Текст книги "Марь"

Глава 38

Грести пришлось Стеше. Фон Лангер сидел напротив, направив ей в живот ствол своего пистолета. Стеша гребла. Старая лодка скользила по водной глади, и с каждым гребком болото все больше и больше походило на море. Бескрайнее, укутанное дымом море. В дыму этом Стеша едва различала лицо своего врага. И почти не различала ничего остального.

– Куда мы плывем? – спросил фон Лангер.

– На остров, – сказала она. – Вы же хотели увидеть Марь.

Звуки в дымном тумане тоже сделались глуше и слабее, а ноздри щекотал запах гари. Где-то за их спинами послышались полные отчаяния крики и автоматные выстрелы.

– Что это? – Темная тень, в которую превратился фон Лангер, подалась вперед. Теперь Стеша отчетливо видела черное пистолетное дуло.

– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Наверное, болото оказалось опаснее, чем вы предполагали.

На самом деле она знала, чувствовала псов Мари, явившихся на ее зов, чувствовала их голод и их ярость. А еще она слышала звонкий детский смех и жадное потрескивание огня.

Дым от пожара поднялся вверх и закрыл солнце, превращая день в ночь. А ночь – это время марёвок. А ночь – это время угарников. Баба Марфа ошибалась, когда говорила, что угарники не могут добраться до болотного домика. Могут! Просто их туда никогда не звали. А Стеша позвала. Она позвала их всех! Она ничего у них не просила и ничего не обещала. Она просто позвала их на пир.

– Я убью тебя! – В голосе фон Лангера не было страха. В нем звенело острое, как клинок, возбуждение.

– Пожалуйста. – Стеша снова пожала плечами. – Но как вы без меня попадете на остров?

Темнота, опустившаяся на болото, только на первый взгляд казалась кромешной. На самом деле даже в кромешной тьме оставалось место свету. Над водой вспыхивали болотные огоньки, освещали путь, манили вперед. А позади, над болотным домиком раскрывала свои крылья огромная огненная птица.

– Все это правда! – Фон Лангер больше не смотрел на Стешу. Он не мог отвести взгляда от зарева. – Тетка Ханна не обманывала! Еще одно доказательство того, что Марь существует.

– Марь существует. – Стеша кивнула.

Сейчас, в момент максимального ужаса, у нее получалось оставаться рассудительной и отстраненной. Она не просто просила помощи, она обещала плату. Она все уже решила и почти не боялась того, что неминуемо должно было случиться.

Нос лодки с тихим хрустом ткнулся в бок бескрайнего, покрытого мхом острова.

– Вот и все, – сказала Стеша, выбираясь из лодки на остров. – Вот и все. Мы приплыли.

– Это он?! – В голосе фон Лангера звучало детское восхищение. – Это мой остров?!

– Это он. Идемте.

Стеша подождала, пока фон Лангер ступит на землю, оттолкнула от берега лодку. В своем почти гипнотическом возбуждении он не обратил на это внимания. Он стоял, оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в мертвенном свете болотных огоньков.

– Почему здесь так холодно? – Слова вырывались из его рта облачками пара.

– Почему холодно? – Стеша склонила голову на бок. – Наверное, потому, что под нами лёд.

Ее сил хватило на это маленькое чудо, на тонкую корку льда в несколько пальцев толщиной. Но ее силы не хватило, чтобы удерживать воду в таком состоянии долго.

А ей и не нужно!

– Лёд?! – Фон Лангер переступил с ноги на ногу, и замерзший мох звонко хрустнул под подошвами его сапог. – Зачем на острове лёд?

– Вы правы. – Стеша отступила на шаг. – Лед здесь совершенно ни к чему. И… это не остров.

Ее силы закончились в тот самый момент, когда фон Лангер осознал, что его ждет. Что их обоих ждет. Лед не просто истаял, он испарился в мгновение ока, и тонкая прослойка из сфагнума враз утратила свою опору. Нити мха расползались под их ногами. Ткань бытия рвалась.

Первым под воду ушел фон Лангер. У Стеши еще оставалось пару секунд, чтобы окинуть восторженным взглядом свое самое последнее и самое красивое творение. Мох принесло скрытыми подводными течениями, закрутило по спирали, собрало в остров, подсветило болотными огоньками, превращая в нечто почти настоящее, но эфемерно-хрупкое. Это была Марь. Та Марь, которую Стеша не нашла, а создала своими собственными руками. И эта Марь ждала платы…

Вода была холодной и родниково-прозрачной. Она подсвечивалась нырнувшими вслед за Стешей болотными огоньками. С огоньками умирать было не так страшно и не так одиноко. Ей нужно лишь опуститься на самое дно, где, свернувшись кольцами, ее ждет то ли рыба, то ли змея, то ли Марь…

Глава 39

Рассказывая Стэфу про Аграфену, Арес убивал сразу двух зайцев: он нашел и шаолиньскую бабку, в которую так ловко рядилась неудавшаяся актриса Аграфена, и проводника, которым оказалась все та же Аграфена. Как минимум за одного из этих зайцев он рассчитывал получить причитающиеся по договору деньги. Про деньги Арес напоминать не стал, уповал на щедрость, порядочность и крепкую память своего босса. Но ответа ждал с почти детским интересом.

– Она с тобой? – спросил Стэф, выслушав доклад.

Арес бросил взгляд на прогуливающуюся по бережку Аграфену.

– Со мной.

– Тащи ее к дому у заводи.

– Зачем?

– Будем держать военный совет.

– Военный совет с этой… Аграфеной?

– Ну, другой Аграфены у нас пока нет. Давай, я тоже уже возвращаюсь домой!

Арес вздохнул, сунул телефон в задний карман джинсов, помахал Аграфене.

– Ну что? – спросила она, разглядывая его с наглым вызовом. – Я в деле?

– Как ни странно, да. Стэф приглашает тебя в гости. Прямо сейчас.

– Как ни странно! – Аграфена возмущенно фыркнула и направилась к своему мотоциклу. Уже утвердившись в седле, она спросила: – Тебя подвезти до гостей? Или пешочком пойдешь?

Арес снова вздохнул. Жара никак не располагала к пешим прогулкам, поэтому пришлось наступить на горло собственной гордости и усесться позади Аграфены.

– А вот лапать меня не надо! – сказала она, когда ладони Ареса нащупали под тонкой майкой сначала ее талию, а потом и живот.

– Да кому нужны твои мощи! – проворчал он. – Держаться мне за что прикажешь, Аполлинария?!

Она ничего не ответила, нажала на газ. Мотоцикл с ревом рванул с места, едва не сбросив Ареса на землю.

К дому у Змеиной заводи они подъехали одновременно со Стэфом. Аграфена не преминула выпендриться: заложила крутой вираж перед самым носом Крузака. Наверное, снова пыталась вышибить Ареса из седла. Но Арес всю дорогу ожидал подвоха, поэтому держался крепко. Ничего не вышло у коварной Аграфены, а вот синяки на ее тощих боках от таких финтов непременно останутся.

Стэф подошел к ним первый, остановился чуть в сторонке и терпеливо дожидался, пока Аграфена, чертыхаясь и что-то бубня себе под нос, стащит с головы шлем. Арес уже приготовился к порции колкостей и гадостей, которые эта выдра наверняка заготовила, но со Стэфом Аграфена повела себя на удивление сдержанно, если не сказать смирно. Она ему даже улыбнулась почти нормальной улыбкой, а потом сказала совсем уж неожиданное:

– Любопытно встретить вас в нашей глуши, господин…

– Можно просто Стэф! – перебил ее Стэф с улыбкой.

А Аресу вдруг подумалось, что эти двое знают что-то, что не знает он. Стало даже немного обидно. В конце концов, это именно он искал для Стэфа инфу, проводника и шаолиньскую бабку!

– Тогда меня можно тоже по-простому! – Аграфена кокетливо улыбнулась. – Называйте меня Феней, Стэф!

– Несказанно рад! – Стэф снова улыбнулся.

– Чему? – Арес не сумел-таки сдержать обиды. – Тому, что она Феня?

– Тому, что именно она станет частью нашей команды.

– А почему именно она? – спросил Арес.

– А у нас уже есть команда? – спросила Аграфена.

– А давайте сначала поедим! – сказал Стэф и принялся вытаскивать из Крузака пакеты с провиантом и заклеенные скотчем картонные коробки.

Традицию нарушать не стали: на обед решили нажарить шашлыков. В одном из пакетов, привезенных Стэфом, обнаружился виски неведомой Аресу марки, но наверняка входящий в образовательную программу по введению молодняка в мир дорогого и качественного алкоголя. Даже для Аграфены нашлась бутылка вина, от которого она, кстати, не отказалась. Означать это могло только одно: девица собиралась заночевать в доме у Змеиной заводи. Не сядет же она за руль пьяной, в самом деле! Папенька за такое по голове ее точно не погладит. Ареса подмывало спросить, что скажет Михалыч, когда узнает, что его любимая дочурка собирается провести ночь в компании совершенно незнакомых мужиков. Но вместо этого спросил:

– Стэф, ты уже выработал какой-то план действий? Нам для этого точно нужна Алевтина?

Аграфена зыркнула на него не то чтобы зло, но неодобрительно. А Стэф кивнул.

– Да, я уже выработал план действий, – сказал он. – Мне нужно отыскать кое-кого на болоте.

– На болоте?! – спросила Аграфена.

– Кое-кого?! – спросил Арес.

Они переглянулись и уставились на Стэфа.

– Да. Кое-кого на болоте. – Стэф снова кивнул.

– А можно поподробнее и желательно с самого начала? – попросила Аграфена. – Для тех, кто пока не в теме.

Арес чуть было не сказал, что он тоже не в теме, но вовремя прикусил язык.

– Да, пожалуй, нужно начать сначала, – сказал Стэф, разливая по бокалам вискарь и вино. – Я чувствую особенные вещи.

– О как! – сказала Аграфена восхищенно. Причем в восхищении этом не было никакого подвоха. Аресу снова сделалось обидно.

– И одна из этих вещей связана с тобой.

– Со мной?! – изумленно переспросила Аграфена.

– Ждите! – велел Стэф вместо ответа. – Я сейчас!

Оставив их заинтригованными и растерянными, он ушел в дом, чтобы через пару минут вернуться. В одной руке он держал потерянную Аграфеной клюку, а в другой – армейскую флягу.

– О, нашлась палка! – обрадовалась Аграфена.

– Палка? – Стэф посмотрел на нее с мягким укором. – Ты считаешь, что это простая палка?

– А как еще я должна считать? Простая палка. Ну, разве что охрененно старая и охрененно тяжелая. Я потеряла ее в тот день, когда вот он, – она ткнула пальцем в Ареса, – пытался защитить от хулиганов мою девичью честь!

– Знал бы, что ты за птица, не стал бы защищать, – хмыкнул Арес.

– А что я за птица? – спросила Аграфена и посмотрела на него как-то по-особенному, совершенно ненасмешливо. Почти так же, как до этого смотрела на Стэфа.

– Он пока не разбирается в птицах, Феня, – сказал Стэф весело. – Но движется в правильном направлении. Это я тебе точно говорю.

И Аресу снова показалось, что эти двое что-то скрывают от него. Что он лишний на этом междусобойчике.

– Не важно! – Аграфена махнула рукой. Получилось пренебрежительно. – Так что там с моей палкой?

– Откуда она у тебя? – спросил Стэф.

– Откуда? – Она на мгновение растерялась. – Это подарок от старого друга. Можно сказать, очень старого друга. Его уже нет в живых.

– Как звали этого друга?

– Я звала его дед Феликс.

Что-то такое промелькнуло у Ареса в голове, словно легким перышком коснулось. Где-то он уже слышал это имя.

– А фамилия у деда Феликса случайно была не Рыбаков? – спросил он.

– Рыбаков. – Аграфена уставилась на него с изумлением.

– Меня просветите? – спросил Стэф.

– Во время войны его звали Феликс Фишер, – заговорил Арес. – Он был помощником Герхарда фон Лангера и едва ли не единственным, кто остался в живых после той экспедиции на болото. Обратно в Германию он не вернулся: отсидел срок и остался жить в Марьино. Фамилию сменил с Фишера на Рыбакова.

– Дед Феликс был хороший! – сказала Аграфена с вызовом. – Немец он там или кто, но он был хорошим человеком!

Арес не стал спорить. Было видно, что его слова ее очень задели. В разговор вмешался Стэф:

– Этот посох подарил тебе дед Феликс?

– Да. – Аграфена кивнула. – Сказал, что когда-нибудь он мне понадобится. Ну вот он мне и понадобился во время спектакля. – В голосе ее слышалось сомнение, словно она сомневалась в своих словах.

– А где он сам взял этот посох? – спросил Стэф. – Он тебе рассказывал?

– Было что-то такое… – Аграфена нахмурилась, припоминая давний и наверняка малозначительный разговор с дедом Феликсом. – Эту палку… этот посох ему подарил старый друг. – Она вдруг замолчала, зрачки ее расширились, и глаза из ярко-синих сделались почти черными. – Этот посох подарил ему мой двоюродный прадед! Мама дорогая… Как я могла такое забыть? Как я могла его потерять?!

– Как звали твоего прадеда, Феня? – спросил Стэф, а Аресу показалось, что он уже знает ответ.

– Серафим. Моего прадеда звали Серафим. По ходу, в моей семье всегда любили странные имена. Он тоже был странный. Бабка моя говорила: блаженный, но очень добрый и очень светлый.

– Что с ним стало?

– Он пропал. – Аграфена поежилась, как от холодного ветра. – Пропал без вести во время Великой Отечественной. Так рассказывал дед Феликс. Давно рассказывал. Я была еще совсем малой и глупой… – Она потрясенно замолчала, а потом встрепенулась и спросила: – Так что необычного в этой… в этом посохе?

– Я покажу!

Стэф повертел посох в руке, с разных сторон посмотрел на железный набалдашник, а потом вытащил из кармана джинсов перочинный ножик. Несколько секунд он возился с посохом, а потом прямо на глазах у Ареса случилось чудо: железное яйцо развалилось надвое, а внутри оказался уже совсем другой, куда более изящный, куда более необычный набалдашник в виде то ли пёсьей, то ли волчьей головы. Вырезан он был из дерева неизвестной породы, цвет имел почти черный, но с каким-то перламутровым отливом. Однако удивительным был не материал, удивительным было другое: вместо шерсти волчью голову покрывала чешуя.

– Чтоб меня! – сказала Аграфена неожиданно громко. – Это же пёс Мари!

– Что? – спросил Арес.

– Это пёс Мари! Дед Феликс рассказывал мне всякие сказки про болото и Марь. Он мне, а ему, наверное, Серафим. Можно мне?

Она вопросительно глянула на Стэфа. Тот протянул ей посох.

– Зачем было прятать такую красоту? – Она провела пальцем по лобастой пёсьей голове, поскребла ногтем чешуйчатый загривок. – Это же самое настоящее чудо!

– И оно твое, – сказал Стэф. – Я думаю, его спрятали специально для тебя.

– Ага, а я его чуть не потеряла. – Аграфена выглядела потрясенной и растерянной.

– Ты не потеряла. – Стэф улыбнулся. – Особенные вещи невозможно потерять надолго.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Просто знаю. – Он пожал плечами, взял в руки флягу.

– И она тоже? – не выдержал Арес. – Что может быть необычного в обычной фляге?

– В самой фляге ничего. А вот в ее содержимом…

Взгляд Стэфа на мгновение затуманился. Арес и Аграфена вытянули шеи в ожидании удивительной сказки. Как малые дети, честное слово!

– И что там за содержимое? – спросил Арес, пытаясь вспомнить, заглядывал ли сам внутрь фляги. Должен был заглянуть непременно, хотя бы для того, чтобы прополоскать ее перед аукционом. Вот только он не заглядывал! Даже крышку не откручивал! Как такое вообще могло случиться?

– Там была записка, – сказал Стэф и положил перед ними пожелтевший от времени, но прекрасно сохранившийся тетрадный листок.

На листке аккуратным каллиграфическим почерком было выведено: «Степа, я скоро вернусь! Стеша».

– Ничего себе! – выдохнул Арес. – Это ж как послание в бутылке! Ты делал экспертизу? Это не фейк?

– Это не фейк, – сказал Стэф задумчиво. – Записке как минимум восемьдесят лет.

– Как романтично! – сказала Аграфена. И по лицу ее, враз посветлевшему и просветленному, вдруг стало понятно, что она и в самом деле считает происходящее романтичным.

– Романтично, – согласился Арес. – Но что здесь необычного? Кто вообще этот Степан? – Он вперил вопросительный взгляд в Стэфа. – Ты знаешь?

– Я знаю. – Стэф кивнул. – Степан, это Степан Ильич Тучников, мой родной дед.

– Степан Тучников?.. – Арес аккуратно сложил записку. В голове, словно шестеренки, крутились и цеплялись одна за другую мысли. Крутились и цеплялись, пока, наконец, не сложились в единый механизм. – Стэф, а ты у нас?.. – Он вопросительно приподнял бровь.

– А он не Стэф, – сказала Аграфена весело. – Стефан – это ж ведь производное от Степана, я права?

– Я пару лет жил за границей. – Стэф пожал плечами. – Имя пришлось слегка модернизировать ради сохранения инкогнито.

– Пару лет, говоришь? – Механизм из шестеренок засиял и закрутился. От сияния этого у Ареса закружилась голова. – А как эти пару лет обходился без тебя славный город Хивус?

– Прекрасно обходился. – Стэф усмехнулся. – Когда закончим тут, приглашаю вас к себе в гости. Хивус и в самом деле славный город!

– Охренеть… – простонал Арес.

– А я вот сразу его узнала! – заявила Аграфена. – Несмотря на уродскую бороду! У меня фотографическая память на лица!

– Ничего она не уродская, – усмехнулся Стэф. – Нормальная борода!

– Так что мы будем искать? – спросил Арес. Он еще не до конца пришел в себя, но мысль, что он оказался в команде самого Тучникова, грела душу до такой степени, что он был готов отказаться даже от своей доли в этой экспедиции.

– Мы будем искать Стешу, – сказал Стэф, забирая у него записку.