Текст книги "Бессистемная отладка. Адаптация"

Кем я стал?

Этого ли я хотел?

Об этом ли я мечтал?

Во что я, черт возьми, превратился?

Вам пришло новое видеосообщение. От неизвестного пользователя. Желаете посмотреть?

Интересно, кто же смог пробиться через все фильтры? Если даже администрация не в силах это сделать?

Открываю файл. Мне показалось, что на шею мне накинули удавку.

На видео была женщина, которая меня любила. Лена. Она задумчиво перебирала струны гитары и пела. Знакомую песню из моего плейлиста. Знал я и автора этой песни, и ее грустную историю. Знал цену этим словам…

Мальчик мой, вот тебе все: Маленький преданный дом, Горький, как водка со льдом, Дым без огня, Восемь оставленных тел, Эхо шагов по воде – Больше и нет ничего У меня. Это другая мечта В черном идет на покос, Это другая любовь Смотрит в прицел из окна, Это другая война Ставит меня под вопрос – Это другая война. Мальчик мой, вот тебе нож, Вот тебе путь на восток, Алый рябиновый сок На рукавах. Тихий израненный мир Новый – с другими людьми. Больше и нечего здесь Отдавать. Это другая мечта В черном идет на покос, Это другая любовь Смотрит в прицел из окна, Это другая война Ставит меня под вопрос – Это другая война.

(Текст группы Немного Нервно «Эхо шагов по воде»).

Да, Лена неплохо пела. Тонкими пальцами перебирала струны гитары, звонким журчащим голосом рождая песню. На ней было платье до колен, оставляющее обнаженной спину. Только вот…

Песня закончилась. Перед глазами снова появились покои принцессы.

Зачем? Кто и что хочет мне этим сказать? За что?

К горлу подступил комок.

И тут я едва не умер во второй раз. Обнаженная спина. Я помнил, как касался бархата кожи. Каждую родинку помнил на ощупь. Помнил, как касался ее губами…Чувствовал стук сердца… За год до моей смерти там появилась татуировка. Лист грецкого ореха и гроздь созревших плодов. Немного магии, в которую хотелось верить.

Татуировки не было. А вот песня была. Хотя я точно знаю, что услышала она ее впервые уже после того, как эта татуировка появилась.

Самум! Это видео настоящее?

Вы не можете отправлять сообщения

Вы не можете отправлять сообщения

Кто ты, ублюдок, и что ты хочешь за мою душу?

Абонента не существует

Абонента не существует

Абонента не…

Глава 20

Следующие три недели я пребывал в состоянии прострации. Написал три сотни писем, на все адреса, вплоть до администрации и господа бога.

Очень озадачил ответ на попытку отправить сообщение богу.

Вы не можете отправлять сообщения

Ради сообщения написал письмо «Огромному летающему макаронному монстру».

Вы не можете отправлять сообщения

Хм….

Ладно.

Будда.

Вы не можете отправлять сообщения

Аллах.

Вы не можете отправлять сообщения

Амон Ра.

Вы не можете отправлять сообщения

Дед Мороз.

Абонент не существует

Однако…

Тем временем вокруг продолжалась жизнь.

Каждое утро принцесса одевалась с помощью своих фрейлин и отправлялась завтракать. Меня сажали на плечо, и мы шли сквозь анфилады пустого дворца.

Для столь огромного здания в нем было очень мало обитателей. Десяток служанок принцессы, пара слуг-вестовых. Охранники, садовники, повар с поварятами.

И адъютант императора, который следовал за ним незримой тенью с папкой в правой руке.

Завтрак…

Император усаживался за стол, подавали десяток различных блюд, завязывалась беседа. Мне было тяжко сидеть на специальной жердочке и смотреть на этот ежедневный ритуал. Разговоры тянулись, словно вязкая смола. Я почти физически ощущал, что говорят они не о том, что гнетет каждого. Словно в доме, где лежит покойник, горе рвало две близкие души. Ни тени эмоции на лице. Ни намека на то, что что-то идет не так. Было паршиво.

После завтрака принцесса с отцом шли либо в Зал совещаний, либо в Зал приемов. Он же Зал героев.

В Зале героев Император общался с бессмертными. Бессмертные были пафосны и рвались услужить. Принцесса следила за ними с балкона. И я вместе с ней. Любопытное это было место. Высоченный потолок, который иногда скрывался в дымке. В такие моменты он казался бесконечным. Высокие стрельчатые окна, украшенные затейливыми витражами. Что было изображено на них, я так и не понял. Какой-то цветной калейдоскоп, в котором иногда угадывались батальные сцены. Впрочем, свет через окна не падал. Было ощущение, что за окнами черная ночь. Зал давил на окружающих, впрочем, как и сама обстановка. Плаха в дальнем углу была передвижной, иногда охрана споро вытаскивала ее на середину зала для очередного «героя», и в этот момент было ясно, что под тяжелым деревянным основанием спрятаны колесики. Были и награждения. Бывало, что одновременно происходило и то, и другое. Тяжелый нрав монарха делал сдачу квестов крайне непредсказуемым занятием.

Иногда были переговоры с посольствами других государств.

Занятное зрелище.

Трижды были предложения династических браков. Дважды они завершались казнью делегации. Впрочем, оба раза император чесал в затылке и приходил к выводу, что немного погорячился и надо бы все исправить. После чего приходил маг и делал все, как было, и неудачливое посольство выходило из зала на своих ногах. Но если в первом случае пришел маг жизни, то во втором случае товарный вид делегации из дикой степи восстанавливал некромант.

Когда герои и просители заканчивались, император с дочерью отправлялись в Зал приемов. Там решались вопросы внутренние. Приходили веселые старички из коллегии магов, казначей, главы всяких департаментов. Велась скучная работа по финансированию всяческих исследований, магических и не очень, обсуждалась экономика, которая за все время, что я за всем этим делом наблюдал, ни разу не стала мне понятнее. Где-то на середине подобных обсуждений принцесса откланивалась, и мы шли с ней в анфиладу света, практически единственные комнаты во дворце, где окна были действительно окнами и через них лился поток солнечного света, создавая сказочную атмосферу. Там принцесса занималась танцами с непонятным мужиком педиковатого вида либо фехтовала, используя в качестве оружия легкую шпагу. Инструктором был очень знакомый персонаж, который не так давно смахнул мне с плеч голову. Воскресили его, что ли?

Потом обед в одиночестве, и принцесса шла в библиотеку. Где либо читала, либо занималась с приходящим магом, который не так давно проверял меня на вшивость. Маг недобро косился, но молчал.

Ужинала принцесса с отцом.

Я наблюдал и пытался найти в себе силы делать хоть что-то. Идей не было от слова «совсем». Продемонстрирую разум? Сразу стану чучелом. Конфликтов нет, каких-то важных событий нет. Желания бороться нет. Иногда хотелось написать когтями какое-то сообщение, что-то вроде «я Филин», – и закончить эту историю.

Но что-то останавливало.

Тем временем мои друзья, как мне кажется, полностью игнорировали мое отсутствие. Приняв полное молчание за полное мое одобрение любых действий. Тот самый гном с разводным ключом оказался обладатель уникальной способности, он мог проводить вполне себе обычные канализации, что оказалось крайне востребованным в мире меча и магии. Создавать уникальные локации, в которые мог дать доступ кому угодно. И как оказалось, во дворце канализацию тоже проводил он.

Армия Хаоса решила собрать довольно-таки известную в игровом мире вундервафлю «Поцелуй вечности», которая создавала внестихийное заклинание, представляющее собой генератор кварково-глюонной дезинтеграции. В теории не блокировалось щитами, кроме пространственных, урон наносила даже энергетическим созданиям, разрушая фотоны. Проблема данного заклинания была в том, что оно не оставляло после себя лута, опыта за уничтожение не давало, а еще вешало на применившего «ненависть» со всеми фракциями. А еще стоил такой артефакт, как новая орбитальная станция где-нибудь в атмосфере Юпитера.

Таких денег у армии не было, а вот возможность их собрать – была.

Как побочный эффект, вундервафля имела неограниченную возможность самоподдержания и была оружием «судного дня». Самое забавное, что при всей известности она ни разу не использовалась, а одним из самых масштабных игровых квестов было как раз уничтожение пожелавшего данный бомбу-артефакт применить. Чтобы не превращать столицу империи в аналог новых мертвых земель, артефакт решили изменить и создать область полного распада материи в ограниченной локации, которую закроет сферический пространственный щит. Все предусмотрели. За исключением двух моментов – моего мнения и моего присутствия в зоне катаклизма.

Что мне больше всего не нравилось, так это тот факт, что у них должно было все получиться. Столица до сих пор оставалась закрытой зоной, из которой, впрочем, могли свободно выходить мои слуги.

Апокалипсис надвигался. Я хандрил.

В начале четвертой недели в комнату принцессы перед сном неожиданно вошел император, предварительно сообщив о своем визите через слугу.

– Дочка, как тебе твой новый питомец? Проблем не создает?

Император сел в кресло у окна и огладил короткую бородку. Принцесса, сидящая на кровати с каким-то старым фолиантом, подняла глаза на отца:

– На удивление умная птица. Что нехарактерно, гадит только в одном месте. Маг, которого ты посылал на прошлой неделе, сказал, что это специально обученная комнатная птица, без какого-либо следа магической ауры. Только он грустный. Словно чувствует все то же, что чувствую я…

– Может, его на охоту вынести? Развеселить? И сама развеешься?

Император поднялся, прошел по комнате и остановился напротив моего насеста, с любопытством разглядывая. Я занимался тем же самым. Первый раз он подошел ко мне близко, и я смог рассмотреть его лицо.

На вид лет сорока. Прямой нос, русые волосы до плеч, бородка. Глаза разного цвета. Левый – карий, правый – зеленый. Волевой подбородок. Когда он поворачивался левым боком, возникало ощущение опасности. Хотелось выдать все самые сокровенные тайны, отдать себя на милость этого человека, который в эти мгновения был олицетворением слова «власть». Но стоило ему изменить наклон головы, и ощущение менялось. Завораживающий взгляд, словно проникающий в душу, – этому взгляду были известны все тайны. Чуть искривленный в насмешке рот. Император словно говорил: «Я знаю все твои секреты, а знаешь ли ты, что я буду с ними делать?».

Я замер, завороженный метаморфозами, в которых не было ни капли магии.

– Не знаю, отец, умеет ли он бить птицу. Да и прерывать чьи-то жизни нет желания. Карнавал духов завершился, город словно в ожидании чумы. Этот страшный дом на главной площади… Узнали личность этого мага?

– Да, это та самая тварь, что убила твоего брата. Но сам маг пропал. Его приспешники развели какую-то непонятную деятельность. Разведка работает, но им противостоит сила, природа которой неясна. Недавно глава тайной канцелярии сломал себе ногу, споткнувшись на лестнице. Сильнейший и опытнейший убийца, который на спор мог пройти до моих покоев через лабиринты дворца с включенной защитой, споткнулся. Жрецы и маги работают не покладая рук, я приказал открыть сокровищницу и выдать им стратегический запас стимуляторов и аналитических артефактов. Пока тишина. В городе пропадают люди, бессмертные словно с ума посходили и очень мешают работе разведки. Никто не знает, как бороться с воплощением безумия.

Принцесса улыбнулась:

– А у меня в покоях живет филин.

– Да, забавная ситуация. Дочка, можно, я на один вечер одолжу твоего друга?

Принцесса отложила книги и подошла к отцу:

– Какой-то ритуал? Без этого никак нельзя?

– Не волнуйся, никаких ритуалов. Твой отец решил надраться, но в одиночестве делать это тяжело.

– И ты решил взять мою птицу в собутыльники?

Император внимательно посмотрел на меня.

– Ну, я сомневаюсь, что он много выпьет. Надо, чтобы кто-то был рядом и не пел дифирамбов моей мудрости.

– Так позови Ротфуса или Трефта.

– Ротфус сейчас налаживает систему магического поиска, а Трефт принял зелье Чистого разума, накачался зельями повышения интеллекта до самых бровей и ведет какие-то непонятные мне расчеты. Так что верховный маг отпадает по причинам занятости, а мастер зелий больше напоминает разумный кристалл. Очень тяжело ощущать себя единственным незанятым чиновником во всем государственном аппарате.

– Тогда Квоута?

– Я недавно приказал его казнить.

– В девятнадцатый раз?

– Двадцатый.

– Его хотя бы поймали?

– Нет.

– Отец! Если ты будешь отдавать приказ о казни Квоута за любую песню, которая тебя раздражает, то однажды он сбежит из империи.

– В других странах барды хвалят власть. И только у меня какой-то оппозиционный, спасите боги, бард. Он сбегал. Мне его трижды дарили. Мое хорошее отношение соседи ценят гораздо выше талантов имперского рифмоплета. В любом случае быстро его не поймают.

– Хорошо, бери Зелара. Но если он пристрастится к спиртному, я очень обижусь.

– Вся в мать!

Император улыбнулся, поцеловал дочь в лоб и погладил по макушке:

– Обещаю не спаивать твоего питомца. Пойдем, что ли, грустный птиц, поговорим о вечном!

В кабине императора я еще не был. Хотя… Кто был в подобном помещении, считай, видел все кабинеты. Массивный стол из нескольких пород дерева. Удобные кресла, книжные полки. Камин. Над камином портрет статного кареглазого мужчины, чем-то неуловимо похожего на императора – могучее телосложение, острый взгляд, очень теплая улыбка. Мужчина стоял, опираясь на изящное копье.

– Это мой сын Адриэль. Адариэлька, Ади, – император кивнул на портрет. – Он очень обижался, когда его называли Ади. Стоило ему научиться говорить, и он сразу поправлял меня и мать. Очень не любил, когда с ним сюсюкали. Одуванчиком мать его называла только за глаза. А он действительно в детстве был как одуванчик – стройный, с постоянно растрепанными волосами, которые стояли дыбом от его бесчисленных магических экспериментов. Стоило ему взять в руки любой артефакт, как волосы начинали торчать. Чистый одуванчик. Это он потом уже в деда статями пошел, мясом оброс. Поди назови такого одуванчиком…

Император взял стакан и плеснул в него на три пальца янтарной густой жидкости из запыленной бутылки.

– Травяной ликер Западной долины. Самое дорогое пойло в этой части света. Тебе не наливаю, извини, дочери обещал.

Он осушил бокал и налил снова.

– Не хотел я отправлять его в этот поход. Мало ли у нас бунтующих провинций? К тому же так по-глупому. Но нет, надо найти наглеца, надо покарать. И жрецы ему советовали… Всех повесил, да что с того? Надо было сразу же дать добро Академии, пусть бы напустили туда какой-то гадости. У них, фанатиков науки, вечно какие-то заклятия на испытаниях. Расписание даже составили, кто и в какой очередности испытывает. Да мне только этот список разработок разослать по провинциям, так сразу бы наступили мир и покой. Все жить хотят. И чего этому баронству не хватало?

Очередной бокал опустел.

– Все молчат. Маги жизни руками разводят, даже некроманты эти вонючие, и те ничего сделать не могут. Тела нет, нет даже праха. Пытались душу найти в пределах плана смерти, да куда там. Жрецы эти бледномордые ритуалы проводили, всех преступников извели, а потом с извинениями прислали мне головы всей жреческой верхушки. Так и так, не серчай, император, но мы не всесильны. Госпожа молчит, госпожа на молитвы не отвечает.

Император подошел к картине и с нежностью прикоснулся к нарисованному лицу сына.

А я сидел и серьезно раздумывал над тем, что самоубийство не так уж и плохо. Лишь бы не видеть этих покрасневших глаз, этих дорожек слез. Отца, который не смог даже похоронить сына. Ублюдки, козлы, это типа игра? Играй, мальчик, тут весело, тут можно что угодно делать, вокруг неписи. Никто не умрет. Живой ли император? О да, господа, вы просто бесподобны! Создать нечто похожее. И научить страдать. Смотрите! Достоверность на десятку!

– А я даже отмстить не в силах. Этот бессмертный ублюдок приезжает в мою столицу, он танцует на моем карнавале, он упивается моей болью. Он селится напротив дворца, он развлекается! Знаешь, птиц, это не человек, это тварь. Кого он любит? Кого можно обратить в пепел, чтобы он страдал, чтобы ему выжгло душу? Бессердечное существо, тварь, да в нем жизни не больше, чем в камне! Что ему надо? Чего он хочет от мира? ОТ МОЕГО МИРА, МОЕЙ ИМПЕРИЙ, МОЕЙ СЕМЬИ? ПУСТЬ СКАЖЕТ, Я ДАМ ЕМУ ЭТО И ВЫРВУ ЕГО ГНИЛОЕ СЕРДЦЕ!

Пустой бокал полетел в стену.

Император продолжил напиваться. После четвертой бутылки он начал заплетающимся языком представлять меня портрету своего сына.

А я бился в молчаливой истерике. Я словно видел своего отца. Я видел, как он умирает, убитый моими играми с этим миром и моей кончиной. Я в ужасе не мог вспомнить наш последний разговор. Видел только его лицо, его боль. Я ненавидел. Себя, мир, все происходящее.

Вот она, цена бессмертия. КАК МНЕ ЖИТЬ С ЭТИМ?

Глава 21 (начало)

Под утро в кабинет зашли молчаливые слуги и уложили заснувшего перед портретом императора на диван. Меня отнесли в покои спящей принцессы. Пришло письмо от Моргена.

– Филин! Мы грохнем его величество через 36 часов, лучше бы тебе появиться, ты пропустишь все веселье! Пиши!

Все скоро закончится. Надо бы сообщить императору о том, что произойдет, и спокойно умереть. Лена… Я не хочу разгадывать эту загадку. Она любила другого человека. А не то, во что я превратился. Хорошего доброго парня, а не сумасшедшего, который может только обращать в пепел все, к чему прикасается. Мидас третьего тысячелетия.

Внутри как-то сразу стало легче. Скоро все завершится. Скоро я умру.

Эта мысль грела.

Я гипнотизировал очередную мышку в кормушке и пытался понять, что же я упустил. Что-то мешало, что-то было не так, чесалась пятка.

КАКАЯ НАФИГ ПЯТКА?

– Дозволяю говорить!

– Хозяин скоро сдохнет!

– Хозяину мало осталось!

– Хозяин мудак!

– Уха-ха!

– Чего вам, убогие?

– Скоро все умрут. Нам скучно!

– Да за что мне такое наказание? Подыхать в компании двух обиженных носков. Ну черт с вами, понял, осознал, извините меня, пожалуйста! Надо было вас сделать супер-пупер ножами или перчатками, а лучше парными клинковыми кастетами. Крушить вами врагов, поить вас кровью, а не заставлять нюхать мои ноги. А теперь помолчите, пожалуйста.

– О, левый, кажись, дозрел.

– Не, правый, хозяин не фрукт, он не дозрел. Он прокис. Он сдался!

– Что это значит, левый?

– Что мы будем свободны! Ура, правый, наконец-то мы избавимся от этого позора!

– Молодцы, хвалю, научил. Давайте вы оба обсудите меня через недельку, я сдохну и не буду отравлять вам жизнь своим существованием. Может, даже раньше.

– Не, так неинтересно. Короче, у нас предложение.

– Выгодное предложение! Очень!

– Ну?

– Мы поможем тебе!

– Мы спасем тебя!

– И с чего вдруг аттракцион такой невиданной щедрости? Что я должен буду? Душу? Она уже трижды перезаложена.

– Нахрена нам твоя душа?

– Мелкая…

– Гнилая…

– Жалкая…

– Но-но! Я же извинился.

– Ты отпустишь нас!

– Ты откажешься от мифической вещи!

– От вещей!

– Добровольно!

– Да идите к черту, отпускаю вас, идите, ползите, катитесь на все четыре стороны.

– А он говорит серьезно… Так…

– Давай идеи, что можно сделать!

– Что-то я не понял, вы же вроде собираетесь мои проблемы решать… ну хорошо. Можно предотвратить покушение на дочку императора. Но нужен убийца. Его нет.

– Бред.

– И как ты собираешься мешать убийству?

– Насру в бокал с ядом…

– О, левый, у него точно есть стиль!

– Пусть теперь найдет убийцу.

– Я понял, бред. Полечу к алхимику, напьюсь зелья повышения интеллекта, этим залегендирую резко поумневшего себя. Потом буду предотвращать терракт…

– Наивный! – хором.

– Думай!

Сутки спустя.

– Все, больше ничего придумать не могу.

– Левый, у мальчика точно есть потенциал!

– Ага, лет через пятьдесят человеком будет.

– Так, если вся ваша помощь в том, чтобы зарезать все мои идеи, то я полетел сдаваться.

– Стой! – хором.

– Учись!

– Внимай!

– Завидуй!

– Молча! – хором.

Я заткнулся.

Слева от меня внезапно замерцал воздух.

– Ныряй в портал.

Я послушался приказа от носка, уже будучи уверенным в том, что лечить меня после такого можно только лоботомией. И нырнул в марево, взмахнув крыльями. Благо была ночь, и всех этих спецэффектов никто не заметил.

В следующее мгновение я обнаружил себя в какой-то квадратной трубе. Перед лицом появилась пластиковая решетка воздуховода. За решеткой – офис.

Я офигел от своей человеческой формы, от того, что офис был вполне себе НОРМАЛЬНЫМ по моим меркам, то есть века двадцать первого. А еще – от происходящего в стенах этого офиса.

Люди, обычные люди сидели в раздельных кабинках и звонили по телефонам.

– Здравствуйте, я могу поговорить с Адашевым Виктором Евгеньевичем?

– Виктор Евгеньевич, вы не погасили задолженность по кредитному договору в размере двухсот тысяч рублей. Почему вы это не сделали?

– Если вы не погасите задолженность в течении трех дней, мы подадим на вас в суд за мошенничество, и вы сядете в тюрьму на три года, с конфискацией имущества.

– Слушай меня, Виктор, я тебя найду, слышал, у меня есть телефоны твоих родных, я найду их, пусть продают жилье и гасят твои долги! Ты деньги брал у людей, ты и вернешь, понял?

Коллекторы, мать моя женщина… В течение нескольких часов я тихонько наблюдал за работой обычной конторы по выбиванию долгов. И что это значит?

– Молчи, не шевелись и жди!

– Хорошо, хорошо, внемлю, о великие храните потных лодыжек!

– Вот хамить не надо!

– Мы же можем ничего и не делать.

– Все, молчу, молчу.

Коллекторы разошлись. Видимо, рабочий день закончился.

– Теперь вылезай и иди к столу их главного!

– Только тихо!

Осторожно снимаю решетку, слезаю. На мне джинсы, футболка и куртка. На ногах кроссовки.

Подхожу к столу.

– В столе второй ящик.

Хм, открываю. Тонкая папка с надписью «Заложенное имущество должников».

– Теперь включай компьютер, найди файл со своим именем, делай документ, что лежит в папке.

Хорошо, однако, работают люди. Офигеть. Обнаруживаю себя в списке безнадежных задолженностей – оказывается, я не оплатил кредитный счет на полторы тысячи, телефон. Триста лет, под сто процентов годовых. Да уж, пиздец жесткий. Теперь переделываем по шаблону, заложенное имущество.

– Что писать-то?

– Вноси «артефакт Поцелуй вечности, круглый амулет, золотой, инкрустирован десятью крупными рубина по 40 карат, находится на сохранении у друзей». Вноси приписку «скрывает имущество». Добавляй «решение суда от 18 ноября за номером 76/775». Распечатывай, печать в ящике выше, ставь фирмы и «к взысканию».

Кажется, я понимаю, что ощущают окружающие меня люди. «Национальная служба взыскания». Однако! Чисто в порядке хулиганства добавляю «отдать 10 % стоимость владельцу после реализации».

– Теперь лезь обратно!

– Как я залезу? Там высоко.

– Стул подставь, идиот!

– Так заметят же!

– Тебе не похер?

– А, ну да…

Через пару минут я обнаружил себя на своей жердочке.

– И что это сейчас было?

– Спасение твоей шкуры, наш юный друг.

– А… Ну, в смысле, что это ВООБЩЕ такое было?

– Субмир низкого уровня с полномочиями базового управляющего контура. Специально для тебя сделали, между прочим, цени.

– Так, я явно чего-то не понимаю, но вот не очень хочу понимать, что именно я не понимаю.

– Однако, правый, а мальчик философ!

– Какой я вам мальчик?

– Молоденький!

– И тупой, почитай потом справку по мифическим вещам.

– Убедили. Что дальше?

– Лети в кабинет императора. Двери открыты.

Стараясь уже ничему не удивляться, снова машу крыльями и лечу в кабинет. Пусто. На столе императора – свернутый в рулон кусок черного пергамента.

– Ну, и?

– Сиди, жди.

А я что? Я ничего. Сижу, жду. Забрезжил рассвет. Стало светлее. В кабинет, хлопнув дверью, влетел властитель. Его взгляд сразу же упал на пергамент. Потом на меня. Взгляд потяжелел. Император хлопнул в ладоши.

Через мгновение в кабинете оказался десяток воинов. И где они раньше были? Ни одного знакомого лица.

– Архимага сюда, срочно. И начальника охраны. Птицу возьмите на прицел. Шевельнутся – стреляйте. Если нужно будет разрушить город для смерти этого… существа, не сомневайтесь.

Воины взяли меня на прицел арбалетов и сотворенных заклинаний. Сижу, не шевелюсь. В кабинет зашла принцесса.

– Отец, что происходит? Где Зелар?

– Твой Зелар оказался непростым филином. Сейчас разберемся. А ты пока иди в антрацитовую комнату и будь там. Я не хочу потерять еще и дочь. Хотя нет, я сам тебя провожу.

Я остался наедине с воинами. Было неуютно. Еще через пятнадцать минут император вернулся. К нему присоединились несколько магов. На стенах кабинета засверкали всполохи активируемых заклинаний. На пол легли несколько сотен разных знаков – вычерченных мелом, кровью или просто прорезанных в дорогом наборном паркете.

Через час непрерывных и непонятных заклинаний маг в капюшоне подошел к императору.

– Чисто.

Император повернулся к столу и, сорвав сургучную печать с пергамента, начал вчитываться в текст, написанный, видимо, засохшей кровью.

– Все прочь!

Кабинет опустел.

Фигура властителя империи неуловимо изменилась. Глаза его заволокло чернотой, они стали двумя окнами в бездну. Черты лица заострились. Мягкий камзол стал больше походить на боевой доспех. Он подошел ко мне:

– Хорошо, посланник, я прочел письмо сына. Там сказано, тебе ведомо, что делать дальше. Если ты обманешь меня, если боги решили посмеяться, если ты ошибешься… Тебе не скрыться от меня даже в смерти. Кем бы ты ни был. Слово!

За окном ударил гром.

От императора повеяло силой. Даже не так. СИЛОЙ. Куда там богине!

Твою мать, и ЭТО мы собирались убить?