Текст книги "Юные безбожники против пионеров"

Глава III. Школа в антирелигиозном наступлении 1929 года

Давление партийного руководства заставило Наркомпрос РСФСР форсировать введение антирелигиозного воспитания в школе. В марте 1929 г. в серии инструктивных и методических писем Главсоцвоса для школ повышенного типа (5–9 группы) вышло, наконец, письмо пятнадцатое «Антирелигиозное воспитание в школах повышенного типа», составленное на основе материалов, предоставленных И.А. Флеровым[359]359
  Четыре года работы. Отчет II Всесоюзному съезду безбожников. М., 1929. С. 45.


[Закрыть].

«Школа должна решительно стать на точку зрения проведения активного антирелигиозного воспитания и всемерного содействия антирелигиозной борьбе не только внутри школы, но и среди окружающего школу населения», – утверждалось в нем[360]360
  Антирелигиозное воспитание в школах повышенного типа. М.-Л., 1929. С. 5.


[Закрыть]. В письме осуждалось восприятие антирелигиозного воспитания только как части образовательной учебной работы, несмотря на то, что «антирелигиозная работа должна гораздо глубже проникать во всю жизнь школы и захватывать гораздо большее число областей этой жизни, чем это уже наметилось на практике»[361]361
  Там же. С. 6.


[Закрыть]. В письме отмечалось, что «педагогическим коллективам придется в процессе работы вступить в конфликт с отдельными семьями учащихся». Тем не менее «ни в каком случае школе не следует во имя добрососедских отношений с родителями учащихся замазывать свою антирелигиозную работу»[362]362
  Антирелигиозное воспитание в школах повышенного типа. С. 7.


[Закрыть].

В целом письмо Главсоцвоса повторяло проект И.А. Флерова. Приводились данные обследований религиозности учащихся, предлагались методы антирелигиозной работы, давались рекомендации, как увязать содержание школьных программ по различным дисциплинам с ними. Говорилось в нем и о внешкольной работе: создании антирелигиозных кружков, примерной программе их работы, устройстве «уголков безбожника», пропаганде среди взрослого населения[363]363
  Там же. С. 9–56.


[Закрыть].

В завершающей письмо части «Об учителе» подчеркивалась недопустимость пребывания в школе активно верующих педагогов и необходимость «завоевать» колеблющихся[364]364
  Там же. С. 57–59.


[Закрыть].

Главсоцвос готовил еще несколько писем, в которых так или иначе затрагивались эти вопросы. 5 марта 1929 г. М.М. Пистрак отчитывался комиссии по подготовке доклада А.В. Луначарского «О борьбе с религией» на сессии ГУСа о деятельности Главсоцвоса в проведении антирелигиозного воспитания. М.М. Пистрак рассказал, что помимо выпущенного письма для школ повышенного типа разрабатываются: методическое письмо об антирелигиозном воспитании для школы I ступени, письма об организации школьных праздников и об общественно полезной работе[365]365
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 104.


[Закрыть].

М.М. Пистрак объявил, что письмо для школ I ступени будет утверждено «не позднее ближайших десяти дней»[366]366
  Там же. Л. 104.


[Закрыть]. Однако в мае 1929 г. Иваново-Вознесенский губоно просил сообщить, будет ли Наркомпросом или ГУСом к началу нового 1929/30 учебного года выпущено обещанное письмо? В случае задержки с его выходом губоно планировал выпустить свое письмо. Главсоцвос ответил, что письмо «будет напечатано»[367]367
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 105.


[Закрыть].

М.С. Эпштейн, выступая 25 мая 1929 г. на Всероссийской конференции школьных работников с глухонемыми детьми, пояснял, чем вызвана задержка методических писем: «Если бывают иногда в нашей практической работе случаи, когда запаздывает то или иное методическое письмо (это имело место, скажем, в отношении методических писем по антирелигиозному и интернациональному воспитанию), то это меньше всего зависит от “злой воли” нашего аппарата. В значительно большей степени это зависит от того, что целый ряд вопросов еще в значительной степени не проработан и, пожалуй, эти вопросы должны войти в планы наших научно-исследовательских педагогических институтов»[368]368
  Общественно-политическое воспитание умственно отсталых и физически дефективных детей. М.-Л., 1930. С. 3.


[Закрыть]. Как видим, Главсоцвос не решался выпускать методические письма без их проработки в научно-педагогических кругах. Объяснение с задержкой письма для школ I ступени легко объяснить. Эпштейн недаром говорит о том, что «целый ряд вопросов еще в значительной степени не проработан» и он должен «войти в планы наших научно-исследовательских педагогических институтов». Дело в том, что ввести антирелигиозный материал в содержание учебных дисциплин II ступени не представляло особого труда. Многие темы по физике, биологии и пр. и без того, по сути, его содержали. В школе же I ступени, в которой обучение велось навыкам и умениям, а не конкретным знаниям, введение такого материала представляло сложности с педагогической точки зрения.

Потому методическое письмо для школ I ступени и не было выпущено. 22 марта 1930 г. И.А. Флеров на II Всесоюзном пленуме ЦС Союза воинствующих безбожников, иронизируя, что методическое письмо, подготовленное два года назад, так и не выпущено, привел слова М.С. Эпштейна на одном из собраний учительства. Когда Эпштейна там спросили: «Что же вы маринуете методические письма?», тот ответил: «Пусть они полежат под сукном, от этого они лучше выдержатся»[369]369
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 1. Д. 48. Л. 65.


[Закрыть]. Ирония Флерова лишь доказывает непонимание СВБ СССР таких тонкостей.

М.С. Эпштейн прекрасно понимал необходимость методических указаний для учителей. В марте 1929 г. в письменном отчете коллегии Наркомпроса о поездке по городам РСФСР (Ростов, Воронеж) Эпштейн высказывал опасение шаблонного подхода. Он говорил о необходимости распространять в отдельных брошюрах опыт антирелигиозного воспитания лучших школ, фиксируя его изо дня в день по всей линии учебно-воспитательной работы школы[370]370
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 516. Л. 52.


[Закрыть].

Эти тонкости понимали и многие учителя. В Воронеже на общегородском собрании учителей М.С. Эпштейну советовали: «Не бойтесь давать рецептурки. Они нам нужны не для того, чтобы работать по шаблону, а чтобы иметь образцы практической работы»[371]371
  Там же.


[Закрыть]. Часто учительство «перекладывало» на плечи Наркомпроса ответственность. Общегородское собрание учителей Калуги, заслушав доклад Эпштейна, просило Наркомпрос и губоно усилить руководство, «организуя свою методическую работу таким образом, чтобы просвещенец знал не только то, что делать, но как делать»[372]372
  Там же. Л. 58.


[Закрыть]. Но именно в этом и заключалась проблема. В проектах подготавливаемых писем отсутствовали примеры практического применения методических указаний.

Вместо методического письма Главсоцвос совместно с Институтом повышения квалификации педагогов в 1929 г. издал брошюру С.П. Егорова «Антирелигиозное воспитание в начальной школе»[373]373
  Егоров С.П. Указ. соч. М.-Л., 1929. 53 с.


[Закрыть]. Второе, переработанное издание этой брошюры вышло в 1930 г.[374]374
  Он же. Указ. соч… М.-Л., 1930. 68 с.


[Закрыть].

Постановка антирелигиозного воспитания в школах с преобладанием национальных меньшинств требовала особого внимания. Но методические разработки по атеистическому воспитанию в таких школах откладывались из-за задержки выхода основных методических писем. «Конечно, замедление страшно неприятно, – писал инспектор Главсоцвоса А.С. Пчелко заместителю председателя Комитета национальных меньшинств (Комнацмена) Наркомпроса Г.В. Гасилову, – но до выхода основного письма вряд ли мы ускорим проработку этого вопроса по нацмен»[375]375
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 134.


[Закрыть].

1 марта 1929 г. Национально-антирелигиозная комиссия ГУСа в основном утвердила составленное Гали Ибрагимовым (Комнацмен) инструктивное письмо по антирелигиозному воспитанию в советской национальной школе. Было решено разослать письмо на отзыв специалистам[376]376
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 713. Л. 46.


[Закрыть]. 27 марта 1929 г. Гали Ибрагимов докладывал на заседании Комиссии по борьбе с религией Наркомпроса РСФСР о том, что инструктивное письмо, на основе которого можно составить аналогичные письма для отдельных национальностей, разработано. Имеется и пособие для татарских школ, разрабатывается методическое письмо для еврейских школ. Он обратил внимание и на то, что в национальных школах антирелигиозное воспитание отсутствовало и учительство в них в большинстве религиозное. Комиссия постановила охватить «антирелигиозной пропагандой… школы всех национальностей»[377]377
  Там же. Л. 45.


[Закрыть].

Несмотря на постановление комиссии, рукопись методического письма Г. Ибрагимова пролежала в Главсоцвосе несколько месяцев. Только 13 декабря 1929 г. ее утвердила Комиссия по учебникам Главсоцвоса[378]378
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 713. Л. 41.


[Закрыть]. «Задержку издания рукописи более чем на десять месяцев, и после того, как [она] обсуждалась в комиссии с участием т.т. Крупской и Попова, – возмущался рецензент М.С. Кобецкий, – надо отнести к формальному отношению к делу лиц, коим надлежит ведать этой отраслью работы»[379]379
  Там же. Л. 43.


[Закрыть]. Инструктивное письмо Г. Ибрагимова «Как вести антирелигиозное воспитание в советской национальной школе» вышло лишь в 1930 г. Правда, вне официальной серии писем Наркомпроса, и никакой особенной национальной специфики в антирелигиозной работе его содержание не представляло[380]380
  См.: Ибрагимов Гали. Как вести антирелигиозное воспитание в советской национальной школе (Инструктивное письмо). М., 1930. 36 с. (Далее: Ибрагимов Гали. Указ. соч.).


[Закрыть].

Г. Ибрагимов активно работал в подкомиссии по национальной книге Главсоцвоса. 14 сентября 1929 г. подкомиссия заслушала его оценки методических писем об антирелигиозном воспитании в школах I ступени на башкирском и татарском языках[381]381
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 752. Л. 21.


[Закрыть]. Эти письма были подготовлены Наркомпросом Башкирской АССР и Средневолжским крайоно. В своей брошюре Г. Ибрагимов отметил, что в них уделялось больше внимания содержанию антирелигиозного воспитания, но недостаточно прорабатывались его методы[382]382
  Ибрагимов Гали. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть]. Но и в его брошюре давались лишь рекомендации общего характера применительно к тому или иному вероисповеданию или национальности. Например, Г. Ибрагимов советовал в школах, где обучаются дети мусульман, «остановиться» на намазах, уразе, Курбан-байраме, шахсее-вахсее, на происхождении ислама[383]383
  Там же. С. 23.


[Закрыть]. Однако как нужно «остановиться» на этих вопросах в брошюре не разъяснялось. Предлагалось учитывать религиозно-бытовые особенности различных национальностей, исповедующих ислам. Например, в татарских школах предлагалось «остановиться на тех религиозных предрассудках, которые остались от шаманизма, остановиться на суеверии татар, на религиозных способах лечения болезней» и т. д. А в тюркских, узбекских, туркменских, черкесских школах «остановиться на фанатизме, на адате, на святых, на дервишах, на затворничестве женщин, на чадре, парандже и т. д.»[384]384
  Ибрагимов Гали. Указ. соч. С. 23.


[Закрыть] Остается непонятным, почему предлагалось ограничиться подчеркиванием только «суеверий» у татар и не останавливаться на их «фанатизме»? Не рассказывать об их святых, что предлагалось делать в отношении узбеков, черкесов и других?

Подкомиссия по нацменкниге в проекте информационного письма рецензентам и авторам требовала при оценке программ, методических писем, учебников и учебных пособий отмечать наличие или отсутствие в рукописях антирелигиозного воспитания. Авторам же учебных и методических материалов рекомендовалось обращаться по вопросам антирелигиозного воспитания в национальный отдел ЦС СБ[385]385
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 752. Л. 108.


[Закрыть].

Рецензенты старались выполнить эти предписания. Так, в рецензии на методическое письмо «Художественное воспитание в латышской школе I ступени» давалось указание отразить борьбу школы с религией в условиях латышских колоний[386]386
  Там же. Д. 713. Л. 57.


[Закрыть].

Все методические письма и записки предназначались для советских национальных школ. Но в Средней Азии, на Северном Кавказе, других территориях СССР вне государственной системы образования работали и религиозные школы; они открывались и в 1928 г.[387]387
  Кобецкий М.С. Антирелигиозное воспитание в советской школе национальных районов // Коммунистическая революция. 1929. № 6. С. 60.


[Закрыть] Партийное совещание по антирелигиозной работе на советском Востоке в декабре 1928 г. высказалось за их закрытие[388]388
  Кобецкий М.С. Антирелигиозное воспитание… С. 58.


[Закрыть] и проведение антирелигиозного воспитания в школах[389]389
  Там же. С. 61.


[Закрыть]. Наркомпрос Узбекской ССР признал необходимость введения антирелигиозного воспитания в узбекских школах[390]390
  Там же.


[Закрыть]. Хотя в мусульманских районах религиозные школы еще продолжали конкурировать с советскими школами, «великий перелом» положил начало их активному вытеснению и закрытию в начале 1930-х годов. Что касается регионов с преобладанием русского населения, то в них православных религиозных школ (во всяком случае, легально) не существовало.

Отсутствие религиозных школ способствовало более активной разработке местных методических документов. Научно-методический совет Ленинградского облоно выпустил инструктивное письмо «Антирелигиозное воспитание в школе». Оно содержало программный материал с 1-го по 9-й годы обучения, который был увязан с антирелигиозным[391]391
  Антирелигиозное воспитание в школе. Инструктивное письмо. Л., 1929. 59 с.


[Закрыть]. Методику антирелигиозной работы в школах I и II ступеней содержало письмо методического совета Нижегородского губоно[392]392
  Антирелигиозное воспитание в школах соцвоса. Методическое письмо. Нижний Новгород, 1929. 32 с.


[Закрыть]. Вологодское губернское методическое бюро привлекло к разработке письма «О постановке антирелигиозного воспитания в школах соцвоса» работников школ I и II ступеней, а также Вологодский педтехникум[393]393
  Методическое письмо о постановке антирелигиозного воспитания в школах соцвоса. Вологда, 1929. С. 3.


[Закрыть]. Письма «Антирелигиозное воспитание в школе I ступени» издали Уральский облоно[394]394
  См.: Антирелигиозное воспитание в школе I ступени. Методическое письмо. Свердловск, 1929. 43 с.; Безземский А.И. Антирелигиозное воспитание в школе I ступени. Россошь. 1929. 29 с.; Антирелигиозное воспитание в школах I ступени. Ульяновск, 1929. 26 с.


[Закрыть], Россошанский окроно, Ульяновский окроно и другие. Средневолжский крайоно (Самара) совместно с СВБ в 1929 г. выпустил письмо «Антирелигиозная работа в школе I ступени», а в 1930 г. – письмо «Антирелигиозная работа в школах колхозной молодежи». Автором этих писем являлся педагог, член СВБ М.П. Сунгуров[395]395
  См.: Сунгуров М.П. Антирелигиозная работа в школе I ступени. Самара. 1929. 58 с.; Антирелигиозная работа в школах колхозной молодежи. М.-Самара, 1930. 57 с.


[Закрыть]. Различные варианты писем издавали окружные отделы народного образования, и даже педагогические техникумы[396]396
  См., например: Об антирелигиозном воспитании / Барабинский окроно. Каинск, 1930. 10 с.; Пути антирелигиозного воспитания. Письмо первое / Коломенский педагогический техникум. Коломна, 1929. 12 с.


[Закрыть].

Несмотря на выпуск и Наркомпросом РСФСР, и отделами народного образования методических писем, эти усилия еще не означали налаживания механизма проведения систематической работы.

А.В. Луначарский, выступая 5 марта 1929 г. на VII съезде Союза работников просвещения, назвал антирелигиозное воспитание одним из центральных вопросов для Наркомпроса[397]397
  Луначарский А.В., Скрыпник Н.А. Народное образование в СССР в связи с реконструкцией народного хозяйства. М., 1929. С. 102 (далее: Луначарский А.В., Скрыпник Н.А. Указ соч.).


[Закрыть]. Но централизованной систематической работы всех учреждений Наркомпроса РСФСР по антирелигиозному воспитанию не получалось.

Созданная в начале 1929 г. при Наркомпросе РСФСР Комиссия по борьбе с религией должна была координировать деятельность подведомственных учреждений. В состав Комиссии входили К.А. Попов, Н.К. Крупская, Г. Круль (ВЛКСМ), М.С. Кобецкий (СБ) и другие[398]398
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 713. Л. 45.


[Закрыть]. Одно из последних заседаний Комиссии назначено на 5 июня 1929 г. Планировалось обсудить письмо-обращение Н.К. Крупской по антирелигиозному воспитанию[399]399
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 626. Лл. 19–19 об.


[Закрыть], а также заслушать доклад Главпрофобра. Но заседание не состоялось.

15 июня заведующий Главпрофобром А.Я. Вышинский писал А.В. Луначарскому как председателю этой комиссии: «По предложению Комиссии по борьбе с религией… Главпрофобр составил план мероприятий для постановки антирелигиозной пропаганды в учебных заведениях профобра. План… своевременно представлен в комиссию, два раза было назначено заседание с докладом Главпрофобра,… и оба раза заседание не состоялось. Поскольку мероприятия по развертыванию работы по борьбе с религией должны [быть] утверждены Комиссией, задержка утверждения плана Главпрофобра приостанавливает работу Главпрофобра по борьбе с религией»[400]400
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 509. Лл. 73–73 об.


[Закрыть]. 20 июня 1929 г. А.В. Луначарский ответил: «… относительно Комиссии по борьбе с религией… не очень надеюсь на возможность созыва этой Комиссии в скором времени и предпочитал бы ознакомиться с планом Главпрофобра в письменном виде. Плана я у себя не имею и просил бы Вас прислать его мне»[401]401
  Там же. Л. 74.


[Закрыть]. Деятельность комиссии постепенно сошла на нет.

На пленуме первой сессии ГУСа, которая планировалась на 15 апреля 1929 г., намечался доклад А.В. Луначарского «Борьба с религией и работа Наркомпроса»[402]402
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 16–17. С. 34–35.


[Закрыть]. Доклад перенесли на вторую сессию ГУСа. Н.К. Крупская отозвалась о программе второй сессии в том смысле, что программа «включает в себя много уже подработанных вопросов (религия, детдвижение и т. д.)» и предложила тему «Классовая борьба и школа»[403]403
  РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 339. Л. 3.


[Закрыть].

А.В. Луначарский вовремя не представил тезисы доклада ко второй сессии ГУСа в его президиум[404]404
  Там же. Ф. 142. Оп. 1. Д. 535. Лл. 37–38.


[Закрыть]. Вторая сессия летом 1929 г. не состоялась. Осенью этого года А.В. Луначарский смещен с поста наркома просвещения РСФСР, и его доклад по борьбе с религией не сделан. Сессия открылась 10 марта 1930 г.

Очевидна несогласованность просвещенческих организаций в вопросе антирелигиозного воспитания. На заседании 4 апреля 1929 г. коллегия Наркомпроса отвергла предложение Цкпроса: «Считать нецелесообразным создание при Наркомпросе методического центра по антирелигиозной пропаганде», – говорилось в постановлении[405]405
  ГАРФ. Ф. А – 2306. Оп. 69. Д. 1878. Л. 1.


[Закрыть]. М.С. Эпштейн на заседании коллегии Наркомпроса РСФСР 27 июня 1929 г. просил отменить и постановление Комиссии по борьбе с религией Наркомпроса о порядке издания методических писем по антирелигиозной пропаганде. Коллегия постановила «предложить Комиссии по борьбе с религией пересмотреть указанное постановление»[406]406
  Там же. Д. 1876. Л. 24.


[Закрыть].

Несогласованность действий и отсутствие у руководства Наркомпроса РСФСР четкого плана проведения антирелигиозного воспитания показывала и история с проектом обращения Наркомпроса ко всем отделам народного образования. В начале 1929 г. коллегия Наркомпроса поручила Н.К. Крупской возглавить комиссию для составления плана антирелигиозной работы Наркомпроса по всей системе просвещения[407]407
  Луначарский А.В., Скрыпник Н.А. Указ. соч. М.: 1929. С.102; Правда. 1929. № 47. С. 3.


[Закрыть]. Весной 1929 г. Н.К. Крупская завершила работу над проектом плана. Текст его в форме тезисов содержал общие политико-идеологические соображения, отсутствовал педагогический аспект работы. Отмечалось, например, что не только школа виновата в религиозности учащихся, так как воспитывает семья и вся окружающая жизнь. «Но, несомненно, – писала Крупская, – школа должна играть гораздо более активную роль в борьбе с религиозной мистикой и религиозной моралью». В том, что относилось к собственно педагогике, Крупская ограничилась предостережением «требовать от ребят безбожия наподобие того, как старая школа требовала от ребят официальной принадлежности к господствующей церкви или другой какой допущенной государством религиозной организации». «Тут нужно убеждение, а не принуждение», – заключала она[408]408
  РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 473. Лл. 5 – 5 об.; ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Лл. 96–96 об.


[Закрыть].

Коллегия Наркомпроса 4 апреля 1929 г. в основном одобрила составленный Крупской проект обращения к отделам народного образования «Об антирелигиозном воспитании». Для его редактирования создана комиссия в составе Н.К. Крупской, К.А. Попова и М.С. Эпштейна[409]409
  ГАРФ. Ф. А – 2306. Оп. 69. Д. 1878. Л. 1.


[Закрыть]. Однако редактирование затянулось. Заместитель Эпштейна М.М. Пистрак отмечал серьезные, с его точки зрения, недостатки: «В тезисах отсутствуют указания более конкретного порядка на наше отношение к розни детей религиозных и нерелигиозных, которая может возникнуть и уже возникает в школе, как и указания на отношение школы и учителя к конфликтам в детской среде на религиозной почве». Пистрак также указывал на необходимость указаний о работе школы с семьей: «Борьба с религией неизбежно приводит к педагогической консультации и педагогической пропаганде школы, с одной стороны, и к охране ребенка от религиозного принуждения в семье – с другой»[410]410
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Лл. 94–94 об.


[Закрыть].

Но если позиция Главсоцвоса определилась достаточно скоро, то замечания заместителя председателя ГУСа, члена коллегии Наркомпроса (в 1927 г. заместителя заведующего АПО ЦК) К.А. Попова удалось получить не без труда. «Напоминаю Вам, – писал К.А. Попову М.С. Эпштейн 3 мая 1929 г., – что на Вашей совести лежит окончательное редактирование документа об антирелигиозном воспитании, предоставленного Надеждой Константиновной»[411]411
  РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 473. Л. 3; ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 106.


[Закрыть]. Об этом же напоминала и замнаркома просвещения В.Н. Яковлева 5 июня 1929 г.[412]412
  РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 473. Л. 13.


[Закрыть]

Сама Н.К. Крупская писала К.А. Попову: «Константин Андреевич, при просмотре своих тезисов по антирелигиозной пропаганде я увидела, что они никуда не годятся. Перечла еще раз статью Владимира Ильича “Об отношении рабочей партии к религии” и переделала тезисы с начала до конца». Крупская жаловалась Попову на то, что замечания Главпрофобра об устройстве уголков безбожника и умолчании об углубленной проработке вопроса о религии ее, Крупскую, озлили[413]413
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

Может сложиться впечатление, что руководство Наркомпроса РСФСР или недооценивало задачу антирелигиозного воспитания, или, скорее, не знало, как организовать эту работу. Второе ближе к истине, тем более что заявления руководителей Наркомпроса в 1929 г. говорят об их решимости продвигать антирелигиозное наступление.

Но внимательный анализ содержания приводимых документов приводит к выводу о том, что руководство Наркомпроса, во-первых, ревностно относилось к давлению на него СВБ, использовавшего аппарат ЦК ВКП(б).

Во-вторых, то, что СВБ больше интересовала пропагандистская, чем педагогическая сторона дела, соответствующие методы работы, заставляло Наркомпрос РСФСР постоянно находить поводы к откладыванию публикации методических писем, ибо он считал, что главный упор следует делать не на методические письма, а на учебные программы и учебники.

В-третьих, Наркомпрос и находившиеся в его ведении научные институты, созданные для анализа результатов реформы советской системы образования (трудовая школа, производительный труд как ее основа и пр.), стремились увязать проблему с общим ходом реформирования системы.

Те факты, что местные органы просвещения «обходили» по времени наркомат и выпускали свои методические письма, свидетельствуют лишь о том, что на местах эти органы находились под большим давлением со стороны местных партийных органов и местных СБ, да и решали гораздо более узкие, локальные проблемы.

Над А.В. Луначарским сгущались тучи, уступала свою позицию и Н.К. Крупская. Она основательно переработала текст вышеупомянутого обращения, главным образом внеся цитаты из работ В.И. Ленина. Крупская учла замечания М.М. Пистрака и дописала о социальных корнях религии. Добавился пункт о необходимости дополнить программы антирелигиозным материалом. Однако она отметила, что «было бы ошибкой думать, что все дело в программе» и предложила всей общественной работой школы заинтересовать школьников и тем самым воспитывать атеистов.

Примечательно и то, что Н.К. Крупская выбросила из текста фрагмент, в котором говорилось о недопустимости принуждения школьников к безбожию[414]414
  РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 473. Л. 8–12.


[Закрыть]. Впервые этот документ опубликован в 1964 г. в сборнике статей и выступлений Н.К Крупской «Вопросы атеистического воспитания». Но составители сборника Л.С. Фрид и Э.М. Цимхес допустили неточность, ошибочно датировав его 1927 годом[415]415
  См.: Крупская Н.К. Вопросы атеистического воспитания. Сб. статей и выступлений. М., 1964. С. 73.


[Закрыть].

Однако на официальных собраниях и в печати руководители Наркомпроса делали весьма резкие наступательные заявления, поднимая антирелигиозную волну.

А.В. Луначарский в выступлении в Академии коммунистического воспитания 3 апреля 1929 г., назвав причины отказа школы от антирелигиозного воспитания в 1920-е годы, заявил: «У нас есть все основания перейти сейчас в наступление против религии, что гораздо легче, чем до сих пор проводить теперь в нашей школе прямую проповедь атеизма и прямую борьбу с религией»[416]416
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 178. Л. 7.


[Закрыть].

Выступая на XIV Всероссийском съезде советов (10–18 мая 1929 г.), А.В. Луначарский отметил, что Наркомпрос слишком долго хранил осторожность в религиозном вопросе. Но теперь, по его словам, сложилось достаточно благоприятное положение для наступления на религиозном фронте. В заключение части речи, касающейся школы и религии, содержался следующий пассаж: «Я с удовольствием прочел в эмигрантских газетах фразу, что “известный культурный садист Луначарский теперь занялся тем, чтобы отнять у советских детей их веру”. С удовольствием подписываюсь, что я хочу самым садическим образом это самое зелье как-нибудь вытравить и выполоть с наших полей и огородов»[417]417
  Народное просвещение. 1929. № 6. С. 28; см. также: Алексеев В.А. Была ли в СССР «безбожная пятилетка»? // Диспут. 1992. № 2. С. 15.


[Закрыть].

В речи 10 июня 1929 г. на Втором всесоюзном съезде воинствующих безбожников (СБ переименован в СВБ на этом съезде) Луначарский не сбавлял пафоса: «Сейчас больше, чем пора (может быть, Наркомпрос виноват, что он упустил срок), – говорил Луначарский, – сейчас нужно перейти в самое мощное антирелигиозное наступление в области школы. Это сейчас мы и делаем, делаем спешно, пользуясь теми директивами и указаниями, которые дает партия, сигнализируя вовремя и необходимость обострения борьбы с религией, и те границы, в которых должна эта борьба вестись»[418]418
  Стенографический отчет Второго съезда СВБ. М., 1930. С. 26.


[Закрыть].

Но систематической работы не получалось ни в центральном аппарате Наркомпроса, ни, тем более, на местах. Для улучшения дела ЦК ВКП(б) поднял вопрос о специально выделенном оплачиваемом работнике в отделах народного образования. Этот вопрос рассматривался на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) 7 января 1929 г.[419]419
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 691. Л. 2.


[Закрыть]. В объяснительной записке АППО ходатайствовал об этом перед Секретариатом ЦК. Подчеркивалось, что «включение в штаты… ОНО работников по антирелигиозной пропаганде должно являться выводом из решений об усилении антирелигиозной работы, принятых Оргбюро ЦК»[420]420
  Там же. Д. 695. Л. 125.


[Закрыть]. 18 января 1929 г. Секретариат передал вопрос на решение его «в советском порядке»[421]421
  Там же. Л. 2.


[Закрыть].

4 марта 1929 г. Главполитпросвет поддержал предложение АППО своим постановлением «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды в городе и деревне». Признано необходимым ввести специальные штатные должности в отделах народного образования краевого и областного уровня, а также в окружных отделах тех районов, где сильно развито религиозное движение[422]422
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 435. Л. 7.


[Закрыть].

Совнарком РСФСР 12 апреля 1929 г. постановил: «Предложить Наркомпросу при составлении сметы на 1929/30 учебный год, совнаркомам АССР, краевым, областным и окружным исполнительным комитетам при составлении своих бюджетов… предусмотреть должности инспекторов по антирелигиозной пропаганде»[423]423
  ГАРФ. Ф. А – 259. Оп. 13. Д. 109. Л. 8.


[Закрыть]. «Наркомпрос предлагает немедленно войти в исполкомы с соответствующими заявками», – говорилось в директивном письме Организационно-планового управления Наркомпроса РСФСР 26 апреля 1929 г. отделам народного образования всех уровней[424]424
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 20–21. С. 19.


[Закрыть].

Однако выделение штатных должностей всецело зависело от местных бюджетов. На это обращал внимание А.В. Луначарский, выступая на Втором Всесоюзном съезде СВБ 12 июня 1929 г.: «Я должен довести до вашего сведения, что СНК принял постановление, по которому по РСФСР устанавливается 240 штатных единиц специально для борьбы с религией. Это постановление хорошее, но эти штатные единицы должны идти за счет местного бюджета. А этот местный бюджет штука тугая. Давайте заключим с вами союз в том, что мы будем драться до последней капли крови, чтобы в каждом крае, каждой губернии, в которых проходят штаты, эти единицы действительно были бы проведены. А если финотделы и исполкомы попробуют мешать этому делу, то давайте упрекать их в правом уклоне»[425]425
  РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 178. Л. 32; см. также: Стенографический отчет Второго съезда СВБ. М., 1930. С. 168–169.


[Закрыть].

Местные отделы не торопились вводить в штат инспектора по антирелигиозной работе. Наркомпрос отправил на места еще одно директивное письмо «Об обязательном введении в штаты ОНО инспекторов по антирелигиозной пропаганде». «Наркомпрос предлагает всем край-, обл– и окроно, в штаты которых на 1929/30 г. не введены должности по антирелигиозной пропаганде, – указывалось в нем, – немедленно поставить перед соответствующими исполкомами вопрос о включении этой единицы сверх утвержденных штатов… В тех же случаях, когда должности инспекторов по антирелигиозной пропаганде… предусмотрены, но вакантны, принять срочные меры к их заполнению»[426]426
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 50. С. 28.


[Закрыть].

В Ивановской промышленной области к концу 1929 г. лишь три окроно из семи ввели должности антирелигиозных инспекторов[427]427
  Там же.


[Закрыть]. Их зачастую занимали представители местных советов СВБ, в том числе их председатели. Например, в Уральской области и в Северном крае[428]428
  Там же.


[Закрыть]. Но Томский окроно все суммы на антирелигиозную работу вычеркнул из сметы[429]429
  Еженедельник Наркомпроса РСФСР. 1929. № 50. С. 28.


[Закрыть]. На вопрос брянских безбожников, введена ли такая должность, окроно ответил: «Мы получили указание… но денег у нас нет»[430]430
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 1. Д. 48. Л. 117.


[Закрыть].

Инспектор по антирелигиозной пропаганде Главполитпросвета И. Пронин отчитался на втором всесоюзном пленуме ЦС СВБ в марте 1930 г. о наличии лишь 42 инспекторов в штатах отделов народного образования. Из них 20 работали по совместительству, одновременно являясь, например, секретарями краевых, областных, окружных советов СВБ. Ставилась под сомнение и их квалифицированность: из 42 инспекторов 8 имели начальное образование, 19 – не известно какое[431]431
  Там же. Л. 137.


[Закрыть]. Инспектора работали главным образом по политико-просветительной линии, уделяя школе меньшее внимание.

Положительный, как признавалось, опыт систематической работы отделов народного образования по антирелигиозному воспитанию в школе отмечался в Ленинградской области. В начале 1930 г. при Ленинградском облоно действовала антирелигиозная комиссия под руководством специального инспектора. В январе облоно обязал все окроно и районо города создать антирелигиозные комиссии, если они еще не созданы. Разработано положение об антирелигиозных комиссиях при окроно и районо (в городе) на базе опыта работы комиссии облоно. Положение определяло организационные и практические установки комиссиям: действовать на постоянной основе под непосредственным руководством инспектора по антирелигиозной пропаганде; в состав комиссии включать представителей парторганизации, комсомола, пионерии, союза Рабпрос, СВБ, аппарата соцвоса и других секций отдела народного образования. Задачами комиссии являлось, помимо составления инструктивных и методических указаний, изучение, учет, проверка работы на местах, а также инструктирование педагогов, повышение их квалификации. Комиссии окроно и районо должны два раза в год отчитываться перед антирелигиозной комиссией облоно, пересылая туда все материалы[432]432
  Бюллетень Ленинградского облоно. 1930. № 3. С. 10.


[Закрыть].

Иногда антирелигиозные комиссии отделов народного образования дублировались комиссиями СВБ по антирелигиозной работе в образовательных учреждениях. Например, осенью 1929 г. в Краснопресненском районе Москвы действовало параллельно две комиссии: при районо и при райсовете СВБ[433]433
  Бондарев А. Букет комиссий // Учительская газета. 1929. № 132. С. 3.


[Закрыть].

Дополнительные трудности вносило то, что параллельно в Наркомпросе создавался проект нового устава единой трудовой школы. В 1928 г. в нем содержалось требование «вести активную борьбу с религиозными влияниями и настроениями, в какой бы форме они ни проявлялись»[434]434
  Проект устава единой трудовой школы. М.: 1928. С. 9.


[Закрыть]. Но ни требования нового устава, ни разного рода комиссии не смогли бы ничего сделать без поддержки нового политического курса массовым учителем.

Об отношении к этому курсу учителей говорят следующие данные: в 1928 г. антирелигиозные кружки работали в 20 ДРП из 133 и охватывали 448 просвещенцев из 47 332; из 4512 месткомов, объединявших 399 940 просвещенцев, только 18 имели антирелигиозные кружки[435]435
  Кучинский Д. От робких начинаний к организованному наступлению (Антирелигиозная работа Союза) // Работник просвещения. 1929. № 2. С. 6.


[Закрыть].

В марте 1929 г. в решениях VII Всесоюзного съезда профессионального союза работников просвещения СССР отмечалось «наличие религиозных настроений среди разных групп просвещенцев и недостаточное участие их в антирелигиозной пропаганде»[436]436
  Решения VII Всесоюзного съезда профсоюза работников просвещения СССР. М., 1929. С. 11.


[Закрыть]. Съезд поставил перед наркомпросами задачу проводить «твердый курс на антирелигиозное воспитание в школе», обеспечить «соответствующими знаниями просвещенцев, которые должны были делить борьбу против религиозных предрассудков со своей повседневной работой»[437]437
  Решения VII Всесоюзного съезда… С. 98.


[Закрыть]. Эту установку подтвердил II пленум ЦК работников просвещения в июне 1929 г. Он обязал «все союзные организации приступить к действительно систематической работе по борьбе с религией»[438]438
  На новых путях / Библиотека второго пленума ЦК работников просвещения. М., 1929. С. 196.


[Закрыть]. Съезды, конференции, пленумы союза работников просвещения на местах присоединялись к решениям, принятым на общесоюзном уровне[439]439
  См., например: Сб. решений I краевой конференции и III пленума Союза работников просвещения Нижневолжского края. Саратов. 1929. С. 5–7; Нижегородский просвещенец. 1929. № 1–2. С. 110; Лепорская В. Итоги III пленума крайпроса // Вопросы просвещения на Северном Кавказе. 1929. № 17. С. 60.


[Закрыть].

Институт повышения квалификации педагогов в начале 1929 г. разработал программу курса «Очередные задачи коммунистического воспитания». Значительное место в нем уделялось антирелигиозному воспитанию[440]440
  ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 434. Л. 104 об.


[Закрыть]. II пленум ЦК работников просвещения обязал профсоюзные организации «подготовить систему мероприятий по подготовке просвещенца – воинствующего безбожника»[441]441
  На новых путях / Библиотека второго пленума ЦК работников просвещения. М., 1929. С. 196.


[Закрыть]. Директивой Наркомпроса РСФСР в курсы переподготовки учителей включены антирелигиозные материалы[442]442
  ГАРФ. Ф. Р – 5407. Оп. 1. Д. 48. Л. 52.


[Закрыть].