Текст книги "Рукопись из Тибета"

Глава 6
Я начинаю прорицать

Назад, как и следовало ожидать, мы добрались значительно быстрее. Катер с доставленными подарками вызвали искреннее восхищение пираха, и по такому случаю был снова закачен пир, на котором съели пойманного охотниками аллигатора. Его мясо, против моих ожиданий, оказалось довольно вкусным, хотя чуть отдавало тиной и напоминало курицу, приготовленную на гриле.

На следующее утро, желая восполнить пробел о происходящем в мире, я занялся читкой прессы.

Все было в обычном амплуа: США провели ядерные испытания на полигоне в Неваде, ученые впервые сообщили об угрозе глобального потепления на Земле, международный национальный центр контроля за заболеваниями заявил о высокой заболеваемости пневмонией и саркомой Капоши среди геев, а страны, входящие в Организацию Варшавского Договора, провели в регионе Балтийского моря крупнейшие после окончания Второй мировой войны учения.

– Как всегда, занимаются разной хренью, – недовольно хмыкнул я, а затем взгляд наткнулся на небольшую заметку в газете «Эль Импульсо». То была перепечатка из французской «Паризьен», где сообщалось об исчезновении воздушного судна компании «Эр Франс», следовавшего по маршруту Марсель – Тхимпху. При этом от имени правительства гарантировалась премия в триста тысяч франков за информацию, позволяющую отыскать следы лайнера.

– Над этим надо подумать, – отложил я газету в сторону, продолжив изучение остального.

Затем наступило время обеда, и сестра одной из жен Каймана – Лисана – накрыла на террасе «стол». Состоявший из печеных речных крабов, маисовой каши с кокосовым молоком и ананаса.

Дело в том, что спустя несколько дней после моего появления в деревне «упавшему с неба» был выделен для проживания дом. Принадлежавший до этого местному шаману. Последнего до смерти искусали обезьяны, которых он пытался обратить в людей, и теперь в хижине жил я вместе с Лисаной. Типа в гражданском браке.

Состоявшее из двух комнат жилище впечатляло целым набором предметов культа. В нем имелся пестро раскрашенный деревянный урод с головою птицы, на стенах висели ритуальные маски, одежды и пучки трав, а на полках лежал бубен с погремушками и стояли горшки с пахучими корешками и снадобьями. В часы досуга и после любовных игр Лисана, бывшая внучкой шамана и в какой-то степени его помощницей, не раз рассказывала мне о целом ряде таинств, которые он совершал. На благо своего племени. К их числу относились всевозможные заговоры, вызывание лесных духов и беседы с ними, нередко лечение пациентов, а также всякого рода предсказания. Иногда мы с нею даже понемногу камлали, но тихо, чтобы никто не слышал.

Подкрепившись, я улегся в гамаке меж двумя пальмами и предался размышлениям. Как уже упоминал, во мне крепло желание остаться в этих местах, а теперь оно созрело окончательно. Венесуэла находилась далеко от суетной Европы, а пираха жили в непроходимой сельве, что благоприятствовало моим замыслам. К тому же какая разница, стать мне пророком на Ориноко или в Тибете? Здесь это было даже проще: не надо учиться в монастыре на ламу. Долби себе в бубен, надев маску, пляши и выдавай истины. Под эти мысли, щебет колибри в кронах пальм и запахи леса, я сладко задремал, а вечером отправился в гости к Кайману. Дома его не оказалось, жены сказали, что на берегу, и я прошел по тропинке к деревенской пристани. Вождь с несколькими мужчинами пираха готовились к рыбалке. Те сматывали раскинутые на песке новые сети, обмениваясь мнениями, как и где их поставить, а Кайман, сидя на корме катера и что-то напевая, затачивал острогу.

– Вот, хотим поохотиться на ламантина, – сказал он, когда я поднялся по переброшенному с берега трапу на борт судна.

– А что это за рыба? – уселся я рядом. – Никогда о такой не слышал.

– Это не рыба, а млекопитающее, – прекратил шаркать оселком по острию вождь. – Относится к отряду сирен, живет на мелководье и питается травкой. За что зовется морской коровой. Молока не дает, но отличается отменным вкусом и весит до полтонны. Ну, как тебе такое?

– Впечатляет, – кивнул я. – Столько мяса племени не помешает. Послушай, вождь, – взглянул на бывшего моряка. – Я принял решение остаться в племени. Что ты на это скажешь?

– А то и скажу – отложил тот в сторону острогу. – Держи пять! – И широко улыбнулся.

– Но это не все, – наклонился я к Кайману. – Хочу стать шаманом племени. Как дед Лисаны.

– Так становись, в чем вопрос? – вскинул он брови. – Я вождь, ты будешь шаман. К тому же нам тебя послало небо.

– Значит, ты не против?

– Отнюдь, – потрепал меня по плечу земляк. – Только не пытайся делать из обезьян людей. И все будет в ажуре. А насчет шамана я завтра распоряжусь, сразу после охоты. Кстати, может айда с нами? – кивнул на реку.

– Нет, – сказал я, – лучше пойду готовиться к вступлению в должность.

– Понял, – рассмеялся Кайман. – Отправление культа дело не простое. Сам был когда-то комсоргом.

Вернувшись в хижину, я сообщил Лисане, которая пекла в очаге булочки из плодов хлебного дерева, что завтра Кайман назначает меня шаманом племени.

– О-ля-ля! – обрадовалась жена и хотела бежать к соседкам поделиться радостной вестью.

Но я остановил ее, заявив, что это пока тайна, которую следует держать в секрете, а сейчас мне необходимо выбрать одеяние приличествующую моменту. – Хорошо, – согласилась Лисана, после чего закончила стряпню, и мы занялись делом.

Сначала внучка шамана подойдя к стене комнаты, внимательно осмотрела все культовые причиндалы и, сняв с колышка ожерелье из чьих-то острых зубов, надела мне его на шею. Потом ловко забралась по внутренней лестнице на чердак хижины, откуда вскоре спустилась со шкурой пумы. Рыжевато-коричневого окраса, с головой и когтистыми лапами.

– Вот, – протянула ее мне. – Уваата (так звали умершего шамана) надевал это в особо торжественных случаях.

Я взял необычную накидку в руки и осмотрел – она была хорошо выделанной, мягкой и не особо тяжелой.

– Теперь шкуру набросим на плечи, а ее голову наденем на твою, – стала помогать мне Лисана. – Ну вот, почти как Уваата, только намного выше. У меня даже муравьи по коже.

Желая увидеть себя со стороны, я прошагал к стоящей в углу долбленой кадке с водой и чуть наклонился. В легком, с солнечными бликами полумраке хижины из воды скалилась морда химеры. Из моего были только часть носа и подбородок.

– Да, такое увидишь ночью и кирдык, – прошептал я, ощущая душевный трепет.

На следующее утро, когда поднялось солнце, вождь появился у нас с завернутым в лист альба регии увесистым куском филе морской коровы.

– Ваша доля, – вручил его мне, а я передал Лисане.

Затем мы расположились на террасе, куда она подала кофе и ушла – женщинам не полагалось присутствовать при мужском разговоре. Я же принес связку сушеных листьев табака, мы свернули из них по сигаре, после чего закурили, прихлебывая обжигающий напиток.

– Послушай, друг, – нарушил паузу Кайман. – А почему ты решил стать шаманом?

– Чтобы приносить пользу племени, – пустил я вверх тонкую струйку дыма. – У меня есть такие возможности.

– Мы убедились в этом после посещения фактории, – кивнул вождь. – И только?

– Все намного серьезней, чем ты думаешь, – наклонился я к нему. – Вот послушай. И развернул прихваченную с собой газету.

– Ни фига себе куш, – присвистнул Кайман, когда я прочел ему заметку. – И как ты намерен этим воспользоваться?

– Сообщу властям о месте крушения самолета, но не как участник тех событий. Иначе это привлечет внимание. А через тебя. Мол, шамана озарило. Вознаграждение же пойдет на нужды пираха. Так будет справедливо.

– А ты, Этьен, не простой парень, – после долгого молчания сказал земляк. – А может, и не Этьен? – отхлебнул из плошки.

– В этом мире все может быть, – возвел я к небу глаза. А про себя подумал: «Так я тебе и сказал». После чего шепнул земляку: – Это только начало. У меня будет много озарений.

Затем мы во всех подробностях обсудили посещение Кайманом властей, а после оговорили ритуал возведения меня в должность.

Вечером на берегу под гигантским фикусом пылал костер, на почетном месте сидел совет племени во главе с увенчанным перьями вождем, действо началось. Для начала Кайман встал и, призвав всех к вниманию, сообщил, что ночью имел видение: шаман та явился к нему во сне в образе «упавшего с неба».

– «Теперь он – я! А я – он!» – так услышали мои уши, – огласил вождь, подняв к небу руки и гипнотически обведя всех взглядом. – Вам понятно?! – Да, Кайман! – в экстазе запрыгали пираха.

– Так явись к нам, о Мудрый!! – проорал в сторону моей хижины глава племени.

В сопровождении Лисаны, облаченный в свой ужасный наряд и с длинным посохом в руках я торжественно возник в дверях, неспешно спустился вниз и проследовал к толпе. Уважительно передо мной расступившейся. От костра мне навстречу шагнул Кайман, а за ним члены совета, после чего они потерлись щеками о шкуру пумы, а я погладил рукою низкорослых пираха по макушкам. Ну а после выдал короткий спич, который заранее подготовил. Из него следовало, что погостив на небесах и соскучившись по пираха, Уваата, то бишь я, вернулся к ним в новом качестве и обличье.

– Вместе с великим вождем Кайманом мы защитим вас от злых духов и белых людей, которых становится все больше! – завершил речь шаман.

После чего издал звериный рык (по джунглям прокатилось эхо), погрозив туда посохом. Далее вождь объявил официальную часть законченной, а пира-ха предались веселью, которое очень любили. Я же, с учетом нового статуса, выпив плошку кокосового вина и отведав сочной вырезки из коровы, величаво удалился вместе с Лисаной к себе. Медитировать и охранять племя от злых духов.

Спустя еще день в целях рекогносцировки мы с Кайманом и Ораха поднялись на катере до того места, где впервые встретились. Там ничего не изменилось. Разве чуть спала вода (кончился сезон дождей), да верхушки срезанных лайнером деревьев из зеленых стали бурыми. Теряясь вдали, они показывали траекторию падения самолета, по которой можно было судить о примерном месте крушения.

– Думаю, он протянул еще километра два-три, – сказал я, глядя в ту сторону.

– С воздуха место будет нетрудно обнаружить, – добавил Кайман, а Ораха протяжно зевнул. Ему было безразлично.

После этого мы искупались в прохладном потоке водопада, где вода пузырилась как нарзан, а потом вернулись назад. В свою деревню.

Уведомлять власти о моем «видении», Кайман отправился в факторию вместе с Ораха, которого научил управляться с катером. Вернулись они через сутки, и вождь вручил мне копию бланка телеграммы на имя мэра Каракаса, где значилось: «Племя пираха располагает данными о потерпевшем крушение пассажирском самолете. Вождь племени – Кайман». А также время передачи.

– Отлично, – сказал я. – Будем ждать гостей.

И я не ошибся. Спустя неделю к нам прибыл катер пограничной охраны с помощником мэра и начальником полиции на борту. Встретивший их вождь подтвердил отправку телеграммы. А при этом сослался на меня как на первоисточник. Начальники пожелали встретиться.

Будучи предупрежденным, шаман ждал посланцев во всеоружии. В хижине был полумрак, блестел черным деревом урод, в очаге курились душистые травы. Я же сидел перед очагом, скрестив ноги, в шкуре пумы, и что-то гундел под нос, размеренно ударяя в бубен. Гости вошли, Кайман предложил им сесть напротив, что те исполнили, после чего я отложил бубен в сторону.

– Что привело вас ко мне, бледнолицые? – спросил с подвыванием по-испански.

– Тебе тоже известен наш язык? – удивился чиновник, а полицейский изобразил на лице подозрительность.

– И еще много других, – величаво кивнул я оскаленной головой. – Такова моя карма.

Что такое карма, оба не знали и озадачено переглянулись.

– Ладно, перейдем к делу, – взял быка за рога представитель мэра. – Откуда ты знаешь про крушение самолета?

– О гибели железной птицы мне поведали духи во сне, – чуть помолчал я. – А также о месте.

– И где же это? – наклонился вперед начальник полиции.

– Туда вас проводит вождь, – указал я рукой на Каймана. – А теперь идите.

После чего взял свой бубен и снова загундел какую-то хрень. Изображая заклинания.

– Ну, смотри, колдун, – первым поднялся, напялив фуражку, полицейский. – Если врешь, посажу в участок.

– Не кощунствуй, – уставился я на него. – А не то превращу в обезьяну.

К вечеру Кайман вернулся один, сообщив, что власти клюнули на наживку. Вскоре останки лайнера были найдены с воздуха в указанном месте, а Каймана с почетом доставили в ближайший к нам город рин, где он получил премию. На ее сумму в одном из городских банков, племени был открыт счет, распорядителями которого стал вождь и твой покорный слуга, читатель. Поскольку же страсти к обогащению у нас не было, мы решили использовать его для пираха. Но не предоставляя им доступ к благам цивилизации, что могло убить индейцев, а как страховку. От наводнений, пожаров и других природных катаклизмов.

– Ну вот, – подумал я, – хорошее начало для проповедника.

В очередное посещение фактории – это было в конце осени, мы снова зашли в бар к чернокожему Бобу, где по телевизору увидели репортаж из Каракаса о расследовании того крушения. При этом упоминалось, что о его месте сообщил шаман племени пираха.

– Ты становишься известным, – подмигнул мне вождь. – И поднял свой бокал – наше здоровье!

В течение зимы, здесь она напоминала крымское лето, я по той же схеме (через Каймана) уведомил власти о предстоящем небывалом наводнении в Венесуэле с Бразилией, на что те не обратили внимания и жестоко поплатились. Разлившиеся в сезон дождей Амазонка с Ориноко затопили множество прибрежных городов и поселков, причинив значительные разрушения и ущерб обоим странам. Наше же племя не пострадало, поскольку до начала наводнения мы с Кайманом увели его в горы.

Этот факт раскопали досужие журналисты, и теперь имя Уваата возникло в прессе. А венесуэльская оппозиция обвинила во всем правительство. Мол, знали и не приняли меры.

– Так, – довольно потирал я руки, сидя в новой хижине, поскольку деревню смыло водой и мы возвели другую. Воспользовавшись страховым фондом.

Деревня стояла чуть выше по реке, в живописном месте, с четко спланированными улицами, новой пристанью, а также школой. В которой Кайман обучал детей русскому языку и песням.

Успех следовало закрепить, и я напряг мозги, что бы такое выдать из ближайшего будущего. В мировом, так сказать, масштабе. Мозги, в свою очередь, дали посыл составляющим, а те озвучили целую кучу событий. Там были войны и очередные катаклизмы, политические баталии и все растущие выступления пролетариата, а также другие победы цивилизации гомо сапиенс. Из грядущих месяцев 1982-го я выбрал два события. Поскромнее. Победа сборной Австралии во всех двадцати двух матчах по регби во время турне по Великобритании и Франции, а также рекордная со времени «Великой депрессии» безработица в США (двенадцать миллионов).

С первым посредством телеграммы, направленной от моего имени Кайманом, был поздравлен премьер-министр Австралии Фрейзер, а во второй американский президент Рейган предупреждался о грядущей безработице с указанием числа несчастных.

– Думаешь, прокатит? – засомневался земляк, вернувшись назад. – На телеграфе все опупели.

– Будь спокоен, – сделал я значительное лицо. – Осенение, это тебе ни хухры-мухры. Все так и будет.

Как все моряки, Кайман был суеверным и ничего не сказал, после чего мы распили бутылку текилы, переданную нам сеньором Мигелем. Старик здорово помог племени при строительстве деревни, и мы поддерживали с ним дружеские отношения.

Через месяц у деревенской пристани отшвартовался уже знакомый пограничный катер, и на берег сошел сам мэр Каракаса в сопровождении свиты. Встретившись с шаманом в хижине при участии вождя (прочие, в том числе шустрый репортер, к аудиенции допущены не были), мэр вручил мне ответное приветствие от вице-премьера Австралии, оплаченный в оба конца билет на самолет, а также озвучил его желание видеть шамана Уваату в гостях. От чего я вежливо отказался.

– Мне хорошо с моим народом, – сказал я, потея под жаркой шкурой и почесываясь.

Чиновник воспринял все как должное, а потом заверил, что впредь власти будут прислушиваться к моим советам.

– Хорошо, иди, – величаво кивнул шаман. – Сейчас у меня время беседы с духами.

А когда наступил декабрь и задули сухие пассаты, однажды утром над деревней завис вертолет, рябя воду в заливе. Мы с Кайманом в это время собирались на охоту, которую, естественно, тут же отложили. Я отправился к себе принимать соответствующее обличье, а вождь, чертыхнувшись, – к гостям. Очень уж они были не ко времени.

Вертолет сел на берегу (что я наблюдал стоя у окна), дверь пассажирского отсека отворилась, и на берег сошли трое. Два европейца в белых костюмах и шляпах, а с ними черномазая девица. Они приблизились к стоящему со сложенными на груди руками Кайману, за которым сгрудилась толпа пираху, разглядывающая невиданную стрекозу, и, судя по жестам, представились. Вождь кивнул в ответ, после чего стороны немного поговорили, а потом все вместе направились к хижине шамана.

Я, как и раньше, облачился в свой наряд, уселся на циновку у очага, в котором воскурил душистые зерна пандануса. Когда неподалеку послышались голоса, взял в руки бубен и, отбивая ритм, заголосил мантры. В первые разы я пел, что бог на душу положит, теперь же у меня была своя фирменная мелодия. Из «Наутилуса Помпилиуса»:

 
С причала рыбачил апостол Андрей,
А Спаситель ходил по воде,
И Андрей доставал из воды пескарей,
А Спаситель погибших людей…
 

Тянул я, отбивая ритм ладонями и покачиваясь из стороны в сторону.

На террасе заскрипели доски, а потом в светлом проеме двери возник силуэт Каймана.

– Разреши войти, о великий Уваата! – прервал он мой вокал, просительно вытянув вперед руки. – К нам прибыли американцы. Желают с тобой поговорить, – подмигнул мне вождь.

– Пусть войдут, – я, сделав вид, что вышел из нирваны, бросил в очаг еще несколько зерен. Вверх зазмеились дурманящие струйки дыма.

Когда все трое вошли, щурясь после света в полумраке, я сделал плавный жест рукой, приглашая гостей сесть по другую сторону очага на циновку. Мужчины с кряхтеньем устроились по-азиатски, сняв шляпы, а негритянка опустилась на округлое бедро, оголив стройные коленки. По виду она была вылитая госсекретарь будущего президента США Буша, только несколько моложе.

Затем Кайман, расположившись рядом, представил всех троих. Первый, рыжий и самый старший, оказался послом Америки в Венесуэле, второй – военным атташе, а девица их сотрудницей.

– Ты очень похожа на Кондолизу Райс, – произнес я на английском, чем вызвал изрядное удивление прибывших.

– Д-да, – озадачено протянула девица, а ее начальники переглянулись.

– Откуда вы это знаете? – вкрадчиво вопросил посол. – А также наш язык? Весьма интересно.

– Имя мне сообщили духи, – закатил я вверх глаза. – И ее ждет большое будущее. А языки знаю, поскольку путешествую во сне. Навещая разные страны.

– Это называется паранормальные явления, – ослабил галстук атташе. – Более точно – предвидение.

– Все так, – бесстрастно ответил я. – Уваата предвидит многое.

– И с таким даром вы прозябаете здесь, в джунглях, – скривив губы, обвел рукой хижину посол. Вслед за чем наклонился вперед: – От имени руководства США у меня есть предложение.

– Говори, я слушаю.

– Вы покидаете эту страну, получаете американское гражданство и должность советника президента. – Мне это не нужно.

– А еще личные апартаменты в Вашингтоне, виллу на Багамах и кругленький счет в банке, – оскалил зубы атташе. – Соглашайтесь.

Будущая госсекретарь тоже завлекательно улыбнулась, приняв грациозную позу.

– Нет, – глядя в пространство, ответствовал шаман. – Ваша страна мировой жандарм. А еще я не люблю американцев.

– ?!

– Вы захватили половину нашего континента, уничтожив там всех индейцев. А сейчас готовите вторжение в Гренаду, – выдал информацию из ближайшего будущего.

При этих словах посла едва не хватил удар, атташе побледнел и скрипнул зубами, а Кондолиза непроизвольно раздвинула коленки.

– И не говорите, что «нет», – отвел я в сторону глаза. – А то сообщу в ООН и будет международный скандал. Вопросы?

– М-м-м, – нечленораздельно замычал посол, и Кайман, встав, принес ему воды в плошке.

Затем Уваата пожелал гостям доброго пути, те дипломатично распрощались и поочередно вышли из хижины.

– А корма у нее ничего, – проследив за шествующей последней Райс, ухмыльнулся вождь. – В порядке.

Чуть позже на берегу взревел мощный двигатель, и стальная стрекоза, вращая винтом, понеслась над Ориноко…