Текст книги "Искусственные деньги. Как зарабатывать на предметах искусства"

Глава 1. Код арт-рынка

Эта глава посвящена теории и анализу рынка в очень кратком, сжатом формате. Меньше тридцати минут чтения заменят вам три года теории и два – практики. Я обещаю, что в этой книге ее будет не много. Здесь все, что вам необходимо знать, чтобы начать говорить на одном языке со всеми игроками мира искусства и понимать саму структуру рынка. Это ваш фундамент, шпаргалка и компас.

На протяжении веков понимание самого слова «искусство» менялось с эволюцией эстетических норм, философских суждений и социальных оценок. Сегодня под искусством понимают мыслительный процесс, мастерство и талант автора транслировать свой внутренний мир во внешний и выполнять определенные функции.

Искусство служит для передачи опыта и знаний от поколения к поколению, показывает эмоциональную информацию о мире и человеке в пространстве и во времени, помогает развивать эмпатию. Удовлетворяет духовную потребность человека в гармонии и красоте, формирует эстетический вкус. Организует досуг и развивает умение наслаждаться. Помогает достичь гармонии и равновесия, уменьшает стресс и способствует разрядке нервной системы.

В классическом варианте искусство делится на пространственное (изобразительное, декоративно-прикладное, архитектура), временное (музыка, литература) и пространственно-временное (хореография, театр, кино). В книге я рассматриваю только изобразительное (дальше использую обобщающее понятие «искусство») и описываю классификации, по которым работает мировой арт-рынок.

Итак, искусство можно разделить на категории: по способу, по периоду, по географии создания.

Эта классификация используется игроками рынка в описании произведения при формировании цены, подразумевает четкое понимание, как и из чего создана работа. Здесь мы имеем дело со следующими категориями:

• картины;

• скульптуры и инсталляции;

• рисунки;

• фотографии;

• эстампы.

Картины

Это основной сегмент рынка искусства, который составляет около половины всех сделок. А понятие «художник» больше используется не как «деятель искусства», а как «живописец, автор картин». Миллионные сделки составляют менее 1 % транзакций, бо́льшая часть предложений находится в ценовом диапазоне $10 000–15 000.

Распространенные техники: масло на холсте, на панно, на бумаге, наклеенной на холст, на картоне (иногда относят к рисункам); акрил; в современном искусстве активно используются смешанные техники.

Скульптуры и инсталляции

Занимают второе место по популярности с долей чуть меньше четверти объема рынка. Цена зависит от уникальности (тиража) и от размера произведения. Скульптуры из дерева и мрамора считаются уникальными, а отлитые из бронзы или керамические – тиражными. Как и в случае с картинами, миллионные продажи скульптур занимают не более 1 % рынка. Известный пример – проданная в 2017 году в Париже за $26 000 000 бронзовая «Большая женщина II» Альберто Джакометти. Большая часть покупок совершается в ценовом диапазоне $10 000–15 000.

Распространенные техники: литье из бронзы, мрамор, дерево, керамика.

Рисунки

Долгое время рисунки считались «второстепенным» искусством – подготовительными эскизами и набросками, последние 15 лет стали набирать популярность и сейчас занимают порядка 10 % рынка. Главной причиной такого внимания послужило как отсутствие высококачественных картин и скульптур, так и порой заоблачная их цена.

Относительно низкая цена рисунка (качественную работу можно приобрести за $2000) открыла двери не только молодым коллекционерам, которые только делают первые шаги, но и тем, кто не хочет финансово рисковать. Более опытные и финансово уверенные ценители искусства получили возможность приобрести работы великих мастеров. Так, рисунок руки Рубенса «Сципиона Африканского приветствуют у ворот Рима» Scipio Africanus welcomed outside the gates of Rome, after Giulio Romano был продан за $1 500 000 в 2017 году. «Два жокея» (Deux Jockeys) руки Эдгара Дега, который входит в список самых редких художников, нашел своего нового владельца за $280 000 в 2018 году. Современное китайское искусство стремительно завоевывает не только рынок, но и конкурирует с признанными мэтрами. Так, цена рисунка чернилами Куи Ру Жуо (Cui Ruzhuo) пересекла рубеж в $33 500 000 в Гонконге, тем самым побив рекорд самого Пикассо.

Особые условия хранения – это главный недостаток рисунков. Как правило, они хранятся в альбомах (актуально особенно для пастели), выставляются в специальных рамах и под UV защитным стеклом, крайне чувствительны к свету и влажности.

Распространенные техники: акварель, пастель, гуашь, чернила, карандаш и масло на картоне; смешанные техники.

Фотографии

С начала 2000 по 2020 год объем рынка фоторабот возрос с $16 000 000 до $130 000 000 – он стал прямым конкурентом рынку рисунков. Тиражные работы привлекают молодых коллекционеров из-за доступности цены ($1000–3000) и соответствия современным модным тенденциям. Более знаменитые имена, такие как Пьер и Жиль (Pierre et Gilles), Дэвид Лашапэль (David LaСhapelle), Анри Картье Брэссон (Henri Cartier-Bresson) находятся в диапазоне $5000–10 000. Миллионные сделки составляют также менее 1 % транзакций. «Ковбои» (Cowboys) Ричард Принса (Richard Prince) несколько раз за последнее десятилетие били миллионные рекорды.

Особое внимание необходимо уделить условиям хранения, а также оригинальности работ. На фотографии должен быть указан не только номер, но и максимальный тираж. Надпись: 6/13, 50 × 70 см означает, что в лимитированном тираже определенного размера (50 × 70 см), состоящем из тринадцати фотографий, данная работа – шестая. Чем меньше тираж, тем уникальнее и, соответственно, дороже работа. Об особенностях оценки фотографий мы поговорим дальше в этой главе.

Распространенные техники: дагерротип; серебряная, хромогенная печать, пигментная печать, Polaroid; смешанные техники.

Эстампы

Это обобщающее определение для всех тиражных работ происходит от французского estampe – оттиск, как правило, на бумаге с печатной формы (матрицы). Оригинальными работами (оттисками) считаются те, что были сделаны либо самим художником, либо под его контролем. Стоимость эстампов (как и фотографий) определяется тиражом и их порядковым номером в нем.

Данный вид искусства будет интересен тем, кто не хочет вкладывать деньги в покупку рисунков или фотографий, предпочитая окружить себя оригинальными копиями известных произведений. Если картины топовых художников стоят миллионы, а иногда и десятки миллионов долларов, то оригинальные оттиски тех же картин можно купить меньше чем за тысячу долларов.

Распространенные техники: гравюра, литография, шелкография, цифровая печать.

Такая градация используется аукционными домами для структурирования торгов. Существуют четыре периода, основанные на дате рождения художника. Факт смерти во внимание не принимается:

• классическое искусство: художники, которые родились до 1760 года;

• искусство XIX века, модернизм: между 1760–1919 гг.;

• послевоенное: между 1920–1945 гг.;

• современное искусство: после 1945 г.

Классическое искусство (до 1760 года)

Ни много ни мало, а 260 000 билетов было продано за неделю до открытия нашумевшей выставки Леонардо да Винчи в парижском Лувре. Экспозиция состоялась в 2019 году и была приурочена к 500-летию великого мэтра. Каждому хотелось раскрыть тайну Моны Лизы, выйти за пределы возможностей человеческого глаза и наконец-то увидеть самую дорогую в мире работу ($450 000 000) – «Спасителя мира» (Salvator Mundi), которая так и не была выставлена…

Повышенное внимание публики уже никого не удивляет. В период с 2000 по 2019 год интерес к искусству и посещаемость музеев выросли более чем в двадцать раз. Маятник моды качнулся в сторону «вечного». Новый тренд – возвращение к традициям и канонам качества. Наши глаза устали от эпатажа современного искусства, появилось желание информационной диеты и детокса.

В 2019 год стал не только годом Леонардо да Винчи, но и Караваджо. «Юдифь и Олоферн» (Judith and Holofernes, 1607; с большой вероятностью его кисти, согласно пометке аукциона) оценили в $115 000 000–170 000 000 и запланировали публичные торги на июнь. Но они так и не состоялись. Картину купили в частном порядке за пару дней до официальных торгов. Сумма сделки не оглашается, но абсолютно понятно, что переплатили.

Но такие громкие продажи можно пересчитать по пальцам одной руки. На практике же классическое искусство занимает не более одной шестой доли рынка из-за простого отсутствия работ трехсотлетней давности. А те произведения, которым удалось дожить до наших дней, в 90 % случаев не переходят порог в $50 000.

С одной стороны, этот период считается музейным. Но с другой – наличие классического шедевра обогатит любую частную коллекцию. А ее владелец (как правило, истинный ценитель и знаток) предпочтет оставить его себе и передать по наследству.

Искусство XIX века и модернизм: между 1760 и 1919 годами

Арт-рынок объединяет эти два периода в один. С одной стороны, громкие продажи широко освещаются в СМИ и подогревают спрос. С другой – нет качественных предложений. На отметке в 27 % рынка спрос и предложение нашли свой баланс. Этот период считается финансово стабильным с точки зрения инвестиций, но и требующим больших капиталов.

Пикассо, Сезанн и Клод Моне занимают первые места в объемах продаж. Картина кисти испанского гения «Женщина в кресле» (Femme dans un fauteuil) в 2019-м продана за $13 300 000. В том же году работу Сезанна «Кувшин и фрукты» (Bouilloire et fruits) оценили в $59 000 000. А покупателю полотна Клода Моне «Стога» (La Meule) пришлось выложить $111 000 000 в 2019 году за возможность называться ее новым владельцем.

Послевоенное искусство: между 1920 и 1945 годами

Данный период занимает 21 % от общего рынка искусства. Среди крупных имен можно выделить Энди Уорхола, Герхарда Рихтера, Люсьена Фрейда и Роя Лихтенштейна. Приобрести работы этих мастеров может любой – все будет зависеть от уникальности произведения. Оригинальная шелкография Энди Уорхола может стоить $100 000, а напечатанный плакат того же произведения можно купить за $100.

Если говорить о рекордах последних лет, то следует отметить «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (Trois Études de Lucian Freud) кисти Фрэнсиса Бэкона, проданная за $127 000 000. Его же картина «Три этюда к портрету Джорджа Дайера» (Three Studies for George Dyer) – за $34 000 000.

В последние 7–10 лет на большую сцену вышли китайские художники. Например, Чжао Уцзи (Zao Wou-Ki) в 2018 и 2019 годах стал самым успешным «послевоенным» художником. Оборот от продажи его работ только в 2019 году составил $181 000 000.

Современное искусство: после 1945 года

Это самый быстрорастущий период. С 2000 по 2019 год объем рынка вырос на 1400 %. Треть рынка представлена современными китайскими художниками с нижним барьером цены в $200 000. Американские мастера занимают 18 %. Также не стоит забывать о немецких и африканских художниках, популярность которых быстро набирает обороты и бьет мировые рекорды. Street art (уличное искусство) и видеоинсталляции – два основных тренда современности.

Джефф Кунс, Kaws, Бэнкси – эта троица бьет рекорды продаж на аукционах и в галереях. А Маурицио Каттелан стал королем «Инстаграма», особенно после продажи его «Банана, приклеенного скотчем к стене» на выставке современного искусства Art Basel Miami в декабре 2019 года. Никогда ранее рынок современного искусства не был таким театрально-вызывающим.

Жан-Мишель Баския и Дэмиен Херст – звезды «классического» современного искусства. Баския на протяжении 20 лет занимает лидирующие позиции среди пятидесяти лучших современных художников. А его рекорд в $110 000 000 в 2017 году добавил блеска глазам и уверенности многим творцам современности. Дэмиен Херст не только известная и медийная личность, но и автор работ-миллионников. Практически все продажи его работ превышают отметку, за которой начинаются суммы с шестью нулями. Одна из семи скульптур «Стигийский берег» (The Stygian Shore) была куплена в Нью-Йорке в 2019 году за $2 700 000.

Такое распределение используется для привлечения внимания любителей этнического искусства.

Рынок разделяет пять направлений:

• искусство аборигенов;

• искусство народов Африки;

• исламское искусство;

• искусство Азии;

• русское искусство.

Искусство аборигенов

Искусство коренных народов Австралии называют акриловой живописью пустыни. Данный сегмент значительно расширился за последние тридцать лет (1990–2019) с $14 400 000 до $240 000 000 за счет проведения специализированных аукционов в Мельбурне, Париже и Лондоне.

Некоторые востребованные художники уже перешли рубеж в миллион долларов. Средняя стоимость работ колеблется в пределах от $10 000 до $30 000. Клиффорд Поссум Тьяпалтьярри (Clifford Possum Tjapalt Jarri) – первый художник, получивший широкое признание коллекционеров и инвесторов. Его картина «Варлугулонг» (Warlugulong) стала одним из самых дорогих полотен живописи аборигенов, когда-либо проданных на аукционе: $2400 000.

Искусство народов Африки

На сегодняшний день данный сектор рынка занимает 0,1 % и стремительно развивается. Такие аукционные дома, как Sotheby’s и Christie’s, устраивают ежегодные специализированные аукционы в Париже и Лондоне. Суммы продаж давно уже перешли миллионные отметки. Это искусство можно разделить на классическое и современное. Классическое представлено африканскими масками и скульптурами, а современное – картинами, рисунками и фотографиями. Современную работу высокого уровня все еще возможно найти за $5000–10 000.

Художники Нджидека Кросби (Njideka Akunyili Crosby) из Нигерии и Шэри Самба (Chéri Samba) из Конго стали одними из самых известных и высокооплачиваемых. Так, «Портрет ребенка» (The Beautiful Ones) Кросби был продан за $2 600 000 в Лондоне, а картина «Единственная и священная обязанность ребенка» (Le Seul et Unique Devoir sacré d’un enfant) кисти Шэри Самба нашла своего покупателя за $135 000, несмотря на первоначальную оценку в $10 000.

Исламское искусство

Под ним понимают искусство, сформированное в Средние века на основе принципов ислама. Оно стало интересно арт-рынку относительно недавно; главным сдерживающим фактором до сих пор остается подтверждение права собственности и легального пересечения границ, особенно это касается зон конфликтов.

Произведения достойного уровня еще можно найти за $8000–10 000. Последним рекордом стала продажа манускрипта Hamzanama (1564) в Лондоне за $1 000 000, первоначальная оценка оказалась превышена почти в три раза.

Искусство Азии

Это смесь классического и современного искусства, китайской керамики и буддийских скульптур, послевоенных картин и архаичной бронзы. Китайская керамика – самая дорогая и самая востребованная в мире. Фарфоровая ваза эпохи императора Цяньлун (Qianlong) (1736–1795) была продана за $4 500 000.

Не отстает и современное китайское искусство. Коллекционеры из Азии не упускают возможности заработать на «вечном» и массово скупают топовые работы своих соотечественников. К примеру, произведения Цзэна Фаньчжи (Zeng Fanzhi) уходят за десятки миллионов долларов. Его ироничная картина «Тайная вечеря» (Le Dernier Souper) по мотивам одноименной картины Леонардо да Винчи была продана за $20 600 000.

Русское искусство

Любители данного направления в основном выбирают русскую живопись XIX века и стиль Парижской школы (École de Paris) между 1920 и 1940 годами. Основные проблемы этого направления – большое количество подделок и ограничения вывоза.

Начало XXI столетия стало периодом стремительного роста «нового русского капитала» и, как следствие, взлета цен на русское искусство. Морские пейзажи Айвазовского абсолютно спокойно переходили отметку в миллион долларов. Сегодня спрос и цены на русскую живопись упали практически в два раза. Рекордом цены на произведения Айвазовского в 2019 году стала продажа картины «Закат над островом Искья» за $630 000.

Рынок «разлюбил» картины Ивана Шишкина: многие его работы не достигают отметки в $100 000, и процент непроданных лотов весьма велик (45 %). Хотя последняя продажа картины «Сухостой» за $1 100 000 в ноябре 2019-го дает некоторую надежду. Илье Кабакову, одному из немногих современных художников, удалось выйти на мировой вторичный рынок. Оборот от продажи его работ на аукционах в 2019 году составил порядка $1 000 000 при средней цене $100 000. Эти цифры далеки от $600 000–800 000, которые за его картины платили раньше.

Самыми дорогими и востребованными остаются работы Василия Кандинского и Казимира Малевича. 2017 год стал рекордным для работ Кандинского с объемом продаж в $38 000 000. Год спустя картины кисти Малевича превысили эти показатели почти в два раза.

Глава 2. Василий… вроде бы Кандинский

Прохладным угрюмо-серым апрельским парижским утром получаю сообщение по Whatsapp от одного клиента по имени Викто́р: «Валентина, надо срочно посмотреть одну работу. Когда ты сможешь сегодня?» Меня это очень удивило. Он никогда не был легким на подъем, а здесь такая срочность. Явно что-то важное! И чутье меня не подвело.

Через пару минут раздался звонок от Викто́ра:

– Бонжур, Валентина, ты получила мое сообщение? – сразу перешел он к делу. Его голос был немного сбивчивым и говорил он быстрее обычного.

– Бонжур, Викто́р, да. Как раз сейчас думаю, как все лучше организовать, – ответила я спокойно.

– Да зачем думать – надо ехать и смотреть. Я пришлю за тобой машину. Когда будешь готова?

– Через час. Но сначала объясните мне суть дела, – тем же спокойным голосом попросила я.

– Есть картина Кандинского. Ее надо подготовить к продаже, продать подороже и побыстрее, – ответил он, уже немного раздраженно. – Сейчас вышлю тебе информацию, почитаешь в дороге.

Легенда гласила, что картина была написана в 1918–1919 годах. Она несколько раз меняла своих владельцев и пересекала границы, пока не дошла до моего клиента. Он нашел ее на верхней полке в шкафу, на чердаке дома под Парижем, который достался ему от какого-то умершего родственника. Этим также объяснялось, почему картина не попала ни в какие официальные издания.

Подобные истории о «потерянных шедеврах» постоянно ходят по рынку. Некоторые (а если честно, большинство) остаются на уровне сказок. Но некоторые все же превращаются в приличные состояния. Так случилось с картиной неизвестного мастера, купленной за £4 в 1967 году на деревенской распродаже, устроенной на одной из английских ферм, – и оказавшейся творением Ван Гога. В марте 2020 года она стала топ-лотом на одной из самых престижных выставок – TEFAF в Голландии, где и поменяла владельца за €15 000 000.

Кто же откажется от такого?! Удача обернулась ко мне лицом, и птица счастья воспарила в голубом небе. На присланных мне фотографиях «найденным шедевром» оказалась картина, выполненная в стиле великого мастера и подписанная в правом нижнем углу – Kandinsky… Почему-то половина даты была затерта. На обратной стороне была приклеена старенькая этикетка «Отдел изобразительного искусства», на которой мало что можно было разобрать. Черной краской было написано Kandinsky и, судя по всему, длинный инвентарный номер. Четыре цифры – 1942 – интуитивно смотрелись как год. «Хоть бы это был год какой-то выставки или инвентаризации», – подумала я. Мне совсем не хотелось иметь дело с трофейным искусством.

С одной стороны, я радовалась, но с другой – что-то меня настораживало. История картины не давала мне покоя. Все было словно «притянуто за уши». Из-за подписанного соглашения о конфиденциальности я не могу описывать сюжет и давать более детальные характеристики, да это и не важно.

Реалист и романтик боролись во мне. Умом я понимала, что есть вопросы и их много. А будут ли ответы?! Однако всегда хочется верить в чудеса. «Ну что ты теряешь? – спросила я себя. – Два-три часа своего времени. А вдруг чутье тебя подвело? Потом будешь жалеть…» Да и к тому же мой клиент за два года нашей совместной работы зарекомендовал себя с положительной стороны. Телефонный звонок прервал мой внутренний диалог. Это был водитель – он уже ждал меня внизу.

Картина находилась в одном из специализированных хранилищ предметов искусства под Парижем. Вооружившись необходимым (лупой, лампой, фотоаппаратом и рулеткой), я пришла к назначенному времени по указанному адресу. Практически сразу из неприметной массивной металлической двери вышел высокий мужчина в деловом костюме. Он попросил мои документы и провел вовнутрь. Сотрудники охраны тщательно меня досмотрели и допустили к картине.

Сделав необходимые фотографии и замеры, осмотрев внимательно лицевую и обратную стороны картины, задокументировав все надписи и наклейки, я начала складывать пазл… Но он не складывался.

Когда видишь действительно качественную работу, которая может быть оригинальным произведением, как правило, он начинает складывается сам по себе. Здесь же сразу возникло ощущение скованности и плоскости: техника исполнения оказалась не самой лучшей. Как-то все было обыденно. Картина с тобой не разговаривала.

«Минимальная цена картины – четыре миллиона евро». Эта фраза Викто́ра пульсировала у меня в голове. «Первым делом меня спросят: “Опубликована ли работа в каталоге[2]2
  Catalogue raisonné, или каталог-резоне́ (фр.) – профессиональный термин, означающий официально опубликованное собрание работ художника.


[Закрыть]?” Если нет – для рынка ее не существует. А она явно не опубликована… Значит, надо доказать ее подлинность и внести в каталог. Это самое сложное», – быстро анализировала я ситуацию.

Но сейчас с Кандинским не то что сложно – это mission impossible[3]3
  Невыполнимое задание, или миссия невыполнима (англ., фр.).


[Закрыть]! Основной эксперт практически ни с кем не общалась и не хотела вносить никаких изменений в каталог. Есть другие эксперты, которые пытаются занять ее место, но не думаю, что это серьезно. Итак, что я имею? Путь длиной года в два – и то в лучшем случае. Каковы шансы?.. Звук шагов приближавшегося охранника вернул меня в реальность. И я вышла из здания хранилища.

Я понимаю мотивацию каждого человека, который владеет художественным произведением и искренне считает, что он обладает шедевром. Такие люди находят все мыслимые и немыслимые объяснения и контрдоводы, сутки напролет читают архивы и книги в надежде найти хоть одно слово, которое доказывало бы их правоту даже тогда, когда арт-рынок говорит «нет». Таким был мой клиент. Образован, умен, знает, чего хочет, – и добивается своей цели. По природе уравновешен, но когда чем-то действительно увлечен, может и вспылить.

Мы должны были встретиться в кафе, чтобы обсудить наши дальнейшие планы. Место находилось неподалеку от новой русской церкви и моста Альмы, который соединяет левый и правый берега Сены. «После встречи зайду в церковь», – решила я, подходя к кафе, и увидела машину Викто́ра.

Он был сам за рулем и парковался резко, по-парижски – до касания. Да и вообще в Париже к машинам относятся «неуважительно». Бамперы всех автомобилей поцарапаны и помяты. На это никто не обращает внимания.

Викто́р был намного спокойнее, чем при первом разговоре. Мы сели за стол, я заказала чай с жасмином, а он – воду с лимоном. Пока официант нес наш заказ, мы быстро обменялись парой фраз о погоде и перешли к делу.

– Послушайте, Викто́р, – начала я, – у меня большие сомнения в подлинности работы, провенанс[4]4
  Provenance (англ., фр.) – это история предмета искусства от момента его создания до настоящего времени.


[Закрыть] непонятный. Техника исполнения оставляет желать лучшего, нет архивных данных – да хоть чего-то, за что можно было бы зацепиться и выстроить хоть какую-то доказательную базу…

– Найдем тебе данные, – голос его стал жестче. – Я как раз занимаюсь вопросом доступа к архивам. Надо сделать проверку… – он вдруг прервался и начал читать какое-то сообщение. – Извини, Валентина, это очень срочно. Минуту, пожалуйста, – добавил, не отрывая глаз от айфона.

Воспользовавшись паузой, я стала медленно наливать чай и размышлять. «Он меня не слышит. Надо сделать какие-то шаги, чтобы показать нереальность его ожиданий».

– Викто́р, давайте проведем подготовительный этап. Он займет относительно немного времени и средств. Начнем с первичного стилистического анализа, переговорим с экспертами по модернизму и русскому искусству. В итоге у нас будет понимание, стоит ли вообще заниматься этим или нет.

– Ты чересчур осторожная, – его голос звучал уже мягче. – Давай.

Стрелка часов закрутилась быстрее – как и я.

Я всегда рада ошибаться в подобных ситуациях, но, к сожалению, это был не тот случай. После месяца работы – многих дней, проведенных в библиотеках, архивах, музеях и в дискуссиях с разными специалистами рынка и коллекционерами, ответ был тот же. Эксперты прямо или косвенно сказали мне NIET (на французском это высшая форма отрицания, означающая «никаких шансов»).

Но мой клиент продолжал говорить ДА. Другие версии, а тем более негативные, он напрочь отказывался слушать. Градус разговоров повышался. На очередной встрече, когда мы уже в энный раз отстаивали свои позиции, я предложила обратиться к науке как к последнему аргументу – провести технический анализ. В глазах Викто́ра промелькнула надежда. Он сразу дал добро.

Я тут же связалась с мадам Долуа (для меня уже просто Аннетт) – одним из лучших экспертов по подтверждению подлинности и профессиональным реставратором. Интеллигентная и образованная француженка, около шестидесяти лет. Всегда в хорошем настроении. Любит шутить. Мы с ней познакомились пять лет назад во время моего обучения в Париже. Она была моим преподавателем. Потом я проходила у нее практику, так и сдружились, но как ментор и ученик.

Мы приступили к работе. Что только с этой картиной ни делали… Просвечивали ее рентгеном, фотографировали во всех возможных лучах и видах света (инфракрасном и ультрафиолетовом). Изучили каждый миллиметр картины под цифровым микроскопом. Смазывали разные участки специальным раствором, чтобы выяснить, как реагирует пигмент. Смогли его идентифицировать, как и холст. Точно определили, в какой последовательности – слой за слоем – создавалась картина. Не было ни малейшего намека на то, что перед нами Кандинский.

Закончив работу, я вопросительно посмотрела на Аннетт. Наши отношения позволяли говорить прямо, без долгих предисловий.

– Ma chére[5]5
  Моя дорогая (фр.).


[Закрыть]! Мы провели уже два дня с твоим «Кандинским», – она выпрямилась. – Тебе нужен мой вердикт? Правильно я понимаю? – вопрос прозвучал шутливо и в то же время серьезно.

– Желательно, – устало улыбнулась я. Хотя уже знала, что она скажет.

– Ты же понимаешь, что это не подлинная картина…

Я кивнула и начала собираться. Понимать и знать – это две разные вещи. Теперь я знала. В официальном отчете Аннетт тоже написала «нет», но уже в очень деликатной и размытой форме. Эта одна из особенностей «кода профессии». Всегда оставляют немного люфта, чтобы избежать ответственности, во Франции с этим строго.

– Держись там со своим клиентом, – напутственно сказала Аннетт. Мы тепло попрощались. Я вышла из ателье (так во Франции принято называть мастерские) и быстрым шагом пошла к своей машине.

– Если что, звони мне! – крикнула она вдогонку и помахала мне рукой.

Вымотанная и расстроенная, я вернулась домой. Уже не хотелось ничего – ни есть, ни пить. Не знаю, сколько я просидела в молчании. Стало очевидно, что четыре миллиона евро бесповоротно превратились в сто – но не миллионов. Карета стала тыквой, как в сказке про Золушку, только без хэппи-энда. Теперь эта картина в лучшем случае может быть лишь чердачным шедевром.

Мне предстояло самое сложное – сказать об этом клиенту. Я готовилась, подбирала слова, и мы, наконец, поговорили. Он был на удивление спокоен, щедро заплатил за мои услуги, поблагодарил за работу и настойчивость. Не могу сказать, что он до конца согласился с моими выводами, но, по крайней мере, держал себя в руках. Конечно же, в глубине души он всегда будет хоть немного надеяться.

В мире искусства не бывает двух одинаковых историй, каждая – уникальна. Одни заканчиваются позитивно, другие – нет. Чему же научила эта? Надо доверять своим глазам и чутью, но всегда оставлять место для чуда. Лучше попробовать и ошибиться, чем жалеть об упущенной возможности. Но баланс между здравым смыслом и одержимостью должен соблюдаться.