Текст книги "Рукопись из Тибета"

Глава 10
Мессия

Прошло пять лет. Стояла осень 1988-го.

Советский Союза выводил свои войска из Афганистана, Папа римский Иоанн Павел II совершил тринадцатидневную поездку в Уругвай, Перу и Боливию, власти Никарагуа выслали из страны посла США и семь сотрудников американского посольства, обвинив их в подстрекательстве к антиправительственным выступлениям.

Мы с Кайманом сидели на берегу озера вар, расположенного в нескольких сотнях километрах к западу от Лхасы и созерцали видневшуюся в дымке священную гору Кайлас. Манасаровар считалось порождением ума Бога и было создано, чтобы показать его величие и могущество. На тибетском название озера звучало как «Мапан Цхо», что означало «Непобедимое». Один из древних свитков гласил: «Когда земля Манасаровара касается тела, когда кто-либо купается в нем, он отойдет в рай Брахмы. Кто пьет его воды, отойдет в рай Шивы и будет освобожден от грехов ста своих жизней. Даже зверь, который носит имя Маносаровара, уйдет в рай брахмы. Его воды – жемчуг».

На скальном плато, в пару сотне метров от берега стоял наш личный вертолет Ми-8, у которого охранники устанавливали палатку, а мы глядел вдаль, погруженные в раздумья.

Регулярные «осенения», которые стали посещать меня после нашей встречи с Председателем Дэн Сяопином, приносили свои плоды, и Китай добился небывалого экономического прогресса. Уже организованные великим реформатором, шедшие там экономические преобразования получили изрядную подпитку в результате притока иностранных инвестиций, выгодных контрактов с займами и безвозмездных грантов. Они получались от других стран в обмен на информацию об ожидающихся там природных катаклизмах и техногенных катастрофах, готовящихся переворотах и терактах, а также других, жизненно важных для них сведений стратегического плана. Причем все это подавалось на научной основе, под прикрытием новейших исследований и политтехнологий, из специально организованного центра. Официально он именовался «Макао», находился в Пекине и подчинялся ЦК, а фактически во дворце Потала Лхасы. В лице твоего покорного слуги, читатель.

Объявлять себя новым Нострадамусом в двадцатом веке было несерьезно, к тому же я не гнался за известностью и славой, поскольку всегда был скромным. Первые два «прогноза», озвученные представителями Китая в ООН по поводу Бейрута и Гренады, были фактически проигнорированы, но когда там произошли крупный теракт и государственный переворот с убийством премьер-министра Бишопа, члены-участники озадачились. Далее последовали еще несколько предсказаний другим странам, которые оправдались, и «процесс, пошел». Набирая обороты. Как всегда в таких случаях, пресса и телевидение, падкие до сенсаций, разразилась шквалом газетных публикаций и всякого рода передач, делая на этот счет самые невероятные предположения. От разработки китайскими учеными новых шпионских средств до вступления руководителей Поднебесной в контакт с представителями внеземных цивилизаций. По примеру американцев.

Коммунисты же продолжили дело, использовав основной принцип марксистского «Капитала»:

деньги-товар-деньги. Для всех государств с чуждой идеологией. Исключение было сделано для стран соцлагеря. Те получали некоторую скидку.

Поставили мы в известную позу и спесивых американцев, сначала было отказавшихся от сотрудничества. За два часа до старта их космического шаттла «Челленжжер» в январе 1986 года, китайское агентство Синьхуа выдало на всех каналах, включая английский, предположение о серьезных технических неполадках в его системах. Через семьдесят три секунды после запуска, чудо передовой мысли, шаттл, приказал долго жить. В смысле, взорвался. Ущерб составил порядка шести миллиардов долларов, в Конгрессе разразился скандал, а президент Рональд Рейган загремел в больницу.

Не останавливаясь на достигнутом (железо нужно ковать, не отходя от кассы), спустя месяц «центр» озвучил по тому же каналу информацию о высокой аварийности атомных подводных лодок ВМС США. Госдепартамент ответил резкой нотой, и уже 13 марта стратегический ракетоносец янки «Натаниел Грин» потерпел крушение в Ирландском море.

А вот грядущую катастрофу на Чернобыльской АЭС удалось предотвратить. Отец «перестройки» Горбачев тогда был еще не полностью куплен Западом, хотя упорно вел страну к бесславному концу. Который был не за горами. Впрочем, об этом гуру благоразумно молчал. Не видя конкретного решения.

Оказываемые Пекину услуги получили должную оценку. Спустя год, после одной из встреч с Дэн Сяопином, оказавшимся весьма интересным человеком и собеседником, я выразил мысль о назначении на должность Панчен-Ламы Каймана (та все еще оставалась вакантной), который стал докой в буддизме и как бывший вождь племени имел склонность к руководству.

Предложение было воспринято с пониманием. Кайман прошел собеседование в соответствующем отделе ЦК и вскоре торжественно был возведен на высокую должность. Которая фактически являлась синекурой, ибо все управление Тибетом осуществляла китайская администрация. Панчен-Лама же благословлял из Поталы ее деятельность, принимал участие в пышных церемониях и присматривал за монастырями с храмами, в которых, за редким исключением, предавалась безделью целая армия молодых и крепких монахов. А поскольку тунеядцев мы с Кайманом не любили, то, по примеру компартии Китая, тоже занялись реформами. Слуги господни стали привлекаться к общественно-полезным работам, изучать марксизм и внедрять его в массы.

Достигли нас и приятные новости с берегов Ориноко. В Лхасу из Бутана было доставлено письмо от сеньора Мигеля. В нем старый кабальеро сообщал, что племя пираха окружено его заботами, поученные от нас финансовые средства используются по назначению, а еще у меня родился сын, названный в честь деда и отца Уваатой. Мальчику шел третий год, и кабальеро был его крестным.

«Это ж надо», – прослезился я. В той жизни у меня была только дочь, и я всегда мечтал иметь сына. По этому поводу мы организовали небольшой сабантуй, и я вознамерился навестить жену с сыном.

– Не вздумай, – изрек Панчен-Лама Кайман. – Это опасно.

Дело в том, что в отношении нашего «центра» произошла утечка. Американское ЦРУ с СИС[35]35
  СИС – государственный орган внешней разведки Великобритании.


[Закрыть] Великобритании пронюхали, кто за этим стоит, и китайские спецслужбы предотвратили уже две попытки проникновения в Тибет их агентов: нелегала и действующего под дипломатическим прикрытием.

– Лучше давай сделаем вот что, – развил свою мысль новый иерарх. – Я открою буддийскую миссию на Ориноко. Ее главой будет Сунлинь. Он займется воспитанием твоего парня и будет на связи, а заодно распространит влияние буддизма на другие индейские племена. Совместим, так сказать, полезное с приятным.

Взвесив все «за» и «против», я согласился, миссия была учреждена, и я в этом плане успокоился. линь регулярно информировал нас о семьях, моем сыне и успехах миссионерства. Короче, все шло как нельзя лучше.

Сегодня же, чтобы улучшить карму, в которой весьма нуждались, мы с Кайманом прилетели помолиться священной горе Кайлас. Точнее совершить кору. У буддистов всего мира она почиталась особо, а современная научная мысль считала Кайлас проводником между мирами. Нашим и потусторонним. Куда попадают души усопших. Как Земля вращается вокруг светила, дающего ей жизнь, так и тибетские паломники совершают обход вокруг этой горы, именуемой еще Осью Земли. Они верят, что после него гарантировано возродятся в Чистых землях на небесах, ибо божественная сила этого места столь могущественна, что может очистить карму, то есть стереть все причины, которые могли бы привести к рождению в нижних мирах, а также среди людей и животных. Я же знал это наверняка и не преминул воспользоваться такой возможностью.

Кора имела протяженность в пятьдесят три километра и обычно длилась три дня, с ночевками под открытым небом. При этом мыслить следовало только о неземном, созерцать внутри себя, а на привалах медитировать.

– Ну что, по сто грамм? – оторвавшись от созерцания, сказал Кайман. – А то дело к вечеру, холодает.

Кайлас очистился от тумана, его снежная вершина расцветилась волшебными красками заката, от озера потянуло свежестью.

– Можно, – сказал я. После чего мы встали и направились к биваку.

У армейской палатки жарко потрескивал костер, пилот вертолета с седой головой – ветеран войны в Корее, помешивал ложкой закипавший чай с маслом яка, а бортмеханик и два охранника-монаха из линя (обладатели черных поясов) резали на брезенте зажаренное на вертеле мясо, хлеб и открывали консервы.

– Вуфань, – обратился к старшему монаху Кайман. – Ночь будет холодной, принеси всем чего-нибудь покрепче чая.

– Слушаюсь, Учитель, – поклонился монах и зарысил к вертолету.

Вскоре он вернулся с тремя красно-белыми бутылками маотая, что было весьма ко времени. Далее Панчен-Лама благословил вечернюю трапезу, в алюминиевые кружки был разлит животворящий напиток, все выпили до дна и стали подкрепляться.

С первыми лучами солнца, воспрянув ото сна и помолившись в сторону востока, мы с Кайманом, распевая мантры, двинулись по священному пути. В руках у нас были посохи, за плечами мешки с одеялами и продуктами на три дня. Остальным было приказано ждать на берегу озера.

Утренняя заря разгоралась все ярче, Кайлас окрасился причудливыми тонами, прозрачный воздух холодил лица и манил далями. Все точки маршрута, с которых открывалась гора, были помечены кладками из камней и черепов яков, с выбитыми на них священными письменами. Спустя час тропа повернула на юг и запетляла по долине реки Ла Чу (Вода Богов, по-тибетски).

Ближе к полудню, когда над скалами заискрилось марево, а небо стало бледным, Кайлас открылся перед нами во всем своем величии. Снежная верхушка ослепительно блестела, контрастируя с черным гранитом, на одном из склонов четко просматривался древний знак огня – свастика[36]36
  Свастика – символ солнца, удачи, счастья и созидания у многих народов. Впоследствии стала эмблемой нацистов.


[Закрыть]. Сюда, что я знал по прошлой службе, в поисках высших знаний на благо Рейха в годы войны проникла экспедиция его тайной организации «Аненербе». Но ни знаний, ни сверхоружия Богов не получила, канув в вечность.

На еще зеленой горной лужайке, рядом с которой журчал ручей, мы отдохнули, подкрепившись лепешками и водой, а затем в вечном безмолвии тронулись дальше, помогая себе посохами.

К вечеру добрались до плато с полуразрушенным древним храмом над обрывом, именуемым Дрира Пхук, где навестив культовую пещеру с отпечатком стопы Будды, заночевали у монахов. Их в обители было трое.

Самый старый, носивший имя Хушахе, разменявший вторую сотню лет и пришедший в него мальчиком, показал нам имевшуюся у него реликвию. Пожелтевший пергамент эпохи Цинь с красной печатью, хранившийся в костяном футляре. Он знал письменность тех лет и прочел начертанный на бумаге текст. В нем значилось: «И самая святая из всех гор, из всех вершин – это гора Кайлас. На ней, одетой серебряным светом, обитает бог грозный и милостивый – Шива, вместивший в себя все силы мироздания, порождающий жизнь земных тварей и истребляющий их. Никто из смертных не смеет взойти на гору, где живет он. Ибо увидевший божественный лик, должен умереть».

– И что же, уважаемый кущо-ла, – обратился я к старцу, когда тот дрожащими руками бережно свернул пергамент и вернул его в футляр. – Так за все время на Кайлас никто и не поднялся?

– Нет, – покачал тот белой головой на морщинистой шее. – Правда, когда много лет назад в остальном мире была война, к ней приходил отряд воинов с железными цветками на шапках. У главного был знак огня на шее, он говорил на нашем языке и спрашивал про гору.

– Что именно?

– В чем ее священная сила и как подняться на вершину. Я сказал: «Поднимись, там узнаешь».

– И что было дальше?

– Чужеземцы были смелые люди. Пошли вверх, обвязавшись веревками, друг за другом и почти достигли вершины. А потом оттуда на них опустилось облако. Больше мы их не видели.

– Немцы? – взглянул на меня Кайман.

– Да, скорее всего, это были альпийские стрелки «Эдельвейс». В Третьем Рейхе существовала тайная организация «Аненербе», искавшая в Тибете высшие знания.

– М-да, таинственный объект, – протянул над горящим очагом руки Кайман. – Хорошо бы подняться на его вершину.

– Как-нибудь попытаемся, – сказал я. – Непременно.

Вторые сутки пути принесли нам очередное открытие. На перевале Долма-Ла (высшей точке коры) после того, как согласно ритуалу, паломники сняли с себя старую одежду и переоделись в новую, у очередной кладки камней со священными письменами мы обнаружили за поворотом на скале высеченную там надпись на великом и могучем: «Коля и Лена были здесь. 1924».

– Ни хрена себе, куда славяне добрались, – удивленно протянули мы с Кайманом. Интересно, кто такие?

– Кто-кто, – хмыкнул внутри меня прокурор, – ты что, забыл дело о «наследии»?

– Точно! – хлопнул я себя по лбу. – Это ж великий художник Николай Рерих с женою!

В бытность службы в прокуратуре СССР я имел касательство к спору о его наследии. Потомки великого мастера бились в Верховном Суде за право на бессмертные шедевры, а наш отдел надзирал за законностью принятых там решений. Далее я сообщил приятелю, кто такие Коля с Леной, поведав об их тибетской экспедиции. В означенном на скале году Николай Рерих с женой и еще несколькими специалистами, проникнув в эти места, провели целый ряд прикладных исследований. Здесь же художник написал сотни картин, которые потрясли мир. Неземной красотой и видами.

– А еще он был наш разведчик, – хихикнул внутри чекист. – О чем до сих пор не знают.

«Ладно, помолчи, – осадил я его. – Этого достаточно».

– Да, – выслушав рассказ, сказал Панчен-Лама Кайман. – Вот уж точно, пути Господни неисповедимы.

На третьи сутки, едва двигая ногами, но умиротворенные и очищенные, паломники завершили кору. Омывшись напоследок в священных водах озера, мы погрузились в вертолет, и он застрекотал над горами в Лхасу. Где спустя сутки во дворце Потала нам с Панчен-Ламой надлежало принять короля Саудовской Аравии Фахда ибн Абдул-Азиза, навестившего Китай с дружеским визитом.

Как я уже упоминал, читатель, США с Туманным Альбионом дознались, кто стоит за научным центром «Макао». А как гласит известная немецкая мудрость: что знают двое – знает и свинья. В результате ко времени описываемых событий, многие «сильные мира сего» располагали сведениями о пишущем эти строки и загорелись желанием пообщаться с оракулом. Как всегда было в истории. По примеру того же Александра Македонского, Чингизхана, Генриха II и более поздних правителей. Естественно, это заинтересовало ЦК КПК и лично товарища Дэн Сяопина, поскольку обещало Поднебесной дополнительные выгоды, а гуру Уваата не возражал. Хотелось пощупать «земных богов» за вымя.

И Боже, что я увидел!

Практически все, навестившие Китай и побывавшие на тайной встрече (такие естественно не афишировались), оказались низкими и меркантильными. Им было плевать на свои народы и страны, а тем более судьбу мира. Интересовала только личная судьба и благополучие. А поскольку упомнить, кто из таких сколько будет окучивать власть и обогащаться, я не мог, то часто напускал тумана.

Например, первому, премьер-министру Италии Беттино Кракси, по виду явному мафиози, предрек недолгий политический срок и казенный дом в перспективе. В чем, в принципе, не ошибся. Аналогично поступил и с тогдашним президентом ЮАР Питером Бота, нарисовав ему весьма мрачный прогноз. Вскоре после встречи африканца хватил удар. Не иначе, с перепугу. Зато в прогнозах шведскому премьеру Улафу Пальме и французскому президенту Миттерану гуру Уваата был предельно точен. Первого, как и было предсказано, через год лишили жизни, а второму пришлось разделить власть с политическим оппонентом Жаком Шираком.

Совершили путешествия в Поталу и несколько сросшихся с властью олигархов. Поскольку же политических дивидендов они принести не могли, для таких был учрежден специальный сбор в фонд святого Панчен-Ламы, равный одному проценту капитала. Из него мы жертвовали сирым и убогим, помогали финансами латиноамериканским племенам, а заодно строили в Тибете школы, больницы и дороги.

Наиболее колоритным и показушным оказался саудовский миллиардер Аднан Кашоги, широко известный среди акул бизнеса, разбогатевший на поставках оружия. Его имя не сходило со страниц мировой прессы. Состояние араба сравнивали с сокровищами графа Монте-Кристо. И не удивительно. Кашоги владел ослепительно-показной империей роскоши, далеко превосходившей все мечты Креза. К этому времени он создал финансовую империю в пять миллиардов долларов, в которую входили тридцать семь стран. Его двенадцать имений, разбросанных в разных уголках мира, включали ранчо площадью в сто восемьдесят тысяч акров в Кении, дворцы в Марбелье, Испании и на Канарских островах. Имелись апартаменты в Париже, Каннах, Мадриде, Риме, Бейруте, Эр-Рияде, Джидде и Монте-Карло. Помимо прочего во владении бизнесмена находился роскошный небоскреб в Манхэттене, а яхта «Набила» с площадкой для вертолета была настолько великолепна, что по сравнению с ней «Британия» английской королевы выглядела неприглядным туристским паромом. Кашоги владел тремя авиалайнерами, двенадцатью «мерседесами» особой конструкции, сотней автомашин других марок и конюшней арабских скакунов. Из страны в страну он передвигался, как правило, на своем любимом самолете «Ди-Си-8». Этот лайнер, купленный в 1982 году и переоборудованный по вкусу хозяина, создавал ощущение летящего в ХХI век лас-вегасского казино.

В роскошном салоне, отделанном замшей и шелком кремового оттенка, его гостей обычно угощали «Шато Марго» 1961 года из хрустальных фужеров с треугольными серебряными донышками. Во время полета «АК» (так называли босса его люди) спал в одной из трех спален самолета на соболином покрывале стоимостью в двести тысяч долларов, наброшенном на ложе шириной в четыре метра. На самолетной кухне, оборудованной по последнему слову техники, шеф-повар колдовал над изысканными блюдами. По давно установившейся традиции, они подавались на стол в сервизах треугольной формы из китайского фарфора, отделанных золотом и платиной с вензелями «АК». Кстати сказать, практически все американские президенты были его друзьями. Он дружил с Джонсоном, обедал с Никсоном в русском ресторане «Распутин» в Париже. Теперь же этот финансовый воротила, уплатив сбор, специально посетил Тибет, желая знать, когда он возглавит список Форбс и станет богатейшим человеком мира.

Как всегда в таких случаях, прием я вел вместе с Панчен-Ламой (Кайманом) в ритуальном зале дворца Потала. Иерарх в золоченой одежде и тиаре с жезлом, увенчанным бриллиантом, восседал в кресле на возвышении, а я в сакральной позе у его ног. На шелковой подушке. Уставившись в пространство и перебирая четки. Зал был специально затемнен, в бронзовых треножниках курились благовония. Создавая эффект покоя и отрешенности.

Все без исключения пациенты должны были стоять. Что являлось обязательным условием. Когда похожего на бурдюк с салом, настороженно озирающегося олигарха два монаха провели в зал, а потом упятились за дверь, которая закрылась, я отсчитал тринадцать зерен четок, а затем поднял глаза: «Чего ты хочешь, чужеземец?».

Сглотнув слюну, араб озвучил свою просьбу. К тринадцати зернам неспешно добавились остальные.

– В ближайшее время ты будешь разорен, – бесцветным голосом изрек я. – Ступай с Богом.

– А ка-а?.. Поч-ч?.. – выпучил тот глаза. – Т-такого быть не может…

– Так угодно Небу, сын мой, – величаво качнул тиарой Панчен-Лама. – Иди, молись пророку Мухаммеду.

– А м-может, это какая-то ошибка? – проблеял друг многих президентов.

– Ты забыл, с кем говоришь, – мистически уставился на него Кайман. – Устами гуру вещает Он, – возвел кверху руки. – Так что смирись. – После чего взял стоявший рядом на столике колокольчик.

– Тиль-тили-линь, – серебряно прозвенел он.

Вошедшие монахи тут же бережно увели ставшего ватным олигарха, дверь за ними бесшумно затворилась.

– Не все коту масленица, – сказал тогда Кайман, доставая из парчовых одеяний сигареты.

– Бывает и пост, – согласился я, потянув одну из пачки.

Спустя год у новоявленного Креза начались серьезные финансовые проблемы, о чем сообщили многочисленные газеты, и вот теперь нас решил навестить его король. Фахд ибн Абдул-Азиз. После рабочей встречи с Дэн Сяопином. Королей с Кайманом мы уже встречали, так что особо не парились.

Повелитель бедуинов и владыка нефтяных скважин в белом одеянии и с породистым лицом по виду напоминал борца сумо. Весом в пару центнеров. Охрана, с которой он прилетел на личном «Боинге» из Пекина, осталась в приемной, а «ибна» провели в зал, где он стал искать глазами стул, которого не оказалось. Далее, видимо, вспомнил порядок приема у оракула, с которым знакомили на входе, недовольно сжал губы и чуть кивнул головой в куфии с черным обручем. Изобразив приветствие.

– Перед посланцем Неба у нас стоят, сын мой. Так что не обессудь, – изрек Панчен-Лама со своего трона.

Араб молча проглотил пилюлю, к которым не привык, однако возразить было нечего.

– Что привело тебя к нам, человек пустынь? – глядя сквозь него, чуть шевельнул я губами.

– Не так давно у тебя был мой друг, всюду уважаемый Аднан Кашоги. Ты предрек ему несчастья. Они начались. Можно ли это исправить?

– Нет, – ответил я. – Так предначертано Богами.

– Но их можно умилостивить, – вкрадчиво произнес монарх. – Сколько?

– Не святотатствуй, – прошипел со своего места Панчен-Лама. Там, – ткнул жезлом в потолок, – все слышат.

– Судьбу невозможно купить, – отрешенно продолжил я. – Как и обмануть. Что ты еще желаешь слышать?

– Я бы хотел знать свою, – сложив руки на брюхе и отсвечивая камнями на перстнях, часто задышал толстяк. – Если это возможно.

– Возможно, – чуть кивнул я. – Твоя тоже будет незавидной.

– К-как? – посерел лицом монарх.

– Ты с одной из заокеанских стран строишь козни против двух других. Советского Союза и Китая. В чем они состоят – знаешь. Прекрати. Иначе будет поздно.

– Если нет? – тихо вопросил нефтяной монарх, блеснув из-под накидки глазами.

– Весь мир в новом тысячелетии погрузится в хаос междоусобных войн. Исчезнут многие государств, в том числе твое. Ныне процветающее и богатое.

– Кхы-кхы-кхы, – закашлялся араб. Его ошарашило столь мрачное предзнаменование.

– Больше мне нечего тебе сказать, – закончил я. – А теперь иди с Богом и подумай над моими словами.

Сын Мухаммеда молча упятился назад, двери открылись и снова затворились.

– Не иначе, полетит с визитом прямо в Вашингтон. К своим хозяевам, – хмыкнул Кайман, снимая тиару.

«Только это ничего не изменит», – подумал я. Зная дальнейший ход истории.