Текст книги "Видящий. Путь домой"

Глава 39

– За тех, кто в море! – рявкнул Рудра – и тут же опрокинул в глотку огромную кружку то ли эля, то ли медовухи с нашего драккара.

– За храбрецов! – громыхнул нестройный хор контрабандистов. – За вольный народ!

Я едва пригубил из своего рога – напиваться уж точно не время. Если Халвард не соврал, резать нас начнут сразу после того, как Рудра поднимет кружку в третий раз… Но мы начнем раньше. Если все пойдет по плану. А если нет… Что ж, в таком случае, до следующего моего визита к Владычице Хель остается минуты три-четыре.

Рагнар – на правах высокого гостя – расположился от Рудры по левую руку. Я поймал его взгляд. Не испуганный – и все же сосредоточенный и тревожный. Удивительно, как он вообще мог сохранять хотя бы подобие беззаботного вида, сидя рядом с тем, кого собирался отправить к праотцам. Я едва заметно кивнул – все в порядке. Все готово. Все преданные нам (во всяком случае – в это хотелось верить) северяне на своих местах. Кинжалы и мечи в ножнах ждут, когда настанет их время. Кольчуги скрыты под цветастыми праздничными рубахами – а те, кому не досталось места за столом, уже крадутся в тени погибших кораблей, сжимая оружие. И пусть нас впятеро меньше, мы выиграем эту битву одним ударом… Или не выиграем вообще.

– Не промахнись, – прошептал мне в ухо Халвард. – В честном бою с ним не совладать.

Меня и нескольких предводителей северян посадил рядом сам Рудра. Именно они и должны будут скрутить меня, когда его кружка в третий раз опустится обратно на стол.

– Я никогда не промахиваюсь, – одними губами ответил я. – Боги с нами, Халвард.

До «часа Икс» оставались считанные мгновения. Я изо всех сил вглядывался в Рудру «Истинным зрением», словно мог увидеть в ауре знаки, которые указали бы мне, что нас снова предали, что Халвард ведет двойную игру, а сам предводитель местных головорезов уже давно знает, что я задумал… Но пока что он выглядел спокойным. То ли уже привык к собственной неуязвимости игрока, то ли мастерски владел собой… то ли действительно даже не догадывался, что произойдет, когда его кружка опустится на стол во ВТОРОЙ раз.

– За свободу! – Рудра вновь взялся за кружку. – За Ллохес Ар-и-мор, дом вольного народа!

– За свободу! – заорали контрабандисты. – Пусть Император катится к Нечистому!

Время замерло и размазалось, будто бы я уже включил «Шаг по грани миров». Под взглядом нескольких десятков пар глаз кружка Рудры опускалась бесконечно долго – целую вечность. Ну же… Еще чуть-чуть… Пора!

Деревянное донце кружки едва слышно стукнуло о доски стола. Я завел за спину правую руку, призывая верный Гунгнир за мгновение до того, как… как началось.

– В бой! – громыхнул Рагнар на весь Ллохес Ар-и-мор, вскакивая и вырывая из ножен меч. – За Эллиге!

Внимание! На вас действует «Слово конунга». Продолжительность – 60 сек.

Сила +5

Очки выносливости +45 единиц

Снижение входящего урона –30 %

Скорость перемещения +30 %

Остро отточенное лезвие обрушилось на голову одного из ближайших соратников Рудры – кажется, его звали Samael или как-то так. Вряд ли после такого мог уцелеть даже игрок – но разглядывать я не собирался. Рагнар и остальные вырежут команду Рудры и его приближенных, но первую скрипку в этом бою играть мне.

Волшебное копье послушно выпорхнуло из тайника и легло в ладонь – и я тут же отправил его в короткий полет через стол. Не заряжая – урона под бафом и так должно влететь достаточно, чтобы на пару мгновений вывести предводителя местной братии из строя… но не убить.

Острие Гунгнира вошло Рудре не в голову и не в грудь, а пониже – в живот прямо под ребра, пробивая тело контрабандиста насквозь и пригвождая его к спинке деревянного то ли стула, то ли кресла… пожалуй, скорее даже трона. Он попытался подняться, но копье и не подумало сломаться и держало крепко – только сняло еще с десяток единичек здоровья, шевельнувшись в ране. Рудра захрипел, ухватился за окровавленное древко, безуспешно дернул – и потянулся к оружию.

Но я оказался быстрее. Ускорившись, махнул через стол, по пути свернул челюсть кому-то из бросившихся мне навстречу контрабандистов и сомкнул пальцы на рукояти меча Рудры за мгновение до него самого.

– Кто тебя нанял? – прорычал ему прямо в лицо. – Говори!

– Да пошел ты, – прохрипел Рудра, хватая мою руку липкими от крови ладонями, – урод недоделанный, я тебя…

Даже после страшной раны он почти не ослабел – похоже, тоже имел в арсенале не самый чахлый баф – и все же силы оказались неравны. Мои шестнадцать единичек под усилением от Рагнара медленно, но уверенно побеждали. О том, что я собирался побеседовать с Рудрой, Халвард не знал – но меня надежно прикрывали Эйнар и Ошкуй, так что случайного удара в спину я не боялся.

Тем более, все внимание сейчас явно обращено в другую сторону – судя по звукам, на арене появился Йорд собственной персоной. Кто станет смотреть на нас с Рудрой, когда есть тролль с секирой?

– «Окончательную» хочешь? – Я вывернул Рудре руку и прижал к горлу лезвие его же меча. – Кто тебе заплатил? За что?

– Кланлид «Волков». – Рудра снова плюнул кровью. – Реалом, тебя и Рагнара – живыми, остальных – в расход. Больше ничего не сказал… Пусти, зараза…

– Спасибо. – Я чуть отвел руку с мечом назад. – Великанше от меня привет.

– Эй, ты чего? – Рудра из последних сил рванулся. – Ты чего? Сука, я тебя…

Больше он сказать ничего не успел. Широкий клинок врезался в кожу и мышцы, без труда отделяя голову Рудры от тела и хлынувшей кровью вписывая в список моих личных смертельных врагов очередное имя. Впрочем, какая разница? Одним больше, одним меньше… Может, мы еще встретимся – но уж точно не скоро и далеко отсюда. И это куда лучше, чем оставить такого противника за спиной, в Ллохес Ар-и-мор.

Закончив с расправой, я поднял вверх отрубленную голову за бороду – за неимением волос – и сам выпрямился по весь рост на столе. Наверняка меня заметили все – и кипевшее вокруг сражение начало затихать.

– Конунг! Конунг! – гремели северяне, подчистую вырезая игроков и команду Рудры и оттирая от столов остальных. – Рагнар, бей! За Эллиге!

Завидев страшную смерть вожака, контрабандисты попятились – и северяне тут же взяли меня и Рагнара в круг, ощетинившись мечами, топорами и копьями. Их было куда меньше, чем остальных обитателей Ллохес Ар-и-мор – я насчитал примерно сотни полторы наседавших со всех сторон местных. Но половина из них не успела толком вооружиться, да еще и лишилась капитанов – клинки северян оставили вокруг столов два десятка бездыханных тел.

– Остановитесь! – заорал я, поднимая над головой свой страшный трофей. – Сегодня и так пролилось достаточно крови!

Глава 40

Нас окружили со всех сторон. Навались контрабандисты разом – и мы бы не выстояли и двух минут. Но чтобы прикончить тех, кто первыми отважится броситься на мечи северян, хватило бы и одной. Пожалуй, Рудра смог бы заставить разношерстное местное воинство забыть о страхе и ринуться в бой – но его голову я держал в руке, высоко поднимая над строем. Все контрабандисты видели страшную смерть вожака… и не спешили отправляться за ним следом.

Они все еще рычали, ругались, выставляя вперед клинки – но не нападали. Похоже, мой расчет оправдался: вырезав верных Рудре капитанов, мы обезглавили змею – и она уже не могла сжать смертоносные кольца, чтобы нас раздавить. Мгновение шло за мгновением, но вокруг становилось только тише. Сталь больше не звенела, и даже гневные возгласы понемногу замолкали.

– Давай! – Я коротко кивнул Рагнару. – Пора.

Я сыграл свою роль – и теперь Рагнару предстояло сыграть свою. Мы подготовились насколько могли – но будет ли этого достаточно? Боги дали сыну Серого Медведя достаточно единичек Воли – и все же до моих сверхчеловеческих двух десятков он не дотягивал.

– Слушай меня, вольный народ! – громыхнул Рагнар, поднимаясь на стол. – Когда я пришел в Ллохес Ар-и-мор, я не назвал себя – но теперь мне больше нет нужды скрывать свое имя. Я – Рагнар Бьернсон, сын Серого Медведя и конунг островов Эллиге!

Воля у него может, и обычная, человеческая – а вот глотка явно медвежья. От голоса Рагнара Ллохес Ар-и-мор вздрогнул до основания – даже бессчетные факела среди погибших кораблей затрепетали. Я шагнул в сторону, чтобы не отвлекать контрабандистов от главного действующего лица пьесы, которую нам предстояло разыграть, и протянул руку Халварду. Он тоже вскарабкался на стол – и по окружавшей нас толпе прокатился шепот. Узнали. Хорошо – пусть задумаются. А мы тем временем…

– Волею богов мне пришлось искать приюта здесь, в Ллохес Ар-и-мор, – продолжил Рагнар. – Тот, которого вы зовете именем Виллем, обещал отвести мой корабль в место, где каждый из морских странников сможет найти приют, чтобы залечить раны и починить снасти после шторма.

– Это так! – Халвард кивнул. – Конунг Рагнар и его люди спасли мне жизнь. Без них я бы не вернулся сюда. Они сражались за меня – и даже лучшие из нас позавидовали бы их отваге!

– Но вместо защиты и покоя я встретил здесь коварство и бесчестное предательство! – Рагнар сжал кулаки. – Многим из вас известно, что Рудра, чью голову подарил мне ярл Антор, собирался убить моих воинов во время пира, а самого меня заковать в цепи. Разве не так?!

Никто из контрабандистов не ответил – но примерно треть нахмурились и опустили головы. Почти все они были облачены в кольчуги и кожу и вооружены куда лучше других – Рудра явно готовил их к резне.

– Но боги хранили меня! – рявкнул Рагнар. – Среди жителей Ллохес Ар-и-мор остались те, кто еще не забыл, что такое честь! Те, кто не посмел прогневить богов и поднять меч на гостя! Виллем, чье настоящее имя – Халвард Левша, и отважные сыны севера спасли меня и моих людей от предателей и встали на защиту законов Ллохес Ар-и-мор… Которые Рудра посмел нарушить!

– У врагов конунга длинные руки. – Я шагнул вперед. – Те, кто испугался сойтись с сыном Серого Медведя в честном бою, обещали заплатить за предательство золотом – и жадность ослепила вольный народ. Но те, кто нарушил обычаи, поплатились жизнью!

– И так будет с каждым, кто забудет о законах, что едины и для северян, и для тех, кто родился вдали от моря, – снова заговорил Рагнар. – Тот, кто не чтит гостя в своем доме – проклят богами. Но я не держу зла на вольный народ Ллохес Ар-и-мор. Мой меч сразил лишь моих врагов – вам же я, Рагнар, сын Бьерна Серого Медведя и конунг Эллиге, предлагаю свою дружбу!

Кажется, сработало – одобрительных возгласов я не слышал, но хмурые лица контрабандистов понемногу разглаживались, а клинки опускались. Едва ли среди вольного народа было так уж много тех, кто собирался умереть за золото, обещанное непонятно кем… да еще и покойнику. Пример Рудры оказался достаточно наглядным, чтобы объяснить даже дураку очевидное: с сыном Серого Медведя лучше не ссориться.

– На Эллиге пришли дурные времена. – Рагнар вздохнул и продолжил чуть тише: – мой отец, конунг Бьерн Серый Медведь, пал от руки предателей. Его корабли сожжены, отважный хирд пирует в Небесных Чертогах, дом моих предков стал пристанищем коварных изменников, а мне, его сыну, пришлось бежать через Большое море.

Бормотание вокруг стихло. Теперь на Рагнара смотрели все. Даже окружавшие нас северяне изо всех сил выворачивали головы и таращили глаза – то, о чем мы с Рагнаром благоразумно умолчали, стало сюрпризом и для них. Причем сюрпризом не самым приятным. Но Рагнар еще не закончил речь.

– Завтра мой корабль продолжит свой путь на восток. Мы отправляемся к склафам, в родные земли ярла Антора, – снова заговорил он. – Но прежде, чем на Эллиге растает снег, я вернусь домой с сотней кораблей и верну то, что мое по праву!

– Ульвар Черное Копье, назвавший себя конунгом – предатель! – подхватил я. – Его люди трусливы и жестоки. Они казнят любого, кто пойдет против них. Но злоба и измена породят лишь злобу и измену! Прежде, чем наступит весна, у предателя не останется друзей, и весь Эллиге будет ждать возвращения истинного конунга – Рагнара Бьернсона!

– Если богам будет угодно, я встречу в бою Ульвара Черное Копье, и мой меч отправит его к эйнхериям. – Рагнар поднял вверх свое оружие. – Мой хирд не будет знать пощады и не прекратит сражаться, пока не падет последний из предателей. Но месть коснется лишь врагов. Так слушай же, вольный народ! – Рагнар на мгновение смолк, набирая в легкие воздух. – Отныне любой из вас – желанный гость на севере. Когда я верну себе острова Эллиге, вам будет позволено торговать на любом из них, и никто из ярлов не посмеет требовать пошлины более той, что платят купцы из северян. А каждый из тех, кто отправится со мной и сразится с предателем, получит золота и добычи наравне с сильнейшими из моих хирдманнов. А тебе, друг мой, – Рагнар повернулся к Халварду, – и другим северянам я верну земли, что принадлежали вашим отцам, и назову своими ярлами. Всеотец свидетель – никогда я еще не нарушал данного слова. Я не возьму себе ни золота, ни кораблей тех, кто желал моей смерти – пусть они принадлежат вольному народу! А тем, кто…

Последние слова Рагнара потонули в довольном реве контрабандистов и бряцаньи железа о щиты. Не знаю, кто из них всерьез собирался торговаться с Эллиге или весной отправляться на север сражаться с самозваным конунгом, но добыче здесь и сейчас радовались все. Люди Рудры и убитые капитаны наверняка успели накопить немало… так что до завтра местным уж точно будет не до нас.

– Ты обманул меня, склаф – негромко произнес Халвард, когда вопли вокруг чуть поутихли. – Тот, кого ты называешь конунгом – сейчас лишь морской бродяга. Такой же, как и любой из нас здесь, в Ллохес Ар-и-мор.

– Разве? – Я склонил голову набок. – Рагнар – конунг и сын конунга. И я не соврал тебе, Халвард Левша. Когда придет весна – мы вернемся сюда. И у нас будет куда больше кораблей, чем ты можешь себе представить. С вами или без вас – мы победим, и Рагнар вернет себе право называться конунгом Эллиге. Он мудр и справедлив. Почему же тебе и вольному народу не назвать себя его друзьями? Разве мало Рагнар обещал тем, кто поднимет свой меч за него?

– Он обещает многое, – усмехнулся Халвард. – Но что у него есть сейчас, кроме дырявого корабля и крохотного хирда? Одному Всеотцу ведомо, вернется ли твой конунг весной – или пропадет в землях склафов.

– Вернется. – Я сложил руки на груди. – Я своими руками убил того, кто называл себя ярлом Карболе, но Черное Копье уже наверняка подыскал нового из числа своих хускарлов. Без конунга тебе никогда не увидеть свои земли – разве что ты, хёвдинг и сын хёвдинга, пожелаешь служить тому, кто займет твое место в Длинном доме.

– Проклятье! – выругался Халвард. – Нет, этому не бывать!

– Нам придется сражаться – но мы победим. – Я закинул на плечо тяжелый меч Рудры, который до сих пор держал в руке. – Но даже если боги отвернутся от Рагнара – тебе ли жаловаться, Халвард Левша? Ты получил золото… и весь Ллохес Ар-и-мор в придачу. Разве теперь кто-то из них, – я указал на обступавшую нас шумную толпу контрабандистов, – сможет поспорить с северянами словом или силой оружия? Ты займешь место Рудры.

– Это так, – проворчал Халвард. – Ты хитрее самого Локи, склаф, и я рад, что не стал твоим врагом… Но мне куда спокойнее будет, когда ты уберешься подальше от Ллохес Ар-и-мор… И прихвати свое копье!

– Если так – прикажи своим людям помочь нам с кораблем. – Я рассмеялся и легонько хлопнул Халварда по плечу. – И завтра утром мы исчезнем.

Глава 41

– Просыпайся. – Катя осторожно сняла ультрабук с моих коленей. – Приехали.

– Ага… – Я осторожно вытянул штекер из разъема нейрошунта. – Мы вообще где? И… сколько сейчас времени?

– Три часа ночи, – ответила Катя. – Я видела указатель «Володарск». Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Не особо. – Я вытянул затекшие ноги. – Судя по времени – вряд ли это около нашей Володарки.

– Пятьдесят километров до Нижнего Новгорода. – Из-за Катиного плеча высунулась физиономия Олега. – А теперь, если ваш разговор окончен – нужно перенести Алекса в дом.

– Почему бы тебе самому не перенести? – огрызнулся я. – Я что, похож на коня?

– Педального. – Олег даже бровью не повел. – Комната сразу за дверью. Сумки и канистры в багажнике – их во вторую.

Я набрал в легкие воздуха, чтобы выдать пару доходчивых выражений, но Катя вдруг положила руку мне на плечо.

– Антон, ну помоги. – Она улыбнулась одними уголками губ. – Тебе же не тяжело.

Злость мгновенно улетучилась… да и какой смысл бухтеть что-то в уже растаявшую в темноте спину?

– Ладно, – проворчал я, выбираясь из джипа. – Где тут этот ваше… все?

Словно отвечая на мой вопрос, в десятке шагов справа вспыхнуло окно. Не слишком ярко – похоже, загорелась всего одна лампочка ватт этак на сорок – но все же достаточно, чтобы разглядеть хоть что-то.

Олег привез нас в какую-то глушь. Жить нам предстояло в крохотном деревянном домишке, который при желании поместился бы если не в мою комнату в Питере, то в Катину спальню уж точно. Приземистый, покосившийся, с облупившимися оконными рамами и потемневшим и кое-где обколотым по краям шифером крыши. Под стать избушке оказался и участок.

Не стандартные шесть соток, а чуть ли не вдвое меньше, окруженные забором… Нет, пожалуй, скорее останками забора. Половина досок отсутствовала, а вторая даже в темноте выглядела настолько изъеденной временем, что я удивился, что убогая конструкция вообще еще стоит. Свет окна кое-как добивал до соседнего двора – такого же скромного, но хотя бы выкошенного. Этот же зарос травой, иван-чаем и здоровенными лопухами, достававшими чуть ли не до самой крыши.

– Приехали, блин… – пробормотал я себе под нос. – На деревню к дедушке.

Пятьдесят километров до Нижнего? Это сколько же нам пришлось отмотать, удирая из Питера?.. Семьсот с гаком – это только до Москвы. А дальше?.. И сколько часов Олег гнал машину?

– Антон, – Катя потянула меня за руку. – Давай. Помоги мне с Алексом. Сумки я возьму.

– Да не надо, – буркнул я. – Сам перетащу. Хоть кости разомну.

Задеревеневшие от долгой отключки конечности слушались от силы на тройку с плюсом, но с переноской драгоценного тела демиурга в дом я в целом справился. Романов даже не проснулся – то ли Катя успела кольнуть ему что-то, то ли долгая дорога вымотала старика в край.

– Вот сюда, Антон. – Катя указала на широченную доисторическую кровать. – Аккуратнее… Там еще пакеты в багажнике – их на кухню, я утром приготовлю что-нибудь. Еще постельное белье – забросишь тоже?

– Угу. – Я огляделся по сторонам. – Мы тут вообще все поместимся?

– С трудом, – улыбнулась Катя. – Я здесь с Алексом, а вы с Олегом во второй комнате… наверное.

Здесь с Алексом? На двуспальной? Только не говорите, что мне придется…

– Надеюсь, ненадолго. – Катя устало опустилась на край кровати. – Я тоже не в восторге – но что поделать?

– Ну, видимо, выбрать самого… безопасного соседа, – ухмыльнулся я. – Алекс точно не кусается.

– Антон, прекрати! – Катя насупилась и покачала головой. – Я не хочу оставлять его без присмотра. Ты ведь знаешь, что в больницу нам теперь нельзя.

Мне вдруг стало стыдно. В самом деле – сейчас у нас всех уж точно есть проблемы и посерьезнее выбора соседа по комнате… И по кровати. Перетаскивая канистры с водой, сумки и пакеты, я успел окончательно убедиться, что со спальными местами в домишке дела обстоят хреново. Впрочем, как и со всем остальным.

Три четверти – если не вся мебель явно была сделана еще при советской власти. Стулья выглядели настолько хлипкими, что я так и не отважился сесть ни на один их них. Печка, похоже, уже давно превратилась в памятник, и готовить Кате предстояло на чуть ли не насквозь проржавевшей электрической конфорке. Если, конечно, та вообще работала.

Занавески с прорехами, полуотсохшая изолента на треснувших стеклах, пожелтевшие обои и пара выцветших календарей на стене. И что там?.. Девяносто седьмой год?! Кажется, последний раз в этом доме жили еще до моего рождения – этим вполне можно объяснить и колоссальный слой пылищи… на всем. Наверняка Олег припашет меня убираться – но если он попробует сделать это прямо сейчас – пойдет к Хель. Пусть прострелит мне хоть обе ноги – я спать.

– Ну здравствуй, сосед, – поприветствовал меня упырина, когда я зашел в комнату. – Как говорится, в тесноте – да не в обиде.

– Угу, – буркнул я, с тоской оглядывая тесное ложе – раза в полтора меньше того, что досталось Кате и Алексу.

У меня даже возникла мысль попроситься спать в машину – но упрямство оказалось сильнее. Чего ради я должен уступать этому хмырю вменяемое койко-место? Пусть сам идет в свой джип! Или пусть терпит мой храп. А еще я, между прочим, ворочаюсь во сне!

– Одеяло хоть найдется? – кисло поинтересовался я.

– Этого барахла здесь хватает… если моль не пожрала. – Олег указал мне на какие-то коробки в углу. – Ты как, у стеночки, или с краю?

Издевается?

– С краю. – Я шагнул к коробкам. – Вдруг решу сбежать среди ночи.

– А… Дело хорошее, – кивнул Олег. – Тут даже вроде автобус до Нижнего ходит. Днем, понятное дело. Или пешком прогуляешься?

Я не ответил. Много чести! Вот и правда – удеру, и будешь ты сам носить на ручках нашего пенсионера, зараза такая…Все-таки правильно я его тогда копьем шарахнул. Не знаю, нужно ли ему теперь в вирт, но если так – пусть в Чистилище подумает о своем поведении.

– Я тогда к стенке лягу. – Олег расстегнул ворот рубахи. – С твоего позволения.

Йотуновы кости… Я смог выдохнуть, только когда он аккуратно пристроил рубашку на спинку стула. Да что же с ним такое случилось?! И как вообще можно после ЭТОГО ходить… дышать? Жить?!

Все тело Олега покрывали шрамы. Сиреневые рубцы тянулись от плеч вдоль позвоночника, оплетали ребра, спускались по пояснице и скрывались под узким ремнем брюк. И спереди не лучше! Грудь и живот Олега тоже были исполосованы вдоль и поперек, а в некоторых местах кожа будто стягивалась и утопала вглубь уродливыми узелками. Огонь, ножевые и даже пулевые раны оставляют следы, но не такие!

Олег выглядел так, будто когда-то кто-то или что-то огромное кромсало и сдавливало его когтями длиной с мою ладонь. До этого он наверняка выглядел точно так же, как и в игре – но теперь исхудал и осунулся, словно из него вынули половину внутренних органов и выдернули чуть ли не все мышцы. Остатки мускулатуры оплетали кости тонкими подвижными жгутами, которые копошились под бледной кожей, как змеи, когда Олег двигался.

Но даже оставшись без одежды он не выглядел немощным инвалидом. То, что когда-то буквально перемололо его тело, не смогло вытряхнуть из Олега грозную силу, который вполне обоснованно побаивался и я сам, и даже здоровяки вроде охранника Жени. Любой другой на месте Олега или умер, или превратился бы в жалкий огрызок человека, едва способный шевелиться – а он не только выжил, но и снова смог подняться на ноги. И даже сейчас, после йотун знает скольки часов за рулем, Олег еще находил в себе силы зубоскалить. И заставлять меня таскать сумки и Алекса…

Я вдруг словно увидел нас со стороны. Его – высохшего до скелета, когда-то иссеченного йотун знает чем до состояния фарша. И себя – лет на десять-пятнадцать моложе, пережившего разве что удаление криво выросшего зуба мудрости. При почти одинаковом росте я весил, наверное, раза в полтора больше… И даже с моим образом жизни уж точно был втрое сильнее – во всяком случае, если дело касалось поднятия сумок или престарелых демиургов.

– Чего смотришь? – поинтересовался Олег. – На мне рисунков нету.

– Извини, – пробормотал я, опуская глаза. – Ты… ты ложись.

– А ты?

– Не знаю. – Мне вдруг немыслимо, можно сказать, смертельно захотелось курить. Или хотя бы просто выбраться на улицу. – Пойду воздухом подышу… Родителям бы позвонить надо, что ли.

– Звони с моего. На всякий случай, – Олег вынул из кармана брюк и протянул мне телефон. – Если что – покажет геолокацию в Смоленске. А ваши с Катей по-хорошему вообще лучше бы выключить.

– Ага. – Я взял увесистый кусок черного пластика – Олег явно пользовался нестандартной моделью. – Я быстро.

– И это… – Олег замялся, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше, но потом все-таки продолжил. – Когда вернешься и будешь укладываться – свет не гаси… Пожалуйста.

Я хотел было поинтересоваться – почему? – но осекся. В глазах упырины на мгновение мелькнула такая боль, что любые вопросы задавать расхотелось. Я молча кивнул и вышел за дверь.

Но стоило мне сделать пару шагов, как телефон в моих руках завибрировал, а на вспыхнувшем экране появилась надпись.

Сивак П. В.

Твою ж… Наверное, мне следовало тут же нажать отбой или бегом вернуться к Олегу – но вместо этого я ткнул пальцем в зеленую кнопочку на экране и поднес телефон к уху.

– Олег! – донеслось из динамика. – Олег, можешь мне объяснить, какого х…

– Это не Олег, – сказал я.

Павел Викторович закашлялся. Явно узнал – просто даже представить не мог, что на том конце провода окажусь я. Несколько мгновений он молчал, и я уже приготовился услышать короткие гудки, но…

– Антон… Значит, ты все-таки с ними? – полуутвердительно произнес Павел Викторович. – Я думал, ты умнее.

– Я тоже так думал. – Я открыл дверь и вышел на улицу. – Евгению от меня привет. Как нога?

– Антон, не дури. – Павел Викторович шумно выдохнул. – Что тебе пообещали? Деньги? Я могу…

– …Заплатить втрое больше? – Мне вдруг стало смешно. – Не сомневаюсь. Все ведь измеряется деньгами, верно?

– Значит, дело не в этом? – Похоже, Павел Викторович искренне удивился. – Но что тогда, Антон? Что?..

– Удивительно, да? – рассмеялся я. – Оказывается, не все так просто.

– Антон… Нет, только не говори, что это все – ради идеи! – Павел Викторович вдруг затараторил втрое быстрее. – Что он сказал тебе?! Что они все живые? Да?

Я не ответил – впрочем, Павел Викторович, похоже, в этом и не нуждался.

– Что этот мир нужно защитить? Что это его гениальная ошибка, что он в ответе за все? Так?! Что только «Светоч» поможет спасти «Гардарику» от плохих дядек из корпорации? Да?! Антон, только не вешай трубку!!!

Я и не собирался – хотя стоило бы. Йотун знает, нет ли у Павла Викторовича под рукой умельца, способного отследить даже хитрый гаджет Олега, который виртуально переместил меня в Смоленск… если переместил.

– Антон, послушай меня! Он обманул тебя. Точно так же, как обманул и других. Не верь ни единому его слову! Ни одному!

До чего же убедительно умеют говорить о лжи те, кто владеет этим оружием лучше других. На мгновение я почти поверил…

– Антон, ты представить себе не можешь, как этот старый хрен кинул меня! – продолжал бушевать Павел Викторович. – Всех нас! Он использует тебя!

– А вы, разумеется, нет. – Я убрал телефон от уха. – Спокойной ночи, Павел Викторович.

– Ты не понимаешь, что он задумал! Если Алекс получит «Светоч» – мы все… Не давай ему заходить в вирт, слышишь?! Антон, слышишь меня?! Антон? Антон, не вешай тру…

Я нажал «отбой» с такой силой, что едва не продавил экран.