Текст книги "Рукопись из Тибета"

Глава 11
Три встречи

Мир взрывами петард отпраздновал очередной Новый год, на Тибет опустилось белое безмолвие, а в феврале китайский центр «Макао» выдал в эфир очередной научный прогноз.

О грозящей в ближайшее время человечеству экологической катастрофе по вине правительства США. Не уделяющего охране окружающей среды должного внимания. Поскольку же по известным причинам к каждому такому сообщению на всех континентах стали относиться трепетно, в Пекин с рабочим визитом сразу же прибыла помощник президента по национальной безопасности самой демократической страны в мире Кондолиза Райс. Собственной персоной.

– Это что? Та самая? – сидя у камина в меховом халате и глядя на огонь, поинтересовался Кайман.

– Думаю, да, – пробормотал я, в очередной раз пополняя за столом свой дневник и дымя сигаретой.

– Интересно, что потребуют от нее Дэн за то, чтобы допустить даму сюда – пошевелил кочергой потрескивающие поленья Панчен-Лама.

– Да уж чего-нибудь потребует, – буркнул я, поскольку он мешал мне делать записи.

У Китая были интересы по всему миру, и, пользуясь преференциями, он неуклонно укреплял свой промышленный потенциал, одновременно расширяя свои рынки сбыта, а также политическое влияние на планете.

На второй день визита «черная пантера» прилетела в аэропорт Лхасы, оттуда ее сопроводили во дворец Поталу, где та пожелала быть принятой Панчен-Ламой. Мы приняли старую знакомую без проволочек. Судя по самоуверенному виду и лоску, африканка была ценима своим патроном и горела желанием с честью выполнить очередное поручение Белого дома.

Ламой. Мы приняли старую знакомую без проволочек. Судя по самоуверенному виду и лоску, африканка была ценима своим патроном и горела желанием с честью выполнить очередное поручение Белого дома.

– Я рада приветствовать вас в новом качестве, – войдя в зал и остановившись в нескольких шагах от нас, с достоинством произнесла Райс, дав понять, что помнит нашу первую встречу. – Может, предложите даме стул? – изобразила улыбку.

– И мы рады видеть тебя во здравии, дочь моя, – глубокомысленно изрек Кайман. – На берегах Ориноко ты была скромнее.

На лице посланницы промелькнула тень, я же встал, прихватив свою сафьяновую подушку, подошел к гостье и положил рядом – присаживайтесь. Затем, скрестив ноги, опустился на ковер, выжидательно на нее уставившись.

– Как? Вот так? – поползли брови Райс вверх, и она несколько смешалась.

– Именно, – ответствовал я. – Пусть будет все как тогда. В хижине.

– Ну что же, – блеснула зубами африканка. – Пусть. – Вслед за чем грациозно уселась напротив.

Около минуты я молча глядел в пол, задумчиво перебирая четки, а затем вопросил:

– Что тебе надо в этот раз? Слушаю.

В ответ последовала явно заранее подготовленная речь, суть которой сводилась к верховенству США в мире, уважении ими дружественного Китая и взаимовыгодному сотрудничеству.

– Это не по адресу, – взглянул я африканке в глаза. – Мы не занимаемся политикой. Говори яснее.

– Ближе к телу, мэм, – добавил со своего трона Панчен-Лама. – Как говорят у вас в Бруклине.

– Хорошо, – сжала губы Райс. – Нас интересует ваш последний прогноз в отношении грядущей экологической катастрофы и непринятию правительством США мер к ее предотвращению.

– Ну, так примите, в чем вопрос? – безразлично сказал гуру Уваата. – Это в ваших силах.

– Нам нужна конкретика, – заерзала на подушке Кондолиза.

– В таком случае – Тихий океан. На его пространствах.

Африканка хотела было задать очередной вопрос, но оракул предостерегающе поднял руку – довольно. – Тебе сказано больше чем следует, женщина, – нахмурился Панчен-Лама. – У вас там целый флот и множество военных баз. Ищите да обрящете.

– Просто вы точно ничего не знаете, – прошипела гостья, явно теряя самообладание.

– Бывает и так, – невозмутимо ответил я. – Но вот вам несколько точных прогнозов для США на будущее. Желаете?

– Да, – сразу же взяла себя в руки помощник.

– Вашим следующий президентом станет некий демократ Билл Клинтон, который прославит страну на весь мир.

– Гм-м. И чем же? – недоверчиво блеснула глазами будущий госсекретарь.

– Он будет играть на саксофоне со своей юной помощницей в Овальном кабинете Белого дома. Который за это получит название «Оральный».

– Вы забываетесь! – аж подсигнула та на своем месте. – Это оскорбление!

– При очередном, он будет актер и сын нынешнего, – продолжил я, – в Нью – Йорке произойдет самый крупный за всю историю человечества теракт. В результате будут убиты и изувечены девять тысяч граждан.

При этих словах «черная пантера» стала шипеть, как кошка, и глотать воздух.

– И последнее, – завершил оракул. – Актера на его посту сменит ваш земляк афроамериканец Барак Обама. Полный невежда и дегенерат. С его приходом начнется закат Соединенных Штатов.

После этого я замолчал, в зале надолго воцарилась тишина. Посеревшая Кондолиза Райс явно погрузилась в нирвану. Все это время неподвижно внимавший Панчен-Лама встал со своего трона, спустился вниз, пшикнул газировки в стакан из стоявшего на столике сифона и, подойдя, молча протянул гостье. Та, цокая зубами по стеклу, выпила.

– А теперь иди, – напутствовал ее иерарх. – И путь твой во мраке.

Помощница президента поднялась и, словно сомнамбула, направилась к двери, покачиваясь на высоких каблуках и оступаясь.

Как и следовало ожидать, в последней декаде марта у берегов Аляски из танкера американской компании «Exxon Valdez», произошел самый крупный за всю историю цивилизаций разлив нефти. В океан попало более одиннадцати миллионов галлонов, а на ликвидацию последствий экологической катастрофы было потрачено два с половиной миллиарда долларов. Это вызвало очередной политический скандал, а ряд государств потребовали компенсации от страны, мнившей себя пупом Мира.

Когда же в Гималаях начал таять снег, а в предгорьях зацвели тюльпаны, встретиться с гуру пожелали американский президент Джордж Буш-старший и Генсек страны Советов Горбачев. По кличке «пятнистый». Естественно на Крыше Мира, поскольку я никуда не выезжал.

На тот момент Кайман знал от меня все, что случится с Советским Союзом, и люто ненавидел обоих.

– Может, удавим этих падл и концы в воду? – сказал он, когда последовал звонок по «вч»[37]37
  «Вч» – высокочастотная связь повышенной надежности.


[Закрыть] от товарища Дэн Сяопина. Тот рекомендовал принять обоих, что было в интересах Поднебесной.

– Кстати, в Потале есть сеть тайных ходов, а под ними подземное озеро. Там мои предшественники топили конкурентов, – продолжил свою мысль Панчен-Лама.

– Ну, удавим, а что потом? – пробурчал я. – Ход истории изменить невозможно. Это может сделать только Творец. А ему по барабану.

– Да, – сжал губы приятель. – Обиделся он на людей. И есть за что. Но тогда хотя бы предупредить. Может, одумаются? – взглянул на меня с надеждой. – Вряд ли, – вздохнул я. – Но попробую.

Джорджу Герберту Уокеру Бушу было тогда шестьдесят пять лет. Он происходил из семьи банкира, в прошлом занимался нефтяным бизнесом и, как все президенты США, был ярым противником коммунизма. На аудиенцию американец прибыл первым. А поскольку то, что он должен был услышать, являлось тогда уму непостижимым, гостю, в порядке исключения, был предложен стул. Золоченный, с вензелями, поставленный в центре зала. Кстати, все такие встречи, как и должно быть, тайно прослушивались китайскими чекистами. Я об этом знал, но особо не беспокоился. Когда нам с Кайманом нужно было пообщаться тет-а-тет, мы всегда находили способ и место.

После обычных приветствий бывший нефтяной магнат сразу взял «быка за рога», сообщив, что знает, кто я такой, и надеется на конструктивную беседу.

– Вы с берегов Ориноко, – безапелляционно заявил он. – В прошлом известный там колдун, иммигрировавший в Китай.

После чего замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Похвальная осведомленность, – чуть улыбнулся я. – Хотя и не совсем так. Кстати, а вы платите пенсию родственникам погибших тогда рейнджеров?

– Кхм, – откашлялся в кулак президент. Вопрос ему явно не понравился.

– Забудем, что было, – тут же нашелся он. – Нужно думать о будущем. У меня к вам деловое предложение.

– Какое?

– Зачем вам нужна эта азиатская страна? Предлагаю переехать к нам. На самых выгодных условиях.

– И какие же они?

– Гражданство США, неограниченный счет в банке, вилла в Калифорнии и должность моего личного советника.

– Заманчиво, – чуть наклонился оракул вперед. – Но это невозможно.

– Почему?

– Я русский. И не терплю Америку, которая всегда угнетала индейцев. А сейчас пытается развалить мою страну и мешает развитию Китая. Вам понятно? – Вот оно что, – неприкрыто огорчился президент. Не ожидавший ничего подобного.

– Именно, – развел я руками. – Так что оставим этот разговор и перейдем к другому.

– Я весь внимание, – закинул ногу на ногу американец.

– Если вы не измените свой курс в отношении названных мною стран, Соединенные Штаты ждут великие потрясения.

– Гм, – занервничал демократ. – Здесь, если можно, поподробнее.

– Извольте. Вы ведь за этим и прилетели. Итак, однополярного мира, который видится вам – не будет.

Терроризм и насилие придут в вашу страну, где погибнут тысячи граждан, ближневосточная политика потерпит крах, как и европейская, а многие союзники превратятся во врагов. И это будет только началом.

– А что потом? – в упор глядя на меня, напрягся американец.

– Потом у вас будет чернокожий президент, который все еще больше усугубит. Поставив мир на порог Третьей мировой войны. От страха и безнадежности.

– Это блеф, – нарушил возникшую вслед за этим тягостную паузу заокеанский гость. – К тому же чернокожий президент, – хмыкнул. – Такого не может быть. В принципе.

– Это истина, – ответил я. – Блеф в вашем мире.

На этом встреча была закончена, стороны холодно распрощались, и американский президент вышел.

– Ну и рожа у него была после твоих пророчеств, – сказал все это время молчавший Кайман. – Словно черта увидел.

– Похоже, – согласился я. – Но вряд ли что изменится.

Товарищ Горбачев навестил Китай с рабочим визитом в апреле. Как водится, встреча глав двух дружеских государств была обставлена всей необходимой атрибутикой. С почетным караулом в аэропорту, с кортежем, промчавшимся по центральным улицам, и непременной пресс-конференцией. На которой последний генсек страны Советов сообщил об успехах идущего в ней строительства коммунизма. Причем, как всегда, путано и туманно.

– Хрен поймешь, чего он говорит, – хмыкнул Кайман, когда мы смотрели встречу двух лидеров, освещавшуюся по телевизионным каналам.

– А у него такая манера – пускать пыль в глаза, – глядя на историческую личность, ответил я, вспоминая былое.

«Отца перестройки», труса и перевертыша, по прошлой службе знал не понаслышке. В августе 91го, зная о готовящемся путче в СССР, он спрятался в своей резиденции на Форосе, выжидая, а когда тот провалился, объявил себя жертвой. Спустя год, уже будучи устраненным от дел, Горбачев предпринял попытку вернуть себе власть. Для чего тайно вызвал в столицу депутатов Верховного Совета, обещая провести чрезвычайный съезд, подкрепив его массовыми выступлениями пролетариата при участии войск Московского военного гарнизона. О готовящемся стало известно в КГБ, который безотлагательно проинформировал Ельцина. Тот, изрядно перетрухав, тут же издал Постановление Президиума Верховного Совета России о незаконности таких действий, а заодно приказал новому Генпрокурору Степанкову ровать Горбачева с оргкомитетом, а в случае попытки реализации его плана – арестовать.

Профилактика была поручена мне (при участии сотрудников с Лубянки) и кончилась вынесением официальных предостережений руководителям оргкомитета – Алкснису с Умалатовой, Ампилову и генералу Макашову. Сам же «пятнистый» в очередной раз сбежал, спрятавшись на своей даче в Барвихе. И вот теперь этот деятель желал встречи. Перестройка в стране буксовала, росло обнищание и недовольство масс, и нового Иуду беспокоило свое будущее.

В Лхасу Горбачев прилетел на цековском вертолете под предлогом экскурсионной поездки, разместился в лучшей гостинице. Навестив с утра несколько близлежащих храмов и отобедав, во второй половине дня любимец Запада был принят во дворце Потала в том же составе, что и американский президент. Тихо и неофициально.

Размашисто войдя в зал, Горбачев бодро приветствовал нас: «Здравствуйте, товарищи!»

– И тебе не хворать, – пробасил со своего возвышения Панчен-Лама, указав жезлом на стул. – Присаживайся.

– Э-э-э, – опустился на него генсек. Уставившись на иерарха, озадаченно протянул: – Так вы русский? – Как и гуру Уваата, – изрек Кайман.

Я бесстрастно кивнул со своей подушки.

– Приятно встретить соотечественников, – тут же оживился гость. – Да еще в таком качестве!

После чего, воодушевившись, стал рассказывать об успехах перестройки в СССР, демократизации общества и прочей лаже.

Мы внимали полчаса, потом Кайман взглянул на меня (гуру кивнул) и стукнул жезлом в пол:

– Короче, Склифосовский!

– К-ак? – поперхнулся на слове докладчик.

– Я сказал «короче», – нахмурился иерарх. – Здесь тебе не партсобрание. Ближе к телу.

– Да вы что се!.. – начал было привставать Горбачев, но тут же вспомнил, где находится, и, опустив седалище на стул, с готовностью закивал лысиной: – Понял.

– Реформы в Союзе провалились, – выдержав паузу, поднял я на генсека глаза. – В стране кризис и массовое недовольство. Чего тебе от нас надо?

– Всего ничего, политический прогноз, – зажав коленями руки, заерзал он на стуле.

– Ну что же, слушай, – стал перебирать я янтарь. – Будущее страны и твое. Может, образумишься.

И далее подробно сообщил все, что знал. Вплоть до Беловежского соглашения и позорной отставки. По мере изложения лицо слушавшего менялось. Вначале побагровела каинова печать на лбу, затем – лицо, а в конце все сменилось на бледность. Трус по натуре и по сути подлец, «Горби» смертельно перепугался.

Дело в том, что помимо прочего, я упомянул один, уже свершившийся в его биографии факт – получение взятки в размере ста тысяч долларов от американского президента. О котором тогда знали Рейган и председатель КГБ Крючков, помалкивавший до своего будущего ареста.

– И к-как же теперь быть? – дрожа брыжами, прошлепал губами генсек.

– На твоем месте я бы отработал назад или застрелился, – пожал я плечами.

– Такое невозможно, – всхлипнул он. – Запад нам поможет. А к тому же я коммунист. Это противоречит Уставу.

– Мудило ты, а не коммунист, – презрительно изрек внимательно наблюдавший все это время за двурушником Панчен-Лама.

– А теперь прощай и подумай над моими словами, – добавил я. – У тебя еще есть время.

– Да-да, – часто закивал башкой любимец облагодетельствованной им Европы, после чего тяжело встал и пошаркал лаковыми штиблетами к выходу. Для него начиналось забвение и проклятия собственного народа.

– Плесень, – когда тихо претворилась дверь, в сердцах харкнул на ковер Кайман. – И такие уроды правят народами?

– За ним будет второй, – горько усмехнулся я. – Все только начинается.

Когда после этих двух встреч мы с Кайманом в очередной раз навестили Пекин, будучи приглашенными на торжественное мероприятие по случаю крупной партийной даты, в приватной беседе после него Председатель Дэн сообщил, что не верит в успех советской «перестройки».

– Каково ваше мнение о взятом Горбачевым курсе на сближение с Западом? – поинтересовался он.

– Вы об этом знаете, – ответил я. Имея в виду прослушку.

– Знаю, – подтвердил вождь – И это весьма прискорбно.

Спустя три года, как и следовало ожидать, Советский Союз канул в лету, ветер перемен смел последнего генсека, и на престол взошел Ельцин. В прошлом сподвижник Горбачева и ярый коммунист, он сразу же отрекся от марксизма, став ковать новую демократическую Россию под эгидой США с Европой и при их активном участии. Передовая интеллигенция, а за ней весь электорат восхищенно рукоплескали, ожидая перемен, и они, естественно, случились. Все, что семьдесят лет созидал народ, было раздуванено[38]38
  Раздуванить – воровски раздать (жарг.)


[Закрыть] ближайшему окружению царя Бориса «со товарищи», остальным же досталась фига. Он же, упиваясь властью, стал разъезжать по «дружественным» странам, целуясь взасос с друзьями Биллом и Колем, а также демонстрировать там русскую удаль, писая по пьянке в общественных местах, дирижируя оркестрами и отплясывая «калинку».

На небывалом подъеме демократии в новой России этот дегенерат избрался на второй срок, но скоро праздник жизни кончился. Страна стремительно летела под откос, не помогали даже кремлевские звездочеты. Отринув одну веру, Борис Николаевич ударился в другую. Стал глубоко верующим христианином, завел личного священника, которому исповедовался с похмелья, а также звездочетов. Именовались они по-научному – «астрологи», и таких в Кремле было целое подразделение. Помимо личного оракула Джуны[39]39
  Джуна – российская ясновидящая, целитель.


[Закрыть], с которой в той жизни я был немного знаком по одному делу. Руководил звездочетами его главный охранник Коржаков, а «прогнозы» выдавал один мой однокашник по ВКШ, с которым мы не раз пили водку. И не знаю, по стечению звезд или озарению ассирийской гуру, первый российский президент обратил свой взор на Тибет. Обеспокоясь судьбой страны, да своей тоже.

МИДами двух государств тут же была организована тайная поездка, личным самолетом гарант прилетел в Пекин, где имел приватную беседу с китайским лидером, а оттуда в Лхасу. Узнать, будут ли ему благоприятствовать звезды.

Судя по виду, с которым вошел «царь всея», он слегка принял на грудь, что являлось его обычным состоянием, мутно оглядел нас с Панчен-Ламой и уселся на жалобно скрипнувший «президентский» стул:

– Здорово, ребята!

Мы вежливо кивнули.

– Кто я, вы знаете, памаш, – вскинул голову. – Нужен это, как его? Астрологический прогноз. А то мои засранцы все время обманывают.

– Астрологических у нас нет, – переглянулся я с Кайманом.

– Как так? – недовольно засопел гарант. – Газеты, они что? Брешут?

– Мы не читаем газет, – слукавил я. – Только Трипитаку.

– А это что за хрень? – наморщил лоб президент. – Никогда не слышал.

– Там истина, сын мой, – поднял я вверх руки.

– Ну, так давай истину, – пробасил он. – В отношении Меня и России. Можешь?

– Могу, – кивнул я. И выдал весь тот бардак, которой был в стране. В самых ярких проявлениях.

– Это все мне известно, – нахмурился Е.Б.Н. – Ты скажи, как быть. Болтать и мои умеют.

– Хорошо, – начал перебирать я четки. – Слушай и внимай. Повторять не буду. Для начала побереги здоровье. Оно у тебя ни в дугу. Что ты отлично знаешь.

– Это да, – сокрушенно вздохнул гарант. – Подводить стало, памаш.

– А потому не выдвигайся на третий срок, – продолжил я. – Не потянешь.

– Это я-то не потяну? – вскинулся гарант. – Брешешь!

– Ты-ты, – осадил его Панчен-Лама. – Сиди и не ори. Чего такой дерганный?

Бывший партократ что-то недовольно пробурчал и хмыкнул:

– Валяй дальше.

– Лучше подбери себе преемника из надежных, а сам уйди в тень, – поднял я вверх палец. – Будешь оттуда править, а отвечать он. Так всегда делали мудрые властители.

– Где ж такого найти, – пробормотал гарант. – У меня кругом одни воры. Хотя есть два, вроде ничего. Исполнительные ребята.

– Немцов с Чубайсом?

У гаранта отвисла челюсть.

– Откуда знаешь?

– Ты забыл, кто я такой, – вперил я в него взгляд. – Не твои Джуна с Коржаковым.

– Забыл, черт, – сокрушенно стукнул он по колену кулаком. – Ну, и какое твое мнение?

– Эти не только воры, но и мошенники. – Любой из них, став президентом, тебя тут же посадит. А страну раздербанит вконец. После чего свалит на Запад.

– Вот курвы, – скривился самодержец. – А такие оба сладкие.

– Есть один человек, который в самый раз, – заговорщицки сказал я. – Верный и надежный.

– Кто такой? – оживился гарант. – Фамилия.

– Пу-тин, – по слогам сказал я. – Владимир Владимирович.

– Гм-м, – наморщил он лоб. – Это который у меня директор ФСБ?

– Точно.

– Даже не знаю, что и сказать, почесал нос Ельцин. – Мутный он какой-то. Хотя хватка будь здоров. Взял и завалил Скуратова[40]40
  Скуратов – генеральный прокурор, отправленный Ельциным в отставку.


[Закрыть]. Но какой из него президент? Для России нужен гренадер, как я! – ткнул себя в грудь. – А у него рост метр шестьдесят с ботинками.

– Мал золотник да дорог, – изрек со своего места Панчен-Лама. – Это именно тот случай.

– А почему я собственно должен этому верить? – подозрительно обвел нас глазами Ельцин.

– Кто не поверил, тех уже нет, а другие далече, – бесцветно сказал я. – Например Улаф Пальме или тот же Михаил Сергеевич.

– Этот мудак тоже был здесь?! – вскинул брови гарант, имея в виду бывшего соратника.

– Был. И плохо кончил. Вот к чему приводит неверие.

– Я это свидетельствую, – торжественно прогудел Кайман. – От имени великого Будды!

– Да, дела, туды тебя в качель, – озадачился гарант. – Даже выпить захотелось.

Я взглянул на Каймана, тот понимающе кивнул, «динь-дили-динь» пропел в его руке колокольчик. В чуть приоткрывшуюся дверь скользнул монах, просеменил к иерарху, и тот что-то шепнул ему на ухо.

Служитель молча поклонился и исчез. Нетленной тенью.

– Ну, так что, как говорят у русских попов, «по лампадке»? – щелкнул я себя по кадыку пальцем, обращаясь к погрузившемуся в нирвану президенту.

– Да, без бутылки тут хрен поймешь, – вернулся он в объективную реальность. – Приглашайте, черти!

Кайман молча встал со своего трона, сунув в подставку жезл, и спустился с возвышения. Далее шагнул за него и нажал скрытую в стене кнопку. Одна из панелей бесшумно откатилась в сторону, открыв потайную дверь, после чего иерарх сделал Ельцину приглашающий знак рукою. Тот, с кряхтеньем встав, зашагал в нужном направлении.

В просторном, изыскано отделанном помещении (то была комната отдыха) был накрыт стол с холодными закусками, на котором красовалось несколько бутылок маотая.

– Прошу, – уселся во главе стола Кайман, мы с гарантом расположились друг против друга.

Далее иерарх наполнил рюмки, Ельцин огласил тост за содружество наций, после чего стороны дернули головами.

– Хороша водка, черт! – крякнул вслед за этим гарант, нюхнув корочку хлеба. – А соленого огурца нету?

– Нету, – выдохнул воздух Кайман. – Мы же китайцы.

– Ну, тогда давай по второй, – махнул рукой европеец. – Где наша не бывала!

Вскоре обстановка за столом стала непринужденной – гость начал величать иерарха Пашкой, а меня Иваном, вслед за чем пожелал песен. Сначала под его руководством были исполнены «Степь да степь кругом», далее «По тундре», а в заключение «Интернационал». Сказались гены коммуниста.

Когда же нетвердо ступающего гаранта в тиаре Панчен-Ламы (Кайман подарил ее на память) охрана бережно выводила из дворца, он поочередно нас облобызал, обещая прислать вагон паюсный икры, а затем подмигнул мне:

– Так значит, говоришь, Путин?

– А вроде ничего мужик, – сказал Кайман, после того, как тело загрузили в «мерседес» и кортеж покатил от дворца в сторону аэропорта.

– Ничего, – согласился я. – Когда спит зубами к стенке.