Текст книги "Рецепт счастья"

Рурк забрал приз – кубок на серебристой тарелке, – но в его руках был всего лишь трофей, а Джоуи ушел со своей девушкой. К удивлению Рурка, поздравить его подошел Филипп Беллами. Он был старшим сыном владельцев лагеря и другом родителей Рурка, что тут же его насторожило.

– Я как-то тоже выиграл здесь кубок, – сказал мистер Беллами. – В 1977 году.

– Это… мм… большая честь, сэр, – пробормотал Рурк.

Мистер Беллами посмотрел на Джоуи, который стоял с Дженни в тени. Дженни сняла шляпу. У Джоуи на шее висело полотенце, он что-то горячо ей говорил.

– Кто это? – спросил мистер Беллами. – Та девушка с вашим противником.

Рурк пожал плечами, словно ему было все равно.

– Просто девушка. Кажется, ее зовут Дженни. А почему вы спрашиваете?

– Просто она мне кое-кого напоминает. Девушку, которую я знал. – Филипп перевел взгляд на Рурка. – Девушку, на которую я смотрел так же, как ты смотришь на нее.

– Я не…

– Конечно нет, – перебил мистер Беллами. – Когда-то я совершил ошибку и отпустил девушку, так и не попытавшись бороться за нее. Сейчас я жалею, что не поступил тогда иначе.

И хотя Рурк не хотел в этом признаваться даже самому себе, слова мистера Беллами не раз вспоминались ему. «Скажи ей, – требовал голос в его голове, – просто скажи ей правду, ведь правда еще никому не приносила вреда. Скажи ей, пока ты не упустил свой шанс».

В конце лета Джоуи уехал в школу подготовки рейнджеров в Форт-Беннинг, штат Джорджия. Он даже не остался на церемонию закрытия сезона в лагере «Киога». Дженни знала, что сможет увидеть его минимум через два месяца. Джоуи позвонил Дженни из таксофона лагеря и сказал, что хочет ее кое о чем попросить и кое-что сказать. Дженни подозревала, что именно, и не совсем понимала, что она по этому поводу чувствует. Когда Джоуи пришел попрощаться, Дженни по необъяснимой причине разнервничалась.

– Я поеду с тобой на вокзал, – сказала она, встретив Джоуи у черного входа пекарни.

Джоуи закинул на плечо рюкзак и свободной рукой обнял Дженни. За лето густые волнистые черные волосы Джоуи отросли, но он все равно выглядел как солдат: подтянутый, статный, мускулистый.

– Я все еще не могу представить тебя рейнджером с винтовкой, – призналась Дженни.

– Мой отец говорит то же самое.

– Наверное, ты… слишком мирный. Слишком хороший.

– И наверное, поэтому в прошлый раз меня посадили перебирать бумажки в Вашингтоне. На этот раз я готов к большему, – ответил Джоуи, – к каким-то действиям.

– Не могу поверить, что тебя будут учить убивать людей.

– Меня многому будут учить. И в том числе выживанию и служению своей стране.

Дженни тут же пожалела о своих словах. Джоуи пошел в армию, чтобы заработать деньги на образование, на свое будущее. У нее нет права судить его.

– Я знаю. Извини. Ты добьешься успеха, им повезло с тобой.

– Приятно знать, что кто-то так считает. Постараюсь вспомнить о твоих словах, когда буду молить о пощаде во время упражнений.

Джоуи остановился возле скамейки у входа в вокзал.

– Можно тебя на минутку?

Газоны и деревья были красиво подстрижены, чтобы поприветствовать гостей Авалона. Кроны высоких вязов и кленов образовывали арку над центральной дорогой к вокзалу, которую с обеих сторон окружали цветочные клумбы. К августу георгины и дельфиниумы выглядели потрепанными и вялыми. Легкий ветерок гонял несколько сухих листьев, словно напоминал о том, что скоро придет осень. В небе кружила небольшая стая ворон. С громким карканьем птицы приземлились на ветки деревьев.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить. – Джоуи снял рюкзак.

Дженни остановилась и огляделась, сама не зная, чего ищет. Все, что она увидела, – это город, в котором прожила всю свою жизнь, витрины магазинов и группы туристов, которые кружили по главной площади. Потом она повернулась к Джоуи. Он напряженно смотрел на нее, и было в его взгляде кое-что еще, чего Дженни никак не могла избежать, даже если бы захотела: любовь. Джоуи любил ее. Дженни видела, как загорались его глаза, когда он на нее смотрел, чувствовала нежность его улыбки, особенной улыбки, которую он дарил только ей.

– Я хочу жениться на тебе, Дженни, – сказал Джоуи без всякого вступления.

Жениться? У Дженни пересохло во рту, перехватило горло, и она не могла произнести ни слова. Возможно, Джоуи и не ждал от нее никакой реакции. Внутри Дженни смешалось столько чувств: восторг от того, что есть человек, готовый прожить с ней всю свою жизнь, а еще был страх. Джоуи доверил ей свое сердце.

Кажется, Джоуи не беспокоило ее молчание. Он сунул руку в карман джинсов и вынул маленькую коробочку.

– Я знаю, прямо сейчас мы не можем ничего сделать, но у меня есть для тебя это. – С восхитительно робкой улыбкой Джоуи открыл коробочку, и взгляду Дженни предстало тонкое золотое кольцо с крошечным бриллиантом.

– Это лучшее, что я мог позволить себе купить. Надеюсь, тебе нравится.

– Нравится, Джоуи. Я…

Он наклонился и поцеловал ее, и Дженни ощутила себя в безопасности в его объятиях, как будто ничто и никогда не могло причинить ей боль. Дженни услышала, как с северной стороны подошел поезд. Он прошипел и остановился. Потом раздался звук свистка. Испуганные вороны метнулись в небо, оглушительно хлопая крыльями.

– Мы молоды, – прошептал Джоуи. – Но я знаю, что хочу, и уверен, у нас все получится. Через два года моя служба закончится. Мы будем жить здесь, в Авалоне, и я смогу учиться в государственном колледже. Тебе не придется оставлять бабушку.

После этих слов Дженни улыбнулась.

– Бабушка любит тебя. Когда она это услышит, то потребует, чтобы тебя причислили к лику святых.

– Я не святой. Даже если бы твоя бабушка была злой Ведьмой Запада, я все равно любил бы ее потому, что она твоя бабушка. – С этими словами Джоуи надел кольцо на палец Дженни. – Посмотри на него. Оно подошло идеально.

Дженни посмотрела на свою руку, на сияющий бриллиант.

– Да, – согласилась она, – Великолепно. Но два года – это такой долгий срок…

– Я люблю тебя намного дольше, – ответил Джоуи. – Два года – это ничто. Это решение не возникло из ниоткуда. Я много думал о том, чтобы остаться с тобой навсегда.

– А я нет, – призналась Дженни.

– Я знаю. – Джоуи прижал ее к себе крепче. Его грудь поднималась и опускалась по мере того, как он тяжело дышал. – Я прошу тебя прыгнуть в эту пустоту. Я прошу поверить, что я люблю тебя, что все у нас получится.

«Объявляется посадка, – известил голос из уличных динамиков вокзала, – на экспресс, следующий в южном направлении».

Дженни закрыла глаза и представила себя на краю темной бездны, раздумывая, прыгнуть или не прыгнуть в эту пустоту. Невольно она подумала о Рурке. Конечно же она думала о Рурке, ведь сейчас только он мог прояснить ситуацию. Если бы он хоть что-нибудь сказал, показал хоть какие-то чувства к ней, это изменило бы все. Но с той ночи фейерверков он к ней не приближался. Иногда Дженни казалось, что Рурк специально хочет дать ей понять, со сколькими девушками он встречается. И это было знаком для Дженни. Рурк ясно и четко показывал Дженни ее место.

Джоуи держал лицо Дженни в ладонях и заметил слезы в ее глазах.

– Все будет хорошо, – сказал он, понимая причину слез по-своему. – Я вернусь прежде, чем ты успеешь соскучиться. Мы будем жить здесь, будем заботиться о твоей бабушке столько, сколько потребуется, я клянусь.

Дженни не знала, что ответить. У Джоуи был такой мягкий взгляд, такая добрая натура. И что важнее всего, он никогда, ни за что в жизни не разобьет ее сердце. Джоуи подходил ей идеально: верный, влюбленный и преданный.

«Экспресс, следующий в южном направлении, – объявил механический голос, – скоро отправится».

– Мне пора идти, – произнес Джоуи. Он взял левую руку Дженни, запечатлел поцелуй на ладони и сжал ее в кулак. – Я буду звонить тебе при каждой возможности. Буду писать каждый день.

– Удачи, – пожелала Дженни, сдерживая слезы. – Береги себя.

– Хорошо.

– Обещай мне. Заклинаю, Джоуи, пусть с тобой все будет в порядке, несмотря ни на что.

– Конечно.

Прозвучал гудок. Джоуи поцеловал ее, потом схватил рюкзак и побежал по дорожке и через зал ожидания. Дженни увидела его по ту сторону железного ограждения на платформе. Он поднялся в вагон и обернулся, чтобы помахать ей рукой на прощание. Поезд тронулся, и Джоуи накрыл прозрачный саван пыльного облака, поднимающегося с путей.

Дженни стояла перед зданием вокзала и смотрела на пустое место, где только что стоял поезд. Горячий воздух пах пеплом, а звуки были до странности тихими: движение транспорта, голоса людей, проходящих мимо. В какой-то момент Дженни присела на скамейку и прикоснулась к твердому ободку кольца Джоуи. «Что я наделала? – спрашивала она себя снова и снова. – Что я наделала?»

Дженни совершенно потеряла счет времени. Возможно, прошло несколько минут, а может, и несколько часов. Ее окутали послеполуденные тени. Пробили башенные часы городской ратуши. Наконец, Дженни поднялась со скамейки и вытерла ладони о юбку. Пора возвращаться домой. Бабушка будет беспокоиться.

Но похоже, бабушка вовсе не беспокоилась. Она ждала возвращения Дженни. Ее белые волосы только что причесала сиделка, которая приходила каждый день. Бабушка смотрела телевизор, но, когда Дженни вошла, повернулась к ней.

Все еще потрясенная, Дженни села напротив бабушки и протянула ей руку с кольцом:

– Джоуи подарил мне вот это. Он хочет на мне жениться.

– Да, – кивнула бабушка. – Я знаю. Он спрашивал меня об этом. – Из-за перенесенного инсульта улыбка бабушки была кривой, но ее глаза светились счастьем. – Это так прекрасно. Я всегда хотела, чтобы ты нашла себе того, кто, глядя на тебя, увидит то, что вижу я. Джоуи сделает тебя счастливой.

– Мне страшно, – призналась Дженни. – Я не уверена, что люблю его настолько, чтобы выходить замуж. – У нее были мечты. Стремления. Она не знала, будет ли замужество способствовать их осуществлению. – Я не сказала «да».

– Ты приняла кольцо.

– О, бабушка.

– Джоуи хороший человек. Он такой же, как мы, а не богатенький мальчик, который будет играть с твоим сердцем.

– Я хочу быть уверенной, что сама не играю с Джоуи, – ответила Дженни.

Она чувствовала тяжесть ответственности за счастье другого человека, который готов разделить с ней жизнь. Дженни не знала, сможет ли она ответить ему тем же. А ведь Джоуи думал, что она сможет. Он верил ей.

Когда Рурк подъехал к дому Дженни, он увидел ее на крыльце. Она делала записи в тетради на кольцах, так глубоко погрузившись в это занятие, что даже не заметила, как он бросил машину на обочине и выскочил на улицу, оставив дверцу открытой.

Дженни подняла на него глаза и на долю секунды заметила в его взгляде нескрываемое удовольствие. Она закрыла тетрадь и поднялась.

– Рурк, что-то не так? – спросила она.

Он стоял на нижних ступеньках крыльца, глядя на нее, и напряжение в его груди, наконец, спало. Вопрос Дженни прозвучал для Рурка иронией, потому что не так все было на протяжении прошедшего лета, и теперь он понял, как привести все в порядок. И это было очень просто. Рурк был влюблен в эту красивую кареглазую девушку, которую знал с детства. Конечно, то, что она встречалась с Джоуи, все усложняет, но теперь с этим будет покончено. Джоуи уехал утренним поездом.

Рурк прошел через ад, пытаясь убедить себя, что его чувства к Дженни – это не любовь. Хватит. Он подошел к Дженни и взял ее за руку.

– Я пришел поговорить, – сказал Рурк. Его голос был тихим и хрипловатым. Рурк прочистил горло. – Это важно для меня. – Господи, он надеялся, что и для нее тоже. – Я хотел сказать, что…

Его слова заглушил гудок поезда. В конце улицы сверкнул красный свет, и шлагбаумы стали закрываться. Машина, направляющаяся в город, ускорилась, намереваясь успеть проскочить переезд. Рурк замер, когда опускающийся шлагбаум чуть не ударил по верху машины. Идиот, подумал Рурк. Из-за своей спешки он мог бы погибнуть.

Через секунду Рурк снова смотрел на Дженни:

– Извини. Я хотел сказать тебе, что…

– Я тоже хотела тебе кое-что сказать, – перебила его Дженни, мягко освобождая руку.

И только теперь Рурк вдруг понял, что ее пальцы холодны как лед. И это в такой жаркий летний день! Дженни сглотнула, моргнув, словно это далось ей с трудом и причинило боль. В ее глазах блестели слезы.

– Джоуи недавно уехал.

Рурк кивнул. Он попрощался с ним вчера вечером. Этим летом их отношения стали напряженными, но тем не менее они всю жизнь были лучшими друзьями. Рурк верил, это что-то да значит. Он всей душой надеялся, что Джоуи простит его за любовь к Дженни.

– Возможно, он уже тебе рассказал… – продолжала Дженни.

– Рассказал мне что?

– Джоуи и я… он сделал мне предложение.

Отлично, подумал Рурк. Просто замечательно. Это какая-то шутка Небес.

Дженни крутила на пальце тонкий ободок колечка.

– В любом случае я подумала… – Ее голос стал неуверенным и затих.

Она действительно не шутила. Рурк попытался сосредоточить внимание на словах Дженни. Она выйдет замуж за Джоуи. Она станет женой его лучшего друга. Рурк заставил себя обратиться в камень, потому что не хотел чувствовать ничего: ни боли, ни разочарования, ни злости.

– Это хорошо, – спокойно произнес он. – Мои поздравления.

Дженни кивнула, в ее глазах все еще стояли слезы.

– Спасибо. Так ты сказал, что хотел о чем-то поговорить?

И Рурк тихо рассмеялся, думая: слава богу! Слава богу, он не сказал того, что собирался. Иначе все стало бы даже хуже, чем есть.

Пища для размышлений от Дженни Маески

ГОРЬКО-СЛАДКИЕ МЕЧТЫ

Эйлин несколько лет работала в пекарне. Она любит шоколад, как никакой другой наш клиент. Шоколад обладает волшебными свойствами, если приготовлен правильно. Он хорош в те дни, когда кажется, что весь мир настроен против вас, или в годовщину какого-то печального события, если оно вас сильно огорчает. Добавьте немного ликера, и он раскроет лучшие оттенки вашего шоколада. «Франжелико» – хороший выбор. Приготовленный в Италии из жареного фундука, упакованный в красивую коробочку, он напоминает сироп для кексов, но не перебивает вкус остальных ингредиентов.

Содержание какао имеет большое значение. Не верьте тем, кто говорит обратное. Самый вкусный шоколад имеет содержание какао 70 % и больше. Не берите продукты с ванилином, химическим заменителем настоящей ванили. И последний, самый важный совет: выбирайте шоколад, который содержит масло какао. Интересный факт: он тает при 40 «С, температуре, близкой к температуре человеческого тела. Думаю, это неспроста.

Пирог из горького шоколада по рецепту Эйлин

Сахар для присыпания формы

2 брусочка несоленого сливочного масла

6 унций, или 150 г, раскрошенного полусладкого шоколада

3 унции раскрошенного темного шоколада без сахара

1¹/₄ чашки сахара

4 крупных яйца

1 столовая ложка муки

слегка подслащенные взбитые сливки

1 столовая ложка ликера «Франжелико»

жареный измельченный фундук

Разогрейте духовку до 160 «С. Смажьте сливочным маслом форму диаметром 23 см. Посыпьте ее дно и края сахаром. Положите в форму фольгу так, чтобы ее края выходили за бортики на 5 см.

В стеклянную чашку поместите сливочное масло, шоколад и растопите их в микроволновке. Смешайте до однородной массы.

Добавьте взбитые с сахаром яйца и перемешайте. Помешивая, добавьте муку. Перемешайте. Вылейте смесь в приготовленную форму. Поставьте пирог на большой противень. Налейте в противень воду так, чтобы форма с пирогом была погружена в нее на 1 см. Выпекайте пирог приблизительно в течение часа. Его поверхность должна покрыться корочкой, а если воткнуть в его центр зубочистку, то она должна выходить с налипшими мокрыми крошками.

Выньте форму с пирогом из воды и дайте ему полностью остыть. Положите пирог на тарелку. Добавьте к взбитым сливкам ликер «Франжелико». Украсьте пирог взбитыми сливками и посыпьте фундуком.

Глава 18

– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал Рурк. – Вместо того чтобы остаться и решить проблему, убегаешь.

Дженни запретила себе смотреть на Рурка. Она ходила по спальне, пакуя свою единственную сумку.

– Какую проблему? – спросила Дженни, смущенная взглядом Рурка. – Насчет нас?

Он не ответил. Дженни этого и не ждала. И развивать тему дальше не хотела. Одно дело – предаваться мечтам о Рурке. В этом нет ничего плохого. Но когда Дженни начала представлять, что это и есть ее жизнь, она поняла: пора съезжать. Конечно, у нее было совсем мало вещей, и это ее странным образом радовало.

– Я и так пробыла здесь достаточно долго.

– Достаточно долго для чего? – Рурк оперся спиной о стену, скрестил руки на груди.

Дженни задумалась, соскучился ли Рурк по своей кровати, но спрашивать не стала.

– Для меня, чтобы я справилась с первоначальным потрясением, чтобы успела закончить дела. – Дженни взяла блузку и не глядя бросила ее в чемодан. – Приятно сознавать, что я никогда не была привязана к своей одежде. Я совсем по ней не скучаю. – Она встряхнула штаны от своей новой фланелевой пижамы и сложила их.

– А по чему ты скучаешь?

– Ты знаешь. По своим дневникам, по записям на жестком диске моего компьютера, по фотографиям, которые были лишь в одном экземпляре, по сувенирам и подаркам. Разным вещам, которые принадлежали моему дедушке. Это не ошибка, Рурк. Я должна двигаться дальше.

Он взял ее сумку.

– В таком случае не дай мне тебя остановить.

А он может, с замиранием сердца осознала Дженни. Рурк может произнести такие слова, которые заставят ее остаться или хотя бы выслушать его. Если бы сейчас Рурк сказал: «Ты нужна мне» или «Между нами что-то есть», возможно, она бы уже разбирала свою сумку. Дженни повергло в шок осознание того, что Рурк может уговорить ее остаться, сказав всего лишь два слова: «Не уходи».

Он не говорил ничего подобного. И не собирался. Они не могли разговаривать о Джоуи. Из-за случившегося Рурк завяз в чувстве вины, и Дженни знала: они оба считают, что ситуация так никогда и не разрешится. И это только к лучшему. Если бы Рурк попросил ее остаться, она могла бы ответить «да», и тогда их отношения закончились бы драмой, которая уничтожила бы недавно восстановленную дружбу.

Они вместе вышли на холодный воздух морозного утра. Дженни попрощалась с собаками, в последний раз погладила, потрепала их за ушами и неожиданно почувствовала тяжесть на сердце. Рурк уже грел машину. Дорога к вокзалу была короткой. Дженни смотрела в окно на старые здания, укрытые снежными шапками, и величавые обнаженные деревья, на крытый мост через реку, на причудливые церквушки и магазины. Все было таким знакомым. Дженни мысленно сфотографировала эти места, заменяя ими снимки, сгоревшие при пожаре.

Рурк припарковался у вокзала. Они выбрались из машины, Рурк выдвинул ручку дорожной сумки Дженни и покатил ее к входу в здание вокзала. Они стояли лицом друг к другу, вокруг них кружили снежинки.

– Ну, я уезжаю, – произнесла Дженни.

– Удачи в большом городе, – ответил Рурк.

– Спасибо, Рурк. Спасибо за все.

– Могу я кое-что сказать? – спросил он.

– Конечно. Все что угодно.

– Я буду ужасно по тебе скучать.

Дженни рассмеялась, чтобы скрыть истинные чувства.

– Зато ты снова будешь спать в своей кровати.

– А я так привык к дивану.

– Ну, теперь ты сможешь вернуться к своей любовной жизни.

– У меня нет любовной жизни.

– А все эти прекрасные дамы, с которыми ты встречаешься?

Рурк рассмеялся:

– Это не любовь.

– Тогда зачем ты с ними встречаешься?

Рурк засмеялся еще громче:

– Я не стану отвечать на этот вопрос.

– Ты должен. Однажды ты пообещал, что будешь рассказывать мне все. – И это было ложью, ведь Рурк так много скрывал о себе. – Что у вас с этими супермоделями, шеф?

– Ничего. Они приходят, они уходят, конец истории. Они никогда не станут для меня кем-то, кроме подружек на выходной вечер.

– Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь давал хоть одной девушке шанс?

– Откуда я знаю? – эхом откликнулся Рурк.

Он подошел к ней ближе. Очень нежно рукой, затянутой в кожаную перчатку, взял ее за подбородок и поднял ее лицо.

– Думаю, мы оба это знаем, – сказал он и запечатлел на губах Дженни сдержанный, но головокружительный поцелуй. – Желаю удачно добраться до Нью-Йорка, – добавил Рурк и зашагал прочь.

Глава 19

Дженни взяла книгу в дорогу. Еще она взяла с собой ноутбук, в котором было столько всего, что хватило бы на несколько лет.

Несмотря на это, Дженни всю дорогу смотрела в окно. Неожиданные слова Рурка, воспоминания о том, как он целовал ее, преследовали Дженни всю дорогу до Центрального вокзала. Что ей теперь делать? Забыть о том, что сказал Рурк? Чем больше Дженни об этом думала, тем больше злилась. Когда она собралась уехать из города, он, наконец, решил раскрыть свои карты. Какой подходящий момент нашел! Ведь теперь ее не было рядом, чтобы заставить его сделать выбор.

Но опять же, она сама решила уехать. Точнее, убежать. Убежать от прошлого, в котором они не могли разобраться, от уверенности Рурка в том, что он предал Джоуи… они оба его предали.

Снежный ландшафт, проплывающий за окном, напоминал старинную гравюру. Постепенно пейзаж изменился. Снега стало меньше, а машин больше. Небо потяжелело, и мир вокруг потускнел. Длинные аллеи и пригородные дома уступили место городским высоткам.

Дженни смотрела на меняющийся пейзаж, и в ее груди пульсировала знакомая, непрошеная тревога.

Нет, подумала Дженни. Не может этого быть.

Всего за несколько минут ее ладони покрылись потом. Сердце в груди бешено стучало. Дженни закрыла глаза и выполнила упражнения, которые ей показывал доктор Барретт. Она вдохнула через нос и выдохнула через рот. Потом мысленно нарисовала уютное место, наполненное золотым светом, где никто и ничто не могло причинить ей вред. Она представила себе мир, в котором царили лишь доброта и любовь.

Не помогло. Дженни и не верила, что поможет. Она чувствовала себя пойманной в сеть, ужасно и глупо. Дженни была практичной реалисткой. Она не могла паниковать безо всякой причины.

Трясясь от страха, она шаткой походкой добралась до туалета. Там обтерла руки и лицо смоченным в воде бумажным полотенцем. Потом проглотила полтаблетки успокоительного и вернулась на свое место.

Таблетка начала действовать. Она словно окутывала колючие края паники мягкой тканью и приносила с собой сонливую вялость. Дженни знала, что это лишь временная передышка, вызванная искусственным путем, но сейчас была согласна на все что угодно.

Дженни откинулась на сиденье и безразлично уставилась в окно. Она пыталась сконцентрировать внимание на людях, которые куда-то спешили, и представить их жизнь. Были ли у них семьи? Смеялись ли они все вместе? Причиняли ли друг другу боль? Справлялись ли с горем?

Но как бы Дженни ни старалась отвлечься, в ее сознании продолжала крутиться лишь одна мысль. Она думала, что приступы паники закончились, потому что с вечера в доме Грега их больше не случалось. Как глупо было думать, что дни, когда ей приходилось оценивать свое состояние по шкале, остались в прошлом.

Тревога вернулась и была еще сильнее, чем прежде. Дженни пришлось пересмотреть свои мысли по этому поводу.

Возможно, приступы прекратились не потому, что она привыкла к своей новой жизни. Возможно, они прекратились потому, что она была с Рурком.

Но ведь это бред, она не была с ним. Даже когда он поцеловал ее на вокзале на прощание – о боже, он целовал ее, и она таяла – она не была с ним.

Потому что иначе с ней случилось бы что-нибудь похуже, чем приступ паники. Она бы вообще сошла с ума. Дженни достала мобильный телефон. Набрала номер Рурка. Ее палец остановился над кнопкой вызова. Она могла позвонить ему. Ей необходимо спросить его о том поцелуе. Но что спрашивать?

Хватит, приказала себе Дженни, захлопывая телефон. Ее ждет Филипп, человек, который отчаянно хочет быть ей отцом. Войти в ее жизнь. Вот на что нужно обратить внимание.

Дженни не могла позволить себе упустить возможность начать новую жизнь из-за какой-то неправильной привязанности к Рурку Макнайту. Это был ее шанс проявить себя. Дженни хотела крепко встать на ноги, понять, кто она вдали от Авалона, от пекарни и людей, которые знали ее как послушную внучку, ответственную владелицу пекарни, девочку, пережившую трагичное прошлое. Возможно, Рурк был прав, и она действительно убегала. Но разве это преступление?