Текст книги "История человечества. Россия"

Рахманинов Сергей Васильевич
(Род. в 1873 г. – ум. в 1943 г.)

Русский композитор, пианист-виртуоз, дирижер. Сочинения: оперы «Алеко», «Франческа да Римини», «Скупой рыцарь»; кантата «Весна»; поэма «Колокола» для хора и оркестра, 3 симфонии; 4 концерта для фортепиано с оркестром; «Литургия Иоанна Златоуста»; «Всенощное бдение»; «Рапсодия на тему Паганини»; «Симфонические танцы»; камерно-инструментальные ансамбли, прелюдии, этюды-картины и др; 70 романсов.

«Я предсказываю ему великую будущность», – такую оценку таланту молодого Рахманинова дал незадолго до своей смерти Петр Ильич Чайковский. Эти слова оказались пророческими. Слава сопутствовала Рахманинову с первых же творческих шагов. На родине он был кумиром молодежи, а позже, во время жизни за рубежом стал признанным «вождем современного пианизма». Его самоотдача, экспрессивность, широкий концертный размах и силь ная воля не знали границ и покоряли щедростью мелодического дара. Музыка была для него выражением «жизни чувств», а чувства – наиболее тонким инструментом постижения мира и человека.

Отец будущего композитора, Василий Аркадьевич Рахманинов, принадлежал к старинному дворянскому роду. В молодости он принимал участие в военных действиях на Кавказе, после служил в Гродненском гусарском полку в Варшаве. В отставку он вышел в чине штаб-ротмистра и поселился вместе с женой, Любовью Петровной, дочерью генерала Бутакова, в имении Онег, близ древнего Новгорода, где 1 апреля 1873 г. родился Сергей Васильевич Рахманинов.

Любовь к музыке, можно сказать, была фамильной чертой Рахманиновых. Дед, Аркадий Александрович, выступал в благотворительных концертах и в музыкальных салонах Тамбова, Москвы, Петербурга, был знаком с видными музыкантами своего времени. Отец, Василий Аркадьевич, часами мог импровизировать за роялем, а мать, Любовь Петровна, стала первой учительницей музыки своего сына. Под ее руководством Сережа играл на рояле с четырех лет, тогда уже проявив незаурядные способности. Но как генеральского внука его вместе с братом Володей по семейной традиции решили определить в Пажеский корпус, ибо в те времена музыка рассматривалась лишь как необходимый атрибут хорошего воспитания.

Однако жизнь резко изменила предполагаемый ход событий. Чтобы избежать разорения, Рахманиновы продали имение и в 1881 г. переехали в Петербург. При тяжелом материальном положении семьи нечего было и думать о поступлении мальчиков в Пажеский корпус, обучение в котором стоило очень дорого. Потому учитывая способности и влечение к музыке, восьмилетнего Сережу определили в Петербургскую консерваторию, на младшее отделение.

Через некоторое время Любови Петровне довелось пережить еще одну драму – муж оставил семью, и ей пришлось не только самой вести хозяйство, но и воспитывать пятерых детей. Неожиданная помощь пришла от двоюродного брата Рахманинова, Александра Зилоти. Он был всего на десять лет старше Сережи, но уже был известен как выдающийся пианист. Игра 12-летнего брата произвела сильное впечатление на Зилоти, и он убедил Любовь Петровну отправить Сережу учиться в Московскую консерваторию. Так решилась судьба юного дарования. В Московской консерватории Рахманинов поступил в класс известного педагога Н. Зверева, который взял нового ученика на полный пансион.

Успехи Рахманинова и по классу фортепиано, и по специальной теории с каждым годом все больше выделяли его среди других студентов консерватории. К этому времени Рахманинов уже начал сочинять собственные произведения. Среди его студенческих работ – Первый концерт для фортепиано с оркестром, одночастная симфония, известная под названием «Юношеская», симфоническая поэма «Князь Ростислав», ряд романсов.

Пробует себя начинающий композитор и в оперном жанре: в его ученических работах – монолог Арбенина (из драмы «Маскарад» Лермонтова), ариозо Бориса и монолог Пимена (из трагедии «Борис Годунов» Пушкина») и др.

29 мая 1892 г. Рахманинов окончил консерваторию с большой золотой медалью, и его имя было вписано на мраморную доску в Малом зале консерватории. Дипломной работой молодого композитора стала одноактная опера «Алеко», премьера которой состоялась в апреле 1893 г. в Большом театре. Опера прошла с большим успехом и получила положительные отзывы в московской прессе. В частности, она очень понравилась Чайковскому.

Успех «Алеко» помог Рахманинову занять прочное место в музыкальной Москве и укрепил веру в свои силы. Он начал выступать с концертами в Москве и других городах России, в течение нескольких месяцев написал симфоническую фантазию «Утес», созданную под впечатлением рассказа «На пути» Чехова, ряд фортепианных произведений, Первую сюиту для двух фортепиано, романсы «Не пой, красавица», «Островок», «Весенние воды».

Несмотря на признание публики, материальное положение композитора оставляло желать лучшего. Чтобы увеличить свой небольшой заработок, он вынужден был взять несколько учеников, а с весны 1894 г. начал преподавать в Мариинском женском училище и Елизаветинском институте.

В 1895 г., в возрасте 22 лет, Рахманинов закончил Первую симфонию, над которой напряженно работал около восьми месяцев. Единственный раз при жизни композитора симфония прозвучала 15 марта 1897 г. в Петербурге, в зале Дворянского собрания. Дирижировал Глазунов. Увы, Рахманинова постигло горькое разочарование: публика и музыкальная критика отнеслись к этому сочинению довольно холодно.

Провал Первой симфонии композитор пережил тяжело, по его словам, он «был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись и голова, и руки». Почти три года Рахманинов ничего не писал. Все это сказалось и на материальном положении. Деньги, полученные от издания некоторых сочинений, быстро таяли. Приходилось рассчитывать только на частные уроки. Правда, концерты Рахманинова всегда шли при переполненном зале и сопровождались успехом, но они были слишком редки, чтобы обеспечить ему заработок. В это время Рахманинов получил от известного мецената Саввы Мамонтова приглашение занять должность дирижера в его оперном театре. Рахманинов с радостью принял это предложение и с осени 1897 г. стал вторым дирижером в мамонтовском театре.

Деятельность Рахманинова в оперном театре Мамонтова была высоко оценена музыкальной общественностью. Московские газеты тоже тепло отзывались о молодом дирижере. «Главная заслуга г. Рахманинова в том, что он сумел изменить оркестровую звучность оперы до неузнаваемости!.. Оркестр звучит у него совсем особенно: мягко, не заглушая пения и в то же время до мелочей тонко, точно это специально симфоническая музыка, а не оперный аккомпанемент», – писал один из рецензентов.

Сезон, проведенный Рахманиновым в театре Мамонтова, имел большое значение для его дальнейшей деятельности. Он детально изучил партитуры многих русских и западноевропейских опер, прошел практическую школу дирижерского искусства.

Подлинного расцвета творчество Рахманинова достигло в начале XX в. 27 октября 1901 г. на симфоническом собрании Филармонического общества в Москве прозвучал в авторском исполнении Второй фортепианный концерт, ставший шедевром мировой концертной литературы.

Вскоре после Второго концерта для фортепиано были сочинены Вторая сюита для двух фортепиано, затем виолончельная соната, 12 романсов, Вариации на тему Шопена, десять прелюдий для фортепиано, кантата «Весна» на стихи Некрасова.

Кстати, кантата «Весна» написана в знаменательном для композитора 1902 г., когда состоялась его свадьба с Натальей Сатиной. «Лучшей жены он не мог себе выбрать, – писала в своих воспоминаниях знакомая композитора Л. Д. Ростовцева. – Она была умна, музыкальна и очень содержательна». Рахманинов знал Наталью Александровну с детства. Она была его двоюродной сестрой и буквально боготворила Сергея Васильевича, оставаясь верным другом до последних дней жизни. В 1903 г. в семье Рахманиновых родилась дочь Ирина, а в 1907 г. – еще одна дочь, Татьяна.

В 1904 г. Рахманинов принял приглашение занять пост дирижера Большого театра, где проработал два года. Но за этот короткий срок благодаря его дирижерскому таланту, увлеченности и бескорыстной любви к оперной классике, особенно русской, художественный уровень спектаклей значительно вырос. «Кому довелось слышать рахманиновское исполнение «Пиковой дамы» Чайковского, – писал композитор и музыковед Б. Асафьев, – тому казалось, что более чуткого интерпретатора этого произведения нет и быть не может».

Правда, интенсивная дирижерская деятельность Рахманинова сказывалась на его творчестве. Поэтому, несмотря на уговоры дирекции театра возобновить контракт на третий сезон, Рахманинов ответил отказом и на три года уехал с семьей за границу. Поселившись в Дрездене, композитор, тем не менее, каждое лето проводил в России, в деревне Ивановка.

В 1904 г. Рахманинов завершил оперу «Франческа да Римини» по V песне Ада из «Божественной комедии» Данте. Одновременно с «Франческой» он пишет одноактную оперу «скупой рыцарь» по маленькой трагедии Пушкина. Премьеры этих опер состоялись в январе 1906 г. на сцене Большого театра под управлением автора и имели большой успех.

В 1906–1908 гг. Рахманинов жил то в Германии, то в России. За это время он сочинил Вторую симфонию, Сонату № 1 для фортепиано, 15 романсов, симфоническую поэму «Остров мертвых». Не оставляет он и концертной деятельности: выступает как пианист и дирижер в странах Европы и на родине. В октябре 1909 г. Рахманинов предпринял первую гастрольную поездку в Америку и Канаду, где выступил с сольными фортепианными концертами как дирижер и как пианист. Здесь же впервые он познакомил публику с только что написанным Третьим концертом для фортепиано, который посвятил знаменитому пианисту И. Гофману. Американская публика восторженно приветствовала русского музыканта.

1909–1917 гг. оказались для Рахманинова последними, прожитыми в России. Его выступления закрепили за ним славу одного из лучших пианистов современности. Все его концерты проходили с аншлагом. Длинные очереди выстраивались задолго до открытия кассы. Пресса давала восторженные отзывы о его исполнительском искусстве. Авторитетный московский критик Н. Кашкин назвал Рахманинова «могучим художником фортепиано, занимающим в этом отношении совсем особенное, только ему свойственное место». «Как зачарованный, слушаешь игру этого титана пианиста, – вторил ему Е. Гунст, – и не верится, чтобы когда-либо мог быть пианист, равный ему».

В 1910-х гг. Рахманинов также уделял значительное внимание крупным хоровым формам. Огромное значение для духовной русской музыки имеют его великолепные богослужебные композиции «Литургия Иоанна Златоуста» (1910 г.) и «Всенощное бдение» (1915 г.). В 1913 г. была написана монументальная поэма «Колокола» на стихи Эдгара По для солистов, хора и оркестра.

Октябрьский переворот композитор встретил настороженно. Он понимал, что старой России больше нет, а в новой высокому искусству вряд ли найдется место. Потому, получив декабре 1917 г. приглашение на концерты в Швеции, Рахманинов тут же выехал в Стокгольм с женой и дочерьми. В Россию он уже больше не вернулся.

После 15 концертов, которые композитор дал в Скандинавии, он переехал в США, получив от различных концертных фирм несколько серьезных предложений. Первый концерт музыканта состоялся в Нью-Йорке 8 декабря 1918 г. Это выступление открыло «концертную эстраду» Рахманинова в Америке, продолжавшуюся без перерыва 25 лет. Его слава распространялась с молниеносной быстротой, а портреты не сходили со страниц американских и европейских газет.

С 1918 по 1925 г. Рахманинов в основном занимался исполнительской деятельностью, которая достигла грандиозных масштабов. К примеру, только в сезон 1921/22 года он дал 64 концерта, а уже в следующий сезон – более 70!

В 1926 г. Рахманинов временно перестал концертировать. Его неодолимо потянуло к композиции. Он закончил Четвертый концерт для фортепиано, основные темы которого были написаны еще в России, а также «Три русские песни для хора с оркестром».

В 1930 г. Рахманинов приобрел участок земли в Швейцарии на берегу Фирвальштедского озера, вблизи от Люцерна. Здесь на огромной скале, недалеко от знаменитых швейцарских озер, он решил выстроить виллу, где мог бы отдыхать от напряженной концертной деятельности. Строительство продолжалось четыре года. Возле дома был разбит великолепный сад, посажено более тысячи кустов роз, множество цветов и декоративных деревьев. Имение получило название «Сенар» – по начальным слогам имен Рахманинова и его жены и начальной буквы их фамилии. Вскоре оно стало местной достопримечательностью. «Пароходы, на которых совершались экскурсии из Люцерна по озеру, – вспоминала их родственница Сатина, – делали специальный крюк, чтобы показать экскурсантам с озера вид “Сенара” с его деревьями, розами и необычайно красивым домом».

В «Сенаре» Рахманиновы проводили каждое лето вплоть до 1939 г., когда с началом войны они навсегда уехали в США. Здесь же Сергей Васильевич много и плодотворно работал: в 1934 г. создал знаменитую «Рапсодию на тему Паганини», а затем была написана и Третья симфония.

В 1940 г. Рахманинов написал свое последнее сочинение для оркестра – «Симфонические танцы», которые считал своим лучшим произведением. Несмотря на недомогания, 68-летний композитор продолжал концертировать. В 1941–1942 гг. он выступал с концертами, сборы от которых передавал в помощь Красной Армии.

И все же болезни и годы давали о себе знать. Здоровье Рахманинова с каждым днем ухудшалось. Незадолго до его смерти родным объявили страшный приговор: у Сергея Васильевича оказался рак легких и печени. Операция уже не могла предотвратить смертельный исход.

С. В. Рахманинов скончался 28 марта 1943 г. в Лос-Анджелесе, не дожив нескольких дней до своего семидесятилетия. Гроб с телом покойного перевезли в Нью-Йорк, где 1 июня на русском кладбище в Кенсико состоялись торжественные похороны.

С уходом из жизни Сергея Рахманинова – великого композитора и пианиста – завершился тот блестящий период, который именуют русской музыкальной классикой.

Репин Илья Ефимович
(Род. в 1844 г. – ум. в 1930 г.)

Выдающийся русский художник-жанрист, портретист, исторический живописец реалистического направления. Профессор живописи (1893 г.), действительный член Петербургской академии художеств. Обладатель почетных наград: золотой медали «За экспрессию» им. Виже Лебрен за картину «Бурлаки на Волге» (1873 г.); памятной золотой медали и диплома «За особые труды и заслуги на поприще живописи и искусства» за портрет Е. Н. Корева на Всемирной выставке в Сент-Луисе (Америка). Автор воспоминаний «Далекое близкое» (1915 г., изданы в 1937 г.).

Величие Репина как художника явилось следствием гармоничного соединения врожденного таланта, глубокого осознания действительности и в высшей степени по-детски восторженного мировосприятия.

Детские и юношеские годы Ильи прошли на Украине, в г. Чугуеве. Он родился в семье военного поселянина Ефима Васильевича Репина, который служил фуражистом и квартирмейстером в кавалерийском полку. Когда отец надолго уезжал по делам службы, заботу о благополучии четырех детей (двое умерли в раннем возрасте) брала на себя мать, Татьяна Степановна. Илья был на редкость любознательным мальчиком, но в школе учиться ему не довелось. Грамоте Илью обучил сельский пономарь, а арифметике – дьячок. Получив в семилетнем возрасте набор красок, он с таким восторгом и упорством рисовал, что у него кровь стала идти носом. Все соседки предсказывали, что мальчонка не выживет. Но он выздоровел и снова вернулся к краскам, чтобы уже никогда с ними не расставаться.

Проучившись несколько месяцев в Корпусе топографов, Илья в 1858 г. пошел в ученики к художнику-иконописцу И. М. Бунакову. Он быстро освоил сложную технику росписи, а в иконах давал волю своему воображению. Священникам нравились их яркие краски. Особенно удалась Илье «Мария Магдалина» – пылающие лучи и заплаканные глаза страдалицы на иконе производили сильное впечатление на верующих. Юный художник получал много заказов на росписи церквей и портреты горожан. В свои 19 лет в родном городе он был признанным мастером.

В 1863 г., взяв заработанные 100 рублей, Илья поехал в Петербург штурмовать академию, о которой давно мечтал. Однако опыта провинциального живописца оказалось недостаточно для поступления. Репина подвела «тушевка». По совету художника-архитектора Петрова, у которого он снимал комнату, он поступил в вечернюю рисовальную школу на бирже. Днем Илья метался по столице в поисках заработка, а вечером успешно осваивал злополучную штриховку. Получив первый номер в школе, он справился с экзаменом в академию и в 1864 г. был зачислен вольнослушателем. Чтобы заплатить 25 рублей за первый год обучения, Илья пошел на поклон к меценату генералу Прянишникову, и тот внес необходимую сумму.

Со всем пылом юности Репин постигал азы творчества. Но ему не хватало общеобразовательных знаний, и он с поразительным упорством изучал историю, литературу, анатомию, математику, физику, химию. Илья даже подумывал года на четыре отказаться от живописи, чтобы догнать «интеллектуальных богачей». Товарищи по учебе – В. Поленов, М. Антокольский, А. Шевцов, Н. Мурашко – отговорили его и старались раздобыть ему заказы на портреты, чтобы он мог заработать на жизнь. Преодолев все препятствия, уже через год и восемь месяцев обучения Репин получил Малую серебряную медаль за эскиз «Ангел смерти истребляет первенцев египетских» (1865 г.). Это было для Ильи не просто признанием его успехов, но и позволило освободиться от податного сословия и телесных наказаний, получить звание художника и больше не оплачивать обучение.

Обязательные академические работы на библейские сюжеты Репина не волновали. Его вторым учителем с 1863 г. был И. Н. Крамской, а близким другом и советником стал В. В. Стасов. Проникнувшись идеями артельщиков и передвижников, равняясь на реалистическое творчество В. Г. Перова, Илья успешно исполнял задания, но душу в них не вкладывал. Он искал свою тему. И она открылась ему погожим днем 1868 г. на Неве. Фигуры бурлаков, доведенных каторжным трудом до состояния тяглового скота, их измученные лица и непокорные взгляды заслонили весь горизонт. Репин одновременно заболел сюжетом и влюбился в своих героев. Он задумал сложную, построенную на контрасте композицию: изможденные фигуры бурлаков, яркий солнечный день и стайки барышень в разноцветных платьях на берегу. Но по совету друга Ф. Васильева, Илья отказался от «назидания» в картине, а каникулы 1870 г. провел с друзьями и братом на Волге, «охотясь» за бурлаками, проникаясь их жизнью и повадками. Эскизы летних работ, разбросанные по полу конференц-зала, были лично рассмотрены Великим князем Владимиром, и он оставил за собой право купить будущую картину.

Репин так увлекся бурлаками, что друзья с трудом убедили его участвовать в конкурсе на Большую золотую медаль и пенсионерскую поездку за границу. Илья долго не знал, как подойти к очередной библейской теме – «Воскрешение дочери Иаира» (1871 г.), пока не вспомнил о смерти сестры Усти. Он представил, как в их затихший от горя дом вошел бы человек и вернул сестре жизнь. После четырех месяцев бесплодных поисков Илья переписал картину за несколько дней, получил медаль и успешно закончил академию.

Молодой художник не смог сразу отправиться в пенсионерскую поездку. Задержали неоконченные портреты, «Бурлаки» и огромный заказ на картину «Славянские композиторы» (1871–1872 гг.), которую Тургенев назвал «холодным винегретом из живых и мертвых». Картина имела огромный успех, хотя в ней все надумано, а среди выдающихся мастеров нет ни Мусоргского, ни Бородина, ни даже Чайковского.

Еще одной причиной задержки стала смена неуютной холостяцкой жизни на семейную. Невеста, Вера Алексеевна Шевцова, на глазах художника

из неуклюжей девятилетней девочки, сестры друга, превратилась в нежную и вдумчивую девушку. 11 февраля 1872 г. молодые обвенчались в академической церкви, а в ноябре радовались рождению дочери. Пока маленькая Вера подрастала, чтобы осилить путешествие, счастливый отец представил зрителям полотно «Бурлаки на Волге» (1870–1873 гг.), на котором сами за себя говорят «11 фигур – 11 горьких судеб на горячем песке под палящим солнцем раздольной русской реки». Репинское мастерство спаяло здесь спокойную мудрость, богатырскую силу, суровую доброту, тяжкие думы и отсутствие некрасовской покорности. «Нельзя не полюбить этих беззащитных… Нельзя не подумать, что действительно должны народу… Ведь эта бурлацкая “партия” будет сниться потом во сне, через 15 лет вспомнится. А не были бы они так натуральны, невинны и просты – не производили бы впечатления и не составили бы такой картины…» – писал Ф. М. Достоевский. «Бурлаки» были восторженно приняты зрителями и критикой в Петербурге и на Всемирной выставке в Вене, а затем на долгие 44 года скрыты от глаз публики в бильярдной князя Владимира…

За границу Репин уезжал прославленным мастером. С 1873 по 1876 г. художник побывал в Вене, Венеции, Флоренции, Риме, Неаполе, Альбано, Лондоне. Долгое время жил с семьей в Париже, где родилась вторая дочь Надя. Их дом стал родным и для девятилетнего Валентина Серова, а Илья Ефимович – его первым и любимым учителем. Художник знакомился с западным искусством, написал много пленэрных пейзажей, этюдов, портреты Тургенева и дочери Веры, «Девочку-рыбачку», картину «Парижское кафе» (все в 1874 г.) и аллегоричное полотно «Садко в подводном царстве» (1876 г.). За последнюю работу Репин получил звание академика живописи.

Но в России от создателя «Бурлаков» ожидали чего-то большего. Парижские работы ничего не добавили к его доброму имени. Казалось, он накапливал силы, чтобы по возвращении в Чугуев выплеснуться своеобразной летописью пореформенной России: «Под конвоем» (1876 г.), «В волостном правлении», «Возвращение с войны», «Мужичок из робких», «Мужичок с дурным глазом» (направлено на Международную выставку в Париж), «Крестный ход в дубовом лесу» (все в 1877 г.). Одним из действующих лиц «Крестного хода» стал чугуевский соборный протодиакон И. Уланов. Его же монументальную фигуру темпераментно, свободно, с исключительным богатством живописных приемов изобразил Репин в картине «Протодиакон» (1877 г.). «Да ведь это целая огнедышащая гора», – сказал о портрете Мусоргский. Эти и другие работы художник создал за один год жизни в родном городе. Ему было жаль расставаться с Украиной, но очень хотелось быть в центре российской живописи.

Прожив пять лет в Москве, Репин с семьей, пополнившейся сыном Юрием и дочерью Татьяной, переехал на постоянное место жительства в Петербург. В своей живописной мастерской художник работал сразу над несколькими полотнами. Его творческий темперамент был огромен. Он постоянно совершенствовал композиции, создавал десятки эскизов даже не к основным фигурам, искал выразительную натуру. Так, образ горделивой женщины в «Царевне Софье» (1879 г.) художник нашел, слив воедино эскизные портреты Бламберг-Апрелевой, портнихи и матери В. Серова. Критическое отношение к своим работам у Репина бывало чрезмерным. Он постоянно что-то исправлял в уже готовых картинах, а иногда заново переписывал их на том же холсте. Так, над «Явленной иконой» художник работал с 1877 по 1924 г. Долгие годы, создавая в картинах «Отказ от исповеди» (1879–1885 гг.), «Арест пропагандиста» (1880–1892 гг.), «Не ждали» (1884–1888 гг.) образы революционеров-народовольцев, Репин воспел облик человека, отдающего жизнь за высшие идеалы.

Никого не оставила равнодушным многоликая толпа «Крестного хода в Курской губернии» (1880–1883 гг.), которая мерно наплывала на зрителя. В картине нет никакого благоговейного и религиозного экстаза – только чванливость, тупость, жестокость, боль и нищета. Десятки фигур, но нет ни одной лишней. Каждый образ, продуманный и десятки раз переписанный, мог бы стать отдельной картиной: от мальчика-горбуна и нищенки до толстой женщины и урядника с нагайкой. Репин даже по просьбе Третьякова ничего не изменил в картине, хотя очень часто поддавался уговорам. «Красота – это дело вкусов; для меня она вся в правде», – ответил художник знаменитому галерейщику.

Такой же жуткой по своей правдивости и реальности преступления и смерти стала картина «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года» (1882–1885 гг.) – наиболее драматическое произведение Репина. «Чувства, перегруженные ужасами современности», позволили воссоздать на полотне «живую смерть», детоубийство. Художник запечатлел момент, когда в тиране Грозном пробуждается человек и отец, осознавший свой зверский поступок и горе. Слабая улыбка прощения освещает лицо умирающего. Цвет на полотне созвучен трагедии: серый фон, кроваво-красный ковер, черное одеяние Грозного и розово-золотые одежды царевича усиливают общее впечатление. Но именно мгновенная смена душевного состояния человека, бьющая из глаз царя, ошеломляет зрителя больше, чем хлынувшая из раны кровь. Картина написана «так мастерски, что не видать мастерства» и так правдиво, что Третьякову, купившему ее, от имени царя было велено не выставлять это произведение в галерее.

Работа над «Грозным» забрала у художника много сил и душевной энергии. Да и в семейной жизни у Ильи Ефимовича давно не было тишины и счастья. Его частые увлечения, неуравновешенный вздорный характер доставляли немало горя жене, занятой домом и воспитанием четырех детей. Она не могла быть светской хозяйкой репинского салона. Друзья видели «затаенное страдание» этой женщины. Вера Алексеевна потребовала разрыва. Старшие дочери остались с отцом, а Юра и Таня – с матерью. Но контакта с детьми у Репина не было, они не простили ему грозовую атмосферу детства и скандалы. Тихое семейное счастье не удовлетворяло его бурную натуру. Ему требовалось состояние юношеской влюбленности, яркая и сильная страсть. В 44 года он пережил это чувство к своей одаренной ученице, Елизавете Николаевне Званцевой. Девушка не могла ответить взаимностью обремененному семьей художнику.

После душевного и семейного кризиса Репин полностью погрузился в работу над задуманной еще в 1878 г. искрометной и сочной картиной «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (1878–1891 гг.). Проникаясь стариной, художник несколько раз ездил на Украину, встречался с историком Яворницким (он изображен на картине писарем). Яркие типажи, хохочущие лица, уверенные в своей мощи фигуры, слитые в едином порыве веселья, на картине стали символом казацкой вольности и товарищества.

«Запорожцев» купил царь за 35 тысяч рублей. На эти деньги Репин приобрел поместье Здравнево в Белоруссии и превратился в настоящего помещика, занятого посевами, скотом, наймом рабочих. Может быть, на этом и закончился бы великий художник, если бы Репин не попытался примириться с семьей. Но совместная жизнь опять не задалась. Художник оставил имение жене и вернулся в Петербург, где окунулся в общество высшего света, с представителей которого писал портреты. Постепенно он усвоил их взгляды, стал стыдиться своих юношеских порывов и исканий, превращаясь в салонного живописца.

Друзья по Товариществу передвижников, в правлении которого Репин то состоял, то выходил из него, не узнавали его. Художник со свойственной ему резкостью и непредсказуемостью суждений и оценок постоянно раздувал конфликты. Часто он безапелляционно подвергал критике то, в чем еще и сам не разобрался, а потом чистосердечно каялся. Но обиды оставались. Друзей-художников становилось все меньше (хотя со Стасовым, Поленовым, Суриковым дружба почти не прерывалась), а вот среди знати – все больше. Какая-то раздвоенность поселилась в душе и творчестве Репина. Он больше не мог остановиться ни на одном интересном сюжете, испытывал чувство опустошенности. В этот период художник даже отошел от реализма: «Буду держаться только искусства и даже только пластического искусства для искусства», – писал он из Италии Стасову в 1893 г., и тот поспешил причислить его к ренегатам. Все чаще на мольберте Репина появлялись картины на ранее не любимые им библейские темы: «Голгофа», «Утро воскресения», «Неверие Фомы», «Отрок Христос в храме».

Столкновения с «мирискусниками» вернули живописца к реализму, и его «Дуэль» в 1897 г. на Международной выставке в Венеции «удивила всю Европу». Но Репину хотелось «хоть бы что-нибудь для сносного финала сделать». И все свое мастерство портретиста художник вложил в огромную, заказанную Александром II картину «Заседание Государственного совета» (1901–1903 гг.). Грандиозное многофигурное полотно, в исполнении которого помогали Б. М. Кустодиев и И. С. Куликов, заблистало нарядными мундирами более 80 сановников во главе с царем. Используя манеру односеансного письма, работая в стиле импрессионистов, Репин создает этюдные портреты, по силе впечатления превышающие даже саму картину. «Образы наших держиморд» потрясают своей реалистической правдой, особенно портрет Победоносцева. Лицо-маска иезуита, молитвенно сложенные руки, страшный облик уверенного в своей безмерной власти сановника. Каменное, холодное лицо человека, по чьей подсказке царь запретил показывать зрителям «Ивана Грозного». Каждый портрет – это приговор жестокости, равнодушию и хитрости. Картиной все были довольны. Очевидцы заседания считали, что она стала зеркальным отражением торжественного события, так «жизненны были лица, так характерны позы, так точно воспроизведена обстановка».

Репин недаром считался одним из лучших портретистов. Лучше всех удавались ему образы тех людей, которых он искренне любил и уважал. Живописец создал портреты целой плеяды ученых: Пирогова, Сеченова, Бехтерева, Менделеева, Павлова; русских писателей: Тургенева, Л. Толстого, Писемского, Горького, Короленко, Маяковского; композиторов: Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова; художников: Крамского, Сурикова, Куинджи, Ге, Васнецова, Серова; портреты Стасова и Третьякова, а также всех своих родных. По словам самого живописца, даже в «самый пустой портрет» он «вкладывал душу».

Можно только удивляться, как такой тонко чувствующий человека художник, непокорный и своенравный, мог связать свою жизнь (1900 г.) с сочинительницей банальных романов Натальей Нордман-Северовой и полностью подчиниться ее укладу жизни. Она в разное время была то боевой суфражисткой, то ярой феминисткой, потом проповедовала вегетарианство и самообслуживание. О ее обедах из сена ходили анекдоты. Все, что она делала, было нелепо, напыщенно, громогласно, но в то же время искренне. Илья Ефимович сносил все ее сумасбродства очень терпеливо, хотя жизнь в имении жены «Пенатах» в Финляндии была больше похожа на буффонаду, чем на творчество. Но Нордман противопоставила враждебности репинской семьи культ художника, подчинив этим Илью Ефимовича. За 15 лет совместной жизни мир для Репина сузился до размеров одной усадьбы в Куоккале. Он прекратил преподавание в академии (1894–1907 гг.), с удивлением и обидой осознав, что теперь «оказался плохим педагогом», хотя для многих был великим учителем. Он воспитал Грабаря, Малявина, Кустодиева, Остроумову-Лебедеву, Билибина и Серова.