Электронная библиотека » Василий Гавриленко » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 23 декабря 2024, 13:01


Автор книги: Василий Гавриленко


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Битая

Она застала супруга в опочивальне с дворовой девкой, и сама же за это поплатилась! Василий Федорович взбеленился, что его прервали, и поколотил юную жену. Александра плакала навзрыд, лежа на постели. Все ее надежды, все мечты о прекрасной семье враз рухнули.

Теперь битая Александра мечтала об одном: как можно скорее бежать от жестокого мужа. Да вот только как это сделать?

Княгиня Мария Ивановна Долгорукова, урожденная Голицына, в 1690 году родила супругу Григорию Федоровичу прелестную малютку-дочку. Отец был безмерно счастлив, ибо уже и не чаял пополнить семью девочкой: до того Мария Ивановна родила трех сыновей.

Окрестили малышку достаточно редким для России XVII века именем – Александра. Если мать относилась к ней вполне спокойно, отдавая предпочтение сыновьям Алексею, Ивану и Сергею, то батюшка души в дочери не чаял.

Детство Сашеньки прошло в отцовской усадьбе Подмоклово, которую называли «Подмосковной Италией». Имение Долгоруковых славилось эстетичностью и обустроенностью. Там был великолепный двухэтажный дворец в стиле барокко, огромный пейзажный парк с липовыми и тополиными аллеями, каскадные пруды. Сашенька гуляла с нянями по парку, каталась на подаренном отцом пони, играла с братьями в просторных залах.

Петр I в 1701 году назначил князя Григория Федоровича Долгорукова чрезвычайным посланником и полномочным министром при дворе польского короля Августа II Сильного. Так одиннадцатилетняя Александра оказалась в Варшаве, где изучала французский и немецкий языки под руководством нанятых отцом европейских преподавателей. В 1706 году Варшаву заняли войска Карла XII. Король Швеции вынудил Августа Сильного отказаться от престола. Долгоруковым пришлось спешно бежать из Польши в Россию.

Александре на тот момент исполнилось 16 лет; красотою своей и изяществом она быстро затмила всех признанных московских красавиц. Ясно было, что княжна Долгорукова уж точно в девках не засидится.

Предложения о браке с его дочерью сыпались на Григория Федоровича как из рога изобилия, но он все отклонял: уж больно незнатные, небогатые претенденты. В 1710 году батюшка сообщил 20-летней Александре, что подобрал для нее «блестящую партию» – действительного тайного советника, родного брата вдовствующей царицы Прасковьи Федоровны, графа Василия Федоровича Салтыкова.

Граф Василий был значительно старше Сашеньки – ему исполнилось 38 лет. Три года назад Салтыков стал вдовцом – скончалась его первая супруга, Аграфена Петровна, урожденная княжна Прозоровская.

Послушная, скромная и добрая Сашенька не стала перечить батюшке и согласилась стать женою Василия Федоровича. После свадьбы Салтыков увез молодую супругу в Митаву (современный город Елгава в Латвии. – Прим. ред.), столицу Курляндского герцогства.

Очень скоро Александра поняла, что муж только на людях учтив и добродетелен. За закрытыми дверями перед ней представал совсем иной человек – грубиян, охальник, драчун.

Новоиспеченная жена очень быстро надоела Василию Федоровичу в опочивальне, и он, совершенно не таясь, вступил в связь с миленькой дворовой девкой Александры Григорьевны. Салтыков позволял себе обзывать Александру, насмехаться над ней.

Дальше – больше. Граф начал поколачивать супругу, с каждым разом все сильнее и сильнее. Не выдержав такого обращения, Александра написала письмо царице Екатерине Алексеевне. Челобитная ее не возымела действия, лишь взбеленила Салтыкова. Василий Федорович набросился на супругу, избил, а затем посадил в чулан, лишив еды.

Выйдя из чулана, Александра не оставила попыток урезонить деспота. На этот раз она написала государю Петру I. Об этом послании стало известно царице Прасковье Федоровне Сатыковой, которая немедленно написала брату Василию:

«Братец, свет мой, пожалуй, поберегися, чтобы тебя не извели или бы не убили… она била челом и руку приложила „Васильева, жена Федоровича Салтыкова“; а челобитня писана по-прежнему, только прибавки: „хуже я вдовы и девки“; да еще пишет: „взял мою бабу и живет блудно“ и бьет челом, блудного дела с тобою разойтится; ко государю пишет просительное письмо, чтобы он миловал. Надобно тебе быть сюда поскорее; я не знаю, что делать на их челобитню: твоя надобна или нет? И без твоей челобитной будто нельзя быть, а без твоей руки не примут; всеконечно надобно тебе быть поскорее, по последней мере, что к царице Екатерине ангелу; а лучше бы поскорее, надеелася… много умиляются за нее и стоят за нее; больше сам знаешь, кто ее друзья».

До Петра I письмо Александры, по всей видимости, так и не дошло. А вот разъяренный Василий Федорович избил бедную супругу до полусмерти и, оставив ее в бессознательном состоянии, ускакал из Митавы. Едва слуги выходили графиню, как Салтыков прислал из Петербурга письмо с требованием к жене немедленно явиться к нему.

Александра, прекрасно понимая, что ее ждет, решила отправиться в другую сторону – в Варшаву, к дорогому батюшке. Григорий Федорович Долгоруков еще в 1709 году повторно заступил на пост посла в Польше и с тех пор Варшавы практически не покидал. Князь Григорий прекрасно знал о бедственном положении дочери и проклинал себя за то, что отдал Александру мучителю-Салтыкову, прельстившись его знатностью и богатством.

Итак, Александра решила бежать, только сделать это было крайне сложно. Побег от законного мужа – по тем временам тяжкий проступок. Тем паче, что почти вся дворня Александры в Митаве была «салтыковской» и сообщала барину о каждом шаге графини. Благо батюшка послал к дочери князя Шейдякова, который, встретив переодетую в мещанку Александру в еврейской корчме, тайно переправил ее в Ригу.

В Риге Александра с двумя горничными села в заранее приготовленную почтовую коляску и благополучно добралась до Варшавы. Из польской столицы написала супругу письмо, в котором назвала отца виновником своего поспешного отъезда:

«Не смела воли его преслушать; а когда изволите мне приказать быть – я готова. Не надеюсь я вашего за то гневу, понеже имела давно от вас позволение. А что мое платье и другое осталось по отъезде вашем из Митавы, и я ничего не взяла».

Даже по этим строкам видно, насколько Александра боялась мужа, трепетала перед ним.

Отец был шокирован внешним видом дочери: цветущая барышня за годы, проведенные с супругом, превратилась в собственную тень. Князь не мог поверить, что с его девочкой, княжной Долгоруковой, можно было так обращаться! Приголубив и успокоив Александру, Григорий Федорович написал письмо государю Петру Алексеевичу:

«Зять мой Василий Салтыков, зная дочь мою, своею волею женился и оную немалое время имел, как и прочие мужья, в своей любви; и потом ни за что, токмо по наговору своих людей, которые и с прежнею его женою, також для своего интересу, чтоб оным всем его владеть, ссорили. Для чего какою немилостию обратился, и в такой немилости и в ругании от людей своих оную содержал, и безвинно бил мучительски, и голодом морил, и такое бедное мучение и гонение терпела, чего и описать невозможно, что не токмо жене, ни последней подданной сироте снесть было не мочно; однако оная, привращая его к прежней милости, все то чрез натуру терпела, и тем пуще сердце его ожесточила, так что, не боясь Бога и всенародного стыда, в Митаве хотел убить (ее) до смерти; и так мучительски бил, что замертвую кинул. … Потом, что было ее – все ограбил».

В конце послания Григорий Федорович попросил царя позволить Александре жить с отцом в Варшаве, развести ее с мужем, возвратить приданое и обязать Салтыкова выплатить супруге содержание, чтобы «несчастная дочь моя в вечных слезах имела себе пропитание».

Петр I, получив письмо, наложил на него высочайшую резолюцию:

«О сем розыскать и обиженной стороне полную сатисфакцию учинить в Юстиц-коллегии. А буде за чем решать будет неможно – учинить нам доношение».

Вскоре Василия Федоровича Салтыкова вызвали в Юстиц-коллегию, где он заявил следующее: «Жену безвинно не бивал, а когда какую противность и непослушание мне учинит, тогда ее своеручно бивал». По его словам, Александра вовсе не была такой невинной овечкой, каковой ее выставлял отец: «Всегда его не слушала и невежничала многими досадными словами». На основании полученных сведений Юстиц-коллегия инициировала судебный процесс, наделавший много шума в Российской империи.

Александра Салтыкова предоставила документ, выданный ей Николаем Ламбертовичем Бидлоо, придворным доктором Петра I, что полностью подтверждало нанесенные женщине побои. Да и мало кто сомневался в самой способности Василия Федоровича к рукоприкладству: о суровом нраве Салтыковых все были наслышаны.

Впрочем, у Василия нашелся убийственный контраргумент: то самое письмецо, что из страха смертного написала ему из Варшавы Александра, обвинив в своем побеге отца.

Несмотря на, казалось бы, очевидную вину Салтыкова, процесс затянулся на долгие годы. Григорию Федоровичу пришлось еще не одну челобитную подать представителям августейшей фамилии. Александра же чуть ли не каждый день слезы лила от страха, что ее могут возвратить к законному супругу.

Князь Долгоруков так и не дождался завершения семейной драмы, он скончался 15 августа 1723 года в возрасте 65 лет.

Лишь в 1730 году Священный синод, получивший дело Салтыковой из Юстиц-коллегии, развел Александру с мужем. На тот момент императрицей уже была Анна Иоанновна, племянница Василия Федоровича.

Для графа Салтыкова развод с супругой, похоже, оказался невыносим: он скончался 5 октября 1730 года через пару месяцев после вынесения синодального решения.

Увы, 40-летней Александре Григорьевне так и не довелось пожить вволю свободной женщиной. В 1730-м семейство Долгоруковых оказалось в опале из-за подложного духовного завещания Петра II в пользу его обрученной невесты Екатерины Алексеевны Долгоруковой. Главными виновниками назвали родных братьев Александры Григорьевны – Сергея и Ивана, ее двоюродного брата Василия Лукича Долгорукова, а также племянника Ивана Алексеевича Долгорукова. Своим манифестом от 14 апреля 1730 года императрица лишила всех четверых чинов и наград и сослала в дальние деревни.

Досталось и невинной Александре Григорьевне, которую Анна Иоанновна, в бытность герцогиней Курляндской, очень любила, считала подругой и всячески защищала от мужа-тирана. Александру Салтыкову отправили в Нижегородский (Крестовоздвиженский) женский монастырь, где постригли в монахини.

В Нижегородской обители в 1739 году Александра Григорьевна узнала о возобновлении дела о подложном завещании и о казни ее братьев и племянника. Инокиня со дня на день ожидала прихода палача и к ней, но Анна Иоанновна пощадила бывшую подругу. В монастыре бедняжке жилось несладко: монахини, как водится, не жаловали аристократку.

После воцарения Елизаветы Петровны в 1741 году репрессии против рода Долгоруковых прекратились, оставшиеся в живых члены некогда могущественной семьи получили возможность вернуться в Петербург и Москву. Освободили из монастырской ссылки и 51-летнюю Александру Григорьевну.

Приехав в Петербург, графиня подала прошение Елизавете Петровне о возврате ей отцовского села Старбеево, которое когда-то входило в ее наследство и «незаконно» досталось покойному мужу. В 1742 году Елизавета возвратила просительнице село.

Наконец-то Александра Григорьевна получила возможность пожить по-человечески! Рядом не было ни деспота мужа, ни надоедливых монахинь, ни жестокой настоятельницы. Графиня наслаждалась прекрасной подмосковной природой, покоем и свободой. Крестьяне села Старбеево, по свидетельствам современников, с любовью относились к доброй и милостивой помещице. В 1763 году Александра Григорьевна скончалась в возрасте 73 лет, завещав все имущество племяннику.

Женщина, которая прошла через несчастливый брак, через бесконечно долгий и тяжелый развод, через монастырь, многими страданиями заслужила в самом конце жизни двадцать лет покоя.

«Неосторожно обрюхатил»

Барин хотел большего, и молоденькой крестьянке стало не по себе. Она принесла в жарко натопленную баню березовые веники и никак не ожидала, что хозяин попросит ее остаться.

«Спинку потрешь осторожно, похлещешь веничком», – белозубо улыбаясь, сказал он.

Лицо Оли горело, из глаз лились слезы. Жарко было в бане.

В начале июля 1805 года в имении Петровское в Псковской губернии крестьянка Васса Лазаревна Калашникова (в девичестве Космина) родила девочку. Отец, Михайло Иванович Калашников, дворовый человек помещиков Ганнибалов, принял дитя с радостью и назвал дочку Ольгой в честь святой древнерусской княгини.

Михайло Иванович пользовался расположением барина, Петра Абрамовича Ганнибала. Тот, уйдя с военной службы в отставку, занялся в усадьбе очень прибыльным делом – приготовлением водок и настоек как для личного пользования, так и на продажу. Калашников помогал барину.

После смерти родного брата Петра Абрамовича, Осипа Ганнибала, в 1806 году, вдове покойного, а также его дочери Надежде Осиповне Пушкиной потребовались дополнительные крестьяне в соседнем имении Михайловское. Они попросили родственника передать им семейство Калашниковых. Петр Абрамович нехотя согласился. Теперь смекалистого Михайлу ценили еще больше. В 1808 году 63-летняя барыня Мария Алексеевна Ганнибал назначила Калашникова управляющим имением. Для молодых и непрактичных Надежды Осиповны и Сергея Львовича Пушкиных Калашников стал незаменимым человеком.

Между тем семья Калашникова – супруга Васса Лазаревна, пять сыновей и дочка Оля – оставались в Петровском. В 1814 году Оле исполнилось девять лет, ее отец попросил у Марии Алексеевны позволения забрать родных в Михайловское. Дело в том, что Петр Абрамович Ганнибал на старости лет завел в усадьбе крепостной гарем и начинал уже поглядывать и на Олю.

К счастью, Мария Алексеевна позволила крестьянской семье воссоединиться. Олю барыня определила в сенные. Ее обучением занималась Арина Родионовна, 56-летняя няня господских детей, прежде всего Сашеньки, который с 1811 года находился в Царскосельском лицее и в Михайловское приезжал лишь на каникулы. Добрейшая Арина Родионовна показывала Оле, как надо прислуживать господам за столом, в сенях, учила ее швейному делу.

«Научишься хорошо шить, прясть да вышивать, – говорила своей юной ученице Арина Родионовна долгими зимними вечерами, – и господам угодишь, и, глядишь, себе приданое соберешь, чтобы за хорошего крестьянского парня выйти».

Ветер за окошком завывал, жужжало веретено, Оля молча слушала и наматывала на ус.

Александру Пушкину, 25-летнему поэту, 8 июля 1824 года было высочайше приказано отправляться в имение матери Михайловское и проживать там, не показываясь в обеих столицах. В имении Пушкин застал всю свою семью: мать, отца, сестру Ольгу, брата Льва. Все радовались приезду дорогого Сашеньки. Поэт поселился в своей любимой комнатке у крыльца с окнами во двор. Двери выходили прямо на комнату Арины Родионовны, которая больше напоминала мастерскую. Здесь стояли пяльцы, за которыми вышивали крестьянские девушки.

Среди кружевниц находилась и Ольга Калашникова. В 1824 году девице исполнилось 19 лет, она превратилась в настоящую русскую лебедушку. Высокая, стройная, с заплетенными в толстую косу волосами. В девичьем цветнике, распустившемся в комнате няни, Ольга, безусловно, была самым заметным и самым прекрасным «цветком».

Влюбчивый Александр немедленно обратил на нее внимание. Походил, посмотрел, спросил у няни, чья такая. «Да Михайлы Калашникова дочка, управляющего нашего», – отозвалась Арина Родионовна.

В ноябре родители Пушкина, сестра Ольга и брат Лев уехали в Москву, и молодой поэт «пошел на приступ». К середине ноября – началу декабря крестьянская девушка сдалась.

В январе 1825 года Пушкина посетил добрый лицейский друг Иван Пущин. Для Ивана, видевшего Ольгу в доме Александра, все оказалось вполне очевидно:

«Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая, однако, Пушкину моих заключений. … Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было, я, в свою очередь, моргнул ему, и все было понято без всяких слов».

«Фигуркой» этой и была Ольга Калашникова. Роман Пушкина с крестьянской девушкой был невероятно бурным. Известно, что Александр Сергеевич обожал принимать баньку. Нельзя исключать, что Ольга составляла ему компанию скучными михайловскими вечерами. Как бы то ни было, отношения продолжались на протяжении всей ссылки поэта.

Весной 1826 года Пушкины готовили переезд из Михайловского в имение Болдино Нижегородской губернии. Семью Калашниковых господа брали с собой.

Ольга призналась Пушкину, что «брюхата». Александр Сергеевич поначалу впал в ступор от этой новости, а затем начал соображать, как же ему поступить. Поэт решил, что Ольге следует родить в Москве, а новорожденного ребенка «отправить в какую-нибудь деревню». Пушкин очень не хотел, чтобы его отпрыска забрали в воспитательный дом.

Поразмыслив, поэт решил попросить о деликатной услуге друга, князя Петра Андреевича Вяземского, владельца подмосковной усадьбы Остафьево:

«П. А. Вяземскому, конец апреля – начало мая 1826 года. Из Михайловского в Москву.

Милый мой Вяземский, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем – потолкуем когда-нибудь на досуге. Покамест дело не о том. Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть о чем написать целое послание во вкусе Жуковского о попе; но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах.

При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню – хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно, ей-богу… но тут уж не до совести. Прощай, мой ангел, болен ли ты или нет; мы все больны – кто чем. Отвечай же подробно».

Добравшись до Москвы, Пушкин отправил к князю Ольгу. Немного позднее Александр Сергеевич написал другу:

«Видел ли ты мою Эду? Вручила ли она тебе мое письмо? Не правда ли, что она очень мила?»

Эда – героиня поэмы Евгения Баратынского, крестьянка, влюбившаяся в гусара.

Вяземский ответил 10 мая 1826 года. Князь вежливо отказал другу. По словам Петра Андреевича, законных оснований оставить Ольгу в своем имении он не имел, и посоветовал Александру Сергеевичу обратиться к «тестю», то есть к Михайле Калашникову:

«Мой совет: написать тебе полулюбовное, полураскаятельное, полупомещичье письмо блудному твоему тестю, во всем ему признаться, поручить ему судьбу дочери и грядущего творения, но поручить на его ответственность, напомнив, что некогда, волею Божиею, ты будешь его барином и тогда сочтешься с ним в хорошем или худом исполнении твоего поручения. Другого средства не вижу, как уладить это по совести, благоразумию и к общей выгоде».

Ольге все-таки пришлось поехать в Болдино. В начале июля 1826 года она родила мальчика, которого окрестили Павлом. К сожалению, крестьянский сын Пушкина прожил всего около двух месяцев…

В Болдино Александр Сергеевич прибыл только через четыре года, 3 сентября 1830-го. Он готовился к свадьбе с Натальей Николаевной, его поглотили приятные хлопоты. Планировал оставаться в усадьбе пару недель, но из-за вспышки холеры пришлось жить там три месяца.

Скорее всего, отношения Ольги с барином возобновились. Пушкин 4 октября составил для Калашниковой «домовую отпускную», которую нужно было согласовать с матерью, Надеждой Осиповной Пушкиной. Александр Сергеевич решил дать своей возлюбленной крестьянке свободу.

В конце ноября 1830 года Пушкин отправился в Петербург. В его дорожном саквояже лежали чудесные произведения Болдинской осени, а также проект вольной для Ольги Калашниковой.

Между тем у 25-летней красавицы появился суженый – 35-летний Павел Степанович Ключарев. Жених был хоть куда: титулярный советник, заседатель земского суда, а самое главное – дворянин! У Калашниковой появился невероятный для крестьянской девушки шанс стать дворянкой.

Ключарева привлекла не только красота Ольги, но и значительное приданое, которое невесте дал Пушкин. Отношения молодых стремительно развивались, вот только «отпускную» Надежда Осиповна все никак не утверждала…

В мае 1831 года Ольга с отцом отправились к писарю и составили письмо для Александра Сергеевича, в котором просили ускорить получение вольной. Надежда Осиповна 25 мая все же засвидетельствовала документ, а 2 июня Лукояновский уездный суд утвердил его.

В храме Успения Пресвятой Богородицы в Болдине 18 октября 1831 года состоялось венчание Ольги Калашниковой и Павла Ключарева. Бывшая «дворовая девка» в одно мгновение стала дворянкой, титулярной советницей и помещицей с 30 душами в селе Новинки.

Брак не был счастливым. Ключарев вел дела из рук вон плохо, имение было заложено-перезаложено, кроме того, Павел Степанович безбожно пил. В конце концов крепостные и земли Ключарева были изъяты по закладной, супругам пришлось переехать в Болдино, в дом Михайлы Калашникова.

С этого момента главным заступником и надеждой Ольги Михайловны Ключаревой стал Пушкин. Женщина неоднократно просила у него деньги. Порой он давал, но чаще отказывал. Как отказал в январе 1833 года, когда Ольга попросила одолжить ей 2000 рублей для выкупа 15 крестьян мужа.

В другой раз Ольга Михайловна обратилась к Александру Сергеевичу в связи с недовольством Сергея Львовича Пушкина (отца поэта) работой управляющего Михайлы Калашникова. Ключарева написала письмо, в котором слезно просила защитить своего отца от барского гнева. Послание подписала игриво, как барышня: «Известная вам».

Михайло Калашников с возрастом действительно утратил деловую хватку. Имение Пушкиных разорялось, денег поступало все меньше. Крестьяне были недовольны управляющим. В этой ситуации Александру Сергеевичу приходилось лавировать между собственным отцом, отцом бывшей возлюбленной, крестьянами и новым управляющим Иосифом Пеньковским, получившим доверенность от Пушкина-старшего.

В конце концов Александр Сергеевич нашел выход: назначил Калашникова управляющим собственной деревни Кистенёво с разрешением ему с семьей жить в Болдине.

Весной 1833 года у Ключаревых родился сын. Назвали Михаилом в честь деда. Ольга сразу же написала о радостном событии Александру Сергеевичу. Тот, возвращаясь в Петербург из Оренбургского края, дал женщине денег, занятых не так давно у книготорговца И. Лисенкова. Ольга Михайловна передала средства супругу. Тот немедленно выехал в Москву выкупать имение. Это не удалось, зато Ольга приобрела троих крепостных людей за 400 рублей, а также дом-пятистенок в Лукоянове. Там поселился Ключарев, устроившийся на службу. Ольга Михайловна проживала в Болдине.

В имении продолжалась распря старого и нового управляющих. Иосиф Пеньковский жаловался на Ольгу Сергею Львовичу Пушкину:

«Дочь его Ольга Михайловна с большою уверенностию утверждает, что она меня как грязь с лопаты с должности сбросит, только бы приехал Александр Сергеевич в Болдино, тогда что она захочет, все для нее сделает Александр Сергеевич!»

Нет сомнений, что уверенность Ольги в Александре Сергеевиче была основана на тех чувствах, что поэт когда-то испытывал к ней.

Смерть Пушкина сильно ударила по Ольге и ее семье. Больше защитника у Калашниковых не было, управляющий Пеньковский совсем распоясался. Весной хозяева вызвали Михайлу и его сына Гаврилу в Петербург. Ольга Ключарева, так и не ставшая в полной мере дворянкой, отправилась с отцом и братом.

В семье Пушкиных она и закончила свою жизнь на правах то ли служанки, то ли приживалки. Умерла Ольга Михайловна после 1840 года, точной даты, к сожалению, не сохранилось.

Так сложилась жизнь женщины, которая стала «крепостной любовью» Пушкина, вошла в его «донжуанский список» наравне с признанными красавицами и самое главное – получила от благодарного поэта свободу.

Нашлось Ольге место и в бессмертном творческом наследии Александра Сергеевича:

 
О боги мирные полей, дубров и гор,
Мой Аполлон ваш любит разговор,
Меж вами я нашел и музу молодую,
Подругу дней моих, невинную, простую,
Но чем-то милую – не правда ли, друзья?
И своенравная волшебница моя,
Как тихой ветерок, иль пчелка золотая,
Иль беглый поцелуй, туда, сюда летая…
 
1824

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 2 Оценок: 1

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации