Текст книги "Рецепты бабушки Травинки"

Глава 2
Травы, травы, травы…

Собирали мы и резанец – дикий лук. Это как праздник был. Его ели сырым, бывало, и варили, но это реже. Клали тоже во всякие постные кушанья как приправу. В начале Петрова поста резанец молодежь выходила собирать вместе, весело тогда было. Ели мы кислые листья щавеля, стебли и цветы заячьей капусты. Хвощ иногда всю весну нас кормил, когда хлеб кончался. Ели мы его и сырым и вареным. А уж его клубни, земляные орехи, и вовсе лакомство! Клубни хохлатки тоже собирали. Еще мы, когда детьми были, любили молоденькие побеги липы. А уж про молодые листья сныти и борщевика и говорить нечего, у нас и сегодня все это в супы кладут. Чего только мы не собирали: стебли дудников всяких и козлобородника тоже. А как только ель зацветет, лакомились мы марешками – ее молодыми побегами. Да и готовили из трав много чего вкусного. Например, любили ломтиху из одуванчика. Собирали свежие, молоденькие листья одуванчиков, затем в подсоленной воде выдерживали с полчаса, а потом уж ломтиху делали: мелко нарезали вместе с зеленым луком и петрушкой (их брали в половину от веса одуванчиков), смешивали, заправляли растительным маслом, уксуса добавляли, хрена. Бывало, в начале лета собирали розги у нашего болотца. Из корней делали муку для лепешек и каши на молоке варили. Корни мы очищали, в холодной воде мыли, резали на куски и оставляли в печке, чтобы сухими и ломкими стали. Затем триху из них сделаешь на терке и через сито пропустишь. Муку из розги всю зиму можно хранить. Мы, например, любили и ломтиху жареную из корней в начале лета приготовить. Собрать их, почистить, помыть, нарубить на кусочки, отварить в подсоленной воде и с картошкой поджарить. А клубни стрелолиста все лето собирать можно. Посушишь их, триху из них сделаешь, сквозь сито пропустишь, а уж из этой муки и кашку можно приготовить, и блины испечь, и кисель сварить. Из свежих клубней можно быстро кашу сварить. Сначала в подсоленной воде отварить клубни, не больше 5 минут на это потребуется, затем очистить клубни от кожуры и растолочь их. Добавить стакан молока, ложку сахарного песка и сварить до густоты.

– Антонина Александровна, ведь травки и для лечебных целей использовали. Вот сегодня мы нарвали с вами травку канарву, что это за травка?

– Она растет на болоте и годится от астмы. Астма разная бывает, но если у кого простудная и вот он, человек тот самый, станет эту болотную травку принимать, то она ему будет помогать.

– А как заваривать?

– А заваривать, как чай пить. Заваришь, она постоит, а чтобы кипела не надо, просто как чай. И пить по две, по три ложки три раза в день, и люди вылечиваются.

– А вереск? Мы его тоже набрали сегодня рядом с вашим болотцем.

– А вереск, он от мочевого пузыря. В давние времена им лечились. Желательно его с корнем вырвать, промыть как следует, корень, конечно. Тоже заваривать и пить. И корень, и веточки заварить и принимать.

– А кипятить надо?

– Да минут пять-десять покипит, а потом накрыть, пусть постоит, чтобы он попрел-настоялся.

– И сколько принимать?

– Да сколько хочешь можно пить.

– Чтобы промывался пузырь, да?

– Да, да!

– И для почек тоже хорошо?

– Ну от почек лучше березовые почки, и лист хорошо.

– А я вот не знала, что и почки промываются березкой. То, что печень ею чистят, давно мне рассказали, а вот о почках не слышала…

– Нет, от почек тоже очень хорошо. И почки березовые, и сама береза, листья заваривать и пить. Или вот крапива! Она многое лечит: и пищеварение, желудок и кишечник, да от всякой болезни крапива. Заваривали, как чай, и пили. И она где только не растет – и в огороде, и у дороги. Раньше мать у нас, как только крапивка появилась, обязательно сварит щи и всю семью накормит. Каждую весну непременно. А вот осенью собирали у нас корни иван-чая, раскладывали на улице и сушили. Потом муку делали и каши варили, хлеб пекли, блины, лепешки. А есть корни от сглазу. Другой раз так сглазят человека, ну прямо насмерть. Не знаешь, что с ним и делать. У нас тут один мужик жил, он померши нынче, так он научил. Сначала он одну женщину, с которой я работала, научил, а она меня научила.

– Расскажите мне…

– Ну вот, чувствуешь себя плохо. Бывает, сильно живот болит, голова болит очень, прямо рвота бывает.

– А причины вроде бы и нету.

– А не знаешь и что и от чего, сразу возьмет, а другой человек даже и помирает, это уж какой сглаз. И вот меня научила эта женщина. Возьмешь кружечку, перекрестишься, благословясь, придешь к ведру, почерпнешь воды, не прибавляешь.

– Сколько зачерпнется, да?

– Сколько почерпнешь. Пусть и полная, все равно. Потом берешь соли, и вот с трех раз всыпешь соль.

– Щепоткой?

– Да, да! В эту кружечку. Потом начинаешь молитву, какую ты знаешь…

– Ну «Отче наш», например…

– Любую! «Отче наш» либо «Богородицу», любую, какую знаешь. Почитаешь молитву эту над кружечкой, перекрестишься. Потом эта водичка сделается солененькой, три разочка ее глотнешь, а потом лицо помоешь, шею помоешь, потом подойдешь к скобке, вот так возьмешься рукой, а потом поливаешь в дырочку-то, которая образуется, и моешь. И говоришь: «Господи, уйди болезнь по ветру». Три раза надо сказать.

Потом к другой скобе подойдешь, надо к трем скобкам подойти, и каждый раз, три раза сказать: «Пришла болезнь по ветру, по ветру и уйди, пришла болезнь по ветру, по ветру и уйди». И вот так скажешь три раза и снова помоешь лицо и выпьешь немножко из кружки, и так к третьей скобке. И всякий раз снова немного вольешь воды в дырочку.

– Обязательно все повторять, когда подходишь к скобе: и само действие (вливание воды), и слова, да?

– Да, все так и делать. Правой рукой берешься за скобу, а левой льешь. И каждый раз произносишь: «Господи, пришла болезнь по ветру, по ветру и уйди». Три раза скажешь и три раза воду вольешь, а потом все в петли и выльешь, и кружку опрокинешь.

– В петлю каждой двери, да?

– Да! И знаете, помогает! Другой раз так сглазят, что еле ноги таскаешь. А так вот сделаешь, утром просыпаешься, как вновь родилась.

– Как будто спало с тебя что-то тяжелое, и болезнь ушла сама, да?

– Да-да! Или вот еще случай расскажу. Пришла коза у меня с поля, а у нее на ноге ранка, укусила ее змея, и вымя такое огромное сделалось, распухшее. Вижу – плохо дело, а тут уже и солнце заходит, а я не знаю, где кого найти…

– Надо помогать укушенному до захода солнца, я слышала…

– Да, у нас в деревнях это все знают. И вот солнце за лес, а я не знаю, кто ворожит, к кому пойти. Бегала-бегала туда-сюда, кто ведь и знает, да не признается. Что мне делать? Потом мне подсказали: вон там живет одна женщина (теперь она померши, царство ей небесное). Я пошла к ней, а она лежит больная. Я ей: «Тетя Шура, помоги, коза лежит – умирает. Что делать, если змея укусила? И солнце уже заходит». А она говорит: «Не могу идти, заболела. Иди к другой, я ей давала переписать». Пошла, а той дома нету. Опять прибежала к ней, со слезами: «Тетка Шура, ну пожалуйста, помоги! Ты говори, – прошу тетку Шуру, – а я буду записывать». А пишу-то я плохо, кое-как записала, пришла домой и стала сразу делать, пока помнила. Надо взять камешек небольшой, такой серенький, и пойти в хлев, и тереть этим камешком то место, где укушено, и приговаривать: «Встану рано, пойду во хлев, со хлева на улицу, с улицы во чистое поле, в чистом поле лежит камень булыжный, на этом камне лежат гад и гадюка, беру три прута, деревянный, оловянный и медный. Змеиная матка, загоняй своих детей на высокие горы, в узкие норы, солнце за лес, опухоль в землю». А сама этим камешком все трешь.

– И приговариваешь, да?

– Да. Три раза скажешь, а потом подкопаешь землю, в землю и зароешь камешек этот, пока солнце еще сесть не успело. Утром встала – все опавши! Хоть верь, хоть не верь, вот так…

– И это хоть козу, хоть корову, хоть человека, кого угодно вылечить можно?

– Да, конечно! Кого угодно заговаривать можно. Любого!

– Так друг от друга узнавали и лечились, да?

– Да, а как же! Друг от друга и учились. И лечились! А вот слушай, какой еще случай был у нас. Мы были еще небольшие, сидели возле печки, играли. Сидели, отдирали от полешек бересту и зажигали в печке. А сестра (которая померла после, в девушках еще) зажгла – да торк брату в лоб. А береста, знаешь, как она загорается? Он как закричит. Прибежал отец, хотел ее побить. Она от него в сени прятаться.

У нас такой ларь в сенях стоял, где зерно хранят, а там и окошечко было, раньше свету-то, лампочек, не было. Сестра полезла на этот ларь-то, а отец был рассердившись (он за малых ребят всегда заступался, незнамо что с нами делал). Он ее в потемках как схватил, она вскрикнула – и заболела…

У нее припритчилось с испугу, как раньше говорили – припритчилось, такая болезнь: лежит день, спит, а как приходит ночь, так начинает кричать, именно в то время, когда испуг с ней случился. Потом стали ноги пухнуть, и, видно, боли у нее были, ломило сильно, раз она кричала. И всегда в тот час начинало ее ломать, как она испугалась.

Возили ее по всяким врачам, уже замучились, и нигде ничего, а ноги больше стали опухать. В деревне у нас была бабка, она и роды принимала, от разных болезней лечила. И вот мать пошла к этой бабке, а та говорит: «Стопи баню, и надо нарвать малины». Мать стопила баню, принесла малины, травы. Бабка та ее мыла, вдвоем оставалась с нею. Что-то она там говорила, обычно же молитвы говорят. Парила ее там.

Завернули ее в одеяло, принесли из бани, и, вы знаете, она уснула и спала, как мертвая. Она нам, помню, надоела кричавши. Вот мы и ждем, когда она закричит, а она спит мертвым сном. И потом стала поправляться. Поправилась, только ноги неправильно ставила, но это едва заметно было.

– Попарила веничком, прочитала молитвы, и ушла болезнь!.. А какие молитвы заговорные бывают?

– Любая молитва идет. Воскресная молитва хорошо. Вот такая, к примеру: «Семь ангелов, семь архангелов, прилетите с четырех сторон, оградите меня, рабу Божию Антонину, мой дом, мой двор, мою скотинку (что у тебя есть, то и называй) от всякого зла и супостата. Аминь-аминь».

Потом: «Господи наш, явивши дивным во служение ангелов под покровом Твоим, чтобы не погубил враг исцеляющей души нашей».

Или вот еще: «В моем дому четыре угла, четыре ангела читают четыре Евангелия. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, аминь-аминь». А спать ложиться – молитва: «Владычица Господняя, отгони врагов от окошек, от дверей, от постели от моей, аминь-аминь».

– Это каждый раз надо делать? Ритуал такой, да? Чтобы охранил Господь, да?

– Да, каждый вечер, как ложишься, надо выполнять, читать молитву, какую знаешь, а мы же не выполняем…

– Потому и беды приходят?

– Потому и приходят…

– Вот вы про папоротник хотели рассказать еще, Антонина Александровна.

– Папоротник – он от волоса. Хирурги ноги больному режут, а если опытный врач, он говорит: «Иди ищи бабку». И вот если найдешь бабку, которая заговаривает волос… А это можно и самому сделать, выгнать его.

– И каким образом?!

– А вот нагреешь горячей воды, накладываешь папоротник прямо на рану и поливаешь водой сверху, как можешь терпеть горячей, и держишь, сколько можешь держать.

– И волос выйдет, да?!

– Да, он начнет выходить и замрет. Ну раз можно делать, два, можно три.

– Но все равно он выйдет?

– Да. Меня учила одна женщина, Тасина мать, так я и знаю.

Или вот такой еще случай помню. У моего дяди, матери моей он двоюродный брат, сын был еще подростком, красивый такой, высокий. Он упал в окно в детстве и испугался, видно. И отнялись у него ноги. И вот уже стал он большой, люди гуляют, он выглянет на улицу – и ему хочется. Умница такой, сидит, смотрит на всех, а ноги длинные, но словно ватные, не может ходить, и все тут.

И куда тоже его не возили! Лошади свои были, запряжет отец – и в дорогу. Но толку никакого, ничего никто не может сделать или помочь хотя бы. И вот как-то отцу сказали, что один старик есть в далекой деревне, ворог. Ну который ворожить может. Поезжайте, говорят, к нему.

Ну он и поехал. Приехал в ту деревню, показали ему, где он живет, этот ворог, а старик глухой был, толчет там в ступе что-то, не то гущу, не то еще чего… Стучался-стучался, никак не достучаться… Ну потом выходит старик. Дядя втолковывает ему, по какому делу пришел.

А у старика часовенка сделана, в ней столько иконок много, они там одна за другой всплошную идут, как стена! Вся часовенка из них состоит. А внизу на полу песочек желтый. Старик и говорит: бери своего парня, неси.

Вот, рассказывал дядька, взял он сына, посадил на песок, как посоветовал старик. И еще ему ворожей велит: становись на колени и молись Богу.

Взял книжку такую большую, Библию, должно быть, и спросил: «Он у вас падал?» Откуда он узнал? Дядя ничего ему не говорил. Да, падал, отвечает. И говорит ему старик: «Его женщина подняла не в чистоте». Дядя не может понять, что это значит: не в чистоте.

– Как это подняла не в чистоте? Родила?

– Нет, он упал, а женщина шла мимо. Она подняла его, а что было в ней нечистого, не знаю я.

И вот старик говорит: молитесь. Заставил его ноги тереть мальчику, сказал, сколько поклонов делать с молитвой. Не знаю, платил дядя старику или нет, я еще девчонкой была, но слышала, как он родителям рассказывал про эту поездку. Ну ладно, посадил он сына на телегу и повез домой. Положили его спать на полу. Раньше не у всех кровати-то были, стлали на полу и спали все подряд. Ну ему постлали отдельно. Его прикрыли, мы-то без одеял спали, их и не было у нас, двенадцать человек детей. В чистой комнате нам мать обычно стлала, шубами прикрывались. И жили, и были веселые все, и не ругались…

Вот лежит он. А дядя Степа лег на печку. Тетка Настя стала утром печку затоплять, он проснулся и видит: зашевелился сын-то, мальчишка-то. Потом на коленочки встал. Ведь столько лет не ходил, слабый, видит, за скамеечку взялся… Дядя Степа хотел постучать жене-то, но побоялся, а то еще опять испугается. И вот мальчишка-то пошел вдоль скамейки, пошел и пошел…

– Как будто рукой сняло – и все в порядке! Тоже, конечно, молитвы помогли, что там говорить!

– Да, все у старика было божественное, столько там разных иконок… Как церковка маленькая из икон этих составлена. И вот потом женился сын-то дядин, жена была хорошенькая на лицо, а он-то красивый очень парень. Жена маленького росточка, как я, но боевая, верткая.

– Дети-то были у них?

– Был сын.

– Антонина Александровна, мне приходилось слышать, что если бобы варить прямо со шкуркой и почаще есть, то они полностью излечивают диабет. А можно заваривать одну только шкурку. Но как приготовить питье?

– Мне повстречался один мужчина в санатории. Он много лет страдал от этой болезни, мучился, и никто ему не мог помочь, в каких только санаториях не перебывал… А потом вот одна бабушка ему подсказала эти бобы, он и стал их заваривать и пить.

– Настаивать? Заварить или как?

– Заварить, пусть постоит, и пить. Кипятком залить, они попреют, потом процедить и пить, только не надо, чтобы они долго стояли на столе да заквасились, а надо так: выпил – еще завари, чтобы свежий отвар был, как чай, тоже ведь свежую заварку пьют.

Или вот ромашка… В деревне, когда женщина родит, всегда ромашку заваривали и поили женщину, очищалась матка, вся грязь выходила. И быстро роженица становилась на ноги. Ведь раньше женщины как быстро поправлялись! Два-три дня, и она уже пошла работать, пахать и жать в поле. Это трава по женским делам.

– Вот почему и здоровыми были женщины, ничего там не оставалось грязного, да? Не как сейчас…

– Конечно, у них же все там остается, и болезни потом появляются, потому что не вычищается, когда нужно-то. И потом обязательно в бане, в тепле, тогда легче и живот растирать да ставить все на место после родов.

Глава 3
Целительница – русская баня

Речь о целительнице-бане у нас с Антониной Александровной зашла не случайно. Как вы помните, мои дорогие, в путешествие к новгородской бабушке отправилась я вместе с Нонной Колокольчик. Женщина она деятельная, ни минуты без дела сидеть не может. Вот и решили мы помочь нашей хозяйке в огороде: полдня пололи да поливали. И надо же, мне с моим, скажем мягко, не очень здоровым, прохудившимся остовом – все нипочем, а вот Нонну Владимировну такой радикулит схватил, что впору скорую вызывать. Да об этом здесь и не слышали: заболел, сам в районную больницу и добирайся. Вот привели мы с Антониной Александровной мою подругу в избу и видим, что ей плохо, дальше некуда! Однако новгородская бабушка, посмотрев на захворавшую, спокойно произнесла:

– Ничего, девки, страшного! Сейчас пойду я баньку налажу, и пойдем мы с тобою, Нонна, болезнь твою выгонять.

И действительно, через некоторое время отвели мы нашу больную в баньку, там Антонина Александровна с Нонной и остались. И кот хозяйский пошел, у порога сел и стал ждать (он за Нонной как пришитый ходил). Делать нечего, пошла я допалывать злополучную петрушку. Долго Антонина Александровна колдовала над моей подругой. Я уж на грядках все доделала, за водой сходила, и, только когда я чай согрела, они появились. Потом наша хозяйка Нонне компресс из свежих лопухов поставила (наложила толстым слоем на больное место, сверху покрыла газетой и укутала платком) и уложила ее спать. И что вы думаете? Наутро Нонна, которая ступить без чужой помощи не могла, чувствовала себя вполне сносно. Видя наше удивление столь быстрому излечению, Антонина Александровна начала нам рассказывать (я, понятное дело, тут же магнитофон включила):

– Без бани у нас в деревне никуда: «Баня да баба – одна забава». Она ведь и помыться, и полечиться, и бабы в ней рожали. И как хорошо, когда в бане на каменку хлебного квасу плеснешь или ячменного пива! А бывало, что перед тем как париться, мой отец сам квасом обливался. Знаю, что и отваром из трав окатывались. Баня парит, баня правит, баня многое исправит.

Накануне свадьбы невеста вместе с подругами в бане моется, а после свадьбы уж молодые туда идут: «По рукам – да и в баню».

Бывало, невеста зайдет перед свадьбой в баню, перед тем как отдать свою волю в чужие руки, и выговаривает она, выплакивает:

 
На чужой-то на сторонушке,
На злодейке незнакомой:
На болоте баня рублена,
По сырому бору катана,
На лютых зверях вожена,
На проклятом месте ставлена.
 

Вот как было. В баню-то после полуночи никто не ходил: боялись нежити-банника. Он во всякой бане за каменкой поселяется. Нет злее банника, да нет его и добрее. После трех очередей, на четвертый пар банник должен мыться. А если кто и сунется в его время, закидает горячими каменьями из каменки, будет кипятком плескаться. Тут уж надо ноги уносить, да умеючи: бежать задом наперед полагается, а то совсем зашпарит.

А после полуночи и вовсе нельзя мыться. У нас, помню, дед Авдей как-то премию в правлении справлял. Пришел веселый, смелый. Полночь подступила. Он в баню собрался: «Это ваши бабьи страхи и выдумки». А как раз банный день был, каменка еще горячая, не остыла. Уж как его отговаривали: угоришь, да куда один, да хмельной. Он в ответ: «Я в душе партейный, меня ни один черт не тронет, их и нет вовсе!» Вырвался и, как скаженный, бросился в баню мыться.

Час мылся, потом не выдержала бабка, побежала смотреть, не случилось что с ее дедом. Заглянула в окошечко, а ее Авдей на полке лежит, корчится, а его веники охаживают, охаживают сами по себе. Она к двери, ан ее не открыть. Баба к соседям, те с топорами прибежали, давай двери выламывать. Так ни одной щепки не отлетело, не смогли сломать, пока бензопилой не вырезали лаз. В него мужики залезли да и вытащили деда. Тот потом три дня не говорил, все лежал да стонал. Вот тебе и банник! Шутить с собою не позволит никому, хоть ты православный, хоть партейный.

Только на святках к нему можно прийти завораживаться. Если хочешь свою судьбу узнать, то просунь голую спину, а банник либо тебя когтистой лапой огреет – к беде, либо мягкой, мохнатой ладошкой погладит – к счастью. Я-то никогда не пробовала: боязно. А вот в баню сходить попариться да потом в снегу покататься или в озере искупаться, так экая благодать, никакие таблетки не нужны!

Опять ненадолго остановим магнитофонную запись Антонины Александровны. Дело в том, что эта удивительная женщина научила меня по-настоящему париться. Я хочу пересказать ее советы, но на городской лад, как я сама приспособилась и испытала на себе. Вижу я, что вопрос мне уже подготовлен: как это – научиться париться? Скажу вам, что в бане, которую я посещаю теперь регулярно, мне часто доводится наблюдать, как до смешного не умеют некоторые люди париться. Никто не приобщил их к чуду, ибо париться – это настоящее чудо!

Итак, находите себе баньку по душе. Нет, не ту, что рядом с домом, а ту, в которой вам как-то особенно уютно и удобно, в которую (именно по данному адресу) вам очень хочется направиться в свой банный день.

В период обучения очень важно не пересидеть в парилке. Как только появятся первые капельки пота, выходите, отдохните, как советует вам Антонина Александровна. Придя в раздевалку, оботритесь насухо, возьмите гаечку свою и посмотрите, что там у вас с давлением. 120 на 80? Замечательно! Значит, можно вернуться в парилку.

С каждым посещением бани будут все дольше ваши посиделки на верхней полочке, а пот все обильнее и обильнее. Только не забывайте каждый раз отдохнуть выйдя, насухо вытереться, измерить давление, хорошо? Теперь воды попейте либо соку несколько глоточков, чтобы восполнить влагу, что вы потеряли с потом.

Вот вы, мои последовательницы, и приучились к жару, да? И на первый, и на второй, и на третий приход в парную ваше сердечко реагирует нормально, правда? Не начинает колотиться и выпрыгивать из груди, как ранее бывало, едва вы сунетесь в парилку? Так, выходит, вы близки к цели, то есть к тому, чтобы взять в руки веник и с данным «оружием» двинуться в бой. В бой за свое здоровье!

Однако не надо торопиться. В бане надо все размеренно, степенно так делать… Веничек ваш, конечно, как пришли, лежит в тазике с горячей-прегорячей водою?

Пусть еще настоится березовая (дубовая) водичка, а вы идете под душ с мылом и мочалкой (передохнув в очередной раз после посещения парной) и моетесь. Мыть, собственно говоря, и нечего, поскольку вся грязь через поры с потом сошла. Значит, для святости, что называется. Голову только дегтярным мылом, а тело – простым. Помылись, ополоснулись и снова идете в предбанник. Отдыхаете дольше, чем прежде, так как вам предстоит нелегкая процедура – париться с веником.

Правильно, мои дорогие, пульс проследили, он в самой норме, будто вы и вовсе не заходили в жаркую комнату ни разочка. Вынимаете веник, встряхиваете его и идете париться наконец. Заждались, небось, чуть ли не месяц ходили лишь прогреваться!

Как и прежде, сначала постойте на первой ступеньке, потом на второй и, привыкнув к жару, залезайте на самую верхнюю. С чего же начать? Правильно, догадались, мои красавицы! Конечно же, со ступней. Посильнее, посильнее бейте их, чтобы стали они розовыми, чтобы заиграла в них кровь, а потом… Ну что я тут буду повторять-расписывать, коль вы сами давно знаете, что именно с них, наших оконечностей, и начинается здоровье.

Вот вы и машете быстро веничком и уже приступили к «обмахиванию» ручек и ножек своих, отчего они стали тоже, как ступни, розоветь и разогреваться и будто бы исчезать куда-то, да? С каждым взмахом березового ароматного букетика все становится легким-прелегким. Недаром новгородская бабушка говорит: «Как выходишь из бани, будто снова родился, словно сто пудов с тебя сняли».

Пока вы так вот паритесь, дам-ка я вам еще кое-какие советы полезные, о которых Антонина Александровна мне поведала. Надеюсь, вы не с открытой головой паритесь? Да, да, каждый раз, заходя в парилку, необходимо шерстяную шапочку на голову натянуть, чтобы она, головушка ваша, не перегревалась, а волосы от температур излишне высоких не секлись.

Однако вижу, вижу, что некоторые возразить хотят: дескать, куда же вы нас толкаете, уважаемая Валентина Михайловна, со своей новгородской бабушкой. Да я в парилку ни за что на свете не пойду, ибо этого мое сердечко не выдержит. И напрасно! Если вы будете делать как надо, то никакой беды с вами не произойдет, а удовольствия не оберетесь.

А я вот что еще хочу сказать. Однажды моя пациентка покупала внутри нашего питерского мюзик-холла мою книжечку «Разыщи в себе радость». Она одну уже приобрела и решила для подарка подруге еще одну купить. И услышала ненароком разговор одной полной дамы «продвинутого» возраста, которая жаловалась и корила нехорошую Травинку за то, что та советует старикам обливаться холодной водой…

Однако не я такое придумала, а господин Себастьян Кнейп, что жил в земле Баварии в прошлом веке и оттуда, из своего века, дает нам добрые советы, милый человек, священник по званию и врачеватель от Бога.

И никогда не поздно начать, коль скоро вы еще хотите жить и радоваться и не болеть. Помните, что сказал Поль Брэгг? Забыли? Напомню: болеть – это не значит жить.

Наверное, догадались, к чему я клоню? Правильно, ведь вы у меня умные-разумные. После парилки просто необходимо облиться холодной водицей. Если вы закончите свой банный день этой нехитрой процедурой, то получите ни с чем не сравнимое удовольствие оттого, как заиграет кровушка, расправляются сосуды. Жизнь станет для вас радостной, какой она и должна быть!

А кому уж совсем нет возможности попасть в баню да попариться березовым веничком, могу совет дать, как в городской квартире, в обыкновенной ванной березовую парную устроить. Соберите листьев березовых побольше, посушите их под столом или на шкафу, загрузите в полотняные мешки, и пусть лежат. А зимою кладете две большие горсти в марлю, завязываете ее концы и кидаете в ванну. Открываете кран с горячей водой. А сами часок-другой хозяйственными делами займитесь.

Настоялись листья, вода стала коричневой, как в лесном озерке, а ароматы пошли по квартире какие… Потом бросаете в воду градусник. Так, 38 градусов по Цельсию. Раздеваетесь, и бултых в маленький свой водоем с ласковой водичкой. Да не лежите недвижимо в ней! Подвигайтесь, потрите ручки-ножки и другие части тела. Ох и здорово же! Полчаса необыкновенного блаженства, а после этого ощущение такое же, будто вы вышли из парной, попарившись.

Но вернемся к рассказу Антонины Александровны, она как раз о нашей красавице белоствольной собирается рассказать.