Автор книги: Василий Гавриленко
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
«Давай в темноте»
«Пала Софья», – шептались в свете. Короткий, но яркий роман с князем Вяземским обошелся юной барышне слишком дорого: она забеременела.
Стоя на берегу прудика в родительском имении, Софья плакала и думала о своей тяжкой судьбе. Боженька не дал ей красивого личика, но дал кое-что другое. Сколько раз Софья слышала, проходя мимо мужской компании: «Какие изумительные изгибы, вот бы еще и лицо посимпатичнее!»
Впрочем, для большинства и изгибов было вполне достаточно. Вот, например, как для Вяземского. Теперь-то она поняла, почему князь Григорий так настаивал, чтобы в их секретной комнатке не было света. «Давай в темноте, Софочка», – шептал он горячо.
Осенний лист, кружась, опустился на холодную гладь пруда. Софья вздрогнула, выйдя из оцепенения. Да, теперь она носит внебрачного ребенка, ее репутация погублена, а жизнь пройдет в темноте… В темноте…
В 1827 году в селе Смольково Пензенской губернии в семье небогатого местного помещика Андрея Николаевича Бахметева и его супруги, Варвары Петровны Бахметевой (в девичестве Ермолаевой), родилась девочка, которой дали имя Софья.
Отец Софьи был человеком образованным и начитанным, он сумел с раннего детства привить девочке любовь к учению. Особый талант у нее обнаружился к иностранным языкам: уже к четырнадцати годам девочка свободно говорила на английском, французском и итальянском. В зрелом возрасте Бахметева владела четырнадцатью иностранными языками.
Еще одним большим увлечением Софьи было чтение. Барышня умудрялась быть в курсе почти всех новинок европейской и отечественной литературы, даже находясь в селе Смольково, а уж после того, как семья Бахметевых временно поселилась в Москве, Софья погрузилась в мир изящной словесности в полной мере. Юная провинциалка стала посещать литературные салоны, где познакомилась со многими выдающимися деятелями искусств.
Несмотря на скромные внешние данные, Софья пользовалась у мужчин немалым успехом. Вот как рассуждал о секрете ее привлекательности современник Бахметевой, публицист и драматург Константин Головин:
«Она была живым доказательством, что обаяние не нуждается в красоте. Черты лица ее привлекательными не были, но умные глаза и умный тоже золотой голос придавали малейшему ее слову что-то особенно завлекательное».
Головин забыл упомянуть еще один «секрет» Софьи – потрясающая фигура, стройная и гармоничная, коей позавидовала бы любая светская красавица. Знакомые высказывались еще категоричней: «Бог усадил некрасивую голову Бахметевой на тело Венеры».
Помимо прочего, Софья была невероятно обаятельной, веселой и общительной.
В 1846 году на одном из литературных салонов 19-летняя Софья познакомилась с 23-летним князем Григорием Вяземским. Между молодыми людьми начался пылкий роман, и вскоре барышня забеременела.
Ситуация предельно ясна: девушка, что называется, «пала», поэтому семья Бахметевых ждала от князя предложения в адрес Софьи. Однако Вяземский не спешил засылать сватов, и мать Софьи, Варвара Петровна, обвинила Григория в затягивании времени и нежелании жениться. Вяземский никак не отреагировал, после чего за честь Софьи вступился ее брат Юрий. Князь получил вызов на дуэль.
Поединок состоялся в конце 1847 года в Петровско-Разумовском. Вяземский оказался метким стрелком: убил Юрия Бахметева наповал. Для Софьи известие о том, что она является невольной виновницей смерти брата, стало шокирующим.
Тем не менее 29 февраля 1848 года она благополучно родила совершенно здоровую девочку, которую назвали так же, как и мать, и для предупреждения кривотолков оформили как дочь старшего брата Софьи – Петра.
Несмотря на эти усилия, избежать сплетен не удалось. В свете Софью за глаза обвиняли в гибели брата. Чтобы как-то спастись от косых взглядов и упреков, молодая женщина была готова выйти замуж за первого встречного. Этим человеком оказался Лев Миллер, офицер-кавалергард, родственник поэта и дипломата Федора Ивановича Тютчева.
Брак оказался несчастливым. Миллеру жена вскоре надоела, он надолго исчезал из дома. Общение между супругами почти прекратилось, они стали жить раздельно. Другая барышня, скорее всего, не выдержала бы обрушившихся на нее испытаний, но природное жизнелюбие Бахметевой помогло ей не только выстоять, но даже наслаждаться жизнью.
Софья все так же посещала литературные салоны, участвовала в светских раутах и маскарадах, ставших особенно популярными в Москве невероятно холодной зимой 1851 года.
Барышни обожали костюмированные балы по той причине, что на них любая девица, даже самых строгих правил, могла вести себя более раскованно, не рискуя стать предметом светского злословия. Софью маскарад привлекал тем, что на нем она была настоящей красавицей. Скрыв под нарядной маской далеко не самое привлекательное лицо, Бахметева, обладавшая идеальной фигурой, словно магнит притягивала мужчин.
И вот на одном из балов она «притянула» сразу двух молодых, но уже познавших славу писателей – Алексея Константиновича Толстого и Ивана Сергеевича Тургенева. Великолепно сложенная девушка в венецианской маске и изумительном французском платье вызвала у Тургенева и Толстого живейший интерес. Нежный голос Софьи и волновал, и убаюкивал, и обещал путешествие в неведомые дали.
Молодые люди непринужденно болтали с незнакомкой весь вечер. Барышня проявляла невероятный ум, свободно и обстоятельно говорила о литературе, философии, истории. Увлеченность Алексея и Ивана была неподдельной.
Тургенев, более известный и считавшийся намного талантливее Толстого, явно привлекал Софью в гораздо большей степени, чем его приятель. Алексей, очарованный дамой в маске, был «совершенно раздавлен» ее пренебрежением.
Тургенев, не замечавший, что творится с другом, пригласил собеседницу на свидание. Бедняга Толстой унизительно напросился с товарищем.
Но вот красавица сняла маску и… оказалась совсем не красавицей.
На Тургенева это «разоблачение» произвело неизгладимое впечатление: очевидно, Иван Сергеевич нафантазировал себе невесть что. Впоследствии писатель вспоминал: «Что же я тогда увидел? Лицо чухонского солдата в юбке!»
Внешность Софьи и правда была далека от идеала «тургеневской барышни». Вместо тонких аристократических черт лица Иван Сергеевич увидел нос утицей, большой лоб и тяжелый подбородок. Тургенев сразу же скис, потерял интерес и разговаривал с молодой женщиной неохотно, чуть ли не зевая.
А вот Толстого внешность Бахметевой ничуть не смутила. Крупный, невероятно сильный Алексей Константинович разглядел в миниатюрной Софье не неказистый нос и тяжелую челюсть, а добрые, лучистые и невероятно печальные глаза. Эти глаза покорили Толстого на всю жизнь, сподвигли на написание стихотворения, положенного на музыку Петром Ильичом Чайковским и ставшего одним из самых известных, самых чарующих русских романсов:
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.
Граф Алексей Константинович Толстой был представителем знатной фамилии, другом детства царя Александра II, талантливым писателем и наследником немалого состояния. В свете он считался завидным женихом, но вот Софье Бахметевой здоровяк, спокойно поднимающий взрослого человека одной рукой и скручивающий винтом кочергу, почему-то не понравился. Но она все равно принимала ухаживания Толстого и давала понять, что считает его своим женихом.
Пока Алексей Константинович писал Бахметевой восторженные и пылкие письма, сочинял полные нежности стихи, Софья во время оздоровительной поездки в Саратов «пала в объятия» писателя Дмитрия Григоровича. Из Саратова Бахметева отправилась в родное имение Смольково в Пензенской губернии, там в те годы жили ее родители.
Между тем до Толстого дошли слухи о романе невесты с Григоровичем. Слухи были настолько неприличными, что Алексей Константинович немедленно выехал в Смольково.
Бахметевы встретили графа с распростертыми объятиями. Софья спокойно выслушала жалобы Толстого, после чего честно поведала ему все о своей жизни.
Алексей Константинович из уст любимой женщины узнал о соблазнителе-Вяземском, о гибели брата, о внебрачной дочери, об осуждении света.
Толстого потряс рассказ Софьи. От гнева не осталось и следа. Теперь эта женщина была для него несчастным человеком с тяжелым прошлым. Алексей Константинович надеялся, что именно он сможет избавить Софью от «демонов прошлого» и подарить ей покой и семейное счастье.
«Бедное дитя, с тех пор как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы… Мне тяжело даже слушать музыку без тебя. Я будто через нее сближаюсь с тобой!»
В ослеплении любви граф забывал, что Софья – замужняя женщина. Миллер, несмотря на то что брак был фиктивным, развода супруге не давал. Толстой и Бахметева встречались тайно и очень редко.
Развитию этого романа не способствовала и позиция матери Алексея Константиновича, Анны Алексеевны Толстой. Графине было известно о «падении» Бахметевой-Миллер, о внебрачном ребенке, доходили до нее и непристойные слухи о том, что с каждого бала Софья уезжает с новым кавалером.
Однажды увидав Бахметеву в свете «вживую», Анна Алексеевна поразилась, как сын мог влюбиться в эту «чернавку» (так называли служанок в барском доме, выполняющих самую черную работу).
В разгар Крымской войны, в 1855 году, 38-летний Алексей Константинович надумал создать добровольное ополчение из жителей его имений Красный Рог, Почеп, Погорельцы и прочих. Однако сделать это не удалось, и Толстой поступил добровольцем в стрелковый полк Императорской фамилии. До фронта Алексей Константинович так и не доехал. В Одессе произошла вспышка тифа, выкосившая чуть ли не половину полка. Толстой выжил лишь чудом. И чудо это звали Софья Андреевна Бахметева-Миллер.
Узнав о болезни друга, Софья Андреевна немедленно отправилась в Одессу. На этот раз женщина ни от кого не таилась и, не обращая внимания на осуждение общества, выхаживала больного писателя. Тиф отступил, а вскоре Лев Миллер все-таки дал супруге развод.
Когда скончалась мать Алексея Константиновича, графиня Анна Алексеевна, на пути влюбленных больше не имелось препятствий. Однако Толстой и Бахметева сочетались законным браком лишь в 1863 году в Дрездене, спустя 12 лет после знакомства.
Поначалу жизнь молодоженов была безоблачной. Чрезвычайно деликатный и добрый Алексей Константинович и словом не упрекнул супругу за прошлое. Толстой относился к Софье, как к ребенку, бесконечно жалел ее, наивно полагая, что жена хочет только покоя. Писатель ошибался: в имении Красный Рог под Брянском его супруга вовсе не чувствовала себя счастливой. Женщина сильно скучала, раздражалась по пустякам. Мужа Софья Андреевна называла исключительно по фамилии: «Какие глупости ты говоришь, Толстой!!»
Алексей Константинович стремился исполнять все пожелания жены. Зимой пара вместе с внебрачной дочерью Софьи Андреевны (которую граф удочерил) отправлялась в Европу, где скучающая дама без зазрения совести тратила графские деньги на роскошь.
Раздражение Софьи Андреевны на супруга усиливалось с каждым годом. Женщина считала Толстого довольно слабым писателем, уж конечно, значительно хуже Ивана Тургенева, когда-то метко назвавшего ее «чухонским солдатом в юбке». Алексей Константинович, сильно страдавший из-за плохого отношения жены, начал болеть. У него появились головные боли, невралгия. Однажды местный врач предложил Толстому снимать болезненные ощущения с помощью морфия. Это предложение стало билетом на тот свет.
Граф Толстой погибал медленно, но верно. Софья Андреевна видела это и ужасно страдала. Чуть ли не на коленях она умоляла супруга остановиться или хотя бы не повышать дозировку препарата. Но Алексей Константинович отшучивался: «Вечный сон не страшнее постоянной головной боли».
В 1875 году Софья Андреевна обнаружила мужа в его постели мертвым. Врач диагностировал передозировку морфином. Писателю на момент смерти исполнилось 58 лет.
Когда Толстого хоронили на кладбище в Красном Рогу, графиня плакала навзрыд и умоляла покойного мужа простить ее. По словам безутешной вдовы, никогда еще она не оказывалась в такой темноте. После похорон Софья Андреевна перебралась с дочерью в Петербург.
В городе на Неве у графини Толстой имелся собственный литературный салон, весьма популярный. Мнением Софьи Андреевны дорожили, к нему прислушивались. Дочь, Софья Петровна, к тому времени уже находившаяся замужем за дипломатом и поэтом Михаилом Александровичем Хитрово, повсюду сопровождала мать.
В конце 70-х годов у Софьи Андреевны, по некоторым сведениям, возник роман с писателем Федором Михайловичем Достоевским. Тот очень ценил мнение Толстой о своем творчестве, регулярно посещал дом графини, о чем в свете немало судачили. Отношения эти, по всей видимости, продолжались вплоть до смерти Достоевского в 1881 году.
Последние годы жизни Толстая посвятила любимому делу – путешествиям. Она объехала всю Европу, подолгу жила в Париже, Баден-Бадене, Лиссабоне. Она скончалась в Португалии в 1895 году в возрасте 68 лет. В соответствии с завещанием графини Толстой, ее тело привезли в имение Красный Рог и похоронили рядом с мужем.
Так сложилась жизнь женщины, которая, не была красавицей, не обладала добрым характером и не имела репутацию «честной девушки», но смогла навеки покорить сердце добрейшего человека и гениального поэта и прозаика Алексея Константиновича Толстого.
«Порочный зверь»
Муж рвался в опочивальню. Наташа умоляла Владимира образумиться, но тот не отступал. Дверь содрогалась под ударами, и наконец замочек не выдержал.
Затрещала ткань платья, всхлипнула под внезапно обрушившейся тяжестью кровать. Наташа рыдала, стараясь представить себя в другом месте, далеко отсюда. Бедняжка не знала, что ее страдания только начинаются.
Юлия Вячеславовна Свенцицкая, супруга московского присяжного поверенного Сергея Александровича Шереметьевского, 27 июня 1880 года родила девочку, назвали которую Натальей. Наташа появилась на свет на съемной летней даче в Перово на окраине Москвы. Она была третьей и самой младшей дочерью Сергея Александровича и Юлии Вячеславовны.
Семья Шереметьевских не была ни знатной, ни особо богатой. Отец Наташи сам пробил дорогу в жизни, создав юридическую контору, в которой в лучшие годы трудилось до одиннадцати адвокатов. Среди москвичей Сергей Александрович пользовался большим уважением, что позволило ему избраться в Московскую городскую думу.
Детство Наташи проходило на съемных квартирах: за время жизни в Москве семья сменила несколько адресов. Отец нанял девочке французскую гувернантку, обучавшую иностранным языкам, правильной речи и изящным манерам. После того как гувернантка исчерпала свой «образовательный потенциал», Наташа поступила в частную школу.
В 1902 году красавица Наталья Шереметьевская познакомилась с Сергеем Ивановичем Мамонтовым, двоюродным племянником знаменитого предпринимателя и мецената Саввы Мамонтова.
Сергей трудился дирижером и музыкантом-аккомпаниатором в принадлежавшей его дяде Частной русской опере. После банкротства мамонтовской оперы Сергей перешел в Большой театр. Мамонтов познакомил Наталью со многими знаменитостями, например с Сергеем Рахманиновым и Федором Шаляпиным.
Осенью 1902 года влюбленные обвенчались. Наталья родила дочку Наташу, или, по-домашнему, Тату, 2 июня 1903 года.
После этого отношения в семье, до того безоблачные, ухудшились. Наталье, любившей блестящую великосветскую жизнь, супруг стал казаться скучным и неинтересным человеком. Он действительно был очень замкнутым, чему способствовало сильное заикание и комплексы по поводу своей довольно заурядной внешности.
Пока Сергей сидел в библиотеке с книжкой, Наталья выходила в свет. На вопросы, почему она без мужа, смеясь, отвечала, что ее супруг «социально скучен».
На одном из светских раутов Наталья внезапно встретила друга детства, Владимира Вульферта, и с трудом узнала его. Пухлый мальчик по прозвищу Вово превратился в высокого стройного мужчину с лихо подкрученными черными усами. Поручик Вульферт служил в лейб-эскадроне «синих кирасир», командовал которым великий князь Михаил Александрович, младший брат императора Николая II.
Наталья была изумлена переменам в Вово и не заметила, как влюбилась. Пара начала тайно встречаться на съемной квартире.
В 1905 году Наталья поняла, что больше не может скрывать свою любовь, и во всем призналась мужу. Сергей Мамонтов был совершенно разбит известием о неверности супруги, но согласился дать ей развод. Более того, в связи с законами Российской империи, Мамонтову пришлось выступить в роли «неверного партнера», то есть он назвал себя виновным в прелюбодеянии с некой молодой особой. Благодаря самоотверженности Сергея развод состоялся быстро, и после развода Наталья вышла за Владимира Вульферта.
Поначалу брак был довольно счастливым, хотя Наталью тревожили вспышки ревности супруга.
В начале декабря 1907 года Владимир познакомил жену со своим командиром, великим князем Михаилом Романовым. Князь был поражен красотой Натальи, не отходил от нее ни на шаг, шутил, рассказывал интересные истории. Для мадам Вульферт внимание Михаила Александровича было настоящим открытием: оказывается, она могла очаровывать не только пианистов и поручиков, но и особ царской крови.
В январе на Полковом зимнем балу состоялась вторая встреча Натальи с великим князем. Его императорское высочество был исключительно любезен и внимателен.
Встречи Натальи и Михаила стали регулярными, в полку распространился слух, что жена прапорщика Вульферта ему неверна. Владимир поверил сплетням и избил супругу ремнем. В ответ Наталья наотрез отказалась исполнять супружеский долг.
В июле 1909 года Наталья написала письмо близкой подруге, в котором рассказала, что супруг изнасиловал ее. Произошедшее стало последней каплей: Наталья спешно выехала в Швейцарию с дочерью Татой, двоюродной сестрой и двумя горничными.
Между тем Михаил Александрович предпринимал попытки воссоединиться с любимой женщиной. Министру двора барону Фредериксу было приказано откупиться от Вульферта должностью адъютанта. Владимир от «взятки» отказался и заявил, что застрелится из револьвера, если Наталья не вернется к нему.
Немного позднее великий князь получил от поручика Вульферта официальный вызов на дуэль. Поединок не состоялся. Николай II, узнав о произошедшем, перевел Михаила Александровича в 17-й гусарский Черниговский полк в Орле.
В августе из Орла великий князь отправился в отпуск в Данию, заранее договорившись с Натальей встретиться в Копенгагене. В одном из отелей датской столицы и состоялось воссоединение влюбленных: они впервые провели ночь под одной крышей.
В ноябре Наталья вернулась в Москву, а Михаил проследовал в Орел, к месту службы.
Вульферт, узнав о возвращении супруги, написал письмо с требованием немедленно прийти к нему, в противном случае выразил готовность застрелить Наталью.
Женщине приходилось скрываться, вести затворническую жизнь. Вскоре Наталья поняла, что беременна, и ее желание поскорее развестись с мужем стало еще сильнее.
Представители Михаила Александровича в то же время вели напряженные переговоры с Владимиром. В конце концов 200 тысяч рублей и обещание хорошей должности при дворе решили дело: Вульферт согласился на развод.
Наталья родила сына 24 июля 1910 года, назвали которого Георгием. Николай II, узнав о появлении у брата незаконнорожденного ребенка, был вынужден смягчиться. Император позволил Наталье жить в орловском поместье Брасово, принадлежащем Михаилу Александровичу, а кроме того, ей и сыну присвоили фамилию Брасовы.
Великий князь всей душой желал жениться на Наталье, но государь был категорически против этого брака. Николай отзывался о возлюбленной брата самым жестким образом: «Такой хитрый, порочный зверь, что о ней противно даже говорить».
Михаил не послушался венценосного брата и 17 октября 1912 года в Вене в сербской православной церкви Святого Саввы вступил с Натальей в морганатический брак. Николай II был вне себя, когда узнал о случившемся:
«Между мною и им сейчас все кончено, потому что он нарушил свое слово. Сколько раз он сам мне говорил, не я его просил, а он сам давал слово, что на ней не женится. И я ему безгранично верил! Ему дела нет ни до нашего горя, ни до скандала, который это событие произведет в России».
Государь запретил Михаилу Александровичу возвращаться в Россию, исключил из списка претендентов на престол (а ведь Михаил находился там на втором месте вслед за цесаревичем Алексеем). Наталье было строго-настрого запрещено называть себя великой княгиней. В Европе изгнанница именовала себя графиней Брасовой.
С началом Первой мировой войны в 1914 году в России наблюдался невиданный патриотический подъем. На этой волне великий князь Михаил Александрович написал письмо императору и попросил разрешения вернуться и отдать долг Родине. Ответ государя был положительным.
Уже в августе 1914-го Михаил Александрович и Наталья Сергеевна вернулись в Россию. Великого князя назначили командующим недавно созданной Кавказкой туземной конной дивизией. Наталья Сергеевна тоже не сидела без дела – обустроила в своем доме в Гатчине госпиталь на тридцать пациентов.
Николай II в этот период относился к жене брата гораздо терпимее. Он издал высочайшее повеление о признании брака великого князя и разведенной дворянки Натальи Сергеевны Вульферт 29 сентября 1915 года. Наталье и ее сыну Георгию официально присвоили титулы графини и графа Брасовых.
Колесо русской истории закрутилось с невероятной быстротой. Изнурительная война привела к резкому всплеску протестных настроений, которые в 1917 году вылились в Февральскую революцию.
В марте 1917 года в заблокированном на станции Дно поезде Николай II под давлением собственных генералов и некоторых членов Государственной Думы подписал отречение от трона в пользу Михаила Александровича. Брату государь отправил следующую телеграмму:
«3 марта 1917 г.
Петроград.
Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным тебе братом. Горячо молю Бога помочь тебе и нашей Родине.
Твой Ники».
Получив известие о своем «назначении», Михаил Александрович обратился за советом к председателю Государственной Думы Михаилу Владимировичу Родзянко. Парламентарий однозначно заявил: если великий князь примет пост, начнется новая революция, безопасность Михаила II и его семьи едва ли будет можно гарантировать.
Михаил Александрович, проведя бессонную ночь, наутро «временно» отрекся от престола, передав все права государственного управления Учредительному собранию. Монархия в России пала.
После отречения Михаил Александрович с семьей жил в гатчинском доме. В марте 1918 года председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин вынес решение арестовать «гражданина Михаила Романова» и отправить в Пермь. Наталья Сергеевна рвалась ехать с мужем, но великий князь с огромным трудом убедил ее остаться.
Как только Михаила Александровича забрали, Наталья Сергеевна отправила Георгия в Данию под видом сына своей английской гувернантки. Графиня Брасова и сама имела хорошую возможность покинуть Советскую Россию, но не могла оставить мужа.
В апреле 1918 года Наталья Сергеевна отправилась в Пермь, где встретилась с супругом в гостинице «Эрмитаж». Условия содержания великого князя были вполне нормальными, а сам он с оптимизмом смотрел в будущее. Окрыленная, Наталья Сергеевна воротилась в Петроград.
Едва приехав домой в Гатчину, Наталья Сергеевна снова стала собираться к мужу: видно, ее сердце предчувствовало беду. В июне 1918 года она была полностью готова к выезду в Пермь, как вдруг получила телеграмму от полковника штаба Отдельного корпуса жандармов Петра Людвиговича. Знамеровского об исчезновении Михаила Александровича.
Наталье Сергеевне удалось попасть на прием к председателю Петроградской ЧК Урицкому. Напуганная ужасными слухами из Перми, графиня Брасова не сдержалась и открыто обвинила Моисея Соломоновича в убийстве «родного Миши». Урицкий немедленно приказал арестовать Наталью Сергеевну.
Через несколько месяцев, симулировав туберкулез, графиня Брасова добилась помещения в тюремный госпиталь, откуда сбежала с помощью дочери Таты Мамонтовой. Воспользовавшись царившей в стране неразберихой, Наталья Сергеевна и Тата, переодевшись медсестрами Красного Креста, добрались до Одессы, а оттуда переправились в оккупированный немцами Киев. К тому моменту графиня Брасова была убеждена: ее муж, Михаил Романов, расстрелян в Перми большевиками.
В эмиграции женщина сначала устроилась в Лондоне, но затем перебралась в Париж, так как там жизнь была значительно дешевле. Георгий отправился с матерью, а Тата, в 1921 году в возрасте 18 лет самовольно вышедшая за молодого репортера Вэла Гилгуда, осталась в Лондоне. Чтобы выжить, Наталье Сергеевне приходилось продавать драгоценности, которые удалось вывести из Советской России.
В 1931 году случилось новое страшное горе: в автомобильной аварии в 150 км от Парижа погиб 20-летний сын Георгий.
Деньги и драгоценности Брасовой довольно быстро закончились, наступила унизительная бедность. Наталья Сергеевна старалась вернуть имущество Михаила Романова в Польше, но тщетно. Поляки заявили, что вся «имперская собственность» принадлежит народу.
К 1940 году положение графини стало совсем плачевным: 60-летняя женщина осталась без гроша в кармане и жила на чердаке дома, где когда-то снимала квартиру.
Дочь Тата, обосновавшаяся в Великобритании с третьим мужем, помогала матери, чем могла, но переводы были маленькими и часто не доходили до адресата.
В январе 1952 года в благотворительную больницу Леннек в Париже доставили нищую полусумасшедшую старуху. У несчастной был рак, помочь ей уже никто не мог. К вечеру она скончалась. В кармашке грязной, разорванной кофточки нашли клочок бумаги, исписанный мелким красивым почерком. Знавший русский язык сотрудник больницы прочел написанное и сообщил изумленным врачам и медсестрам, что на их руках только что умерла графиня Наталья Сергеевна Брасова, супруга последнего русского императора Михаила II Романова.
Наталья Сергеевна в последнем послании попросила похоронить ее на кладбище Пасси рядом с сыном Георгием. Эта просьба была исполнена.
Так сложилась судьба женщины, которая, поехав к супругу через охваченную Гражданской войной страну, доказала, что она не «хитрый, порочный зверь», а глубоко любящая, преданная женщина.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.