Текст книги "Стратегия. Колония"

Траву выкосили и вытоптали: сразу видно, жилое место.

Небо почти чистое, синее, но светится той особой осенней синевой, размытой, чуть выцветшей. Как выясняется, осень везде одинакова: оторви лишь взгляд от обманчиво зеленого листика – он тоже осенний… Ветра практически нет, измеритель на «Унже» не шевелится. Белые кучевые облака повисли вдалеке и словно раздумывают, в какую сторону им поплыть. Резиденция ангелов, да и только.

На душе стало гадко. Они правы, вот в чем ужас.

Сейчас подобный крейсер будут провожать с матами и едкими смешками про кретинов, с криками: «Гады!», плевками в спину и остроумием в социальных сетях – вот так изменился мир и мы в нем. Столь сильно изменились, что любая мысль о Прорыве через кокон у обывателя вызывает лишь злость и шкурные мысли: «Куда деньги тратят, сволочи, лучше бы айфонов дешевых наклепали!» – и: «Кормильцев забираете, кто тут работать будет?» Мы настолько забыли о Мечте, что любой вспомнивший о ней становится нам отвратителен.

Вот такой проявитель реальности, вот такой индикатор глубины тупика, в который мы забрались. Самостоятельно. В нору.

Пш-шш…

– «Крепость», «Тунгус», общий.

– Слушаю, «Кастет».

– Ну, мы скоро выдвигаемся… Все нормально. Командир там?

– В канале, Костя. Тихо у вас?

– Спокойно все, крутые хозяева на поле встали… Долго собираются пятнашки, волнуются. Короче, мы с Катрин детей к себе садим и выдвигаемся.

– Понял тебя. Мы смотрим. Конец связи.

Понял-то понял, но полностью переключиться на пятнашек я не мог.

Почему так вышло? На что мы променяли Великую Космическую Одиссею? В какой момент? Почему-то Смотрящие это поняли, а мы нет… А ведь многие еще считают, что все идет нормально: «Вы же видите, на Марсе ползает такой милый «Курьезити», ах, как это славно!» Да эти примитивные каракатицы должны были сотнями ползать по всем планетам системы еще в семидесятых годах прошлого века, когда движение ползком было вполне актуально! Пятьдесят лет назад! Сейчас-то что этим хвастаться? Рожденный ползать летать не может. Похоже, и не будет.

У меня отсутствует ностальгия по Советскому Союзу.

В памятливом возрасте я застал лишь самый край существования СССР. Я не помню его в деталях, плохо помню тот быт. Но я помню разговоры взрослых, когда все вокруг валилось и горело. Умные люди собирались у отца на кухне и часами яростно и мучительно пытались построить модель: как, сохранив важнейшие итоги, привнести новое? Мне трудно сейчас сказать, были ли успехи и интересные находки в тех судорожных беседах, меня это почти не интересовало… Первые телевизионные рекламы вещали о вожделенных «адидасах», как сейчас помню, модель «Адидас-торшн» – несбыточная мечта пацана! Отец из командировки привез мне компьютер «Атари» – зачем пацану были нужны все эти скучные разговоры взрослых? Огромный яркий мир открывался впереди!

Так что ностальгии нет.

Понимание, что произошла какая-то великая потеря, приходило постепенно.

Взахлеб зачитываясь научной и прочей фантастикой, которая хлынула в те годы на полки еще недавно нищих книжных магазинов, я долго говорил с отцом о прочитанном. И помню, как в одном из разговоров он сказал:

– Весь мир доверился Америке, сынок. Вот и мы теперь им доверились… А они не тянут! Доросли до роли Главного Полицейского – и на этой позиции остановились, не тянут. Они и сами в Дальний Космос не полетят, и другим не дадут. Для таких целей нужна Держава, способная объединить весь мир для решения чудовищно сложной задачи, а мы ее профукали. Потому это просто фантастика, сынок… Просто фантастика. Читай, сынок.

О-о-о… Я много раз в мыслях возвращался к тому разговору.

Почему ни папке, ни другим умным людям, которые постоянно бывали у нас дома, так и не удалось выработать модель, способную сохранить и приумножить?

Я жил, ездил, общался, смотрел и сравнивал. Пытался думать.

И вот что я понял.

Знаете, что такое Держава? Это не огромная территория как самоцель, не развитая инфраструктура, не колониальные притязания и практики и даже не крутая армия.

Держава – это не только желание поднимать флаг на флагштоке садика или вывешивать его в окно. Это не просто уверенность в завтрашнем дне, а Гордая Уверенность в том, что этот самый завтрашний день зависит не от подачек или уступок других стран, а только от итогов работы страны твоей. Это когда нет сторонних «зонтиков» – и своего хватает. И главное – это Аццкие Проекты, выходящие размахом на уровень метафизических мечтаний фантастов.

И эти самые Проекты заряжают, доводят до конца и тут же начинают новые некие Лидеры, способные увидеть их стратегическую и метафизическую необходимость, а не ныть про «рациональность расходов» и тратить эти «расходы» на покупку яхт и клубов. Это понимание, что твоя страна сама управляет своим благосостоянием. Она никого, по большому счету, не боится.

У гражданина Державы никогда не возникает мысли о том, что будет с его страной, если некие Они уберут или поставят свои баллистические либо ПРО-ракеты, перестанут давать кредиты и транзиты или тупо обрушат валютный рынок. И здесь одной сытости мало. Говорят, что в Голландии и Норвегии очень высокий уровень жизни. Но отчего-то там есть самоубийства и массовые убийства, чего не может быть, если людям так сладко живется. Чего же им всем не хватает?

Не хватает Цели. Да ее всем не хватает.

В последнюю свою побывку в Москве я смотрел представленный на канале Дискавери мечтательный проект трансконтинентального моста через Берингов пролив… Была озвучена сумма, нормальная такая, в десятка полтора миллиардов долларов. И я подумал: а возможно ли появление на Земле прозревшего олигарха, готового вложить все деньги в Такое? Понимающего и пожелавшего оставить След. Нет, невозможно. На уровне «жадность» в этой Большой Игре такое невозможно, но мы вернулись именно к этому, на этот уровень. Невозможно ожидать от живых денежных мешков благотворительности, достаточной для разработки и постройки пусть пары космических кораблей.

Такое может сделать только Держава. США настоящей мировой державой не стали, прав был отец… Смесь полицейского с банкиром.

Держава – это возможность думать даже не о мире правнуков, а гораздо дальше. Согласитесь, только тогда и стоит затевать Громадное Дело.

СССР долгое время был Державой. А еще в СССР первый раз была реализована успешно действующая долгое время Новая социальная модель – Другая. А не та, Жадная, Скупая и Расчетливая, к которой уныло вернулись мы, осознавая, что в ней-то точно никаких Звездолетов и Полетов к иным Мирам никогда не будет. А осознаете ли вы это, любители фантастики? Потому что нашим отцам не удалось удержать эту модель в руках и довести ее до по-настоящему рабочего состояния. Не удалось вдохнуть в нее старое новое, удалось лишь выстудить все достигнутое.

Поэтому на Земле-1 сейчас весьма успешно строится Железная Стена, с перманентно-напряженным полем шопинг-мечтаний и бесконечными скотскими войнушками внутри периметра, стена, надежно огораживающая планету от Вселенной…

– Я знаю способ, как можно изменить отношение публики к уезжающим. – Низкий голос исландца нарушил тишину.

Все одновременно повернулись к нему.

– Нужно пообещать, что колонисты будут постоянно присылать дань. Дорогие подарки для остающихся. Чтобы они там не переработались.

– Ха! В яблочко вмазал, Эйнар! – с кривой улыбкой согласился Гоблин и затейливо выругался. – Отскочить за долю малую! Скиньтесь-ка на общак, бродяги, отметите рамсишки пожирней бездельникам черным… Запросто, верю. И все сразу станут добрыми, а мы – родными.

Хвостов сплюнул вниз.

Маурер щелкнул в воздухе пальцами и пнул какой-то камушек.

Ленни тяжело вздохнула, исландец опустил глаза. А такой хороший день был, зараза.

Пш-шш…

– «Кастет» – «Крепости», начинаем движение.

– Приняла, Костя, давайте уже, чего тянете! – ответила Ольга. Кержаки все такие, по опыту знаю. Обязательно по-своему сделают – хоть что делай, любой регламент доработают «под самостоятельность».

Ладушки, хватит инглизов мять и былое вспоминать.

– Михаил, давай к «эрликону», страхуем.

– Есть, командир. – Сомов явно обрадовался возможности переключиться.

Пушка пристреляна. Хорошо пристреляна, по дистанциям и ориентирам, составлена карточка огня. И Гоблин из «эрлика» стреляет очень качественно.

Вообще с организацией обороны уже разобрались. Камеры отлажены и отрабатывают корректно, вчера сталкеры отошли на километр, по команде начинали движение в кадре – почти сразу схватывают, подают звуковой и световой сигналы. Девайс типа крутой, Юрка его защемил на последней выставке какого-то там «Политеха», где демонстрировались новейшие охранные системы. А вот когда ползком – не схватывают! По паспорту должны, а на деле нет. Стоило Косте встать на четвереньки – и аллес, он обернулся койотом, не жужжит.

Без человека тут не обойтись.

Юрка, когда-то занимавшийся еще и охранными системами, мнение высказал предельно ясно:

– На мой взгляд, любая промышленная сигналка уступает системе «гав-гав», если речь не идет о небольших закрытых помещениях. Любое открытое пространство и даже забор можно охранять электроникой, но все камеры, датчики движения двойного-тройного действия, виброкабели, вибро– или сейсмодатчики, собранные в единый комплекс, по сравнению с «гав-гав» смотрятся бледно. Они лишь могут неплохо дополнять живую охрану. Плюс ко всей этой электронике нужны грамотные операторы, работающие посменно. Даже самая точная настройка масок чувствительности и порогов срабатывания самообучаемых систем без вменяемого оператора порождает ложняки, тревоги и общий геморрой. Правда, есть еще армейские системы, предназначенные для больших открытых пространств, но те зачастую штатно включают в себя и средства поражения. Смотрящие разве такие дадут… «Гав-гав» тоже требует обученного оператора, однако эта система более интеллектуальна и обучаема, хоть и имеет ряд минусов. К чему это я все?.. – чуть было не запутался радист. – А! Задача перекрытия надежным барьером направлений возле форта очень сложна! Надо исключить сработку на мелких зверюшек, по-хорошему, определить, какие шумы движения и вибрации создает каждая возможная особь. Каждую поймать и записать. Записать вибрации человека, лезущего через периметр, определить их характер как тревожный, исключить биение от ветра и веток… Или вырубать-выжигать все кустики. Теоретически это можно. Но засекать что-то уверенно и идентифицировать с гарантией… О-о-о… Исключение сработки от одиночного воздействия, реакции на ту же собаку… Либо надо сводить в сложный комплекс, который будет все палить, но включать тревогу только тогда, когда надо. И тут, Федор, как ты говоришь, есть нюансы. Мало-мальски знающий человек способен изящно и эффективно обойти самые навороченные системы. Вот так. Охранная электроника очень эффективна в правильном месте и в нужное время. Три датчика движения стоят, однако… Короче, дежурные с биноклями и «тепловиками» нам все равно понадобятся. Как и Боцман.

Все, что могли сделать по охране, мы сделали.

Можно думать о непосредственных задачах экспедиции. Можно грабить караваны.

А вот результатов почти нет. Дельту чесали, да не дочесали. Залив не осмотрен. Долина тоже, проклятый носорог! Правда, нашли «водную локалку», как Хвостов обозвал факт находки «Королевы».

Теперь неплохо бы взглянуть туда, где ожидается основная локалка дельты.

От этого многое зависит. Не факт, что там по аналогии с волжским устьем лежит оружие. Локалка может оказаться «металлической» или «отделочной». Первый вариант, несомненно, куда более важен для Замка в стратегическом отношении. Второе, честно скажу, для нас предпочтительней – в метрополию не вывезти ни того, ни другого, а «отделку» мы сможем использовать для постройки поселка Колонии. А можем ничего не найти в местах ожидаемых.

Что до найденных отечественных пятнашек, то вопрос с их переездом уже решен: будем разбирать и перетаскивать сруб локалки, он там шикарный, вчера смотрел. Большой, просторный. Возить будем на «Клевере», затаскивая промаркированные бревна на борт судовой лебедкой. Место для сборки нового здания уже определили: по левую руку от форта, сразу за каменным флигелем, придется снести тройку сосен. Сосновая роща чудо как хороша, ее в принципе огородим невысоким штакетником от мелкой живности, поверху – колючку и сигналки. Там, где понадобится, посадим держидерево.

Промзону, когда она появится, организуем южнее, с учетом розы ветров. Уже отвели место под спортплощадку, в субботу там встанут столбы волейбольной сетки.

Роща – это просто каталожный природный парк возле залива тропического моря; отчасти место похоже на Пицунду, хоть путевки продавай. И это богатство надо беречь. Да здесь кругом… природный парк! Погреб надо бы вырыть под холодильник, у пятнашек их три штуки сохранились, и две морозильные камеры, так и стоят без дела. Под мясо-рыбу вполне пойдут, а в прохладе погреба меньше затраты энергии. С северной стороны сделаем коптильню, тут я много чего могу подсказать, как и по вопросам консервирования мяса, рыбы и прочего ценного: и колбаска будет, и балыки. Ну, а уж засолка – непременно.

Многое из этого нужно делать очень быстро, чтобы успеть закрыть контуры строений до сезона дождей, который, как мы узнали, грянет от силы через пару недель.

Вотяков уже присмотрел мне для заказа вторую погружную турбину бесплотинной ГЭС, ставить будем на Клязьме, чуть выше первой. «Сименсовская» штука, если судить по каталогу, очень эффективная. Моделей много, все предназначены для электростанций с мощностями до тридцати мегаватт. Фирма уверяет, что малая ГЭС исполнена с учетом самых современных технологий, высоким запасом прочности, со сроком службы до пятидесяти лет и минимальными эксплуатационными расходами. Турбины с регулируемыми и фиксированными лопастями. Буду брать меньшую из модельного ряда, самую легкую. Кстати, интересно бы узнать, мы производителя обогащаем или банально тырим ресурс руками Смотрящих?

После запуска второй турбины энергии в Колонии будет завались. В районе Секвойки, первичного жилища пятнашек, тоже есть ручей (так же и назовем – Секвойкой), поставим еще одну турбину, а затем и лесопилку. Рядом с холмом – большая сосновая роща, объект переработки. По порубке собственно секвой мыслей пока не возникало, там и подступиться-то страшно.

Вчера и сегодня я брал топливо для «Клевера», итого двести сорок литров в баках флагмана и рядок пустых сорокалитровых металлических канистр оранжевого цвета. Плохо, что оборотная тара не используется: пустых канистр на панель не наставишь. Ничего, будем выпаривать, отмывать, пригодятся для хранения жидкого или сыпучего. Либо для товарного обмена. Топливную тему каждое утро пытаются перешибить «природники» – Ольга с Хельгой. Кержачка притащила с собой приличных размеров разборный инкубатор, и теперь женщины требуют с меня куриных яиц первой свежести. Так что скоро у нас тут будут гулять пеструшки какие-нибудь. А там и гуси заголосят возле запруды. И все это – быстрей, быстрей! Делать нечего, очередные сто двадцать килограммов…

В маленькой бухте напротив форта стоит флот.

После появления «новенькой» «старичкам» пришлось потесниться, зато теперь там можно строить самую настоящую марину с красивыми дощатыми причалами, дорожками, светильниками, спасательными кругами на стойках и прочими атрибутами праздной романтической жизни. Только яхты не хватает. И оранжевых буев, как завершающего яркого мазка. Данила уже раз пять осмотрел «Королеву», сейчас возится с паровой установкой, озабоченно заявляя, что «там все нужно регулировать, проверить клапан сброса избыточного давления и исследовать узлы на брак». Любит слесарь повозиться с железками. Болтун… Что там регулировать в свежей фабричной постройке… Дай ему волю – на воду не выпустит, будет любоваться в бухте. Воли я ему не даю, и послезавтра у красавицы назначены ходовые испытания.

У меня есть две армейские палатки-десятки – вот в них пятнашки временно и разместятся. Можно заселить людей и в форт, но я тесниться не хочу: почти весь первый этаж уже отведен под служебные помещения. Да и присмотреться надо бы… У меня там терминал. Так что без обид, соотечественники, мир хоть и новый, но правила старые. Уксусникова, как и возможности тратить дневной лимит на прокачку данных, у меня нет. Правда, радийно я кое-что в Замок переправил. Кроме того – уже говорил – нет ничего более постоянного, чем временное. А так стимул будет.

Соберем локалку, поделив ее на две семьи с раздельными входами, – переселятся туда. Лишь только я предложил им вариант с переездом, как женщины буквально завыли в голос, не желая ждать ни дня. Понять матерей было несложно: рядом оказались свои, соотечественники, представители какой-то пусть и непонятной, но очевидно мощной общины из-за моря, с оружием, организацией, дисциплиной и целями. Есть связь, есть врач. Есть защита и какое-то понимание, что дальше жизнь будет понятней и лучше. Хоть в палатках, хоть в шалашах. Мужики ответили не сразу, по-хомячьи переживая за накопленное, обжитое, привычное… Ведь это их Крепость, их надежда, опора, выстрадали, защитили… Однако воины клана быстро взвесили все резоны и дали добро.

Еще по пятнашкам.

Перенос попаданцев, что наших, что французских с итальянскими, прошел без новаций: как почти все попадающие на Платформу, эти люди были выкрадены с Земли-1 во временной полосе одного месяца, это обычная практика. Смотрящие не дают нам возможности с их помощью узнавать, как обстоят дела на старой планете… Правда, одних Писатели кидают на Платформу сразу же, а других передерживают черт знает сколько, маринуют, пока не скинут сюда. То есть мы можем предположить, что огромный запас потеряшек уже создан. Если практика не изменится. Ну и шухер же там должен быть – такое количество людей исчезло! А может, мы зря переживаем – отпишут всех желтой прессе, и все дела.

Изначально их было пятнадцать человек, три семьи.

– Четвертая квартира на площадке стояла пустая: Добрянские в отпуск уехали, в Геленджик, – вывел закономерность Степан Стародубцев, глава клана пятнашек. – Повезло им, иначе и их бы перекинули, – видать, поэтажно гребли.

Соседей-французов изначально тоже было пятнадцать, как и итальянцев. Вот тебе и «пятнашки».

Степан молодец, сберег весь свой род. Жена у него – черкешенка по имени Барина, что значит «пышная», редко кто настолько соответствует своему имени. Шестнадцатилетнего сына зовут Игнатом, дочку на три года моложе – Дашей. Брат жены, Алик Хагауджев, наркополицейский из Кропоткина, опер ФСКН, холостяк, «вечный старлей», как он сам говорит. Не давали ему капитана: не умеет молодой офицер промолчать в нужном месте и молча сделать то, чего настойчиво требуют шкурные интересы начальства. Мужик, судя по всему, нормальный, но проверку я проведу.

Вторая семья клана – тоже ростовчане, Игорь Клюев, киномеханик, электротехник, его жена Людмила, мастер-пекарь хлебозавода, может и машинистом-формовщиком, дочь Джемма, некогда анимешная особа, пытавшаяся учиться на экономиста, а ныне нормальная крепкая дикарка девятнадцати лет, и два сына: погодки Виталий и Глеб, тринадцать и двенадцать.

Вне клана оказалась еще одна семья соседей по лестничной клетке.

– Да козел он полный, что про него рассказывать! – скупо сообщил Степа. – Был козлом и сплыл козлом.

«Козел» работал водителем машины-илососки на базе КамАЗа, зашибал отменно, характер имел совершенно мерзкий, что и проявилось в первые же часы после десантирования в Секвойке. Человек несложный, ревностный ценитель посконного, сермяжного, такой за выражение «таргет-группа» сразу в глаз дать может.

Ругань, плавно переходящая в драки, в общине шла постоянно. У «козла» имелся не менее козлиный младший брат и собственный ствол, «ремингтоновская» помпа. Не будь огнестрельного оружия у Стародубцевых-Хагауджевых – неизвестно, чем бы все закончилось. Ситуация вскоре сложилось невыносимая, «козел» все чаще порывался сняться с места, чтобы ехать искать правду и бить морды виноватым. Будучи человеком активным и рукастым, илососник сманстрячил большой плот, посадил на него всю своею семью – свою супругу, брата с женой, сына-переростка – и поплыл «к властям». А попутно спер у Степана единственную надувную лодку, из-за чего у клана позже возникли серьезные трудности в добыче пропитания.

– Я три месяца молился, чтобы боги нам его вернули, в любом виде, – признался Степа. – Сейчас остыл уже, а тогда шлепнул бы без разговоров. Ну, надумал ты плыть, кто держит! Зачем лодку-то чужую брать, сволочь! Ведь знал же, что она у нас кормилица…

Слушая рассказ, я удивлялся, как у мужиков хватило терпения не уронить этого черта еще в первую неделю. Терпелив бывает наш народ.

Пустую бревенчатую локалку Смотрящие поставили мудро: за стволом огромной секвойи, с залива такого жилья не увидишь. Охота давалась попаданцам сложно, патронов на отстрел почти не тратили, стараясь обходиться силками, ловушками и пастями.

Два раза в год сюда налетают гаруды. Какая-то часть стаи привычно оседает для отдыха на гигантских деревьях – для пятнашек это были очень опасные периоды. Некоторые птицы умудряются летать меж стволов, запросто схватят. Поначалу пробовали их стрелять, но сразу отказались, разумно прятались несколько дней в здании. Но и после отбытия стаи на следующее плечо перелета спокойствие в общину возвращалось далеко не сразу. Бывали летуны, задержавшиеся по непонятным причинам, бывали явно приболевшие, но опасные.

До локалки французов краем леса километров двенадцать пути, на днях поеду и туда, может, сразу же и до итальянцев проскочим, обстановка подскажет. Ну и норвежцы с их «выручалочкой» интересны чрезвычайно, ценнейшую информацию можно получить. Если скажут.

– Скажут, – уверенно сказал Гоблин, услышав мои сомнения.

Первое собрание с ростовчанами провели на месте – ездил я, Костя и Вотяков. Гоблина с собой не взяли, чтобы не пугать с ходу. Что сказать… Да скажу!

Тренькнуло!

У меня тренькнуло, и это серьезная заявка!

Пиликал терминал противно, неожиданно громко, скандально, с периодичностью в пять минут, в форте все извелись, подпрыгивая перед закрытым люком. Дежурная сразу радировала мне, но я экстренно сняться никак не мог: самые разговоры пошли. И поэтому нервов потерял прилично – первый раз такое, вдруг «шоколадка» отключится и замолчит, позже сообщив что-то типа: «Кто не успел, тот опоздал, бе-бе-бе!» И ухмыляющийся смайлик в конце.

Я, конечно, такой поворот событий, так или иначе, прогнозировал и моделировал. Правда, моделирование всегда перетекало в детские мечтания. В Штабе такую вероятность тоже обсуждали. Сотников, помню, сказал так:

– Хорошо бы Смотрящим замкнуть поощрения на тебя. Вариант переноса плюсов к нам интересен, но не более, важней получить преимущества в снабжении Колонии.

Все так и вышло.

Можете представить, что я испытал… Влетел в операторскую, рухнул за пульт.

На экране горела надпись:

Расширение структурного формата кластера +1.

Стимулирующая поставка.

Пистолет-пулемет ППШ-41, доступно 1 штука. Подтвердите позицию.

Сотников бы лишь презрительно сморщился от такой подачки, я же обрадовался, как мальчишка: лиха беда – начало! Да и друзья забили в бубен – много ли крошечной Колонии надо для счастья. Главное, мы имеем ориентир: «Правильной дорогой идете, товарищи!»

Гоблин, вытаскивая из подвала тяжелый ствол с пристегнутым круглым магазином и еще один запасной, сообщил:

– Увесист… Вещь! Магазы полные, без крысятничества. Солидный ствол, для положенцев. Торпеда таскает, а в гараже вручает папе. А че, Федя, забирай себе!

– В гараже не такие вручают, – не согласилась Ленни, намекая на свой «томми».

– Да нам амбивалентно, родная, – круто ввернул Сомов. – Лишь бы крестом и от пуза можно было.

– Интересно, носорога такой остановит? Если на полный диск садануть? – задумался суперслесарь.

– Попробовать хочешь? – заинтересовался сталкер. – Да ладно, шучу… Теперь есть смысл искать и обрабатывать пятнашек усиленно. За них ништяк дают.

Сталкеры – они такие. Им политика по барабану, Демченко вон выбился из колеи – и сразу перестал быть сталкером. Теперь он политик.

Чтобы стать сталкером, одного желания мало. Даже умений мало: нужен определенный жизненный путь. Проходит юношеское время категорийных походов, и мы открываем для себя все прелести ходовой охоты и рыбалки нахлыстом. Наступает эра пригородных пикников, но и это занятие быстро надоедает. Осознав собственные физические возможности, мы осваиваем различные виды транспорта, позволяющего нам забраться как можно дальше от цивилизации, и какое-то время наслаждаемся удаленностью и одиночеством. Но наступает такой момент, когда и этого не хватает, и «человек неугомонный» открывает для себя радость целевых поисков. Кто – в краеведение, кто – в копатели.

Если же такой попадает в определенную среду, то становится сталкером.

Как на Платформе. Поиск, поиск и еще раз поиск. И прежде всего – ништяка, причем не для себя, а для всей общины. Особое сознание добытчика, философия, нацеленность и инстинкт, как у летчика-истребителя или нападающего футбольной команды.

– Ну что, заберешь?

В который раз я подумал: «А что, Федя, может, взять тебе все же автоматик? Пригодится ведь, рано или поздно, вспомнишь…» И в который же раз мысленно ответил: «Да ну их, тарахтелки эти, и без них нормально».

– Миша, отнеси, пожалуйста, в оружейку. Прикинете – предложите владельца.

После переговоров с пятнашками я устроил в форте общее собрание.

Новых людей надо вооружать. Присмотр, проверки – это все хорошо, все будут за новенькими присматривать. Но ходить по этим землям без ствола нереально, а им предстоит работать, перевозить имущество, здание, запасы. Взрослым мужикам и Игнату вручим наганы, небольшой запас револьверов и патронов к ним привезли с собой. И две «бенелли-рафаелло» – для охоты то, что нужно. Итого у них теперь будет три ружья: этого однозначно хватит, чтобы отбиться от любого зверя. Гладкие стволы, кстати, я уже отдал – радости не было предела…

Ну, вроде все сказал, ждем.

Люди смотрят в степь. Данька сбегал вниз, притащил всем воды.

Хитрый Хвостов отошел на край крыши, куда падает тень от крайней сосны: не так печет.

С крыши форта видно горы.

Горы для меня все. Если в пейзаже есть высота, то он живой, просторный, объемный. Я неуютно чувствую себя на материке, в тех равнинных районах, где видимость большей частью заканчивается ближайшими деревьями, а холмов, с которых открываются манящие кругозоры, нет. Значит, нет и романтики, нет какого-то Зова, который будоражит, не дает спокойно спать и постоянно подталкивает в спину: «Не сиди, двигайся, отправляйся в путь!»

До горного массива примерно тридцать два километра, если судить по рваной засветке РЛС. Каменные лбы стоят стеной, расположены широтно, по крайней мере их видимая часть. Скорее всего, там есть плато, и немаленькое. Острых пиков нет, снежников тоже. Эти горы чем-то похожи на хребты южных отрогов Путоран – Сыверма, да и в Норильске такие же – выдавленные из земли базальтовые потоки, кое-где разрезанные реками. Стопудово в глубине плато есть глубокие озера с чистейшей водой, каньоны и водопады за сотню метров. Высота плато навскидку до полутора тысяч метров в максимуме. Между Фортом и горами лежит широкий «язык» саванны. На фотографиях с камер воздушного шара видно, что слева по равнине тянется огромный зеленый массив, а за ним – болота левого берега Амазонки. Справа – тот самый холм, на котором стоят развалины башни и где Вотяков уже запланировал установку высотной РЛС, которая «пропасет всю округу, ручаюсь».

Но тут ему облом шпильки: в ближайшее время все поставки будут топливные. Пока не накачаю «Клевер» горючкой, не успокоюсь. Тьфу ты! И яйца…

Сразу за холмом стоит Секвойка. Тропа, по которой русские пятнашки ходили к соседям, тянется вдоль подножия холма к югу, там местность понижается, а дальше видно плоховато.

Вид очень красивый, особенно вечером, под красноватой подсветкой заходящего солнца.

– Ой, мальчики! А кого это Костик такого худенького везет? – спросила у всех сразу Нионила, поднимаясь по лестнице на крышу донжона. – Я из своего окошка как увидела, так сразу к вам! Ну-ка, Мишенька, биноклик дай-ка.

С этими словами Павидла легко забрала у Гоблина огромный «Бушнелл» и уставилась в степь.

– Питался как бог пошлет, бедненький… А совсем еще ребенок!

– Уже тринадцать лет пацаненку стукнуло, скоро воином станет. А что у нас сегодня на обед, Нионила? – широко улыбнулся поварихе сталкер. – Супец будет?

– И супец будет, и отбивные из косули, Костик вчера свеженького мясца добыл, просто молодец. Картошечка печеная, есть надо картошечку, что-то прорастать начала… – вздохнула Нионила и вернула оптику хозяину.

– Так мы же посадили! – напомнил Сомов. – Командир субботник объявлял.

– Быстро прорастает, – отмахнулась женщина. – Да ты не переживай, Гоблинушка, тебе Светочка диету прописала, специальную! Я тебе овсяночки сварила, с маслицем оливковым.

– Че-о-о? Овсяночка? Да как так! Да, командир… Это что… Это куда! – Здоровенный лось начал хватать губами воздух, захлебываясь от возмущения.

– И суп молочный с вермишелинкой, – добила сталкера Павидла и пошла к лестнице, не замечая, что Гоблин смотрит на нее, как Анна Каренина на паровоз.

Группа уже вся на виду, метров восемьсот.

Считай, прибыли.

Гонг!

Над фортом прозвенел предупреждающий сигнал включения громкоговорителей.

– Внимание! Тревога! На радаре группа из трех целей на девяносто восемь, курс к северу, удаление шесть, цели малоразмерные, низкоскоростные. Двигаются у противоположного берега.

На этот раз Ольга отработала, как истинный профи.

В короткой тишине мне показалось, что вокруг гуляет эхо.

Вж-жик! Мимо меня пронесся Данька, ураганом слетая по лестнице. Я рванул в башенку, Вотяков – за мной, сразу оттесняя от пульта Ольгу. Все точно, три лодки, скорее всего, моторные: веслами так не помашешь. А моторы слабенькие! Или идут экономично.

Пш-шш…

– «Тунгус» – «Кастету», тревога, три лодки! Уходим двумя группами в залив. Веди сам, примут без нас. Прием.

– Принял. Трахома… Сколько у меня времени?

Сталкеры сейчас там вскипят! Тревога, а они пастухами работают. Но я ничем не могу помочь, ждать не буду: кто не успел, тот опоздал – такова жизнь.

– Костя, прекрати! Веди людей, мы уходим. Все, конец связи.

Выскакивая из башенки со своим карабином, «томпсоном» Ленни и «дегтярем», я чуть не снес Даньку, который стоял рядом со своей «Сайгой-МК» в руках.

– Гоблин, бери Даньку – и в лодку, Ленни, за мной! На гарнитурах!