Текст книги "Родом из ВДВ"

Времени не хватало всегда, и Алексей вступил с ним в неравную, казалось бы проигрышную, борьбу. И все-таки начал выигрывать схватку. Он валился с ног, засыпая даже стоя на кухне, упершись лбом в стену и держа перед собой книгу. Он учил слова и выражения всегда, в любой момент своей жизни. Когда ехал в тесном вагоне метро и неслышно шевелил губами, не обращая внимания на окружающих, с трудом протискивая сквозь сбившиеся тела руку с записной книжкой. Когда брился, глядя в зеркало и поглядывая на наклейки с французскими словами, приклеенные в его правой части (левая половина была сплошь усеяна турецкими бумажками). Когда одевал или чистил обувь. Когда гладил рубашку и когда вешал белье, ибо даже там, на туго натянутой капроновой нити, тоже были слова, прикрепленные прищепками. В это время Алексей не раз вспоминал Джека Лондона, мысленно сравнивая его героя Мартина Идена с собой. И он с гордостью отмечал, что сам, пожалуй, не уступал усердием упорному книжному персонажу. Правда, Алексей стал заговариваться, бредить во сне на французском, а обращаясь к жене, порой путал русские и французские выражения. Иногда ему казалось, что ничего из этого не получится, что по-настоящему язык учат только в детстве, органично и спокойно, как Набоков или Цветаева, но все-таки он не отчаивался. Он искренне завидовал Анне Ахматовой, которая выучила французский в пять лет, наблюдая за обучением более взрослых людей. Об этом им рассказала «француженка», вот только для чего? Подразнить или раззадорить. Как она сама сформулировала, для того, чтобы все осознали, что французский – это легко и красиво. А он теперь плевался французскими словами и Париж почти ненавидел. Но самым сильным стимулом в это время оставался неисчезающий страх отчисления, возвращения в строй, в состояние винтика, а вместе с ним в невыносимую офицерскую нищету. Но прошло два или, может быть, три месяца после поступления, как он почувствовал, что в голове словно произошел какой-то щелчок. Теперь, настроенный на новую волну, мозг был способен запоминать фантастические объемы, гигантские горы информации. Голова преодолела первую ломку и перестала быть чугунной. Как вскоре выяснилось, количество предлагаемой информации неуклонно возрастало. Но и отступать было некуда, Алексей не привык сдаваться, да и в самом процессе знаковой борьбы за знания со временем он все чаще находил бесценные крупицы радости, сердце замирало, когда он во время учебных семинаров поднимал более глубокие пласты, нежели его менее старательные сослуживцы. И Аля несколько раз поражала его своими неожиданными способностями. Однажды, когда у него совершенно не было времени, по одной из специальных дисциплин отрабатывалась, на первый взгляд, совершенно простая задача – проанализировать всю вышедшую за неделю печатную прессу и найти информацию, которая могла бы представлять интерес для любой разведки. «Информация – главный материал нашей профессии, но 90 % разведывательной информации находится в открытых источниках, она находится повсюду. Искусство разведчика состоит в молниеносном распознавании этой информации и столь же быстрой ее переработке вашим мозговым компьютером. Учитесь улавливать важную информацию, как пеленгатор», – повторял преподаватель. Ситуация для Алексея усугублялась еще и тем, что покупка всех выходящих за неделю газет привела бы семью к голодному пайку. И он принял своеобразное решение: намеренно оставался в учебном помещении последним и незаметно собирал все уже просмотренные товарищами газеты. По многим из них уже прошлись вдоль и поперек ножницы, у некоторых отсутствовали листы, но роптать не имело смыла. Все эти газеты Алексей доставлял домой и отдавал Але, которая внимательно исследовала колонки. И под конец недели, когда Алексей уже начал в душе проклинать эту затею, его женушка наконец с победоносным видом принесла найденную заметку. Это было крохотное, на два маленьких газетных столбика, сообщение о том, что Россия будет сворачивать работу своего разведывательного центра на Кубе, и о том, с чем связана эта инициатива и какой информационный сектор слежения за Соединенными Штатами будет в результате утрачен. Алексей, увидев заметку, облизнулся; теперь он был уверен, что Аля на правильном пути. В этой информации присутствовали намерения и цель – та основа, о которой твердили учителя при обучении отбора важных крупиц сведений из бесконечных потоков целого сонмища разнообразных сообщений, стремительно атакующих несчастных современников. Ему лишь осталось написать сопроводительную аналитическую записку. Когда же еще через неделю его или, вернее, именно эту работу (разумеется, называя только номер) на подведении итогов факультета отметил старший руководитель дисциплины, Алексей зажегся факелом гордости за свою жену. «Ангел, не иначе, ангел-хранитель нас поддерживает, потому что по-другому эти события не вписываются в логические рамки», – думал он, готовый поверить в чудо, и неестественно холодный озноб пронзил его стрелой-молнией от лопаток к затылку.

4

Но очень скоро Алексей понял, что слишком рано начал праздновать победу. Пришли совсем другие испытания, позабористее и похлеще первых. Теперь речь шла уже не о банальном запоминании информации, а о конкретных качествах личности, без которых не мог родиться профессионал. Это была серия специальных заданий-тестов по агентурной разведке. Начиная с очень простой задачи знакомства с любым человеком в течение пятнадцати минут в заданном участке города, с непременной договоренностью о новой встрече, и заканчивая получением от незнакомца путем непосредственного влияния какой-нибудь исключительной информации. «Запомните, люди всегда будут оставаться главными источниками информации, и первый секрет операции состоит в легкости и непринужденности налаживания контактов с любым человеком», – напутствовали слушателей преподаватели по агентурной разведке. «Вы только тогда сумеете качественно работать с людьми, когда научитесь в считаные мгновения заглядывать им в душу, распознавать их тайные желания, влечения и комплексы», – добавляли наставники-психологи.

Впервые знакомиться Алексею выпало на птичьем рынке, который все называли «Птичка». Пошел отсчет времени, и его сердце забилось часто-часто, как во время зачетного училищного кросса. «Так, ввяжемся в бой, а дальше посмотрим» – с таким напутствием самому себе он двинулся на невидимую баррикаду. Потыкавшись по рядам, он заговорил с женщиной, продававшей попугаев. Но вышло неловко, по-детски нескладно, и опытная продавщица тотчас заметила, что он – явно не покупатель. «Брать собираетесь или голову морочите из любопытства?» – сердито спросила она, и Алексей вместо развития убедительной аргументации предпочел поскорее ретироваться. Он пытался сосредоточиться и не мог – для него, явного интроверта, показная игривая общительность являлась противоестественной, ненатуральной. В эти двусмысленные для себя мгновения Алексей вспомнил напутствующий инструктаж преподавателя. «Ни в коем случае не воспринимайте задание как игру. Только как самую жизнь, как роль, в которую необходимо вжиться. Представьте себе, что такая ситуация действительно вами проживается, причем так, чтобы сам Станиславский не сказал вам свое знаменитое „Не верю”». Мысленно повторив слова преподавателя, Алексей увидел ряд продавцов рыболовецких снастей и, издалека тщательно прицелившись, направился к моложавому, немного сутуловатому мужчине пенсионного возраста. По тому, как заботливо перебирал продавец снасти своими заскорузлыми руками, как подробно он объяснял особенности каждой детали, Алексей быстро уловил, что перед ним рыбак. Поэтому, перебирая крючки и лески, он невзначай поинтересовался, где бы тут, в окрестностях Москвы, можно порыбачить. Для верности добавил, что он приехал из Рязани погостить у родственников и дома знает немало отменных местечек для рыбалки на Оке. С открытой, располагающей улыбкой поделившись информацией о себе, Алексей между делом поведал, что там можно за час-другой поймать до десятка рыбешек, и он для убедительности руками показал размер. На самом деле Алексей лишь раз выезжал на Оку вместе с Алей да одним сослуживцем с семьей, у которого была лодка; тот-то парень и был заядлым любителем да и немалым знатоком рыбалки. Но времени было в обрез, и Алексей начал действовать решительно, хотя и не отклоняясь от имеющейся у каждого тщательно выверенной и утвержденной легенды. Кроме того, на одном из первых занятий по агентурно-разведывательной психологии Алексей услышал, что неожиданно высказанные доверие и откровенность часто располагают к себе и вызывают ответную реакцию. А выстраивание ситуации таким образом, чтобы соответствовать социальному уровню и индивидуальным интересам собеседника, может ускорить его ответную реакцию и увеличить уровень расположения. И Алексей попал в точку. Человек тот оказался довольно одиноким и при этом до безумия увлеченным рыбаком. За несколько минут он не только рассказал Алексею все прелести ближнего Подмосковья, но и сам предложил присоединиться к нему в будущее воскресенье. Быстро перебрасывая мячик разговора, они обнаружили возрастающий взаимный интерес, и в конце концов Алексей оказался счастливым обладателем имени и телефона своего собеседника. Уже возвращаясь к пункту сбора группы, Алексей подумал, насколько правы были преподаватели, когда требовали не только естественности, но и искреннего интереса к человеку, с которым необходимо было «работать». «Игра должна перерастать в жизнь, игра должна быть жизнью», – мысленно повторял Алексей.

Правда, отличной оценки за первую «работу в городе» капитан Артеменко так и не получил. Он был поражен, когда на следующий день во время разбора занятия слушателям были продемонстрированы видеозаписи их выполнения первого зачетного задания. И не просто продемонстрированы, но прокомментированы все действия, каждый жест и каждая произнесенная фраза. Первоначально вся группа была шокирована: каждого так или иначе пронзило осознание полной подконтрольности с этого момента системе, зоркий глаз которой мог оказаться в самом неожиданном, может быть крайне нежелательном, интимном месте. Алексей на какую-то долю секунды почувствовал тревогу, связанную со смутным, противоречивым ощущением собственной принадлежности чему-то незыблемому, глыбообразному, ненасытному и желающему владеть его душой и разумом безраздельно. На миг ему стало страшно за себя и за свою семью. Но когда первый шок прошел, он испытал облегчение, а вместе с ним другое чувство – гордости. В самом деле, чего ему опасаться, ведь это счастье, что он оказался среди немногих, кому система раскрыла свои железные объятья. Похоже, что и другие члены группы успокоились, особенно, когда комментарии начали снабжаться веселыми словечками или фразами товарищей типа «О-о, а это тот еще Штирлиц!», «Вот оно, лицо настоящего разведчика!» или «Смотри-смотри, как подкатывается!» Перевод ситуации в комическую плоскость и расслабил, и дал ясное представление о неопытности и несуразности действий при выполнении даже такого пустякового задания. Алексей не сразу узнал себя: с экрана на него смотрел озабоченный и несколько испуганный молодой человек, спортивной походкой рыскающий по рынку. Глядя со стороны на себя с плотно сжатыми челюстями и оценивая предвзятым взглядом, капитан Артеменко дал обещание отныне довести до автоматизма, до совершенства контроль за каждым словом и каждым движением, действовать так, как если бы вся его жизнь кем-то записывалась и анализировалась. «Как же мог я вести себя столь неосмотрительно, чтобы даже не заметить наружного наблюдения, ведь все были предупреждены заранее?» – спрашивал он себя со всей строгостью и не находил ответа. Однако оценки преподавателей оказались более мягкими, принимающими во внимание волнение слушателей. Зато четыре часа разбора действий каждого дали много пищи для размышлений, побуждали постигать искусство артистичного проникновения в чуждую среду, внедрения в чужую интимную зону, постижения чужого образа мышления. Главными ошибками Артеменко и почти всех его товарищей профессионалы назвали неспособность слиться со средой, стать ее органичной частью, вести себя точно так же, как основная масса, и ничем, абсолютно ничем не выделяться. Особенной критике подвеглись нервозность, поспешность и ненатуральность выполняемых действий. К самому разговору с рыбаком специалисты претензий не предъявили, хотя тут не обошлось без курьеза: рыбак тот на поверку оказался бывшим сотрудником Курчатовского института. Он, правда, не распространялся о ядерных реакторах, но в группе надолго запомнили, как при упоминании этой информации преподаватель САР чуть не присвистнул: «Да вы, 508-й, черт возьми, на какую разведку работаете?!» Шутка эта еще долго ходила по группе, напоминая о том, какими непостижимыми и забавными могут оказаться подброшенные самой жизнью случайности.

5

– Запомните, информационное противоборство станет одной из ключевых составляющих войн XXI века. Успех на многочисленных фронтах этой войны может существенно ограничивать маневр правителей стран Запада, во главе с США, в их патологическом противодействии росту влияния России в мире и, особенно, на постсоветском пространстве. – Полковник Сташевский всегда говорил увлеченно, с возвышенной интонацией, хотя и почти без жестикуляции. В каждом мимолетном движении преподавателя агентурно-разведывательной психологии, в каждом его слове угадывалось не просто безукоризненное знание предмета, но и замечательная, проникающая в каждого сила увлекающей убежденности. Этот человек искусно и незаметно заманивал заглянуть внутрь некого ларца колдуна, в котором содержались и изощренные яды, и мудрые противоядия. Алексей его особенно любил за панорамное представление идей, многогранность натуры и способность ненавязчиво выйти за рамки предмета. Он нисколько не обращал внимания, что некоторые из его товарищей не особо проникались рекомендациями, выходящими за рамки их оценок и рейтингов в этом учебном заведении, порой нетерпеливо ерзая на жестких стульях маленьких аудиторий. Он же готов был завороженно слушать этого мага часами, хотя на пространные вещи тот выделял лишь редкие минуты:

– Я, возможно, выхожу, за рамки преподаваемой дисциплины, но уверен, что размышления на эту тему позволят вам лучше понять механизм и направления применения самой психологии для достижения тех или иных задач государства. Я беру на себя смелость утверждать, что времена разведчиков, занимающихся сугубо добычей информации, скоро станут историей. Уже сегодня на первый и главный план выходит информационное противоборство, осуществление жесткого информационного влияния. А в начале XXI века проблема информационного влияния затмит все остальные задачи разведки. Мы проанализировали деятельность разведывательного сообщества Соединенных Штатов и пришли к однозначному выводу, что информационно-технологическое превосходство уже давно выведено в основную задачу американских разведок. Виртуальное пространство с некоторых пор приобрело еще большую важность, чем реальное. С точки зрения, разумеется, ведения войны нового типа. Стало быть, если мы хотим победить в цивилизационном конфликте «Россия – Запад», то должны, пусть не забыть совсем, но уменьшить до десятых долей процента физические диверсии и до десяти – пятнадцати процентов – непосредственное добывание информации. Восемьдесят пять – девяносто процентов деятельности стратегической разведки будущего – это влияние. Влияние на всех уровнях, от изменения взглядов конкретной, отдельно взятой личности до изменения общественного мнения в той или иной стране в выгодную нам сторону. Мы должны признать, что разведка, стратегическая разведка, становится уникальным, универсальным и исключительно утилитарным средством влияния государства. Три «У», запоминайте это, ибо вам придется вносить коррективы в работу военной разведки России. Мы должны научиться преподносить информацию так, чтобы она действовала, как вакуумная бомба, чтобы она разрывала мозги и затем создавала совершенно иные впечатления, новые образы, картинки, выгодные нам. То, на что раньше, во времена Советского Союза, уходили недели, скоро будет решаться за считанные минуты. Или даже секунды… Раньше, чтобы легализовать какую-нибудь информацию влияния, сотруднику спецслужбы приходилось ехать в командировку в какую-либо дружественную страну, например в Индию. Открывать там газету, которая могла выйти всего лишь в нескольких номерах. Издавать эту газету с одной-единственной целью – чтобы важную, заранее заготовленную информацию, может быть, даже единственное информационное сообщение на два-три абзаца, могло перепечатать всемогущее ИТАР-ТАСС. И сделать инъекцию всему миру, вызвать жар у западных правительств.

– Анатолий Иванович, а почему нельзя было сразу пустить информацию от ИТАР-ТАСС?

– Источник информации должен быть нейтрален. Вне подозрений, как жена Цезаря. Тогда к информации будет доверие. И заметьте, – при этих словах полковник менторски вскидывал указательный палец вверх, и создавалось впечатление, что он любуется собой, – на самом деле мы гонимся не за фактами, а за интерпретациями. Факты поставляет независимый в кавычках, скрытый источник, выгодные интерпретации порождаем мы – спецслужбы.

Слушая, Алексей чувствовал, что этот преподаватель совсем не похож на остальных. Если большинство из них делали упор на локальные навыки и понимание деталей, то Сташевский объяснял, для чего, в конечном счете, необходимо владеть деталями. Порой он даже казался белой вороной среди других преподавателей, принадлежавших скорее к категории опытных дрессировщиков, занимающихся натаскиванием служебных собак. Сташевский же всегда проводил прямую линию от какой-либо конкретной мелочи к основному ядру, составляющему стратегию разведчика или даже всей разведывательной структуры. Он легко оперировал при этом бесчисленным множеством примеров, вызывая у каждого ассоциативные картинки, визуальное понимание силы мистического шаманства тайного влияния. Ему были известны многие занимательные истории воздействия психологии, от хитроумных приемов древних римлян до черной магии доктора Геббельса. Начав на первом курсе с возможностей этой великой науки в осуществлении скрытого влияния на отдельно взятую личность, полковник Сташевский прежде всего заставлял искать скрытую акцентуацию любого собеседника. Он утверждал, что в любом, даже самом психологически подготовленном человеке, можно при желании отыскать такие струны, на которых можно откровенно играть, используя широкий арсенал средств, от тайного льстивого поглаживания и поощрения к авантюрному действию до открытого, грубого шантажа. «Везде на планете, где существуют любые формы жизни, есть охотники и их добыча. Так вот, с помощью таинств психологии вы, находясь среди людей, всегда должны оставаться охотниками и никогда не становиться добычей», – определил назначение предмета ментор, перефразируя известного философа, и такой подход Алексею понравился. Преподаватель подвиг каждого слушателя сделать своей настольной книгой канонизированный в академии труд Карла Леонгарда «Акцентуированные личности». Но он не столько обязывал учеников понимать название типов тех или иных личностей, сколько учил точно улавливать, какую форму воздействия избрать, исходя из прогнозируемого поведения того или иного человека. Сташевский неустанно повторял слова немецкого психоаналитика о том, что нет и не может быть жесткой границы между нормальными, средними людьми и акцентуированными личностями, добавляя от себя, что при рассмотрении любой личности под микроскопом всегда можно найти признаки нужной разведчику патологии. Или, другими словами, хотя бы легкой акцентуации, которую вполне можно использовать в своих целях. «Акцентуация является тем раствором, на котором замешан фундамент каждой личности, и если вы проясните акцентуацию, личность становится расшифрованной. Потому что никакая ее надстройка не может быть прочнее фундамента», – часто повторял Сташевский. Затем он заставил слушателей перепахать вдоль и поперек некогда секретный доклад психоаналитической лаборатории Вальтера Лангера о мышлении Адольфа Гитлера, настаивая на том, что каждый уважающий себя разведчик должен владеть принципами моделирования поведения разрабатываемого человека. Разумеется, «Язык телодвижений» Аллана Пиза и всех его многочисленных последователей, «Мотивация и личность» Абрахама Маслоу, «Психология лжи» Пола Экмана были подробно разобраны под углом практического применения разведчиком. Также, как подробнейшим образом исследованы сексуальные влечения по Фрейду, психотипы по Юнгу, психология толпы по Лебону, психопатология масс по Франклу, комплекс неполноценности по Адлеру, агрессия по Берковицу или притязания по Левину. Безоговорочные симпатии к полковнику Сташевскому Алексей уловил у себя тогда, когда убедился, что преподаватель держит руку на пульсе происходящего в мире психоанализа. Он был немало поражен, когда едва только появившиеся в Цюрихе и Висбадене первые книги Карстена Бредемайера об эффективном и изощренном применении речевых компонентов для достижения влияния на собеседника фантастическим образом оказались в академии и немедленно были переведены на русский язык. Артеменко сделал вывод, что российская разведка не только всесильна, но и молниеносна в исполнении своих намерений.

Сташевский был дока в вопросах введения людей в различные психические состояния и использования затем этих состояний для скрытого влияния. Он был сам мастером любой имитации требуемых черт, мог артистично подцепить и виртуозно потянуть за невидимую ниточку любую, даже «бронированную» личность. И магии психологии научил всех тех учеников, которые оказались чуткими к его слову, жаждущими постичь дар колдунов и провидцев. Уже после первого курса многие из слушателей были способны распознать по жестам сильные и слабые стороны своих собеседников, понять образ чужого мышления по одежде, предпочтению цвета, предметам личного обихода, небрежно брошенным словам или случайным выразительным жестам. После второго курса они уже научились выуживать ту или иную информацию, используя отточенные собственные методы, а с помощью различных паралингвистических приемов часто заставляли какого-нибудь незнакомца радоваться или нервничать, сопереживать несуществующему несчастью и, подобно яростному льву, бросаться в атаку.

– Порой вам достаточно одного слова, чтобы ввести оппонента в необходимое психическое состояние, которое станет стартом вашего неоспоримого и длительного влияния на него, – утверждал демонический учитель, почти не меняясь в лице, внешне безучастном. А впечатление порой создавалось, будто лицо его высечено из дерева и потому лишено мимики, тогда как он демонстрировал лишь уникальный уровень самоконтроля. Затем он рассказывал о различных уловках и приемах. А еще он позволял слушателям задавать себе любые вопросы, и порой Алексею казалось, что он делает это из спортивного интереса, из азарта проверить самого себя, решая всевозможные головоломки.

– Анатолий Иванович, почему информация, полученная от людей, считается для разведки наиболее важной и достоверной?

– Не обязательно наиболее важной и достоверной. Но именно люди могут принести вам документы или материализованные элементы искомой информации. Если, конечно, вы научитесь их просить. Именно люди могут совершать поступки, влияющие на жизнь целых государств, например выходить на демонстрации, совершать диверсии, публиковать в газетах сногсшибательные статьи. И опять – если вы хорошо попросите их об этом. Искусство подлинной разведки состоит в том, чтобы совершать великие дела чужими руками. Вы должны помнить, что люди слишком часто слабы, и, пользуясь этими слабостями, вы можете внушать им все что угодно.

– А как же обработка открытой информации?

В таких случаях Сташевский забавно закатывал глаза, и Алексея одолевали сомнения, действительно ли преподавателю не чуждо ничто человеческое или это всего лишь результат его отточенного артистизма.

– Судите сами, выдающийся «револьвер номер один» Эдгар Гувер, работавший в начале нашего века – а это было еще до того, как он возглавил ФБР, – имел в подчинении 40 переводчиков и референтов. И этого хватало на то, чтобы внимательно изучать лишь 500 газет ежедневно. А теперь я спрашиваю вас: сколько будет штатных газетных ищеек, скажем, в 2020 году? Две сотни? Две тысячи? Сколько?

– То есть вы ставите под сомнение необходимость работы с открытыми источниками?

– Отнюдь. Но работа с людьми всегда на порядок результативнее. Кроме того, порой разведка не имеет альтернативы работе с людьми. Я приведу пример. В своих воспоминаниях об активном шпионаже шеф немецкой военной разведки Вальтер Шелленберг говорит о том, что лишь хорошо организованные вечеринки в узком кругу позволили ему войти в контакт с солидными людьми, обладающими и дающими важную информацию. Анализируя потом свою работу, он пришел к выводу, что успех разведки обеспечивается жителями страны, где ведется разведка. Разведка должна вестись всеми возможными средствами, но люди – это самое слабое звено.

– А если люди окажутся очень уж хорошо подготовлены? – не выдержал Алексей, у которого от таких бесед кровь то стыла, то закипала.

– Вот тогда начинается интересная, захватывающая и очень азартная игра. Высший пилотаж, когда профессионалу удается поймать носителя информации на неосторожности или небрежности. Но и тут люди всегда демонстрировали свои слабости. Я опять позволю себе вспомнить Шелленберга, который однажды через своих агентов изучал количество неосторожных разговоров в среде высокопоставленных чиновников. На внешне безобидных вечеринках с душистыми дамами, ароматными коктейлями и веселым смехом, когда в непринужденной обстановке ослабляется внутренний контроль… И что же?! Количество упомянутых сугубо секретных и особо важных сведений оказалось невероятным, настолько непристойно огромным, что он ужаснулся.

Сташевский победоносно посмотрел на аудиторию и затем продолжил:

– Это все – поведение людей! По большому счету, нет особой разницы в том, наблюдаете вы за одним человеком, его вербальными, невербальными, паравербальными действиями, или ведете наблюдение за поведением групп людей. Люди оставляют следы, и ваша задача – распознавать их. Утечка информации всегда может быть обнаружена внимательным взглядом.

– Но это означает, что и нас сможет просчитывать более или менее внимательный глаз?

– Естественно. Потому-то мы и учимся с вами скрывать и фальсифицировать эмоции. Наши ошибки – это следствие неумелого обмана, слабого самоконтроля эмоций, отсутствия репетиций поведения и непродуманной легенды, которая ведет к непредсказуемому развитию событий. У легендарных разведчиков никогда не было страха разоблачения, по меньшей мере, его нельзя было выявить визуально.

– Зачем мы обязательно учимся лгать?

– Потому что правду говорить легко, об этом еще Булгаков писал. А вот научившись отменно, красиво, элегантно лгать, вы сможете распознавать ложь у своих противников. Ведь не существует какого-нибудь признака обмана, только комплекс сопоставлений, который мы часто принимаем за интуицию. Он-то и ведет нас к определенному выводу.

Сташевский улыбался самым каверзным вопросам. Кажется, только ему можно было задать абсолютно любой вопрос. Но у него всегда в запасе был какой-нибудь заготовленный ответ. Так, по меньшей мере, хотелось думать слушателям.

6

Когда наступило время более сложных заданий, Алексей после уроков Сташевского чувствовал себя гораздо увереннее, чем в первые дни. К этому времени он уже научился контролировать эмоции, мимику, жесты, вполне сносно врал и приблизился к расшифровке собеседников. Задача «Внедрение на объект» уже не вызывала столь высокого, как вначале, нервного напряжения, хотя она по своей сути имела более высокую степень сложности. Если вначале слушатели должны были продемонстрировать способность в коротких жизненных эпизодах быстро находить верный способ межличностной коммуникации, то теперь в основе заданий оказывалось длительное и последовательное следование легенде. В качестве учебного объекта слушатель Артеменко получил столичный институт иностранных языков. Заданием предписывалось найти способ доступа на факультет иностранных языков, войти в доверие к кому-нибудь из преподавательского состава, отобрать не менее шести-восьми студентов, провести личностный анализ и определить уровень профессиональных навыков, наконец, представить одну-две кандидатуры в качестве потенциальных доверенных лиц ГРУ. Некоторое время Алексей носил в голове густую паутину соображений и ассоциативных картинок, которые после многочисленного проигрывания в воображении всех возможных версий развития событий наконец приняли облик однозначно выстроенного плана. «Пятьсот восьмой» на некоторое время «стал» представителем иностранной консалтинговой компании, которая в срочном порядке ищет специалистов с отличным знанием французского языка. Компания эта только выходит на российский рынок с намерением продвигать интересы французского бизнеса в России, поэтому находится в состоянии развертывания. Это и объясняет досадное отсутствие визитки с ее адресом и телефоном. Компенсировать эту, невосполнимую, на первый взгляд, брешь должно было знание французского языка молодого менеджера компании по персоналу, равно как и его намерение лично работать с резюме желающих и проводить собеседование с претендентами. Ну и, конечно, его личное обаяние и весь остальной припасенный арсенал воздействия на окружающий мир. Ценилась игра, полная артистизма, виртуозного захвата инициативы, способность убеждать. Не без труда, правда, он справился с перекрестным опросом преподавателей по своей легенде, в ходе которого необходимо было без раздумий осветить различные смежные детали своей мнимой работы. «Хорошо продуманная и отработанная легенда – вот что является основой успеха любой операции», – говорили ему преподаватели САР. «Вы должны вжиться в легенду, принять ее как истинную, пусть другую, параллельную жизнь, только так вы сумеете последовательно придерживаться единой версии и не запутаетесь во лжи», – объяснял Сташевский.

И вот, настроив себя на рабочий лад и даже немного потренировавшись у зеркала, Алексей с дерзкими мыслями, вполне учтивой улыбкой, уверенной нагловатой походкой направился на кафедру французского языка. Перед дверью он вспомнил напутствие Али, которая, застав мужа у зеркала за так называемыми визуализациями, чисто по-женски посоветовала: