Автор книги: Василий Галин
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
В еще более резких формах этот контраст проявлялся в отношении общественности и командования к раненым солдатам:
«Мы все знали, – вспоминал о Юге России британский офицер Уильямсон, – что помещения в поездах, которые должны быть отведены раненым, иногда были заняты женщинами, не имевшими на это права, жившими в сравнительной роскоши под чьей-то генеральской протекцией, а в это время раненые солдаты тащились пешком. Целые поезда были заняты влиятельными офицерами, которым полагалось быть рядом со своими солдатами, а в это время больным и раненым офицерам в госпиталях отказывали в месте, а иногда и вообще бросали на растерзание наступающим красным. Один французский генерал назвал эти поезда «борделями на колесах»»[601]601
Уильямсон Х…, гл. 10.
[Закрыть].Точно так же, бывший в Омске американский ген. У. Грейвс был поражен пренебрежительным отношением населения и власти к больным и раненым воинам, которое он повсюду наблюдал: «было прискорбно видеть этих несчастных, предоставленных самим себе», в то время как веселящаяся толпа («мы насчитали до тысячи танцующих») в омском парке «находилась в расстоянии не больше двадцати минут ходьбы от места, где умирали солдаты, умирали во многих случаях несомненно из-за отсутствия ухода за ними»[602]602
Цит. по: Краснов В.Г. (II)… с. 131.
[Закрыть].
Основная причина сложившегося положения, по мнению Уильямсона, заключалась в командующем армией Юга России ген. Деникине: «Многие из окружавших его (Деникина) людей не любили воевать, и эти люди, одетые в абсурдные мундиры, при шпорах и кружевах, изо всех сил старались избегать работы. Но хоть и была у Деникина сильная воля и сам он был несгибаем, он выказывал необъяснимое отсутствие решительности в отношении этих лиц. Сам по натуре настоящий солдат, он, похоже, не осмеливался потребовать чего-либо от своих подчиненных»[603]603
Уильямсон Х…, гл. 13.
[Закрыть].
Однако Деникин, оказался в том же положении, что и Колчак – ему просто не на кого было опереться. Даже спецслужбы, оправдывался Деникин, погрязли в том же тыловом разврате, что и остальная часть тылового «общества»: «Я не хотел бы обидеть многих праведников, изнывавших морально в тяжелой атмосфере контрразведывательных учреждений, – писал он, – но должен сказать, что эти органы, покрыв густою сетью территорию Юга, были иногда очагами провокации и организованного грабежа. Особенно прославились в этом отношении контрразведки Киева, Харькова, Одессы, Ростова»[604]604
Деникин А. И. Поход на Москву…, с. 406–407.
[Закрыть].
* * * * *
«Предательство тыла» с неизбежной неотвратимостью уничтожило изнутри все Белые режимы без исключения, став одной из основных причин их поражения. И в этом не было ничего случайного, точно так же во время Первой мировой «Тыл предал русское офицерство, – подчеркивал один из его представителей А. Кемеровский, – бросив его, как кость, распропагандированным, потерявшим облик человеческий, солдатам. Тыл, принеся в жертву офицерство, выигрывал время…»[605]605
Кемеровский А. Лучшие люди Пути России. (Ростов-на-Дону). – 1919. № 1. // Офицерский корпус…, с. 391–395.
[Закрыть]. И это предательство тыла выражалось в одном и том же – в «отсутствии руководства и коррупции, которая, – по словам Уильямсона, – разрушала все, что они предпринимали»[606]606
Уильямсон Х…, гл. 5.
[Закрыть].
Характеризуя состояние тыла в Первой мировой, в 1915 г. плк. И. Ильин в отчаянии восклицал: «Всюду, куда ни ткнись, воровство, воровство и воровство – никому нельзя верить, просто наказание!» «Война – это кошмар, везде и всюду зло. Одни крадут казенные деньги и заботятся о наживе, другие грабят жителей, третьи издеваются над этими жителями и ничего не признают»[607]607
Ильин И. С.…, с. 75, 99. (9 января 1915 г., 11 марта 1915 г.)
[Закрыть]. Указывая на «гомерическое воровство и грабеж», которые творились в тылу Ильин, приходил к выводу, что «если так будет продолжаться, нам войны не выиграть»[608]608
Ильин И. С.…, с. 125. (14 июня 1915 г.)
[Закрыть].
В начале 1916 г. военный корреспондент М. Лемке приходил к крайне пессимистичным выводам: «торгово-промышленный класс без органов и организации он крепко объединился и разоряет страну, как дикарь. Все это возможно в такой стране, где нет разумной и знающей жизнь власти, ни любви к родине, ни понимания своих элементарных гражданских обязанностей… Государственная Дума не внесла в это дело корректив: она принципиально высказалась против крутых административных мер…, и не указала ни на какие другие меры… Россия попала в безвыходное положение… Мы летим на всех парах к какому то страшному краю, к тому ужасному концу, который никому неясен, но неизбежен…»[609]609
Лемке М. К.…, 1916, с. 354.
[Закрыть].
«Есть какой-то вампир, который овладел всей Россией, – восклицал в ноябре 1916 г. с трибуны Государственной думы депутат Околович, – Своими отвратительными губами он прилип к сердцу ее народно-хозяйственного организма…»[610]610
Из выступления минского депутата Околовича 4 ноября 1916 г. // Государственная Дума 1906–1917. Стенографические отчеты, т. IV, М. 1995, с. 140–144.
[Закрыть]. Именно это, не встречавшееся ни в одной из других воюющих стран, в таком откровенном и не сдерживаемом ничем виде, хищническое и эгоистичное поведение правящих, и имущих классов[611]611
См. подробнее: Галин В. Русская революция. Политэкономия истории, т.3, гл.: Денег!!!; Деньги народу; «Эвтаназия Рантье».
[Закрыть], привело к тому, что Россия оказалась единственной из Великих Держав, ставшей к октябрю 1917 г. полным экономическим и политическим банкротом[612]612
См. подробнее: Галин В. Первая мировая. Политэкономия истории, т.2, гл.: Мобилизационная нагрузка.
[Закрыть]. Все остальные события были только следствием этого явления.
То же самое «Предательство тыла» вновь повторилось и во время гражданской войны, когда «русская общественность представлялась разношерстной толпой из общественных деятелей, интеллигенции, больших и мелких служащих, торговцев-спекулянтов, разного рода авантюристов, буржуазных дельцов и обывателей. На словах эта общественность проявляла готовность к подвигу и жертве, но если такие побуждения и были, то они тонули в массе самых низменных похотей. Люди, кричавшие о спасении Родины, не в состоянии были отказаться от привычки к ссорам, дрязгам, интригам и взаимного поедания, и та самая Сибирь, из которой ожидалась смерть большевизму, стала для него совершенно безопасной, ибо все, что должно было создать общественную и военную силу и дать мощь белому движению, все это здесь беспощадно развращалось, гноилось и бесследно пропадало. Тут изменить нельзя было ничего, ибо против всякой идеи порядка и закона тотчас же поднимались чудовищно разросшиеся подлость, трусость, честолюбие и корыстолюбие. Все, – отмечал Р. Раупах, – жадно тянулись к старой привольной и хорошей жизни, к кормежке, к благам, преимуществам и наслаждениям. «Все чавкают оголодавшими челюстями, испускают похотливую слюну и неспособны видеть будущего – темного, грозного, безвестного». Рестораны торговали ежедневно на многие тысячи рублей. Бутылки вина, стоимостью в сотни рублей, выпивались без счета, а на дело спасения Родины не давали и одного рубля»[613]613
Раупах Р. Р.…, с. 232–233.
[Закрыть].
Именно «Предательство тыла» привело к неизбежному банкротству всех белых правительств. Везде: на Юге, Северо-Западе, Севере России повторялась одна и та же картина, что и в Сибири. «В богатой Сибири, – подводил итог Раупах, – было все для успеха белого движения: неисчерпанный запас продовольствия, колоссальный золотой фонд, свободный доступ всем общественным и военным силам, сочувствие многомиллионного крестьянского населения, помощь союзников, охранявших дорогу и доставлявших военное снаряжение. Не было там только простой честности, способности служить идейному знамени и, самое главное, не было любви к своей родине даже в самой элементарной форме. И в анналах российской истории, на памятнике сибирской Вандее будет красоваться надпись: «Погибла от собственной внутренней гнили»»[614]614
Раупах Р. Р.…, с. 240.
[Закрыть].
Во имя этих священных целей, которые связывали ген. Корнилова с либералом Милюковым и черносотенцем Римским-Корсаковым, уложены были сотни тысяч народу, разграблены и опустошены юг и восток России, окончательно расшатано хозяйство страны, революции навязан был красный террор.
Основная причина разложения тыла, которая повлекла за собой все остальные негативные последствия, приведшие к поражению Белой армии, по мнению Штейфона, крылась в том, что «приступая… к устройству государства, необходимо было применять и соответствующие методы государственного строительства. Этого сделано не было, и жизнь хронически опережала добровольческое творчество. Вместе с тем наше главное командование, по-видимому, излишне опасалось упреков в «реставрационных симпатиях» и стремилось всячески выявить свою лояльность в этом вопросе»[616]616
Штейфон Б. А.…, с. 149.
[Закрыть].
Как следствие, отмечал Штейфон, «в своей массе новые законоположения считались «временными» и обычно служили дополнением или частичным изменением, как Свода законов Российской империи, так и законодательства Временного правительства. В итоге правительственные мероприятия Добровольческой армии отличались неопределённостью и потому никого не удовлетворяли. Для правых генерал Деникин был слишком левым, для левых – слишком правым»[617]617
Штейфон Б. А.…, с. 150.
[Закрыть].
Проблема построения государства упиралась в идею власти, той власти, которая имела бы такой авторитет и признание, которые смогли бы подчинить себе непримиримо враждующие частные интересы, объединить и повести за собой большинство общественных и народных сил страны. «Принцип авторитета есть краеугольный камень всякой цивилизации, – постулировал эту закономерность в 1913 г. Г. Ферреро, – без него политическая система распадается в анархию, цивилизация, в свою очередь быстро разлагается»[618]618
Ferrero Guglielmo. The Dangers of War in Europe.// The Atlantic Monthly. Volume Cxi. Boston and New York. January, 1913. https://archive.org/stream/atlantic111bostuoft#page/8/mode/2up (Ферреро Г. «Гибель западной цивилизации» (Цит. по: Устрялов Н…, с. 498)).
[Закрыть].
* * * * *
«Добровольческая армия не преследует никаких политических целей; члены ее при своем вступлении дадут подписку не принимать никакого участия в политике и заниматься, какой бы то ни было политической пропагандой» – декларировал создатель белой армии ген. М. Алексеев[619]619
(Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 466).
[Закрыть]. «У русской белой гвардии одна цель – изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет, – подтверждал ген. Юденич, – Она не монархическая и не республиканская, Как военная организация, она не интересуется вопросами политической партийности. Ее единственная программа – долой большевиков»[620]620
Северная жизнь. Гельсингфорс. 1919. № 40. (Корнатовский Н…, с. 239).
[Закрыть].
«Бойцы-добровольцы жаждали уйти от подальше от политики, – подтверждал ген. Н. Головин, – но Добровольческая Армия в целом уйти от нее конечно, не могла…»[621]621
Ответы М. Алексеева на вопросы представителей Войскового правительства Донской области 18 января 1918 г. опубликовано: Донская речь № 13, 24 марта 1919 г. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 466).
[Закрыть]. Необходимость привлечения на свою сторону народных масс, делало определение политических целей ключевым вопросом не только для победы, но и самого выживания Белого дела. «Можно спорить и сомневаться во многом, но одно несомненно и ясно, – приходил к выводу ген. Сахаров, – успокоение страны будет достигнуто лишь при наличии трех факторов: твердой власти, жизненной организационной работы правительства и самого живого участия в ней народных масс. Последний фактор является наиболее существенным и важным…»[622]622
Сахаров К. В.…, с. 194.
[Закрыть].
В обоснование своих выводов, ген. Сахаров на протяжении всей своей книги приводил примеры из своего общения с Сибирскими крестьянами: «Сибирские крестьяне относились к нам, как к своим. Но не ясно было: что же мы хотим, чего добиваемся? Или действительно мы воюем за свои «золотые погоны», за свою власть, за господствующее положение?»[623]623
Сахаров К. В.…, с. 295.
[Закрыть] «Здесь так же, как и на всем остальном пути нашем, проступало неудовлетворенное и скрываемое чувство отчужденности и недоумения. Что же внутри Белого движения? Какова сущность, чем руководились вожди?»[624]624
Сахаров К. В.…, с. 328.
[Закрыть]Если бы мы изначально объявили о своих целях, приходил к выводу Сахаров, «Тогда подъем народный был бы не таков, – все встали бы на поддержку белых…»[625]625
Сахаров К. В.…, с. 328.
[Закрыть]. «Белые воюют против красных, и воюют страшно, упорно, до смертного конца. А за что? Чего добиваются? Это крестьянской массе было непонятно…, – вновь повторял Сахаров, – А большинству наших рядовых офицеров и солдат разве было все ясно?»[626]626
Сахаров К. В.…, с. 304.
[Закрыть]
«В политическом отношении Деникин выкинул лозунг: «За единую, неделимую Россию». Под этим флагом шла Добровольческая армия, но самый лозунг, – подтверждал ген. Глобачев, – ничего не определял для будущего и массам не был совершенно понятен: что же это будет за Россия, какой будет образ правления, и кто будет ею править. Все это были вопросы неразрешимые, а потому сочувствия и помощи населения этот лозунг не вызывал»[627]627
Глобачев К. И.…, Часть II. Гл. Глава VIII Новороссийск, Екатеринодар, Ростов.
[Закрыть].
Белое движение «явилось в политическом отношении совершенно незрелым и шло вслепую. Все делалось для народа и во имя народа, но что хочет народ, что именно ему жизненно необходимо, никто не только не выявил открыто и прямо, но видимо, и не мог, не знал этого…
Первым, кто попытался сформулировать в свою политическую программу, был ген. Л. Корнилов: ««Совет народных комиссаров» – утвердил у нас деспотическую диктатуру черни, несущую гибель всем культурно-историческим завоеваниям страны… Низвергнув гибельную диктатуру черни и оперевшись на все здоровые национальные и демократические элементы народа, эта власть должна прежде всего все свои усилия направить к подавлению анархии и возрождению армии…, поднятию производительных сил страны»[629]629
См. подробнее: Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1., с. 500–501.
[Закрыть].
Следующий командующий Армией Юга России ген. А. Деникин, в своем политическом обращении «От Добровольческой армии…», был лаконичнее: «Предстоит… тяжелая борьба. Борьба за целость разоренной, урезанной, униженной России; борьба за гибнущую русскую культуру, за гибнущие несметные народные богатства, за право свободно жить и дышать в стране, где народоправство должно сменить власть черни…»[630]630
Деникин А. И. (II)…, с. 393.
[Закрыть].
Что же Корнилов и Деникин понимали под народоправством и чернью? Похоже, они и сами до конца не знали определенного ответа на этот вопрос, мало того «эта формула (опора на разные слои населения, в особенности на крестьянство), – подтверждал сам Деникин, – не обнаруживала степени дерзания ни в аграрном, ни в прочих социальных вопросах, сильно напоминая наши всегдашние призывы к сотрудничеству «всех государственно мыслящих слоев населения», а некоторая неясность редакции этого пункта дала даже повод председателю Особого совещания генералу Лукомскому сопроводить ее замечанием: «То есть выбросить буржуев!..»»[631]631
Деникин А. И. (III)…, с. 319.
[Закрыть].
Уточнение в определение «народа» внес управляющий отделами Законов и Пропаганды (ОСВАГа) деникинского «правительства», видный кадет К. Соколов: ««Власть должна опереться на консервативные круги при условии признания ими факта земельной революции», – однако, как замечал Деникин, – Это предложение теряло свою ценность, принимая во внимание настроения правых кругов, в глазах которых тогда даже «третий сноп» считался «уступкой домогательствам черни… Итак, коалиции конец. Предстоит выбор: либерализм, консерватизм или «левая политика правыми руками» – та политика, которая была испытана впоследствии в Крыму другими лицами без особого успеха»[632]632
Деникин А. И. (III)…, с. 320.
[Закрыть].
Какой же «народ» представляли те политические силы, среди которых Деникин искал опору будущей власти?
У правых (консервативных) сил был: «общий лозунг – «самодержавие, православие, народность». Из предосторожности он не осложнялся необычайно трудными вопросами положительного государственного и социального строительства, а сводился к простейшему и доступному массе, оголенному от внешних туманных покровов императиву: – Бей жидов, спасай Россию!»[633]633
Деникин А. И. (III)…, с. 134.
[Закрыть]
«Почвенность, «корни» и народная опора считались там (среди монархистов и националистов) элементами второстепенными. Многие разделяли тогда взгляд, приписываемый одному из лидеров ультраправых В. Пуришкевичу: «К моменту окончательной победы над большевиками народная масса, усталая от пережитых потрясений, жаждущая порядка и возвращения к мирному труду, окончательно утратит свою роль главной движущей силы революции; масса отойдет от политики. Но революция будет продолжаться. И взамен демоса на арене борющихся сил окажутся политические группы, кружки и партии, из которых каждая будет говорить от имени народа. Вот этим-то моментом и нужно воспользоваться для выхода на политическую арену…». Это был «взгляд, – замечал Деникин, – не лишенный проницательности»[634]634
Деникин А. И. (III)…, с. 135.
[Закрыть].
Не случайно именно эта идея и легла в политическую основу всего Белого движения, в которой будущее было скрыто в тумане юридической казуистики и нового Учредительного собрания. «Теперь…, – провозглашала газета «Новая Россия освобождаемая», – основная линия и идея нашего проекта получили, наконец, признание и утверждение… Правда в тексте приказа имеются… некоторые отступления и неясности… общее начало проекта изложено… в форме отдельных частей, как говорят юристы казуистических, т. е. специальных и трудных для общего истолкования…»[635]635
«Новая Россия освобождаемая», № 13 от 19 июня 1919 г. Псков (См. подробнее: Корнатовский Н…, с. 144.)
[Закрыть]. Но общий принцип, при этом сохраняется, утверждала газета: «Народоправство в рамках назревших потребностей и здравого смысла – вот основа наших рассуждений и действий, и мы зафиксировали это свое убеждение в форме требования созыва нового Учредительного собрания…»[636]636
«Новая Россия освобождаемая», № 1 от 31 мая 1919 г. Псков. (См. подробнее: Корнатовский Н…, с. 138)
[Закрыть].
Меньшевики совершенно трезво смотрели на такое будущее: «Учредительное собрание при самом неограниченном избирательном праве, но в обстановке тишины и спокойствия, легко превратилось бы в послушное орудие реакции при отсутствии революционной энергии в массах; представители народа были бы бессильны перед правительством…». Как следствие «меньшевистские белогвардейские газеты…, – по словам Деникина, – приняли тон настолько вызывающий и направление настолько деморализующее, что властям (Юга России) пришлось закрыть их»[637]637
Харьковская меньшевистская газета «Мысль». 1919 г. (Деникин А. И. (III)…, с. 143–144.)
[Закрыть]. В ответ меньшевики «первыми примирились с большевиками и объединились с ними для борьбы с враждебными большевизму правительствами.
Вслед за меньшевиками по этому пути пошли и социалисты-революционеры. Ряд видных и ответственных деятелей этой партии (Вольский, Святицкий и др.) выступили с соответствующими декларациями и воззваниями…»[638]638
Добровольский С… с. 44–45
[Закрыть]. Эсеры на своем IX Совете партии, собравшемся в Москве в середине июня 1919 г., постановили: «прекратить в данный момент вооруженную борьбу против большевистской власти и заменить ее обычной политической борьбой, перенеся центр своей борьбы на территорию Колчака, Деникина и др., подрывая их дело изнутри и борясь в передовых рядах восставшего, против политической и социальной реставрации, народа всеми теми методами, которые партия применяла против самодержавия»[639]639
Деникин А. И. (III)…, с. 141.
[Закрыть].
И это были не пустые слова. Эсеры, были самой массовой и боевой социалистической политической партией, и, по словам ген. Сахарова, «это был враг опаснее большевиков, потому что действовал он не в открытую, а подготавливал тайный внутренний фронт в тылу…»[640]640
Сахаров К. В.…, с. 106.
[Закрыть]: «наиболее целесообразной формой борьбы с контрреволюцией, – конференция эсеров признавала, – метод восстания изнутри»[641]641
Из резолюции принятой на конференции эсеров, проходившей 1–8 октября в Москве. Опубликована в эсеровском главном печатном органе «Воля России» № 79, от 15 декабря 1920 г. (См. подробнее: Сахаров К. В.…, с. 202–203.)
[Закрыть]. И действительно эсеры, подтверждал Деникин, употребили «все усилия для свержения сибирской власти», а затем подняли «вооруженные восстания во Владивостоке, Иркутске, Красноярске и других пунктах во имя прекращения гражданской войны и примирения с большевиками»[642]642
Деникин А. И. (III)…, с. 229.
[Закрыть].
У «белых» оставалась последняя надежда – на ту самую либеральную партию кадетов, идеи которой были наиболее близки взглядам самого Деникина. По наблюдениям Уильямсона, в то время как Врангель «был аристократ, излучавший все высокомерие своего класса»[643]643
Уильямсон Х…, гл. 8.
[Закрыть], Деникин был наоборот «патологически чувствителен по отношению к аристократам, придворным и офицерам бывшей императорской гвардии…»[644]644
Уильямсон Х…, гл. 13; см. те же впечатления: Гиацинтов Э. Записки белого офицера. – СПб.: МП «Интерполиграфцентр», 1992. – 266 с., с. 82.
[Закрыть]. Биограф Деникина – Д. Лехович определял его политическую платформу, как «либерализм», основанный на вере в то, что «кадетская партия… сможет привести Россию… к конституционной монархии британского типа»[645]645
Лехович Д. Белые против красных. Судьба ген. Антона Деникина. М., 1992, с. 22. (Кожинов В. В.…, с. 170.)
[Закрыть]. Не случайно именно кадеты составили основу Особого Совещания при ген. Деникине.
Однако надежды на кадетскую партию оказались тщетны, причину этого Деникин находил в том, что в армии «и близких ей кругах… создавалось озлобление против «кадетов», и в частности против либеральных членов Особого совещания, которых называли «злыми гениями» и «главными виновниками» постигших нас бедствий. В такой обстановке либеральная общественность сочла для себя бремя власти непосильным и, предлагая известный политический курс, в то же время не давала своих людей, которые могли бы проводить его в жизнь. Очевидно, и не могла дать, так как, по признанию видных ее деятелей, помимо внутренних расхождений, в этом лагере было очень мало людей, которые «революционному разложению и распаду могли бы противопоставить понятную всем организующую силу». Это последнее обстоятельство встало передо мной особенно ярко, – вспоминал Деникин, – когда я задал вопрос, при создавшихся условиях чисто академический: – Кого же все-таки либеральная группа могла бы предложить в главы правительства?»[646]646
Деникин А. И. (III)…, с. 321.
[Закрыть].
Действительно, как признавал один из ключевых деятелей и идеологов деникинского Особого Совещания видный кадет К. Соколов, основная причина нежелания его партии проявить «организующую силу», заключалась не столько в боязни «враждебного отношения к ней других влиятельных общественных сил»[647]647
Деникин А. И. (III)…, с. 320–321.
[Закрыть], сколько в ее неспособности к организации: «наше единство отличалось некоторою пассивностью, в суждениях было мало жизни и в наших постановлениях отсутствовало волевое начало. Позднее Особое Совещание сравнивали с машиной, работающей без приводных ремней. Так было всегда. Теоретически все у нас было построено на единстве власти. На практике было бесформенное единство безволия. И потому было понятно, что оно лопнет, как только нас догонит гнавшаяся по пятам «политика»…»[648]648
Соколов К. Н.…, с. 83.
[Закрыть].
На закате карьеры командующий армией Юга России А. Деникин подводил итог своим политическим исканиям: «Последние приказы мои означали: невозможность опереться на либералов, нежелание передать власть всецело в руки правых, политический тупик и личную драму правителя. В более широком обобщении они свидетельствовали об одном, давно назревшем и теперь особенно ярко обнаружившемся явлении: о кризисе русского либерализма»[649]649
Деникин А. И. (III)…, с. 335.
[Закрыть].
Колчак не вдавался в такие политические дебри, как Деникин. «Адмирал, – пояснял близкий к нему Гинс, – был политически наивным человеком. Он не понимал сложности политического устройства, роли политических партий, игры честолюбий, как факторов государственной жизни…»[650]650
Гинс Г. К.…, с. 523.
[Закрыть]. Представление о первоначальных политических целях Колчака, отражало одно из его первых писем Деникину: «Я принял функции Верховного правителя…, не имея никаких определенных решений о будущей форме государственного устройства России, считая совершенно невозможным говорить в период тяжкой гражданской войны о будущем, ранее ликвидации большевизма»[651]651
Колчак – Деникину, 28.12.1918. (Деникин А. И. (III)…, с. 24)
[Закрыть].
Политическая мысль Колчака не шла дальше уничтожения социалистов: «Будем верить, что в новой войне Россия возродится. «Революционная демократия» захлебнется в собственной грязи, или ее утопят в ее же крови. Другой будущности у нее нет. Нет возрождения нации помимо войны, и оно мыслимо только через войну»[652]652
Черновик письма А. В. Колчака А. В. Тимиревой (без даты, после 30 января 1918 г.) // «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». М., 1996, С. 275 (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 32).
[Закрыть].
Однако вскоре Колчаку все же пришлось сформулировать свои политические цели. Этого потребовали союзники, в обмен на признание адмирала Верховным правителем. Первым требованием «союзников» был созыв Учредительного собрания, как высшего законодательного органа России. При этом «если же к этому времени «порядок» еще не будет установлен, адмирал должен созвать «старое» Учредительное собрание «на то время, пока не будут возможны новые выборы».
Колчак, по воспоминаниям генерала для поручений М. Иностранцева, прокомментировал требование союзников следующим образом: «Вы ведь знаете, что западные государства во главе, конечно, с Вильсоном вздумали меня исповедовать на тему, какой я демократ? Ну, я им ответил… Во-первых…, что Учредительное собрание, или, вернее, Земский собор, я собрать намерен, и намерен безусловно, но лишь тогда, когда вся Россия будет очищена от большевиков и в ней настанет правопорядок… Во-вторых, ответил им, что избранное при Керенском Учредительное собрание за таковое не признаю и собраться ему не позволю, а если оно соберется самочинно, то я его разгоню, а тех, кто не будет повиноваться, то и повешу! Наконец, при выборе в настоящее Учредительное собрание пропущу в него лишь государственно здоровые элементы… Вот какой я демократ!..»[653]653
Цит. по: Краснов В.Г. (II)… с. 60.
[Закрыть].
Чьи же интересы, по мнению Колчака, должны были представлять эти «государственно здоровые элементы»? – Либералов?
Последние постоянно окружали Колчака в ранге министров, но сами по себе они не представляли никакой реальной политической силы: на выборах в Учредительное собрание 1917 г. кадеты набрали по всей Сибири всего лишь 2–3 % голосов избирателей[654]654
Голуб П. А.…, с. 337.
[Закрыть]. Полное бессилие кадетов наглядно проявилось уже с первых дней наступления контрреволюции в Сибири: «мы, офицеры, тут организовали тайное общество, потом восстание, как только поднялись чехи. Сразу же пошли к кадетам вашим и предложили организовать власть, а они начали мямлить и совещаться – кто же виноват? – объяснял причину создания эсеровского КОМУЧа один из «белых» офицеров, – А эсеры худо ли, хорошо ли начали действовать немедленно…»[655]655
Ильин И. С.…, с. 279. (3 июля 1918 г.)
[Закрыть].
Правда спустя полгода кадеты оправились и приняли самое деятельное участие в перевороте приведшим А. Колчака к власти[656]656
См. подробнее: Ильин И. С.…, с. 346. (18 ноября 1918 г.)
[Закрыть], однако тут же российские либералы проявили свою полную неспособность к созидательной деятельности, которая выразилась, прежде всего, в их полном бессилии сформировать собственное работоспособное правительство. «Откуда взять министров путей сообщения, иностранных дел, военного, юстиции, когда людей нет? Мы рабы положения» – восклицал Колчак[657]657
Гинс Г. К.…, с. 438.
[Закрыть]. «Быть хорошим земцем, газетчиком, адвокатом, даже парламентарием, – пояснял Гинс, – не значит быть хорошим директором департамента, а тем более министром»[658]658
Гинс Г. К.…, с. 442.
[Закрыть].
У Колчака повторялась та же ситуация, что и у Деникина: «Нет людей! Эта жалоба не сходила с уст интеллигенции и со страниц печати. В. Шульгин с горечью писал о том явлении, что «в гражданском управлении выявилось русское убожество, перед которым цепенеет мысль и опускаются руки… Ряды старых работников страшно поредели, а новых нет как нет»[659]659
Деникин А. И. Национальная диктатура и ее политика ((Из книги: А. И. Деникин. Очерки русской смуты, т. 4, Берлин, 1925) В кн.: Революция и гражданская война…, с. 29.)
[Закрыть].Характеризуя российских либералов, военный министр Колчака Будберг в раздражении восклицал: «Для чего нужны эти бредни и вопли…, не то кадетов, не то кадетоидов с самыми сумбурными марсианскими воззрениями на русскую действительность и русский народ. Много трескучих фраз, но отовсюду торчит хвостик острого желания вернуть старые удобства и привилегии; хвостик этот прикрыт, однако, каким-нибудь демократическим чехольчиком»[660]660
Будберг А. 29 июля 1919 г…, с. 196.
[Закрыть].
Какая же сила, по мнению Колчака, в этом случае могла возродить российское государство? Адмирал отвечал на этот вопрос следующим образом: «Мы глубоко убеждены в том, что возродит Россию ее армия. Без армии нет государства… нет основ общественной и имущественной безопасности, нет свободы…»[661]661
Гутман А. Я. (Ган). Россия и большевизм. – Шанхай, 1921, ч. I, с. 339. (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 450).
[Закрыть]. «Колчаковское народоправство» могло удержаться только на штыках армии. В заявлениях Верховного правителя постоянно сквозит подспудная констатация этого факта: «Я убежден, что при условиях настоящего времени партийное представительство исключает возможность положительной государственной работы…, вопросы организации государственной полиции… одни из важнейших…, основанием общественной безопасности и фундаментом, на котором строится организация полиции, является по существу армия»[662]662
РГВА. Ф. 40307, оп. 1, д. 35, лл. 97–100, [100а] (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 40–41).
[Закрыть].
Но армия, состоящая непосредственно из народа – из насильно мобилизованных крестьян и рабочих, сама могла стать угрозой «колчаковскому народоправству». Не случайно, отмечал Мельгунов, для всех Белых вождей, было характерно стремление держать свои армии «вне политики». Уже 21 ноября 1918 г. Колчак издает приказ: «Всякую попытку извне и изнутри втянуть Армию в политику приказываю пресекать всеми имеющимися в руках начальников и офицеров средствами»[663]663
Приказ Верховного Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России 21 ноября 1918, № 44. РГВА. Ф. 39499, оп. 1, д. 4, л, 7. (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 56).
[Закрыть].
Тогда за какие идеи должны были идти на смерть солдаты Колчака?
Адмирал не утруждал себя особыми изысканиями: «Мы все сражаемся за воссоздание Родины и боремся против захватчиков власти, которые под ложным именем рабоче-крестьянского правительства поработили наше отечество. Эти захватчики даже не русские люди, они наемники немцев, и кто они такие, вы отлично знаете»[664]664
Речь Верховного Правителя к солдатам 12 августа 1919 // Наш Край. Хабаровск, 1919. № 6, 22 августа. С. 2 (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 51–52).
[Закрыть]. Точно такими же лозунгами, по словам кн. Трубецкого, призывал к непримиримости и высший командный состав Добровольческой армии Юга России: ««немец был враг, и притом нечестный враг, придумавший удушливые газы и самих большевиков». Помощник Главнокомандующего ген. Лукомский совершенно серьезно утверждал: «немцы не в честном бою, а подлыми предательскими приемами погубили нашу армию и продали Россию в руки большевиков»»[665]665
Цит. по: Раупах Р. Р…, с. 281–282.
[Закрыть].
Лидеры белого движения не смогли найти ничего лучшего, чем повторять обращение Корнилова времен августовского (1917 г.) мятежа: «Великая родина наша умирает. Час ее кончины близок. Вынужденный выступить открыто, я, ген. Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов[666]666
Большевики во время мятежа были в меньшинстве во всех органах власти, где были представлены, в частности в Петроградских Советах они имели не более 15 % голосов.
[Закрыть] действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба… Я не могу заставить себя отдать Россию в руки ее наследственному врагу, германской расе, и обратить русский народ в рабов германцев, но предпочту умереть на поле чести и сражения, лишь бы не видеть позор и бесчестие Русской Земли»[667]667
Ген. Корнилов, Воззвание, 27 августа 1917 г. (Керенский А. Ф. Прелюдия…, с. 189–190)
[Закрыть].
Но, Колчак пришел к власти уже после подписания перемирия Антанты с Германией. Допрашивавший его Алексеевский спрашивал в связи с этим: «Германия вышла из войны, и установилось общее замирение Европы. Не возникало ли у Вас мысли, что и для России надо искать мирного выхода из того положения, которое создалось?» В ответ Колчак заявлял: «этот мир нас не касается, и считал, что война с Германией продолжается…»[668]668
Допрос Колчака. Протоколы Заседания Чрезвычайной Следственной Комиссии. Архив Октябрьской революции Фонд LXXV, арх № 51.; Допрос Колчака – Л: Гос. изд-во, 1925. (Квакин А. В.…, с. 469).
[Закрыть]. Эту же догму в конце 1919 г. – т. е. уже после подписания Версальского договора, продолжал повторять главнокомандующий колчаковской армией ген. Сахаров: «делом заправляла, из центра в Москве, кучка пришельцев, нанятых Германией…»[669]669
Сахаров К. В.…, с. 84.
[Закрыть].
«Чем, кроме «зараженного духа», кроме пагубной склонности к самоублажению можно было бы объяснить, что стоявшее на высших ступенях военной иерархии и призванное руководить сложнейшими событиями лицо дает этим событиям оценку, по наивной простоте своей присущую разве что ученику подготовительного класса, – восклицал плк. Р. Раупах, – Эта боязнь называть вещи своими именами исключала всякую возможность трезвой оценки событий и людей, то есть то качество власти, без которого она утрачивала свое значение»[670]670
Раупах Р. Р…, с. 281–282.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
