Текст книги "Коммерция"

Глава 19. Беспорядок

Дубликат печати мне пообещали сделать к утру понедельника. Впереди был субботний вечер, одинокий и неприкаянный, как, впрочем, большинство моих вечеров последнего времени, отягощенный еще и мыслями о странном происшествии с участием Лены.

После непродолжительных размышлений, я решил поехать в свою квартиру на Васильевском острове. Мне не хотелось туда возвращаться. Но всю дорогу я уговаривал себя, что это необходимо, потому что надо искать Лену и требовать у нее объяснений произошедшему, а на телефонные звонки она упорно не отзывается.

Рассуждая так, я подъехал к дому, припарковал свой автомобиль и поднялся в квартиру. Мне сразу бросился в глаза беспорядок. Ящики комодов были выдвинуты, а двери шкафов распахнуты настежь. Лены дома не оказалось. Не было и ее вещей. Вероятно, она куда-то съехала. Я даже догадывался, что съехала она к своему любовнику. Но абсолютной уверенности у меня все же не было.

Я подумал, что раз уж Лена сама ушла из квартиры, то почему бы мне не поселиться обратно? Ведь это моя квартира, доставшаяся по завещанию от покойной бабушки. В этой квартире жили мои родители, в ней прошло мое детство, а Лена юридически не имеет к квартире отношения. Да и почему я должен делиться с ней жилплощадью при разводе, если она сама инициирует этот проклятый развод?

Не переставая думать о конфликте с Леной, я машинально нашел в холодильнике какую-то простую еду. Сделал пару бутербродов с колбасой. Поел. Попил чаю с печеньем. Вкуса я не чувствовал, потому что все это время меня мучили вопросы: где же теперь Лену искать? И где теперь искать те документы, которые она вынесла из моего кабинета вместе с печатью? Куда и с какой целью она их забрала? Чтобы просто разозлить меня, или она задумала что-то серьезное?

Я достал из своего портфеля красную папку. В ней Николаем Борисовичем, по моей просьбе, были собраны материалы о любовнике моей жены. Когда отставной подполковник отдал мне эту папку, я мельком просмотрел ее содержимое. Впрочем, именно мельком. Мне не хотелось вникать во все это. Было мерзкое ощущение, что вляпался во что-то склизкое. Тогда я быстро закрыл папку и убрал ее подальше. Я не собирался вникать в ее содержимое без особой необходимости. Но сейчас та самая «особая необходимость» как раз настала. Ведь, если Лена переехала к любовнику, то и документы моей конторы, и печать, скорее всего, у него. А значит, мне надо узнать про него как можно больше.

Глава 20. Соперник

Открыв папку, я разложил ее содержимое на столе. В папке были те самые фотографии, копии которых я отдал Лене, и отчет службы безопасности, распечатанный на трех стандартных листах формата А4. Я еще раз посмотрел фотографии, на которых вместе с Леной был запечатлен ее любовник: седоватый мужчина с волевым подбородком на широком лице и с мощной бычьей шеей.

Я начал читать отчет. Сергей Иванович Марченко, сорок два года, уроженец Харькова. Бывший самбист, призер каких-то соревнований еще времен СССР. Окончил строительный институт. Работал в технической комиссии Главспецстроя. В 1989-м открыл кооператив по вывозу металлолома за границу. В следующем году открыл предприятие по сбыту леса в Финляндию и строительную компанию во Всеволожске. В 1993-м приобрел долю в нефтяном бизнесе и начал строить в Ленобласти свою сеть автозаправок, которая процветала и разрасталась по сей день, принося ежегодно многомиллионные прибыли владельцу.

Откуда такой коммерческий успех? Очень просто: обыкновенные блат, семейственность, коррупция и круговая порука. Старший брат Сергея Ивановича входил в руководство таможни, дядя работал в городской администрации, отец занимал кресло депутата. Все вместе они хорошо погрели руки на приватизации предприятий и недвижимости родного города. Сейчас семейству, помимо заправок, принадлежали два торгово-развлекательных центра, три автосалона, сеть ресторанов быстрого питания и пара десятков контор помельче. И все это нажито не только нарушениями законодательства, но и кровью.

Крупные собственники, элита бизнеса – вот тот социальный слой, к которому принадлежал мой соперник. Сплошной лоск и глянец на вид. Но, прочитаешь вот такой отчет службы безопасности, и страшно становится, сколько за всем этим красивым фасадом скрывается преступлений: сицилийская мафия просто отдыхает. Хотя, прямых улик, конечно, против семейки не имеется, но соответствующие органы подозревают их не только в коррупции, в уклонении от уплаты налогов, в присвоении чужого имущества и в мошенничествах в особо крупном размере, но и в организации заказных убийств. Против самого Марченко в разное время были открыты несколько уголовных дел, но прямых доказательств его причастности к преступлениям не нашли, и все дела закрыли.

Вот такой замечательный человек мой соперник Сергей Иванович Марченко. К тому же, он женат и имеет детей. Его жена и два сына большую часть года живут на вилле в Испании, возле курортного городка Аликанте. Ну и дура же Лена! Интересно, она знает о его семье?

Смутное нехорошее предчувствие говорило мне, что если такой человек задумал что-то плохое против меня, противостоять его замыслам мне будет очень трудно. Да и куда мне с ним и его семьей тягаться? В отличие от них, я не располагал связями ни в городском руководстве, ни в депутатском корпусе, ни в правоохранительных органах (если не считать начальника моей службы безопасности). Я вообще чувствовал себя чужим в Петербурге. Родители мои умерли, родственников почти не осталось, а друзей было и того меньше. К тому же, после окончания института, я много лет провел в эмиграции.

Почему-то я вспомнил свое детство, семидесятые. Дело в том, что отец мой был военным инженером. И мама вместе со мной ездила за ним по гарнизонам в разные концы СССР, куда он время от времени переезжал по долгу службы. Я вспомнил, как мы таскали воду из колонки на углу в каком-то поселке городского типа где-то под Алма-Атой. Вспомнил, как там местные пацаны делали рогатки и самодельные луки из стальной проволоки, унесенной с ближайшей стройки. Вспомнил, как в Кишеневе долгие часы мастерил самокат из досок от забора и колес от детской коляски. Вспомнил, как возле Калининграда целыми днями бегал с другими мальчишками по развалинам времен Отечественной войны в поисках трофеев вроде проржавленных касок, гильз или фрагментов использованных пулеметных лент. Вспомнил, как пил замечательный лимонад «Тархун» в Тбилиси и ел вкуснейшие хачапури…

До того, как к пятому классу вернуться в Ленинград, я пожил с родителями в десятке городов, но нигде никто не обижал меня. Где бы мы ни жили, летом я обязательно уходил играть с соседскими местными ребятами и гулял весь день, возвращаясь тогда, когда уже зажигались фонари. В те годы местные люди относились к приезжим гораздо терпимее.

Советские люди отличались от нынешних. Даже каждый школьник был более приспособлен к жизни. Ведь мобильных телефонов и интернета тогда еще не существовало! Не с кем было посоветоваться и не у кого было попросить помощи сиюминутно. Каждый нормальный человек того времени, даже ребенок, вынужденно был более дисциплинирован и ответственен перед собой и перед теми, кто находился рядом с ним. Люди относились добрее друг к другу. Ведь все мы тогда жили в одной большой стране, где государственная идеология была пропитана идеей коллективизма. Но… Советский союз, тем не менее, развалился. И теперь на смену коллективизму пришел индивидуализм, а на смену развитому социализму с его лозунгом: «человек человеку друг, товарищ, брат» – дикий капитализм, лозунг которого прямо противоположен: «человек человеку волк».

Мир коммерции жесток, и деловая этика в нем сосуществует с волчьими законами. Вот и повылазили на злобу дня изо всех углов ушлые волчьи семейки вроде Сергея Ивановича Марченко и его коррумпированной родни, готовые сожрать всех вокруг, попрать любые законы и пройти по трупам ради личного обогащения. И не из-за того ли, что сидели такие люди-волки по своим волчьим углам и незаметно изнутри подтачивали страну, приближая свое собственное волчье царство, развалился СССР?

Мои размышления прервал звонок.

Глава 21. Подруга

Я поднял трубку. По городскому телефону звонила Катя, подруга Лены. Катя была обычной богатой бездельницей, женой обыкновенного «нового русского», который непонятно каким путем заполучил свои деньги, а ныне входил в совет директоров крупного банка.

Будучи к тридцати годам обеспеченной до конца жизни, Катя сидела дома и не делала ровным счетом ничего. Для того, чтобы готовить обед у нее имелась повариха, а все обязанности по уборке огромной квартиры на Невском проспекте, Катя возлагала на домработницу.

Катя прожила с мужем уже четыре года, но пока никого ему не родила. Она смотрела мыльные оперы, днем ходила по бутикам и косметическим салонам, а вечером посещала рестораны и ночные клубы. Потому Кате всегда было скучно, и она постоянно стремилась с кем-нибудь пообщаться. В последние полгода Катя подружилась с Леной.

Катя просила позвать к телефону мою жену. Я честно сказал, что Лены нет дома, что она в последнее время дома совсем не живет и сообщил, что мы собираемся разводиться. Катя стала ахать и охать, причитать что-то вроде «Ну как же так!» и «Как жаль!». Пока я выслушивал лицемерные вздохи и сожаления всегда словоохотливой Кати, мне пришло в голову расспросить ее о любовнике Лены. Ведь из отчета моей службы безопасности не было ясно, где же его искать. А человек, которому принадлежали десяток квартир и домов мог находиться где угодно. Мне повезло. Катя не стала отпираться, не начала утверждать, что не знакома с Сергеем Ивановичем Марченко. Словоохотливая ни в меру, она легко выдала мне, что, оказывается, по субботам Лена с любовником проводит вечера в казино «Олимпия» на Литейном проспекте, во всяком случае, она встречала эту парочку там несколько раз. И Лена даже говорила ей, что Сергею Ивановичу принадлежит доля в этом игорном бизнесе.

Положив трубку, я быстро собрался, запер квартиру и спустился к своей машине. Я намеревался немедленно ехать в казино «Олимпия» и искать там Лену, чтобы забрать у нее документы моего предприятия и печать. Либо, хотя бы, узнать, для чего она взяла их из моего кабинета.

Наличие рядом с Леной ее любовника меня в тот момент почему-то не волновало. Я не намеревался с ним не то что драться, но и вообще как-либо выяснять отношения. Даже разговаривать с Марченко я не собирался. Я решил его просто проигнорировать, поскольку он представлялся мне пустым местом, пустышкой, обманкой для Лены. Ведь он же не собирается на ней жениться? В самом деле, не разведется же он ради Лены со своей женой фотомоделью, от которой у него двое сыновей? Потому он пустышка и не более.

С Леной мне нужно было перекинуться всего парой слов. Главное – это понять ее мотивацию, а дальше пусть жизнь идет своим чередом. Развод? Ну и пусть! Там будет видно. А пока надо попытаться понять поступок Лены. Быть может, она забрала бумаги и печать только для того, чтобы просто позлить меня? Так, во всяком случае, я себя успокаивал, когда садился за руль.

Глава 22. Казино

Когда я подъехал к казино и припарковался на парковке для клиентов, уже вечерело. Я мгновенно прошел фейс-контроль, отдав бумажку в двадцать долларов охраннику и попросив его проводить меня к Марченко. Мы поднялись на второй этаж, вошли в игровой зал, где играла музыка, а на подиуме плясали полуголые нимфы, и охранник указал мне в сторону стола с рулеткой.

Мне повезло. Мой соперник и Лена оказались на месте. Но, захваченные игрой, они не обратили ни малейшего внимания на меня, даже когда я вплотную подошел к рулеточному столу и встал позади Лены. Она была одета в роскошное синее вечернее платье с открытой спиной, которого я никогда прежде на ней не видел.

Соперника я узнал сразу. В жизни он оказался таким же, как и на фотографиях, просмотренных мной: дорогой серый костюм, черные лакированные туфли, черная рубашка с воротом, расстегнутым на бычьей шее, волевой подбородок с ямочкой, римский нос на широком лице, хищный взгляд карих глаз.

Руководствуясь в своих поступках, как мне, во всяком случае, казалось тогда, доводами разума, я никогда не понимал азартных людей, способных увлечься какой-либо игрой до умопомрачения. А Сергей Марченко, напротив, как выяснилось, любил играть. С великим интересом, ничего не замечая вокруг себя, он наблюдал за вращением рулеточного колеса, а Лена с выражением умиления на лице смотрела на любовника. Надо же! Не думал, что она его так любит! Мне почему-то стало обидно, я взял свою жену за локоть и развернул лицом к себе. При виде меня, в ее широко распахнутых глазах блеснули удивление и растерянность.

– Что, дорогая, не ожидала меня здесь увидеть? – спросил я. И добавил:

– Как видишь, я тебя нашел.

– Зачем ты приперся сюда, Леня? – сказала она мне тихо, но зло.

Я понял, что с растерянностью жена быстро справилась и проговорил:

– Просто спросить хотел, зачем бумаги и печать из офиса моего забрала?

Я десять лет прожил с Леной. Мне казалось, что за это время я изучил все ее привычки, и что я могу предугадать любую ее реакцию. Но как же я ошибался! Вместо продолжения диалога со мной, вместо того, чтобы просто тихо поговорить, Лена вдруг не своим голосом завизжала:

– Охрана! Этот мужчина пристает ко мне! Выведите его отсюда немедленно!

От неожиданности крупье выронил фишки, а пара дюжих молодцев в малиновых пиджаках ростом под два метра быстро двинулись ко мне. Но, прежде, чем они подошли вплотную, я успел прокричать на весь зал:

– Прошу прощения! Просто моя жена – истеричка. Не обращайте внимания! Я ее муж, вот, пожалуйста, мой паспорт.

И я ткнул под нос ближайшему малиновому мордовороту свой паспортный штамп о нашем с Леной браке. Малиновые охранники зала замерли в нерешительности. И тут из-за рулеточного стола поднялся Сергей Марченко и прорычал в мою сторону, но обращаясь к охране:

– А этот козел откуда здесь взялся? Вышвырните его! Не видите, что ли, как хам к женщине пристает?

И, обернувшись, он бросил какому-то типу в черной водолазке, вероятно, телохранителю, стоящему в паре шагов от стола:

– Марик, разберись!

Через мгновение этот Марик оказался возле меня и попытался сходу заломить мою правую руку мне за спину. Он, конечно, не знал, что в школьные годы я довольно серьезно занимался самбо, а в институте ходил в секцию айкидо. Я провел контрприем, и через секунду телохранитель любовника моей жены легко оказался на полу. Узрев такую неожиданность, Лена снова завизжала. Завопили и прочие присутствующие дамы.

Добры молодцы в малиновом опять двинулись на меня. Но я уже достаточно озверел и изготовился к жесткому контакту и с ними. Впрочем, весовая категория охранников игрового зала оставляла мне мало шансов в рукопашной схватке. Я понял, что они без особого труда сомнут меня. Потому я рванулся в сторону Марченко и с удовольствием, пока была такая возможность, впечатал кулак в его холеную физиономию. Тут же на меня накинулись малиновые парни. Я пропустил несколько болезненных ударов, но, не дав себя скрутить, попытался прорваться к выходу. К моему собственному удивлению мне это почти удалось. Быстроты реакции у противников не обнаружилось. Сергей Марченко громко ругался матом. С его разбитых губ текла кровь. Дамы голосили. И тут в зал вбежали охранники, одетые в черную форму частного охранного предприятия со странным названием «Став».

Я не стал сопротивляться людям в форме, тем более, что их было четверо. Один из них держал наручники, другой – пистолет, третий – резиновую дубинку, четвертый – рацию. Этот последний оказался пожилым начальником караула, наполовину облысевшим и усатым. Он дал команду, и меня мгновенно скрутили, отобрали паспорт, надели наручники и выволокли из зала в караульное помещение.

В караулке меня посадили на стул перед начкаром. Последний приказал своим подчиненным выйти в комнату видеонаблюдения и закрыть дверь. Он пролистал мой паспорт, потом пригладил усы, почесал свою лысину, достал бланк протокола, написал дату, затем посмотрел на меня не зло, но пристально и без всякого снисхождения, усталым взглядом ветерана, повидавшего на своем веку всякое. Затем спросил:

– Вроде вы не пьяный, Леонид Антонович, так зачем же дебош учинили в общественном месте?

– Это не я начал, – ответил я.

– А кто же тогда?

Я честно рассказал ему все, как есть, про мою Лену и ее отношения с Марченко. И про то, что я просто хотел поговорить с женой.

Он покачал головой. Скомкал протокол, который начал писать, потом подошел ко мне и, сняв с меня наручники, сказал наставительно:

– Ты молодой еще, так послушай старого вояку. Все неприятности у мужиков всегда из-за баб бывают. Такая уж у баб порода сучья. Ну не могут они жить без блуда. Потому выяснять с ними ничего не нужно. Раз изменила, то сразу разводись. А если говоришь, что документы украла и печать, то заявление иди в ментовку писать. И нечего пытаться самому разбираться с такой чертовкой. На, забирай свой паспорт. Не буду я наряд звать, а этим пострадавшим мордам скажу, что сдал тебя ментам.

Начальник караула отдал мне паспорт и самолично вывел меня из здания через черный ход. Прощаясь с ним, в благодарность я сунул ему в руку сто долларовую купюру. Ветеран даже расчувствовался, пожелал мне удачи и похлопал по спине на прощание. Я благополучно забрался в свой «Мерседес» и выехал со стоянки. Синяки и ссадины ныли, но, несмотря на это, мне даже не верилось, что я так легко отделался. Есть же на свете добрые люди!

Я ехал домой и мысленно, в который уже раз, прокручивал ситуацию. Несмотря на совет доброго начальника караула, я по-прежнему не желал заявлять в милицию на Лену. Во мне клокотала ревность, но я все равно пытался успокоить себя. Мне казалось, что жена вот-вот осознает всю бесперспективность отношений с Сергеем Марченко и все равно придет обратно в квартиру на Васильевском, если не сегодня, так завтра. И я решил просто дожидаться ее дома. Но до утра понедельника моя жена дома так и не появилась. А в понедельник утром я, как обычно, поехал в свой офис.

Глава 23. Рейдеры

Накануне я полночи не спал. Синяки, полученные в драке накануне, здорово ныли. В качестве утешения я смаковал свой удачный удар в лицо сопернику. Я много думал о событиях последних недель, о безобразном поведении Лены, о предстоящем разводе. В итоге, заснул я уже под утро и проспал слишком долго. Впрочем, я не слишком переживал по этому поводу, ведь, как известно, начальство никогда не опаздывает. Оно просто немного задерживается.

Когда я к полудню подъехал к своему офису, то сразу почувствовал что-то неладное. Несколько незнакомых мне людей в какой-то сероватой форме, явно военной, но без погон или иных опознавательных знаков, курили рядом со входом. Когда я проходил мимо них, то уловил какие-то недобрые взгляды. Я даже обернулся. Мне показалось, что они что-то говорят обо мне.

Тут навстречу мне выскочил из офиса мой водитель Толик, услугами которого я сегодня пока еще не воспользовался. Ехать за печатью и потом на деловую встречу с руководством радиовещательной редакции, где должно было состояться оформление начала рекламной компании, я собирался только после трех. А в первой половине дня я планировал провести собрание начальников отделов. В руках у Толика был синий конверт с деньгами. На ходу он пересчитывал купюры, наполовину вытащив из конверта пачку. Толик как-то странно посмотрел на меня, потом, вдруг, вместо приветствия пожал мне руку со словами:

– Спасибо большое за все, Леонид Антонович. Приятно было с вами работать! До свидания.

Я кивнул ему, хотя и не понял, почему он прощается. Я вошел внутрь и сразу увидел, что вместо знакомого мне охранника в кабинке у входа сидят двое незнакомых людей в такой же форме как у тех, что курили на улице.

– Вы кто такие? – спросил я. И тут же услышал вместо ответа:

– Ваш пропуск!

Первое, что пришло мне в голову, это то, что начальник службы безопасности в мое отсутствие, не посоветовавшись со мной и даже не позвонив, заменил прежних охранников на каких-то других. Поэтому я примирительно произнес, показывая пропуск в окошко:

– Не волнуйтесь, пожалуйста. Я генеральный директор этой конторы.

Они переглянулись. И я спросил их:

– Вы, как я понимаю, новенькие?

– Да. Только сегодня заступили, – ответил один из них и, нажав кнопку на пульте в своей кабинке, пропустил меня через турникет внутрь конторы.

В офисе царили беспорядок и какая-то суета. Двери во все кабинеты были открыты нараспашку. Мои сотрудники здоровались со мной как-то нехотя и почему-то сразу отводили глаза. Все они занимались лихорадочным перебором каких-то бумаг или личных вещей, как будто бы на сегодня была назначена генеральная уборка. У некоторых на столах я заметил точно такие же синие конверты, какой был в руках у Толика.

В приемной никого не было, а дверь в мой кабинет в конце коридора оказалась приоткрыта. Из-за нее доносились голоса. Что-то в слышащемся разговоре сразу же привлекло мое внимание и насторожило. Вслушавшись, я застыл, как вкопанный. Это был голос Лены, моей жены:

– Когда он войдет, не говорите ему ничего. Особенно про деньги, которые получили. Я сама с ним разберусь.

В ответ прозвучали утвердительные реплики моей секретарши Ани и моего друга Саши Гольдмана. Сердце мое сжалось от нахлынувших эмоций. Неужели меня предали? Неужели даже Саша, с которым я дружил с пятого класса, предал меня? Страшная догадка проникла в мой мозг. Она уже мелькала на периферии моего сознания, но я гнал ее прочь, не допуская такую подлость со стороны Лены. И вот, теперь мои самые худшие опасения подтверждались.

Бывает, что коммерсанты неожиданно быстро оказываются на обочине жизни, и это обстоятельство с деловой этикой вполне согласуется. Коммерция подразумевает конкуренцию, а она далеко не всегда честная. Да и иных опасностей много: внезапные проверки, пожары, кредиторы и прочие напасти. Но, наверное, самое страшное для коммерсанта и его коммерческого предприятия, – попасть в сферу интересов рейдеров.

Рейдеры, зачастую, даже страшней рэкетиров. С последними можно как-то договориться. А с рейдерами, как правило, договариваться невозможно. Ведь рейдеры – это своего рода коммерческие пираты, берущие приглянувшееся предприятие на абордаж без всякого стеснения. Вы узнаете об их приходе, обычно, только тогда, когда все уже произошло, и ваше предприятие уже взято на абордаж, а экипаж, то бишь коллектив, уже капитулировал. Вы же де-факто, а то и де-юре, уже смещены задним числом с руководящей должности.

Рейдеры – это специалисты по недружественному поглощению, зарабатывающие на своих операциях хорошие деньги. Цель рейдеров – использовать все возможные способы захвата чужого имущества и тут же распорядиться им, пока никто не успел опомниться. И я никогда не думал, что могу оказаться их жертвой. Особенно не предполагал, что рейдером окажется моя собственная жена.

Я рванул дверь и остановился, осматриваясь. В директорском кабинете на моем рабочем месте восседала Лена. Подле нее за столом для совещаний сидели двое незнакомых мужчин в костюмах и при галстуках. А на диванчике у стены расположились Аня и Саша. Мои опасения подтвердились. Все говорило о том, что меня действительно предали. Я отчетливо понял, что Лена сознательно организовала рейдерский захват моего предприятия. Но вряд ли она могла до такого додуматься самостоятельно. Следовательно, за этим очевидным беспределом в отношении меня, стоял ее любовник.