Текст книги "История человечества. Россия"

Битвы, которые изменили историю

© В. Карнацевич, 2004

Куликово поле (1380 г.)

Первая крупная победа русских над татарами. Битва показала мощь объединенных русских сил, имела огромное моральное значение для жителей Руси. Куликовское сражение также способствовало усилению авторитета Москвы.

Широко распространено мнение, что знаменитая битва на Куликовом поле стала началом освобождения русского народа от татаро-монгольского ига. Однако уже через два года после сражения хан Тохтамыш совершил более чем успешный набег на Москву. Само же иго продолжалось еще сто лет (а до битвы оно существовало 140 лет). Можно ли считать, что битва была бесполезной? Ни в коем случае! На поле боя остались десятки тысяч русских воинов, и все они отлично знали, за что умирают.

В XIV в. на первый план в политической жизни Руси выдвигаются новые центры, князья которых претендуют на старшинство среди всех правителей русских земель. Это в первую очередь Тверь и Москва. Возвышение последней связано с именем князя Ивана Калиты. В то же время с середины 1350-х гг. Орда начинает переживать тяжелые времена постоянных усобиц и борьбы за власть. Все это вело к ослаблению татаро-монгольской власти на покоренных Ордой землях.

Одним из выдающихся борцов за объединение Руси через усиление Москвы и за освобождение от иноземного гнета был князь Дмитрий Иванович – внук Калиты.

Дмитрий стал князем в 1359 г., когда умер его отец Иван Красный. Уже в 1360-е гг. молодой князь начинает активную борьбу с политическими соперниками. Он подчиняет своей власти нижегородского, ростовского и стародубского князей. В 1366 г. уже идет работа по укреплению Московского Кремля. Через два года начинается борьба с тверским князем, растянувшаяся на много лет. К этой борьбе привлекались и Литва, и Орда. Князья поочередно убеждали ордынских ханов и крупных чиновников вручить именно им ярлык на княжение, после чего вступали друг с другом в ожесточенные схватки.

Чаша весов постепенно склонялась на сторону московского князя. Ему удалось убедить многих князей в необходимости выступить против Твери, столь часто обращавшейся за помощью к монголам и литовцам. В 1375 г. тверской князь Михаил Александрович в очередной раз получил ярлык на великокняжескую «должность». Однако тогда к войскам Дмитрия в Волоке присоединились князья из Суздаля, Городца, Ростова, Смоленска, Ярославля, Белоозера, Кашина, Стародуба, Брянска, Чернигова, Оболенска, Таруссы и т. д. Такая демонстрация силы смутила спешащего на помощь союзнику литовского князя Ольгерда. Вскоре и сам Михаил Александрович запросил мира. Так Москва стала главным русским городом.

В это время участились ордынские набеги на русские земли. Только теперь они чаще встречали вооруженный, организованный отпор. Так, в 1378 г. темник Мамай послал рать мурзы Бегича на Московскую землю (возвышение Москвы очень тревожило татар). Однако за Окой на реке Воже Бегич столкнулся с крупными силами Дмитрия Ивановича и был разбит.

Наступал 1380 г. Мамай, сразу после поражения Бегича совершивший разорительный поход в Рязанские земли, не мог простить московского князя. Главное же – он не мог смириться с утратой русской дани. В то время темник Мамай играл роль фактического правителя Орды. Он решил восстановить власть татар над русскими во всей полноте. Все, что можно было мобилизовать в распадавшейся Орде, Мамай собрал в своей армии. Обещаниями богатой добычи он привлек на помощь племена Северного Кавказа, нанял за деньги генуэзцев из Кафы (Феодосии). По некоторым данным, войско Мамая насчитывало около 100 тысяч человек.

Дойдя до реки Воронеж, войско Мамая остановилось и начало кочевать. Мамай обещал своим воинам, что им не надо ни о чем заботиться, поскольку осенью у них будет русский хлеб. Он строил грандиозные планы: собирался «побить» всех русских князей, разрушить церкви и поставить вместо них мечети. Темник заявлял, что ему пристало, конечно, победить не какого-то русского князя, а некоего великого и сильного царя, «якоже царь Александро Македоньский победи Дария царя Перскаго и Пора царя Индейскаго». Когда Олег Рязанский и Ягайло предложили ему свою помощь, он милостиво разрешил им присоединиться к его войску, если они успеют[27]27
  Поведение Олега Рязанского в тот год вызывает немало споров. С одной стороны, летописцы уверены, что он был союзником Мамая. Однако исследователи его переписки утверждают, что он вел сложную дипломатическую игру с Мамаем, Ягайло и Дмитрием, будучи на самом деле на стороне Москвы. Он якобы усыпил бдительность татар, а Ягайло запутал противоречивыми сведениями и предложениями. Впрочем, возможно, он просто не хотел оказаться в проигрыше ни при каком исходе намечающейся битвы.


[Закрыть].

Весть о нашестии Мамая заставила Дмитрия Ивановича спешно собирать войска. По его требованию первым пришел на помощь тверской князь, затем серпуховский – двоюродный брат Дмитрия, Владимир Андреевич. Потянулись дружины других князей.

Мамай выслал в Москву послов с требованием дани, как было прежде. Но послы ничего не смогли добиться от московского правителя. Позже в ставку татарского темника явился дьяк Захарий Тютчев с подарками, но этого Мамаю было мало.

Когда в Москву пришло известие, что татары двинулись дальше, Дмитрий Иванович держал совет с братом и прочими князьями, на котором было решено выслать на разведку сильный сторожевой отряд во главе с Родионом Ржевским, Андреем Волосатым и Василием Тупиком. Их задачей было добыть «языка» и узнать истинные намерения Мамая. Сам же Дмитрий разослал всюду грамоты, созывая князей и их дружины в Коломну. Сбор был назначен на 31 июля.

Через некоторое время Василий Тупик привел в Москву «языка», который сообщил, что Мамай ждет осени. Таким образом, сбор был переназначен на 15 августа в той же Коломне. Благословение на борьбу Дмитрий Донской получил от близкого ему человека и влиятельного религиозного деятеля игумена Сергия Радонежского (Сергий занимает одно из главных мест в списке русских православных святых).

Всего под флагом Дмитрия Ивановича якобы собралось 100–150 тысяч воинов. Так ли это, непонятно, однако вряд ли стоит подвергать сомнению следующее высказывание летописца: «От начала бо такова сила Руская не бывала». Еще важнее было то, что это была объединенная армия практически всех русских земель. На самом деле, скорее всего, численность русской рати была порядка 50–60 тысяч человек.

Когда силы были расставлены по полкам и определены воеводы, войско двинулось на переправу через Оку, причем пошло оно прямо на запад. Вероятно, Дмитрий не хотел давать повода Олегу Рязанскому обвинить объединенное русское войско во вторжении и открыто перейти на сторону татар. Ягайло получил от Олега Рязанского скорбное сообщение, что Дмитрий собрал огромную армию и занял все дороги. Литовский князь предпочел подождать, чем все закончится, и не пошел на встречу с татарами.

Когда русские войска подошли к Дону, состоялся еще один большой совет князей. На повестке дня был самый главный вопрос – переходить ли Дон. Одни убеждали, что переход развяжет руки оставшимся на другой стороне рязанцам и литовцам. Другие настаивали на переправе. По их мнению, это отрезало у войска возможности к отступлению, настраивало рать на решительный и беспощадный бой.

Куликовская битва. Худ. А. Ивон

Эту мысль поддержал и сам московский князь. «Братиа, – говорил он, обращаясь к совету, – лутчи есть честна смерть злаго живота; лутчи было не ити противу безбожных сил, неже пришед и ничтоже сотворив, возвратитися вспять; преидем убо ныне в сий день за Дон вси и тамо положим главы своя…»

Этот приказ был отдан 6 или 7 сентября. Были наведены мосты, и ночью состоялась переправа. Как только она закончилась, мосты были разрушены. Спешная переправа и выстраивание войск для боя диктовались к тому же донесениями разведки, которая сообщила, что Мамай тоже приближается к полю боя. Дмитрий хотел выиграть время и расставить полки до того, как подойдет неприятель.

Место, избранное Дмитрием Ивановичем для боя, называлось Куликовым полем. Это было холмистое пространство в 10–13 верст, расположенное между Доном и его правым притоком Непрядвой. Оно перерезалось несколькими маленькими речками, в том числе Смолкой, впадающей в Дон, и Нижним Дубняком – правым притоком Непрядвы. Поскольку у ордынцев ударной силой была конница, поле это было крайне неудобно для них. Холмы, овраги, речушки не давали места для разворота и маневра конницы. Зато они прикрывали фланги русских войск, знающих тактику врага – наносить основные удары по флангам.

Утром 8 сентября над полем стоял густой туман. Дмитрий расставлял войска для решающего боя, возможно, еще накануне вечером. Ему помогал талантливый полководец Дмитрий Боброк с Волыни и литовские князья – братья Ягайлы, принявшиеся сторону Дмитрия.

Тылом русское войско стало к Непрядве, имевшей обрывистый, крутой берег. В центре расположился большой полк во главе с московским воеводой Вельяминовым. Тут же занял место в общем строю и сам князь.

Полк правой руки был прикрыт обрывистым берегом Нижнего Дубняка. Командовал литовский князь Андрей Ольгердович. Полк левой руки, которым руководили князья Василий Ярославский и Феодор Моложский, прикрывали Смолка и лесистый овраг. Именно тут было наиболее слабое место в русском боевом порядке. Поэтому позади полка левой руки был выставлен резервный полк во главе с Дмитрием Ольгердовичем, а еще левее, в Зеленой Дубраве, – засадный полк. В засаде остались отборные воины под началом серпуховского князя Владимира и Дмитрия Боброка Волынца.

Переднюю позицию заняли передовой и сторожевой полки Симеона Оболенского и Иоанна Тарусского.

В центре войск Мамая находилась наемная пехота, по флангам – сильная конница.

Дмитрий дал приказ продвинуться вперед. К ним с Красного холма направились татарские войска. Спустившись, татары вынуждены были стать очень тесно. Места для разворачивания всех сил на поле боя не было. Таким образом русским удалось нивелировать численное преимущество противника.

К 11 утра обе стороны были готовы к бою. «И бе страшно видети две силы великиа снимающеся на кровопролитие, на скорую смерть». Перед боем Дмитрий объезжал свои войска, выкрикивая ободряющие слова. Затем он вернулся на свое место и надел боевые доспехи. В княжескую одежду облачился один из приближенных Дмитрия. Над ним же развевалось княжеское знамя.

Когда друг к другу приблизились передовые полки обеих армий, из татарского строя выехал на середину могучий всадник Темир-мурза. По обычаю того времени предстоял стартовый поединок двух сильнейших воинов. Из русского полка выехал монах Пересвет – до пострига брянский боярин Александр, – тоже не слабого сложения витязь. Богатыри на всем скаку вонзили друг в друга копья и упали замертво. Говорят, что столкновение было настолько сильным, что и земля под ногами задрожала, и даже кони их тоже упали мертвыми.

После этого поединка начался бой – по всей видимости, исключительно ожесточенный и кровавый. Татары одолели передовой полк и врезались в большой, но его опрокинуть не смогли. Помогла стойкость владимирских и суздальских воинов. Тогда бо́льшая часть конницы сконцентрировала свои усилия на левом фланге рати Дмитрия. Возникла реальная угроза захода в тыл русского войска. Положение выправил резерв Дмитрия Ольгердовича. В самой гуще сечи в большом полку дрался Дмитрий Иванович. По сообщениям летописца, под князем пало два коня, Дмитрий сражался пешком, пока, израненный, не вышел из боя. Правый полк успешно отразил все атаки противника.

К трем часам дня положение левого фланга было уже кризисным. Все больше татар бросались в образовавшуюся брешь и теснили полк левой руки к Непрядве.

Тем временем в засадном полку Владимир Андреевич несколько раз порывался идти на помощь землякам левого фланга, но каждый раз его удерживал опытный Боброк: «Пождите мало, еще есть бо вам с кем утешитися». Настал решающий час. Около четырех часов переменился ветер, который до этого дул в лицо засадному полку и лишал его возможности стремительно вылететь на врага. Тогда Волынец воскликнул: «Час прииде, время приближися! Братия моя и друзи, дерзайте!» Воины полка дружно вылетели из засады и ударили в тыл увлекшимся боем с левым флангом русских татарам. При виде новых, свежих всадников те пришли в замешательство. Одновременно, почувствовав перелом в ходе сражения, воспрянули и контратаковали остальные русские полки.

Видя поражение своих войск, Мамай кинулся спасаться бегством. Побежала и орда. Русские полки преследовали противника на расстоянии до 30–40 километров до реки Меча. Мамаю удалось уйти лишь с малой дружиной. Остальные полегли на поле боя или были потоплены в Непрядве: небольшая речушка до половины была наполнена трупами.

Возвратившимся русским открылась страшная картина. Все поле было усеяно мертвыми телами, которым, казалось, просто не хватало места. В дубраве был найден сильно контуженный Дмитрий, которого теперь уже можно с полным правом называть привычным для нас прозвищем – Дмитрий Донской. Когда все собрались, князь приказал сосчитать всех погибших и выживших.

Печальный доклад делал московский боярин Михаил Александрович. В живых не было 40 бояр московских, 30 серпуховских, 20 костромских, 30 владимирских, 50 суздальских, 40 муромских, 60 можайских, 30 звенигородских, 22 переяславских, 34 ростовских, 23 дмитровских и 30 панов литовских. Воинов осталось лишь 40 тысяч (таким образом, потери среди простых воинов достигали 20–25 тысяч).

«Вечная им память!» – провозгласил Дмитрий Донской и просил у них прощения. Восемь дней простояли воины-победители на Куликовом поле, хороня погибших товарищей и собирая оружие.

Ягайло, узнав об исходе боя, направился в Литву с такой скоростью, как будто это за ним гнались русские.

Мамай вскоре собрал новые силы, но был разбит другим татарским правителем, Тохтамышем. Свои дни когда-то могущественный темник закончил в Кафе (Феодосии), где был убит бывшими союзниками-генуэзцами из-за богатств, которые привез с собой.

Зависимость Руси от Орды была восстановлена, но Дмитрий Донской свято верил в то, что освобождение Руси не за горами. Он ошибался, но его победа имела важнейшее значение для того, чтобы это все-таки произошло. Разгром татар на Куликовом поле воодушевил население русских земель, заставил уже громко говорить о необходимости объединения. Москва приобрела огромный вес в глазах жителей многих русских городов.

Заслуги Дмитрия Донского были признаны Русской православной церковью. В 1988 году он был, как ранее Александр Невский, канонизирован.

Полтавская битва (1709 г.)

Русские войска под командованием Петра I и А. Д. Меншикова разбили прославленную шведскую армию во главе с Карлом XII. Так были сорваны планы шведов по захвату Москвы, битва стала переломным моментом в ходе Северной войны России со Швецией.

Еще в начале XVII века, пользуясь ослаблением России, Швеция захватила русские города Ивангород, Ям, Копорье и Орешек. Так Россия отказалась отрезанной от морского побережья, прекратила внешнюю торговлю через балтийские порты. На рубеже XVII–XVIII вв. Петр I решил «прорубить окно в Европу», вернуть россиянам выход к Балтийскому морю. В этой борьбе он столкнулся с талантливым полководцем, внуком Густава-Адольфа королем Карлом XII. В 1700 г., на момент начала так называемой Северной войны с Россией, королю было всего 18 лет, Петру – 28.

Стосорокатысячная армия шведов считалась на тот момент одной из лучших в Европе, большой мощью обладал и шведский флот, насчитывавший 42 линейных корабля и 12 фрегатов. В России же только осуществлялись первые шаги по реорганизации армии. Начало войны сложилось для России неудачно, ее войска осенью 1700 года потерпели поражение под Нарвой.

Но развитие военной промышленности и активные действия по укреплению армии продолжались. Началось производство ружей со штыком, огромное внимание уделялось артиллерии. Только за 1700–1708 гг. в России было отлито 1006 пушек, мортир и гаубиц. С 1703 г. начали регулярно производиться рекрутские наборы из крестьян и горожан (в основном ремесленников), офицерский состав формировался из дворян, которые обязательно проходили солдатскую службу в гвардии. В 1708–1709 гг. все роды войск получили единую форму военного мундира.

После победы под Нарвой Карл XII основной удар направил против Польши, ставшей в 1704 г. союзницей России. Воспользовавшись отсутствием основных сил Швеции в Прибалтике, русские полки под командованием Б. П. Шереметева в 1701–1702 гг. разгромили шведов при Эрестфере и под Гуммельсгофом. В результате осады и штурма русские взяли крепость Нотебург (Орешек). Эта победа открывала дорогу к овладению устьем Невы. 16 мая 1703 г. была заложена Петропавловская крепость, положившая начало Санкт-Петербургу.

В 1704 г. русские войска овладели Нарвой и Дерптом (Тарту). Россия возвратила себе побережье Невы и прочно утвердилась в Восточной Прибалтике.

Театр военных действий смещался к югу. Карл XII выбрал другое стратегическое направление. В Польше шведам удалось взять Варшаву и Краков, добиться от сейма лишения Августа II польской короны. На престол был посажен сторонник шведского короля Станислав Лещинский. В связи с этими событиями Петр I собрал военный совет в Жолкве (Галиция), на котором обсуждалась возможность генерального сражения со шведами не в Польше, а на территории России. Для этого надо было измотать силы противника. Уже в начале 1707 г. русскому командованию стало известно, что удар главных сил противника будет направлен через Белоруссию и Смоленск на Москву. Карл XII хотел расчленить Российское государство. Северные его территории должны были отойти Швеции, в Москве король собирался посадить своего ставленника. Украину, Смоленщину и другие западные территории он обещал Польше.

Несвоевременное генеральное сражение Петр I рассматривал как «зело опасное дело» и готов был дать его только после тщательной подготовки. Выигрывая время, русские войска наносили отдельные удары по противнику, задерживая его на водных рубежах.

Вступив 8 июля 1708 г. в Могилев, Карл XII ожидал подхода шестнадцатитысячного корпуса Левен-гаупта, который с большим обозом следовал из Риги на соединение с основными силами. Не дождавшись подкрепления и испытывая острую нужду в продовольствии и фураже, шведы перешли на левый берег Днепра и двинулись на Смоленск. В бою у села Доброе их авангард численностью свыше пяти тысяч человек был разбит. Карл XII отказался от похода через Смоленск и повернул на Украину, воспользовавшись приглашением гетмана Мазепы.

68-летний Мазепа был опытным и ловким дипломатом и политиком. Он исполнял особого рода поручения при польском короле, гетманах Дорошенко и Самойловиче, вошел в доверие к временщику Василию Голицыну и в 1687 г. получил гетманскую булаву. Петр I, жестоко расправлявшийся со ставленниками Голицына, не тронул украинского гетмана. Более того, Мазепе удалось расположить к себе грозного царя. Во время Северной войны Петр продолжал полностью доверять гетману и позволил ему занять Правобережную Украину, когда шведы вторглись в Польшу. Таким образом, под властью Мазепы оказались оба берега Днепра.

Иван Степанович еще в первые годы Северной войны вел тайные переговоры с Карлом, а затем и со Станиславом Лещинским. Он обещал при вторжении шведов обеспечить им зимние квартиры, продовольствие и пятидесятитысячное казацкое войско. Вероятнее всего, Мазепа хотел усиления собственной власти, объединения под своей булавой значительных территорий и определенной независимости в управлении от шведов и поляков. Впрочем, переговоры велись крайне осторожно: Мазепа выжидал, на чьей стороне окажется преимущество. Но когда шведский король повернул на юг, ему пришлось уже открыто перейти на сторону противников России. 24 октября 1708 г. всего с пятитысячным (по другим данным – двухтысячным) отрядом и частью верной старшины Мазепа переправился через Десну и пошел на соединение с Карлом, надеясь на поддержку всего казачества и мотивируя свой переход восстанием против московского гнета.

Когда в сентябре Карл вторгся в пределы Украины, основные силы русской армии под командованием Б. П. Шереметева также повернули на юг, а Петр I и А. Д. Меншиков, сформировав легкий двенадцатитысячный подвижный отряд, двинулись навстречу корпусу Левенгаупта. 28 сентября русские войска вынудили Левенгаупта принять бой в труднопроходимой лесисто-болотистой местности у деревни Лесной. Шведы потеряли 8700 человек убитыми, 45 офицеров и более 700 солдат попали в плен. Весь обоз с большим количеством боеприпасов и продовольствия, 17 орудий, 44 знамени достались русским. Петр I называл победу у Лесной «матерью Полтавской баталии».

На переход Мазепы на сторону противника быстро отреагировал Меншиков, находившийся возле украинских границ. Он перекрыл переправу через Десну и выпустил 28 октября манифест к украинскому народу, в котором заклеймил гетмана как изменника родины и веры, который хотел отдать православную веру униатам. 2 ноября Меншиков вошел в Батурин и устроил там погром, уничтожив значительную часть населения, а через четыре дня в Глухове на место низложенного Мазепы гетманом избрали И. Скоропадского. Впрочем, и без репрессивных мер российского командования украинское население не спешило переходить на шведскую сторону.

Весной Петр I отправил отряд Яковлева на подавление возможного выступления сечевиков. Царские войска ворвались в Сечь и после короткого боя заставили запорожцев капитулировать. В плен сдалось 300 человек. Яковлев велел отправить знатных пленников к царю, а остальных казнил на месте как изменников. По царскому приказу Запорожская Сечь была разрушена и сожжена.

Взятие русскими Батурина было вторым серьезным ударом для шведов после Лесной. Карл XII рассчитывал пополнить в гетманской резиденции запасы продовольствия, пороха, ядер, взять находившуюся там артиллерию.

Продвижение шведской армии по Украине проходило не без проблем. Упорное сопротивление Карлу оказали Ромны, Гадяч, Чернухи, Пирятин, Зеньков и другие города. Тревожили шведов и многочисленные мелкие отряды казаков и местных жителей, действовавшие в тылу продвигавшейся армии.

Шведские войска начали вторжение на Слобожанщину. И здесь их не встречали с рапростертыми объятиями. Упорно оборонялись Котельва, Краснокутск, Коломак. Против шведов успешно действовали небольшие русские отряды и казацкий полк Галагана. Шведские войска вынуждены были отойти в междуречье Ворсклы и Псла. В это время русские войска и казаки осуществляли стратегическое окружение неприятеля на Левобережной Украине. Казацкие полки контролировали переправы через Днепр. Петр I неоднократно предлагал Карлу XII заключить мир, но тот заявлял, что закончит войну, войдя в Москву.

Для улучшения снабжения своих войск шведский монарх решил занять Полтаву. Это помогло бы ему также получить удобные пути для связи с Турцией и Крымским ханством, использовать переправу через Днепр у Переволочной для пополнения армии отрядом генерала Крассоу и польской шляхтой. Полтава находилась на правом, высоком берегу Ворсклы. Ее укрепления, как казалось шведским генералам, не могли быть серьезным препятствием. Армия Карла XII имела опыт осады и более мощных крепостей в Прибалтике, Польше, Саксонии.

Учитывая важное стратегическое положение города, русское командование направило в Полтаву шесть батальонов пехоты под командованием полковника А. С. Келина. Гарнизон Полтавы состоял из 4181 солдата и офицера, 91 пушкаря и 2600 вооруженных местных жителей, в городе имелось 28 пушек.

3 апреля 1709 г. полуторатысячный шведский отряд появился перед укреплениями и начал их штурмовать. Нападение было отбито. В последующие дни проходили вылазки с обеих сторон. 5 апреля шведы потеряли убитыми 427 человек, гарнизон Полтавы – 62. Вылазки защитников города не давали шведам возможности возводить шанцы около крепостных валов. В ответ на подкопы, куда закладывались мины, Келин приказал вырыть траншеи из города. Полтавчане получили возможность изымать закладываемый порох. Захлебнулись штурмы 29 и 30 апреля.

14 мая Меншиков подвел свои войска к левому берегу Ворсклы напротив города. На рассвете 15 мая около 1200 переодетых в шведскую форму солдат под командованием Алексея Головина перешли Ворсклу. У самой крепости они ворвались во вражеские окопы и перебили 200 солдат, затем отряду удалось пробиться в город.

Карл XII понимал, что у Полтавы сосредотачиваются крупные силы русских, но уходить категорически отказывался, ожидая поддержки от Лещинского и Крассоу. Овладение Полтавой стало для него вопросом престижа. 23 мая, заложив под валы мины, три тысячи шведов бросились в атаку. Осажденным удалось разрядить мины, а атака отряда Карла была отбита.

Вечером 1 июня Полтава была обстреляна зажигательными бомбами. Пока в городе тушили пожар, шведы ворвались на крепостной вал, но снова были опрокинуты и отброшены.

2 июня фельмаршал Реншильд предъявил коменданту Келину ультиматум о сдаче на почетных условиях. В противном случае он угрожал полным истреблением гарнизона и жителей города. Келин, не раздумывая, отклонил требования, заявив, что у него уже семь таких писем.

4 июня под Полтаву, в село Крутой Берег, прибыл Петр I. Об этом было сообщено защитникам города в письме, вложенном в разряженное ядро. 16 июня военный совет русских пришел к выводу, что единственным способом предупредить падение Полтавы является генеральное сражение. Подготовка к нему предусматривала переход главных сил русской армии на правый берег Ворсклы. Одновременно казакам было приказано занять все пути отхода шведских войск через Псел и далее в Польшу.

Шведская армия оказалась в тупике. Для наступления не хватало сил, но и отход был связан с большим риском. Во время рекогносцировки 17 июня Карл XII был ранен в ногу, по его армии поползли слухи, что король намеренно ищет смерти. «Северный Александр Македонский» понимал, что русская армия готовится к генеральному сражению и единственной возможностью обезопасить себя с тыла видел взятие Полтавы. Штурмы следовали один за другим. Тяжелые дни пережил город 21 и 22 июня, когда шведы были особенно настойчивы и потеряли свыше двух тысяч человек. Защитники Полтавы за время обороны потеряли убитыми 1186 воинов, ранено было 1200 человек, Карл же остался без шести с лишним тысяч солдат – т. е. пятой части армии, пришедшей на Украину. Надежды его получить поддержку не оправдались: корпус генерал-лейтенанта Гольца предоставил появление в Украине войск польской шляхты и шведского корпуса Крассоу.

19 июня тремя бродами основные силы русской армии перешли Ворсклу (остальные части пере правились в ночь на 20 июня) и расположились на широкой открытой равнине у деревни Семеновки. Здесь был построен лагерь. Однако такая местность была удобной для линейного построения и дала бы большие преимущества сильной шведской коннице. 25 июня после осмотра лагеря Петр приказал перевести армию ближе к Полтаве и расположить у села Яковцы. Лощины, овраги и небольшие леса исключали возможность широкого кавалерийского маневра. Здесь была нужна пехота, которая и составляла основную силу русской армии.

За одну ночь был построен лагерь, защищенный с одной стороны крутым берегом Ворсклы, с другой – Яковецким лесом, с третьей – небольшой лощиной. Укрепления состояли из земляных валов и реданов в форме выступавшего наружу угла. Между валами и реданами оставались значительные промежутки, чтобы армия могла не только обороняться, но и быстро переходить в наступление. Перед лагерем простиралось небольшое ровное поле, шириной около полутора и длиной до трех километров. С востока оно примыкало к Яковецкому, с запада – к Малобудыщанскому лесу. Со стороны Полтавы пролегал единственно возможный путь наступления шведской армии. На этой части поля по распоряжению Петра I была создана передовая позиция: построено шесть поперечных (по отношению к направлению шведского наступления) и четыре продольных редута. (Кстати, подобные укрепления на полях битв в Европе появились еще не скоро.) Ружейный и артиллерийский огонь из редутов должен был расчленить линейный порядок вражеских полков.

Русское командование учло, что Карл XII обычно стремился нанести первый удар максимальными силами. Пехота и артиллерия, сконцентрированные в редутах, обеспечивали отражение первого натиска, вынуждали шведов дробить свои силы.

Все русские полки 26 июня заняли позиции, предусмотренные планом сражения. В редутах разместилась пехота Белгородского полка с артиллерией. За редутами расположилась конница под командованием Меншикова и Боура в составе 17 драгунских полков.

Полтавская победа. Худ. А. Коцебу

В ночь с 26 на 27 июня из русского лагеря перебежал к шведам унтер-офицер Семеновского полка, который сообщил о подготовке русских к битве и расположении войск. Он, по-видимому, рассказал и о том, что шведы могут иметь успех при атаке на полк Апраксина, состоявший из новобранцев, одетых в серые мундиры. Петр, узнав о перебежчике, приказал произвести изменения в расположении полков, а солдатам Апраксина поменяться мундирами с испытанным Новгородским пехотным полком. Основные силы казацкой конницы сосредоточились у села Жуки с целью закрыть прямой путь для отступления неприятеля. Накануне сражения Петр I объехал войска и произнес краткие патриотические обращения, в которых призывал биться не за Петра, а «за Россию и российское благочестие». Пронесли на носилках перед шведскими полками и Карла XII, который обещал, что завтра его солдаты будут обедать в русском обозе.

Численность русских войск под Полтавой составляла 42 тысячи, шведских – около 30 тысяч. Часть сил Карл оставил для охраны траншей и осадного лагеря под городом, обоза и дороги вдоль Ворсклы к Днепру.

27 июня перед рассветом шведская пехота и конница двинулись к расположению русских войск. Меншиков вывел конницу к передовым редутам и завязал встречный бой.

Неожиданно для себя шведское командование столкнулось с русской передовой позицией на редутах. Артиллерия открыла огонь на предельной дистанции, что уже лишало врага важного преимущества – внезапности удара. Шведам вначале удалось несколько потеснить русскую конницу и занять два ближайших недостроенных редута. Однако пройти поперечные редуты им не удавалось. Перекрестный огонь русской пехоты и артиллерии из редутов и атаки конницы отбивали натиск противника. Русская конница теснила шведскую кавалерию в сторону Яковецкого леса.

Получив донесение, что часть войск Шлиппенбаха и Росса, уходивших в Яковецкий лес, отрезана, Петр послал Меншикову пять батальонов пехоты и пять драгунских полков. Одновременно русской коннице во главе с Боуром было приказано отойти с редутов. Отход Боура был воспринят шведами как вынужденный. Увлекшись преследованием, шведская кавалерия и пехота оказались на поляне в ста шагах от русского лагеря. Артиллерия русских, которой командовал Я. Брюс, открыла огонь. Поражаемый картечью и ядрами, неприятель устремился влево, к опушке Малобудыщанского леса. Генералы и офицеры Карла XII стали приводить в порядок поредевшие полки. Только теперь стало известно об отсутствии колонн Росса и Шлиппенбаха, составлявших четвертую часть шведской армии. Они были наголову разбиты русскими у Яковецкого леса. Первый этап сражения окончился к шести часам утра. Наступило трехчасовое бездействие шведских войск. Передышка означала, что шведы уступили инициативу.