Текст книги "Сглаз"

Глава 5

Бывший туристический центр «Пополопен», расположенный на Олд Майнерз Роуд, принадлежал военной академии Вест-Пойнт аж с тысяча восемьсот второго года. На фасаде здания красовался герб с девизом, выбитым старомодным шрифтом. Надпись гласила: «ДОЛГ – ЧЕСТЬ – ОТЕЧЕСТВО».

Ныне этот сторожевой пост заброшен, и все офицеры Вест-Пойнта старательно избегали его. Однако флаг с орлом до сих пор хранился в скромненьком музее, где можно было увидеть старинные фотографии оттенков сепии, с офицерами во фраках и дамами в пышных платьях и горжетках.

И хотя туристический центр закрыли, на стене его холла все еще висит потрепанный черно-белый снимок, где запечатлена площадь и церковь Святой Марии. На фотографии можно увидеть трех женщин, одетых в лохмотья и с нарисованными на веках зашитыми глазами. Они стоят рядышком и хмуро взирают на детей в коротких штанишках и пальто. В своих руках они хищно сжимают метлы (такими в прошлом столетии чистили дымоходы).

Под фотографией имеется подпись: «ПРАЗДНИК КАНУНА ДНЯ ВСЕХ СВЯТЫХ, 1932 год».

Даже если бы на снимке было изображено, как ведьмы поджаривают сорванцов, используя метлы в качестве вертела, Роберту Гриму было бы все равно. Превосходное настроение не покидало его, начиная с самого утра. Грим покинул «Тихоню» после полуночи. Сунув ноутбук под мышку, он вышел на улицу, не переставая размышлять о происшествии с фонарным столбом, которое случилось как раз накануне.

Роберт широко ухмылялся и что-то напевал себе под нос.

У Грима редко бывало столь приподнятое настроение. А ведь ему сделал выговор сам Колтон Мэзерс! Удивительно, но Гриму было наплевать и на выволочку. Глава Совета – слишком эгоистичен и консервативен. Он попросту зациклился на фонарном столбе! Разумеется, Роберт Грим не был сторонником прогресса, но твердолобость Колтона Мэзерса – явление совершенно иного порядка. Колтон скатывался до уровня земноводного, которое испугалось перспективы эволюции и в полнейшем отчаянии уползло в доисторическое болото. Мэзерс все оправдывал именем Божьим.

Крестовые походы тоже можно именем Божьим оправдать, подумал Грим.

Как и законы о голубых.

Или джихад.

Грим брел по Олд Майнерз Роуд. Завтра опять дождик будет моросить, и непогода наверняка затянется на неделю, решил Грим.

Но пока в небе темными клубами летели редкие облака. Нашарив в кармане ключи от бывшего туристического центра, Грим поднялся на крыльцо здания, отпер дверь и вошел внутрь. Сегодня он мог не дежурить в ночную смену, но сна не было ни в одном глазу, так что Грим захотел кое-что проверить. Притворив за собой дверь, он обогнул пыльный столик и направился к лестнице.

Преодолев три пролета, он очутился в коридоре – здесь-то и был тайник, погребенный в самом сердце Блэк Спринг.

Кстати, в том, что военный сторожевой пост возвели на крутом склоне холма, не было ничего странного. Ведь изначально постройка не предназначалась на роль туристического центра. За аренду здания брали деньги до тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, пока арендаторы не перебрались в Корнуолл. Кругленькая сумма покрывала большую часть расходов Вест-Пойнта, которые, в свою очередь, тратились на секретную операцию.

Конечно же, военные наблюдали за обитателями Блэк Спринг, но, с точки зрения Роберта Грима, цель была несколько иной. Ребята из Вест-Пойнта заботились исключительно о своей собственной шкуре.

Грим включил свет и огляделся по сторонам. По мнению Грима, СГЛАЗ являл собой дикую смесь из центра управления полетами НАСА в Хьюстоне и полуразвалившегося деревенского клуба. В главном зале имелись громадный экран и компьютерные столы, расставленные подковой, а по соседству располагался архив с видео– и микрофильмами. Еще здесь был офис городского интернет-провайдера. И библиотека оккультной литературы. И хранилище ширм – они смахивали на театральные кулисы (штуки покрупнее, типа строительных ширм, используемых для прикрытия ведьмы, когда та появлялась на улице, держали в сарае на Дип Холлоу Роуд).

Естественно, не обошлось без комнаты отдыха с продавленными диванами и кухни – правда, без посудомоечной машины.

За долгие годы СГЛАЗ не раз обновляли и модернизировали. В соответствии с последними веяниями моды и вечными провинциальными воззрениями на то, как все должно быть.

Как глава службы безопасности СГЛАЗ Роберт Грим постоянно чувствовал себя актером фильма про Джеймса Бонда, сценарий к которому написал недоумок. Самым болезненным напоминанием об этом была картонная коробка, которую каждую неделю присылал Колтон Мэзерс. С лапшой быстрого приготовления и чаем «Липтон» в пакетиках (имелось целых четырнадцать различных ароматов).

Но ведь электрический чайник уже не первый месяц как перегорел!

Однако сегодня даже тупое лицо Мэзерса не смогло поколебать победный настрой Грима. Он переступил порог главного зала СГЛАЗ и почти громогласно приветствовал дежурящих в ночную смену Уоррена Кастильо и Клэр Хаммер.

– Ты с кем-то переспал или что? – спросил Уоррен.

– Еще лучше, – ответил Грим. – У меня был гала-концерт.

И положил на стол ноутбук.

– Нет!

– Да.

– Герой!

Уоррен расхохотался, зато рот Клэр выглядел как мышеловка, которая готова вот-вот захлопнуться.

– Роберт, что с тобой? – процедила она. – Ты утер нос Колтону, зачем тебе лишние проблемы?

– А что он сделает, снова на меня наорет?

– Согласно протоколу…

– Надоело! На моей стороне – Блэк Спринг. Народ все одобряет. Целиком и полностью. Им нужна надежда, Клэр. Дай им хотя бы пар выпустить. Нам здесь и так тошно. Даже такой урод, как Колтон, иногда в состоянии оценить лихой розыгрыш.

Уоррен приподнял брови:

– Колтон Мэзерс, лихой розыгрыш… Похоже на псевдодиснеевский мультик, в финале которого персонажи умирают от внутреннего кровотечения.

– Роберт, я хочу тебя предупредить – будь осторожен, – продолжала Клэр. – Это тебе еще аукнется.

– Ты на карму намекаешь, дорогая? Хватит о грустном. Итак, где нынче бродит наша прекрасная леди?

Уоррен вывел на экран цифровую карту – на ней флуоресцентными точками были отмечены места последних появлений ведьмы. Один из огоньков, где-то на окраине Блэк Спринг, у шоссе 293, мигал красным.

– Она возникла на Уайант Роуд, в подвале миссис Клеменс, в полшестого. Вроде там очень тесно и куча мебели. Миссис Клеменс ее не заметила, пока не спустилась за банкой кукурузы. Бабуля втиснулась между массажным креслом и гладильной доской.

– Как мало ей надо для счастья, – промурлыкал Грим.

– Миссис Клеменс впала в ступор. У нее – почтенный возраст, и неожиданные визиты ее нервируют… По крайней мере, она так и сказала, – фыркнул Уоррен. – Позвонила, можешь вообразить? А в прошлом году она попросила айфон, чтобы пользоваться приложением. Ничего себе, да? Небось по скайпу болтает с дочерью: та ведь переехала в Австралию.

– Главное, чтобы не трепалась по вечерам, усевшись в массажное кресло, – парировал Грим, уставившись на экран. – И что Катерина? Она тоже потрясена после утреннего инцидента?

– Сложно сказать, – произнесла Клэр. – По моему мнению, случай со столбом никак на нее не повлиял. Может, у нее и вскочила шишка на лбу, но ты и сам в курсе, что все изменения пропадают, когда она перемещается по городу. Хотя будет любопытно поглядеть, каким будет ее завтрашний маршрут.

– Привычка – дело святое, – вымолвил Уоррен и зевнул, поворачиваясь к Гриму. – Слушай, что тебе не спится, трудоголик? Мы отлично справляемся.

Грим заявил, что последует его совету сразу же – но сначала проверит почту. Клэр занялась отслеживанием интернет-трафика, а Уоррен продолжил складывать пасьянсы. В почте и новостной ленте Yahoo! не было ничего особенного, и спустя десять минут Грим поймал себя на том, что клюет носом.

Он уже собрался было домой, как вдруг Уоррен вскочил из-за стола с триумфальным кличем:

– Встретили! Точно!

Грим и Клэр посмотрели на него. Клэр даже прищурилась.

– Не может быть. У Делароза?

Уоррен принялся расхаживать вдоль стола, изображая нечто среднее между «лунной походкой» Майкла Джексона и буйством из видео «Гангнам стайл».

То ли хороший танцор, то ли полный придурок, подумал Грим.

А Клэр скептически поджала губы.

– Они здесь всего неделю! Разве такое возможно?

На экране транслировалось зеленоватое изображение с камеры ночного видения. Камера D19–063 снимала участок Барфуэлл, теперь принадлежащий семье Делароза. Посреди улицы стояла Бамми Делароза, обмотавшись белой простыней, будто она появилась тут прямиком из Древней Греции. Хотя у камер видеонаблюдения в Блэк Спринг не имелось микрофонов, было очевидно, что она вопит. Ее муж Берт в нижнем белье прыгал вокруг женушки, пытаясь ее успокоить, сам на грани истерики. Гриму они напомнили сатира и менаду, собирающихся принести жертву Дионису.

Опыт разрешения подобных ситуаций придавал Гриму должной уверенности. Раз Делароза выскочили из дома налегке, значит, мобильники не захватили.

Данный факт давал СГЛАЗ дополнительную фору. Между прочим, Грим не сомневался, что испуганные Делароза не успеют позвонить в службу спасения. В любом случае супруги еще не решили, что случившееся – должный повод вызывать полицию. Вероятно, они захотят пригласить в дом экзорциста, если им такое в голову взбредет.

В правой стороне экрана в темноте возник прямоугольник света. Открылась дверь соседнего дома, и на крыльце показалась миссис Содерсон. Затем на улицу высыпали другие соседи, которые явно собрались угомонить новоселов ведьминского местечка.

– Ага, встретили, – подтвердил Грим. – Поздравляю, Уоррен! Сорвал банк.

– Сейчас телефон зазвонит, – произнесла Клэр.

И правда, спустя секунду раздался звонок. Клэр сняла трубку и начала разговаривать с одним из соседей семьи Делароза.

Уоррен стоял рядом с Гримом и меланхолично поглядывал на экран.

– Теперь им предстоит узнать, что они застряли у нас на веки вечные.

– Какая трагедия. Жаль, что местные людишки – так себе.

– Кто идет на поле боя?

– Я, – выпалил Грим.

Конечно, Грим знал, что данное решение лишает его шанса выспаться, но он действительно захотел увидеть все воочию. Разъяснять новичкам особенности их теперешнего положения – нелегкое дело, да и благотворительность не была в числе его дарований, но Грим проникся сочувствием к бедолагам. Им предстоит пересмотреть свои взгляды на мироздание и быть начеку. Самому Гриму, родившемуся и выросшему в Блэк Спринг, можно сказать, повезло, однако он был не каменным и понимал, насколько все это болезненно.

Формально Грим принадлежал к методистской церкви, поэтому вне своей работы ему следовало отрицать любые паранормальные явления. Но в глубине души он принимал реальность таковой, какая она есть. Грим понимал, что в мире случаются вещи необъяснимые и потрясающие, а иногда – просто пугающие и сверхъестественные.

Но здесь имелась и еще одна, самая главная загвоздка. Люди, попадавшие в Блэк Спринг, должны были смириться со своей участью – с фатальной необратимостью и окончательностью ситуации.

То было первое отчетливое осознание своей бренности. Каждый отчаянно сопротивляется осознанию смерти, стараясь не думать о ней, пока есть возможность. Но в Блэк Спринг они живут бок о бок со смертью. Они видят ее дома, они прячут ее от Пришлых, а иногда ставят у нее на пути фонарный столб.

Но Делароза… необратимость и смерть не сочетались с их картиной мира, космополитичной, наполненной холодными рассуждениями и сменой карьеры после менопаузы. Блэк Спринг – будто таблетка мышьяка, которую они неожиданно обнаружили у себя во рту и раскусили прежде, чем поняли, что это яд. Если бы Роберт Грим только что не проиграл пари, он бы пожалел их.

Он смотрел на экран. Соседи отвели Делароза в дом миссис Содерсон.

Клэр повесила трубку.

– Они в хороших руках. Я обещала, что команда будет через десять минут. Кто составит мне компанию?

– Я, – повторил Грим. – Они верующие?

– Нет. Кажется, мальчишкой он посещал методистскую церковь, но сейчас он агностик.

– Тогда не будем приплетать к этому церковные дела.

– Твой жезл и Твой посох – они успокоят их, – торжественно произнес Уоррен, переиначив библейский псалом.

– Тебе правда пора, Роберт? После нашей с ними последней стычки ты, возможно, единственный человек, который сумеет их утихомирить.

А мы не собираемся их убаюкивать, подумал Грим. Мы хотим встряхнуть их – разрушить их мир до самых основ.

– Они находятся в состоянии шока и ничего толком не поймут. Возьму Пита Вандермеера и Стива Гранта. В этом месяце – их очередь. Социолог и врач. Они – настоящие профессионалы и подберут подходящие слова. А еще надо прихватить кого-нибудь из их жен, для Бамми. Мы справимся.

Грим накинул плащ.

– Ты их из постели подымешь, когда им позвонишь, ангел призывающий.

Грим усмехнулся. Он уже приготовился к бессонной ночи.

Глава 6

– Ее зовут Катерина ван Вайлер, но мы окрестили ее ведьмой Блэк Рок, – заявил Пит Вандермеер.

Он затянулся сигаретой и задумчиво умолк.

Они устроились в лобби «Пойнт Ту Пойнт», развалились в старинных кожаных креслах, знававших и лучшие времена. На кофейном столике между ними выстроилась шеренга полупустых стаканов, бутылок и термосов. Сотрудница отеля уже приготовила для четы Делароза свободный номер и отправилась спать, оставив лишь дежурный свет в баре для поздних клиентов. Пит Вандермеер и Грим заказали пиво. Стив прихлебывал кофе. Джослин отдала предпочтение ромашковому чаю (как и Бамми Делароза) – она смаковала напиток из большой кружки, от которой шел пар. Грим настоял на том, чтобы сначала Бамми опрокинула стопку водки. Ее муженька уговаривать не пришлось, он сразу выпил три. Еще не был пьян, но уверенно продвигался в этом направлении.

Может, оно и к лучшему, решил Стив.

Берт и Бамми Делароза оказались вовсе не заносчивыми снобами, какими их описывал Грим. Они даже начинали нравиться Стиву, насколько, конечно, можно было оценить их личности в теперешнем их состоянии. Первоначальный шок слегка сгладился, и они могли воспринять ситуацию адекватно. Не то чтобы они ее уже окончательно осознали – до этого было еще далеко! Бедняги до сих пор пребывали в оцепенении, которое столь ловко используют похоронных дел мастера, обсуждая практические вопросы с родственниками, раздавленными горем. Реальность ситуации обрушится на них в полную силу позже. Наверное, завтра, а может, и к выходным. В любом случае им надо понять, с чем именно они столкнулись. И у них есть шанс хорошенько подумать над своей участью в теплом и уютном лобби «Пойнт Ту Пойнт».

А сейчас ничто в мире не заставит чету Делароза вернуться в их пустой дом… где появилась женщина с зашитыми глазами.

Грим заехал за Питом, Джослин и Стивом на своем «Додже Рам». Новоселы вежливо с ними поздоровались. Грим заметил, что у обоих Делароза тряслись руки.

Стив был тоже чуток не в себе. Он и Джослин крепко спали, когда зазвонил телефон. Но кофе быстро растекся по пищеводу, и сознание Стива постепенно прояснялось.

– Катерина ван Вайлер, – пролепетал Берт Делароза.

– Да, – кивнул Пит. – Она проживала в Философерс Дип, в лесу, рядом с тем местом, где живут Стив и Джослин и я с женой. Катерину приговорили к повешению из-за колдовства аж в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году. Тогда Блэк Спринг назывался по-другому. Это было поселение голландских трапперов – Новый Беек. Похоже, Катерина не захотела покидать свое гнездышко.

В камине затрещали дрова, и Бамми подскочила, как чертик из табакерки. У нее вокруг рта прорезались глубокие складки. Пугливая, будто лань, подумал Стив.

– Кое-кто в Вест-Пойнте, Хайленд Фоллз и Форт-Монтгомери знает, что окрестности Блэк Спринг прокляты. Подробности не обязательны. Это чувствуешь: магия витает в воздухе, как озон после грозы. Но ведьма Катерина – личная проблема нашего городка. К сожалению, мы ничего не можем поделать, поэтому мы пытаемся вести себя тихо, чтобы не стало еще хуже.

Пит глотнул пива. Делароза с тоской уставился на свой бокал и судорожно вздохнул.

– Ее биография очень скудна. Вероятно, Катерина прибыла сюда на одном из судов Голландской Вест-Индской компании приблизительно в тысяча шестьсот сорок седьмом году. В те времена Новый Амстердам был оживленным портовым городом. Торговые посты протянулись вдоль Гудзона, переселенцы торговали с индейцами, а вообще были людьми очень простыми. Всякие истории и легенды частенько передавались из уст в уста, увы, большинство из них уже утеряно!.. Так или иначе, но Катерина была скотницей или повивальной бабкой. В Новом Свете женщинам уготовили важную роль, и поэтому народ часто прибегал к ее помощи.

– Женщины, прибывшие в Северную Америку, постоянно рожали детей, – объяснила Джослин.

– Ага. Они сеяли семена для будущей цивилизации. А голландские поселения как раз находились на берегах рек. Леса к западу кишели дичью, и в Блэк Рок Форест индейцы всегда ставили ловушки. Здесь наши голландцы и основали Новый Беек. С индейцами они отлично поладили. Зато англичане оказались упрямыми ослами. Они наседали на голландцев, потому что им безумно хотелось завладеть освоенной территорией. Их мечта стала реальностью – англосаксы аннексировали голландские поселения, не пролив ни единой капли крови. Они-то и вытеснили отсюда индейцев, хотя многие считают, что те ушли по своей воле и мигрировали на север. Ведь к тому моменту Блэк Спринг уже был проклят.

– Простите, но на что вы намекаете? – спросил Берт Делароза.

– Он заколдован, – ответил Роберт Грим со своей привычной прямотой. – Блэк Спринг протух и обречен.

– По крайней мере, люди в это верили… и верят, – предположила Бамми дрожащим голоском.

– Верно, – произнес Грим, недобро оскалился и вжался в кресло, заметив мрачный взгляд Пита Вандермеера.

Бамми и Берт нахмурились и переглянулись. В других обстоятельствах эта синхронность показалось бы забавной – но только не сейчас.

– Вам необходимо понять, сколь глубоко укоренились в человеческой психике суеверия, – продолжил Пит. – Мы говорим о людях, которые были вынуждены бороться за свое каждодневное существование в крайне суровых условиях. Им отовсюду грозила опасность. В Европе случались эпидемии чумы, неурожаи, голод, нашествия разбойников, а в Новом Свете затаились хищные звери, дикари и демоны. Переселенцы боялись сверхъестественных сил, которые властвовали в окрестных лесах. Сложилась чрезвычайно неприятная ситуация. Сказки и предзнаменования взяли верх над рассудком. Люди трепетали, ожидая Страшного Суда, и видели повсюду козни дьявола. Это оставило зримые следы в нашей истории. Взять хотя бы название холма, который находится за вашим домом.

– Гора Скорби? – уточнил Берт. – Мы там прогулялись еще на прошлой неделе. Очень живописный холм! С вершины Гудзон видно.

– Гора Скорби прекрасно подходит для пеших прогулок, главное – не сходить с тропы, – согласился Пит. – Что до предзнаменований, то можно воспринимать их как примитивный аналог метеорологии, но по ним предсказывают не погоду, а грядущие несчастья. Вы ведь слышали про суды над ведьмами в Салеме? Жители колонии у Массачусетского залива прямо-таки взбеленились. Но всему этому предшествовали неурожай и эпидемия оспы – кроме того, переселенцы побаивались индейцев, что только накалило обстановку. Но сопоставили все эти факты гораздо позже, когда суд уже свершился. В общем, именно страх и провоцировал распространение слухов, предшествовавших трагедии. Люди везде видели плохие предзнаменования. Мертворожденные младенцы, странные природные явления, быстрое разложение плоти умерших, загадочные птицы…

Пит ухмыльнулся.

– Голландцы были людьми приземленными, по крайней мере по сравнению с пуританами, но и они поддались панике. Например, в тысяча шестьсот пятьдесят третьем году одна крупная серая птаха садилась на крест церкви в гавани Нового Амстердама на закате каждый вечер в течение трех недель. Разумеется, народ встревожился. Говорили, что птица – больше, чем гусь, и питается мертвецами. Сейчас-то мы в курсе, кто прилетал в гавань. Рифы-стервятники залетают в наши края. Но колонисты пребывали в неведении. Они судачили обо всем и старались найти хоть какое-то объяснение, основываясь на легендах и прочих россказнях. В итоге городской совет приказал застрелить несчастного грифа. А на следующий год население поразила эпидемия оспы. И все свалили на бедную птицу.

Джослин встрепенулась:

– Стив, расскажи им про доктора и детей. Пит, ты не слышал эту историю?

– Нет, – откликнулся Пит.

– Меня просветил коллега по Нью-Йоркскому медицинскому колледжу, – начал Стив. – Перед эпидемией тысяча шестьсот пятьдесят четвертого года врач из Нового Амстердама по имени Фредерик Верхюльст изучал поведение детей, которые играли в «похороны». Ребята рыли ямы за стеной поселения, приносили туда ящики от фруктов и клали их в «могилы», как «гробы», устраивая похоронные процессии. Их родители решили, что дети одержимы, а их поведение – дурное предзнаменование.

– Слава богу, что у нас есть игровые приставки, – подытожил Пит.

Рассмеялись все, кроме Бамми Делароза, которая с трудом издала подобие смешка.

– И таких свидетельств множество, – добавил Стив. – Некоторые из них весьма неприглядны. Некоторым трупам в рот засовывали кирпичи. А почему?.. Во времена эпидемии желтой лихорадки в Бостоне, в тысяча шестьсот девяносто третьем году, братские могилы частенько раскапывали, дабы похоронить скончавшихся от болезни. Иногда могильщики натыкались на распухшие трупы со следами запекшейся крови. Их саваны были порваны и скручены, как будто зомби пытались выбраться из могил, чтобы охотиться на живых и пить их кровь. Теперь-то нам известно, что разлагающиеся тела раздуваются от газов. Гниение внутренних органов вызывает истечение телесных жидкостей изо рта, а ткань разъедают бактерии. Но тогда считалось научным фактом, что «пожиратели саванов» – суть неупокоенные, которые питаются человечиной и навлекают на живых проклятия и тяжкие недуги. Дескать, таким образом они пополнят свою армию «живых мертвецов». Поэтому служители церкви и засовывали им в рот кирпичи, чтобы неупокоенные погибли от голода!

Воцарилась тишина, прерываемая лишь треском дров в камине.

Берт нарушил паузу:

– А в мегаполисах это сойдет за неплохую раскрутку. Надо только рассказать потенциальным клиентам, желающим приобрести недвижимость, что в Блэк Спринг просто замечательно: здесь отлично кормят и можно всласть наслушаться разных страшилок…

Грим фыркнул, едва не подавившись пивом. Теперь расхохотались все, включая Бамми. Джослин похлопала Грима по спине, и он прокашлялся. Стив обрадовался – Берт может шутить. Значит, он не настолько потрясен, и сегодняшняя информация останется у него в голове, а не влетит в одно ухо и вылетит из другого. Если, конечно, он целую бутылку «Столичной» не опорожнит.

– Продолжим, – произнес Пит, отсмеявшись. – Пророчества внесли серьезный вклад в картину мира переселенцев. Слепорожденные дети, гигантские звериные следы в лесах, странные огни в ночном небе… если люди начинают верить в предзнаменования, у них нарушается и структура мышления, и прежний образ жизни. Они думают, что в будущем их ожидает очередной кошмар. Здесь и коренится тот страх, который заставил людей сторониться Катерину ван Вайлер.

– Они не сомневались, что она – ведьма, – резюмировал Берт.

– Верно.

Сигарета Пита догорела в пепельнице, и он принялся за другую.

– Да… Началась банальная охота на ведьму, хотя тут имелись и некоторые нюансы. Судите сами, одинокая женщина долгие годы жила в лесу – естественно, на нее и так уже косо смотрели. Каким образом она умудрилась родить сына и дочь, так что в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году ей было, вероятно, около тридцати, кто являлся отцом и куда он запропастился – остается тайной. Ходили слухи, что Катерина якшалась с индейцами. Вдобавок Катерина не посещала церковь, и этого оказалось достаточно, чтобы на нее стали показывать пальцами. Говорили, что она совершала языческие ритуалы. В общем, чаша терпения горожан почти переполнилась…

– Ее обвинили в поклонении дьяволу? – перебил Берт.

– В содомии, каннибализме и в оборотничестве. Жуть, да и только!

– Боже мой!

– Итак, в октябре шестьдесят четвертого девятилетний сын Катерины умер от оспы. Свидетели подтверждают, что видели Катерину в траурном платье, когда она хоронила тело в лесу. Но спустя пару дней кто-то из местных повстречал мальчишку на улице Нового Беека. Люди сразу же поверили в то, что Катерина воскресила своего ребенка, подобно тому, как Иисус воскресил Лазаря. И началось!.. Народ решил, что Катерина – злая ведьма, которая связалась с тем, с кем не надо связываться темной ночью. В итоге женщину приговорили к смерти за колдовство. После пыток она созналась в своих прегрешениях. Но тут нет ничего удивительного! Думаю, после пытки колесом или ныряющим стулом любой подтвердит, что он летал на помеле! В общем, судьбе Катерины не позавидуешь. Катерину собственноручно заставили убить богомерзкое создание, коим являлся для горожан ее ребенок. Если бы она ослушалась, то судьи казнили бы не только мальчика, но и дочь Катерины.

– И ей пришлось выбирать между своими детьми? – воскликнула Бамми.

Пит пожал плечами.

– Люди не особенно милосердны. Ледяной ветер из развалин средневековой Европы долетел и до Нового Света. Обвинения в колдовстве приветствовались. А у Катерины не было выбора, и она убила сына, чтобы спасти дочь, после чего ее «милостиво» приговорили к повешению, а не к сожжению на костре. Горожане заставили ее лично спрыгнуть с табурета, дабы это символизировало раскаяние и очищение. Потом ее тело бросили в яму в лесу, на съедение диким зверям, так полагалось поступать с ведьмами. Таков финал трагической истории.

– Господи, – пробормотала Бамми.

– За исключением того, что Катерина не была невинной жертвой, – встрял Грим.

Супруги Делароза уставились на него.

– Если говорить точнее, то мы не знаем, была ли она действительно виновна в тех преступлениях, в которых ее обвинили, – поспешно произнес Пит. – Даже находясь в Блэк Спринг, сложно прийти к окончательному выводу по этому поводу. Но люди верили в то, что Катерина воскресила сына из мертвых, поэтому для них она являлась ведьмой. Можно предположить, что затворническая жизнь помогла ей развить некие способности, хотя нет никаких свидетельств того, что она творила чудеса либо использовала свой дар для причинения вреда окружающим. Куда вероятнее, что ее насильственная смерть, которой предшествовали пытки и принуждение к убийству ее собственного сына, и превратила Катерину в неупокоенное создание. Но мы и сами блуждаем в потемках. Мы не очень разбираемся в оккультизме.

– Ладно, – пробормотал Берт Делароза, опрокинув стопку «Столичной». – Зато у вас, ребята, есть свой деревенский призрак.

Берт визгливо захихикал, будто сам поразился своим словам, и поднял пустую рюмку, глядя на Грима.

– А ты не врал мне, когда предупреждал меня про здешние нравы, приятель! Я-то думал, ты намерен вышвырнуть меня и Бамми из милого местечка. Что ж, порой мы ошибаемся.

– Что ты имеешь в виду? – ошеломленно пискнула Бамми.

– Про тот день, когда Роберт и та женщина пытались нас подкупить. Вечером Роберт звякнул мне на мобильный и опять попытался отговорить. Он нес всякую чушь про злую ведьму, которая живет в лесу… Я тебе ничего не сказал, поскольку был в шоке! Я решил, что они перегнули палку, и не хотел тебя тревожить. И вот что получилось, дорогая…

– Извини, – ответил Грим, скрыв усмешку.

– Вы назвали ее деревенским призраком, – заявил Пит. – Определение не совсем правильно, но близко к истине. Не требуется особых усилий, чтобы признать реальность женщины, которая материализовалась в вашей спальне. Но почему вы не позвонили в полицию, когда заметили Катерину? Ведь люди обычно именно так и поступают, когда видят в доме незнакомца. Странно, что вы не вызвали «Скорую помощь», учитывая внешний облик Катерины!

Делароза неловко поерзали в креслах. У Стива возникло ощущение дежавю: новички, которых они знакомили с устоями Блэк Спринг, всегда реагировали одинаково.

Это случалось не чаще пары раз в году, если повезет – в более приемлемое время суток.

Стив хмыкнул и погрузился в воспоминания.

Восемнадцать лет назад Пит Вандермеер был гораздо моложе и работал на кафедре социологии в Нью-Йоркском университете. Может, еще не настолько опытный рассказчик, но с тем же самым задумчивым спокойствием в голосе. Именно Пит и рассказал им правду про Катерину и Блэк Спринг.

Что до Стива, то он, конечно, не забыл, как его раздирали противоречия. Они с Джослин ничего не понимали, пока Пит не побеседовал с ними начистоту.

Мы слушали байку про ведьму и верили в нее, потому что видели Катерину своими глазами, подумал он.

Наконец заговорила Бамми:

– Почему-то кажется, что она… не чужая. С ума сойти! И еще чувствуешь, что она – нечто плохое.

Бамми повернулась к мужу:

– Можно, дорогой?

Берт хотел возразить, но лишь махнул рукой:

– Давай.

– Мы еще не уснули. Мы были… заняты друг другом.

Бамми изящно скрестила руки на груди и покраснела, а Стив с Гримом прикусили языки. Однако Стив едва не присвистнул: за всю свою врачебную карьеру он ни разу не слышал настолько скромных речей, когда рассказчик повествовал о сексе.

Надо отдать Бамми должное: она проявила недюжинную тактичность, что, кстати, только красило ее.

– Я… легла на спину и внезапно увидела ее. Она стояла в изножье кровати. И самое жуткое заключалось в том, что секунду назад ее не было, а потом… она появилась. И она смотрела на меня. Если не считать того, что у нее нет глаз, только черные обтрепанные швы. Но она глядела на меня. Как бы я хотела, чтобы она отвернулась!

– Моя жена закричала, – безо всяких эмоций вымолвил Берт. – Начала корчиться, вылезая из-под меня, будто ее током било. Я тоже увидел ее. И заорал. Думаю, я так не вопил с той поры, когда мне пришлось нырять в прорубь на посвящении в студенты! У нас обоих не было ни малейшего сомнения, что перед нами не привидение, а существо из плоти и крови. Бамми замоталась в простыню и выскочила из спальни. Я бросился за ней следом, но в дверях оглянулся. Решил убедиться в том, что она не исчезнет, если я моргну… Знаете, так бывает, если кошмар приснился. Она никуда не исчезла. И я вернулся.

– Зачем? – выпалила Бамми.

– В нашей спальне появилась искалеченная женщина в цепях. Наверное, я хотел ей чем-то помочь.

– А потом? – спросил Грим.

Сначала Берт умолк. Бамми отчаянно стиснула руку Берта.

– Нет, – ответил он. – Она не шелохнулась. А я настолько струсил, что выбежал вон.

Грим и Стив переглянулись. Пит сразу догадался, что Берт лжет, но решил, что это не имеет отношения к делу, по крайней мере сейчас.