Текст книги "Починить то, что сломано"

Глава 7

На самом конверте не оказалось никаких подсказок, но уголок был не запечатан. Мишель заглянула внутрь, зачем-то принюхалась. Пахло бумагой, немного цветами и шоколадом, видимо, записка пропиталась за время транспортировки.

– Ну, и кто же ты, таинственный воздыхатель? – веселилась Микки.

Медленно вытянув содержимое, девушка отложила конверт, вздохнула и, наконец, развернула послание.

«Я хотел бы извиниться»…

У Мишель в груди екнуло. Неужели все-таки Дин?

«За то, что напугал тебя в первую встречу».

Девушка с облегчением выдохнула.

«Не стал беспокоить сразу после происшествия, поэтому прислал цветы только сейчас. Не знал, есть ли у тебя аллергия, поэтому выбрал нейтральные эустомы, у них не слишком тяжелый запах».

Глянув на цветы, Микки улыбнулась. Все же она ошиблась на счет Коула.

«Прошу, прости за доставленные неудобства. Надеюсь, скромный подарок хоть немного поднимет тебе настроение. И, пожалуйста, если Дин объявится, обязательно сообщи мне. И подумай над моим предложением, я говорил серьезно.

Легкой рабочей недели, К. Спаркс».

Покачивая ногой, Мишель глупо улыбалась. Он ведь мог просто позвонить или прислать смс, кто в двадцать первом веке пишет письма от руки? Ровный почерк Коула выглядел так же строго и официально, как он сам. Строчка к строчке, буковка к буковке, а вот выбор цветов и конфет был неожиданным. Или такие подарки принято делать в деловом мире богачей? Микки снова посмотрела на эустомы: слишком нежные и легкие, наверняка, выбирала его секретарша. Да какая разница? Все равно приятно.

Отложив записку, Мишель потянулась и вернулась к бытовым заботам. Убраться, расставить импровизированные вазы по квартире, сходить в душ и – спать. Завтра ей надо хорошо выглядеть на работе и, возможно, все же ознакомиться с картой Дина.

* * *

Утро выдалось таким солнечным, что Микки казалось, будто сама природа желает ей хорошего настроения. Путь до клиники, несмотря на час пик в метро, тоже дался легко и, впорхнув в свое отделение, Мишель уже ожидала увидеть что-нибудь страшное. Миссис Рид узнала о подарке от Коула и уволит ее за совращение спонсора? Сидни перекрасилась в брюнетку? Что-нибудь обязательно должно было произойти.

– Мишель! – и правда Сид; забежала в ординаторскую, только все еще была блондинкой. – Ты чего такая счастливая, сияешь так, что я с другого конца коридора увидела.

– А что? – хихикнула Микки.

– Да ничего, просто неделю назад ты тут синяки на шее свитером прикрывала, – подруга сложила руки на груди.

– Ой, не напоминай, – Мишель поежилась.

Сидни смотрела на нее внимательно и с укоризной:

– Только не говори, что помирилась со своим абьюзером…

– Боже, нет! Сид, с чего ты взяла? – Микки натянула форменную сорочку. – Просто настроение хорошее, мы классно съездили за город, вчера я виделась с ребятами из университета, отлично посидели.

Про букет Мишель решила не рассказывать.

– Точно?

– Точно, никаких бывших.

И про Стивена тоже. Ну, а что? Он никакого отношения ни к синякам, ни к абьюзу не имел и входил в описание «ребята из университета».

– Хорошо, – смилостивилась Сидни. – Я за тебя переживаю.

– Это так мило… – Микки убрала вещи в шкафчик и обняла подругу.

Они не были сильно близки, но Сид – очень добрая девушка, и в искренности ее слов Мишель не сомневалась.

– Все нормально, правда. Мне помогли сеансы с миссис Рид и качественный отдых.

– Ты ведь знаешь, что можешь мне пожаловаться, если понадобится? – Сидни заправила прядь светлых волос за ухо.

– Спасибо, – улыбнулась ей Микки. – Спасибо тебе.

Подруга и коллега в одном лице подмигнула, взяла со стола папку, за которой, видимо, возвращалась в ординаторскую, и вышла за дверь. Мишель отвернулась к зеркалу, собрала в хвост распущенные волосы и поправила форму. Сеансы у нее только с обеда, значит, сначала зайти к начальнице за разрешением, потом – в архив. Микки не знала, чего ожидает от характеристики Дина. Он не похож на психически больного человека, да и она бы за три месяца заметила. Было немного страшно, что могла не заметить. Какой из Мишель тогда психотерапевт? То, что она поддалась на манипуляции и ввязалась в нездоровые отношения, уже немного подкосило уверенность в своих профессиональных качествах.

Миссис Рид занималась бумагами и без вопросов выписала допуск к карте пациента, но прежде чем отдать, с интересом посмотрела на Микки:

– Ты собираешься согласиться помочь мистеру Спарксу?

– Еще не решила, – честно ответила Мишель.

Хотелось добавить: «А что?». Про Коула она знала еще меньше, чем про Дина.

– Не буду настаивать, но уверена, что для тебя эта работа будет хорошим опытом, – сама объяснила Джулия.

– Несмотря на то, что я… причастна к жертвам?

– Именно благодаря этому, – улыбнулась миссис Рид. – Ты умеешь работать с людьми, но, насколько я знаю, никогда не сталкивалась с теми, у кого такие же проблемы. Мастерство врача в равной степени заключается как в знаниях и эмпатии, так и в умении абстрагироваться.

Прекрасно понимая, что начальница права, Микки кивнула. Когда она сама справилась с горем утраты после гибели родителей, состояние людей в похожих ситуациях виделось отчетливее. Когда начала работать, Мишель уже знала, что переживал пациент, но могла не присоединяться к его боли, а правильно оказать помощь.

– Если переработаешь свой опыт, проживешь его, то вырастешь как специалист. Тем более, ты хочешь стать специалистом по семейным отношениям, а с разными формами абьюза они сталкиваются довольно часто, – закончила мысль Джулия.

– Да, вы правы.

– Но в любом случае, я не настаиваю, – она улыбнулась и отдала разрешение.

Тоже улыбнувшись, Микки вышла из кабинета. Эта женщина не настаивала так убедительно, что сложно было противостоять. Впрочем, сама Мишель уже склонялась к тому, чтобы согласиться. Опыт действительно уникальный, плюс дополнительный доход, да и ее собственные страхи относительно Дина нуждались в разборе. Она боялась, потому что хотела увидеть его еще раз? Если верить учебникам – так и есть. Коул в этом хитросплетении чувств занимал неопределенное место. Его Микки как раз хотела бы увидеть, хотела бы получше узнать. Почему у одних родителей выросли такие разные дети, к тому же близнецы?

Вопросы снова роились в голове быстрее, чем Мишель успевала всерьез задуматься хотя бы над одним. Все – постепенно. Сначала она прочитает карту Дина.

Сотрудник архива выдал Микки увесистую папку и кивнул на свободный стол. Выносить документы из помещения могла только лечащая врач – миссис Рид – а у Мишель было разрешение на ознакомление. К бумагам прилагалось несколько дисков и индивидуальный код пациента – часть материала хранилась в системе клиники. Девушка решила начать с самого простого: досье, история, протоколы приемов.

Из титульной анкеты ничего нового Микки не узнала, в графе «родственники» у Дина значился только Коул, причем с пометкой «попечитель». Мишель стало не по себе, Дин казался вполне дееспособным, зачем нужно второе ответственное лицо? Она перевернула страничку, начала читать характеристику:

«Импульсивный, проявляет агрессию, асоциален», – и эта короткая запись датировалась семнадцатью годами ранее. Дину было пятнадцать!

Микки еще раз проверила дату рождения и вернулась к месту, на котором остановилась:

«Ярко выраженное девиантное поведение, вспышки гнева, симптомы депрессии», – через несколько лет.

Не сдержавшись, Мишель перелистнула на страницу с психиатрическим диагнозом: диссоциальное расстройство личности, осложненное органическими факторами. Девушка проморгалась и перешла к пункту «травмы»: черепно-мозговая в пятнадцать лет, сотрясение в семнадцать. Вот и осложнения? Микки хорошо помнила, что к «органическому» приравнивают не только травмы, и опустила взгляд ниже, к списку заболеваний: в восемнадцать диагностирован ВИЧ. У Мишель похолодели руки, по спине словно скатилась снежная лавина.

«Группа крови: В+, ВИЧ-положителен».

Папка с документами шлепнулась на стол. Микки уставилась в одну строчку, судорожно вспоминая, могла ли контактировать с кровью Дина, всегда ли они предохранялись во время секса. Не понимая зачем, она включила компьютер, вбила в поиске личный номер, открыла профайл. Прямо рядом с фото и именем – Дин Барнс – значилось: ВИЧ-1 – группа М+. Мишель переводила взгляд с бумажного подтверждения заболевания на электронное и обратно. Да, риск заразиться через половой акт невелик, но он был, а незащищенных половых актов Микки вспомнила два, примерно в середине отношений. Почему никто не сказал ей сразу?! Почему Коул не сказал? А если бы она успела кого-то заразить?

На автомате Мишель выключила компьютер, собрала диски в папку, сунула ее работнику архива и почти побежала к лифту. Смысла паниковать не было, лишняя пара минут сейчас ничего не решала, но девушку разрывало изнутри. Почему, почему все молчали? Джулия узнала про ее связь с Дином неделю назад, Коул знал еще до встречи. Все происходящее казалось сюжетом хреновой драмы, главное, чтобы никто из героев не умер.

Узнав у медсестры, что миссис Рид не принимает пациента, Микки влетела в ее кабинет, подошла к столу и уперлась в него руками.

– Почему вы не сказали?!

Плевать, что ее могли слышать в коридоре, что так поступать неэтично. Девушка дрожала от злости и обиды, на саму себя, на ситуацию.

– Мишель, прошу тебя, успокойся, – Джулия смотрела на нее с сочувствием.

– Почему?

– Я не могу разглашать такие вещи, ты же знаешь.

– Но!..

Мишель дернула плечами, выпрямилась и мешком рухнула в кресло. Какого хрена?! Почему она во всем этом замешана?!

– Милая, – миссис Рид встала из-за стола, подошла к девушке и села напротив. – У тебя был с ним незащищенный контакт?

– Да, – всхлипывая, призналась Микки.

Не было смысла отнекиваться или скрывать, не было смысла выплескивать свою злобу на начальницу. В чем тогда был чертов смысл?! За всю свою жизнь отличницы и примерной девочки Мишель ошиблась всего один раз – связалась с Дином, и единственная слабость, глупость, так обернулась.

– Мишель, – Джулия протянула ей бумажную салфетку. – Мишель, послушай. Риск заразиться во время секса очень низкий. Милая, все будет хорошо.

– Не будет!..

Даже если ей повезло, Микки не представляла, как простить себя за столь идиотский поступок. Почему Дин не предупредил очевидно, он – социопат, но она – будущий врач! Как можно было проигнорировать прописные истины.

– Прошу тебя, – миссис Рид так и держала салфетку рядом с ладонью девушки. – Ты можешь прямо сейчас сдать в нашей клинике все необходимые анализы. Мишель?

Слишком много событий. Микки нервно рыдала, вздрагивая всем телом, почти без слез, просто не могла остановиться. Горло сжимало, глаза щипало, пальцы судорожно двигались по лицу, словно пытаясь стереть постыдную гримасу истерики.

– Ты понимаешь, о чем я говорю? – осторожно спросила начальница.

– Да.

– У тебя срыв?

– Н-не знаю, – Мишель закрыла лицо ладонями.

Судя по звуку, миссис Рид отошла куда-то и, вернувшись, протянула девушке стакан воды.

– Попей, мелкими глотками.

Микки послушно выполнила указания и попыталась дышать под счет. Тело нехотя успокаивалось, плечи расслаблялись. Мишель смотрела на начальницу, которая повторяла дыхательную практику вместе с ней, и постепенно приходила в себя. Когда получилось отпить большой глоток и медленно вытереть слезы, девушка кивнула.

– Что тебя мучает? – напрямую спросила Джулия.

– Стыд, – тихо выговорила Микки. – Мне очень стыдно. За те отношения, за истерику. За то, что накричала на вас.

После выброса эмоций, наконец, получалось рассуждать здраво. Мишель понимала, что не справляется со стрессом, поэтому ведет себя импульсивно.

– Все уже случилось, милая. Все эти события уже произошли. Можешь разобрать свои эмоции?

– Да, – Микки сглотнула, собираясь с мыслями. – Я сделала то, что осуждается обществом. Меня пугают последствия. Пугает, что… если я не смогла разобраться со своей жизнью, то не смогу и помочь другим.

– Помнишь, что я говорила про хирурга?

– Помню.

– Хорошо, – миссис Рид сложила руки на коленях. – Психотерапевт такой же человек, у него тоже есть эмоции. Ключ к возможности помочь – знания, понимание и опыт. Умение применить их. Наличие у тебя личного опыта, личных травм не является недостатком.

Она, как всегда, была права. Мишель дотянулась до оставленной на столе салфетки, промакнула ресницы, вытерла щеки. Страх – это нормально, стыд – это тоже нормально. Микки ошиблась, потому что поддалась чувствам, потому что была влюблена, потому что испугалась. Все эти эмоции – абсолютно нормальны, для человека нормально их проявлять.

– Теперь лучше? – Джулия внимательно наблюдала за выражением лица подчиненной.

– Да, – Мишель кивнула. – Да, я… думала, что отдохнула и переварила стресс, но оказывается – не до конца.

– Ничего страшного, – миссис Рид прошла за свой стол, взяла бланк, начала его заполнять. – Это направление на анализ. Сдай его сегодня и возьми еще один отгул, – она подняла взгляд на девушку. – Я понимаю тебя и не осуждаю. Все будет хорошо, Мишель. Попробуй побыть в одиночестве, обдумать все, что случилось.

– Спасибо.

Наверное, так и стоило сделать с самого начала. Микки просто задвинула проблемы подальше и стала заполнять образовавшуюся пустоту новыми впечатлениями, общением, а надо было остановиться и порефлексировать. Позволить себе осознать все, прожить и пережить. Когда погибли родители, она поступила так же – сбежала, отвлекалась всем, чем могла, но легче стало только после принятия. Это уже произошло, она – Мишель – не могла ничего изменить. Теперь она могла только позаботиться о себе.

– Спасибо вам, – еще раз поблагодарила Микки перед уходом.

В процедурном отделении ее приняли без очереди, знакомая девушка практикант сделала все быстро и безболезненно, попросила зайти за результатами через день. Мишель вернулась на свой этаж, предупредила коллег ординаторов о выходном и с легким сердцем отправилась в комнату отдыха переодеваться.

Если разбираться с холодной головой – ничего сверхъестественного не произошло. Риск заражения ВИЧ действительно составлял восемь к десяти тысячам, после Дина Мишель ни с кем не контактировала, значит, не могла заразить. Самый страшный исход? Ей не повезло и придется до конца жизни принимать препараты. Возможно, ее детям придется жить с вирусом иммунодефицита. Но все это – не смертельно. Да, риск развития более серьезных заболеваний выше, но не выше, чем риск попасть под машину. Микки невесело усмехнулась:

– Или разбиться на ней.

Как ее родители. Они просто ехали домой после отпуска за городом, а на дорогу выбежал олень. Кто мог это предсказать?

Спускаясь на лифте, Мишель поняла, что выходной предстоит непростой, но миссис Рид была права. Нужно перешагнуть эту ступень. А еще, теперь Микки понимала, зачем Коулу нужен врач для помощи пострадавшим. Сколько из них знали, с кем связывались? Скольким из них придется рассказывать про ВИЧ? Уже в метро девушка, покрутив в руках мобильный, все же открыла диалог, о котором неделю не вспоминала.

«Привет. Нам надо поговорить», – написала она Коулу. – «По поводу моей стажировки. Можем встретиться завтра ближе к вечеру?»

Если Джулия по соображениям этики не могла рассказать про опасность напрямую, то почему он не сказал? Что мешало предупредить сразу? Об этом Мишель тоже собиралась поговорить.

Глава 8

Весь вечер и утро следующего дня Микки ничем не занималась. Вообще ничем. Она сидела у приоткрытой двери балкона в любимом кресле, смотрела на медленно опадающие листья и думала. По-осеннему прохладный воздух помогал освежить голову, и рассуждения сами собой перетекали из одного в другое.

Мишель разрешила себе поплакать над потерей оригиналов фотографий родителей, проверила на месте ли электронные копии. Ей было бесконечно жаль осознавать, что почерк мамы и папы теперь можно увидеть только на мониторе, а не пощупать шершавые от времени листы, не провести по контуру букв кончиками пальцев. Некоторые записки пахли мамиными духами, а теперь этот запах сохранился только во флакончике, что стоял у зеркала.

Чем больше Микки думала, тем отчетливее понимала, что в истории с Дином может поставить точку. Сильные чувства к нему даже не деформировались в ненависть, а словно растворились, оставив лишь неприятный осадок. Хоть Мишель и злилась за его последний подлый поступок, ощущения, скорее, были направлены на ситуацию. Микки закрыла глаза, попробовала представить лицо Дина, вспомнить, как он к ней прикасался, как целовал, но визуализация вызывала отвращение. Вот чем обернулась головокружительная влюбленность – приглушенным отвращением.

Стыда Мишель тоже больше не испытывала. У нее было право так себя вести, и с Коулом, и с миссис Рид. Да, не слишком вежливо устраивать истерику в кабинете начальницы, но обстоятельства были исключительные. К тому же Джулия должна была осознавать последствия, когда даже не намекала напрямую, что Микки необходимо узнать о болезни Дина. Как раз болезнь заботила девушку больше всего.

Подробно с вирусологией Мишель не знакомилась – не было надобности – и из общего курса помнила, что вирус иммунодефицита не так страшен, как принято считать. Существуют медикаменты, способные поддерживать больного в приемлемом состоянии, а при соблюдении осторожности риск заразить других очень мал. Основной осложняющий фактор – болезнь может передаться ребенку. Да, при правильном приеме АРВ-терапии риск незначительный, но меньше всего на свете Микки хотела бы с этим столкнуться. Так далеко девушка пока не загадывала, для начала надо дождаться результатов анализов, ее шансы не заразиться обнадеживали.

Самым сложным и срочным из всех вопросов был Коул. Он согласился встретиться вечером, и Мишель не знала, сможет ли сдержать желание влепить еще одну пощечину. Если к Дину девушка ничего не испытывала, то его брат словно перетянул все чувства на себя. Микки злилась, что не узнала от него всю правду в первую же встречу. Злилась, подозревая, что доброта Коула к ней была как раз из-за этого – от чувства вины. Ему не хватило смелости рассказать, поэтому и вел себя как сказочный принц – решатель всех проблем. Даже в своем участии в операции по спасению других девушек Мишель теперь видела слабость Коула – он бы и им не смог рассказать. Поэтому – как удобно! – попросил врача своей клиники убедить помочь дурочку практикантку.

– Козел! – выругалась Микки в пустоту.

Интересно, все Спарксы такие подлецы или только по мужской линии передается.

Больше всего Мишель бесило, что теперь она не могла отказаться. Пусть еще не закончила ординатуру, пусть еще не получила лицензию, но Микки уже считала себя медиком, а в сложившейся ситуации – причастной к проблеме. Девушкам действительно необходима квалифицированная консультация, а может, и направление к хорошему психотерапевту. Скольких еще Дин умудрился искалечить? Пожалуй, один вопрос к нему у Микки все-таки остался: зачем?

Зачем Дин вредил? Спланировано и намеренно, как с фотографиями. Учитывая его расстройство, точно не из чувства мести. Ему было плевать на все и на всех, но ведь была какая-то цель? Он не получил никакой выгоды, по крайней мере, от самой Мишель. К тому же после того дня не объявлялся. На всякий случай Микки проверила сообщения и соцсети: нет – никаких признаков активности.

– О, черт, – пробормотала девушка, когда заметила, сколько времени.

Хорошо, что на мобильном есть часы. Она так разнежилась в любимом кресле, что совсем забыла о назначенной встрече. Впрочем, Коул тоже признаков активности не подавал, значит, ничего страшного, если Мишель немного задержится.

Они должны были встретиться в парке недалеко от дома девушки, и Микки, все же собираясь прийти вовремя, решила не заморачиваться. Она натянула удобный и теплый спортивный костюм, накинула дутую жилетку, сунула в карман телефон и ключи, кое-как собрала волосы. Не на собеседование же шла, а так, выяснить пару важных моментов. Перед выходом Мишель подмигнула своему отражению в зеркале и захватила зонтик.

Погода к вечеру расщедрилась на тепло. Небо затянули тонкие, как растрепанная вата, облачка, но туч видно не было. Девушка повесила зонт на согнутую в локте руку и бодрым шагом направилась к парку. Хорошо, что она предложила прогуляться, а не сидеть в помещении. Вдали от шоссе пахло мокрой листвой и дождем, солнце золотило макушки невысоких кленов и заливало ровные тропинки желтым светом. Микки сбавила шаг, чтобы немного полюбоваться природой, время еще оставалось – девушка так не хотела опаздывать, что пришла на десять минут раньше.

Пока шла к центру парка, Мишель ненавязчиво рассматривала прохожих, надеясь встретить Бонни. Болтать с соседкой не очень хотелось, а вот потискать Роджера – наоборот. Вечно веселый и игривый пес занимал в сердце Микки отдельное место, и почему-то именно сейчас мысль о возможной встрече с ним согревала. Мишель вообще всегда любила животных, только никак не решалась завести. Заботиться о ком-то здорово, но собака – слишком большая ответственность, а учитывая профессию девушки, еще и слишком большая трата времени.

Роджера на пути так и не оказалось, вдали рядом с хозяином резвился другой лабрадор, и Микки, засмотревшись на них, не заметила, как вышла на главную тропинку. С Коулом они договорились встретиться у центрального фонтана, тропинка вела как раз туда. Мишель отбросила сторонние мысли, еще раз прокрутила в голове все, что собиралась высказать, и направилась вверх по аллее.

Мистера Спаркса девушка заметила издалека. Он в своем костюме тройке выглядел чужеродно в этом месте, рядом с кубической скульптурой в центре фонтана, среди мокрых деревьев. Коул даже смотрел не в телефон, а в блокнот, что-то читал, перелистывал странички. Микки хмыкнула, на ходу придумывая колкое замечание его ретро-стилю, но вдруг вспомнила, с каким беспокойством мужчина на нее смотрел. «Я за тебя волновался», – как же, наверное, именно поэтому духу не хватило сказать самое важное. За несколько секунд Мишель разогналась от хорошего настроения до обиды и злости.

– Мисс Батлер, – и Коул снова посмотрел на нее с этим вопросительно-обеспокоенным выражением.

– Козел! – выдала ему в лицо Микки и с размаху влепила звонкую пощечину.

– Давайте уже сменим традицию нашего приветствия? – мужчина хмыкнул и приложил к пострадавшей щеке ладонь.

– Еще скажи, что не знаешь за что? – не унималась Мишель.

– Догадываюсь.

Коул убрал блокнот во внутренний карман пиджака, пятерней пригладил вбок челку и кивнул на уединенную скамейку. Микки сжала зубы, скрестила руки на груди, но все же отошла к указанному месту подальше от проходной тропинки.

– Прости, – взгляд Коула стал серьезным. – Я не знал, как ты можешь отреагировать в той ситуации. Понимал, что у тебя стресс, тем более после того, что произошло вечером. Поэтому предупредил миссис Рид, попросил, чтобы она в любом случае как можно скорее показала тебе карту Дина.

– Перекладываешь ответственность на Джулию? – фыркнула Мишель.

Она хотела сесть, пощупала ладонью дощатое покрытие лавки и недовольно фыркнула еще раз – мокро.

– Нет! – запротестовал мужчина. – Нет, ни на кого не перекладываю. Мне жаль, правда, очень жаль, что пришлось вот так все усложнять, – он переложил блокнот в карман брюк, снял пиджак и кинул его на скамейку. – Вот, садись, – и продолжил как ни в чем не бывало, – миссис Рид не могла сказать напрямую из-за врачебной этики, Дин… никого не предупреждает, а я и так доставил тебе достаточно неудобств.

– Решил что еще одно хуже не сделает?

– Мишель… – Коул выглядел беспомощным подростком, которого отругала мама.

Микки его чуть не передразнила, но сдержалась и показательно уселась на предложенное место. Глупо было срываться, но Коул заслужил. Мишель глубоко вдохнула, медленно выдохнула и посмотрела на мужчину уже спокойнее:

– Знаешь, изображать заботу из чувства вины… – она хотела сказать отвратительно, – все равно, что признаваться в любви из жалости.

– Прости. Я не изображал.

А что еще он мог сказать? Если Микки на самом деле заразилась, Коул, наверное, утонет в виновности.

– Ты собираешься каждой девушке цветы присылать и пиджак жертвовать? – Мишель тут же пожалела, что начала язвить.

Ей отчего-то хотелось ощутить свою уникальность в этом абстрактном списке жертв. Услышать, что Дин выбрал ее не просто так, что Коул пришел с просьбой именно к ней не только из-за профессии. При этом Микки отдавала себе отчет, что поступает как капризный ребенок, манипулирует и выплескивает пассивную агрессию, от этого становилось неприятно. Неприятно от самой себя. Ведь Мишель – совсем не стерва, никогда ей не была.

– Если понадобится, – не сразу ответил Коул, в его карих глазах отражалась тяжелая, глубокая грусть. – Это всего лишь вещи, – он отвернулся, прошелся вдоль скамейки и вернулся к девушке. – Я не могу ничего не делать, понимаешь? Деньги – не проблема, мне нужно найти Дина, остановить его. И помочь тем, кто не знал, с кем связывается.

– А есть те, кто знал?

– Есть.

Микки вопросительно подняла брови, а мужчина рукавом пиджака протер место рядом с ней и тоже сел.

– Ты, наверное, уже знаешь, что Дин лечился от наркозависимости? Те, с кем он общался пока употреблял, знали, на что идут. Но после реабилитации… – Коул закинул ногу на ногу и уперся локтем в колено. – До этого его тянуло в маргинальные тусовки, в криминал, но в последние пару лет он выбирал хороших, благополучных девочек, как ты.

– Это ты сейчас людей на первый и второй сорт разделил? – Мишель поморщилась.

– Нет, нет, ну почему ты такая категоричная, – Коул устало потер пальцами висок. – Все слишком запутано.

Он выглядел действительно запутавшимся. Микки пыталась поймать взгляд мужчины, чтобы понимать его настроение, но в этот раз Коул отворачивался.

– Так распутай? – предложила девушка.

Чего она ожидала? Что он вот сейчас сознается во всех грехах, и своих, и Дина, ситуация станет прозрачнее капельки росы и сама Мишель скажет: «так очевидно же!»?

– Кстати, – вспомнила она, – почему у вас с Дином разные фамилии?

Коул глянул на нее страдальческим взглядом и облокотился прямо на мокрую спинку скамейки. Микки поежилась, представив, как противно потом будет липнуть к телу рубашка.

– Мы выросли в разных семьях, – мужчина поерзал, вздохнул и, кажется, готов был произнести длинный монолог. – Мой отец – Говард Спаркс, был женат, но переспал с другой женщиной – моей матерью. А когда у нее родились близнецы, просто забрал старшего. Если коротко, до четырнадцати лет я не знал, что у меня есть брат. Потом Дин объявился. Не знаю, чего он хотел, может, денег или внимания, но отношений с ним у меня не получилось. Он то появлялся, то пропадал, отец злился и во всем обвинял маму. Через год мама умерла.

Мишель слушала, широко открыв глаза. Это что, сюжет мыльной оперы? Куда она вообще попала?

– Тогда отец откупился от Дина. Дал ему карту, на которую ежемесячно перечислял какую-то сумму. Я в то время учился, готовился к управлению компанией.

– Тебе было… пятнадцать? – удивилась Микки.

– Уже шестнадцать, – Коул грустно улыбнулся, все еще глядя куда-то в сторону. – Отец воспитывал меня в строгости, настаивал на получении лучшего образования. Он собирался бросить все и встретить старость где-нибудь на Багамах. Так и получилось, – мужчина усмехнулся. – План сработал идеально. В двадцать пять на меня свалилось все: компания, куча благотворительных проектов, правда о прошлом отца и его версия событий в истории с моей матерью. И, немного позже, Дин.

– Погоди, – девушка не знала, какой вопрос задать первым. – Где Дин пропадал десять лет?

– Представления не имею, – он пожал плечами. – Мы не общались, я просто принял к сведению новость о существовании брата и продолжил зубрить учебники по юриспруденции.

– Окей.

Мишель осознала, что пока слушала, сжала в кулаки манжеты рукавов толстовки. Совсем не такое девушка намеревалась узнать и уж точно не хотела погружаться в интриги чужой семьи.

– Где-то пять лет назад Дин снова появился на пороге моего дома, – продолжил Коул после короткой паузы. – До сих пор не знаю, что ему на самом деле было нужно, но в тот момент он сказал, что хочет наладить отношения. Мол, мы близнецы, у нас столько общего, стоит сохранить семью. Я… был рад. Первое время все выглядело идеально, мы много общались, проводили кучу времени вместе, и я почувствовал… родство?

Ему сложно было говорить. Микки заметила, как мужчина барабанит пальцами по краю скамейки.

– Потом он начал пропадать. Не отвечал на звонки, исчезал из дома, говорил о каких-то проблемах и периодически просил денег. Я хотел помочь, вовлекался во все это, переживал за него. Думал, что обрел брата, обрел друга, и мы вместе решим все его проблемы.

У Мишель к горлу подкатил комок. То же самое Дин проделал с ней, только в контексте романтических отношений – заставил себе поверить, заставил себя полюбить.

– Пока однажды он не пропал совсем. Телефон, тот номер, который я знал, отключен, в моем доме Дин не появлялся, свою съемную квартиру бросил. Так прошло… несколько месяцев вроде бы, – Коул замолчал, нервно потер переносицу, будто поправил несуществующие очки. – Я нанял частного детектива. Потому что верил Дину и боялся, что его проблемы стали слишком серьезными. Пока детектив собирал ниточки его вранья в одну, мне на личную почту пришел счет из клиники. Той, в которой ты работаешь. Оказалось, что отец передал мне абсолютно все дела, и попечительство над Дином тоже.

– Но он ведь дееспособен! – не выдержала Микки.

– Это… попечительство немного другого рода. Что-то вроде договора между Спарксами и клиникой. Не знаю, как отец это провернул, видимо, на уровне страховой компании, но если с Дином что-то случалось, его везли именно в вашу клинику. Так получилось и в этот раз, – мужчина отлип спиной от скамейки, дернул плечами. – Госпитализация из-за передозировки, принудительная реабилитация.

– Та самая? После которой мы встретились? – девушка сжимала манжеты так сильно, что чувствовала ладонями собственные ногти.

– Нет, – Коул тряхнул челкой. – Первая. Дин сбежал после нескольких недель. И почти через год, прошло пятнадцать месяцев, повторил историю – передозировка, принудительное лечение.

– Так, стоп, – Микки схватилось за голову.

От потока информации череп словно распирало. Все, что Дин говорил о себе – сплошная ложь, абсолютно все. К тому же он – наркоман, прямо настоящий, и она – хренов специалист – не смогла всего этого разглядеть.

– Но он же был чист, когда мы… – девушка не смогла произнести «встречались».

– Да! Да, – Коул как будто пытался ее успокоить. – Вторая реабилитация помогла. В тот момент он не употреблял.