Текст книги "Корона порока"

Глава 15

Поезд отбывает в обед.

Нам дали время собрать багаж и подготовиться к отъезду. Вещей у меня с собой нет, а те, что предоставили в замке, тащить с собой посчитала дурным тоном и бессмыслицей. Выданные наряды слишком пышные, парадные. Словом, не для руин города, куда мне предстоит вернуться.

Поэтому сразу же, когда с меня окончательно сняли все обвинения и собрание окончилось, я помчалась переодеваться в свои вещи, в которых приехала во дворец. Торопиться со сборами мне не нужно, но вот неоконченные дела в замке еще есть.

Смерть Вейла скрывать не стали, но про намеренный поджог и словом не обмолвились. Для прессы и для народа возгорание случилось из-за свечей, близко расположенных к легко воспламеняющимся шторам.

По погибшему претенденту объявили траур, и сегодня в полдень в Центре состоится прощальная церемония, на которую я не попаду. Однако проститься с Вейлом могу и без формальностей.

В саду было тихо и спокойно, в отличие от замка, где не стихали перешептывания. Здесь же пусто и безлюдно, а безупречную тишину нарушал лишь шелест вечнозеленой наколдованной листвы дворцового леса. По знакомой тропинке я направилась к беседке, увитой плющом.

– Всем лентяям привет! – Печальная улыбка коснулась сухих губ. Мне никто не ответил.

Тишина тисками легла на виски. Когда я была здесь в первый раз, компанию мне составлял Вейл. Тогда, помнится, случилась наша самая откровенная беседа, оставившая в душе глубокий след.

Я знала Вейла не так долго, но успела привязаться к самобытному магу. Несмотря на эпатажный образ, в нем никогда не было фальши.

Поднявшись по белым ступеням, я присела в тени беседки. Все мольберты давно убрали, а зеленые птицы чародея исчезли вслед за ним. Оглядев унылый, будто опустевший пейзаж, я уронила лицо в ладони. Из груди вырвался дрожащий вздох. Слезы давно иссякли, глаза болели. Ребра изнутри обжигала тоска и ужасное, гнетущее чувство пустоты.

Бороться с болью больше не было сил. Она съедала меня по кусочкам, точила сердце и душу, и я никак не пыталась с этим бороться. Прошлое не отпустит, пока не прочувствуешь его до конца.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Мои терзания прервал тихий звук знакомого голоса.

Я медленно подняла взгляд на Леона, который застыл у ступеней беседки. Он смотрел на меня выжидающе, будто просил разрешения присоединиться. Сердце гулко ухнуло, а кончики пальцев на мгновение свело дрожью.

Я боялась этой встречи и до последнего избегала ее. Ведь самый главный подарок, что для меня сделал Вейл, – это чувства к Леону.

Если бы не Вейл, еще бы долго не могла освободиться от своей паранойи и всеобъемлющего недоверия к людям. Вейл убедил меня ослабить холодный щит, прикрывающий чувства, а я обрела еще одного союзника. Только вот уйти без боли теперь не получится.

– Не думала, что меня станут искать, – утерев покрасневшие глаза, призналась я и коротким кивком пригласила Леона войти.

Он, понурив голову и не глядя мне в глаза, сел рядом и шумно вздохнул. Я ждала и боялась слов, которые он произнесет. Чувствовала, что между нами есть недосказанность, и понимала, что настало время ее нарушить.

Прежде чем заговорить, маг щелкнул пальцами, и вокруг беседки повисла едва заметная огненная сетка.

– Так за нами не смогут следить, – сказал он, чувствуя мой вопросительный взгляд.

Я хмыкнула и спрятала руки в карманы легкой куртки, чтобы скрыть вдруг охватившую меня дрожь. Что же такое Леон хочет сказать, раз посчитал необходимым спрятаться от возможных лишних глаз и ушей?

Но чародей надолго умолк, глядя в пол и почти не двигаясь. С каждой секундой напряжение нарастало, а время, оставшееся у нас, утекало, как песок сквозь пальцы.

Не хочу, чтобы наша последняя встреча была такой. Молчаливой, унылой, с ноткой недосказанности, что повисла в воздухе, пропитанном осенней сыростью и прохладой.

– Странно, что ты вчера поверил Амили, – вдруг вспомнив недавнюю обиду, начала разговор я. – Ты правда думал, что я способна убить Вейла?

Леон поднял на меня загнанный взгляд и виновато признался:

– Это был мгновенный порыв. Я не поверил, но… допустил возможность. Сейчас я знаю, что это не так.

– Признаюсь, что тоже тебя подозревала. – Я отвела взгляд и нервно усмехнулась. – В конце концов, пламя – твоя стихия.

– Справедливо, – кивнул Лев. – А сейчас ты тоже меня подозреваешь?

Он внимательно смотрел на меня, но в глазах не было ни капли обиды или страха. Я чуть опустила веки, чтобы приглушить боль, и качнула головой.

– Он тебе верил, – вспомнила слова Вейла о том, что Леон единственный, за кого стоит держаться во всем замке. – И хотел, чтобы верила я.

Леон изумленно вздрогнул, а я отвернулась, боясь заглянуть ему в глаза и увидеть в них вопрос, на который не желаю отвечать.

Верю ли я Леону после всего, что произошло?

Верю. Но говорить об этом не хочу.

– Еще у тебя есть алиби, – быстро перевела тему, но снова выбрала не самую удачную. – Ты ведь был с Амили.

Мне не удалось скрыть неприязнь в голосе, когда произнесла ненавистное имя. Голос предательски дрогнул, и я прерывисто вздохнула. Память нарисовала мерзкие сцены чужих поцелуев, я вновь слышала стоны Амили, и внутри от этого воспоминания что-то перевернулось.

Я едва сдержала приступ тошноты.

– Я не был с Амили, – спешно произнес Леон, будто прочитав мои мысли. Хотя они наверняка были написаны на моем лице, ведь отвращение не так легко скрыть. – Я гордый человек, и есть границы, за которые шагнуть не готов.

– Но ты ее целовал. – В голосе сквозила обида.

Я стыдливо прикусила губу. Ужасное прощание получается…

– Что мне еще оставалось делать? Если бы Амили поняла, что что-то не так, у нас обоих были бы огромные проблемы.

– Ты мог выдать меня. Сказать, что я в комнате. Этого было более чем достаточно, чтобы доказать свою верность. Списал бы это на львиный слух, и все…

Он приглушенно рассмеялся, перебивая мою порывистую речь. Я посмотрела на него со смесью недоумения и негодования. А парень снова напомнил:

– Я ведь уже говорил: я гордый человек и не позволю себе предательство. Я бы никогда не выдал тебя, Ари. Но и с Амили у меня ничего не было.

Я недоверчиво заморгала, глядя прямо в янтарные глаза, в которых блеснула жесткая искра непокорности. Леон не подчинился Амили. Я видела это в его взгляде, но вопрос все равно сорвался с губ:

– То есть ты с ней не…

– Я не спал с ней, – догадался Леон, а я залилась краской.

– Это я просто так спрашиваю, – быстро добавила с серьезным видом.

– Ага, для статистики. – Парень шутливо поиграл бровями, и мы оба не смогли сдержать смех.

От этой искренней улыбки на душе стало немного легче, гнетущее одиночество рассеялось. Я поддалась эмоциям лишь на мгновение, но быстро напомнила себе, что привыкать к ним нельзя. Уже через час мне придется проститься с Леоном.

– Амили злится на тебя. Что будешь делать?

Улыбка на губах Леона увяла, а мою грудь пронзило острое чувство вины. Я опять сделала ему больно. Но и уехать, не спросив об этом, не могла.

– То же, что и планировал. – Он пожал плечами и вновь опустил взгляд к носкам натертых до блеска черных туфель. – Если бы я угодил Амили на этот раз, она бы все равно нашла в чем упрекнуть меня в другой. Я не могу покинуть отбор, пока здесь остается Амили. Если она станет Верховной…

– Понимаю! – Я положила ладонь на плечо парня, и он, удивившись лишь на мгновение, накрыл мою руку своей. – Только вот почему нам нужен только один Верховный? Почему мы должны что-то кому-то доказывать, отсеивать друг друга? Нас уже выбрали. Почему бы просто не разделить обязанности между несколькими магами?

Лицо Леона вдруг стало очень серьезным. Между бровями залегла хмурая морщинка. Всегда теплый ясный взгляд будто заволокли тяжелые тучи. Похоже, парень тоже думал об этом.

– Это обсуждали до того, как свезти всех претендентов во дворец. Говорят, такое решение возможно в перспективе, но только после тщательной проработки плана и утверждения его Верховным. Плана, как и Верховного, у нас нет. А в том положении, какое имеем сейчас, магия рассеивается. Постепенно, но последствия уже ощутимы.

Конечно. Окраины…

Я прикусила губу, вспомнив, что уже сегодня вернусь в свой город-призрак. Когда я уезжала на отбор, на Окраинах камня на камне не осталось. Почти безжизненная пустыня, граничащая с мертвыми землями. И сомневаюсь, что сейчас дела обстоят иначе.

Заметив мое побледневшее и осунувшееся лицо, Леон участливо коснулся моей руки. Я перевела на него взгляд, с головой потонув в теплом меду его глаз.

Это столкновение застало врасплох нас обоих, и мы одновременно смущенно отвернулись, потупив взор.

– Как ты себя чувствуешь? – чтобы заглушить неловкость, спросил Леон.

Моя бледность быстро сменилась пылающим румянцем. Я наклонила голову, чтобы скрыться за каскадом волос, и призналась:

– Так, будто меня вывернули наизнанку.

– Орт в прямом смысле из тебя душу достал, – напомнил парень, а меня передернуло от неприятных, еще свежих воспоминаний.

Несмотря на то что все позади, мне до сих пор страшно. Слишком продолжительное разделение души и тела могло меня убить. В очередной раз на этом отборе я ходила по краю.

– Ты видел ее? – Взгляд застилала пелена воспоминаний. Туманная фигура, нависшая надо мной, ее странное, будто разорванное тело, броня из шипов и пылающие гневом огни глаз…

По коже снова прополз липкий холодок.

– Видел, – спокойно отозвался Леон. – И, если хочешь спросить, напуган ли я, то нет.

– Нет?! – Брови поползли на лоб. Мне казалось, истинный облик моей души вызовет у парня отвращение, но он остался спокоен и невозмутим.

– Я примерно так себе ее и представлял, если бы попросили описать. – Леон задумчиво глядел куда-то сквозь пространство, будто что-то воображая.

– У нее не было половины тела, – напомнила вкрадчиво я, словно пытаясь убедить собеседника в собственной неполноценности.

– А у тебя нет воспоминаний. Это логично, – парировал Лев.

– А шипы…

– Попытка защититься, – перебил мои темные мысли Леон. – Ты прячешься, не доверяешь людям. Это твое естественное состояние. Понятно, что и дух выглядит именно так. Но ты видела, что оберегали шипы?

Я попыталась воскресить в памяти жуткий образ, но не вышло. Я была слишком шокирована и к тому же обездвижена, чтобы что-то хорошо рассмотреть.

Я слабо качнула головой, а Леон прошептал:

– Сердце, Ари. – На губах парня расцвела улыбка, а в теплом взгляде всколыхнулось глубокое, задумчивое сияние. – Оно у тебя пылающее.

В беззвучном удивлении я приоткрыла рот, но с губ так и не сорвались слова. Я растерянно смотрела на Леона, который чуть подался ко мне. Я не отстранилась и не убрала его руку, когда чародей поймал пальцами мой подбородок. Осторожно, нежно, будто прося разрешения.

Его взгляд опустился на мои губы, а затем вновь скользнул к глазам. Нынешняя робость Леона несравнима с грубостью и порывистостью, какую он показал Амили. Сейчас парень словно боялся сделать лишний шаг, обидеть меня и спугнуть.

Я тоже коснулась взглядом губ, что вдруг оказались так близко к моим настолько, что кожей ощутила горячее, дрожащее дыхание Леона. Зачарованно заглянув в теплые янтарные глаза, я растаяла от трепета и волнения, которые в них переплелись.

Даже не думала о том, что делаю. Опустила веки и послушно подалась вперед, зная, что поймают.

Мягкие, горячие губы скользнули по моим. Почти невесомый, легкий поцелуй прогнал по телу цунами жара, а мысли пришли в беспорядок от вихря эмоций. Леон пальцами одной руки придерживал мой подбородок, а второй обнял за талию и привлек ближе к себе.

Я подчинилась и плотно прижалась к нему грудью. Жар тела мага ощущался даже сквозь одежду. От неожиданности я прервала поцелуй, и легкие наполнились холодным осенним воздухом. От такого контраста кожу усеяли мурашки и закружилась голова.

Леон снова нашел мои губы, впился в них жадно, но нежно. Я обвила его шею руками, запустила пальцы в каштановые вихры и притянула парня к себе, боясь, что поцелуй прекратится и Леон разорвет объятия.

– Поехали со мной, – скользя губами по его щеке, шепнула просьбу, на которую знала ответ.

Леон, не открывая глаз, качнул головой и зарылся лицом в мои волосы. Поцеловал чувствительную кожу за ухом и надтреснутым голосом произнес:

– Я не могу. Если уеду, моя семья…

Не имею права его винить. Успокаивающе погладила темные волосы, словно убаюкивая. Я ведь сама такая же. Рискнула всем ради шанса спасти сестру. И сейчас за этот шанс отдаю самую большую плату.

– Я не могу просить тебя остаться. – Его палец проложил горячую дорожку от моей израненной осколком скулы до подбородка. – Это опасно. Да и ради чего…

– Я бы осталась, – призналась честно, пораженная вдруг открывшейся истиной, – но я бесполезна. Я…

Прикусила язык, вовремя сообразив, что едва не раскрыла Льву свою самую страшную тайну. Однако Леон воспринял мои слова по-своему.

– Я бы учил тебя. Орт ведь сказал, что ты сильная. – И, будто опомнившись, добавил: – Я бы помогал тебе просто так. Без договора.

С меланхоличной улыбкой и тихим смешком вспомнила предложение Леона, сделанное, кажется, сотни лет назад. Услуга за услугу.

– Почему ты выбрал в союзники меня?

Частично ответ мне был известен, но хотела услышать правду из его уст. Тем более это наша последняя встреча, и вряд ли у меня будет другой шанс узнать.

Леон заправил пепельную прядь мне за ухо, чтобы открыть лицо. Заглянул в него, словно силясь запомнить каждую черту. От его нежного, изучающего взгляда сердце болезненно сжалось, но я сдержалась и не позволила этому отразиться в глазах или улыбке.

Не хочу, чтобы Леон помнил меня убитой горем.

– Сначала мне показалось, что я тебя знаю. – Его взгляд затуманился воспоминаниями, а я вспомнила, что то же самое он говорил Амили в ее кабинете. – Потому я и пришел к тебе в вагон и потом держался рядом. Хотел понять, почему меня преследует это чувство… Но чем больше я с тобой общался, тем сильнее развеивалось дежавю. Затем я стал узнавать тебя, хоть ты и сопротивлялась. – Леон усмехнулся, но, тут же посерьезнев, добавил: – Тогда я понял, что до отбора тебе дела нет.

Горько рассмеявшись, я спрятала лицо на груди парня. Он провел ладонью по спине вдоль моих волос. Его рука замерла на талии.

– Я видел, что ты слабая чародейка, что нуждаешься в защите, и хотел играть исходя из этого. Хотел предложить услугу за услугу, но не вышло. И все же ты раз за разом попадала в переплет, а я, как уважающий себя мужчина, не мог оставаться в стороне. Я сам обесценил предложенный мною договор, но ни капли об этом не жалею.

На моем лице отразилось замешательство, и я, скривив губы, заключила:

– Это одновременно и мерзко, и мило.

– Я делал все ради семьи. – Он невозмутимо пожал плечами. В голосе не было ни единой нотки сожаления. – Будь у тебя брат или сестра, ты бы меня понимала.

О, Леон, я прекрасно тебя понимаю!

– Кстати, что ты нашла в архиве? – чуть отстранился он. Наши пальцы переплелись, Леон мягко сжал мою ладонь в своей руке.

Новое, невероятное ощущение. И после отъезда мне будет его не хватать.

– Ничего, – обронила, поникнув. – Только на новые вопросы напоролась. Но если бы не решилась идти, жалела бы об упущенном шансе до конца жизни.

Леон понимающе кивнул, а на его лице появилась печальная улыбка.

– Вот и я себе так же сказал сегодня.

Наши взгляды встретились, как две волны схлестнувшихся эмоций. Меня окатило тоской, желанием и горькой нежностью.

Знала, он говорит обо мне. О нашем поцелуе. Первом и последнем.

Мы задыхались в этих чувствах. Знали, что будущее неотвратимо, разлука неизбежна. Пытались насытиться мучительной нежностью и лаской, касаниями и поцелуями, которых не позволяли себе раньше. Я долго отрицала свою симпатию к Леону, а теперь, когда наконец приняла ее, она обрушилась тяжелой волной, диким ураганом, который теперь терзал израненное сердце. И чем дольше я была в объятиях Леона, тем острее жалела о скором прощании.

Но и изменить ничего не могла. Никакие чувства не стоят того, чтобы рисковать собственной жизнью и благополучием сестры. Наша тайна не должна быть раскрыта.

Подумав об этом, я отстранилась и до крови прикусила изнутри щеку. Леон заметил мое помрачневшее лицо, ощутил перемену в настроении. Он не попытался снова привлечь меня к себе, не коснулся губ в новом поцелуе, а лишь сухо спросил:

– Что будешь делать с накопившимися вопросами, Ари?

Между моих бровей залегла мрачная морщинка, и я принялась нервно кусать губы.

У меня нет памяти. По документам – не существует Ады. Я, так же как и сестра, могу держать Печать избранности. И откуда возник дубликат ключа Амили? Еще и странные нападения в замке…

– Хотелось бы во всем разобраться, но, боюсь, эта попытка может стоить мне жизни, – отбросив все отговорки, я без колебаний сказала правду.

Парень ничего не ответил, а воздух в саду будто пропитался холодом. И пусть Леон молчал, я догадывалась, где бродят его мысли: в отличие от меня, чародей готов рисковать своей жизнью на отборе. Лев до последнего не отступит, потому что сражается ради семьи.

Я прикусила губу и шумно вздохнула, пытаясь успокоиться. Каков шанс, что Леону удастся обыграть Амили, не пострадав на соревновании магов? Даже если нападения прекратятся и Леон выживет, Амили далеко раскинула сети. Победить ее будет сложно и чревато большими проблемами.

– У тебя рейс, – бесцветным голосом вдруг напомнил Леон.

– А у тебя церемония, – так же сухо ответила я, хотя пожар чувств выжигал меня изнутри.

– Тебя проводить? Помочь с багажом?

Поджав губы, я сложила их в тонкую линию улыбки.

– Ты забыл, у меня его нет.

Леон тихо хмыкнул и взъерошил темные волосы. Он тянул время, которого у нас больше нет, а потом обхватил мое лицо ладонями и на несколько неумолимо коротких мгновений прижался к моему лбу своим.

– Прощай, Ари.

Последний поцелуй поставил жирную точку.

После ухода Леона я осталась в беседке, чтобы собраться с мыслями и немного привести себя в порядок. Зеркала у меня не было, но и так знала, что веки опухли, под покрасневшими глазами залегли темные тени, а губы заметно дрожат от переживаний.

Стоило Леону исчезнуть за поворотом дорожки, ползущей по саду к замку, я расклеилась и снова разрыдалась. И пусть перестала чувствовать вину за возникшие чувства и за то, что не задушила их еще в зародыше, но за неспособность найти выход из сложившегося кошмара терзала себя неистово.

Я не могу остаться. Леон не может уехать. А оставшись на отборе, он подвергает себя смертельной опасности и рискует вызвать гнев Амили, которая никогда не даст ему нормально жить.

Вот и все, и решать здесь нечего.

До отправления поезда оставалось действительно мало времени. Последний раз окинула взглядом беседку, в которой родилась моя дружба с Вейлом и привязанность к Леону. Успокоила дыхание, прогнала слезы, усмирила боль в груди и двинулась по тропинке, ныряющей меж неряшливых кустов и раскидистых деревьев.

Я так стремилась покинуть отбор, а теперь чувствовала, будто оставляю здесь свое сердце.

На негнущихся ногах повторила знакомый путь во двор. Из-за густой зелени уже проглядывали знакомые двери, а на небольшой площади перед ними толпился народ: участники готовились отправиться на церемонию, а журналисты следовали за ними по пятам. Я уже думала, как бы незаметно обойти собравшихся претендентов и их свиту, как вдруг ноги подкосились, а голову пронзила острая боль. Она растекалась по затылку, просачивалась в череп и давила на кости изнутри до потемнения в глазах. Тело обмякло, крик застрял в горле, но, несмотря на близость людей, помочь никто не мог – от чужих глаз меня скрывала поддельная листва и густые ветви.

Последнее, что я увидела сквозь зеленую преграду сада, – Леон, который садится в авто вместе с Амили и Фатирой. Слезы застлали глаза, а душу терзало сожаление.

Новая попытка кричать лишила меня последних сил, а с губ сорвался лишь едва слышный хрип. В глазах потемнело. Я попыталась ухватиться за дерево или ветку, но обессиленные руки не слушались. Тело рухнуло на землю. Сознание покинуло меня.

Глава 16

Холод пробирал до костей. Боль когтями раздирала себе путь наружу и из груди переползала на затекшие руки, сцепленные над поникшей головой. Сознание медленно пробуждалось, и забытье сменилось леденящим ужасом.

Перед глазами – безупречное черное полотно. Я часто заморгала, надеясь стряхнуть беспросветную пелену, но давящая мгла не рассеивалась, а казалась только гуще. Неужели ослепла?

Поддавшись удушливой панике, я дернулась, но запястья тут же обожгли путы, сдерживающие поднятые руки высоко над головой. Из груди вырвался обессиленный стон – не сдвинуться. Я сидела на затекших коленях и не могла пошевелиться из-за связанных рук и оков на лодыжках.

Разум метался, как птица в клетке, пытаясь найти способ освободиться. Но чем сильнее дергалась, тем теснее стягивались магические кандалы. Кожу, где ее касались путы, кусал смутно знакомый холод.

Кости ломило, тело гудело от напряжения, кожа горела от прикосновений льда. В горле сухо, в мыслях – лохматый комок из отчаяния и ужаса.

Где я?

Широко раскрытыми глазами всматривалась в бесконечную черноту вокруг. Пыталась кричать, но горло саднило так, будто я наглоталась стекла.

А потом темноту пронзил холодный огонек.

– Прости, но так надо, – шепнул кто-то. Чей это голос?

Темноту рассеял тусклый всполох магии. Холодный светящийся шар перекатывался в чьих-то пальцах. Слабые лучи освещали лишь небольшое пространство рядом с источником. Не было видно ничего, кроме узкой ладони, выхваченной из беспросветной тьмы.

– Зачем?

Из груди вырвался сдавленный стон, хотя я вложила в слово всю волю, которая осталась. Противостоять безликому врагу с достоинством не вышло. Как же больно…

Мне не ответили. А потом холодный огонек дернулся и сорвался с руки моего похитителя. Я успела заметить лишь длинную прядь седых волос. Не верилось, что передо мной – пожилая женщина. Тонкая рука без морщин совсем не вязалась с седыми, поблекшими волосами незнакомки. Да и голос вроде молодой, хоть соперница и пыталась скрыть его, говоря шепотом.

Светящийся шар отлетел куда-то в сторону, и образ злоумышленницы снова растворился в темноте. Стало не по себе: я не вижу ее, не слышу. Если она решит убить меня здесь и сейчас, даже не смогу сопротивляться из-за оков, а мой крик…

– Отпусти меня! – выдавила уже громче, и во мне пробудился легкий призрак надежды. Может, меня услышат и спасут?

– Не утруждайся, – словно прочитав мои мысли, все так же шепотом отозвался голос, – здесь тебя не найдут. Некому.

Чтобы скрыть рвущийся из горла всхлип, я прикусила губу. Снова дернулась в цепях, но они лишь глухо застучали и мороз сильнее ужалил кожу. Я зашипела от боли, а из темноты раздался усталый вздох.

– Не советую, – опять шепот. – Только себе вредишь.

– Какая забота! – Мой голос был полон сарказма, пока душа увядала от безысходности, а сердце с силой билось о ребра, будто норовя сбежать.

Однако несмотря на все презрение к тайной советчице, я не могла отрицать, что она права. Путы действительно реагировали на попытки вырваться и до онемения впивались в кожу колючим холодом.

Помрачневшим взглядом я проследила за витающей искоркой света. Она вдруг замерла, осветив старый циферблат, и я догадалась, что нахожусь в подвалах замка, куда обычно убирают сломанную или устаревшую мебель. Только часы, пусть и древние, но определенно точно работали. Стрелка мерно подрагивала, медленно шагая по пыльному циферблату.

Это какая-то злая метафора? Незнакомка хочет, чтобы я прочувствовала каждую секунду своих страданий?

Меня охватила пронизывающая тревога. А вдруг похитительница желает мне смерти? Если так, то лучше бы она свершила задуманное, пока я была без сознания. К чему устраивать кровавое представление для жертвы? Разве что передо мной ненормальный псих, который наслаждается чужими страданиями…

Меня передернуло от страха и отвращения. Убийство с целью завладеть чужой силой – мерзко, дико, но хотя бы понятно. А убийство ради убийства…

По телу прокатилась дрожь, и я снова закричала. Громко, до боли в горле. Кричала, пока не сорвала голос и не утратила последние крохи надежды. Никто не придет, а я так и останусь скованной в подвале рядом с сумасшедшим похитителем. И последнее, что увижу, – пыльные часы, стрелка которых в тусклом свете невыносимо медленно ползет к двенадцати.

Меня затрясло от страха и холода, поселившегося в груди. Мрак давил со всех сторон, тишина угнетала, обездвиженность кормила отчаяние. Я чувствовала, как силы утекают из меня вместо иссякших слез, и умолкла, покорившись врагу, который затаился в темноте.

– Для чего? – прошептала, повиснув на ледяных цепях.

– Ты связалась не с теми людьми, – холодно отчеканили из темной пустоты, и я вздрогнула.

О ком эти слова?

Ответ пришел сам собой вместе с воспоминаниями, от которых болезненно сжалось сердце. В лицо ударил жар ярости, пальцы сами сжались в кулаки.

– Не трогай Леона, – процедила сквозь зубы и снова рванулась в цепях. Они впились в кожу с такой силой, что запястья начали ощутимо пульсировать. – Его ты тоже схватила, да?!

В пальцах безликой снова вспыхнуло несколько искр. Она обеспокоенно ходила из стороны в сторону, и звук ее шагов эхом отражался от стен. Однако приблизиться чародейка не решалась.

– Леона здесь нет, – шепнула она, но в воздухе повисла устрашающая недосказанность.

Голос казался знакомым, но из-за шепота не могла понять, кому он принадлежит. К тому же незнакомка явно коверкала произношение и интонацию, что делало загадку еще сложнее.

Я шумно сглотнула, наблюдая, как по воздуху ко мне подплывает около пяти слабо сияющих сфер. Они опустились на пол и рассыпались по нему, словно яркие мячики. Только один, самый крупный шар застыл у моего лица, повиснув почти у кончика носа.

Я знала, что она смотрит. Ощущала на себе ее пристальный взгляд, а потому прогнала с лица любые следы страха и крепко стиснула зубы.

– Это для твоего же блага, – заверил голос, и я недоуменно нахмурилась.

О чем она?

Но все вопросы тут же вылетели из головы, когда слуха коснулся тихий приближающийся звук. Будто что-то семенило, часто щелкая о камень. Затем странный шум ненадолго потонул в гулком звуке удаляющихся шагов, которые в глубине коридоров сменились скрипом двери.

Короткие мгновения тишины, а потом снова непонятный треск.

Я испуганно перевела взгляд на часы, почему-то решив, что приглушенные щелчки исходят от них. Но стрелка так же ровно отсчитывала время до полудня…

Демоны! Почти полдень! Поезд, на котором я должна была покинуть место отбора с другими претендентами, отходит с минуты на минуту! Однако опоздание и упущенный счастливый билет на свободу сейчас заботили меньше всего.

Противный щелкающий звук становился громче. Ближе. Я посмотрела вниз и в свете рассыпанных по каменному полу сфер разглядела выползающих из тьмы тварей.

Я видела эту дрянь раньше. И от одного только воспоминания все внутри перевернулось от ужаса и подступившей тошноты. Остроконечные тонкие щупальца перекидывались одно через другое, пока твари из мрака ползли все ближе ко мне. Мелкие темные тела вздымались бесхребетными волнами. Склизкие, подрагивающие от голода паразиты извивались в предвкушении…

Алькарины. Только на этот раз не один, а три.

Безуспешно пытаясь стряхнуть с себя гадких созданий, я забрыкалась. Но тонкие и острые, словно шипы, конечности глубоко впивались в ноги, пока чудища взбирались на мои бедра. Голос сорвался на визг, на глазах моментально выступили слезы. Боль вгрызалась в тело, а пронизывающий страх лишал рассудка.

– Помогите! – Отчаянный вопль разорвал безупречную тишину.

Я металась в ужасе, пытаясь остановить изысканную пытку, ведь прекрасно помнила слова Леона: «Эти монстры создаются искусственно. Их наполняют ненастоящими мыслями, воспоминаниями, чтобы подселить в сознание жертвы. Человек, зараженный таким слизняком, почти мгновенно забывает, что пережил нападение. Зато новые фальшивые идеи расцветают, становятся манией, вызывают одержимость. Кто-то очень хотел убедить тебя в чем-то».

Горло разрывалось от крика безысходности, который быстро сорвался на рыдания. Я захлебывалась от отчаяния и тонула в боли. Лед цепей сжигал кожу, а паразиты снова и снова пронзали плоть жалами, уже добравшись до груди и плеч.

– Хватит! – Мой дикий, почти нечеловеческий рев болью отозвался в легких. Почему-то сдавило виски, а в глазах потемнело.

А потом я услышала странные хлюпающие звуки и мелкие взрывы. Боль прекратила ползти по груди и шее вверх. На несколько секунд я застыла в оцепенении и попыталась отдышаться. Затем нерешительно опустила глаза, боясь, что в лицо кинется жадное нечто… Но увидела лишь ошметки паразитов, размазанные по изодранной футболке. Влажные темные пятна со сгустками блестящей рваной плоти. Я едва сдержала рвотный позыв, а во рту возникла неприятная горечь.

Раздался тихий, едва уловимый скрежет, и я испуганно повернулась на звук. На полу едва трепыхался последний алькарин. Паразит извивался и царапал острыми гибкими конечностями пол.

Меня передернуло, но в следующую же секунду, когда нутро охватило бушующее отвращение, время будто замедлилось, обратившись в кадры кинопленки. Я в деталях разглядела, как натянулась блестящая темная кожа чудовища и чуть надорвалась. Из-под нее выплеснулась бурлящая густая жидкость. Она раздвинула плоть твари, которая лопнула прямо на моих глазах. Незримый порыв энергии рвал паразита изнутри, и тот, последний раз жалобно пискнув, обратился в лоскуты тела и лужу мерзкой, вязкой жидкости.

В то же мгновение часы пробили полдень, и сковывающие меня путы вдруг рассыпались осколками льда. От неожиданности я рухнула на пол, согнувшись пополам в приступе рвоты. Желудок вывернуло наизнанку, горечь ударила в нос. Я сплюнула, утерла губы краем футболки и смахнула выступившие слезы.

Что это было? Что стало с алькаринами?

Но сейчас времени думать об этом не было. Темнота – опасный противник, который может скрывать много неприятных тайн. И пока есть шанс сбежать, нужно действовать. Я подхватила с пола один из тускло светящихся шаров, протянула вперед руку и шаркающими шагами двинулась туда, где совсем недавно стояла моя похитительница. Затем вспомнила, куда удалились тяжелые шаги безликой, и взяла то же направление.

Все время меня не отпускало чувство, будто кто-то притаился в темноте. Я старалась ступать бесшумно, вслушивалась в черноту, боясь упустить чужое дыхание или скрежет когтей по полу. Но единственный звук, что преследовал меня, – грохот собственного сердца.

Спустя мучительно долгое время я наконец нашла дверь. Затаив дыхание, дернула ее и чуть не разрыдалась от счастья, когда та поддалась. В глаза ударил яркий свет от ряда магических светильников, вьющихся спиралью вдоль винтовой лестницы подземелья. Тусклая искра в моих руках тут же растаяла, и я пустилась бежать вверх, не успевая считать мелькающие пролеты. Тяжело дыша, не позволяла себе сбавить шаг, пока не оказалась на первом этаже замка.