Текст книги "Моя малая родина (сборник)"

10. С ними молодею

А я вас знаю!

Конец августа. На селе полным ходом идут уборочные работы. Московский обком партии отправил своих внештатных лекторов, преподавателей – экономистов сельскохозяйственных вузов, в районы оценить уровень знаний экономики и организации производства у руководителей и специалистов среднего звена совхозов и колхозов. Захожу в приёмную райкома партии. Представившись, спросил: «Могу ли увидеть первого секретаря». – «Он в управлении сельского хозяйства, проводит селекторное совещание с руководителями совхозов и колхозов района», – ответила женщина, сидевшая в приёмной. – «Как туда пройти? – «Пойдёмте, я вас провожу».

В здании управления поднялись на второй этаж. Слышно, как в кабинете начальника идёт разговор на повышенных тонах. Кто-то по селектору оправдывается и, вдруг, как выстрел в ухо, за дверью раздался мат. Сопровождавшая женщина приоткрыла дверь и, пропустив вперёд, предложила войти и присесть на стул, стоявший у входа. Первый секретарь райкома, не прерывая свою брань, продолжил кричать в микрофон: «Идёт уборка, а вас в хозяйстве нет!» Фразу он закончил матом. Присмотревшись, в лице тридцатипятилетнего секретаря узнал бывшего студента нашего института, своего дипломника. Без паузы, он назвал, чью-то фамилию. Ему по селектору спокойно ответил приятный баритон: «Я вас слушаю». Снизив голос на полтона, секретарь, назвав собеседника по имени и отчеству, сказал: «Вы знаете, что область не выполняет план по зерну. В северных районах неурожай, а у вас зерна много, вы можете сдать ещё 200 тонн». Все сидевшие в кабинете услышали ответ: «Я план сдачи выполнил, у меня нет зерна». – «Нет, есть! Я знаю!» – «Нет у меня 200 тонн». Секретарь, обратившись к прокурору и главному агроному района, распорядился: «Завтра поезжайте в хозяйство, покажите, где у него 200 тонн, и пускай он попробует их не сдать!» Придвинув микрофон и наклонившись к нему, он сказал: «Вы, слышите меня?!» Голос ответил: «Да». Совещание закончилось. Все, собрав свои бумажки, молча, направились к двери.

Последним шёл первый секретарь. Бывший дипломник узнал меня, остановился, улыбаясь, протянул руку, мы поздоровались. – «Слышали!» – «Да! Такого я от вас не ожидал. Разве можно так на весь район матом крыть директора совхоза». – «Да разве он у меня один такой. Из двадцати таких четверо! Только я за порог района, и они тут же исчезают из своих хозяйств!» – «Что же вы их не замените?» – «Кем? В хороших кадрах руководителей – острейший дефицит! Помогите!» Узнав цель приезда, он дал необходимые распоряжения.

Каждый раз, возвращаясь из хозяйств в управление и работая в кабинете за столом, подводя итоги опросов специалистов за день, заметил, что женщина у окна иногда как-то пристально на меня смотрит. Подумал, может быть, мы где-то встречались. Нет, не припомню. Спросил: «Вы так смотрите, будто мы знакомы». – «Да, я вас знаю. Мы учились в одной группе на первом курсе института. Я запомнила, как вы у доски сдавали экзамен по высшей математике». И напомнила, как это происходило.

Наша группа сдавала свой первый экзамен в институте. Все столпились около аудитории, конечно, волновались. Ждали доцента, грузноватого старичка, ниже среднего роста, с крупной головой, на которой редкие седые волосы торчали коротким ёжиком. Вот и он идёт. Пригласил зайти в аудиторию. Все расселись, стало тихо. Доцент не торопясь, разложил на столе билеты, посмотрел на экзаменационную ведомость, спросил, все ли присутствуют и здоровы ли. Аудитория дружно ответила: «Все здоровы!» – «Вот и хорошо. Приступим. Кто знает высшую математику на «отлично»? – поднимите руки». Из группы такой нашёлся один. «Идите ко мне, вот ваше задание, решайте на доске», – сказал он студенту и дал листок бумаги с заданием. «Кто знает высшую математику на «хорошо»?» – продолжил он. Таких оказалось человек десять. «Берите билеты и садитесь за первые столы, готовьтесь». Когда хорошисты уселись на свои места, дверь аудитории открылась, и заглянувшая лаборантка кафедры сказала, что доцента кто-то вызывает. Он ушел, отсутствовал минут десять. За это время были отмобилизованы все шпаргалки. Когда он вернулся, в аудитории тут же воцарилась тишина. От двери он, молча, опустив голову, не торопясь, прошёл к окну, от него опять пошёл к двери, развернулся и, задумавшись, остановился. Кто-то из студентов не выдержал томительной паузы и выкрикнул: «Семён Семёнович, а нам то, что делать?» Он посмотрел в аудиторию и сказал: «А вам … слушать умных людей!» «Начинайте!» – обратился он к студенту, стоявшему у доски….

Командировка заканчивалась. Предварительные итоги опроса специалистов доложил первому секретарю райкома. Сегодня суббота, осталось ещё съездить в одно хозяйство и домой. В третьем часу дня к конторе, где находился, подъехала чёрная «Волга», и её водитель, подойдя ко мне, сказал: «Мне велено вас отвезти, вас уже ждут». – «Кто ждет?» – «Я не знаю». – «Если велело и ждут, то поехали». Едем минут пятнадцать. Дорога межхозяйственная, не широкая, в хорошем состоянии, копирует слегка холмистую местность. Солнечно и тихо, мы с водителем молчим. Справа и слева от пустынной дороги то луга и поля, то лиственный лес. Вдали на обочине стоит «Волга». Когда до неё осталось метров 50, её левая задняя фара замигала. Машина медленно тронулась с места и, проехав 100 метров, свернула на колею, ведущую через небольшое поле в лес. Наш водитель, притормозив, последовал за этой «Волгой». По лесу ехали 5–7 минут. Остановились. Не выходя из машины, водитель сказал: «Вам туда», – и указал на поляну, видневшуюся среди деревьев. Когда вышел к ней, то был поражён её красотой. В окружение густого лиственного леса на высоком берегу реки, поляна диаметром 40 метров, ровная, как стол, освещённая солнцем, блестела изумрудной зеленью лесного разнотравья. Вид так потряс, что не заметил, откуда появились люди, человек 50. Раздались голоса: «Можно начинать!» Подошёл мужчина, поздоровавшись и назвав свою должность районного масштаба, повёл к столам, стоявшим с одной стороны поляны, у кромки леса, и у которых суетились молодые люди. От неожиданности растерялся – куда попал? – «Не стесняйтесь, проходите, здесь только свои – выпускники ВСХИЗО, наше институтское братство!»

Читай!

Сегодня у механиков моя лекция. Захожу в аудиторию. В ней – один студент. – «Здравствуйте, а где остальные?» – «Здравствуйте, я не знаю», – ответил студент, лет сорока. «Как не знаете, уже третий день сессии, а вы не знаю! Где и кем работаете?» – «Работаю заведующим ремонтно-механической мастерской, 15 лет», – ответил он и назвал один из известных подмосковных совхозов-техникумов. «Что окончили?» – «Наш техникум». – «Подведем итог: вы окончили техникум, много лет работаете по специальности – заведующим РММ в совхозе. Курсовую работу выполнили?» – «Да», – ответил студент. «Так, давайте вашу зачетку и расстаёмся по-хорошему. Проводить 20 часов занятий с одним студентом я не буду».

«Читай!» – вдруг сказал студент. «Вы что – шутите?» – «Нет, я корову зарезал и заплатил за сессию, читай!» – уже начиная раздражаться, сказал студент. Пошёл на кафедру, позвонил в деканат, говорю методисту: «На лекцию пришёл один студент, – и назвал его фамилию. – Есть ли ещё студенты на сессии?» «Да, ходят здесь ещё 8–9 задолжников», – ответил методист. Вернулся в аудиторию, студент ждал. Я начал лекцию. На следующий день пришли все – десять человек.

Сегодня двухчасовой семинар на тему «Организация труда». Предваряя разговор, напомнил студентам основные её формы. Более подробно остановился на организации подряда. Он только недавно стал внедряться у нас в сельском хозяйстве. Отметил, что после поражения во второй мировой войне Германия быстро восстановила своё разрушенное хозяйство благодаря повсеместному использованию коллективного подряда. Подчеркнул, что подрядным коллективам удается значительно повысить производительность труда. А на арендном подряде, кроме того, – снизить затраты материально-денежных средств и за счёт экономии повысить свой личный доход.

«Врёте вы всё!» – вдруг сказал студент, сидевший справа. За десятилетия преподавательской деятельности слышал разное: и что вы – наш профессор, и то, что он знает, но не хочет говорить, были и спасибо, и аплодисменты после лекции, но такое – в первый раз. «В чём же я не прав?» Студент встал. Он был 45-лет, высокого роста, широкоплечий, руки, что лопата в земле. – «Я с двумя родными братьями три года работал на арендном подряде в нашем совхозе, и всё развалилось!» – в сердцах ответил он. Было видно – для него это больная тема и мы «насыпали соль на рану». «Вот вы и расскажите нам о своей работе на аренде, а причину, почему всё закончилось печально, мы попытаемся найти вместе».

Студент полчаса подробно рассказал всё, как было. Три брата решили поработать на себя, заняться откормом бычков на мясо. Взяли в аренду совхозный заброшенный скотный двор, отремонтировали, восстановили средства механизации. Молодняк для откорма, 200 голов, дал совхоз. Его директор всячески поддерживал начинание. Под началом старшего, студента института, братья работали, не покладая рук. В результате в течение года среднесуточный прирост живой массы в расчёте на голову скота довели до 800 грамм, почти в два раза превысив совхозный показатель. Совхоз закупал у них выращенный скот, появились «большие» деньги. Это стало заметно и для односельчан. По деревне пошли слухи и пересуды. Нашлись те, кто стал сигнализировать: директор отдаёт им лучших совхозных бычков, «пурит» туда дефицитные конц-корма, затраты списывает на совхоз, за это братья из своих доходов «отстёгивают» директору и т. п. Пошли бесконечные проверки: одна, вторая, третья, но ничего противозаконного проверяющие не находили. Это ещё больше злило деревенских. Теперь они стали разговорами «доставать» жён братьев. Слабое звено нашлось. У старшего брата начались семейные скандалы. «С этой арендой ты всё забросил: дом, детей, «пашешь» за братьев. Ты и без аренды хорошо зарабатывал! Ещё этот институт, ездишь туда, что ты там забыл? Ночью тебя не добудишься. Есть у меня муж, или нет?» – пилила жена каждое утро мужа.

Как-то три невестки, жёны братьев, встретились у деревенского колодца. Жена старшего брата высказала другим невесткам всё, что она думает об их мужьях. Особенно досталось младшей невестке. Мол, её муж – маменькин сынок, за которого с детства «пашет» старший брат. Все его оберегают, не утруждают, всегда всё лучшее ему, а он – лодырь, выпивоха и гуляка, этим пользуется. Невестки заступились за своих мужей. Перебранка перешла в потасовку, а закончилась дракой трёх жён братьев на утеху всей деревни. Младшая попала в больницу. После той драки, у колодца, каждая поставила своему мужу ультиматум: или разводимся, или бросай аренду! Первым ушёл младший брат, за ним вскоре – средний. «Аренда развалилась Скот забрал совхоз, всё стало по-прежнему», – закончил студент. После бурного обсуждения студенты пришли к выводу, что подряд, аренда здесь не причём. Причина в отношениях людей, в зависти, в нашем неумении радоваться успеху других, что это начало раскулачивания ещё не родившихся кулаков.

Экзамен

Сегодня у экономистов-заочников 6 курса экзамен. Когда утром вошёл в аудиторию, оказалось, что пришли сразу обе группы, 73 человека. Тут же студенты задали вопрос: «Как будем сдавать? Нас много, пожалейте себя! Сегодня у нас праздник, сдаем последний экзамен в университете, а дальше – диплом!»

«Да, за годы учёбы вы прошли «33 злодея», а вот о себе в такой ситуации мне действительно нужно подумать». После этих слов аудитория затихла в напряженном ожидании моего решения. «Я вижу, тут в основном женщины, сегодня суббота. Вы слышали, вчера по телевизору президент говорил о демографических проблемах в стране, о необходимости увеличить рождаемость?» – «Да, слышали!» – «Есть среди вас беременные?» Пятеро подняли руки. «А где доказательства». Аудитория зашумела: «Девчонки, встаньте!» Под одобрительные возгласы пять будущих мамаш, смущаясь, встали и выложили на столы свои большие аргументы. «Садитесь! Я думаю, вы все согласитесь, что они наши лучшие студентки: работают, оканчивают университет, вот-вот родят, их нужно оберегать от стрессовых ситуаций! Будем считать, экзамен по организации производства они успешно выдержали. Давайте ваши зачетки. Уверен, проверка их жизнью не изменит мою оценку – «отлично». После некоторой паузы, встав из-за стола, увидел, что в середине аудитории одна из студенток робко поднимает руку. Обращаясь к ней, спросил: «А у вас что?» Встав, она тихим голосом, глядя в пол, попросила: «Поставьте и мне отметку, кажется, я вчера залетела». В аудитории разразился гром от хохота, раздались и протестующие возгласы: «Ещё чего, мы тут все такие, не раз залетевшие!» Экзамен закончился поздно вечером. До предела уставшим сижу в аудитории, заполняю вторые экземпляры экзаменационных ведомостей. Дверь открылась, вошла лаборантка. «Там, в коридоре, девушка очень плачет. Вы ей поставили «тройку», поговорите с ней». Взяв ведомости, вышел в коридор. У окна одиноко стояла зарёванная, стройная, лет 25-ти девушка с запоминающейся внешностью. Подойдя к ней, спросил: «Что случилось, почему плачете?» «Поставьте мне «четверку», – попросила она, продолжая плакать. «Вот тебе раз, стоит из-за тройки так переживать! Вы считаете, что ваши ответы заслуживают более высокой оценки?» – «Нет!» – «Тогда в чём же дело!» «Поставьте, пожалуйста, мне четверку, – всхлипывая, вновь попросила заочница, – мой директор сказал, если за сессию будет, хоть одна тройка, – главной не сделаю». – «Ну, если так стоит вопрос, давайте зачётку! Что ни сделаешь для хорошеньких студенток, чтобы одна из них стала главной!»

В этот раз экзамен был у студентов-механиков. Они взяли билеты. Прошло минут 40, спрашиваю, кто готов отвечать? Тишина. Приглашаю самого старшего, по виду ему 52–55 лет. Услышав свою фамилию, студент как будто обмяк, не торопясь, встал и, испытывая какую-то неловкость, молча, присел у стола. «Отвечайте на первый вопрос!» Студент молчал. «Если затрудняетесь, отвечайте тогда на второй или третий вопрос, как вам удобно, не молчите, ведь вы посещали все занятия по организации производства». Студент продолжал молчать. «Вы меня ставите в затруднительное положение. Рука не поднимается поставить ровеснику «неудовлетворительно». Где и кем вы работаете?» – «Всю жизнь в колхозе, механиком», – наконец-то он тихо выдавил из себя. «Ну, вот видите, у вас огромный опыт, а молчите. Что с вами делать?» Ответил староста: «За седины поставьте тройку, и пусть идет с Богом!» Вдруг колхозный механик сказал: «Можно за меня сын ответит». – «А где сын?» – «Вон он», – кивком головы он указал на парня лет 25, сидевшего у стенки. «Идите сюда, выручайте отца!» Студент не смутился, спокойно взял билет отца и коротко ответил на все вопросы. «Теперь отвечайте на вопросы своего билета». И на свой билет он дал достаточно полные ответы. Обращаясь к аудитории, спросил студентов: «Какие оценки им ставить?» «Поставьте по троечке!» – за всех снова ответил староста. Поставив оценки, закрыл зачётки и передал их студенту-отцу. Когда они вышли из аудитории, студенты спросили, что им поставил. «Отлично», – и пояснил: по справедливости, отцу – за многолетний труд в колхозе и хорошего сына, а сыну – за знания. По улыбающимся лицам было видно, что такой оборот дела студенты одобрили. В этот день они все успешно сдали экзамен.

Где дипломы дают?!

Три дня перед кабинетами деканата толпились более 200 студентов, заезжавших на лабораторно-экзаменационную сессию. Наконец-то занятия начались, все разошлись по корпусам и аудиториям. Декан и два его заместителя сидели в кабинете, молча, душевно опустошенные после разрешения бесконечных студенческих проблем. Теперь можно перевести дух. Вдруг дверь резко открылась и, тяжело дыша, ввалился грузный, представительный, в возрасте за 50 лет мужчина. Он остановился на середине кабинета, оглянулся по сторонам и выпалил: «Где дипломы дают?!» Многоопытный декан, выдержав паузу, не поднимая головы от одной из бумаг, кучей лежавших у него на столе, ответил: «Здесь дают». – «Когда дают?» – «Через шесть лет дают», – в той же позе ответил декан. «О!» – протяжно произнёс мужчина, и тяжело дыша, развернулся и молча, вышел из кабинета. Мы переглянулись, бывало всякое, такое – в первый раз. Прошло не больше минуты, дверь открылась, снова, но уже спокойно, вошёл тот представительный посетитель. Декан внимательно посмотрел на него и предложил присесть.

«У меня вчера весь день был Василий Иванович, ходил по хозяйству, – без предисловий заговорил посетитель. Поехали посмотреть поля, он всё ходил, всё хвалил и вдруг спрашивает: «А кто у тебя главный агроном?» Я говорю, Мария Павловна, кандидат сельскохозяйственных наук! Потом Василий Иванович попросил показать ему наши фермы. Он всё ходил, всё хвалил и спрашивает: «А кто у тебя главный зоотехник?» Я отвечаю, Татьяна Сергеевна, кандидат биологических наук! «Покажи-ка мне твои ремонтно-механические мастерские», – снова попросил Василий Иванович. Он всё ходил, всё смотрел и спрашивает: «А кто у тебя главный инженер?» Я отвечаю, Михаил Иванович, кандидат технических наук! – «А у тебя контора есть?» – «Есть. Конечно, есть!» – «Пойдем, посидим». Пришли в контору. Василий Иванович внимательно смотрел планы, отчеты, всё хвалил и спрашивает: «А кто у тебя главный экономист?» Я ему отвечаю, Зинаида Владимировна, кандидат экономических наук! «Так, сколько же у тебя в совхозе работает кандидатов наук?» – спросил Василий Иванович. «Семь», – ответил я. «А сам-то, что окончил?»… «Техникум». – «Как, какой техникум?!»… «Строительный» – «Это что же, – взорвался Василий Иванович, – получается директор лучшего хозяйства области, у которого «на посылках» семь кандидатов наук, сам не имеет высшего образования. Знаешь, где находится ВСХИЗО?» Да, до института 15 километров. – «Сколько тебе лет?» – «58!» – «Вот что, если хочешь доработать до пенсии директором, завтра же доложишь, что окончил институт!»

«Помогите! – уже обращаясь к декану, попросил представительный посетитель и добавил, – Василий Иванович, Конотоп, первый секретарь Московского обкома партии. Что мне ему доложить?» Декан встал и молча, пошёл к двери, продолжение разговора требовало конфиденциальности, за ним направился представительный мужчина. Больше он в деканате не появлялся. Директором до пенсии и звания Героя Социалистического Труда он доработал.

11. В голицынском парке

Голицынский парк усадьбы Пехра-Яковлевское большой, стар, ему двести лет: падают вековые деревья, много бурелома и сухостоя, зарастает мелколесьем. Но в суете быстроменяющейся жизни он продолжает служить людям. Напоминает нам о вечной красоте природы, является лёгкими Балашихи, крупного индустриального города, естественной средой обитаниия многих представителей животного мира. Здесь можно увидеть ужа и ежа, крота, белку и зайца. Послушать пение пернатых его обитателей: скворца, соловья, дрозда, чижа, синицы. Понаблюдать за работой большого пестрого дятла и желны (чёрного дятла), увидеть сову, сидящую на ветке вековой липы. На речке Пехорке в середине апреля более сотни серых чаек собираются на птичьи базары, оглашая парк своими криками. Кряква не покидает на зиму это полюбившееся ей место. Приглянулось оно и хохлатой чернети, утке редкой в Подмосковье. Там, где у речки высокой берег, многочисленные ондатры устроили свои норы. Если очень повезёт, можно увидеть и американскую норку, а в сумерках разглядеть и настоящую выдру. Голицынский парк и пойма речки Пехорки – своеобразный живой уголок Балашихи.

Важным хозяйственно-эстетическим элементом усадьбы Голицыных являлось большое озеро с возведённым через него мостом. Озеро образовывала запруженная плотиной речка Пехра (Пехорка) – левый приток Москвы-реки. Конфигурацию озера и его размеры можно представить по картине Свебаха, написанной в 1820 году. Сегодня границы озера обозначают сохранившиеся на берегу вековые ивы, липы и чёрные тополя, которые хорошо переносят подтопление во время паводка.

Лет 30 назад озеро у голицынской усадьбы решили расчистить и углубить. Открыли задвижки на плотине, спустили воду, приступили к работам. С весны до зимы экскаваторы выбирали грунт в пойме реки со стороны безлесного берега. Дошли до песка, стали проглядываться контуры возможно в будущем городского пляжа. Но, как у нас водится, через год всё забросили. Экскаваторы ушли, задвижка плотины исчезла.

Пойма обмелевшей речки стала постепенно заболачиваться. В зарослях осоки, камыша, водорослей, свистушника и незабудок теряется русло речки. Только мелкими протоками среди зыбких кочек с обеих её сторон, заводями, через кустарник она добирается до берегов. Эта речка-болото стала местом обитания диких городских уток.

Недалеко от берега в парке обитает стая дворовых собак. Они здесь хозяева! Еды им достаточно на всю неделю, от субботы до субботы: тех «шашлыков» и объедков, которыми загаживает это место по выходным дням молодёжь. Но собаки – хищники, им подавай парного мяса. А где его взять! Собаки решили сами себя обеспечить и организовали охоту на уток, когда в мае на кочках кряквы начинают высиживать на кладках своё потомство. Кряква, наиболее крупная из речных перелетных уток, поселилась на Пехорке лет двадцать назад и постепенно перешла к круглогодовому оседлому образу жизни. С каждым годом здесь их становится всё больше и больше. Сейчас, если идти в парке вдоль берега речки, их можно насчитать не менее 100 пар. У мостиков через речку, где обычно люди подкармливают уток хлебом и семечками, они выходят на берег.

Стая собак, больших и не очень, рассредоточившись, с берега спускается в пойму речки – болота. Кто по кочкам, кто вплавь по протокам, собаки начинают подбираться к сидящим на кладках уткам. Те из них, кто ближе к берегу, заприметив собак, «перепрыгивают» на свободные кочки или шумно спрыгивают в протоки, громко издавая предупреждающие других уток «кря-кря!». Отвлекая на себя и уводя собак от кладок, кряквы постепенно выплывают на чистую воду. Преследующие их собаки вплавь, окружая, сгоняют уток в кучу, всё плотнее и плотнее сжимая своё кольцо. Когда это им удаётся сделать, начинается битва – «игра» в казаки-разбойники и в пятый угол. У одних цель поймать утку, у других – не попасться.

Утки начинают стремительно метаться, изо всех сил машут крыльями, громко тревожно крякают. Некоторые, набрав скорость, плывут прямо на собаку. В полуметре от неё одна кряква ныряет под собаку, та за ней. Вторая утка сходу делает низкий подлёт «свечкой», резко сворачивает в сторону и, тут же шлёпаясь, садится на воду за спинами других собак. Отвлекает их на себя так, чтобы разорвать собачью блокаду. Когда образовывается брешь, утки устремляются в неё врассыпную. И начинаются индивидуальные гонки. Работая ногами изо всех сил, утки несутся по воде подальше от кладок. Плывущие собаки гонятся за ближайшей из них. Если собаки догоняют, утка пытается спрятаться в протоке за кочками. Здесь ноги собак путаются в густых водорослях, и они отстают. Так продолжается до тех пор, пока собаки не выбьются из сил. Посрамлённые и обессиленные, они возвращаются к берегу, отряхиваясь от воды и водорослей. У берега, некоторые из них находят оставленные кладки и вознаграждают себя: повиливая хвостом, поедают утиные яйца.

Но у крякв есть более грозный враг – вороны, которые чёрной тучей слетаются в это время на пойму-болото. Они по-хозяйски разгуливают здесь, деловито перелетая с кочки на кочку, издавая своё зычное – «карр! …карр!» После их нашествия остаются разорённые утиные гнёзда с разбитой яичной скорлупой. А на воде всё чаще и чаще можно увидеть уток, покинувших свои разоренные гнёзда, и селезней, по инстинкту возвращающих самок к местам кладок. Только когда вороны садятся на свои гнёзда высиживать потомство, на речке наступают тишина и покой.

В конце мая – начале июня среди одиноких пар уток появляются первые кряквы-самки, которым удалось получить потомство. Постепенно, вплоть до июля, выводков становится больше, в каждом от 4 до 8 утят. Сначала утята, издающие «пи-пи…пи-пи», копошатся в густых зарослях осоки и камыша, держатся среди кочек и коряг, на мелководье, где кормятся ряской, клубнями и корневищами водных растений. Затем самка выводит подросших утят на границу зеркала речки.

Время к вечеру. Любуемся выводком пуховых утят, кормящихся у кромки русла речки. Вдруг одинокая кряква-самка, сидевшая неподалеку на кочке, встала и замерла. Вытянув шею, издала «кря-кря!..кря-кря!..кря-кря!» Ей тут же ответила другая утка, плававшая ниже по течению. Нам показалось, что они объявили по речке тревогу. Но что могло вызвать их беспокойство? Кругом тихо, пустынно. Только лучи заходящего солнышка играют разноцветными бликами в неспешном течении речки.

Неожиданно там, где русло расширяется, что-то всплыло, не образуя волны. Туда напряженно смотрит утка, первая издавшая «кря!» Присмотрелись и мы: плывёт что-то похожее на крысу. Она то – погружается в воду, то всплывает, то медленно плывет вдоль извилистой кромки русла то у одного, то у другого берега. Спокойно проплывает мимо нас. Так это же ондатра! Рыже-ржавого окраса коварный злобный зверёк с торчащими усищами, маленькими глазками-бусинками и ушками на затылке, с чёрным длинным хвостом.

Ондатра питается преимущественно растительными кормами, но для нормального развития ей нужна и животная пища. Поэтому мы забеспокоились за пуховых утят, плававших у кочек и камышей под присмотром матери. Так и есть: ондатра их заприметила, у нее хорошие зрение и слух. Направилась в их сторону. Утка начеку, беспокойство матери передалось утятам. Они тут же собрались перед ней и стали неуклюже выбираться на доски, застрявшие в камышах ещё с весеннего паводка. В это время ондатра уже неслась к ним как скутер, еле касаясь воды, преодолев расстояние в 10–12 метров за 4–5 секунд. Она была уже у цели, когда кряква-самка резко развернулась спиной к ондатре и сделала несколько быстрых и сильных ударов обеими ногами по её носу, обдав фонтаном брызг. Ондатра ушла под воду, но через мгновение, тут же вынырнула. Как только над водой показалась её усатая мордочка, поджидавшая уже на доске, утка резким движением клюва решительно ударила ондатру в нос. Ондатра отступила, поплыла к противоположному берегу.

Если взрослая кряква стоит на кочке, коряге или доске, то проплывающую рядом ондатру, она не боится и ведёт себя спокойно. Но на открытой воде утки держатся от неё на расстоянии, зорко наблюдая за её перемещениями. Поэтому хитрая ондатра маскируется. Мы не раз наблюдали, как, держа перед собой в пасти пучок осоки или веточку ивы и прячась за ними, она пыталась приблизиться к утятам. И если утенок отстал, замешкался или запутался в плавающих в воде мелких ветках ивы, то беды не миновать.

Точно также ведёт себя и другая утка – хохлатая чернеть. Впервые она появилась на речке Пехорке у голицынского парка года четыре назад. В десятых числах мая сначала прилетела одна пара, а через неделю их стало четыре. Эта утка мельче, чем кряква и отличается окраской. Самец – чёрный, его бока и брюхо белые, на голове – свисающий назад хохол, глаза желтые, посадка тела на воде низкая. Хохлатая чернеть в ближнем Подмосковье немногочисленна. По данным орнитологов, в окрестностях Москвы их гнездится не более 200 пар.

В отличие от кряквы, хохлатая чернеть – более осторожная утка, держится на открытой воде подальше от зарослей осоки и камыша. Когда кормится, постоянно ныряет, так как является животноядной и корм добывает со дна. Она может находиться под водой более десяти секунд и проплыть там 20–25 метров. В 2010 году одной хохлатой чернети удалось вывести четырёх утят. Когда они пуховые, то чёрно-коричневого окраса. Во время кормления утята плавают около матери и за кормом ныряют в воду по очереди. Пока утята, ныряя, кормятся, утка-мать постоянно находится на воде. Медленно перемещаясь, внимательно наблюдает за окружающей обстановкой. И каждый раз она каким-то образом угадывает и подплывает к тому месту, где выныривает ушедший под воду очередной утенок.

В прошлую очень теплую осень хохлатая чернеть обитала на Пехорке до ноября. Но один утенок с наступлением холодов не улетел, видимо, из-за какой-то травмы. Он одиноко плавал по узкой протоке замерзшей Пехорки. В середине февраля термометр показывал аномально низкую ночную температуру – минус 25–30 градусов. Протока стала затягиваться льдом, для чернети наступило время борьбы за выживание. С трудом взлетев на высоту 1,5–2 метра, она складывала крылья и камнем падала на пленку льда, пробивая её своим телом, чтобы затем нырнуть на дно за кормом. Пробыв под водой две-три секунды, она тут же выныривала, будто боялась, что сильный мороз затянет пробитую лунку. Взлетев, она снова падала камнем на лёд в 4–5 метрах от предыдущей лунки, снова ныряла, всплывала, взлетала и опять падала, пробивая лёд. Так она повторяла много раз. Смотреть на эту борьбу за жизнь, сознавая, что ты не в силах помочь, тяжело. Подумалось, что если протока крепко заледенеет, чернеть погибнет, разбившись о лёд или обессилив с голоду. Через неделю сильные морозы отступили. И мы, к большой радости, увидели в бочаге за бывшей плотиной вынырнувшую чернеть. Бочаг оказался одним из немногих мест на речке, незамерзших в сильные морозы. Здесь её течение быстрее, а в пойме, среди кочек, бьёт много ключей. В этом спасительном месте собрались и кряквы, и ондатры, и норки. Сюда приплывала и чернеть.

…Женщина с мостика кормила десяток крякв, бросала ржаные сухарики, а мужчина снимал эту сцену на видеокамеру. Вдруг он сказал: «Смотри, плывет ондатра!» Довольно быстро она подплыла к уткам и прямиком направилась туда, где на воде плавали сухарики. Взяв один, спрятала его за щёку, другой – за вторую щёку, а третий прихватила верхними резцами и, развернувшись, спокойно поплыла среди посторонившихся уток. Съев сухарики на большой, торчавшей из воды коряге, ондатра снова вернулась к мостику. Мужчина достал ломтик хлеба и, опустившись на колено, держал его над водой. К нашему удивлению, ондатра подплыла к мостику, влезла на доску, которую прибило к нему течением, и, встав на задние лапки, пыталась достать ломтик хлеба. Мужчина разжал пальцы, и ломтик упал в воду. Ондатра тут же ловко спустилась с доски, подхватила его и, держа впереди себя над водой, поплыла среди скопления уток к коряге. Утки смотрели на ондатру и при её приближении отплывали чуть в сторону. Однако среди них нашёлся храбрец. Крайний селезень смело поплыл навстречу ондатре. Но когда он раскрыл клюв и попытался разделить с ондатрой ломтик хлеба, она ловко увернулась. При этом своим длинным хвостом, как плетью, она резко ударила селезня по клюву. Селезень взглядом проводил уплывающий ломтик…