Текст книги "В сладком плену"

Глава 14

Бродлей, Эссекс

Двенадцать дней Рождества

1687 год

Рождественский день, а за ним и ночь прошли в усадьбе Бродлей на удивление скучно. Поначалу Каролина пыталась связать это с отсутствием главы семейства и нездоровьем хозяйки, но быстро отказалась от своих предположений. Уже на второй день она пришла к выводу, что болезнь миссис Тарбелл – обыкновенное похмелье, ибо та выпивала портвейна больше, чем могла позволить себе женщина. И хотя мать Ребы никогда не появлялась на людях пьяной, но за ужином она вдруг становилась агрессивной, у нее сильно краснело все лицо. А после ужина миссис Тарбелл исчезала, видимо, напивалась в спальне. Во всяком случае, это объяснило бы ее неизменно плохое настроение за завтраком.

Странное было Рождество. Тарбеллы никого не звали в гости, даже не ездили в церковь, ссылаясь на снегопад. Девушки бродили по холлам, и в конце концов сама Реба признала, что в Лондоне куда веселее.

Каролина опять затосковала по дому, вспоминая, как они праздновали Рождество в Уильямсберге у тетушки Пет.

Розовый уильямсбергский дом с зелеными ставнями преображался. Входную дверь украшал венок из остролиста и лавра, перевитый красной лентой, на медном канделябре в холле и над дверным проемом висела омела, подсвечники были вставлены в маленькие веночки. Все камины на первом этаже топились ароматными ореховыми дровами, а перила лестницы были увиты длинными гирляндами из сосновых веток и падуба.

После праздничного обеда все поднимали тост за здоровье близких, взрослые пили лучшую мадеру из запасов тетушки Пет, а дети – горячий фруктовый пунш.

Приходили родственники и друзья, под омелой целовались, повсюду звучал смех. А потом Лайтфуты с тетушкой Пет сами отправлялись в гости, захватив из дома корзинки, где лежали рождественский пирог, фрукты и орехи. Были танцы, веселье, катание на санях…

В Бродлее все по-другому.

Хотя в Эссексе тоже рос падуб, ни одна гирлянда или веточка омелы не украшала огромный дом. В комнате для прислуги, где все захмелели и распевали непристойные песни, и то было веселее, чем в господских покоях.

Здесь, несмотря на громадный камин, не удосужились даже в сочельник сжечь большое полено! И это в Англии, в сельском доме!

По сравнению с унылым Рождеством в Эссексе праздник в колониях, по крайней мере в Уильямсберге, казался всеобщим сумасшествием.

А когда Каролина спросила, приедут ли в гости соседи, Реба покачала головой:

– Мы не приняты в здешнем обществе. Папа купил усадьбу и все остальное, но этого недостаточно. – Заметив озадаченный взгляд подруги, она добавила: – С тех пор как мы сюда переехали, никто здесь не появился.

– Совсем никто?

– Нет, один человек приезжал, – вспомнила Реба. – Однажды у сэра Кайля была деловая встреча с папой. Но он приехал без жены. А когда мама отправилась с визитом к леди Уиллистон, та сказалась больной и даже не сошла вниз, послав горничную, хотя днем ее видели разъезжающей в карете по всему Эссексу!

– Может, сэр Кайль приедет снова? – Каролина сразу же поняла нелепость своего предположения: ведь не пошлет же он к Тарбеллам с визитом жену. – Но есть же и другие люди.

Реба поняла, что подруга имела в виду.

– Есть, – сухо сказала она. – Все умирают от нетерпения приехать в Бродлей, а мама не желает их видеть. Ей хотелось иметь дом, в котором можно принимать дворян… И оказывается, напрасно.

«Значит, твоя мать пренебрегает старыми друзьями, – с отвращением подумала Каролина. – Так нечего удивляться, что она не может завести новых».

Под самое Рождество снег перестал, и следующий день выдался солнечным. Пока девушки спали, от соседей из Уиллистон-Хауса пришло приглашение на бал. Но Тарбеллы, разумеется, поехали бы туда в любую погоду.

– Мама говорит, это будет наш первый шаг в высшее общество, – взволнованно сообщила Реба. – Правда, сэр Кайль небогат, зато имеет вес среди местного дворянства.

Каролине не понравились слова подруги, хотя она понимала их справедливость. Приглашение немного отвлекло ее от тоски по дому.

Вечером, когда все готовились к отъезду, девушка наконец узнала, для чего ее пригласили в Бродлей. Оказалось, не только из дружеского расположения. Она здесь, чтобы «спасти этот день», как театрально выразилась Реба.

Каролина впервые ехала на бал в Англии, поскольку миссис Честертон не позволяла воспитанницам подобных развлечений, а лорд Томас прятал ее от друзей. Поэтому девушка волновалась и зашла к Ребе узнать, что наденет подруга.

Та сидела в халате перед французским трюмо с золоченой резьбой и пудрила лицо толченым алебастром.

– Только подумай! – воскликнула она. – Именно сегодня, когда мне стало известно о возвращении маркиза в Англию, мама должна все испортить! – Реба энергично заработала пуховкой, едва не задохнувшись в облаках белой пыли.

– Остановись, пожалуйста, ты уже совсем белая, люди подумают, ты больна!

– Но я ведь не столь безупречна, как ты, Кэрол. Мне требуется кое-какая помощь. – Реба уныло взглянула на привидение в зеркале и принялась столь же энергично стирать пудру.

– Откуда ты знаешь про маркиза?

– Подслушала. Управляющий говорил маме, что отец надеется продать несколько лошадей маркизу Солтингему, который едет к себе домой. Робин действительно большой знаток лошадей.

– А про маркизу ничего не слышно?

– Нет. Я же не могла вмешиваться в разговор. Она, должно быть, покинула сей мир, ведь Робин еще тогда говорил о ней как об умирающей. И вот, когда он наконец едет домой, начинается самое ужасное! Я так и знала!

– Но что такое случилось? – перебила Каролина, удивляясь, что из Ребы снова приходится вытягивать сведения.

Подруга взяла серебряную щетку, потом швырнула ее на столик и обернулась к Каролине.

– Оказывается, на балу я должна познакомиться с третьим сыном лорда Гейла. Папа уже говорил с ним обо мне, и они надеются окончательно уладить дело после нашего знакомства.

– И что представляет собой третий сын лорда Гейла?

– Да я никогда его не видела, – пожала плечами Реба. – Хотя однажды в Колчестере мне показали его четвертого сына. Обыкновенный долговязый парень, на ходу читал книжку, одет в какое-то старье. О, я просто не вынесу, если придется выходить за такого человека! А в общем, какое мне дело до его внешности? Это же третий сын, понимаешь? Даже не второй, значит, прощай, надежда на титул. Меня никогда не будут называть леди Гейл, если, конечно, оба старших брата не умрут один за другим.

Каролина, романтичная натура, хотела бы надеяться, что подруга интересуется маркизом по велению сердца, а не просто из недостойного честолюбия.

– По словам мамы, все уже решено, только жениху нужно сначала взглянуть на меня. Несомненно, папа соблазнил его огромным приданым, и теперь он желает лишь убедиться, что у невесты одна голова, а не две. Потом мои родители обручат нас, – трагическим голосом сказала Реба, – ведь лорд Гейл – виконт из старинного рода. Представляешь мамину радость? Да и папа наверняка скажет, что это нам на руку, поскольку они живут недалеко от Колчестера, а не на другом конце Англии. Церемония может состояться раньше, чем овдовевший маркиз приедет домой! О, Кэрол, ты поможешь мне?

Каролина решила, что подруга собирается бежать, но справедливо полагает, что вдвоем безопаснее. Значит, с мечтами о первом бале в Англии придется распрощаться.

– Конечно, – подавив сожаление, ответила девушка. – Куда ты хочешь уехать?

– Никуда. – Реба выглядела озадаченной. – Я останусь здесь, только хочу, чтобы ты помогла мне с третьим сыном лорда Гейла во время сегодняшнего бала.

– И что я должна с ним сделать? – тревожно спросила Каролина.

– Увлечь его! На время, пока маркиз не попросит моей руки.

– Но ведь у меня нет богатого приданого, о чем свидетельствует мое бальное платье. И если, как ты утверждаешь, его интересуют деньги…

– О, Кэрол, с тобой он забудет о деньгах. Ты сведешь его с ума! Выбирай любое из моих платьев и любые украшения. Горничная мамы причешет тебя по последней моде.

– Она и без того занята вашими прическами, – возразила Каролина, хотя давно мечтала о самом красивом платье из гардероба подруги.

– Ничего, она найдет для тебя время. Иначе я скажу, кто стянул из маминого кармана золотое кольцо покойного дядюшки Майкла, а потом говорил, что оно потерялось. Не стой как изваяние. Ты не можешь поехать в этом! – Реба с презрением оглядела лучшее платье Каролины. – Иди сюда, я помогу тебе выбрать наряд.

Через несколько минут Каролина уже надевала серые шелковые чулки с серебряными стрелками («У тебя прекрасные ноги, ты должна показать их, выходя из кареты или кружась по залу») и тонкую кружевную рубашку.

– Кружева будут видны у локтей, они подчеркнут красоту твоих рук. Можешь оставить ее себе, Кэрол, – небрежно сказала Реба, протягивая ей атласные туфли. – Я купила их два года назад, когда нога у меня была поменьше. Хотя туфли не совсем новые, зато очень подходят к бальному платью.

Нижняя юбка с небольшим шлейфом представляла собой настоящее чудо из темно-серого атласа, богато украшенного серебряной вышивкой.

– Моя лучшая юбка, совсем новая. Представь, как ты приподнимешь ее, вылезая из экипажа. Ведь мне бы не хотелось, чтобы ты ее промочила или испачкала.

Потом Каролина получила именно то платье, о котором она мечтала: из тонкого сизого бархата, с глубоким вырезом, и на каждом плече сверкали бриллианты. Чтобы носить такое декольте, нужно иметь белоснежную, отливающую перламутром высокую грудь, какая была у Каролины. Узкий корсаж чудесно поддерживал грудь, обрисовывал талию и дальше взрывался необъятной юбкой со шлейфом. Расходящиеся впереди складки Реба собрала на бедрах в виде панье, чтобы показать красоту нижней юбки.

– И не переживай насчет мамы. Она не видела этого платья, я сама покупала все наряды в Лондоне, а платил за них отец.

Восхищенная Каролина полюбовалась шлейфом перед зеркалом и прошлась по комнате, глядя, как он красиво тянется за ней по турецкому ковру.

– Веер! – не успокаивалась Реба.

– У меня есть свой… – возразила ей подруга, имея в виду полученный на день рождения маленький веер из слоновой кости.

– Тебе нужен другой. – Реба порылась в шкафу, достав оттуда настоящее произведение искусства из тонких костяных пластинок, украшенных бриллиантами, и серебряных кружев. – Этот будет прекрасно смотреться с кружевами твоей рубашки.

Каролина грациозно обмахнулась веером, как ее учили дома в Виргинии.

– И вот еще серые лайковые перчатки. Не бойся, если порвешь, мне они все равно малы. Когда тебя причешет мамина служанка, – с удовлетворением заключила Реба, – ты будешь просто неотразима.

Но после того как горничная уложила чудесные волосы Каролины в высокую прическу, обнажившую гибкую шею и маленькие уши с парой жемчужных серег, слово «неотразима» уже казалось явным преуменьшением. Чтобы придать законченность этому совершенству, Реба прилепила возле рта маленькую черную мушку.

– А теперь посмотри на себя, – приказала она.

Каролина повернулась к зеркалу, с изумлением разглядывая серебристое видение.

– Как я его узнаю? – спросила она, возвращаясь наконец к действительности.

– О, нас представят. Воображаю себе… если он опоздает. Тогда мама будет в ярости, ей не терпится покончить с делом, – засмеялась Реба.

– А вдруг ему не нравятся блондинки? Вдруг он предпочитает брюнеток? Или рыжих вроде тебя? – Каролина мрачно взглянула на подругу. – А вдруг он вообще против колонисток и предпочитает только англичанок? Или ты сама понравишься ему с первого взгляда, и он скажет: «Она должна быть моей!»

– Не скажет, когда увидит тебя в этом наряде, – мгновенно отмела сомнения подруги Реба и, сжав ее руки, взмолилась: – Заставь его влюбиться! О, сделай это для меня, Кэрол, а я сделаю все для тебя!

– Постараюсь, – искренне пообещала Каролина, вспомнив, что сделала для нее подруга. – Я как-нибудь отвлеку его внимание, чтобы сегодня вечером он не просил твоей руки. Приложу все силы.

Глава 15

Уиллистон-Хаус, Эссекс

Второй день Рождества

Тем не менее Каролина облегченно вздохнула, когда знакомство с третьим сыном лорда Гейла не состоялось по причине его отсутствия.

– Может, он вовсе не приедет в такую погоду, – объявила хозяйка. – Дороги обледенели, и половина гостей не рискнули выезжать.

Теперь Каролина могла веселиться на своем первом балу в Англии!

Уиллистон-Хаус был типичным английским домом эпохи короля Якова – с просторными помещениями, по которым гуляли сквозняки, огромными кирпичными каминами и высокими окнами. Танцевальный зал, устроенный в большом холле, уступал парадному холлу в Бродлее, но выглядел празднично: целый лес свечей озарял все помещение до самых дальних углов.

Сэр Кайль оказался улыбчивым джентльменом среднего роста и средних лет. Он вышел к гостям в старомодном камзоле сливового цвета и бархатных панталонах, изрядно потертых на коленях. Но, во-первых, он тепло приветствовал гостей, а во-вторых, у него в камине горело традиционное большое полено. Огонь весело потрескивал, вино лилось столь же непринужденно, как речь хозяина, весь дом украшали рождественские венки и гирлянды из омелы и остролиста! Джентльмена с такими мягкими, изысканными манерами вполне можно было встретить где-нибудь в Виргинии, поэтому в его обществе Каролина почувствовала себя как дома.

Зато леди Уиллистон отличалась от супруга. Эту высокую холодную женщину никто бы не назвал красавицей, однако с годами в ее облике появилось то, чего наверняка не было в юности, – индивидуальность. Одежда леди Уиллистон также не отличалась новизной, хотя платье из розовато-лиловой парчи, отделанное серыми кружевами, служило отличным фоном для красивых старинных украшений. «Семейные драгоценности», – решила Каролина. С холодной любезностью поприветствовав Тарбеллов, хозяйка задержала взгляд на Каролине, но легкое удивление тут же исчезло, едва миссис Тарбелл объяснила, что это не ее дочь, а школьная подруга дочери.

Простое одеяние леди Уиллистон резко контрастировало с желто-зеленым туалетом гостьи и переизбытком всяческих украшений.

Видимо, пытаясь смягчить впечатление от холодности жены, сэр Кайль был само радушие. Каролина поняла, что он хочет наладить отношения с соседями, невзирая на вздорный нрав супруги. Разговаривая с Каролиной, он искренне поинтересовался жизнью в колониях. Наконец-то она встретила человека, задающего умные вопросы.

Ее появление вызвало бурный восторг у молодых щеголей (в основном именно они съехались на бал, не испугавшись плохих дорог), и девушка сразу оказалась в толпе поклонников. Хозяйка была поражена, а мать Ребы грозно нахмурилась, ибо ее дочь-невесту совершенно затмили.

Внимание многочисленных поклонников кружило голову Каролине, словно вино. Она танцевала с одним, потом с другим, поскольку все молодые люди желали пригласить ее. Правда, ни один из них ей не запомнился, она все время думала о Томасе.

Каролина поискала глазами Ребу. Подруга была в красивом золотисто-коричневом платье, очень шедшим к цвету ее волос. Она танцевала с сэром Кайлем и откровенно заигрывала с ним. Потом Каролина заметила в толпе леди Уиллистон, которая, поджав тонкие губы, тоже наблюдала за Ребой.

– Мама сказала, что больше не позволит мне надевать это платье, – шепнула Реба, когда подруги ненадолго ушли с танцев, чтобы поправить свои прически. – По ее мнению, ты меня затмеваешь! Она даже устроила допрос, отчего ты приехала к нам в простом коричневом платье, если у тебя есть такие наряды. Я сказала, что у вас в колониях приезжают в гости скромно одетыми, а щеголяют туалетами лишь под конец визита. Кажется, она поверила! – весело засмеялась Реба.

Видимо, ей очень нравилось дурачить свою властолюбивую мать.

– А если бы она узнала, что на мне твое платье, – расхохоталась Каролина, – то приказала бы нам поменяться нарядами здесь же и немедленно!

– А если бы я знала, что сын лорда Гейла не приедет, то сама надела бы его. – Реба приникла к зеркалу и подрумянила щеки.

«И выглядела бы хуже меня», – снисходительно подумала Каролина.

– Удалось тебе разузнать про своего маркиза? – спросила она.

– Да! – воскликнула Реба, но тут в комнату впорхнули дамы. – Потом расскажу. Ой, снова заиграла музыка, а этот танец я обещала человеку, который может что-нибудь знать. Бегу вниз, Кэрол. – И она умчалась, оставив подругу у зеркала.

Каролина заметила холодные взгляды дам и их отчужденность. Разумеется, успех у мужчин не делал ее любимицей в женском обществе!

Но ей нет до этого дела. И вообще святки в Эссексе лишь эпизод, потом она уедет в Лондон, к лорду Томасу. Каролина в последний раз прикоснулась к волосам и поднялась, весело улыбнувшись дамам. Некоторые отвели глаза, другие, наоборот, смотрели со злобой во взгляде. Не переставая обворожительно улыбаться, девушка отправилась танцевать.

На верхней площадке лестницы она поправила платье, глубоко вздохнула и стала медленно спускаться вниз. Каролина сознавала, как сверкают бриллианты на ее плечах, как отливает перламутром обнаженная кожа рук и шеи, как серебрится нимб волос. Она смотрела на шумную толпу гостей, не замечая никого в отдельности. Все они лишь цветная мозаика из шелка и атласа. Вот если бы здесь оказался Томас и повел ее танцевать! Но пока она спускалась по лестнице, мысли о возлюбленном оставили ее.

Каролина и не подозревала, что за ней внимательно наблюдал один из гостей в черном бархатном камзоле с серебряным шитьем, белоснежной рубашке с тонкими кружевами и темно-синих атласных панталонах. Терпеливо дождавшись, когда серебристая красавица сойдет с последней ступени, он шагнул навстречу и поклонился. Девушка узнала человека, который запер ее в «Звезде и подвязке», но прежде чем она успела ахнуть, незнакомец спросил:

– Вы позволите?

Каролина не сопротивлялась, когда джентльмен взял ее за руку и вывел на середину зала. Ведь он мог рассказать о ночном происшествии, и тогда мать Ребы отошлет ее в Лондон.

– Итак, я снова нашел вас, – улыбнулся незнакомец, – и притом в гораздо лучшем положении. Никто не собирается ни застрелить вас, ни проткнуть шпагой. Вы любите опасные приключения?

– Разумеется, нет! Я сделала это, чтобы… На спор, – наконец ответила девушка, прибегнув к объяснению, которое она дала лорду Фредди.

– На спор? – Партнер с интересом окинул ее взглядом. – Странно, что братья не охладили ваш пыл.

– У меня нет братьев.

– Ну, тогда ваши родители. Уж они-то у вас, конечно, есть?

– Мои родители живут в Америке.

– О! Значит, вы далеко от дома… Учитесь в школе, полагаю?

– Вот именно. В пансионе миссис Честертон, – вызывающе ответила Каролина.

– Теперь ясно, почему я вас не нашел, – пробормотал незнакомец. – Боюсь, вам пришлось бежать всю дорогу.

– Съехав с крыши таверны, я села в карету друзей. Кстати, из-за вас я могла разбиться, если бы упала на землю, – возмутилась Каролина. – Это же вы заперли меня в столовой!

– О, мне известно, как вы бежали, – улыбнулся незнакомец, и девушка отметила, какие у него белые красивые зубы и уверенный взгляд. – На снегу остались четкие следы. Но больше всего меня занимал вопрос, почему вы это сделали. Почему не дождались, пока вас отвезут домой в экипаже? – Каролина залилась ярким румянцем, и он сказал: – О, понимаю. Вы решили, что я вернусь, напою вас и соблазню? Или вы подумали обо мне еще хуже? К примеру, разорву на вас одежду и возьму силой?

Разговор зашел слишком далеко! Выражение серых глаз незнакомца говорило ей, что этот человек никогда бы себе такого не позволил, однако его дерзость привела Каролину в бешенство.

– Нет, я подумала, что вы будете играть всю ночь, а утром отвезете в школу, откуда меня немедленно выгонят!

– А вы не хотели возвращаться домой с позором? Ну, это мне понятно и хотя бы объясняет нелестное мнение, которое у вас сложилось обо мне.

– У меня не сложилось никакого мнения! – воскликнула Каролина, сбившись от волнения с ритма. – Я даже не знаю вашего имени. И вообще неприлично приглашать меня на танец, мы не представлены друг другу.

– Неужели? – Лукавая улыбка мелькнула на его лице.

Сегодня девушка казалась еще красивее и женственнее, чем в ту ночь. Она напомнила ему серую кошечку из его детства. У того неуклюжего пушистого зверька были такие же огромные сверкающие глаза, и его долго не удавалось извлечь из темного погреба. А когда он все-таки ухитрился взять котенка на руки, тот дико взвыл, запустив острые когти ему в грудь, и по дороге злобно смотрел на него. Даже лакая молоко, кошка не забывала с опаской поглядывать в его сторону. Потом явилась сестренка и начала возиться с живой игрушкой, повсюду таскала с собой, кормила, даже спала с ней. Однако с самого первого дня кошечка почему-то решила, что ее настоящий хозяин именно он. Стоило ему появиться, она терлась о его ботинки, мурлыкала и грациозно помахивала хвостом. В конце концов они пришли к полному взаимопониманию.

Теперь он гадал, удастся ли ему добиться такого же взаимопонимания с юной мисс Лайтфут.

– Думаю, ночь, которую мы вместе провели в гостинице, могла бы заменить нам официальное знакомство, – усмехнулся он, и Каролина испуганно посмотрела на него.

Один из молодых людей, настойчиво преследовавший ее весь вечер, а сейчас танцевавший неподалеку, мог услышать слова незнакомца.

– Едва ли стоит называть это «ночью, которую мы вместе провели», – поспешно отозвалась Каролина, хотя они были уже далеко от юного поклонника. Тем не менее глаза у того округлились. – Вы меня компрометируете, нас уже подслушали!

– Кто? – Незнакомец повернул голову. – А, тот джентльмен в желтом, который танцевал рядом?

– Да, который с упреком смотрит в мою сторону! Завтра вся округа узнает, что я посещаю гостиницы с незнакомыми мужчинами.

– Успокойтесь, мисс Лайтфут. Я прослежу, чтобы ваша репутация не пострадала. Молодой человек убедится, что до этого вечера я никогда вас не видел, а если моего слова окажется недостаточно, то ему придется долго выздоравливать.

Каролина нерешительно посмотрела на своего партнера. Кажется, он хочет стать ее защитником.

– Похоже, я давно не был в Англии и забыл светские приличия. Итак, разрешите представиться. – Музыка смолкла, и он низко поклонился: – Рэй Эвисток, к вашим услугам.

– Каролина Лайтфут, – взволнованно отозвалась девушка, заметив, что к ним идут ее прежние партнеры. – Надеюсь, вы никому не скажете о «Звезде и подвязке»…

– Мисс Лайтфут, можете положиться на меня. Ваши мрачные тайны умрут вместе со мной.

Каролина снова вспыхнула. Этот насмешник просто невыносим! Она гордо отвернулась и сразу приняла новое приглашение от подоспевшего юноши. После него она танцевала с другим партнером, потом с третьим, но все время следила за Рэем Эвистоком. Сначала тот долго разговаривал с хозяином бала. Видимо, они были друзьями, поскольку в конце беседы сэр Кайль засмеялся и похлопал гостя по спине. Потом Рэй подходил к другим. «Кажется, он здесь весьма популярен», – с некоторой досадой подумала Каролина. Она тоже привлекала внимание, но говорить о всеобщей симпатии не приходилось.

Конечно, Рэй Эвисток не выдаст ее секрет, почему-то он казался ей надежным и честным, хотя что-то в нем смущало девушку, может, лукавый взгляд серых глаз или волчий оскал. Потом они снова танцевали.

– Я узнал о вас много интересного, мисс Лайтфут. Оказывается, вы гостите у новых владельцев Бродлея и останетесь еще недели на две.

– Я приехала только на святки, – осторожно поправила его Каролина, отмечая, как легко и уверенно Рэй ведет партнершу.

Он грациозен, у него длинные руки и ноги, пружинистая, мягкая походка. И все же, несмотря на обаяние, девушка не могла простить ему бесцеремонного поведения в «Звезде и подвязке».

– Хорошо. Надеюсь, мы скоро увидимся.

– Возможно, мы будем много выезжать, – рассеянно сказала Каролина. – Вдруг меня не окажется дома?

На загорелом лице Рэя появилось настороженное выражение.

– Вы же, мисс Лайтфут, не осуждаете меня за спасение вашей жизни?

Такой поворот не устраивал девушку, ведь отказав ему, она проявила бы черную неблагодарность.

– Довольно странная манера спасать жизнь! – в сердцах произнесла она. – Я не привыкла, чтобы меня хватали и обращались, как…

– Как с молодым человеком, которого необходимо хорошенько проучить? – спокойно закончил Рэй. – Вы же переоделись мужчиной, позвольте вам напомнить.

– Но вы знали, что я женщина. Вы знали…

– Интересно, как я мог узнать? По румянцу, залившему ваши щеки, когда вы заметили мой взгляд? По вашим женственным движениям?

– Мои движения не были женственными! Я практиковалась перед зеркалом!

– Неужели? А мне они показались женственными. И потом, ни у одного парня нет такой кожи. – Рэй многозначительно взглянул на ее грудь. – Хотя тогда вы были плоской. Думаю, очень болезненно перетягивать это великолепие тугими бинтами.

– Как вы смеете говорить мне такое? – вспыхнула девушка. – Ни один джентльмен не позволил бы себе этого! Я больше не стану танцевать с вами, сэр.

– А если я не джентльмен? – засмеялся Рэй. – Вдруг я забыл, как быть джентльменом?

Каролина попыталась ускользнуть от него, однако сильная рука сжала ее запястье.

– Если вы сбежите во время танца, меня непременно спросят о причине нашей размолвки. – Ослепительная улыбка не предвещала ничего хорошего. – Прикажете сказать правду?

– Но вы же обещали! – испуганно воскликнула девушка. – А джентльмен не берет свое обещание назад!

– Значит, я опять стал джентльменом? – Серые глаза смеялись. – И ваше отвращение ко мне не столь велико, чтобы вы могли бросить меня посреди зала?

– Я не говорила ничего подобного. – Каролина метнула на него взгляд, полный ненависти. Музыка смолкла, блестящие черные башмаки остановились у края серебристого платья. – Желаю вам приятного вечера.

– Не торопитесь! – При первых тактах нового танца он стремительно увлек ее на середину залы, и никто из молодых людей, ждавших своей очереди, не успел даже подойти к ней. – В этих краях я теперь лишь гость. У меня нет времени, нужно пользоваться каждой минутой.

И с этими словами он ловко выскользнул с партнершей в небольшой альков, отгороженный от зала плотным занавесом. Тут не было ни души. Два высоких стрельчатых окна прорезали стену почти до самого потолка, и очутившемуся здесь могло показаться, что он стоит посреди зимнего ландшафта. Ветви старых деревьев сгибались под тяжестью снега, поблескивавшего под луной, пушистый ковер устилал приусадебную лужайку. От такой красоты захватывало дух.

Рэй остановился у окна, предоставляя Каролине насладиться прекрасным видом, но не выпуская ее руки, как в свое время не отпускал серого котенка.

– Эссекс очень красив, – тихо сказал он. – Только он мне больше не нравится.

– Почему?

– А вам не все равно? – улыбнулся Рэй, заглянув ей в глаза.

В лунном свете жесткие черты его лица смягчились, глаза потемнели, и Каролина вдруг почувствовала, что ей действительно не все равно, видимо, ее сердце тронула печаль в голосе Рэя. В конце концов, он ничего ужасного не сделал, а даже спас ее, уведя наверх, чтобы уберечь от худших неприятностей, а может, и от смерти.

– Думаю, мне не все равно, – почти шепотом ответила Каролина.

Рэй удивился, с лица исчезла привычная насмешливая маска… Неожиданно он стал беззащитным. Как в то время, когда маленький серый котенок завоевал его сердце, ласково мурлыкнув и доверчиво потершись о ногу.

– Скажите, почему вы больше не любите Эссекс?

Он смотрел мимо нее, мимо заснеженного пейзажа, куда-то за пределы этой красивой земли.

– В юности мы все совершаем определенные поступки, некоторые уже непоправимы.

Каролина поняла его. Она сама поступила так с лордом Томасом… Но сейчас неуловимый любовник был далеко, а Рэй Эвисток – очень близко. Девушка ощущала с ним духовную общность: его горести, ее горести…

– Возможно, не столь уж непоправимы, – сказала она.

– Вы так думаете? – быстро спросил Рэй.

– Конечно. Мужчина всегда может измениться. – А про себя добавила: «Или девушка».

– Может… Но только с настоящей женщиной.

Каролина вдруг очутилась в объятиях Рэя и невольно приникла к его груди. А когда тот поцеловал ее, девушке неожиданно показалось, что они созданы друг для друга. В этот волшебный миг Каролина уже не спрашивала себя, правильно ли она поступает.

Рэй отвечал на ее порыв с нежностью: погладил рукой серебристые волосы, слегка прикоснулся губами к пылающим щекам, длинным темным ресницам, гладкому лбу. Он не допустил никаких вольностей, хотя его смелость не встретила бы отпора, и не вышел за рамки того, что мог позволить себе настоящий джентльмен по отношению к девушке из благородной семьи.

Но Каролина, потрясенная его близостью, вдруг отпрянула.

– Мистер Эвисток… – начала она.

– Думаю, теперь вы могли бы называть меня по имени. – В его голосе слышалась легкая насмешка.

– Хорошо, Рэй. Если вы хотите, чтобы мы остались друзьями, то больше не хватайте меня подобным образом, даже когда мы будем наедине.

То же самое однажды сказала его кошка. Правда, не словами, а маленькими зубами, острыми коготками и яростным шипением. Но он проявил упорство, и киска сама пришла к нему, ласково мурлыкая. Когда-нибудь и эта девушка с серыми глазами, сверкающими в лунном свете, тоже придет к нему по собственной воле. Сердце у Рэя вдруг замерло от предвкушения, и всего пережитого как не бывало.

– Мисс Лайтфут, – начал он, – Каролина, с вашего позволения, если вы улыбнетесь, то обещаю не хватать вас.

– Надеюсь, я могу доверять вам, сэр, – улыбнулась девушка.

– Но только с одним условием. Обещаю не хватать вас, покуда вы сами не попросите.

Смысл был ясен… и восхитителен. В полном смятении Каролина забыла о Томасе, забыла о Ребе, забыла о женихе, которого должна очаровать. «Рэй Эвисток, – мечтательно подумала она. – Этого человека нетрудно любить. С ним женщина может чувствовать себя в безопасности. А какие у него пьянящие губы!»

– Итак, завтра я могу заехать за вами?

– Да, – радостно отозвалась девушка.

Рэй Эвисток, которому легко давались победы над женщинами, и только одна возлюбленная бросила его, теперь готов был выступить в роли поклонника юной мисс Лайтфут… Во всяком случае, на время. Однако до конца Рождества он должен принять нелегкое решение. Ладно, там будет видно, а пока…

Каролине нравилась любезность Рэя, она чувствовала уважение к себе. Его умение держаться в рамках приличий говорило ей… Увы, говорило не в пользу Томаса, который воспользовался ее беззащитностью, когда она лежала в ванне. Девушка покраснела, а Рэй подумал, что причиной тому стал его поцелуй, и пришел от этого в восторг.

– Может, вы останетесь в Англии? – быстро спросила Каролина, смутившись от пристального взгляда.

– Возможно. – Ради нее Рэй готов был рискнуть даже жизнью.