Текст книги "Гром гремит дважды. Дракон"

Глава 23. Сенсационные новости

Я открыл дверь перед Кингжао, она вошла первой. И она, и я – оба чувствовали себя выжатыми лимонами. Слишком уж много всего произошло за этот день. За это… Достав телефон, я взглянул на экран и покачал головой. За это утро. Время едва перевалило за девять. А кажется, жизней десять за эти часы прожито. Если же ещё прибавить сюда бесконечное путешествие в поезде и всё, что было перед ним… На полнометражный фильм бы событий хватило. И мне уж точно требовалось поспать.

– Я, наверное, прилягу, – слабым голосом сказала Кингжао, озвучив мои мысли. – Ты голоден, сынок? Там есть…

– Разберусь, мам, – перебил я.

– Но…

– Всё нормально, я взрослый мальчик.

Достаточно взрослый для того, чтобы как минимум сходить в закусочную неподалёку. Но сейчас голод ушёл на задний план, я слишком устал, чтобы уделять внимание таким мелочам.

Кингжао прошла к себе, я двинулся к своей комнате, когда в гостиной зазвонил телефон. Громко, отчаянно. Я посмотрел на него с неприязнью. Не припомню, кто и когда решил, что в доме должно стоять это чудовище. Зачем вообще в наше просвещённое время нужны домашние телефоны? Как по мне, сотовая связь вполне способна удовлетворить все нужды. И каждый может легко перевести телефон в беззвучный режим, а то и вовсе отключить, когда не хочет, чтобы его беспокоили.

Наверное, это было пожелание Кингжао, которая никак не могла угнаться за прогрессом. С таким динозавром ей было проще. Значит, вероятно, и звонят ей. Что я о ней знаю? Может, какие-нибудь подруги по трущобам хотят потрещать с утра пораньше. Не спится старушкам.

Кингжао что-то крикнула через дверь, я не разобрал слов. Предположил, что она переодевается, а значит, пока подойти не может. Придётся мне разбираться.

Я приблизился к аппарату, проследил взглядом провод. Обычная телефонная вилка. Одно движение – и прощай, громогласный слуга внешнего мира… Я подавил искушение.

– Слушаю, – буркнул в трубку.

– Вы согласны принять звонок за ваш счёт?

Пожалуй, я был прав насчёт трущоб.

– Валяйте.

– Соединяю. Звонок из исправительного заведения номер семнадцать, Шужуань.

– Постойте… Что?! Откуда?

Было поздно. Девушка из трубки пропала, уступив место другой. Знакомый голос с режущим слух акцентом заставил меня сжать трубку. Я слышал, как скрипит и трещит пластик. Ещё чуть-чуть – и трубке конец, я просто передавлю её посередине.

– Из тюрьмы, Лей, – сказала Наташа. – Наконец-то я попала на тебя, а не на твою маму. Надеюсь, у неё всё в порядке.

– Ты, тварь, – услышал я собственный голос, звучащий до странного спокойно, так спокойно, что за ним ощущалась назревающая буря. – Надо быть о… – Я осекся и перешёл на русский. – Nado byt' oherenno smeloj, chtoby pozvonit' mne.

Наташа выдохнула в трубку. Что-то слышалось в этом звуке. Он дрожал, прерывался. Слёзы? Отчаяние? Облегчение?..

– Значит, мне это не приглючилось. – Она тоже перешла на русский язык. – Господи, безумие какое-то…

– Чего тебе нужно? – резко спросил я, всё ещё на родном языке. – Ты знаешь, кто я. Знаешь, что я могу. То, что ты до сих пор жива – это мой подарок, которого ты ни хрена не заслужила.

Я говорил быстро, резко. Если вдруг (вдруг!) с Наташей что-нибудь случится в тюрьме, возможно, кто-то прослушает запись этого разговора. Однако расшифровать беглый русский вряд ли сумеют. Всё равно, конечно, не следовало так рисковать… Но я ничего не мог с собой поделать. В отсутствие возможности сломать шею этой твари.

– Знаю, – кротко сказала она. – Я – сволочь. Я этого и не отрицаю. Если ты следил за моим процессом, наверняка знаешь, что я отказалась от…

– Следил за процессом? – перебил я. – Ты правда думаешь, что до такой степени мне интересна? Да я плевать хотел где ты и что с тобой. Видел таких, как ты, тысячи раз. Ты либо сдохнешь в тюрьме, либо выйдешь и сторчишься до смерти. Вот тебе два пути на выбор. Третьего нет и не будет, что бы тебе ни брехали на ваших наркоманских собраниях, которые ты наверняка посещаешь – ну эти «двенадцать шагов» и прочая хрень. Ты там что, уже доползла до восьмого?

– Я не буду отвечать на агрессию, Лей, – тихо сказала Наташа. – Если хочешь кричать на меня – подожду.

– Ну разумеется. За мои деньги – любой каприз, да? – усмехнулся я.

– Я хотела с тобой встретиться.

– Чего ты хотела? – Я ушам своим не поверил.

– Встречи. Ты можешь приехать ко мне? Это недалеко. Я узнавала, встречу могут разрешить. Мы будем говорить через стекло, как в кино. – Наташа напряжённо рассмеялась. – Господи, у меня до сих пор чувство, будто я вляпалась в какой-то голливудский блокбастер…

– Смешно? – холодно спросил я, перейдя опять на китайский.

– Нет. Просто защитная реакция. Я не прошу, чтобы ты понял меня и простил. Но ты должен сознавать, что я – живой человек. И цепляюсь за жизнь, как могу. Я благодарна тебе за то, что ты не сделал того… Того, чего не мог не сделать. Когда я осознала, как близко была смерть, я…

– Ты, похоже, что-то перепутала. Я не священник, и у меня нет ни малейшего желания выслушивать исповеди раскаявшихся торчков. Забудь этот номер.

– Нет, Лей, – вдруг повысила голос Наташа, – не забуду! Потому что я хочу хоть чем-то возместить…

– Ты ничем и никогда не сможешь возместить. Закончим на этом.

– А я уверена, что смогу, – настойчиво говорила она на своём небезупречном китайском. – Ты верно заметил – меня могут прикончить в любой день. Здесь… непросто таким, как я. Но прежде, чем это случится, я хочу тебе кое-что объяснить.

– Мне не интересно.

– Ты никогда не задумывался, почему я появилась у тебя под носом? – будто и не услышав, продолжила Наташа. – Честно, я не знала, что ты говоришь по-русски, и до сих пор не понимаю, как… где ты этому научился. Что это – онлайн-курсы? Учёба по обмену? Или на самом деле ты – пропавший без вести сибирский подросток, бежавший в Китай и сделавший себе пластическую операцию? Не знаю, да и знать не хочу. Однако это ты должен был насторожиться, услышав мой акцент и увидев моё лицо. И если не насторожился сразу – сейчас ещё есть время исправить ошибку. Я появилась рядом с тобой неслучайно. Хочешь узнать, почему – придёшь. Это важно. Всё, у меня вышло время.

Звонок оборвался. Я ещё минуту стоял, прижимая к уху трубку, и смотрел в бежевую стену гостиной. В ухо, обгоняя друг друга, летели резкие гудки.

– Лей?

Я вздрогнул, обернулся. Кингжао в домашнем халате пристально смотрела на меня.

– Всё хорошо?

– Да. – Я положил трубку.

– Что-то насчёт Ниу?

– Нет. Всё в порядке. Иди к себе и отдохни, мама.

Я заставил себя подойти к ней, провести рукой по плечу.

– А ты? – спросила Кингжао. – Ты как будто неделю не спал.

– А у меня есть ещё дела, – улыбнулся я. – Отъеду ненадолго.

* * *

Несмотря на дикую усталость, о сне не могло быть и речи. Я принял душ, переоделся, выпил крепко заваренного чаю. Позвонил Джиану. Безотказный и беспрекословный Джиан. До чего ж тебя жизнь довела…

– Сколько ехать? – спросил я, упав на заднее сиденье.

В последнее время привык ездить сзади. Уж не знаю, почему. Может, хотел одиночества.

– Если карта не врёт – за час должны добраться, – проворчал Джиан. – А что мы там будем делать? Мне не нравятся тюрьмы.

– Мне тоже, – сказал я и зевнул. – Вот и взорву её к чёртовой матери.

Джиан, выворачивая на дорогу, покосился на меня.

– Шучу, – уточнил я на всякий случай.

Мало ли. От меня всего можно ожидать.

– Да мне-то… – Джиан дёрнул плечами. – Как скажешь, так и будет.

В дороге я всё-таки немного подремал, но на пользу это не пошло. Голова не стала ясной, наоборот, наполнилась туманом. Когда машина остановилась, я проснулся и долго, старательно тёр глаза.

– Как я выгляжу? – посмотрел на Джиана.

Джиан окинул меня критическим взглядом и с подлинно цюаньской откровенностью сказал:

– Как кусок дерьма, который долго били.

– Выпить ничего нет?

– Выпить?! С собой?

– Н-да, извини, что спросил.

Джиан – это не Гуолианг, мир его праху. Гуолианг не отважился бы на такое дальнее путешествие без бутылки или фляжки за пазухой.

– Ладно, – сказал я. – Жди. Надеюсь, я не надолго. Потом – домой и обещаю, что буду спать до утра. Может, даже до послезавтрашнего…

В прошлой жизни, в случае надобности, в тюрьмы я пробирался быстрее. На всех этапах достаточно было показать удостоверение, иногда – сказать пару слов. И все двери открывались, все шлагбаумы поднимались. Теперь же мне, подростку, приходилось долго и мучительно объяснять «взрослым дядям и тётям», что я пришёл сюда не просто так, поиграть, а повидать заключённую.

Процедуры заняли час. Хорошо хоть пистолет я с собой не взял – оставил в машине. Однако разрешение на ношение оружия выложить забыл и передал его вместе с документами одному из сотрудников службы безопасности. Тот долго и с интересом его изучал, потом смерил меня взглядом.

– Телохранитель?

– В отставке.

Видно было, что мужику до смерти хочется меня «прощупать». Выяснить, в чём подвох. Но это было вне его должностных полномочий.

– Проходи, – показал он мне на дверь, на которой виднелся след от таблички. – Кабинка номер восемь. Сейчас её приведут.

Кивнув, я прошёл туда, куда сказали. Из десяти кабинок заняты были только две. Пожилая женщина с воли разговаривала с совсем ещё девчонкой, судя по виду. Наверное, с дочерью. Они «держались за руки» – через стекло. Как отражения друг друга, с разницей в пару десятков лет. Говорили тихо, слов я не разобрал.

В шестой кабинке болтали две девушки одного возраста – лет двадцати пяти. Эти даже хихикали. Наверное, был повод. Я прошёл мимо, сел на стул в восьмой кабинке, посмотрел на эбонитовую массивную трубку. С той стороны поцарапанного стекла была такая же, будто зеркальное отражение моей.

И стул был такой же. И стена за стулом. Я как будто действительно смотрел в зеркало, только вот меня в нём не было.

Тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и иллюзия рассеялась. Появилась она. Наташа Смирнова, в оранжевом тюремном комбинезоне с номером, вышитым на груди. Такой же – я знал это – был вышит на спине. Она шла мелкими шажками. Должно быть, на ногах были кандалы. Что за чушь? Куда она сбежит? Или она просто на строгом режиме, а там условия для всех одинаковые? Если она отказалась от адвоката, то наверняка ей навесили максимум.

И вдруг до меня дошло, что сегодня утром в больнице открыл глаза Наташин билет в жизнь. Убийства не получилось. Ниу пришла в себя. А значит, если я правильно помню законы Шужуаня, Наташа может вообще выйти на свободу. Только вот ей предъявят все счета за лечение и последующую реабилитацию. Я знал, о каких деньгах идёт речь, и понимал, что она, с судимостью, до конца жизни не сможет отработать этот долг.

Выкупить её? Сделать собственностью клана Ченг? Открыть свою «школу»?

Мысль показалась мне забавной, я улыбнулся.

Наташа села напротив меня. Взяла трубку. Я последовал её примеру.

– Отлично выглядишь, – начал с комплимента.

Бледная, с синячищами под глазами, Наташа улыбнулась потрескавшимися губами. Одна из трещин посреди нижней губы лопнула, и оттуда выкатилась капелька крови.

А ещё она была лысой. Наголо обритой, вернее. Волосы только-только начали отрастать и становиться заметными.

– Настоящий джентльмен, – сказала Наташа.

– Ладно, покончили с приветствиями. Что ты хотела сказать?

У меня было время подумать, и первые слова Наташи не стали сюрпризом.

– Человек по имени Фанг, – сказала она и сделала паузу, наклонилась ближе к стеклу. – Это он велел мне поселиться в том доме.

Я кивнул с каменным выражением лица. Что ж, именно это и предполагал. Кианг копал под меня со всех сторон.

У Наташи вытянулось лицо. Мысленно я усмехнулся. Журналистка, она знает, как пишутся сенсационные статейки. Принцип один: в начало выносится самый ошеломляющий тезис. «НЛО высадилось возле Краснодара». «Снежного человека видели в окрестностях Смоленска!». «Кианг заставил меня снять дом напротив твоего».

– Это всё? – спросил я.

– Ты знал?

– Предполагал. Так у тебя всё?

Я сам не понял, какой козырь ей дал, но Наташа вдруг улыбнулась и покачала головой:

– Лей, ты всё понял немного не так. Фанг велел мне следить не за тобой. Моей мишенью была Ниу.

Глава 24. Фитнес

Секунд пять я переваривал новость. Внешне старался не выдать охватившего меня смятения. Меня как будто выпнули из космического корабля, я пребывал в невесомости, не имея никаких ориентиров. Где верх, где низ?..

Кианг подослал Наташу шпионить за Ниу? Бред. Зачем ему это? С какого боку вообще здесь Ниу? Может быть, это и есть бред. Не надо забывать, что я разговариваю с наркоманкой, пусть даже бывшей.

Занятно, способный мальчик. Ты забыл о том, что твоя возлюбленная – тоже наркоманка. Пусть и бывшая.

Я тряхнул головой, изгоняя из неё голос сумасшедшего блондина. Юшенг исчез после битвы в том переулке, пропал бесследно, зато у меня в голове он словно бы поселился.

– Твоей мишенью была Ниу, – сказал я в чёрную трубку, которая постепенно нагревалась моим теплом. – Фанг сказал тебе убить её? Значит, это была не случайность?

Только такое объяснение я мог придумать, только в этом ещё можно было спрятать какие-то ошмётки логики. И, поскольку других вариантов не было, я чувствовал, как внутри меня закипает гнев.

Нет, Лей. Стоп. Спокойно. Да, ты можешь убить эту сучку за мгновение, а потом – свалить отсюда. Но ты этого не сделаешь. Выдержал раз – выдержишь и другой. Наверняка и эти разговоры прослушиваются и записываются. А если так – можно будет выдвинуть новые обвинения. Твоя «соотечественница» сгниёт здесь. А может, и не здесь. Может, её отправят куда-нибудь подальше, в самый жуткий вертеп, где только и место таким, как она. Это было бы прекрасно…

– Нет, – покачала головой Наташа. – Он просто велел следить за ней. Следить и докладывать ему.

– И ты докладывала?

– У нас была связь раз в неделю. Встречались каждый раз в новом месте. Даже не с ним, с его человеком. Я передавала ему компакт-диск.

– Что за диск?

– Вот это… бредовая часть. Я понимаю, как всё звучит, но ничего не могу поделать. Он не требовал ни видеозаписей, ни фото… Хотя пару снимков я приложила. От меня требовалось что-то вроде дневника общения с Ниу. Я записывала на диктофон большую часть наших диалогов, потом их расшифровывала. Старалась запоминать некоторые невербальные вещи. Взгляд, вздох, мимика… Я умею это, знаешь ли. Профессия.

– И? – не понимал я. – Ты записывала на компакт текстовый документ?

– Угу…

– А электронная почта его не устраивала?

– Как я понимаю, он не хотел оставлять даже подобия следа, – непонятно чему усмехнулась Наташа. – Господин Фанг был о-о-очень осторожен.

Тварь, похоже, развеселилась. Настало время напомнить ей, что повода для веселья у неё нет. И не будет в течение ближайшей жизни.

– Ты полагаешь, что эта информация должна как-то скомпенсировать то, что ты сделала? То, во что превратила нашу жизнь?

А может, она как раз и научила тебя жить? Разве ты не задумывался об этом, Лей?

Я закрыл глаза. Юшенг-Юшенг, выйди вон…

– Это ещё цветочки, Лей. Ягодки впереди.

На китайском пословица прозвучала так дико, что я даже не сразу уловил её смысл.

– Так переходи уже к сути. Я теряю терпение.

– Почти подобралась. Суть – в самом начале. Думаю, ты сам догадался, как мы познакомились с Фангом. Я приехала сюда по работе. Попалась с пакетиком… известно чего. Поначалу не относилась к этому серьёзно. Ну, знаешь, чувствовала себя этаким Гулливером среди лилипутов. Но внезапно оказалось, что я в полной заднице. Я могла потерять вообще всё. Не только работу, но и свободу. В этом проклятом Шужуане за наркотики навешивали серьёзные срока.

– И тут появился он, – кивнул я.

– И тут появился он, – эхом отозвалась Наташа. – Я и удивилась, и нет. С одной стороны, схема была простая и понятная: сделать из обвиняемой – информатора. Кто я? Девчонка, которой не нужны неприятности, у которой вся жизнь впереди, которой открыт весь мир. Разумеется, я соглашусь на любую сделку, лишь бы вернуть себе хоть часть утраченных возможностей. Но с другой стороны… Это Китай. Не просто Китай – Шужуань. Здесь европейцев по пальцем пересчитать, и каждый – белая ворона. Да, достать дурь для меня не проблема, но никто, кроме мелких уличных торговцев, не станет со мной связываться. А чтобы воротить большими делами, надо быть не мной, а кем-то другим. В общем, я искренне не понимала, чем вообще могу быть полезна этому странному человеку, но документы подписала.

– Документы? – перебил я. – Хочешь сказать, ты была информатором официально?

– Да, – кивнула Наташа. – Задним числом я сообразила, что Фанг узнал обо мне случайно. Брал меня не он, ничего экстраординарного во мне не было, кроме национальности. Возможно, кто-то попросту случайно обмолвился: «Эй, Фанг, хочешь посмотреть на русскую шлюху, которую пару дней назад взяли во время рейда?». И он заинтересовался. Просто отпустить меня он уже не мог, вот и пришлось хоть как-то это всё оформить. Ну это даже на пользу пошло, ведь я в итоге вообще ничего не понимала. Думала, мне нужно будет искать, у кого купить, и потом сдавать этих парней… Дерьмовая работёнка и небезопасная, однако по истечение определённого срока, согласно договору, я могла спокойно уехать из страны.

За спиной Наташи прошёл надзиратель с висящей на поясе дубинкой. Он пристально посмотрел на нас. Я встретил его взгляд. Вспомнились «воспитатели» из школы Цюань.

Есть такие профессии, которые просто не могут не превратить человека в мразь. Даже Иисус Христос, устроившись «дубаком» на зону, через год-другой уже не находил бы ничего скверного в том, чтобы отходить дубинкой нерадивого зэка.

Парень замер было, попытавшись напугать меня агрессивным выражением лица, но стушевался. Отвернулся.

– Пять минут, – сказал он, глядя в сторону, показал пять пальцев и ушёл.

– Дальше, – сказал я Наташе. – Ты вышла. И?

– И меня погрузили в машину, – сказала она. – Я поняла, что что-то не так, когда на голову мне надели мешок.

Я прикусил нижнюю губу, чтобы не засмеяться. Да уж, впечатлений девочка, конечно, вынесла море. А ведь это – даже не верхушка айсберга. Это – так, смех один. Для того чтобы напугать до усёру гражданина, существовал огромный арсенал методов. Не то чтобы я этим гордился, но применять некоторые из них приходилось. Трюк с мешком на голове знал хорошо.

– В багажник сунули? – предположил я.

– Нет. Я так сидела на сиденье. Мне надели наручники. Всю дорогу грохотала музыка – видимо, чтобы я не слышала ничего, что могло бы навести меня на мысли… Господи, да у меня вообще никаких мыслей не было! Я три дня проторчала в вонючем околотке среди китаянок лёгкого поведения, которые то и дело вцеплялись друг дружке в волосы и визжали, как поросята. Меня сто раз таскали на допросы, я не чувствовала себя человеком совершенно! И вот я вышла, только успела открыть пакет с конфискованными вещами, включить мобильник, как его у меня отобрали и сломали пополам. Сказали, что он мне не понадобится.

– Дальше? – вздохнул я, справившись с приступом ностальгии. – Тебя куда-то увезли. Что потом?

– Потом долго шли. Куда-то в гору. В какой-то момент меня вдруг подняли и забросили на плечо – не знаю, кто, но подозреваю, что Фанг. Я не чувствовала, чтобы он шёл. Ветер свистел… Как будто мы поднимались на платформе лифта.

– Он летел, – сказал я. И когда Наташа вытаращила на меня глаза, не удержался, задал вопрос, который меня давно подспудно интересовал: – В России нет избранных духами? Никогда не слышала?

Наташа покачала головой.

– А кланы?

– Н-нет. Насколько мне известно, – это она произнесла с сарказмом, будто говорила о прописных истинах, – клановая система сложилась только в Китае и в Японии. Ну, если имеет смысл говорить о Японии отдельно. Это ведь, по сути, китайская колония.

Ну что ж… В мои годы ещё можно выучить новую мировую историю. Старую, похоже, придётся забыть. Япония – колония Китая. Мило.

– Ясно. Итак, Фанг тебя куда-то перенёс. Что дальше?

А ведь она сейчас расскажет о его убежище. Она была там. Там, где этот выродок прячется от меня. Там, откуда он сейчас дирижирует этим зомби-апокалипсисом китайского масштаба.

Мысль заставила меня почувствовать жар. Ладонь, сжимающая трубку, вспотела, и я поменял руку. Коротковатый провод натянулся у меня под подбородком, напомнив, как меня пытались удушить струной. Аккурат перед появлением Юшенга.

– Мешок с меня сняли в доме. Ничего не могу сказать о нём. Просто какая-то халупа. Было темно, ставни закрыты. И никакой обстановки, только стул. Единственная лампа била в глаза.

– Ну само собой, – вырвалось у меня. – Было бы странно, если бы он устроил тебе экскурсию.

– Там он и объяснил мне всё, что от меня требуется, – не реагируя на мои слова, продолжила Наташа. – Он говорил со мной три дня подряд. Держал меня взаперти. И это было похуже, чем в тюрьме.

– Он тебя ломал, – сказал я. – Наручниками к батарее. Голодовка. Пить не давал. Так?

– Условно. Батареи там не было, меня приковали к столбу. Руки за спиной. Я сидела на полу. Мне… не хочется вспоминать все подробности.

– Ничего, у меня хорошее воображение. И память…

Даже воображения не требовалось, ведь я сам пережил нечто подобное, когда попался в лапы Кузнецова. Но мне этот опыт обошёлся куда дороже.

– Я всё поняла правильно, – понизила голос Наташа. – Поняла, что он – господь, мать его, бог. А я – жалкий червяк. И если я хочу сохранить свою жалкую червячью жизнь, надо делать то, что…

– Стой, – перебил я, осенённый догадкой. – Ты… Он колол тебе наркотики, так?

Наташа опустила взгляд.

– А с чем ты попалась изначально?

– С травкой. Но я была не одна такая! У кого-то нашли колёса, у кого-то кокс… Сложилось впечатление, будто нас оформили оптом, не особо разбираясь.

Я постарался засунуть подальше сочувствие к ней. Как можно дальше. Лишнее, ненужное чувство, которое не принесёт ничего, кроме боли. Я – не Иисус Христос. Мне такого не надо.

– Время, – сказал надзиратель, остановившись за спиной Наташи.

Именно остановился, будто разрешения спрашивал. Новичок, что ли?

– Ещё минуту, – сказал я.

– Время! – повысил он голос.

Я снова встретился с ним взглядом и сказал громче:

– Ещё. Минуту.

«Свободен», – чуть не сорвалось с языка.

Поколебавшись, надзиратель удалился. Я заметил улыбку на растрескавшихся губах Наташи. Кажется, ей понравилась эта сценка. Несмотря на то, что отдуваться придётся ей. Это ведь её посрамлённый вертухай поведёт обратно, к месту отбывания наказания.

– Когда меня вернули обратно – тот же мешок, тот же полёт, та же поездка под музыку – я далеко не сразу отошла. Уже после нашей с тобой первой встречи я осознала кое-что, что сначала показалось мне полным бредом. Да это и был полный бред! Но потом, когда я записала первый диск, поняла, что здравое зерно в этом есть. Фанг очень старался не дать мне никаких сведений о себе. Даже его имя я узнала потом, случайно. Другая история, не важно. – Наташа торопилась. – Но сам факт того, что он просил диски, говорил о том, что он, мягко скажем, не дружит с прогрессом. И телефон у него – я видела – был древний, кнопочный.

У Кузнецова тоже была кнопочная звонилка, это я хорошо помнил. И компьютер… Кто-то однажды пошутил, что на таком же изучал в школе информатику. Кузнецов не любил перемен, не любил прогресса, это Наташа срисовала совершенно верно.

– Он отобрал и даже сломал мой смартфон, – сказала Наташа. – Но, выйдя из отделения, я успела сделать ещё кое-что.

– Время! – Надзиратель вернулся и, на этот раз не глядя на меня, двинулся к Наташе.

– Я надела часы, – затараторила она. – Смарт-часы с фитнес-трекером. Понимаешь? Он не обратил на них внимания, а они были со мной всё время. Заряда хватает почти на неделю, они сели только когда я переехала в новый дом. Я не заряжала, не включала их. Они до сих пор там.

– Трубку! – рявкнул надзиратель.

– Где? – крикнул я ещё громче. Парень вздрогнул, подарив нам ещё секунду.

– В ванной, – сказала Наташа. – Над…

Надзиратель вырвал трубку у неё из рук и с грохотом обрушил на рычаг.

– Где?! – крикнул я, вскочив с места.

Надзиратель выкручивал ей руки, Наташа вскрикнула от боли. Дебил надел на неё наручники и, видимо, защемил кожу.

Я, скрипя зубами от бессилия, смотрел, как он её уводит. Но Наташа успела обернуться и крикнуть:

– Решётка!

– Да-да, за решётку, сука, – подхватил надзиратель и вытолкал её прочь.

– Решётка, – повторил я. – Решётка…

Все домики в нашем посёлке были в той или иной степени типовыми. Я вызвал в памяти нашу ванную комнату.

– Твою мать…

Из здания вышел быстрым шагом. По территории бежал. А запрыгнув в машину, рявкнул на ухо задремавшему Джиану:

– Жми домой, что есть дури! Штрафы оплачу!