Текст книги "История человечества. Россия"

Чехов Антон Павлович
(Род. в 1860 г. – ум. в 1904 г.)

Русский писатель. Роман «Драма на охоте»; повести «Степь», «Огни», «Скучная история», «Палата № 6», «Три года», «Моя жизнь», «Мужики», «Попрыгунья», «Душечка» и др.; сатирико-юмористические рассказы; пьесы «Иванов», «Дядя Ваня», «Чайка», «Вишневый сад», «Три сестры» и др.; книга «Остров Сахалин».

Антон Павлович Чехов, говоря о себе, был предельно сдержан: «Ничего из себя не делал… Ни рисовки или любования собою… Читать про себя какие-либо подробности, а тем паче писать для печати – для меня истинное мучение». Эту скромность Чехов пронес через всю свою жизнь, включая и годы, когда он стал вровень с величайшими русскими писателями XIX в. А к своей литературной деятельности относился Чехов словно к служению – честному, бескорыстному и радостному. И если в более поздние годы в его пьесах и повестях проступили печаль и самоирония, то лишь благодаря мудрой ясности, которая неизбежно приходит к большому художнику.

Дед Чехова, Егор Михайлович, был крепостным. Грамотность и предприимчивость позволили ему выкупиться на волю, освободить от крепостной зависимости всю семью и дать возможность развиваться способностям сына Павла и внука Антона, будущего писателя. Детство и юность Антоши, как ласково называли Чехова родные, прошли в Таганроге – небольшом портовом городе на степной окраине России. Отец, Павел Егорович, оказался здесь не случайно. С юных лет избрав купеческое ремесло, он стремился в город крупной торговли. Накопив небольшой капитал, Павел Егорович приобрел лавку и женился на Евгении Яковлевне Морозовой, дочери моршанского купца-суконщика, которая родила ему пятерых сыновей и одну дочь.

С детских лет Антон вместе со своими братьями и сестрой учились разным ремеслам, а главное, искусству торговли в лавке отца, поскольку Павел Егорович хотел их видеть людьми практичными. И все же по коммерческой части никто из них не пошел. Антон прославил фамилию Чеховых как писатель. Александр тоже обнаружил литературные способности, но из-за беспорядочной богемной жизни так и не состоялся как литератор. Михаил был известным актером, Иван – учителем, Николай, рано умерший от туберкулеза, подавал большие надежды как художник, Мария писала неплохие пейзажи.

В 1876 г. семья Чеховых оказалась в трудном положении. Павел Егорович разорился, его признали несостоятельным, и он, скрываясь от кредиторов, тайком уехал из Таганрога с женой и младшими детьми в Москву, где учились старшие сыновья – Александр в университете, Николай в Училище живописи. Антоше, гимназисту шестого класса, пришлось остаться в Таганроге до окончания гимназии. Как ни удивительно, но одиночество пошло ему только на пользу.

Три года прожил Чехов в Таганроге один. И за это время не только устоял под тяжестью семейных испытаний, но и возмужал, окреп, стал лучше учиться, проявив те качества, которых не доставало ни отцу, ни другим членам семейства – волю к жизни, духовную свободу и чувство собственного достоинства. Еще семнадцатилетним юношей он писал своему младшему брату Михаилу: «Ничтожество свое сознавай знаешь где? Перед Богом, пожалуй, перед умом, красотой, но не перед людьми. Среди людей нужно сознавать свое достоинство».

Антон легко привык к одиночеству и строгому, почти монашескому распорядку, к непрерывному труду. Он распродавал остатки домашнего имущества, сам зарабатывал себе на жизнь уроками (причем часть денег посылал матери в Москву), успешно сдал выпускные экзамены и даже заслужил стипендию, которую Таганрогская городская управа выплачивала одному из таганрожцев, обучавшихся в высших учебных заведениях.

В 1879 г. девятнадцатилетний Чехов стал студентом медицинского факультета Московского университета и почти одновременно сотрудником юмористических журналов «Будильник», «Зритель», «Спутник» и «Стрекоза». Медицинский факультет был выбран вполне осознанно, и учился Антон основательно, хотя совмещать учение с повседневной работой в журналах было нелегко. Первые годы в Москве Чеховы жили бедно. Отец служил приказчиком, младшие брат и сестра учились в гимназии, денег хронически не хватало. Поэтому вскоре писательство Антона стало для семьи главным источником существования. Печаталось далеко не все, но и отвергнутые юморески он как-то пристраивал уже в московские газеты за смехотворный гонорар – несколько копеек за строчку. Кассы редакций пустовали, и молодые авторы вынуждены были ожидать, пока мальчишки-газетчики принесут с улицы хоть какую-то выручку.

Первый, кто как-то помог Чехову войти в литературу, был петербургский издатель Лейкин. Он вел журнал «Осколки» и в июне 1883 г. предложил Чехову писать для него заметки два раза в месяц под заглавием «Осколки московской жизни». Тот принял предложение и вел свою колонку до октября 1885 г. Кроме того, в «Осколках» под многочисленными псевдонимами Чехов напечатал более сотни юмористических рассказов и пародий. Однако вскоре его стал тяготить навязанный ему юмористический жанр, и тогда Лейкин, человек добрый и разумный, устроил Чехову договор с «Петербургской газетой», куда он писал каждую неделю уже серьезные рассказы.

Многие читатели и критики восприняли Антошу Чехонте (один из многочисленных псевдонимов Чехова) как поставщика увеселительного чтива. Но в своих маленьких рассказах начинающий автор затрагивал большие темы, умел показать жизнь человека во всем ее многообразии. Это была необычная проза. Каждый рассказ, написанный в лаконичной форме, заключал в себе сюжет целой повести и даже романа. Тогда и появились изречения Чехова, определившие его стиль: «Краткость – сестра таланта», «Коротко говорить о длинных вещах», «Искусство писать – это искусство сокращать».

Чехов писал свои веселые и грустные истории и одновременно учился, при этом не имея элементарных бытовых условий для работы и испытывая постоянную нужду в деньгах. Такой изнурительный труд, безусловно, сказывался на здоровье. В 1884 г. у Антона случилось сильное горловое кровотечение – первый признак туберкулеза. Члены семьи Чеховых были подвержены этой болезни, и студент-медик прекрасно знал ее симптомы. Но к врачам он категорически отказался обращаться, а мать поспешил успокоить, что его болезнь никак не связана с семейным недугом.

Несмотря на это, в конце 1884 г. Антон успешно сдал экзамены и стал дипломированным врачом. Через несколько месяцев, собрав немного денег, он отправился в Петербург. До сих пор Чехов не придавал серьезного значения своему литературному труду, но, приехав в столицу, он, к своему удивлению, обнаружил, что его рассказы знают и любят. Петербургские литераторы и критики увидели в них свежесть, живую интонацию и оригинальность.

В Петербурге Чехов познакомился с издателем престижной газеты «Новое время» Сувориным, который сразу же предложил ему сотрудничество, а позднее стал его близким другом. Завел знакомство и с писателем Дмитрием Григоровичем, имевшим большой авторитет среди русской интеллигенции. Григорович, пожалуй, первый разглядел в Чехове большой талант, о чем позже писал ему: «Вы, я уверен, призваны к тому, чтобы написать несколько превосходных истинно художественных произведений. Вы совершите великий нравственный грех, если не оправдаете таких ожиданий».

Но жить только литературой Чехов не собирался, он говорил, что «медицина – моя законная жена, литература – незаконная. Обе, конечно, мешают друг другу, но не настолько, чтобы исключать друг друга». Как врач Чехов не имел большой практики, одно время (около двух лет, с 1884 по 1886 г.) он служил врачом в заштатном городке Воскресенске под Москвой, заведовал земской больницей в Звенигороде, неподалеку от Воскресенска, принимал больных из окрестных деревень. Однако дохода врачебная деятельность практически не приносила, поскольку пациенты, местные крестьяне, были бедны. Поэтому, как и раньше, он мог рассчитывать лишь на публикации рассказов в московских и петербургских журналах.

Первая книга его рассказов «Сказки Мельпомены» увидела свет в 1884 г. и прошла почти незамеченной у читающей публики. Вторую книгу «А. Чехонте (Ан. П. Чехов). Пестрые рассказы», которая вышла в мае 1886 г., критики оценили неоднозначно, хотя с прилавков книжных магазинов она очень быстро исчезла. Чехов писал по этому поводу Лейкину: «Про мою книгу заговорили толстые журналы. “Новь” выругала и мои рассказы назвала бредом сумасшедшего, “Русская мысль” похвалила, “Северный вестник” изобразил мою будущую плачевную участь на 2-х страницах, впрочем, немного похвалил…»

К началу 1890-х годов Чехов становится одним из популярнейших писателей в России. В 1887 г. вышли еще две книги его рассказов «Невинные речи» и «В сумерках» (за которую 27-летний писатель был удостоен академической Пушкинской премии); состоялась также премьера его первой пьесы-комедии «Иванов» в московском театре Корша. В 1888 г. была опубликована повесть «Степь», о которой Чехов говорил, что это «не повесть, а степная энциклопедия», а через два года вышел еще один сборник рассказов «Хмурые люди» с посвящением композитору П. И. Чайковскому.

В 1890 г. Чехов совершил путешествие на Сахалин, где пробыл три месяца, изучая быт ссыльных поселенцев, и, как он писал Суворину, на каторге и поселениях «видел все, кроме смертной казни». Результатом этой поездки стала уникальная исследовательская книга «Остров Сахалин», которая привлекла внимание общественности к «острову изгнания». Некоторые реформы в положении каторжных и ссыльных, проведенные правительством в начале 1890-х годов, современники Чехова склонны были расценивать как уступку общественному мнению, вызванному книгой.

В 1892 г. Чехов приобрел небольшое имение в деревне Мелихово в 50 верстах от Москвы и переехал туда со всем своим многочисленным семейством. Он надеялся поправить свое здоровье, поскольку все чаще его стали мучить горловые кровотечения. Годы, прожитые в Мелихове, были, пожалуй, лучшими в жизни Чехова. Здесь он много писал (за его произведения издатели уже платили приличные гонорары), принимал активное участие в общественных делах – был земским гласным, попечителем сельского училища, на свои средства построил школу для крестьян и, как всегда, бесплатно лечил. Двери гостеприимного мелиховского дома всегда были открыты для друзей. Здесь пережил писатель и несколько любовных увлечений. Женщины всегда любили Чехова, но ни одна из них так и не увлекла его серьезно. Чаще всего биографы упоминают имена Лики Мизиновой, которая была дружна со всей семьей Чеховых, и писательницы Лидии Авиловой, которая уже в 75-летнем возрасте опубликовала мемуарный роман «Чехов в моей жизни», имевший первоначальное заглавие «О любви».

К 1897 г. здоровье Антона Павловича настолько ухудшилось, что в марте ему пришлось лечь в клинику. Врачи поставили окончательный диагноз – верхушечный процесс в легких. В сентябре Чехов лечился в Ницце, но надежды на лечение за границей не оправдались, поэтому в следующем году Антон Павлович приобрел в Ялте участок для постройки дачи. Отныне дача в Ялте стала для писателя основным местом жительства.

В середине 1890-х годов Чехов достигает вершин художественного мастерства в области драматургии. Его пьесы «Чайка», «Дядя Ваня», «Вишневый сад» вот уже почти столетие вдохновляют крупнейших режиссеров не только России, но и Франции, Англии, Америки. А впервые они были поставлены в Художественном театре, которым руководили Станиславский и Немирович-Данченко. Эти два великих режиссера сумели почувствовать чеховский дар, увидеть скрытую, «незаметную» красоту в обыденной жизни, понять и передать в своих спектаклях особенности его стиля.

Постановка «Чайки» переплелась с большим событием в личной жизни Чехова. В сентябре 1898 г. на репетиции этой пьесы он познакомился с актрисой Ольгой Книппер, которая играла Нину Заречную. В мае 1901 г. Антон Павлович и Ольга Леонардовна поженились. Кстати, к большому неудовольствию всего семейства Чеховых, которое все еще от него материально зависело.

Молодожены условились, что Ольга по-прежнему будет играть в театре, а встречаться с ней Антон Павлович будет в Москве или в Ялте, куда та приезжала в дни, свободные от спектаклей. Сохранились их письма, трогательные и нежные, дышащие любовью и заботой друг о друге. Именно Ольга склонила Чехова написать «Вишневый сад». В этой пьесе ей отводилась роль Раневской.

Премьера «Вишневого сада» состоялась в день рождения писателя 17 января 1904 г. и имела огромный успех. А уже в июне здоровье Антона Павловича настолько ухудшилось, что врачи рекомендовали ему немедленно ехать за границу на лечение. Чехов с женой отправился на немецкий курорт Баденвейлер, который, впрочем, мало подходил больному туберкулезом. К сожалению, лечение не принесло желаемых результатов. Больному становилось все хуже, и в ночь с 1 на 2 июля, сказав по-немецки: «Я умираю», Антон Павлович Чехов скончался. Ему исполнилось лишь 44 года.

Тело Чехова было перевезено в Москву, и 9 июля он был похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с могилой отца.

Шнитке Альфред Гарриевич
(Род. в 1934 г. – ум. в 1998 г.)

Русский композитор. Основные сочинения: четыре симфонии; три Концерто гроссо; девять инструментальных концертов; сонаты, квартеты, камерно-инструментальные ансамбли; Реквием и др. хоровые сочинения; кантата «История доктора Иоганна Фауста», камерно-вокальные сочинения, музыка к драматическим спектаклям и кинофильмам.

Среди композиторов второй половины ХХ века, чья музыка прозвучала остро и современно, имя Альфреда Шнитке стоит в первом ряду. Как никто из русских композиторов, он близко воспринял творчество «титанов столетия» Шёнберга, Веберна и Берга, став гениальным интерпретатором философских идей своего времени. Человек и мир; человек и Космос – вот основные мотивы произведений мастера, переведенные на метафорический, нередко усложненный язык музыки.

Альфред Гарриевич Шнитке родился 24 ноября 1934 г. в г. Энгельсе АССР Немцев Поволжья (ныне Саратовская область). Отец, Гарри Викторович Шнитке, был журналистом, переводчиком с немецкого; мать, Мария Иосифовна Фогель, сотрудничала с московской газетой «Neues Leben».

Надо сказать, что семья Шнитке жила очень просто: русская печь, вода из колодца. Маленький Альфред помогал маме на огороде и даже сидел перед домом, продавая морковку и зелень. Он рос серьезным, прилежным мальчиком с незаурядными музыкальными способностями: уже в двухлетнем возрасте обнаружил тягу к ритму, отбивая его деревянными ложками, а позже, словно совершенствуя музыкальный слух, пристрастился к игре на губной гармонике. Конечно, никто тогда не мог предположить, что мальчик, забавлявшийся простенькой гармоникой, станет в будущем выдающимся композитором ХХ столетия и выразителем идей мирового постмодернизма.

Родители первыми поддержали стремление сына к музыке. Семилетнего Альфреда привезли в Москву на прослушивание в Центральную музыкальную школу. Но тут началась война, и стало не до музыки. Шнитке-старший ушел добровольцем на фронт, став военным переводчиком, а Мария Иосифовна с детьми все тяготы войны пережила в Энгельсе, откуда ее, как ни удивительно, не выслали ни в Сибирь, ни в Казахстан, куда отправляли всех поволжских немцев.

В 1945 г., после окончания войны, Гарри Викторович получил назначение в Вену, став сотрудником советской пропагандистской газеты. Семья Шнитке поселилась в самом центре Вены, неподалеку от Венской оперы. В этом же доме жила Шарлотта Рубер, пианистка и преподавательница, давшая Альфреду первые уроки игры на фортепиано. Ему было уже двенадцать, когда он впервые прикоснулся к клавишам рояля. Эти два венских года определили судьбу Альфреда Шнитке как музыканта и прибавили к его немецкому языку, которым он уже владел в совершенстве, еще и венский акцент.

Из Вены семья переехала в Подмосковье. После долгих скитаний удалось наконец снять небольшую комнату в Москве, разделенную деревянной перегородкой. К тому времени у Альфреда пробудилась настоящая страсть к музыке. Казалось, юноша, не получивший серьезной музыкальной подготовки, не имел никаких шансов быть замеченным, и вдруг неожиданная встреча, тоже вроде бы случайная, отца со старинным приятелем, певцом в ансамбле песни и пляски Александрова. Тот был близко знаком с ректором Московского музыкального училища и помог одаренному юноше поступить на хоровое отделение.

После музыкального училища было композиторское отделение Московской консерватории, которую Шнитке закончил в 1958 г. и тут же был принят в аспирантуру по классу сочинения Е. Голубева. И все эти годы начинающий композитор не прерывал творческой работы. Еще будучи студентом, Шнитке удостоился чести прижизненного исполнения нотных публикаций и официальных заказов, что, помимо прочего, давало надежду на заработок.

К 1958 г. относится встреча Шнитке с восемнадцатилетней красавицей Ириной Катаевой, талантливой пианисткой, поступавшей в Московскую консерваторию. Правда, к этому времени Шнитке был уже женат и вряд ли думал о каких-либо изменениях в личной жизни. Все произошло достаточно тривиально. Ирина, дочь состоятельных родителей, уже считала себя принятой в консерваторию, как вдруг получила «неуд» по теории музыки. Ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к более опытным музыкантам. Кто-то из знакомых дал ей телефон Шнитке, который уже тогда был подающим надежды композитором.

«Альфред! Я прекрасно помню этот момент. Меня как громом ударило, – вспоминала впоследствии Ирина Шнитке. – Это имя присутствовало в моей жизни с детства. Я когда в дочки-матери играла, всегда почему-то называла своего “мужа” Альфредом».

Встреча двух молодых людей стала судьбоносной. 4 февраля 1961 г. Ирина и Альфред поженились. Свадьба была веселой, но дальше чете Шнитке пришлось пережить тяжелые десять лет, наполненные постоянными материальными проблемами.

Но было и творчество, спасавшее от трудностей повседневной жизни. Первые музыкальные

сочинения молодого Шнитке – оратории и кантаты на стихи разных авторов. Хотя, по сути, этот список должен возглавить Первый скрипичный концерт, написанный еще в студенческие годы. В этом произведении уже чувствовались явные признаки формирующегося стиля, который позже назовут «шнитковским». Инструментальная музыка вообще будет доминирующей сферой выражения композитора.

В эти годы Шнитке огромное внимание уделял композиционной технике. Позже он стал великолепным теоретиком музыки, разрабатывающим музыкальные идеи, у истоков которых стояли Прокофьев, Стравинский, Шёнберг, Шостакович. Методам сочинения Шнитке придавал настолько большое значение, что сам разделил свое творчество на определенные периоды. Первый – до 1963 г. – малое использование новых техник; второй – 1963–1967 гг. – интенсивное применение додекафонии, сериализма и др.; третий – с 1968 г. – свободная техника.

Такой интерес к теоретическим изысканиям побудил молодого композитора заняться преподавательской работой. Деятельность Шнитке-педагога в Московской консерватории охватывает период с 1961 по 1972 г., после чего он избрал профессию свободного художника.

Итак, Шнитке, досконально изучив принципы современной классической музыки, уже к середине 1960-х гг. начал создавать свой индивидуальный стиль. Произведением, которое открыло меломанам зрелого Шнитке и определило многие черты его творчества, стал Второй скрипичный концерт. Здесь вечные темы жертвования, страдания, предательства, смерти воплощены в яркой драматической форме, где линию сил добра вели солирующая скрипка и группа струнных, а силы зла – контрабас, духовые, ударные и фортепиано.

Форма стилистической контрастности, в которой цитируются другие композиторы, существовала в искусстве давно. Но в ХХ в. «игра» чужими стилями стала основополагающей художественной концепцией сочинения. Вторая скрипичная соната (1968 г.) – яркий тому пример. В этом произведении слышны отзвуки музыки Бетховена, Брамса, Листа. Кроме того, Шнитке искусно соединил в этой сонате приемы многих эпох, романтизма, но при этом основательно их трансформировал, показав мир глубокой и сложной личности и вечную борьбу человека с демоническими силами.

Одним из центральных произведений Шнитке является и Первая симфония, написанная в 1972 г., главная идея которой – судьба искусства как отражение метаний человека в современном мире. Первая симфония создавалась долго, в общей сложности три года. Она посвящена знаменитому дирижеру Геннадию Рождественскому, ставшему и ее первым исполнителем. Премьера состоялась в г. Горьком в феврале 1974 г. Эффект исполнения Первой симфонии Шнитке был таков, что отклики, можно сказать, волной прокатились по страницам печати Горького и Москы, а также польской печати, а затем выразились в исследовательских и журналистских работах музыковедов Ленинграда, Москвы, Германии.

Первая симфония Шнитке принадлежит к тем произведениям, которые ставят вопрос: что такое музыка вообще? Вопрос для тех времен звучал весьма актуально, ибо впервые в советской музыке в одном произведении была представлена необъятная панорама стилей, жанров и направлений – классика, авангард, древние хоралы, вальсы, польки, марши, мазурки, гитарные наигрыши, джаз и так далее. Композитор применил здесь методы так называемой полистилистики и коллажа, а также приемы инструментального театра (движения музыкантов по сцене). Это было необычно, ново, свежо и очень «документально», хотя далеко не всеми воспринималось как истинное классическое искусство.

Полистилистику как яркий способ показать конфликт классической гармонии и современной перенапряженности Шнитке использовал и во многих других своих сочинениях – Второй и Третьей симфониях, Третьем и Четвертом скрипичном концертах, альтовом Концерте, Посвящении Паганини и Второй сонате для скрипки.

Новые грани композитора раскрылись в период так называемого «ретро», простоты, вернувшейся в европейскую музыку в 1970-е годы. Почувствовав тягу к выразительной мелодии, Шнитке создал лирико-трагические Реквием и фортепианный Квинтет.

Реквием из музыки к драме Шиллера «Дон Карлос» для солиста, хора и инструментов, благодаря индивидуальной трактовке старинного, освященного веками жанра, открыл еще одну страницу творчества Шнитке. По свидетельству поэта Арсения

Тарковского, «эта музыка – и до XVIIІ века, и после нас». То же самое можно сказать и о Квинтете для фортепиано, двух скрипок, альта и виолончели. Композитор писал его с 1972-го по 1976 год долго и трудно. Посвященный памяти матери, скончавшейся в 1972 г., Квинтет отразил и еще не пережитую боль утраты, и попытку осознания проблем бытия и смерти вообще. Как писал музыковед В. Бобровский: «Душевная боль, воплощенная в музыке Квинтета, изживается и сменяется всеобщим просветлением. Истина найдена. Личная скорбь возвышена до символа бессмертия».

Если музыка Квинтета глубоко личная и даже интимная, то созданное одновременно с ним Концерто гроссо № 1 – лирико-философское произведение, страстное и трагическое повествование о мироздании, жизни и связи времен. Это как бы взгляд из настоящего на великие цивилизации прошлого, от которых остались лишь изуродованные осколки как после вселенской катастрофы.

1980-е гг. стали для композитора периодом синтеза лирического и мелодического начал, возникших в ретро и соединенных с симфонизмом предыдущих лет. Таковые Вторая и Третья симфонии, Второй струнный квартет, в котором проступают черты древнерусской песенности, Третий скрипичный концерт, Виолончельная соната.

К середине 1980-х годов творчество Альфреда Шнитке стало широко известно не только в СССР, но и за рубежом. Его музыка звучала в родной стране – в концертах, на встречах с композитором, в учебных классах (музыкальных и балетных), по радио, в кино (фильмы «Восхождение», «Агония», «Как царь Петр арапа женил» и многие другие – всего около 60 фильмов), по телевидению («Маленькие трагедии» по Пушкину, «Мертвые души» по Гоголю и др.). Музыка Шнитке исполнялась за границей – в Польше, Германии, Венгрии, Австрии, Англии, Финляндии, Франции, Турции и других странах.

Одним из самых впечатляющих произведений 1980-х гг. является кантата «История доктора Иоганна Фауста» (1983 г.). Традиционный для европейской культуры образ чернокнижника, продавшего душу дьяволу за жизненное благополучие, раскрыт композитором в самый драматический момент его истории – момент кары за содеянное, ужасной, но справедливой. Шнитке так разъяснял свое прочтение легенды: «У всех Фауст, погрязший во зле, сохраняет драгоценнейшее качество, отличающее человека, – совесть. Беспощадный суд человечества над собой, творимый им на протяжении всей истории, – источник надежды и на будущее мира».

Друзья композитора вспоминали, что в эти годы он творил как одержимый. Неудивительно, что перенапряжение в работе катастрофически подрывало здоровье маэстро. В 1985 г. случился первый инсульт, который тогда еще не привел к тяжелым последствиям.

На самочувствие Шнитке влияло и настороженное отношение к нему со стороны официозных музыковедов и Союза композиторов, членом которого, кстати, он был многие годы.

Правда, музыка раннего Шнитке звучала современно, за что к автору власти поначалу благоволили, хотя и сдержанно. Первые произведения композитора исполнялись в Большом зале консерватории, а Большой театр даже заказал ему оперу. Но когда Шнитке ее написал, художественный совет отказался от постановки, мотивируя нежеланием автора подправить этот «сумбур» вместо музыки. Было это в начале шестидесятых. Следующие двадцать лет Союз композиторов делал вид, что композитора по имени Альфред Шнитке просто не существует: музыка его не исполнялась, приглашения из-за границы, поступавшие на его имя в адрес Союза, не доходили до адресата. Тем не менее, и в таких условиях Шнитке творил намного плодотворнее, чем другие композиторы классической музыки, к которым власти относились гораздо благосклоннее.

В 1990 г. Альфред и Ирина Шнитке эмигрировали из Советского Союза и поселились в Гамбурге, где композитор стал преподавать и где до сих пор живет сын, известный фотограф и музыкальный аранжировщик. В Гамбурге, в конце концов, была поставлена «История доктора Иоганна Фауста».

Альфред Шнитке скончался 3 августа 1998 г. в одной из гамбургских клиник, после четвертого инсульта. Знал ли он, что в будущем станет всемирно признанной знаменитостью? Наверняка знал, потому никогда и не изменял своей музыке, своему видению и пониманию мира. А это и есть главная черта великого художника.