Текст книги "Шесть дней в сентябре"

День третий. 11 сентября, суббота

«По данным на 16.00 10 сентября из-под обломков здания, взорванного на улице Гурьянова, извлечено восемьдесят пять трупов. Восемь из них – дети. В морги поступило семьдесят восемь тел, двадцать три из них опознано.

Оставшиеся в живых надеются, что смерть их родственников была мгновенной. Что никто из них не успел понять, что произошло. Самая страшная участь – даже на короткий миг очнуться под завалами. Темнота, боль, страх, проникающий в ноздри ядовитый дым (по некоторым данным, в подвале находился склад лакокрасочных материалов). «Я Бога молю, чтобы моя жена и дочь не испытали этого, – говорит мужчина с воспаленными уставшими глазами. – Я больше ни о чем его не прошу».

Газета «Московский комсомолец». 11 сентября 1999 года.

Будильник звонил все требовательнее. Не в силах открыть глаза, Олег тянул руку, давил на кнопку, желая прервать неприятный звон. Трель не прекращалась. С трудом он разлепил один глаз, взглянул на часы – половина четвертого. Он спал меньше двух часов.

Только теперь он сообразил, что звонит не будильник, а телефон.

– Слушаю, Захаров.

– Мент?

– Я не мент. – Сон как рукой сняло, Олег узнал голос. – Я следователь.

– Неважно. Приезжай, кое-что увидишь. Это в наших общих интересах.

Вот теперь сон улетучился окончательно. Олег рывком сел на кровати соображая, переспросил:

– Это как понимать? Я должен приехать один или с группой?

– Ты умный. – В этих словах было больше угрозы, чем лести. – Конечно один. И не бойся, безопасность мы тебе обещаем.

– Спасибо, – усмехнулся Олег. – И куда прикажете прибыть?

– Тут недалеко. – Собеседник не обратил внимания на его игривый тон. – Машина за тобой уже вышла.

Раздались короткие гудки. Олег задумчиво глядел на зажатую в руке трубку: ему не сказали, куда ехать, но и не спросили его адрес.

Ну и дела!

Олег прошел на кухню, попил водички прямо из-под крана. Людей все чаще воровали прямо в Москве и вывозили в Чечню. Прессу об этом широко не оповещали, не желая нагнетать страсти, но Олег-то знал реальные цифры.

За окном отчетливо слышный в тиши ночного двора прогудел мотор подъехавшей машины. Олег подошел к окну, осторожно выглянул. Темная «Лада» остановилась перед его подъездом, из нее никто не вышел, стояла с работающим мотором, красиво, точно звала, мигала подфарниками.

Олег вновь схватился за телефон. Был соблазн позвонить Рябининой, но он его пересилил и набрал номер Анисина. Пока слушал долгие гудки, признался сам себе: «Да, парень, крепко тебя зацепило, коли даже в такой момент ты готов под предлогом служебной необходимости выставляться перед девочкой».

На звонок сонным, недовольным голосом отозвалась жена Анисина. Чувствуя себя виноватым, Олег поздоровался, извинился (та не ответила), попросил Валерия Яковлевича.

Криминалист будто и не спал – откликнулся бодрым, доброжелательным «Слушаю, Олежек». А может, он и впрямь был рад. Может, ему, отлученному от дел, еще не старому, не хватало привычной работы.

– Слушайте внимательно, Валерий Яковлевич. – Олег старался говорить внушительно. – Сегодня в 3.35 ко мне домой позвонил Рамзанов Айнди, предложил встретиться для обмена информацией. Рамзанов настаивает на полной конфиденциальности и требует, чтобы я был один. Исходя из интересов следствия, я решил принять его предложение. Если до 9.00 сегодняшнего утра я не свяжусь с вами, то поставьте руководство в известность. До этого времени прошу никому и ничего не сообщать.

– Вообще никому? – растерянно переспросил криминалист.

– Никому. – Олег поспешил бросить трубку. Он не хотел лишних расспросов.

За короткий промежуток времени, пока два неразговорчивых абрека промчали его по пустым ночным улицам, Олег многое успел нафантазировать: начиная с того, что его возьмут в заложники, до того, что ему преподнесут убийц… на блюдечке с голубой каемочкой. Мелькнуло даже, что его просто зарежут – пойди пойми этих горцев: мало ли чем он не понравился этому Айнди на кладбище.

В общем, ожидал он всяческих сюрпризов. Но того, что он увидел в ресторане, Олег вообразить не мог.

Весь персонал – от директора до швейцара, включая мертвецки трусившего мальчишку, ученика повара, – был на своих местах.

В главном зале свадьбу будто прервали на полуслове: гости четвертый час не сходили с места – строгие, сумрачные мужчины, сдержанно всхлипывающие женщины. В углу у безмолвной аппаратуры кучковались притихшие музыканты, курили поочередно в отворенную форточку. К стоявшим на столах яствам больше никто не притрагивался. Если и слышались редкие голоса, то только шепотом. В огромном, предназначенном для веселья зале стояла мертвецкая тишина, странная для разряженной публики.

Следуя за встретившим его на входе Айнди, Олег прошел вдоль стены (гости провожали его неприязненными взглядами) и свернул в маленькую комнату.

Айнди молча указал на темное пятно на полу.

Олег знал, кого он увидит. В вестибюле бригада врачей откачивала невесту в подвенечном платье – молодая, совсем девочка, рвалась наверх, звала Руслана.

– Кто он?

Ответил Сайтанов:

– Мой сын.

– А другой?

– Стоял тут… Охранял эту дверь.

Олег склонился над телом, привычно взявшись пальцами за мокрый от крови подбородок, повернул голову, рассматривая рану в затылке. Райбек дрогнул лицом, но сдержался, смотрел, как русский бесцеремонно крутит голову его любимого сына. Только набухшая, дрожащая на виске жилка выдавала, чего ему стоила эта сдержанность.

Айнди поспешно присел, нежно, кончиками пальцев погладил похолодевшую щеку Руслана, словно смывая этим грубое прикосновение гяура. Над еще не остывшим телом они с сыщиком заглянули друг другу в глаза.

– Одна пуля в грудь, потом контрольный выстрел в голову, – сказал Олег. Задумавшись, он достал из кармана платок, тщательно, по одному вытер пальцы.

Райбек, содрогаясь от ярости, отвернулся.

– Нужно вызвать криминалистов, произвести экспертизу.

– Нет! – звенящим голосом прошипел Райбек.

– Что значит «нет»? – удивился Олег.

– Ни один паршивый доктор не будет резать моего сына. Сегодня вечером его похоронят.

Сказано это было безапелляционно, но Олег попробовал возразить:

– По закону…

Райбек, не слушая, направился к двери.

– Договорись с ним, – бросил он на ходу.

Айнди проводил шефа взглядом, повернулся к Захарову. Олег подумал, что кавказец сегодня выглядит много старше, чем днем на кладбище. Третья смерть подряд заметно его подкосила.

– Взяток я не беру, не старайся. – Олег достал сигарету, стал искать спички.

– А мы и не предлагаем. – Айнди протянул ему зажигалку. – Твой адрес мы знаем, ты убедился. – Айнди говорил без угрозы, ровным, спокойным голосом. – И где живет твоя старая мать, и где лечится твоя больная сестра. Ты их любишь, мы знаем. Мы многое знаем.

Олег обрадовался, что в этот момент он прикуривал и что лицо его было закрыто ладонями. Не поднимая головы, он сказал:

– Назови адреса.

Айнди назвал.

Все было правильно. Олег постарался, чтобы лицо его ничего не выражало. Он не хитрил, он просто ждал.

Пауза затянулась.

– Мы не хотим причинить тебе зло. Мы хотим сотрудничать. Взаимовыгодно.

– Сотрудничать – это хорошо, – глядя в угол, глухо сказал Захаров. – Сотрудничать я всегда рад.

– Только без фокусов, – предупредил Айнди. – Обмана мы не потерпим. А свое слово мы держим. На Кавказе так принято.

– Знаю я вас, – вздохнул Олег. Опустившись на колени, он еще раз осмотрел раны погибшего. Еще в машине, и потом, в зале, среди глубоко переживающих, но держащихся с достоинством кавказцев он решил вести себя подобно им – сдержанно и мужественно. Эта же его поза со стороны выглядела весьма несолидно, но теперь ему было на это наплевать. Все еще стоя на коленях, он спросил:

– Что же здесь произошло?

– Была свадьба. После всех убийств мы приняли меры: охрана стояла кругом, в три кольца – снаружи, внутри и в самом зале.

На сотовый Руслану позвонили, сказали, что его дядя из Брюсселя хочет поздравить племянника. На самом деле дядя не звонил. Мы проверяли, это был убийца. Слышно было плохо. Руслан стал ходить по залу, искал, где меньше помех, и в итоге вышел в эту комнату.

– Убийца выманил его, как крысолов.

– Что?

– Средневековая легенда. В одном городе развелось много крыс, и этот, играя на дудочке, музыкой увлек их за собой и утопил в озере.

– Руслан не крыса, – недобро прищурился Айнди.

– Конечно нет, – спохватился Олег. – Вся суть в том, что вместе с крысами музыкант увлек детей, и во всем городе не осталось ни одного ребенка.

– Так лучше. – Айнди расслабился и показал рукой в коридор, откуда стрелял убийца. – Там мы нашли сотовый. А в подвал он бросил пистолет. – Айнди протянул Олегу телефон и старый наган.

– Вы нашли оружие, – обрадовался Олег. – Но тогда я тем более должен доложить о происшествии. Без этого я не смогу отправить ствол на экспертизу. Если он где-то засвечен, то это здорово нам поможет.

– Не утруждайся. Это наган моего племянника Муртаза.

– Точно?

– Я ему его и подарил. Сотовый тоже его.

– Похоже, что это чья-то самодеятельность, – пробурчал Олег. – Профессионалам нет нужды использовать оружие своих жертв, у профессионалов свои арсеналы. – Олег внимательно посмотрел на Айнди, тот решительно подтвердил:

– Это не разборки. Столичные авторитеты, как узнали, все тут побывали. Заверили Сайтанова в своей дружбе и преданности. Да мы бы и знали, с кем у нас нелады… Это не разборки. Это нечто иное. Кто-то посторонний, со стороны, обиду имеет.

– Или наоборот, – значительно произнес Олег, – кто-то очень близкий. Мне понадобится информация о взаимоотношениях Сайтанова с окружением. Подумай, мог ли кто-нибудь быть недоволен шефом, затаить злобу?

– Шалишь, мент. – Айнди взглядом поставил зарвавшегося сыщика на место. – Со своими я сам разберусь. Ты копай на стороне, для этого тебя позвали.

– Я хотел как лучше, – пожал плечами Олег. – Но учти, ты ограничиваешь круг моих поисков, поэтому не обижайся, если я пойду по ложному следу.

– Не обижусь, – усмехнулся кавказец. – А если обижусь, ты об этом не узнаешь. Давай ближе к делу.

– Желательно побеседовать с обслугой ресторана, с охранниками. Кто-то должен был убийцу видеть. Не невидимка же он. С кем это можно устроить?

– С кем угодно, – очень просто сказал Айнди. – Из ресторана еще никто не уходил, все на своих местах.

Олег невольно взглянул на часы:

– Как вам удалось?..

– Мы их попросили. – После этих без всякого вызова сказанных слов у Олега по спине пробежали мурашки.

У товароведа были мелкие химические дрожащие кудряшки, как у барашка. Она поминутно всхлипывала, косясь на Айнди, причитала:

– Ой, горе-то какое! Это ж надо, в самый день свадьбы, такого молодого…

– Значит, – терпеливо повторил Олег, – он у вас в туалет попросился?

– Да, да, – закивала женщина. – Я и показала, дура. – Айнди пошевелился, и она тихонько завыла. – Откуда я могла знать?!

Я женщина, я не охрана, охрана должна охранять!

– Никто вас не обвиняет, – поспешил успокоить Олег. – И про этого парня еще неизвестно, он ли убийца? Может, простое совпадение. Опишите его еще раз, вдруг что вспомнится.

– Очень худой, – старательно вспоминала женщина. – Черные джинсы, майка грязная – они же ящики таскали. Сказал, что студент, они тут часто появляются, голодные… Тогда он мне молоденьким показался, а сейчас я не уверена!

– Почему?

– Глаза у него были такие, в морщинках. Не молодые уже. И цвет лица такой же, землистый, поживший. Вполне может и в годах быть, только конституция худая. Есть такие. Да к тому же замолаживается: джинсы, кроссовки, маечка с битлами очередными. – Она вновь запричитала: – У какого же изверга рука поднялась, в такой день!

Айнди резко повернулся и вышел. Тогда товаровед нагнулась к Олегу и прошептала, уже нормальным, без истерики голосом:

– У него крашеные волосы были. Ненатуральные. Я при этой чурке говорить не хотела. Если они его вперед поймают…

А вы по справедливости разберетесь, ведь верно?

Бригадир грузчиков категорически открещивался от знакомства с потенциальным убийцей:

– Почем я знаю? Тут всякие ходят. Вот за своих отвечу – Васька, Шкиля, Профессор – мы уже с год работаем. Люди проверенные, на мокруху не способные.

Проверенные люди, сидя на ящиках вдоль стены, дружно кивали.

– У нас репутация, – пояснил один. («Профессор», – догадался Олег.) – Мы даже фрукты с лотков не берем. Зато все директора в округе нас знают. И местный, Илья Борисович, за нас поручится. А этого мы сегодня в первый раз увидели. Такие однодневки почти каждый день появляются. Мы не возражаем, когда платят на нос.

– Ну хоть что-то он говорил? В каком институте учится?

– Он вообще ничего не говорил. Сидел, пиво пил, улыбался. А студентом его Васька прозвал. Тот не обиделся, вот и прилипло.

– А почему все-таки студент? – Олег посмотрел на Ваську.

– Сам не знаю. Наверное, что молодой еще.

– А вот товаровед говорит, что не уверена, что он молодой.

– А что, вполне может быть, – подумав, согласились грузчики. – Вот на Ваську взгляни. Приодень его – чистый юноша, а уже за сорок.

Васька с готовностью вскочил, демонстрируя подростковую фигуру.

– Он же чистый вегетарианец, питается фруктами, супами без ингредиентов. Недостаток калорий восполняет исключительно водкой. Зато хоть сейчас в манекенщики.

Олег попрощался с веселой бригадой и пошел в здание. Ему крикнули вдогонку:

– Эй, следователь! Еще обрати внимание: ящик он уронил. Плохой он грузчик, неквалифицированный.

Айнди отвез Олега сам, даже не взял с собой никого, и высадил буквально у входа в отдел.

У стоявшего у двери сержанта глаза вылезли из орбит, когда белая «Тойота» с Айнди за рулем и Олегом нагло вырулила на мощеную дорожку, ведущую от тротуара к зданию ОВД. Не от кавказской лихости поступил так Айнди, а дожимал он мента психологически – показывал, кто тут хозяин; что плевать ему на весь этот ОВД со всеми его начальниками в погонах, следователями, ментами, потому что за ним, за Айнди, сила, невидимая, страшная и, главное, действенная. Действенная оттого, что без бюрократии, что от приговора до исполнения – один шаг, и никаких комиссий по помилованию.

Сержант сгорал от любопытства, но Олег не поспешил в здание, отошел в сторону, присел на скамейку.

Вот сейчас ему стало по-настоящему страшно. Оглушили последние слова Айнди, сказанные тридцать секунд назад, когда впереди показалось здание ОВД. Айнди протянул лениво:

– Ты знаешь, мент, я передумал. Сотрудничать мы не будем. Сотрудничают равные. А мы не ровня. Ты просто мне докладывай о каждом шаге. И главное, помни – имя убийцы Руслана и племянников я должен узнать раньше твоих начальников. И думай о маме, мент.

После этого он и вырулил на тротуар.

С преступниками в стране борется огромная структура, начинающаяся с безвестных участковых, контролирующих свои улицы, продолжающаяся отделами внутренних дел, окружными управлениями внутренних дел, городскими управлениями внутренних дел – каждый из которых представляет собой вполне законченную структуру, со своими следователями, оперативниками, оперативными дежурными, со своим бюрократическим аппаратом, в лице делопроизводителей, машинисток, паспортисток и подобных им служащих, и даже с собственной маленькой тюрьмой – КПЗ.

В последнее время вся эта структура обросла всякими СОБРами и ОМОНами, куда отбирали лучших из лучших, честных, незамеченных во взятках и мздоимстве.

С преступниками борется разветвленная система исправительно-трудовых учреждений, которая, как поговаривают знающие люди, если и поменьше сталинского ГУЛАГа, то ненамного. С преступниками борется прокуратура, иногда еще, по старой памяти, общественность. Где вся эта армия пробуксовывает, на помощь ей приходит армия настоящая – внутренние войска.

И вот вся эта система, начиная с несчастных участковых и заканчивая самим министром, парящим где-то там, под облаками, была бессильна помочь Олегу.

Конечно, если он напишет рапорт, то охрану ему и его семье обязательно выделят, но долго дефицитных охранников у семьи рядового следователя держать не будут. А чеченцы мстительны, так все газеты пишут. Подойдет полуграмотный горец, где-нибудь в толпе воткнет под лопатку заточку, и все. Похоронят, конечно, за казенный счет, с салютом. Коллеги вечером задержатся в кабинете, скинутся, выпьют, поматерят бандитов, начальство, систему… А потом – жизнь продолжится, у всех свои заботы, ну вспомнят его, раз в год, в годовщину. Се ля ви. Даже убийц не найдут. А кого ловить: кавказец тот давно в своем ауле, улик нет…

Сигарета закончилась. Олег встал: надо идти, а то там Анисин нервничает, еще поднимет тревогу.

Еще не войдя в кабинет, из-за закрытой двери Олег услышал громкий смех, шум голосов. Такие же двери слева и справа хранили мертвую тишину; естественно, их обитатели при всяком удобном случае стремились теперь в обитель прекрасной практикантки.

Олег вошел, на него никто не обратил внимания.

В единственном кресле, как императрица на троне, восседала Рябинина, улыбаясь своей сдержанной царственной улыбкой. Вокруг, ловя каждый взмах ее ресниц, теснились все записные остроумцы ОВД во главе с блистающим Игошиным. Был тут и непосредственный начальник Олега Лавриков, он тоже не избежал охватившего всех психоза. Несколько выпадал из общей картины Петя Лобачев, инструктор-собаковод. С юмором у Пети было слабовато, поэтому он больше напирал на возвышенные чувства, стараясь привлечь сердце красавицы к своим душевным исканиям – этакий Печорин в милицейской шинели. Выходило нудно. Пете вторили два практиканта, сокурсники Рябининой, имен их Олег не помнил. В компании асов сыска им явно ничего не светило. Впрочем, остальные соискатели Петю и стажеров всерьез не брали, предпочитая состязаться в дешевом трепе и в историях из развеселой ментовской жизни.

Всем было весело. А громче всех, сидя за неимением мест прямо на столе и болтая ножками, смеялся Анисин. На Олега он глянул мельком: «Привет, Олег» (будто и не звонил ему Олег ночью) – и вместе со всеми обратился к Лунину. Тот рассказывал одну из тех бесчисленных смешных ментовских историй, в которых, как правило, фигурирует бестолковый приезжий с окраины, постоянно попадающий в глупые ситуации по причине слабого владения русским языком.

Но на этот раз никто не смеялся.

– Всех их после взрывов перерезать надо, – сказал кинолог, отхлебывая кофе из картонного стаканчика.

– Так! – Олег, взяв из рук Пети стакан, подтолкнул его к двери. – Ступай, тебя собачки заждались, скулят голодные… И вы ступайте, – обернулся он на сторонников жесткой линии в отношении Чечни.

– Отставить, Захаров, – весело скомандовал Лавриков. – Дай людям пять минут расслабиться.

– Товарищ капитан, я вас не заметил. Там дежурный по вашу душу бегает, вас Сытин вызывает.

– Да? – заспешил Лавриков. – Я только от него, видно, что-то случилось. – Он стремительно вышел из комнаты.

С остальными Олег не церемонился:

– Ступайте, ступайте.

– Правильно, Олег, – одобрил криминалист. – Лясы тут точат, а рынки зачищать некому. Гони всех в шею.

– Пожалуй, и нам пора. – Умный Игошин не стал ждать, пока до него дойдет очередь, и резко поднялся. – Хорошо тут с Ольгой Владимировной, но увы… Некоторым молодым да ранним везет незаслуженно, но мы не в обиде. Работать кому-то надо, долг выполнять. Пошли, ребята.

– Ты сейчас прямо как Петя, – мстительно сказал ему в спину Олег.

За Игошиным, посмеиваясь, потянулись остальные.

– Валерий Яковлевич, и вы ступайте.

– И я? – поразился Анисин. – Олег, я тебе не соперник, я старый, у меня животик. Позволь тут на стульчике прикорнуть, благо он освободился.

– Валерий Яковлевич, – повторил Олег, – сходите, пожалуйста, к дежурному и принесите сводку убийств с девятого числа.

– А-а. – Криминалист перестал улыбаться, оторвал тело от стола и послушно вышел.

В комнате осталась только Рябинина.

Олег чувствовал, что надо что-то сказать, что-то смешное или теплое, сближающее, но не мог ничего придумать. Тогда он сел за стол, раскрыл первую попавшуюся тетрадь и, чувствуя себя последним идиотом, изобразил, что читает нечто невообразимо важное, не терпящее отлогательств. Все это было ужасно глупо, но еще хуже было то, что Олег не мог отделаться от ощущения, что Рябинина все прекрасно понимает и только в силу своей воспитанности не показывает вида, что смеется над ним, над его глупыми детскими выходками.

Вдобавок именно в этот момент дверь распахнулась, на пороге возник совершенно взбешенный Лавриков. Несколько секунд он в ярости рассматривал Олега, потом разъяренно выдохнул:

– Ну, Захаров, это уже слишком! Ты у меня за это поплатишься!

Он с треском захлопнул дверь. Олег боялся поднять глаза, чтобы не встретиться взглядом с практиканткой.

Как назло Анисин ходил очень долго. Тишина в кабинете становилась просто гнетущей. Олег несколько раз порывался выскочить из-за стола и броситься на поиски криминалиста, и только боязнь показаться вдобавок еще и суетливым удержала его на месте.

Правда, первые слова, произнесенные Анисиным, когда он наконец появился в дверях с раскрытой книгой в руках – читал на ходу, оттого и шел так медленно, – примирили его с Валерием Яковлевичем.

– Олег, ты гений! – Он повернулся к Рябининой. – Похоже, он не за Сайтановым охотится. Похоже, он ПРОСТО ЧЕЧЕНОВ режет – кто попадется.

– Как ты догадался?

Мелькнувший в голосе Рябининой оттенок то ли удивления, то ли восхищения невольно подзадорил Олега – он почти похвастался:

– Понимаешь, тут с самого начала что-то не сходилось: убили двоих рядовых бойцов, а потом сына главаря. Если кто-то хотел отомстить Сайтанову, то при чем тут рядовые «быки»? От их смерти Сайтанову особо не жарко. И почему тогда не покусились на самого Сайтанова? Ведь лучше всего рубить с головы. И зачем пытали Вахтанга, что он мог сообщить? Только то, что он отдает выручку своему брату Муртазу. Тот, в свою очередь, мог вывести убийцу на Руслана Сайтанова; Муртаз одно время вместе с ним объезжал торговые точки, получал деньги.

– Своего рода стажировка, – пояснил Анисин. – Отец пожелал, чтобы Руслан ознакомился с деятельностью низовых структур организации, готовил себе преемника.

– И еще я выяснил, что Муртаз пару месяцев назад был приставлен к Хамзату Сайтанову, дяде убитого молодожена, знал номера сотовых и Руслана, и Хамзата – неоднократно соединял их друг с другом.

– Этим новым русским с Кавказа лень самим в циферблат потыкать, охранникам поручают, – засмеялся Анисин.

– Вот с помощью этого сотового убийца и выманил Руслана из зала, полного охраны, в соседнюю комнату.

– Раз убийца шел по цепочке, – сказала Рябинина, – от жертве к жертве, то кто следующий? Ведь Руслана он не пытал.

– Во-первых, Айнди, именно с ним работал Муртаз, и на него конечно же указал. Во-вторых, сам Сайтанов. Он человек известный. У многих даже в том же ресторане можно узнать, где он бывает, я проверял.

– Надо их предупредить, – предложила Рябинина.

Олег пожал плечами:

– У меня с ними нет связи, сказали, что будут звонить сами. Им же хуже.

– Вернемся к новым трупам. – Анисин провел пальцем по книге телеграмм. – Ты молодец, Олег. Как ты догадался, что тут есть еще?

– Возможно, он первого, Вахтанга, выбрал почти случайно, может, знаком был, может, просто на рынке у него отоваривался, знал, что он чеченец. Тут взрыв на Гурьянова. Он пошел и в отместку зарезал, предварительно выпытав, кто с ним еще связан. Я и подумал – почему не может быть другой цепочки?

Анисин восхищенно обратился к Рябининой:

– Я же говорю, умен, сукин сын.

– Я не спорю, умен, – смеясь, согласилась Ольга.

– Ничего особенного, – поскромничал Олег. – Еще немного, и на Петровке свяжут все эти случаи. Там бы и раньше догадались, но из-за теракта им не до того.

– Ты прав, все дело именно во взрыве, – убежденно подытожила Ольга. – Некто, не любящий чеченцев, после взрыва выходит на улицу и начинает их резать.

– Возможно, – сдержанно сказал Олег. – Пока это только версия.

– Как «возможно»?! – поддержал Рябинину Анисин. – Это же как дважды два. Мы пролистали сводки: последнего чеченца в Москве пристрелили два месяца назад, в кабаке, из-за бабы (простите, Ольга).

А тут: девятого в 0.10 порезали Дениева, вечером Вахтанга и его брата Муртаза, а днем, в тоннеле, двух чеченок, как сосисок. И в этот же вечер еще труп в привокзальной гостинице. И везде один почерк: нож, мясорубка.

– Девятого в 0.10 – это скорее совпадение. Считаные минуты после взрыва.

– А если нет? – Ольга вошла во вкус розыска, раскраснелась, похорошела. Олег откровенно любовался ее сказочно прекрасным лицом. – Дениев же жив остался. Надо с ним поговорить.

– Вот и поговорите.

– Я сама? – Голос у Ольги немного дрогнул.

– А кто же? Прямо сейчас поезжайте в больницу и опросите. А вы, Валерий Яковлевич, займитесь случаем в гостинице.

– Понял, – бодро откликнулся Анисин. – Вокзал – это УВД на транспорте.

А по пути провожу Ольгу Владимировну до больницы.

Олег задумчиво посмотрел на телефон:

– Все же надо предупредить Сайтанова, чтобы поостерегся. Может, позвонить ему в банк? И не с руки как-то – связываться с мафией. ОСБ[2]2
  Отделение собственной безопасности.


[Закрыть] не дремлет.

Анисин беспечно махнул рукой:

– Хрен с ними, с кавказоидами. Не позвонят – им же хуже. – Он галантно предложил Ольге руку: – Прошу вас.

Выходя, Анисин поинтересовался:

– А ты где будешь?

Олег подумал, что, несмотря на кажущуюся беззаботность, Анисин все же опасается за него, ответил успокаивающе:

– Тут, в кабинете. Надо немного помыслить. А потом займусь погибшими чеченками.

Оставшись один, он прежде всего заварил чай, прямо в стакане. Достал из шкафа подробную карту Москвы, справочник «Вся столица» и с кружкой в руке пристроился за столом. Крепкий напиток, почти чифирь, разгонял сон.

Олег булавками отмечал на карте заинтересовавшие его убийства. Так, интересно. Дениева порезали в доме № 46 на улице Строительной. Это рядом с Гурьянова! Более того, через дворы 46-го на Строительной совсем рядом с Гурьянова 19, метров двести. Неужели Ольга права и здесь есть прямая связь? Посмотрим на остальные. Чеченки… Что за улица Ладейная? Он не знал, где это, и пришлось листать справочник. Когда нашел и отметил на карте, не смог скрыть разочарования – насколько Гурьянова и Строительная близко, настолько Ладейная далеко, слишком далеко, ничего общего.

Скорее от нечего делать он вновь раскрыл справочник, стал читать про улицу Ладейную: «Между Крондштадтской и Воронцовским переулком. Ленинградский район. Автобусы № 66, 71, 73, троллейбусы № 59, 28».

«Стоп! – Олег напрягся. – Вот оно». Заложив страницу, торопливо отыскал описание Строительной: «…автобусы № 139, 66». Вот она, связь! Тоненькая, но ниточка. От удовольствия он даже принялся насвистывать: так тяжело начавшийся день продолжился двумя находками. А ведь еще не вечер! Пожалуй, надо самому ехать на эту улицу Ладейную.

В ОВД, на территории которого располагалась Ладейная, встретиться со следователем, ведущим дело об убитых женщинах, ему не удалось.

Невыспавшийся дежурный недоуменно поморгал воспаленными глазами:

– Ты что, парень, очумел?! Кто сейчас делами занимается? Все на рынках шустрят.

– А участковый?

– Жилой сектор чистит. Ты его сейчас и дома ночью не застанешь. По подвалам его ищи. – Олег так и не понял, пошутил дежурный или нет.

Он все же решил пройтись по Ладейной, благо была она недалеко. Надо было подумать, что делать дальше. И тут ему повезло.

В одном из дворов мелькнула милицейская фуражка, сопровождаемая несколькими женщинами, по виду типичными смотрителями ЖЭКа. Вся группа, стоя перед закрытыми дверьми в подвальное помещение, что-то оживленно обсуждала.

Олег решил подойти к ним:

– Архаров?

Милиционер недружелюбно буркнул:

– Ну?

Глаза его смотрели неимоверно устало, с долей раздражения, совсем как только что у дежурного по ОВД. Да и почти у всех коллег, которых Олег видел в эти дни, было нечто подобное во взоре, даже когда они веселились с Рябининой в редкие свободные минуты.

– Захаров. – Олег показал, не открывая, удостоверение. – У тебя на участке позавчера двух женщин зарезали. Не поделишься информацией?

Симпатии во взгляде участкового не прибавилось. Правда, теперь он вновь смотрел на дверь, и похоже, она его радовала еще меньше, чем коллега со своими вопросами. Будто не расслышав просьбу, он сказал зло:

– Ну что с ней делать? Сорвешь замок – нарвешься на суд, внутри частная собственность. А начальство требует проверить все подвалы в двадцать четыре часа.

Женщины, стоявшие рядом, почтительно молчали. Молчал и Олег, понимая, что сразу его не послали и что, кажется, просьбу его участковый уяснил.

Архаров вздохнул:

– Аглая Петровна, продолжайте звонить вашему арендатору. Мы пока обойдем дома № 42 и № 44. Если через час не вызвоните… – он, не договорив, замолчал.

Одна из женщин спросила с надеждой:

– Если не вызвонят, тогда сорвете замок?

– Хрен его знает! – нервно отозвался участковый. – Не знаю, что делать. Начальство требует осмотреть все подвалы, а как быть, если хозяина нет, не объясняет. Похоже, сам не знает. А знает, что крайним, из-за взрыва или из-за двери сломанной, будет стоящий ниже всех на служебной лестнице. Кто будет крайним? – спросил он Олега.

– Участковый, – посочувствовал Олег.

– Вот именно. – Архаров обернулся к женщинам, повторил: – Звоните, Аглая Петровна. А вы идите к сорок второму. Я сейчас подойду, только товарища провожу.

Одна из женщин зашла в подъезд, другие устало потянулись к очередному дому. Видно было, что облазили они с участковым уже не один подвал и чердак.

– Пойдем, лейтенант, – позвал Архаров, – тут недалеко.

Они прошли совсем немного, метров сто, свернули под арку, у другого выхода из которой по контрасту с тихим двором шумела машинами улица.

– Вот тут он их и заколбасил, – остановившись и закуривая, сказал участковый.

– Он? – насторожился Олег.

– Ага, – кивнул Архаров. – Один был, факт. Одну он у того входа пырнул, насмерть. А за второй гнался через весь туннель. Вот тут догнал. Приглядись, на бетоне след есть.

Олег чиркнул спичкой, вглядываясь в подтеки крови, спросил:

– Мучил?

– Да. Головой о стенку бил, ножом кромсал. Первой, считай, повезло, он ее сразу убил.

– А родственники у них тут есть? Где они жили?

– Вон за тем домом, – показал участковый. – Там хозяин еще в девяносто третьем сюда приехал. Они его родственницы, дальние.

Олег почувствовал, как внутри у него все напряглось, и осторожно спросил:

– Поговорить с ними можно?

– Нет. Они тут же съехали. С кладбища вернулись, собрали вещи и съехали, прямо в ночь… Да ничего они не знают. А если и знают, то все равно ничего не скажут.

– Отчего такая уверенность?

– Они испугались. Испугались, что им тут кто-то кровную месть объявил. У них обиды не прощают, вот они и рассудили, что бежать надо.