Текст книги "Безветрия. Книга 1"

– Лишь пустые ходят без ножа, – повторяет он, а я понимаю, что выиграла этот спор. Я могу забрать лук.

Сердце приятно сжимается от осознания победы. Как ни странно, Крис не стал дуться как ребенок, а сдержал свое слово, даже воздержался от оскорблений. Не думаю, что он стал больше мне доверять после такого номера, но это и не важно.

– Кто такие пустые?

– Лучше тебе не знать, принцесса. Собирай оружие, и выдвигаемся.

Пришлось вернуться в дом, чтобы перекусить какими-то странными запасами из потайного шкафа и собрать вещи. Их оказалось немного. У Криса его походная сумка через плечо и два кинжала за спиной, у меня – лук с колчаном и небольшой кинжал на бедре. Лук каким-то чудесным образом превращается в увесистый черный браслет. Я цепляю его на запястье и прокручиваю, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Это оказалось куда удобнее, чем носить его за спиной.

Местная еда не перестает меня удивлять. Крис протягивает мне какой-то вытянутый фрукт (или овощ) желтого цвета. Запах у него приторный, складывается ощущение, что вся еда в Безветрии сладкая. Я подношу его к губам, но не успеваю откусить, потому что Крис резко одергивает мою руку.

– Ты чего делаешь?

Недоуменно смотрю на него, пытаясь понять, действительно ли он настолько глупый. Разве это не очевидно?

– Пытаюсь поесть. Не видно?

– Видно. Но тебя ничего не смущает?

Я непонимающе заглядываю ему в глаза, замечая в них уже привычное раздражение. Крис ужасно напоминает мне кое-кого, кто тоже считал любое мое действие глупым. Удивительно, но он тоже пытался меня убить. Даже не знаю, как я умудряюсь находить таких людей.

Пытаюсь понять, что же нет так. Обычный фрукт не самого аппетитного вида. Почему я не могу просто его съесть? Зачем вечно все усложнять?

– Меня смущает, что я не ела почти сутки, а ты сейчас не даешь мне это исправить.

Парень тяжело вздыхает и демонстративно садится напротив меня.

– Всему-то тебя учить надо. Смотри, показываю один раз, – он поднимает еду чуть выше, общаясь со мной как с ребенком.– Если ты собираешься что-то съесть, для начала необходимо это понюхать, – парень подносит фрукт ближе ко мне, но быстро его убирает.– Чувствуешь сладкий запах? Значит, здесь нет яда. А дальше нужно сделать так…

Крис перекладывает фрукт в одну руку, а другой делает сверху три щелчка пальцами в форме треугольника, после чего откусывает.

– Ты не дал мне поесть, потому что я не щелкнула пальцами? – уточняю я, сдерживая раздраженный вздох.

– В общем, да. Но это не глупый обычай, как ты думаешь. Это защитный обряд от маллов.

Моментально вспоминаю, как Мира говорила, что умников маллы съедают, а Крис потом угрожал меня им скормить, если буду задавать много вопросов. Невольно вздрагиваю, не до конца понимая, пустые ли это слова или такие твари правда существуют.

– Вы их так боитесь, что даже поесть спокойно не можете? – спрашиваю, попутно делая те самые три щелчка над фруктом, и наконец-то откусываю. Как ни странно, на вкус он совсем не сладкий. Почти безвкусный, с едва уловимой кислинкой, но такое определенно мне нравится.

– Маллы– это невидимые существа, способные за долю секунды сожрать душу. А наиболее уязвимы мы именно во время приема пищи. Нельзя понять, рядом малл или нет, их почти никто не видит и не слышит, ты никак не сможешь почувствовать его присутствие. Вполне возможно, сейчас ты в безопасности, но никогда не будет лишним перестраховаться, – пояснил Крис, тоже откусывая то, что я именовала фруктом, хотя сейчас уже не уверена в этой информации.

Чувство голода сильнее интереса, я вгрызаюсь в еду и ем, пока не остается один лишь хвостик. Не сказать, что таким объемом можно наесться, но этого хватит, чтобы не упасть в обморок по дороге. А значит, достаточно. Раньше я могла не есть дня по три, если Женя считал, что не заслужила. Падала без сил прямо в школе, меня поили сладким чаем и вызывали отчима в школу, где он прикидывался примерным опекуном. В таких ситуациях я всегда знала, что меня ждет дома за то, что посмела его опозорить.

Дожевав, я задаю следующий вопрос:

– Они могут напасть только во время еды?

– Не только, – равнодушно отвечает Крис, который тоже уже доел.– Если малл сильно голоден, то может напасть абсолютно в любой момент.

– Выходит, против них нет защиты? Совсем?

– Раньше были люди, которые могли их видеть. Они посвящали свою жизнь защите мирного народа. Но сейчас их истребили. Остались только те, кто согласился работать на Сенат. Считай, маллы теперь в подчинении монстров пострашнее, – с каждым словом ненависть в его глазах отражалась с новой силой.

Крис переводит взгляд на меня, и я понимаю, что он сказал то, чего говорить не собирался. Откуда такая ненависть к Сенату? Почему он назвал этих людей монстрами? Мира говорила, что Сенат заботится о правителях, поддерживает их и дает советы. Почему же у Криса другие сведенья? Он уже говорил, что бежит от людей Сената, но что произошло? Почему Мира и Томас пытались создать идеальную картинку Безветрии в моих глазах? Боялись, что я испугаюсь? Что ж, не зря.

– Почему ты так ненавидишь Сенат? Почему убегаешь от них?

Холод его взгляда, кажется, способен превратить в лед все живое, и я понимаю, что перешла черту. Неужели я нашла болевую точку Криса? Что произошло между ним и Сенатом, что он не хочет об этом говорить? Почему это запретная тема?

На удивление, он сдерживает свой арсенал угроз и ограничивается вполне спокойной фразой:

– Что я говорил насчет вопросов, принцесса? Вот и не задавай их. А вообще, закругляйся, нам пора выходить.

Разочарованно вздыхаю, но не решаюсь спорить. В конце концов, все мы имеем тайны. Но остается надеяться, что его секреты никак не повлияют на мое возвращение домой. Два беглеца идут по одному пути. Кого же поймают быстрее?

Накидываю плащ и прячу еще мокрые волосы в капюшон. Мысленно возвращаюсь к вопросу Криса: готова ли я? Абсолютно нет. Но мы закрываем за собой дверь и выдвигаемся в глубь леса, оставляя возможность вернуться назад.

Глава 14

Детей способны удивить даже самые обычные вещи, например, мыльные пузыри, что так красиво переливаются на солнце. Ребятишки каждый раз дивятся радуге и пролетающим самолетам, словно видят их впервые. С годами этот детский восторг слабеет и меркнет, уступая место принятию. Чудеса технологий мы начинаем воспринимать как должное, а на такие вещи, как радуга, и вовсе перестаем обращать внимание.

Однако сейчас я ощущаю себя самым настоящим ребенком. Как будто время обернулось вспять, прошло через каждую клеточку моего тела и вернуло детский взгляд на жизнь. Любая мелочь способна напугать и вызвать трепет в сердце. Крис лишь закатывает глаза на такую мою реакцию. Он вырос здесь. Его не удивляют раскрывающиеся цветы, из бутонов которых вылетают голубые и розовые искры. Он равнодушен к грибам, от которых исходит едва заметное сияние, если до них дотронуться. Крис не обращает внимания, а мне безумно хочется сказать кому-нибудь: «Смотри! Ты можешь в это поверить?». Крис может, именно поэтому он не способен разделить моего восторга. Какая жалось, что помимо него мне не с кем поговорить.

Была бы здесь Катя, она бы больше удивилась не чудесным явлениям природы, а моей реакции. Я привыкла не выделяться, многое держать в себе и игнорировать большинство вещей. Не думаю, что подруга была бы готова увидеть меня в таком состоянии. Эх, Катя. Сколько времени пройдет, прежде чем мы встретимся? Встретимся ли вообще? Она всегда говорит, что так рассуждать нельзя. Нужно думать о хорошем, и тогда хорошее произойдет. Меня восхищает ее оптимизм не меньше местных чудес. Однако тяжело думать позитивно, когда находишься в другом мире, не располагаешь никакой информацией, а единственный человек, способный помочь, открывает рот только чтобы нахамить.

Крис ведет себя раздражающе и явно пользуется моим безвыходным положением. Мы в пути уже несколько часов, за это время он трижды успел напомнить, что если я не буду слушаться, то непременно умру. Впрочем, я не отрицаю такую возможность, даже если буду беспрекословно выполнять все, что он говорит. Сомневаюсь, что Крис кинется спасать меня в случае опасности. Именно по причине того, что я не надеюсь на него так же, как и он на меня, я настояла на том, чтобы у меня был лук.

– Ничего не трогай! – гневно выдает Крис, когда я пытаюсь дотронуться до очередного гриба.

– Почему?

Он дергает меня за руку, отводя подальше от столь манящего сияния. Крис делает глубокий вдох, явно стараясь восстановить спокойствие.

– Тут даже Мирс не поможет. Диан, ты вообще понимаешь, где находишься? Или ты специально это делаешь? – спрашивает парень, все еще крепко держа меня за руку.

Он относится ко мне как к чужому ребенку, которого почему-то оставили ему на присмотр. Я его раздражаю одним лишь присутствием рядом.

– А сам-то как думаешь? Меня похитили прошлой ночью в мир, о существовании которого я никогда не слышала даже. А ты…

– Не ври мне, – он сильнее сжимает мое запястье и смотрит прямо в глаза.– Ты не могла не знать.

– Ты делаешь мне больно, – вместо ответа говорю я, но понимаю, что это никак не поможет.– Я не знаю, о чем ты. Мне кажется, ты издеваешься надо мной. Тебе известно определение слова «похитили»? – слышу истерические нотки в голосе. Этот парень действительно выводит меня из себя.– Не знаю я ничего о Безветрии, не могла знать, и было бы круто, если бы все так и оставалось. Но нет, я здесь. С тобой. Поэтому прекрати этот цирк, отпусти мою руку и хотя бы иногда потрудись отвечать на мои вопросы. Я не смогу понять, что делать, самостоятельно. В моем мире ты бы вел себя так же.

Он закатывает глаза и нервно усмехается, как будто я сказала что-то смешное. Парень наконец-то отпускает мое запястье и отходит назад. В его карих глазах читается раздражение, смешанное с отвращением. Занятно, однако, что я раздражаю его одним своим существованием. Но я не собираюсь отступать только потому, что он раздражает меня не меньше. Меня ждет Катя и привычный мир, я обязана вернуться и готова для этого выслушать еще миллион оскорблений от Криса, лишь бы он привел меня домой.

– Твой мир примитивен. Я освоюсь и разберусь со всем за день.

– Ага. Видел бы ты свое лицо при упоминании цирка, – парирую я, закатывая глаза.

– Кстати, а что это?

– Твой будущий дом.

Его выражение лица вмиг меняется с заинтересованного на рассерженное, и он снова идет вперед, не оборачиваясь на меня. Подавляю смешок и следую за ним. Мы молчим какое-то время, парень упорно даже не смотрит в мою сторону, что безумно меня радует. За это время я только и слышала упреки и угрозы. Приятно немного побыть в тишине.

И все-таки был нюанс, который не давал мне покоя. Он сказал, что даже Мирс не поможет. Но кто тогда сможет помочь? Неужели это настолько дохлый номер? Почему мы тогда продолжаем путь? Мира сказала, что только Мирс все знает. Я не особо в это верю, но, учитывая все произошедшее за сегодня, стоило бы поверить. Сложно представить, что один человек (или не совсем человек) способен знать все. Но если не поможет даже он, то кто?

– Крис, почему ты сказал, что Мирс не поможет?

Парень устало потирает виски, всем своим видом демонстрируя, как он от меня устал. Это я уже давно поняла, ему стоит смириться с моим присутствием.

– Прекрати себя так вести, Крис. Тебе придется отвечать на вопросы и терпеть меня. В конце концов, ты тоже компания не из приятных.

– А тебе придется бросить свои королевские замашки и начать меня слушать. Говорю, не трогай, значит, не трогай! Все просто. А ты еще и к словам цепляешься.

– Так почему Мирс не может помочь?

– Он не возится с противными принцессами, – отвечает Крис так, будто это самая правдивая вещь из всех, что он когда-либо говорил.

Чувствую, как самообладание начинает покидать меня. Надо же быть таким идиотом! Чего он этим пытается добиться? Ну обижусь я, а дальше что? Крис надеется, что я отменю наш договор и оставлю его в покое? Зачем он вообще тогда соглашался помогать?

– И поэтому ты благородно взял эту задачу на себя? – выдаю самое безопасное из того, что было в голове. Нет, у него не получится вывести меня из себя. Не сегодня.

Он игнорирует это, однако во мне появляется какое-то новое, неприятное чувство. Оно разрастается в груди, обжигая внутренности. Кто он такой, чтоб так себя вести? Мы заключали договор на равных. Услуга за услугу. Так что с ним, черт возьми, не так? Неужели так трудно ответь на простой вопрос? Чувствую, как слезы подступают к глазам. Быстро моргаю, убирая видимые последствия стресса. Он только этого и добивается, но я не доставлю ему такого удовольствия.

– А знаешь что? Ты…

– Тихо, – прерывает меня на полуслове Крис.

Слова застревают в горле от шока. Он просто взял и… заткнул меня? После всего, что только что сказал? У него вообще есть совесть?

– Нет уж, иди ты знаешь куда! Я…

Крис неожиданно закрывает мне рот ладонью и гневно смотрит в глаза, не позволяя отстраниться. Его кожа теплая, куда теплее чем мои губы. Он отводит взгляд, и я только сейчас понимаю, что что-то не так. Слишком неспокойно вдруг стало в почти мертвом лесу. Не слышно странных звуков или шелеста чужих ног, но я буквально кожей смогла ощутить чужое присутствие в лесу.

Хотелось задать Крису очевидный вопрос, но он по-прежнему крепко зажимает мне рот.

– Ни звука, – едва слышно шепчет он мне на ухо, как будто предугадал мои намерения, на что я могу лишь моргнуть.

И без того пугающий лес обрел атмосферу враждебности. Но что произошло? Почему никого не видно? Неужели это голодные маллы? Но почему Крис тогда почувствовал их присутствие? Он один из тех людей? Тогда, если Крис не согласился работать на Сенат и сбежал, понятно, почему он бежит от стражников. Он либо продастся, либо умрет. В таком случае действительно лучше бега.

Крис отпускает меня и резко достает из-за спины кинжалы, принимая боевую позицию. Следую его примеру и преобразовываю браслет в лук, хотя не понимаю, с кем придется сражаться. Я встаю у него за спиной, ожидая, что опасность может появиться с любой стороны, но по-прежнему никого не вижу. Почему Крис так напрягся? Что происходит?

Постепенно до нас стал доноситься противный писк, будто множество комаров двигается в нашем направлении. Крису понадобилась всего секунда, чтобы сообразить, в чем дело.

– Бежим! – приказывает он, убирая кинжалы за спину и хватая меня за руку.

Мы срываемся с места, пищащий звук становится все сильней, но я по-прежнему не могу понять что происходит.

Бежать с луком крайне неудобно, поэтому превращаю его обратно в браслет. Однако на бегу это оказалось не так легко сделать. Он выпадает у меня из рук, и я высвобождаюсь из хватки Криса, чтобы поднять свое оружие. Только теперь до меня доходит почему мы бежим.

К нам с бешеной скоростью приближаются сотни маленьких голых человечков. Такие были нарисованы на потолке замка. У меня сложилось впечатление, что они выполняют роль помощников, которым поручают несложные дела. Однако сейчас эта шумная масса выглядит угрожающе. И хуже всего то, что они летят прямо на нас.

– Чего застыла? Бежим! – кричит Крис, возвращаясь за мной и снова дергая за руку.

Из-за меня мы потеряли время. Эти твари и так быстрее нас. Теперь понимаю, почему Крис убрал кинжалы. Применять оружие против них бесполезно.

Мы несемся, не обращая внимания на ветки, которые нещадно бьют по лицу и ногам, но нас все равно догоняют.

– Нам срочно надо скрыться.

Не могу не согласиться, но понятия не имею, как это сделать. Было бы здесь какое-то озеро, мы бы смогли ненадолго укрыться под толщей воды. Но мы в лесу, вокруг лишь деревья, кустарники и странные грибы.

Что– то цепляется за мой капюшон и оттягивает ткань назад, создавая ощущения удушья. Хочется кричать, но слова застряли в горле. Оглядываюсь, пытаясь скинуть надоедливое существо, но Крис расправляется с проблемой раньше: достает из за спины один кинжал и рубит тварь пополам. От шока начинают дрожать ноги, но нам нельзя останавливаться. Избавившись от одного, мы не обезопасили себя. Там еще несколько сотен таких же.

– Крис, что делать? – в панике спрашиваю я, пытаясь не отставать, хотя силы уже на исходе.

– Не знаю, – слышу раздраженный ответ и пытаюсь что-то придумать.

Вдалеке замечаю какой-то большой камень, наполовину заросший красной травой. Возможно, за ним получится укрыться хотя бы на какое-то время, чтобы передохнуть. Не знаю, как долго еще выдержат мои ноги.

– Туда! – теперь уже я руковожу Крисом и дергаю его в нужную сторону.

Как ни странно, он не сопротивляется, а молча разворачивается, ускоряя бег. Эти твари уже на хвосте, цепляются за волосы, выдирая клочья, хватают одежду, пытаются ухватиться за ноги, чтобы повалить.

Стараюсь бежать как можно быстрее, но дыхание сильно сбилось, каждый шаг болью отдается в ноге, которую подвернула, когда подбирала браслет. От этих существ отмахиваться куда сложнее, чем от насекомых, хотя звучат они одинаково.

Наконец-то мы достигаем камня, но что делать дальше– непонятно. Куда бежать? Эти твари везде. Они рвут волосы, дергают за уши, пытаются кусать руки и лезут под одежду. Бежать дальше просто бессмысленно, мы уже не убежим. Крис пытается отмахиваться кинжалами. Иногда ему везет, и он умудряется навредить какой-нибудь их десятка тварей, которые его окружают. Но общей картины это не меняет.

Я пытаюсь отмахиваться руками, закрываю глаза, желая их сохранить. Существ с каждой секундой становится только больше, я делаю неуверенный шаг назад, желая спрятаться хоть куда-то и, на удивление, не ощущаю земли.

На раздумья времени не осталось, рефлекторно хватаю Криса за руку, и мы падаем в темноту, которую до этого прикрывали заросли.

Падать оказалось больнее, чем я ожидала. Помимо того, что расстояние было приличным, на меня сверху приземлился Крис, которого я потащила за собой.

Издаю сдавленный звук, пытаясь вдохнуть, но легкие как будто перекрыли. Парень встает с меня, но не утруждается тем, чтобы подать руку мне. Не тороплюсь вставать, чувствуя пульсирующую боль в ноге и головокружение. Кажется, я неплохо приложилась головой. Не страшно, раньше сотрясения были моими постоянными спутниками, но мне все же нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Здесь темно, я с трудом различаю фигуру Криса, зато с облегчением замечаю, что те твари отстали от нас. Парень на ощупь достает тот огненный фонарик и подбрасывает его: устройство замирает в воздухе, освещая пространство голубым светом.

Наконец-то восстанавливаю дыхание и аккуратно встаю, оглядываясь.

Там, наверху, пещера, скрытая зарослями, но дальше путь идет только вниз. Мы упали в какие-то подземные тоннели. Перед нами три вырытые дороги, но непонятно, куда именно нужно идти. Ясно только, что не наверх.

– Как ты узнала, что здесь пещера? – спрашивает Крис, переводя на меня рассерженный взгляд. Он еще не остыл после нашей ссоры, а теперь и вовсе зол.

– Я не знала.

Ответ предельно честный. Нам действительно просто повезло. Еще немного, и те твари разорвали бы нас на куски, но мне посчастливилось сделать удачный шаг назад.

Замечаю странное шевеление в капюшоне Криса, но мне не приходится ему об этом говорить, потому что он быстро снимает накидку и достает из ткани маленького голого человечка с крыльями. Вблизи создание выглядит еще страшнее: большие черные глаза, длинные уши и острые клыки. Существо начинает вырываться и шипеть на меня. Крис не задумываясь сворачивает ему шею и выбрасывает крошечное тельце в сторону.

– Что это за существа? – спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на появившийся запах тухлых яиц.

– Это икки. Мерзкие твари, – с ноткой отвращения в голосе произносит парень.– Маленькие и продажные. Сенат поручает им мелкие дела. Например, доставить кому-то письмо или проследить за кем-то. Они отличные шпионы, но их легко подкупить, если у тебя есть молоко. Но то, что было сейчас… Так не должно быть.

– В каком смысле?

– Это необычно для них. Икки собираются кучками максимум по пять особей. А сейчас их было несколько сотен! И они не просто мимо пролетали, они пытались достать нас. Почему?

Крис недоверчиво смотрит на меня, медленно доставая кинжал из-за спины.

– Ты что делаешь? – спрашиваю я, чувствуя, как ускоряется ритм сердца, и делаю шаг назад.

Он молчит, медленно подходя ко мне, а я буквально кожей ощущаю холод его взгляда. Расстояние между нами стремительно сокращается, и мне становится нечем дышать.

– Я в бегах с шестнадцати лет, – спокойно произносит Крис.– И Сенат еще никогда не устраивал мне такую облаву. Представляешь хоть, как сложно задействовать такое количество икков, учитывая их своевольный характер? Тут явно одним молоком не обошлось. Но дело ведь не во мне, – он резко прижимает меня к стене и приставляет лезвие к горлу.

– И мы вернулись к тому, с чего начали, – произношу я с равнодушным выражением лица, хотя внутри у меня все сжалось. – Ты обещал не причинять мне вреда.

Но он игнорирует эту фразу.

– Ты потрясающе умеешь притворяться, Диана, – в его голосе почти слышится восхищение.– Но придется сказать правду. И тогда я подумаю, стоит ли сохранять тебе жизнь, – он понижает голос до шепота, а я начинаю ощущать гул сердца в груди.– С самого начала что-то в твоем рассказе было не так, но я решил придержать тебя рядом, на случай, если ты ведешь на меня охоту. Однако время идет, ты умело косишь под идиотку, но ничего не происходит. И тут, когда мы вышли в лес, без возможности скрыться, на нас нападает целая стая икков. Только вот не на нас, а на тебя. Из этого следует, что ты не так проста. Обычную служанку бы не стали преследовать с такой настойчивостью. А еще ты не учла один нюанс, – он молчит, даря мне холодное подобие улыбки, будто надеясь, что я пойму сама.

Но нет, я не понимаю. Знаю только, что врать ему бесполезно. Однако скажи я правду, и Крис откажется мне помогать. Мне уже ясно как он ненавидит власть, а я буквально несостоявшаяся королева Безветрии. Его и так плохое отношение ко мне испортится окончательно. И тогда он меня убьет.

Лучший способ соврать кому-то– это сказать не всю правду. Я уже захлебываюсь в собственной лжи, но сейчас она мой единственный путь на свободу. Мое единственное спасение.

– И что же я упустила?

– Прекрати притворяться! Если ты родом не из Безветрии, что доказывает твоя красная кровь, то ты не можешь понимать наш язык.

Не сразу, но до меня доходит смысл его слов. Вот почему Томас так удивился, когда я ему ответила, и Мира с трудом сдержалась, чтобы не выдать бурную реакцию. А Крис при встрече решил, что я хочу его убить, просто потому, что головоломка не сходилась. Но почему я понимаю их и даже не замечаю этого? Логично же, что у другого мира должен быть свой язык. Как я могла начать говорить на нем и даже не заметить этого? Получается, Крис всего лишь держал врага поблизости? Но что мне ему сказать? Привет, Крис, я сбежавшая претендентка на трон, которую похитили и хотели насильно сделать королевой, а еще я понятия не имею, почему понимаю ваш язык, однако я очень хочу домой. Так, что ли?

Понимаю, что молчание затянулось, когда ощущаю холод металла на шее. У меня больше нет времени на рассуждения.

– Так ты хочешь правды? Забавно, учитывая, что на мои вопросы ты редко отвечаешь, – понимаю, что сейчас вовсе не время для того, чтоб язвить, и на миг прикрываю глаза, пытаясь успокоиться.– Ладно. Правда так правда. Меня зовут Диана, мне девятнадцать лет, я живу в Винбурге, столице моей страны. Я никогда не знала о существовании Безветрии. И никогда не хотела знать. Меня воспитывали мама и отчим, отец пропал в далеком детстве, а мама запрещала даже упоминать его. Прошлой ночью меня похитили, нарядили в костюм служанки и отправили убираться в какую-то комнату с бумагами, думая, что я ничего не понимаю. Но, как ни странно, я понимаю все, могу даже читать. Но я понятия не имею, откуда у меня эти знания. Прежде я ничего не слышала про Безветрию. И в той комнате я прочитала лишнего, увидела бумаги, которые не должна была видеть. И поэтому я сбежала. Теперь за мной погоня, а я безумно хочу попасть домой. Доволен?

Сердце стучит с бешеной силой, каждый удар больно отдается в груди. Я с надеждой смотрю в его карие глаза, в которых отражается полное равнодушие. Неужели не поверил?

Крис еще какое-то время обдумывает мои слова и все-таки убирает кинжал обратно за спину. С трудом сдерживаю облегченный вздох.

– Что за бумаги?

– Я толком не поняла, – признаюсь я.– Списки каких-то людей, информация про них, фотографии.

Крис понимающе кивает, и я догадываюсь, что ему знакомы эти списки.

– Странно все это, – наконец заключает парень.– Но я верю тебе просто потому что невозможно притворяться такой глупой. А значит, ты действительно не понимаешь элементарного. Но откуда ты знаешь, как стрелять из лука?

– Меня научил отчим. А теперь, раз у нас время для честности, давай и ты поделись своим секретом. Почему ты бежишь от Сената и почему так сильно ненавидишь власть? Давай, карты на стол.

– При чем здесь карты?

– Боже, не цепляйся за слова. Отвечай.

Он молчит какое-то время. Догадываюсь, что Крис обдумывает, стоит ли делиться со мной информацией, поэтому не тороплю его, чтобы не спугнуть.

– Я– бовер, – наконец выдает парень и, к счастью, сразу же поясняет, что это значит– Я могу переходить из одного мира в другой, потому что моя мама была рождена в твоем мире, а папа родом отсюда. Но Сенату невыгодно наше существование. Они считают, что никто в Безветрии не должен знать, что есть еще какой-то мир, кроме нашего. В таком случае народ Безветрии будет всеми силами искать способ сбежать. Люди Сената отловили много наших. Кто-то согласился служить, предав себя и своих родных. А тех, кто осмелился пойти против, истребляли стражники. Они убили всех моих родных у меня на глазах. С тех пор я в бегах.

Мне потребовалось время, чтобы переварить услышанное. Я не могла ожидать от него такой честности. Так вот, как умерла его сестра… Я не могу оправдывать этим его грубость, но теперь кажется, что у нас куда больше общего. Я стала смотреть на него слегка иначе.

– Что нужно сделать, чтобы перейти в другой мир? – осторожно спрашиваю я, пользуясь моментом, но не переходя границы.

– Любая дверь и кровь бовера.

– Так мы можем попасть в мой мир хоть прям сейчас! Давай вернемся в тот дом? Мы не так далеко ушли. Ты откроешь портал, и мы будем в безопасности.

Он лишь разочарованно качает головой, снова делая вид, что я сказала что-то глупое. Вероятно, это действительно так.

– Нельзя, – произносит Крис.– Сенат контролирует все перемещения. Мы не успеем и двух шагов сделать, как нас поймают и прикончат. Есть только одно место, где нас не смогут отследить.

– И где же?

– В храме Мирса.

Этот Мирс везде. Что с ним, черт возьми, не так? Он то может помочь, то не может. Он все знает, но при этом я ничего не знаю о нем. А сейчас выясняется, что у него есть целый храм!

– Да кто такой этот ваш Мирс? – не выдерживаю я, на что получаю равнодушный взгляд Криса.

Он поправляет волосы и спокойно отвечает:

– Бог.

Я замираю, пытаясь собрать мысли в кучу, но все мои попытки ни к чему не приводят. Полученная информация никак не желает оседать в голове. Что значит Бог? Все это время я надеялась на помощь от Бога?

– Так, ладно. То есть у вас есть своя вера? И много кто верит в Мирса? – спрашиваю это, чтобы заранее понять, как много народу будет в храме.

Однако Крис непонимающе на меня смотрит, а я уже устала задавать глупые вопросы. Что опять не так?

– Все в него верят. Он же реален.

Несмотря на все попытки, все равно не могу сдержать нервный смешок. Он пытается сказать мне, что Бог существует? Что ж, глупо об этом спорить, но Крис, который буквально минуту назад угрожал меня убить, не очень-то похож на верующего.

Но мы не успеваем договорить. Позади Криса раздается какой-то шелест, и до меня моментально доходит, что это не приведет ни к чему хорошему.

Парень падает на пол, но я не успеваю ничего предпринять, ведь спустя секунду что-то болезненно приземляется мне в затылок. Мир плывет перед глазами, и все, что я успеваю увидеть перед тем, как утонуть во тьме – это два нечетких силуэта, смотрящих на нас сверху желтыми глазами.