Текст книги "Стратегия. Колония"

Одним словом, все нормально. Вы подходите к окну зала, откуда открывается чудесный вид, в тысячный раз тупо смотрите на зеркальную надпись огромными каменными буквами на цветочном газоне «нойар йиксьрбяткО», и тут оно все и происходит.

Вас переносят.

Какие-то секунды помрачения – и вы с изумлением обнаруживаете себя сидящим на заднице посреди огромного леса, через деревья просвечивается водная гладь – то ли море, то ли озеро. Рядом медленно начинают заводиться шальным ором родственники. И полотна обоев, медленно опадающие со всех сторон на траву.

Вы попали. Черт его знает, что за технология переноса опробовалась Смотрящими. Все потеряшки просто просыпаются на рельефе или в здании, по-другому никогда не было. Здесь же налицо другой подход: экспериментальный метод, не иначе.

Итак, обои. Они легли аккуратно, по контуру бывшей квартиры, как отмывка на ватман с чертежом родной хаты. А натяжного потолка нет, как нет люстр и светильников.

Внутри контура – вы с домочадцами и, собственно, сама квартира. Точнее, все то, что бетонную коробку таковой делает. Вместе с вами сюда перелетело все, до последней пылинки. Вы сидите на линолеуме. На обои шумно валится скрытая электропроводка с розетками и выключателями. Вас не кинули по-подлому, как покажется любому человеку, вам заботливо вручили все реально нажитое. Да-да! Реальное. Без тугих банковских счетов и виртуальных денег – это, как оказалось, пепел и тлен, не врали умные люди. А вот все материальное с вами, по-честному. Уж что скопили…

А скоплено немало. Вот стоит большой новенький холодильник, уже начинает подтекать на жаре. Битком набит: вы каждый раз матерились, пытаясь что-то туда положить или достать. Несколько старых супов и недоеденных гарниров, обрезки загнувшихся колбас по углам. Два свежих яйца – почему-то у хозяек принято именно такую дозу оставлять на всякий случай. Очень много всяких кетчупов, майонезов и соусов. Три горчицы, все невкусные. Внизу типа овощи: две вялые морковки и несколько яблок. Нарезки в вакууме – две штуки. Маринованные грибы ручной сборки. Вскрытая банка с оливками. Сыр поддельный, такие что-то часто стали попадаться. Почему-то банка шпрот – что ей тут делать? Сосиски – четыре штуки. Одна бутылка пива «Будвайзер»: папина, ее трогать никому нельзя. Полбутылки водки «Семь озер» – поди, уже выдохлась. Молочка, ну, эта вечная, ибо химозная. И прочее по мелочам. Говорю же, полный холодильник.

Рядом стоит морозилка – тоже все забито. Внутри стопятьсот маленьких полиэтиленовых пакетиков неизвестно с чем. С чем-то недоеденным или недокрученным. Жена раз в квартал безжалостно их выкидывает – копятся, падлы. Кости для какой-нибудь собаки. Три пакета с пельменями разных типов – все невкусные, и все лишь в треть объема. Почему так происходит… Трижды дефростированная курица: доставалось, забывалось, не успевалось, убиралось. Блинчики. Подозрительная рыба. Фарш из кулинарии, ну и гадость, уже желтоватый, жена скоро выкинет. Это не морозилка, а ИТУ-30, где наказанные судом продукты честно мотают срок. Но формально она тоже полна.

Не беда! Есть еще и кладовка! Там тоже присутствует съестное, сухое и твердое. Чтобы не перечислять всего, приведу пропорцию на одном примере: макаронных изделий, суммируя все недосыпанные в кастрюлю пакетики, – восемьсот грамм. Специй, приправ и всяких мутных порошков в яркой упаковке, от разрыхлителя до набора для приготовления корейской моркови, упала бы она, – пять килограммов. Муки одного вида кила́ полтора. Сахара осталось на три дня от силы, кофе – на два. Чай в банке, двести грамм. Зато есть какао, цикорий и две пачки паскудного зеленого, ныне модного, чая, который во времена СССР был главным западлом и который ни хрена не бодрит.

Консервы имеются, а как же. Две банки тушенки, белорусской – это вы купились на рекламу в сети: мол, наилучшая. Попробовали одну банку, сразу выкинули, две оставшиеся зачем-то стоят во тьме уже год. Есть одна банка зеленого горошка и три – кукурузы, почему-то дети жрут ее ложками. Ну, им вообще все что угодно можно скормить под компьютерный шумок, если разрешить жрать у себя в комнате. Печень трески, не вскрытая с Нового года, кленовый сироп в знак приобщения к великой культуре США и две банки с джемом.

Есть бар, вы солидный человек. В нем стоят пять красивых бутылок, во всех плещется на донышках, и две бутылочки подаренного родственниками и знакомыми бальзама, которого в семье никто и никуда добавлять не хочет. Но они стоят. Греческий узо в уголке, кто только пьет такую гадость… Потому и полная бутылка. Вот и все пищевые запасы.

Конечно, кое-что имеется на даче и почему-то в гараже, куда жена систематически отвозит особо большие банки на своей «импрезе». Но ни дача, ни гараж не перенеслись.

Как в каждой семье, в доме имеются инструменты, под них даже куплен красивый пластмассовый ящик. Что же там? Там клятые отвертки всех мастей. Дарят их постоянно, в красивых маленьких комплектах, где присутствуют индикаторы, наборы крошечных головок, которые в быту решительно неприменимы, круглогубцы, всякие удлинители и переходники. Нарядные и неудобные в использовании. Пассатижи, три штуки. Рубанков нет, напильников нет, долота и стамески тоже – когда в современных квартирах требовались стамеска и зубило? Есть набор надфилей, уровни, линейки и лазерная рулетка. Пила по дереву лежит на даче. Ножовки по металлу нет в принципе. Целых три молотка, два разболтанных. Топорик, маленький, фискаровский. Есть и большой, но он на даче, а дача, как вы знаете, никуда не…

А! Мультитулы! Тоже три, их любят дарить на корпоративных праздниках. Ручной дрели… О чем вы вообще сейчас? Есть бошевская, почти нулевая, и два набора сверл. Большой топор… вы знаете где. Монтировка? Лопата? Нет, в более северных районах с приходом лета водители иной раз ленятся сразу увезти ее в гараж, стоит в нише прихожей, у стены, прижатая зимней одеждой. Но в Ростове… Есть хозяйственный ножик, финский, с красной пластиковой ручкой. Тупой. Где-то был брусок. Жена пользуется ножеточкой.

С зажигалками, спичками, батарейками и керосином для лампы грустно, как и с самой лампой. Запас курева более чем невелик – пара пачек и одна в кармане пиджака. Где-то валяется курительная трубка из бриара и пара жестяных коробочек ароматизированных датских табаков. Есть машинка для скатывания папирос, лет пять назад модный был подарок, и пачка папиросной бумаги. Фонарики имеются, все светодиодные, крошечные и тоже дареные. Как там с батарейками, не сели?

В доме живет оружие, настоящее.

В углу зала за шторами спрятался массивный дорогой сейф. Когда ты стал замом по общим вопросам, то есть главным спецназовцем предприятия, пришлось вступить, получить лицуху и купить ствол: изредка приходится ездить на нужные охоты. Дорогая итальянская вертикалка: полуавтоматы, говорят, неспортивны… И две пачки патронов «Феттер», мелкая дробь. Больше и не нужно, в корпоративном охотхозяйстве все есть, потому и покупать не стал – эти бы израсходовать. Как хорошо, что подобные мероприятия – большая редкость! Нож охотничий имеем, златоустовский, стали 95×18, украшенный всечками, с рукоятью из бубинги – тоже в сейфе. Острый: кто бы им что резал… Патронташ красной кожи, причиндалы. Второй ствол покупать не захотел – зачем он нужен, и одного вполне достаточно для поддержания имиджа. Тем более нарезной, а ведь некоторые из приятелей-охотников обзавелись. Травматик есть, ТТ… Вот ведь гадство! Опять забыл вытащить его из бардачка «мазды»!

Вроде у шурина был пистолет! Точно, показывал, «макаров». Пара обойм, наверное, припасена, если не расстрелял в погонях.

У сына была воздушка, собирался дать на время приятелю. Отдал?

С рыбалкой дело обстоит чуть получше – имеются три нарядных спиннинга, все лежат в большом пятнистом футляре, жестком и тяжелом, ноша только для автомобиля. Хлысты практически тоже нулевые. Три качественные катушки, плетенка (попробуй с другой лесой на водоем выйти в присутствии коллег), ящик с блеснами и воблерами – страшных денег стоит, до сих пор жалко. На балконе стоит рыбацкий раскладной стул с откидывающимся набок столиком.

Раз уж речь зашла про балкон – там ничего примечательного. Три десятка пустых стеклянных банок, два сломанных велосипеда и старый пылесос, который жена третий месяц везет к тетке.

Проклятье, а где новенький камуфляжный костюм? Неужели в гараже? Да не, он в чулане, наверху. А вот сапоги точно в гараже: высокие летние камуфляжные из гортекса, зимние многослойные и резиновые забродники… Что ты будешь делать, вся путевая обувь в гараже или на даче! В доме сплошь городская модельная и тапки. Про обувь жены и дочки даже вспоминать страшно: сплошная нарядная италия… Зачем отдал «Ермак», спрашивается? Вот рюкзак был – накидал туда как попало и пошел. Новый, из кабелосовского каталога, конечно, красив, но бестолков: куча карманов и ремешков, липучек и фастексов. А ничего не влазит, и на спине неудобен.

Вот, собственно, все из толкового.

А чем же тогда заняты кладовки квартиры?

Заняты они тряпками. Немыслимое количество. Тряпки спрессованы в коробках и чемоданах, старых и новых, они в сумках и баулах. Раз в два года выкидываем – все бесполезно: запасы барахла самовозрождаются после каждого воскресного шопинга жены и дочки. И все негодно в данном конкретном случае. Каждый год перед приходом лета супруга перебирает завалы с целью определения «дачных вещей». Их уже целая кладовка накопилась, дальняя. Два тюка вы честно отвезли в усадьбу, один даже вскрыли, и на том дело кончилось. Соседи по участку ходят в адидасовских тряпках из последнего каталога, и гарцевать перед ними в этих обносках как-то стремно.

Почему все это не выкидывается? Никто не знает.

Есть ли прочная одежда для родни? Пока не ясно.

Кроме тряпок кладовки забиты старой бытовой техникой и коробками с книгами.

У родителей по стенам стояли стеллажи. Сейчас такое немодно, сейчас модно иметь свободные стены и говорить, что в нынешних квартирах места для книг нет. Будто предки жили в лучших… Ты послушен, но тебе книги жалко, не совсем еще оскотинился: набил коробки – и во Тьму, на полку. Стены свободные, как положено, белые, поверхностей очень мало. И потому все имеющиеся заставлены в три ряда всякой сувенирной хренью, которая постоянно дарится и зачем-то везется из отпусков. Пыль вытереть невозможно.

Лодка надувная – другу подарил, тот взаправдашний рыбак, а не корпоративный набегалец. Стоп! Или не подарил? Или только собирался? Так-так, а в каком она чулане? Полное понимание, что в доме есть вообще, отсутствует, нужно вспоминать и рыться в перекинутом.

У вас по-другому? Хорошо. Представьте, смоделируйте свое.

Сколько еды и лекарств имеется, оружия и доброй обуви, крепкой практичной одежды, ножей и топоров, есть ли палатки и спальники, фонари и радиостанции… Итоги в подавляющем числе случаев очевидны: зачем бы все это нужно держать дома современному человеку? С какого перепугу иметь в квартире керосиновую лампу с запасом топлива и бензиновый электрогенератор на балконе?

Или запас консервов. Говорят же, на всю жизнь не напасешься. И это так.

А вот на Старт? Если случится. Как оно у вас, готовы?

– Поначалу три семьи было, все оказались в Секвойке. Им пустое здание типа локалки вкинули. Два ствола, гладкий с одним патроном и ПММ с двумя, – выложил Гоблин оперативно важное.

– Ага, Миша, я понял…

– Таких называют пятнашками, сами слово придумали.

Я смотрел на двух побитых жизнью мужиков, слушал сбивчивый рассказ Степана, высокого и крепкого мужчины, чуть прихрамывающего, старшего большой семьи, и натурально обалдевал. Оказывается, на южном материке Смотрящие экспериментировали, пробовали разные подходы. Но это не Платофма-4, общие принципы остались: групповой вброс людей с какой-то долей материальных ценностей и дальнейшая стимуляция процессов.

Пш-шш…

– «Тунгус», докладываю. Чисто за периметром. Все спокойно.

Вотяков сам сидит в башенке, пасет окрестности, мало ли чего. Рядом Данька с биноклем.

– Хорошо, Юра, понял тебя, понял…

Воспользовавшись паузой, в штаб зашла Нионила, притащила кофе для всех.

Гольдбрейх вообще считает, что Платформы подразделяются по эпохам, то есть по начальной точке нового цивилизационного отсчета. Вполне может быть, что Писатели поначалу сгоряча вообще закинули на Платформу-2 кроманьонцев – пусть, мол, все заново проходят. Но быстро опомнились: очень долго ждать. Потом попробовали подписать под проект Средние века, например. Потом век семнадцатый… Но все это писами по воде виляно.

Меня же интересовало главное. И потому я бесцеремонно прервал рассказ – наслушаемся еще – и уточнил самое важное, по крайней мере в данный момент:

– Таких, как вы, много еще? С кем из соседей общались?

– Сложно сказать, – ответил за старшего Алик, шурин Степана, жилистый мужичок среднего роста с темными короткими волосами. – К западу еще один клан живет, французы, там шесть человек, месяц назад мы их проведывали. Есть и еще западней, тоже с нашей стороны степи, итальянцы, те к соседям приходили, мы с ними общались пару раз, но сами туда не ходили: далеко и опасно. С другого берега залива летом приезжали пятнашки – норвежцы, нормальная семья, восемь человек. У них лодка весельная, хорошая, деревянная, нашли где-то.

– И все сброшены по тому же принципу?

Оба синхронно кивнули.

– А подпитка каналом?

– Не понял, – смутился старший. – А… Нет, у нас такой благости нет, это других иногда балуют. Норвежцам один раз маленькая «выручалочка» попалась.

Я пока не стал уточнять, что это такое, мне география срочно нужна, расклады.

Писатели тут что, Полигон себе устроили? Проба пера, так сказать…

– Что, и другие сообщества есть?

– А как же. Вверх по Большой Реке народ живет, общинами гораздо больше наших, но неблизко. Шесть раз от них люди сюда приходили. Первые два раза прибыли вообще нормальные, адекватные ребята, один украинец был. Потом они пропали куда-то… Следующие – бандитье нерусское, да и только. Три раза тяжко нам пришлось… Но им тут неинтересно, у них там угодья будь здоров.

– Много таких сообществ?

– Надо думать, немало, – решил Степан. – Разные приезжали.

– Это монокластеры? Да вы кофе-то пейте, мужики.

– Или селективные кластеры, – уточнил Хвостов.

Родственники переглянулись, помолчали, отхлебнули. Наконец Степан уверенно произнес:

– Не слышали мы таких слов, командир… Другое мы слышали. Это все поликластеры, так они сами говорили. – Он поставил чашку на стол и добавил: – Полканы, в общем.

Глава 6
Колония Форт-Росс. Территория расширяется, уровень второй

Важный для меня жизненный принцип прост: «Делай хорошо – и будет хорошо».

Простой, как выдох. Казалось бы, вмести в него все перипетии жизненного пути… Ничего, вмещаются, тут уж каждый понимает нюансы по-своему, по мере накопления мудрости. Знаете, есть в миру некое учение, называемое психологией, кое, увы, как мне порой кажется, призвано искусственно заменить естественную мудрость, накапливаемую только трудом. Отучился на факультете – и ты смолоду уже можешь делать глубокомысленные выводы, проводить некий анализ чужих мозгов. Вы не замечали, что молодые психологи и психоаналитики – люди, которых очень просто можно вывести из себя? Их легко троллить. Любой вывод за матрицу сразу приводит такого человека в состояние грогги. А своего жизненного опыта еще нет, да и получать его такой человек не спешит – ему удобно в матрице. Я бы ценз возрастной ввел на психологов, для исключения самообмана. Пусть поживет, женится, разведется, опять женится, детей родит, проблем глотнет, с нужным количеством людей пообщается, нужные книги успеет прочитать… Потом когда наверстывать? Некогда: упустишь текущие задачи. Поэтому мне симпатичны те, кто все делает вовремя. Но именно делает, до конца жизни. Это интересные люди.

Мне нравятся те, кто постоянно нагружает свой мозг. Ибо это позволяет жить долго и полноценно. Обратите внимание на престарелых светил науки – у них до последнего дня процессор находится в полном и мощном сознании, с максимально возможным качеством управляя дряхлеющим телом, не давая ему развалиться раньше срока. Отец у меня такой. Он с детства говорил мне, что чтение – один из способов активной мозговой нагрузки. Потому что постоянное моделирование в процессе чтения грузит ваш мозг капитально, тренируя его и поддерживая в достойном состоянии. Ровно по той же схеме отупляет кино – думать не надо, надо лишь послушно воспринимать уже смоделированное.

Если же человек умен, он обязан жить долго, так нужно Вселенной.

Вот на что потянуло-то… Философствую, да. Мы с коллегами беседуем. А это умные люди. Стоим на крыше форта, обсуждаем сущее и ждем пятнашек. «Пятнашки», сообщу, не от названия дворовой игры, а от числа попаданцев: такими порциями их разбрасывали. Заветное число «12» на Полигоне явно не всегда является обязательным.

День сегодня замечательный! Парадоксально замечательный. Напряжение было – и спало. Оттого все вокруг кажется прекрасным. А ведь если смотреть по событиям, так должно быть ровно наоборот. Но у экипажа звездолета отличное настроение. Почему так?

С утра пораньше Вотякову пришла вот такая радиограмма:

РДО ДСП – Башня-Штаб тчк только что терминалу прошло сообщение все селективные кластеры наложено ограничение сроком 3 месяца тчк полный отказ всему ассортименту современной элементной базы только вакуумная тчк срочно сообщите ситуацию тчк Главный.

Есть отчего вздрогнуть?

Я чуть не… хм-м… Ну, вы понимаете. Никаких транзисторов, процессоров и микросхем, «баста, карапузики, кончилися танцы». Именно из-за таких моментов я не советую вам рваться в начальники, они неизбежно будут… Дождался начала сеанса, все трясется. Что брать на пробу? Транзисторы? Какие… зачем… Что попробовать? Электронные блоки? Тупо рации? Дождался, набрал.

Процессоры Intel ROBOTIX 5

Есть! Гол! Пропустили Писатели! На экране планшета услужливо появились привычные подсказки: чего изволите, господин Потапов, уточните-ка по моделям и модификациям, да сколько взвесить в граммах.

Я быстро дал отбой и взял ровно то, что и планировал раньше.

Дальше состоялся экстренный радиообмен:

РДО СОВСЕКРЕТНО – Форт-Росс тчк проверил терминал тчк отказа нет тчк весь ассортимент доступе тчк Тунгус.

РДО ДСП – Башня-Штаб тчк информация принята зпт отлично тчк указания ассортименту последуют vелаю удачи тчк Главный.

Естественно, я сразу сообщил ребятам о случившемся в Замке и Берлине. Обсуждение сразу приняло взрывной характер, эмоции начали было зашкаливать, но подошедший Вотяков быстро всех успокоил:

– Что заволновались-то, камрады? Сотников на Медцентр столько запчастей набрал, уже лет на двадцать хватит. У меня припасено, не в валенках ходим. Да и Дугин своего не упустит, наверняка захомячил немало нужного… Продержатся – под таким прессом быстрей «пальчиковый вакуум» освоим. Вот с новым придется подождать… Да и мы здесь что-то возьмем по заявке Замка, как я понял…

– Сбылось! – мстительно крикнул Кастет. – Теперь Сотников нам заявки будет слать.

– Командир! – продолжил радист. – А ведь и нам не помешало бы взять кое-какое аналоговое оборудование, хоть немного, кто его знает, вдруг через недельку и здесь подрежут. Предлагаю заказать Р-350 «Орел» – хорошая армейская КВ-радиостанция, ее для спецназа ГРУ и КГБ СССР выпускали. Элементная база – стержневые лампы. Выходная мощность около трех с половиной ватт, по-моему. Вес тринадцать кило… А еще Р-353 «Протон», та мощнее. Ну… стабильность частоты и форма CW-сигнала оставляют желать лучшего, конечно… Зато антенный тюнер замечательный! Станция имеет кодер и декодер-считыватель с магнитной ленты. Есть механический дисковый датчик передачи цифр, довольно медленный. Можно подключить откидной телеграфный ключ, он там в крышке… Неплохой вариант, «Орлы» на всю технику поставим, если что. Или хотя бы Р-106.

– Зачем нам «или хотя бы», лучшее будем брать! – торопливо согласился я. – Давай заявку на бумаге!

Обсуждение новости продолжилось, но гораздо спокойней.

Полученный сигнал (или, если хотите, остромодное – «мессидж») в части, касающейся мобильных терминалов, совершенно понятен – открывайте и осваивайте новое, люди, «шоколадки» для того и созданы! Для экспедиций в дальние края (так мне искренне хотелось думать), а не для организации диверсий на болотах… Используйте их правильно, и вам зачтется! Только непонятно пока, все ли «шоколадки» сохранили статус, или же тут подход сугубо адресный. Адресный мне польстил бы. Если же все, то Спасатель Рыжий Саид, вовремя сбежавший с Пакистанки на Болота, сейчас в выигрыше… коллега, елки.

Само же ограничение «на транзистор», с неизбежным появлением которого все давно и заранее смирились, ничуть не удивило. Опять сигнал, опять кто-то и где-то пошел не туда. Когда в прошлый раз Смотрящие на время заморозили все каналы Платформы, многие головы изломали в поисках причины. Просто так? Да нет, Писатели просто так ничего не пишут. В тот раз никто возможных причин не озвучил. Я говорил на эту тему с Хвостовым, который в разы больше моего знает о характере ведущихся разработок не только родного анклава, но и соседских. Однако суперслесарь не смог предложить ничего достоверного. Кто знает, что там кует Гюнтер в прохладных казематах Замка… Гостайна – она и есть. И уж тем более никто не знает о секретных проектах соседей. Не туда повернули – нате вам шлагбаум перед носом.

Но настроение у всех нормальное. Так оно бывает, даже если ты не конченый эгоист по натуре, а нормальный человек: пролетела сабля над твоей головой, не сбрив и волоска, – и ты улыбаешься: уже хорошо, живем! Иногда улыбаешься глуповато.

– Подумалось вот, – зарядил новую старую тему Хвостов, сидя на парапете стены. – Интересно смотреть на новый мир, в котором поблизости нет вездесущих англосаксов…

Так я и знал, что без этого не обойдется.

– И не надейся, – усмехнулся Маурер. – Итоги и у них есть. Вот что я тут с вами стою? У меня на судне куча дел!

– Интересно тебе, вот и стоишь, – помог ему исландец.

У шкипера всегда «куча дел на судне». Иногда его приходится чуть ли не выпинывать с борта, когда реальных дел много.

– Да по барабану, что там у них есть, – бросил Данила и смачно сплюнул вниз, – жалко, что ли. Мы этих итогов не ощущаем. Вот от наших итогов вся поляна подпрыгивает.

– Да никто и не обещал выложить перед англами дорожку из красного бархата. Влипли как все – и живут как все.

– Не, командир, – тут же возразил мне Гоблин, стоявший с биноклем в руках. – Остальные бараки в итоге живут лучше. Ни доллара, ни банкиров, ни страшилок: «Ща нападем и всех накажем», ни понтов типа: «Правь, Британия, волнами».

– Никогда не понимала, как это можно петь в гимне страны, не имеющей ни одного авианосца? – Zicke тоже включилась, пока вяло. – Я помню, последний авианосец «Арк Ройал» продан Министерством обороны Великобритании на металлолом турецкой компании с целью пополнения оборонного бюджета. Да и он был ненастоящий.

Погода на «зашибись». И в душе на «зашибись».

Что-то стронулось. Ясность появляется. Да и своих нашли, как тут не радоваться. Аура хорошего дня чувствуется сразу: только в такие часы мы можем говорить о неких глобальных, порою абстрактных проблемах. Как сейчас.

…Бедные англичане и американцы – не сходит с них тень предубеждения.

И кто же, кроме них самих, виноват? Затрахали всю планету безумными движениями, дурным управлением и кризисами, полицейщиной и двойными стандартами. Изгваздали души: то политкорректностью, то исступленной верой. Планета на них понадеялась и с тем проиграла. Вот теперь платят… икотой.

– Англичане сохранили многие былые качества, – дожимала Ленка.

– А я видел! – вскочил Хвостов. – Сериал смотрел года четыре назад, нет? Точно, года четыре… «Выжившие», английский сериал, между прочим. Постапокалипсис, самая круть. Страшный грипп, все умерли, но некоторые везунчики отчего-то «недоумерли», путешествуют по дорогам и поселкам, угол ищут. Сами про себя и сняли, никто под локоть не толкал. Там в группе всего один нормальный человек был, уголовник с помпой, на нем вся оборона общины держалась. Так все остальные регулярно, в каждой серии, на него косились и пытали: «Зачем ты носишь ружье, неужели ты сможешь выстрелить в человека?»

Кости Лунева и Катрин с нами нет, они поехали пятнашек встречать. Охранять, помогать, сопровождать. Соседи идут к нам всем составом – будем знакомиться, доктору всех осмотреть надо, диагностику провести, мне – побеседовать с каждым отдельно. Будут жить тут. Катерина поехала на моем Черном Монстре, а Кастет – на восстановленном квадре… Багги пока находится в стадии сборки, но послезавтра выпускающий механик Хвостов обещает выгнать на линию еще одну транспортную единицу.

Стоп! Все точно, семь минут, как и раньше, я засекал. Пересчет английских, реже американских, косточек обычно длится не больше семи минут, потом разговор сам по себе уходит в другое русло.

– Ну, что тут у вас? Санджа уже на судно ушел? Жаль, поговорить хотел, – выплеснул бодрость улыбающийся Юрка, выходя из башенки.

Радист доволен – вчера с утра поднял компактный воздушный шар, теперь мы имеем кучу цифровых снимков местности, бесценный материал для анализа и выработки планов. Ну а завтра сталкеры поедут на «зодиаках» к холму втаскивать наверх дельтаплан: в первую попытку Катя взлететь оттуда не смогла, ветер был сильный.

– Нет уж, это ты что, – усмехнулся я. – Как Ольга?

– Втыкается.

За несвоевременный доклад начальнику экспедиции о появлении вблизи форта незнакомых вооруженных людей я сделал Луневой строгий выговор. Без занесения. Занесение осуществлял Кастет, воспитывая жену достаточно громко. Потом мы много думали. Вместе со сталкерами переработали регламент, расписали тренинги, теперь Вотяков проводит заново обучение дежурных. Как всегда, кадры решают все.

– Про англичан трете, – констатировал Юрка, усаживаясь рядом с Хвостовым.

– Как ты догадался? – со смешком удивилась Zicke.

– Это было, скажу я вам, непросто… – весомо молвил радист, жестко поджимая губы, как голливудский шериф. – А мне вот только что другое представилось. Сидел я сейчас в башенке: терминалы, индикаторы, пульт, блоки, огоньки, провода… И показалось мне, что все мы – десант первой волны, высаженный на новую планету эскадрой огромных звездолетов, наконец-то достигших своей цели. Подлинные герои планеты Земля, прогрессоры и первооткрыватели!

– А какая разница? – неожиданно резко спросил Гоблин, стоя к нам спиной. В бинокль смотрит.

– Как какая? – смутился Юрка. – В звездолетной теме нас бы Земля-1 послала, а так – Смотрящие закинули.

– Земля послала? Да она вообще всех послала, даже могу показать куда, – произнес Сомов, оборачиваясь к нам. – Знаешь, как говорили на Земле-1? Есть всего два способа сделать нашу жизнь лучше: реальный и фантастический. Реальный – приедут инопланетяне и все сделают за нас, а мы тянем на ша́ру. Фантастический – придется все делать самим… Так что вся эта байда Смотрящих есть единственно реальный способ вынести человечество из спячки и в перспективе выгнать его хоть насколько-то подальше МКС… Если опять старой хренью не займемся.

– Лихо, – вставил я, с интересом ожидая продолжения.

– А то! И никакие мы не герои, с точки зрения оставшихся, даже если и звездолетчики.

– Кто же тогда? – возмутился Юрка. – Новую колонию тут лепим!

– Кажется, я поняла, что хотел нам сказать Майкл, – с еле заметной ноткой сомнения решила предположить сильфида.

– Поделись, звезда моя.

– Героями мы были бы в двадцатом веке, чуваки… Ну представьте, в дальний полет отправляется эскадра, вокруг оркестры, флажки, фотоаппараты, значки на груди, флаеры… Молодые мамы называют детей в честь видных астронавтов-колонистов. Вспомните все знаменитые фантастические произведения, «заселенческую» космофантастику тех лет про «отправляющихся в Дальний Путь» – этих людей с честью провожали. Их уже никто больше не увидит, отъезжающим никогда не вернуться на Землю, столь долог путь к Цели. Какие драмы, какие сцены…

Подруга еще не договорила до конца, а настроение начало портиться.

– О! И я представил! – заорал Маурер, явно передумавший сбегать на мотобот. – Все правые СМИ тут же разразятся передовицами: «По заветам Чингисхана и Сталина, лучшие из – отправляются на обустройство новых земель в тот самый момент, когда Родине грозит глобальный кризис и новые войны!» – «Они бегут! Бегут на ваши кровные деньги, налогоплательщики!» – «Биржи замерли в ожидании открытия! Что будет с мировой финансовой системой после старта кораблей?»

– А левые от них ничуть не отстанут, – как-то невесело захохотала Ленни. – «Эти кремлевско-китайско-германские сатрапы ради удовлетворения мерзких имперских амбиций вышвыривают сотни триллионов евро в космос, вместо того чтобы финансово помогать вечно голодающей Африке и бороться с мировой Супер-Аль-Кайдой!» – «Идиотские фантазии немыслимой цены: вновь Сталинские Проекты идут на смену здравому экономическому реализму».

– Миш, ты это хотел сказать? – тихо спросил я.

– Так точно, шеф. Улюлюкать они будут, суки. С матами и проклятьями… Добрых проводов не ожидается, экипажам придется икать весь период анабиоза. Типа, езжайте в Сибирь, стройте там нужное очередному олигарху, раз такие бодрые.

– Ага, а мы туда к вам придем и все заберем, как только сделаете, – продолжил за сталкера Хвостов. – Помню, построил я как-то сарай теще…

Я представил: а ведь точно, что сказали бы родственники и приятели, коллеги по работе и увлечениям, сообщи им такое? Что бы они сказали другим? Что бы сказали всем?

Мы что, на самом деле настолько скурвились? И мне стало совсем плохо.

Народ притих. Природа замерла.

Внизу с коротким лаем пролетел Боцман, устремившись в проход оборонительных полос. Зачищает свою территорию. Собаки – они такие. Не привязываешь псов на заимке – единению с природой хана: в радиусе полутора-двух километров никакой живности не будет, все вылущат. Боцман тем и занимается. Уже знает, кто годный, а кто нет. В первые же дни ухватил какую-то тварь шипастую типа дикобраза и прибежал в форт с цыганской иглой в носу. Света иглу вынула, рану смазала-заклеила, теперь эрдель умный. Но мелочь бегать перестала… Да и котейка, перед взрослением окунувшийся в период молодого кошачьего бешенства, когда пушистого зверя в руках не удержать, уже душит мышей на поляне. Особенно маленьких любит. Идет с таким «чупа-чупсом» в закрытой пасти, щеки надутые, хвостик торчит и шевелится. Когда сам нажрется, то заботливо разносит добычу по постелям, раскладывает подарки старшим товарищам – мне пару раз приносил: кот с субординацией в голове, с понятиями.