Текст книги "Дни искупления"

– Одну секунду, Глория, – Элой прикрыл микрофон рукой и повернулся к Лорену.

– Элой, есть дело.

– Сейчас, шеф.

Элой извинился перед некой Глорией, явно не своей женой, и положил трубку.

– Все утро звонят, – доложил он. – Те, у кого пропали дети. Прослышали, что у нас труп неизвестного, и теперь каждый думает, не его ли это ребенок. Печальная история.

– Шейла Лоури хочет поговорить с тобой об анонимном звонке, который навел нас на Робби Киснероса.

– Пожалуйста, – заулыбался Элой.

– Пока ты будешь с ней разбираться, я подежурю тут. Послушай, ты должен сказать, что звонил неизвестный тебе человек.

– Конечно, шеф. – При этом Элой хитро подмигнул.

– Не подмигивай, Элой, – строго прикрикнул Лорен. – Ни мне, ни Шейле, ни кому другому. У нас могут быть проблемы с судом.

– Ладно, шеф. Как скажешь. – Элой с серьезным видом поднялся. – Кстати, тебе звонили из Альбукерке. Медэксперт, некий Лондон.

– Вскрытие уже сделали?

– Да. Он просил передать, чтобы мы забрали тело обратно.

Лорен сел за пульт и начал листать журнал с записями телефонных звонков. Все звонки на номер 911 записывались на магнитный диск, а прочие – только в журнал от руки. Лорен прочитал запись для него: 09.30. звонили начальнику Хауну. Одна из пометок была обведена синей шариковой ручкой: вооруженное ограбление, фамилию назвать отказался. Эту страницу он вырвал, сложил вчетверо и положил в нагрудный карман. Улики оставлять нельзя.

Затем позвонил в офис Коротышке. Шериф оказался на месте и ответил собственной персоной.

– Слушай, нам надо с тобой поговорить об аресте наркотиков, – сказал Лорен.

– Валяй, шеф, – ответил Коротышка.

– Шейла Лоури считает, что не исключены трудности с этим делом в суде, потому что Арчулета, Медина и Киснерос наняли Аксельрода.

Лорен вкратце изложил суть опасений Шейлы.

– Видишь ли, – после разъяснений продолжил Лорен, – люди из наших департаментов должны дать одинаковые свидетельские показания о том, как отмолотили Робби.

– Все будет в порядке, Лорен.

– Ты должен поговорить со своими людьми.

– Уже поговорил, тогда еще, когда мы доставили тех типов в кутузку.

– Спасибо, Коротышка.

– Не беспокойся.

С кислым видом Лорен положил трубку. Все ли он правильно сделал? Нет ли где ошибки?

Набрал номер медицинских экспертов в Альбукерке. Ответил Эскубель, один из помощников главного эксперта Лондона.

– Сейчас Лондон занят другим телом, – сообщил Эскубель, – но я присутствовал на вскрытии вашего клиента, все записано на магнитофон. Лем прослушивает запись и выписывает результаты. Кажется, уже готово. Итак, тело принадлежит хорошо сложенному молодому человеку европейского типа, вес шестьдесят восемь килограммов, рост пять футов десять дюймов, возраст от двадцати двух до двадцати восьми лет. Тело доставлено в белом пакете, запечатанном печатью...

– Пропустите это, – попросил Лорен.

Далее Эскубель описывал одежду, упомянув даже потертости на коленях и белый кружок на заднем кармане джинсов от коробки табака. Сама коробка с «Копенгагенским» табаком была описана отдельно. На одежде не обнаружено ожогов от пороха, это Лорен записал. Далее Эскубель упомянул трупное окоченение, мертвенную бледность, длину волос на голове (до 2 дм), ширину зрачков (0,14 дм), пятна от табака на зубах и обрезанную крайнюю плоть. Под левой рукой обнаружен дефект в виде отверстия диаметром 0,48 дм с пятью разрывами по краям, расходящимися лучами от центра отверстия. Дефектом врачи назвали пулевую рану. Затем Эскубель указал размеры разрывов (от 0,28 дм до 0,8 дм) и цвет тканей вокруг дефекта.

Наконец, началось описание собственно вскрытия. Разрез был сделан в виде буквы Y, внутренние органы извлечены и взвешены. Печень весит 1700 граммов, селезенка – 130. Пуля вошла через отверстие под левой рукой, отрикошетила от пятого ребра вверх и сделала еще несколько зигзагов внутри тела, что встречается довольно редко, откуда можно сделать вывод, что пуля, пройдя дверцу автомобиля насквозь, начала кувыркаться, чем и объясняется ее извилистый путь в теле убитого. Пуля пробила легкие и задела аорту, поэтому кровь заполнила легкие за одну-две минуты, в результате чего человек захлебнулся.

– Пулю нашли? – спросил Лорен.

– Да. Калибр 0,41 дюйма. Но я всего лишь патологоанатом, лучше поговорите об этом с криминалистами. Далее, следов алкоголя и наркотиков в организме не обнаружено. На ладонях мозоли, свидетельствующие о физической работе. Кровь группы А, резус положительный. Татуировки и следов прежних ран не обнаружено. На обоих предплечьях синяки, похоже, от палочных ударов.

– Или в момент аварии облокотился на руль.

– Может быть. Больше нигде нет ни синяков, ни следов от веревок. Повреждения кожи на суставах пальцев левой руки получены, возможно, от удара кулаком. Есть мелкие царапины на левом предплечье, на правой голени и на большом пальце правой руки. Но все эти царапины старые. Следы прививки оспы на верхней части правой руки наводят на предположение, что убитый был левшой. В зубах есть серебряные пломбы.

Лорен кратко записывал, одновременно вспоминая, был ли Рэндал Дюденхоф левшой.

– Под ногтями ничего интересного. Желудок. Гастрит средней тяжести. Вероятно, от алкоголя или вашего кофе. Содержимое желудка: кофе, картофельные чипсы, ветчина с американским сыром и белым хлебом. Все это съедено приблизительно за час до смерти. Сердце в порядке. Мозг тоже. В легких следы от табака или марихуаны. Печень поражена циррозом от злоупотребления алкоголем или наркотиками. Аппендикс не вырезан. Предраковое состояние слизистой оболочки нижней губы говорит о курении табака. Недавних половых контактов не было. В прямой кишке спермы нет, если вам это может быть интересно.

– Спасибо. Захватывает, как детектив, – пошутил Лорен.

– Еще не нашли убийцу?

– Пока нет.

– Потому, наверно, что убитый – пьющий, драчун, работяга, злоупотребляет табаком да к тому же застрелен в чужой машине.

При этом Лорен подумал, что покойник к тому же не является членом Республиканской партии, что тем более снижает заинтересованность мэра в раскрытии преступления.

– Мы послали отпечатки пальцев, ладоней и сетчатки глаза в LAWSAT, – доложил Эскубель. – Образцы тканей переданы в гистологическую лабораторию. Остальное узнаете у криминалистов.

– Они, наверно, еще не успели закончить свою работу.

– Отчет я пришлю вам почтой. Тогда все подробности будут у вас под рукой.

– Благодарю вас.

После этого разговора Лорен позвонил криминалистам. Они еще не закончили исследование одежды убитого и обещали поделиться результатами к концу недели, так как сейчас завалены работой.

– Но на пулю мы уже успели взглянуть, – сказал Лорену женский голос. – Сорок первый калибр, пули выпущены из разных стволов.

– Как вы сказали? – переспросил Лорен.

– Одну из пуль, найденных вами в автомобиле, выпустили из другого ствола. В человека стреляли двое, попал один.

Лорен задумался, глядя на пол коридора, где недавно лежал труп. Женщина-криминалист, сообразив, что Лорен переваривает полученную информацию, тоже замолчала.

– А каков калибр этой пули? – спросил, наконец, Лорен.

– Тоже 0,41 дюйма. Правая нарезка, пять нарезов.

– Из какого оружия стреляли?

– Трудно сказать. Может быть, «смит-вессон».

– Хорошо, спасибо.

Вдруг зазвонил соседний телефон, замигала лампочка. Лорен стал лихорадочно вспоминать, какую нажать кнопку.

– Пока это все, что я могу сообщить вам. Найдете пистолет, тогда сообщим больше, – закончила рассказ женщина.

– Понятно. Благодарю вас.

– Звоните позже. Впрочем, мы сами поставим вас в известность, как только завершим работу.

Разделавшись с экспертами, Лорен наконец нажал нужную кнопку. Звонили из города Аллентауна штата Пенсильвания по поводу неизвестного трупа. Мать пропавшей негритянской девочки Жанны Роу интересовалась, не ее ли дочь найдена в Аточе. Пришлось Лорену объяснять, что имеющийся у них труп принадлежит парню лет двадцати европейской расы. После чего Лорен пожелал обеспокоенной женщине успехов в розыске дочери. «Откуда она так быстро узнала о трупе? – удивленно подумал Лорен. – Наверное, обратилась в службу розыска пропавших без вести: они располагают базой данных обо всех найденных мертвецах».

Отмечая в журнале звонок, Лорен не знал, радоваться ему, что несчастная женщина не получила от него трагического сообщения, или же пожалеть бедняжку – может, ей годами придется мучиться неизвестностью. Лорен представил себе, как он реагировал бы на пропажу одной из своих дочерей. Вряд ли он смог бы говорить так спокойно. Лорен сошел бы с ума от горя и ярости, был бы безутешен до тех пор, пока не нашел исчезнувшую дочь.

Лампочка телефона вновь замигала. Лорен снял трубку.

– Позовите, пожалуйста, начальника полиции Хауна, – сказал знакомый голос.

– Хаун слушает.

– Это Билл Пашиенс. Ты что, не у себя? Я знал, что готовится сокращение расходов на полицию, но что бы у тебя из кабинета убрали телефон...

Такое нелепое предположение здорово развеселило Лорена, несмотря на то, что звонок Пашиенса настраивал совсем на иной лад.

– Дежурный выполняет мое поручение, – объяснил Лорен, – поэтому я и сижу тут.

– Ну, коли так, хорошо. – голос Пашиенса звучал фальшиво. – Я просто позвонил узнать, нет ли новостей об убитом. Выяснил, кто он?

– Я не могу разглашать тайну следствия.

– Ого!

– Извини, Билл.

– Но я имею право знать секреты.

– Имел бы, если бы убитый оказался шпионом.

– Всякое может быть.

– Но теперь он мертвый шпион.

– На тебя поступила жалоба.

Теперь и Пашиенс против меня, подумал Лорен. Аксельрод, Пашиенс, Трухильо, Бонивел, Джерниган...

– Жалоба? – Лорен с досадой отметил свое притворное простодушие.

– От кого?

– От мистера и миссис Джерниган. Ты их якобы терроризировал в их собственном доме.

– Когда они попросили меня уйти, я сразу же ушел.

– Она жаловалась, что твой человек допрашивал ее сына.

– Не допрашивал, а мирно беседовал. – Лорен откашлялся. – Билл, мы расследуем убийство. Мы расспрашиваем людей, что в этом такого?

– Я всего лишь предупреждаю тебя. Я объяснил миссис Джерниган, что не имею права препятствовать законным расспросам полиции, а если она все-таки хочет выразить свои претензии, то пусть обращается к твоему начальству.

Что, если она и в самом деле пожалуется, подумал Лорен. Да еще одновременно с Боннивелом и Аксельродом.

– Спасибо, ты правильно ей растолковал, – отозвался Лорен.

– Я всегда так действую относительно всяких домашних склок. – Теперь, кажется, голос Пашиенса звучал искренне.

– Я хотел бы кое-что выяснить у тебя.

В коридоре послышались шаги, вернулся Элой.

– Спрашивай, – любезно разрешил Пашиенс.

– Можно узнать у твоей охраны, кто и когда пересекал проходную Лаборатории в пятницу и субботу? Это обеспечило бы алиби множеству людей.

– Пожалуйста. Не могу отдать тебе журналы с записями, но позволить копировать – сколько угодно. Хочешь, я сам сделаю копии и пришлю их тебе.

Лорен тут же вспомнил о вырванном листе в своем кармане. Не исключено, что и в журнале охраны ЛВТ тоже чего-нибудь не хватает.

– Неплохо бы самому взглянуть на журналы. – «Если там вырваны страницы, я замечу», – подумал Лорен.

– Пожалуйста. Когда придешь?

– Сегодня днем, если не возражаешь.

– Назови время.

– В три часа пойдет?

– Хорошо. Я предупрежу охрану.

– И еще один вопрос.

– Давай. – Пашиенс, похоже, начинал нервничать.

– Какое оружие у твоих людей?

– Ты кого-нибудь из них подозреваешь? – моментально среагировал тот.

– Я всего лишь беспокоюсь об алиби.

– Ну ладно, слушай. Наше табельное оружие – «танфольо ТЗ-М», это итальянская копия чешского пистолета 43-75. Считается, – добавил Пашиенс с гордостью, – одним из лучших в мире.

– А калибр?

– Девять миллиметров.

– Прекрасно. Такие пистолеты у всех охранников?

– Не знаю, может быть, есть и другое, собственное, оружие, но на работе они обязаны иметь только «танфольо». У нас одинаковые патроны для пистолетов и автоматов. У наших «узи» в джипах такой же калибр.

– В ваших джипах есть «узи»?

– Да, стандартные. Их девятимиллиметровые патроны подходят и для пистолетов.

– А я и не знал, Билл.

– Это и не положено знать никому.

– Зачем оставлять их в джипах? Какой-нибудь мальчишка однажды воспользуется моментом...

– Он не сможет достать автоматы.

– Ты уверен? – Лорен вообразил, как Эй-Джей Данлоп перед зданием средней школы в своей рваной черной футболке – светлые прямые волосы торчат из-под сбитой на затылок шляпы – передергивает затвор автомата и целится в окно.

– Не стану вдаваться в подробности, но у нас надежная охранная система.

– Не очень-то убедительно.

– Я покажу тебе, когда приедешь.

Лорен попрощался и повесил трубку.

– Ну, как прошла беседа? – поинтересовался он у Элоя.

– Ну и баба, шеф! – Элой показал взмокший воротник рубашки. – Она мучила меня, сотни раз задавая один и тот же вопрос разными способами, прямо как на допросе. Ей надо работать у нас, а не у прокурора.

– Да уж, она такая.

– Мне придется давать показания под присягой?

– Возможно, а что?

– Да так, – с тревогой сказал Элой.

Зазвонил телефон, Элой снял трубку. Лорен встал, размышляя о блудных детях. Они бродят по свету в поношенных кроссовках и выцветших джинсах «Левис», бездомные, без документов, чтобы однажды стать чьей-то добычей и пропасть без вести. Как Некто Убитый.

Лорен направился к себе. Он должен найти убийцу. Ради всех несчастных родителей, потерявших своих Джонов и Жанн, с трепетом вопрошающих о найденных где-либо трупах. Они звонят в любой захолустный городок, замирая от страха, что обнаруженный там неизвестный и есть их ребенок, убитый кем-то в чужом автомобиле...

Глава 10

Маглев состоял из трех серебристых вагонов. Даже нависшие тучи не могли затмить его блеск. Хвостовые вагоны обтекаемой формы напоминали Лорену пулю, поразившую Убитого. Места соединений среднего вагона с крайними окружены гофрированным пластиком.

Эмблема ЛВТ – серая надпись на красном фоне – красовалась на каждом вагоне с двух сторон. Похожим образом в древние времена на носу кораблей изображались глаза.

Поезд жужжал, нетерпеливо ожидая отправления. Лорен снял солнцезащитные очки и по старой деревянной платформе добрался до вагона. Он опустился на широкое оранжевое сиденье удобной формы, откинулся на пластмассовую спинку. Кресло вращалось вокруг своей оси – пассажир всегда мог располагаться по ходу движения. Лорен осмотрелся – кругом никого. Совершенно безлюдный поезд, он даже управлялся компьютером.

Лорен посмотрел в окно на старую станцию – типичное для Юго-Запада Штатов двухэтажное глинобитное здание коричневого цвета. Наверху изящный фронтон с логограммой города Санта-Фе. Здание все еще использовалось администрацией, хотя поезда давно уже не заходили в Аточу, направляясь сразу в медные рудники, а оттуда в Эль-Пасо. Сейчас шахта закрыта, и поезда скоро исчезнут вместе с рельсами. Станцию оставят на растерзание ветрам, как это уже не раз случалось на Юго-Западе. И шпалы растащат: в хозяйстве все пригодится.

Или, может быть, ЛВТ возьмет здание в аренду, размышлял Лорен, хотя бы для того, чтобы оно не наводнилось крысами и полностью не разрушилось. Заменят бело-голубую логограмму с Санта-Фе на свою серо-красную эмблему, символ девятнадцатого века поменяют на символ двадцать первого. Солнце спряталось за тучу, пейзаж за окном слегка померк. Женский голос объявил:

– Осторожно, двери закрываются.

Двери с шипением закрылись, и тот же голос повторил фразу по-испански. Затем дважды поблагодарил:

– Спасибо, мучас грациас.

Эта карикатурная вежливость, словно в мультфильмах Уолта Диснея, не имела ничего общего с жизнью обычных людей. Впрочем, голос казался естественным, а не синтезированным, тем не менее Лорен чувствовал себя не очень уютно.

– Пожалуйста, займите свои места. Пожалуйста, оставайтесь на местах в течение всего пути, – наставления продолжались. – Во время разгона и торможения поезда не рекомендуется стоять или ходить. Экспрес маглев Лаборатории высоких технологий развивает скорость до 230 миль в час, но наше путешествие столь непродолжительно, что скорость не превысит 160 миль в час. Благодарю за внимание.

Затем тот же текст повторился на испанском языке. Жужжание маглева усилилось, поезд тронулся. Вдруг шум пропал, как будто был преодолен звуковой барьер, хотя, конечно, это не более чем иллюзия.

Вот оно, будущее, философствовал Лорен. Старые научно-фантастические мультфильмы именно так и рисовали грядущее – все предельно автоматизировано, бесшумно, чисто, эффективно и эффектно. Полное торжество техники.

Лорен снова огляделся по сторонам. Леденящее душу одиночество.

Он опять погрузился в размышления о чудо-технике. Обнаружив любое препятствие, датчики выдадут сигнал к торможению. Вместо человека следят и управляют датчики, говорит компьютер.

Вот такое оно, значит, будущее. Хорошо ли это – совершенствовать неживое, забыв о человеке? И если плохо, то какой же грех лежит в основе порочного пути цивилизации?

Алчность? Зависть? Нет. Гордыня!

За окнами мелькал город, отгороженный от железнодорожного полотна высоким и крепким забором с острыми шипами сверху. Вскоре город остался позади, маглев прибавил скорость. Лорена вдавило в спинку кресла. Теперь за окном бешено проносилась голая пустыня, лишь кое-где встречались кактусы, юкка и креозотовые пятна. Поезд въехал под мост, на мгновение тишину прорвал вой ветра, и вновь наступило гнетущее безмолвие.

Подъехали к Виста-Линде. Маглев затормозил, зажужжал.

– Остановка одна минута, – проворковал синтезатор.

В вагон никто не вошел. С неизменной вежливостью голос повторил процедуру отправления, и поезд продолжил свой путь. Теперь Лорена вдавило еще сильнее. За окном снова пустыня. Мелькнул серебристый мост Рио-Секо. Вот и территория ЛВТ, бывшие владения Фигу-рациона. Маглев остановился.

– Поезд следует обратно через полчаса. Благодарим за соблюдение правил! – любезно произнес компьютер.

Лорен покинул вагон, так и не выяснив, откуда исходит этот вежливый голосок.

На станции он засмотрелся на высокую поликарбонатную арку почти в три человеческих роста, покрытую ромбовидными узорами. Она отчетливо выделялась на фоне бетонной стены и дорожки, вымощенной булыжником. Наконец Лорен сообразил, что арка представляет собой точные солнечные часы – для определения времени прибытия и отправления.

Ветер резко усилился. Тучи затянули уже полнеба. Надвигалась гроза, в этих краях редкая и неожиданная, с мощнейшим проливным дождем и несметным количеством молний. Впервые ступавшие на землю Нью-Мексико зачастую удивлялись, встречая на дорогах знаки «Берегись воды!», – откуда может быть вода в пустыне? Загадка разрешалась после первого же ливня и наводнения.

После трехлетней засухи и ураганный дождь можно почесть за благо.

За аркой находилась будка с двумя охранниками – мужчиной и женщиной. От нечего делать они слушали музыку по маленькому радиоприемнику. Аккуратными костюмами цвета хаки и бейсбольными кепками с эмблемой ЛВТ они резко отличались от охранников в джипах. Из кобуры каждого выглядывали пистолет «танфольо».

Женщина, подавив зевоту, встрепенулась при виде Лорена.

– Что вам угодно, сэр?

– Я Лорен Хаун, хотел бы увидеть вашего босса.

– Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Журнал здорово смахивал на их, полицейский, для регистрации телефонных звонков. Вырванная оттуда страница напомнила о себе легким шуршанием в переднем кармане, когда Лорен склонился над разворотом. Затем женщина вручила ему красную карточку с номером 11 и надписью «визитер».

– Скажите, пожалуйста, как пройти в офис Пашиенса? – спросил Лорен.

– Одну минутку, сейчас вызовем сопровождающего.

Лорен вздохнул. Вначале ему действовал на нервы дурацкий компьютерный голос в поезде, а теперь эта бюрократическая паранойя! Можно подумать, у них тут склад с бомбами, а Лорен собирается их взорвать.

– В этом нет никакой необходимости, – воспротивился он, – только покажите дорогу, я сам дойду.

– Пожалуйста, подождите немного.

Тогда Лорен показал пальцем на первое попавшееся ему на глаза здание и сказал:

– Кажется, там, если я правильно понял Пашиенса.

И тут же, не дожидаясь ответа, зашагал по территории Лаборатории.

– Постойте, сэр! Сэр!

Лорен ускорил шаг и надел темные очки. Перед ним расстилалась широкая аллея, по бокам ответвлялись дорожки. Неподалеку высилась скульптура из черного поликарбоната и серебристого алюминия, причудливо сочетаясь между собой. Лорен уже видел ее как-то на картинке, кажется, под названием «Скрытая симметрия». Мудрено.

По сторонам аллеи коричневые строения. Трехэтажные, с окнами и плоской крышей, оштукатуренные в стиле нью-мексиканских глинобитных домишек – видимо, административные здания. Остальные без окон, с гигантскими стальными дверьми, крыша в виде половинки цилиндра – чем-то напоминают разборные домики из гофрированного железа, только размеры не те. На одной из таких необычных построек огромными буквами значилось ФИДО. В этих бараках, как видно, установлено мощное оборудование. Местами виднелись низкорослые домики типа бункеров с солнечными батареями на крышах. Что там внутри, Лорен даже представить себе не мог.

Все эти разномастные сооружения выкрашены в один и тот же цвет – цвет пустыни, каждый помечен номером из голубых цифр размером в два человеческих роста. Тут уж не заблудишься.

– Сэр! Сэр! – Женщина рванула вдогонку за Лореном, размахивая на бегу длинной белой косой. – Позвольте, я провожу вас!

Та же приторная вежливость, что и в маглеве.

– Как вам будет угодно, – нехотя согласился Лорен.

Они миновали абстрактную скульптуру. Налетевший ветер извлек из нее свист вперемежку с гудением.

– Забавный звук, не правда ли? – обратилась к Лорену охранница, шагая почти вприпрыжку, чтобы поспевать за Лореном. – Нравится вам наша «Раскрытая симметрия»?

– Неплохо. Правда, я не разбираюсь в искусстве.

– Мне нравится эти свистящие звуки. Тональность зависит от направления ветра. Налево, пожалуйста.

Теперь они шли по бетонной дорожке между зданиями с полукруглыми крышами, по сторонам лежала голая земля. Яростный порыв ветра, словно в аэродинамической трубе, вдруг подхватил и швырнул им в глаза песок и пыль. Внезапно хлынул ливень.

Небольшое затишье позволило Лорену разглядеть в облаке пыли Пашиенса. Он шел им навстречу, низко опустив голову, руки в карманах. Дождь лил как из ведра, прибил, слава Богу, пыль, и Пашиенс заметил Лорена с охранницей.

– Лорен! – стараясь перекрыть шум стихии, крикнул Пашиенс. – Я так и думал, что ты не станешь ждать! Иди за мной.

Придерживая кобуру, Лорен побежал за Пашиенсом, а охранница в противоположную сторону – назад к будке.

Миновав обширную заасфальтированную автостоянку с коричневыми «блэйзерами», Лорен и Пашиенс вбежали в здание со стальными стенами. Над дверью Лорен успел заметит видеокамеру. Пашиенс отдышался, стряхнул воду с серого жакета, снял резинку со своего конского хвоста и занялся мокрыми патлами. В таком виде он являл собой то неестественное сочетание солидного господина с уголовником, какое можно встретить у наркобарона, завязавшего с преступным прошлым и коротающего остаток дней на престижном курорте, соря деньгами.

– Я приготовил тебе выписки из журналов за пятницу и субботу, – доложил Пашиенс.

– Спасибо.

– Они введены в компьютер.

– Хотелось бы взглянуть на сами журналы.

– Все журналы существуют в памяти компьютера. Сейчас покажу.

Потолок в комнате был отделан белыми плитками, стены желто-коричневые, цвета пустыни. На пульте с десяток мониторов следили за разными участками комплекса ЛВТ. С трех сторон стальные зеленые двери. По стенам развешаны плакаты с призывами к бдительности: «Следи за секретностью компьютерной информации», «Болтун – находка для шпиона». На одном плакате нарисованы двое – военный, беззаботно болтающий по телефону, и подозрительного вида подслушивающий со зловещей усмешкой.

По металлической крыше барабанили капли дождя. Пашиенс достал из кармана голографическую карточку и вставил ее в прорезь в стене рядом с одной из стальных дверей. Послышалось легкое жужжание, и замок открылся. Они вошли. Лорена не покидало ощущение, что его незаметно проверяют какой-то скрытой аппаратурой. Ну и пусть, решил он.

Они двинулись по коридору, залитому флуоресцирующим светом, мимо доски с небрежно приколотыми бумагами, трепетавшими в воздушных струях кондиционеров. В конце коридора Лорен приметил видеокамеру.

– Ты говорил, что записи у вас вносятся в компьютер, но я на проходной расписался в обычном журнале, на бумаге.

– В компьютере хранятся точные копии, – объяснил Пашиенс, – изображение считывают с листа специальным устройством, сканером, и передают информацию в компьютер. Сканирование производится сразу же после росписи человека, затем компьютер сравнивает в своей памяти подпись с образцом и тут же выдает ответ о ее подлинности. Выпьешь кофе?

Они вошли в ярко освещенную комнату – небольшой кафетерий с десятком столиков и табуретов. Вдоль стен – торговые автоматы и пара игровых компьютеров. Один из них предназначался для упражнений в стрельбе: электронный пистолет и компьютер соединены тонким кабелем. По стенам развешаны рекламные объявления с призывами служить во всевозможных элитарных войсках. Зазывали в силы специального назначения, в морскую разведку, стратегические войска. На одном из плакатов изображен человек в шлеме с прорезью для глаз. На другом – какой-то русский солдат с советским автоматом, подпись тоже по-русски.

– Между прочим, у нас хороший кофе. Мы фильтруем воду, – похвалился Пашиенс.

– Ну, раз так, наливай.

– Со сливками? С сахаром?

– Нет. Я люблю черный без сахара.

Торговые автоматы строго специализировались на продаже: один – содовой, другой – закусок: арахиса, чипсов, крекеров. Третий выдавал сэндвичи.

Лорену вспомнились кофе, картофельные чипсы, ветчина и сыр, найденные в желудке Убитого. Он мгновенно почувствовал нервное возбуждение. Лорен принялся рассматривать меню: салат с яйцами, салат с тунцом, ветчина с сыром. Вот оно где.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо. – Лорен заставил себя оторваться от созерцания сэндвича в тонкой прозрачной пластиковой пленке, выпрямился. В нагрудном кармане зашелестела вырванная страница, напоминая о журнале.

Пашиенс с интересом наблюдал.

– Если можно, я хотел бы посмотреть оригиналы, а не копии журналов, – попросил Лорен.

Ливень все еще неистовствовал. Пашиенс глянул вверх, прислушиваясь к бушующей стихии.

– Пожалуйста, пусть только дождь утихнет, тогда я тебе их принесу. А пока давай посмотрим компьютер, покажу, как он работает.

С этими словами Пашиенс подал Лорену кофе и жестом пригласил за собой. Лорен быстро читал надписи на стальных дверях по обе стороны коридора. Вначале шли чьи-то фамилии, очевидно, обозначая кабинеты указанных людей. Затем – дверь с табличкой «Склад оружия». На другой двери – «Помещение для задержанных».

– У вас и тюрьма тут есть? – искренне удивился Лорен.

– На всякий случай, – хохотнул Пашиенс, – пока ни разу не использовалась по назначению. Разве что кто-нибудь не в меру нажрется виски, тогда сажаем его туда, пока не протрезвеет.

– Но вы не имеете права арестовывать людей. – Лорен остановился, разглядывая мощную дверь камеры для любителей выпить в рабочее время.

– Дело в том, что каждый нанимающийся на работу дает подписку, обеспечивающую нам право задерживать его при необходимости на срок до двенадцати часов.

– Мне кажется, это незаконно. – Лорен почесал подбородок. – Суд признает такую бумагу неправомочной. Человек не может лишиться прав, всего лишь поставив подпись.

– Будем считать, что закон в этой области несколько туманен и не исключает разных толкований.

Непроницаемым выражением лица и прохладным тоном Пашиенс дал понять, что вступать в спор не намерен. Лорену, в общем, тоже не хотелось отвлекаться на пустяки. В конце концов, подумал он, если Пашиенсу придется ввязаться в судебную тяжбу, то это его трудности.

Они подошли к кабинету Пашиенса. В приемной сидела секретарша – женщина средних лет в такой же полувоенной форме, как у своего начальника. Пашиенс вставил голокарточку в щель на двери и открыл дверь своего кабинета.

– Садись за компьютер, я уже подготовил интересующие тебя данные, – пригласил он Лорена.

– Спасибо.

– Вот сюда. – Пашиенс подвинул легкое кресло, обтянутое пупырчатой кожей.

Лорен осмотрелся. На полу турецкий ковер. Потолок без ламп, комната освещается торшерами с замысловатыми абажурами в латунной оправе, выполненными в том же стиле, что и ковер. Вешалка – тоже цвета меди – украшена стилизованными завитушками. Два книжных шкафа, забитых книгами. На широком столе из крепкого дерева установлен компьютер. В углу комнаты американский флаг с позолоченным орлом на конце древка. Напротив – флаг неизвестной Лорену страны. Пара шкафов для документов, оба матово-черные. На стене в рамках висят дипломы, металлическая пластина с эмблемой войск специального назначения и девизом на латинском языке «De oppresso liber»[8]8
  О подавляющем свободу (лат.)


[Закрыть]. Рядом висит другая, с изображением черного на синем фоне вертолета и кроваво-красной молнии. Рисунок весьма тускловат, так что не сразу и детали различишь. Подпись на этой пластине Лорену ничего не говорила: «Подразделение 77-112». Что за абракадабра?

Рядом с военными эмблемами висели фотографии. На одной – молодой круглощекий Пашиенс в зеленом берете, с усами и короткими волосами. На другой – войска специального назначения, отряд из десяти человек. На обоих снимках лицо Пашиенса серьезное и напряженное. На противоположной стене – фотография человека в серой военной форме, нос и взгляд как у орла.

– Кто это? – поинтересовался Лорен.

– Машех Абовян. Американский борец за свободу.

– А тот флаг чей? – Лорен кивнул на неизвестное ему знамя.

– Он участвовал в войне в Нагорном Карабахе. Я тогда служил в войсках специального назначения, – объяснил Пашиенс, одновременно бегая пальцами по клавиатуре компьютера.

– Вот оно что. А за кого он воевал? За армян?

– Это до сих пор запретная тема, я не имею права разглашать тайну, – чуть улыбнулся Пашиенс, но без какого-либо намека на юмор. – Умеешь обращаться с этим? Устройство называется «мышью».

– Нет проблем.

Лорен уставился на экран, чашку с кофе поставил на стол рядом. На дисплее высветилось лицо Тимоти Джернигана, он смотрел с экрана на Лорена сквозь толстые стекла очков. Пашиенс склонился справа от Лорена, пальцем водя по надписям под изображением. На Лорена пахнуло слабым запахом пистолетной смазки.

– Я загрузил файл с данными о пересекавших проходную Лаборатории за последние дни, – приступил к пояснениям Пашиенс. – Вот здесь указано имя Джернигана, это – номер его паспорта, далее – должность, подпись в журнале на проходной и образец подписи из памяти компьютера. При желании можно вывести и дополнительную информацию. – Пашиенс нажал на «мышь». – Вот биография Джернигана и его послужной список. Программа выдает только незасекреченную информацию, остальное ты знать не должен.