Текст книги "Юные безбожники против пионеров"

Подготовка к антипасхальной кампании началась во время великого поста, кульминация пришлась на 4–6 мая, завершилась кампания к 15 мая[541]541
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 18. С. 64.


[Закрыть].

Школы ориентировали на проведение занятий в Пасху. Наркомпрос РСФСР разъяснял в специальном письме, что «работа учебных заведений в пасхальные дни может компенсироваться по соглашению с органами Союза рабпрос соответствующим удлинением летних каникул»[542]542
  Учительская газета. 1929. № 50. С. 3.


[Закрыть]. На собрании педагогов и учащихся Отрожской железнодорожной школы приняли решение работать в пасхальные дни, а весенние каникулы увеличить на 4 дня[543]543
  Еженедельник Наркомпроса. 1929. № 18. С. 64.


[Закрыть]. В Орле первомайские и пасхальные дни объявили «неделей культуры». Школы должны были проводить занятия в обычном режиме[544]544
  Учительская газета. 1929. № 42. С. 2.


[Закрыть]. Конференция просвещенцев Самары единогласно постановила считать рабочими днями 4, 5, 6 мая и провести в эти дни массовую антирелигиозную работу среди учащихся[545]545
  Там же. № 51. С. 6.


[Закрыть].

В преддверии Пасхи и в пасхальные дни и городские, и сельские школьники привлекались к участию в антирелигиозных беседах, вечерах, уличных шествиях, митингах и карнавалах. 26 апреля 1929 г. в Сокольническом районе Москвы состоялась демонстрация школьников с антирелигиозными лозунгами. В акции приняли участи до 30 000 школьников. Демонстранты, разделившись на группы, отправились к прикрепленным предприятиям, где провели митинги. Затем учащиеся вместе с рабочими отправились на сборные пункты в подрайонах, где также состоялись митинги с участием представителей райкома ВКП(б)[546]546
  Там же. № 50. С. 3.


[Закрыть].

4 мая практически во всех школах Москвы прошли антирелигиозные вечера с привлечением учащихся и их родителей. 5 мая в школах проводился клубный день. В некоторых районах Москвы (Бауманском, Хамовническом) школьники приняли участие в карнавалах[547]547
  Там же. № 53. С. 6.


[Закрыть]. Антипасхальные карнавалы прошли также в Ленинграде, Твери, Омске, Томске, Орле, Уфе, Александровске на Сахалине, Петрозаводске и других городах[548]548
  Учительская газета. 1929. № 54. С. 3.


[Закрыть].

Если в городах между педагогами и школьниками в большинстве случаев достигалось согласие, то в условиях села добиться его оказалось не так просто. Сельский учитель Н.Я. Скоморохов поделился с читателями «Учительской газеты» опытом проведения антипасхального карнавала: «… Карнавал прошел хорошо… Собрал около 400 человек, а для села это очень много. И тут я наблюдал внутреннюю борьбу у многих детей. Когда нужно было сменять уставших нести факелы, и я предлагал это свободно шедшим ребятам, многие пугливо шарахались от меня»[549]549
  Скоморохов Н.Я. Покой или борьба (Из дневника учителя-антирелигиозника) // Там же. № 62. С. 2 (далее: Скоморохов Н.Я. Указ. соч.).


[Закрыть].

Школе приходилось договариваться с родителями учащихся, чтобы избежать срыва кампании. В 174-й школе Ленинграда представители педагогов, ученических и общественных организаций, в том числе Совета содействия (Совсод), в предпасхальные дни сумели договориться о единстве действий. В школе прошло общее родительское собрание. Выступавшие, представители учкома и школьно-ученического совета (ШУС), а также педагоги, обращались к родителям: «Не препятствуйте ребятам посещать школу 3, 4 и 6 мая, не мешайте работе школы»[550]550
  Просвещение. 1929. № 5–6. С. 127.


[Закрыть].

Осенью 1929 г. ЦК ВЛКСМ, ЦБ ДКО ЮП и «Комсомольская правда» выступили с инициативой всесоюзного антирелигиозного наступления[551]551
  См.: Просвешение Ивановской области. 1929. № 4. С. 36–37 (о том, как возникла эта идея).


[Закрыть]. Предложение внесло ЦБ ДКО ЮП[552]552
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 1.


[Закрыть]. 2 ноября 1929 г. Бюро ЦК ВЛКСМ постановило «объявить совместно с ЦС СВБ всесоюзное антирелигиозное наступление»[553]553
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 801. Л. 103.


[Закрыть]. ЦС СВБ поддержал эту идею, а Е.М. Ярославский возглавил штаб[554]554
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 1. Д. 28. Лл. 4–5.


[Закрыть]. В штаб, помимо представителей других ведомств, должен был войти и представитель Наркомпроса РСФСР[555]555
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 801. Л. 103.


[Закрыть].

Началом антирелигиозного наступления должна была стать антирождественская кампания. С 15 декабря 1929 г. по 15 января 1930 г. планировалось проведение антирождественской стачки пионеров и школьников. Пионерам-активистам ставилась задача руководить стачкой и вести за собой «основную массу пионеров и школьников»[556]556
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Лл. 4–5.


[Закрыть].

Однако Секретариат ЦК ВКП(б) 6 декабря 1929 г. отклонил идею стачки, поручив АППО ЦК, ЦК ВЛКСМ, ЦС СВБ и другим организациям «провести серьезную подготовительную работу к проведению антирелигиозной пропаганды в связи с рождественскими праздниками»[557]557
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 801. Л. 3.


[Закрыть].

Антирелигиозной стачки не получилось. Но антирождественская кампания 1929/30 г. прошла достаточно шумно. Например, в Орехово-Зуевском округе в ночь на 25 декабря и на 8 января запланированы карнавалы и демонстрации с факелами, в процессе которых намечалось проведение «летучих митингов на автомобилях»[558]558
  Учительская газета. 1929. № 149. С. 4.


[Закрыть]. 6 января 1930 г. в Москве на территории Парка культуры и отдыха сожжены макеты церквей, синагог, мечетей. Аналогичное действо происходило в тот же день и на катке «Красные Хамовники»[559]559
  Безбожник (журнал). 1930. № 2. С. 14.


[Закрыть]. В ходе антирождественской кампании происходило массовое сжигание икон. В Бауманском районе Москвы на январском антирелигиозном карнавале сожгли 50–60 икон[560]560
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 1. Д. 33. Л. 26 об.


[Закрыть]. По райсоветам СВБ и в школах происходил сбор икон от населения и школьников. В одной из школ Тульского округа учащимся предложили собрать иконы и в случае невыполнения школьникам угрожали «неудовлетворительной» оценкой[561]561
  Там же. Л. 26 об.


[Закрыть], в результате в Тульском округе было собрано и сожжено более 1500 икон[562]562
  Там же. Л. 26.


[Закрыть].

Антирождественские и антипасхальные кампании сопровождались или переходили в кампанию по закрытию церкви. Учащиеся 51-й школы Сокольнического района Москвы на антирождественском вечере приняли решение требовать закрытия Сретенской церкви. Они выделили бригаду, которая ходила по домам, собирая подписи за закрытие церкви[563]563
  Учительская газета. 1929. № 151. С. 3.


[Закрыть]. 8 июня 1929 г. сообщалось о закрытии по настоянию школ собора в Урюпинске Нижневолжского края (передан под школу) и церкви Ушаковского района Ярославской губернии (отдана под клуб)[564]564
  Там же. 1929. № 66. С. 3.


[Закрыть]. «Учительская газета» публиковала списки церквей, закрытых по инициативе школ.

Для более интенсивного проведения кампаний практиковалось заключение договоров социалистического соревнования между школами, классами, школами и предприятиями. В Пасху 1929 г. восемь школ города Армавира соревновались за 100 % явку учащихся в школу[565]565
  Кротов П. Школа в социалистическом соревновании на антирелигиозном фронте // Антирелигиозник. 1929. № 8. С. 88.


[Закрыть]. Такую рекомендацию давал и Ленинградский облоно в директиве об антипасхальной кампании весной 1930 г.[566]566
  Бюллетень ЛООНО. 1930. № 7. С. 16.


[Закрыть] Свердловская школа № 25 заключила договор с рабочими, по которому педколлектив обязался: на 100 % вступить в Союз воинствующих безбожников, вовлечь в ячейки и кружки безбожников не менее 25 % учащихся первой ступени и 50 % учащихся второй ступени, провести кампанию за снятие икон в квартирах родителей школьников, «организовать бойкот елки, куличей, крашеных яиц и т. д.»[567]567
  Просвещение на Урале. 1930. № 1–2. С. 88.


[Закрыть].

Антирелигиозные кампании вызывали протест многих родителей и учителей. Последние не могли открыто высказывать мнение, опасаясь увольнения. Преподаватель Мореновской школы крестьянской (колхозной) молодежи Нижегородского уезда сетовал, что в антирождественскую кампанию 1928/29 г. учителя соседних школ в большинстве случаев не приняли участия в кампании. Там же, где выступали антирелигиозные докладчики, «просвещенцы аккуратно… не присутствовали»[568]568
  Школа и жизнь. 1929. № 1. С. 84.


[Закрыть]. Сельский учитель Н.Я. Скоморохов писал, что его коллеги по школе считали непедагогичным проведение карнавала в условиях села[569]569
  Скоморохов Н.Я. Указ. соч. С. 2.


[Закрыть]. Когда по инициативе рабочих станции Конотоп была поднята кампания за закрытие церкви, половина учителей железнодорожной школы станции Сухиничи отказались поддержать эту акцию[570]570
  Учительская газета. 1929. № 49. С. 3.


[Закрыть]. Многие учителя смотрели на антирелигиозное воспитание, как на неприятную обязанность[571]571
  ГАРФ. Ф.Р – 5407. Оп. 2. Д. 22. Л. 30.


[Закрыть].

Некоторые учителя первое время еще осмеливались открыто, но уже чаще анонимно, заявлять: «Мы богословских книг не читали, а потому не имеем возможности спорить с верующими учащимися»[572]572
  Там же. № 2. С. 2.


[Закрыть]; «Мы, массовые учителя, понимаем антирелигиозную пропаганду как вытравление всего святого и лучшего в душе ребенка»[573]573
  Там же. № 33. С. 3.


[Закрыть]; «Учительство эту работу проводит под страхом, чтобы не быть уволенными»[574]574
  Вопросы просвещения на Северном Кавказе. 1929. № 17. С. 33.


[Закрыть]. Молодой преподаватель обществоведения школы № 12 города Воронежа открыто исповедовал свою веру: «Веровал, верую и буду верить, невзирая ни на что, – заявил он»[575]575
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 2. Д. 120. Л. 8.


[Закрыть].

Неоднозначно воспринимали безбожные кампании и сами учащиеся, которых зачастую принуждали принять в них участие. И если школьников младших классов еще можно было принудить к этому, психологически воздействуя на них, то к ребятам старших возрастов не всегда удавалось найти подход. На общешкольном собрании в школе II ступени Павловска Воронежского округа заведующий предложил не праздновать Рождество, а дни отдыха перенести на каникулярное время. Но большинство учащихся не поддержало свое руководство и решило праздновать Рождество[576]576
  Пионерская правда. 1929. № 17. С. 1.


[Закрыть]. В школе № 34 Бауманского района города Москвы фактически сорвалась антипасхальная кампания 1929 года. 4 мая отпустили домой всех учащихся, за исключением школьников восьмых и девятых групп. Причем в двух девятых группах осталось 10 человек, в одной восьмой – 13, в другой – 4. На антирелигиозный вечер пришли около 80 учащихся из 1600. На следующий день на карнавале присутствовал только пионеротряд школы и около 30 учащихся. 6 мая на занятия не явились 363 человека из 745 учащихся второй ступени[577]577
  Там же. № 53. С. 4.


[Закрыть]. «Не мы строили церковь, не мы и закрывать ее будем», – заявили ученики старших групп железнодорожной школы станции Сухиничи[578]578
  Учительская газета. 1929. № 49. С. 3.


[Закрыть].

Против антирелигиозного воспитания в школе выступила значительная часть родителей школьников. Они заявляли, например: «Без молитв и без Бога ваша школа похожа на балаган»; «В школу пошлю без креста, а придет домой – опять крест надену»; «Не рано ли школа начинает вести довольно опасную игру с ребенком… Будет побольше – сам поймет и узнает»[579]579
  Василевский М. Школа и население // Народный учитель. 1930. № 2. С. 45–46.


[Закрыть]. «Школа не должна заниматься антирелигиозным воспитанием», – говорили родители школьников на одном многолюдном собрании в Орле[580]580
  ГАРФ. Ф. А – 2306. Оп. 4. Д. 745 а. Л. 98.


[Закрыть].

Недовольство родителей иногда переходило в открытое противостояние со школой. В школе станицы Заплавской Ростовской области первая попытка заведующего в 1928/29 учебном году вести антирелигиозную работу встретила отпор населения. После нескольких бесед учителя со школьниками к нему пришла вся масса станичников с ультиматумом: «Зачем вы обижаете нашего Бога; что хотите, с нас берите – обложение, налог, только не трогайте нашего Бога – заберем детей»[581]581
  ГАРФ. Ф. А – 2306. Оп. 4. Д. 745 а. Л. 29.


[Закрыть]. В одной из московских школ группа родителей пыталась сорвать антирелигиозный вечер, заявляя педагогам: «Не суйтесь не в свое дело. Не отрывайте от нас детей»[582]582
  Учительская газета. 1929. № 15. С.3.


[Закрыть]. В пасхальную ночь 1929 г. в Малом Пуховичине Минского округа антирелигиозный карнавал забросали камнями. Участникам карнавала пришлось скрыться в здании школы[583]583
  Там же. № 66. С. 3.


[Закрыть].

Нередко противоречия между детьми и родителями приводили к серьезным конфликтам. «Родители нас по своей темноте принуждают ходить в церковь, нам же это не нравится», – писали Н.К. Крупской в начале 1929 г. сельские пионеры Спасского уезда Рязанской губернии[584]584
  ГАРФ. Ф.А – 7279. Оп. 7. Д. 28. Л. 236.


[Закрыть]. В школе I ступени имени А.В. Луначарского ученик заявил матери, что отказывается от ношения креста. «Мать энергично прижала сына, накричала на учителей» и сказала сыну: «Откажешься от креста – ночуй со свиньями, а в дом не пущу»[585]585
  ГАРФ. Ф.Р – 5407. Оп. 2. Д. 121. Л. 56.


[Закрыть]. Иногда конфликты в семье заканчивались трагически. Например, пионерка, ученица 5-й группы, в пасхальные дни 1929 г. из-за конфликта с родителями попыталась покончить жизнь самоубийством: отравиться сулемой[586]586
  Учительская газета. 1929. № 94. С. 2.


[Закрыть].

Некоторые родители писали возмущенные письма А.В. Луначарскому в ответ на антирелигиозное наступление в школе и на статью наркома «Антирелигиозная борьба в школе», опубликованную в «Известиях» 26 марта 1929 г. «Воспрещение детям посещать храмы Божьи [с угрозой исключения] из школы – разве это не насилие?» – восклицал один из писавших Луначарскому. Далее он писал: «Школа должна детей просвещать, а не развращать. Пожалейте же наших детей. Не воспитывайте их в духе безбожия, безверия, неуважения, безнравственности и хулиганства – ибо это позорно и весьма опасно»[587]587
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 625. Л. 12.


[Закрыть]. Другой родитель писал наркому: «Вы преступник перед родителями учащихся у вас учеников. Вы разрешаете учителям и учительницам и на родительских собраниях внушать ученикам, чтобы они не слушались родителей и не уважали, даже читали бы нотации, как веровать, не ходить в церковь, а ходить в электрический театр»[588]588
  Там же. Л. 19.


[Закрыть].

Не все верующие родители боролись со своими «безбожными» детьми принудительными мерами. В семье устанавливался своеобразный «статус-кво». Писатель В.А. Солоухин, старший брат которого Николай в 1929 г. оканчивал ШКМ в селе Черкутино Владимирской области и записался там в кружок воинствующих безбожников, размышлял об этом «статус-кво» в их семье между братом и верующими родителями: «Родители ничего не позволили бы совершить Николаю в доме, но они не только не препятствовали школьному воспитанию молодого безбожника, но и ни малейшим образом духовно, воспитательно, назидательно не противостояли ему. (То же самое произойдет со мной через 2–3 года, когда и я пойду в школу)… Родители, отчетливо понимая, что жить мне всю жизнь предстоит при новой власти, руководствуясь, очевидно, инстинктом самосохранения, полностью самоустранились от моего так сказать социального воспитания, передоверив меня советской школе»[589]589
  Солоухин В.А. Смех за левым плечом // Роман-газета. 1991. № 10. С. 32, 46.


[Закрыть]. В качестве дополнения нужно привести размышление Солоухина из его очерка «Черные доски»: «Не будучи яростным иконоборцем, – писал он, – я не был, разумеется, и защитником икон. С какой бы стати мне, пионеру, их защищать? Просто для меня этого вопроса не существовало. Участок сознания, – мозга или души, – который должен был бы так или эдак реагировать на иконы, руководить моим отношением к иконам, был у меня, по-видимому, отключен, заморожен, анестезирован»[590]590
  Он же. Собрание сочинений в пяти томах. М., 2006. Т. 3. Черные доски. С. 116.


[Закрыть].

Религиозность семьи и антирелигиозность школы вызывали раздвоение в сознании ребенка. Он не знал, кому верить. О том, что ребенок «запутывается в противоречиях», оказываясь между двух мощных воздействий, и что все это может поставить его в положение «мучительного раздвоения», – писал А.В. Луначарский в статье 1929 г. «Антирелигиозная борьба в школе»[591]591
  Луначарский А.В. Почему нельзя верить в Бога… С. 104, 106.


[Закрыть]. Сельский учитель Н.Я. Скоморохов размышлял на эту тему: «Какой противоречивый, быть может, болезненный процесс, какая ломка должна происходить в душе ребенка… “Педагогичен” ли этот процесс? Многим учителям он кажется кощунственным нарушением покоя детской душевной жизни, ломкой детей, ненормальной дисгармонией, являющейся следствием того, что учитель втягивает детей в борьбу со взрослыми и родными»[592]592
  Скоморохов Н.Я. Указ. соч. // Учительская газета. 1929. № 62. С. 2.


[Закрыть]. И нарком просвещения, и сельский учитель отвечали на этот вопрос однозначно: нужно ломать, нужно противостоять религиозной семье, которая является, по их мнению, подлинной причиной душевной драмы ребенка, нужно формировать нового человека, каких бы жертв это ни стоило.

До 1929 г., т. е. до начала наступления на религию, в том числе через школу, безусловно, на формирование материалистического мировоззрения преимущественное влияло знакомство детей с естественно-научными знаниями. Об этом свидетельствуют сами дети: «Я раньше была религиозная, но когда поступила в школу, то меня сразу отшатнуло: я научилась читать и стала читать книги и разные картины стала смотреть»[593]593
  Блонский П.П. Религиозность и нерелигиозность наших школьников // На путях к новой школе. 1929. № 4–5. С. 69.


[Закрыть]. «Я была религиозная, и меня отшатнуло – это когда мы стали изучать (Земля – шар)»[594]594
  Блонский П.П. Религиозность и нерелигиозность… С. 69.


[Закрыть]. «Не верю в Бога, так как в школе узнал, что наука открыла тайну происхождения Земли и человека»[595]595
  Нижегородский просвещенец. 1929. № 1–2. С. 69.


[Закрыть]. «Перестала верить, убедившись в школе, что гром и молния происходят не от катания Ильи-пророка, а по другим причинам, и многое другое узнала»[596]596
  Там же.


[Закрыть]. Однако такие естественно-научные знания не всегда убеждали учащихся. Вот что писал школьник Иосиф Морозов в редакцию газеты «Безбожник»: «У нас в школе был диспут на тему, совместима ли наука и религия. И выяснилось, что несовместима. Но я сомневаюсь. Несмотря на то что за границей религия еще существует, а промышленность там лучше развита, чем наша. Потом там есть ученые, и они люди религиозные»[597]597
  ГАРФ. Ф.Р – 5407. Оп.2. Д. 121. Л. 28.


[Закрыть].

С 1929 г. приходится учитывать помимо образовательной информации и сильный эмоционально-психологический фактор антирелигиозного воспитания. Но насколько основательно он воздействовал на сознание детей, можно судить по их ответам об отношении к антирелигиозной пропаганде в школе: «Разъясняют наивно, по-детски, шутя, почти всегда с насмешкой. Только стараются насмехаться над религией, что еще крепче заставляет верить»[598]598
  Нижегородский просвещенец. 1929. № 3. С. 44.


[Закрыть]. «Объясняют слабовато, поверхностно, вообще болтают без всяких доказательств»[599]599
  Там же.


[Закрыть]. «Я религиозен, потому что все Божественные предписания почти что исполняются, а беседы антирелигиозников основываются на безалаберном хулиганстве»[600]600
  Коноплев Н. На школьном участке безбожного фронта // На путях к новой школе. 1929. № 11. С. 42.


[Закрыть]. «Когда мне говорят против Бога, я все больше верю, что Он есть»[601]601
  Там же.


[Закрыть]. «Когда говорят против Бога, я не слушаю и не верю – это все чепуха, зря только болтают»[602]602
  Коноплев Н. На школьном участке безбожного фронта. С. 42.


[Закрыть]. Показательны результаты обследования настроений учащихся третьих групп нескольких московских и провинциальных школ, проведенного в мае 1929 г. Как интересные антирелигиозные темы назвали в анкетах только 2,4 % опрошенных школьников. Неинтересными их назвали 1,5 % опрошенных[603]603
  Просвещение. 1930. № 11–12. С. 22–23.


[Закрыть]. Проведенное в Ленинфельдской школе Армавирского округа анкетирование учащихся выявило, что 19 % из них отрицательно относятся к антирелигиозному воспитанию в школе[604]604
  Оберландер Я. Антирелигиозная работа в немецкой школе II ступени // За социалистическую культуру. 1930. № 7. С. 32.


[Закрыть].

Антирелигиозное воспитание, если под ним понимать воспитание в детях негативного и даже агрессивного отношения к религии и к Церкви, оказывало определенное эмоциональное влияние на детей, прежде всего на младших школьников, но оно являлось поверхностным и вульгарным и не могло выдержать проверку временем.

Когда затрагивается вопрос о переделке школой религиозного ребенка в атеиста, не следует забывать о нравственном аспекте. Именно на этом акцентировали внимание верующие дети, объясняя, почему они все-таки верят в Бога: «Раньше было лучше – было больше порядка, а теперь хуже, потому что в Бога не верят, от Бога отступились, скоро Бог накажет»[605]605
  Коноплев Н. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть]. «Сейчас люди совесть потеряли, потому что не верят в Бога»[606]606
  Там же. С. 41.


[Закрыть]. «Возьмите раньше: разве было, чтобы на улицах ругались по-матерному, а теперь в нашей культурной стране ругаются чуть ли не с 4 лет. Это лучше, по-вашему, чем религия?»[607]607
  Ривес С.М. Религиозность и антирелигиозность в детской среде. М., 1930. С. 63.


[Закрыть].

Характерно, что большинство детей-атеистов, не говоря уже о верующих, благосклонно относились к религиозному учителю и с настороженностью к учителю-антирелигиознику. С.М. Ривес из Института методов школьной работы, исследовавший религиозность и антирелигиозность детей методом коллизий (когда ребенку предлагалось выбрать из нескольких позиций по определенному вопросу ту, которая ему наиболее близка), писал: «Верующий учитель вызвал симпатию у значительной части опрошенных нами детей. Даже не согласные с ним безрелигиозники не решаются с ним расстаться»[608]608
  Ривес С.М. Религиозность и антирелигиозность… С. 6.


[Закрыть].

Тем учителям, которые пытались навязать неверие и антирелигиозность, многие школьники не доверяли. «Я знаю, что учителя должны притворяться безбожниками и не верю им. Думаю, что они сами не знают хорошо того, о чем говорят»[609]609
  Просвещение Сибири. 1930. № 3. С. 39.


[Закрыть]. Характерно и содержание отрывка из письма (нет даты) А.В. Луначарскому, сохранившееся в его личном фонде: «Вот учительница неверующая в классе. Дети поминают Бога. Учительница сообщает: “Нет никакого Бога”. – “Как нет? Нам родители говорят, учат Богу молиться”. – “Дураки они”, – наставляет учительница. “Сама ты дура”, – отвечают дети учительнице»[610]610
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 625. Л. 26 об.


[Закрыть]. То, что нарком просвещения счел важным сохранить этот отрывок свидетельствует как об атмосфере, в которой реализовывалась новая политическая линия по проведению антирелигиозного воспитания в школе, так и об успешности этой работы.

Школа, призванная воспитывать воинствующих атеистов, сталкивалась с интересами в основном еще религиозной семьи. Возникала потребность ослабить влияние семьи на ребенка, втянуть его в общественную жизнь вопреки семье. «Задача борьбы с семьей в этом отношении, конечно, задача трудная, но избегнуть ее невозможно», – писал А.В. Луначарский в 1929 г.[611]611
  Луначарский А.В. Почему нельзя верить в Бога. Избранные атеистические произведения. М., 1965. С. 306.


[Закрыть] «Ослабление семейного влияния – одно из условий выварки всего молодого поколения в котле коммунистической общественности», – писала Н.К. Крупская[612]612
  Крупская Н.К. О пионердвижении на данном этапе // За коммунистическое просвещение. 1930. № 158. С. 3.


[Закрыть]. «Мы разрушим фетиш семьи», – говорила А.А. Северьянова на IX съезде ВЛКСМ в 1931 г.[613]613
  Северьянова А.А. Два мира – две системы воспитания. М.-Л., 1931. С. 27.


[Закрыть]

Противостояние школы и семьи не исключало применительно к последней репрессивных мер. М.М. Пистрак весной 1929 г. в замечаниях к тезисам Н.К. Крупской «Об антирелигиозном воспитании» писал: «Мы не используем существующего закона о недопустимости принуждения ребят старше 14 лет к исполнению религиозных обрядов. Надо, чтобы школа привлекла к ответственности родителей, насилующих антирелигиозные убеждения ребят в возрасте выше 14 лет»[614]614
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 94 об.


[Закрыть].

10 октября 1929 г. Главсоцвос разослал на места директиву «О мерах, которые должны быть приняты в отношении родителей, не пускающих своих детей в школу». Речь шла о родителях, дающих детям религиозное воспитание на дому и отказывающихся пускать их в школу. В качестве мер воздействия предлагалось к малоимущим родителям применять воспитательные средства, обеспеченным родителям назначать штрафы, а в «злостных случаях», согласно Кодексу законов о браке, семье и опеке, отбирать ребенка у родителей по решению суда. Однако последнюю меру рекомендовалось применять в исключительных случаях, когда «никакие другие меры воздействия не помогают»[615]615
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 42. С. 22.


[Закрыть].

Верующие дети испытывали в школе насилие. Сотрудница Главсоцвоса Е. Кушнир, отвечая в июне 1928 г. на письмо учителя с просьбой разъяснить, может ли школьник исполнять религиозные обряды и посещать церковь, писала: «Ученик советской школы, по нашему мнению, не должен говеть, поститься, посещать церковь. Это не значит, что школа может запретить ученику исполнять обряды суеверия, но если ребенок говеет или пропускает занятия в религиозные праздники, это ему будет зачтено как пропуск по неуважительным причинам. Дети из религиозных семей могут быть причислены к т. н. запущенным детям…»[616]616
  Учительская газета. 1928. № 25. С. 2.


[Закрыть].

Для того чтобы выяснить подлинную причину отсутствия ребенка в школе, прибегали к слежке и доносительству. «Ученики мне в этом помогают (они наблюдают друг за другом)», – хвалился один из педагогов на страницах «Учительской газеты»[617]617
  Там же. С. 2.


[Закрыть]. Ученица школы № 60 Сокольнического района Москвы записала в дневнике: «Осматривая молящихся, я увидела ученицу седьмой группы нашей школы. Она, заметив меня, начала прятаться за колонну – наверное, стыдно стало»[618]618
  Там же. 1929. № 121. С. 3; Вожатый. 1929. № 21. С. 43.


[Закрыть]. Составлялись специальные сводки посещаемости школьниками и дошкольниками церкви: «24-го, воскресенье. В церкви было 19 детей. 24-го вечером. В церкви было 17 детей. 31-го утром было 35 ребят»[619]619
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

Нужно было не допустить школьников в церковь в воскресный день, и органы образования пошли на реформирование учебной недели. С конца 1928 г. потребовали разрешения вопросы не только о работе школ в большие церковные праздники и о перенесении зимних и весенних каникул на другое время, но и о замене воскресного выходного дня другим выходным днем на неделе. Отдельные школы и даже районы переносили выходной день с воскресенья на другой день недели. Товаревская школа Рязанской губернии сделала выходным днем пятницу, так как это был базарный день и посещаемость школы составляла 30–40 %[620]620
  Учительская газета. 1929. № 41. С. 4.


[Закрыть]. «Учительская газета» помещала перечни таких школ и районов. 8 июня 1929 г. газета сообщила о переносе выходного дня во всех школах Томско-Колоровского района (Сибкрай), во всех школах Углича (Ярославская губерния)[621]621
  Там же. № 66. С. 3.


[Закрыть]. 15 августа появилось сообщение о перенесении дней отдыха во всех школах Калуги[622]622
  Там же. № 94. С. 2.


[Закрыть].

Со второй половины 1929 г. в связи с переходом промышленности и государственных учреждений на непрерывное производство учреждения народного просвещения, в том числе школы, также постепенно переводились на «непрерывку». Она признавалась хорошим подспорьем в антирелигиозном воспитании, ею хотели «нанести сокрушительный удар традиционному празднованию воскресенья»[623]623
  Просвещение на Урале. 1929. № 10. С. 67.


[Закрыть].

30 ноября 1929 г. Наркомпрос РСФСР разослал на места директиву о переводе на непрерывное производство учреждений народного образования. Школы соцвоса I и II ступени переводились на «непрерывку» во вторую очередь, после культпросветучреждений, обслуживающих рабочих предприятий, а также школ взрослых, школ рабочих подростков, рабфаков, дошкольных учреждений[624]624
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 50. С. 14.


[Закрыть].

Некоторые школы самостоятельно переходили на «непрерывку» еще до официального распоряжения Наркомпроса. «Учительская газета» сообщала в сентябре 1929 г. о переходе 42 московских школ на непрерывную неделю[625]625
  Учительская газета. 1929. № 110. С. 4.


[Закрыть].

Однако многие школы не торопились переходить на «непрерывку» по ряду причин (местных, технических и пр.). К концу 1929 г. в Богородском районе Московской губернии на «непрерывку» перешли 3 сельские школы, еще 2 сельские школы изменили день отдыха (с воскресенья перешли на четверг). Городские школы I ступени еще только обсуждали этот вопрос на школьном совете, совете содействия (совсод) и родительских собраниях[626]626
  Вестник просвещения. 1929. № 12. С. 49.


[Закрыть].

Посещаемость в школах, перешедших на «непрерывку», в воскресенье, во всяком случае в первое время, была меньше обычной. Об этом говорил опыт 57-й школы-девятилетки Сокольнического района Москвы[627]627
  Методический путеводитель для фабрично-заводской и городской школы. 1929. № 11. С. 2.


[Закрыть]. Но «непрерывка» способствовала проведению школой антирелигиозных кампаний. Однако невозможно было постоянно держать общество в напряжении, проводить бесконечные шумные и агрессивные кампании, многих тем самым настраивая против советской власти. Власти приходилось искать другие, более сдержанные методы проведения антирелигиозного наступления в школе.