Текст книги "Гром гремит дважды. Дракон"

Глава 29. Война

К тому моменту, как мы долетели до моста, ситуация там изменилась кардинальным образом. Оказалось, Шужуань тоже обладает военной силой, на глаз не уступающей силе клана Чжоу. Я, как археолог, видел будто несколько слоёв произошедших и происходящих до сих пор событий.

Скорая, упершаяся в голубой седан, на котором ехал Ксиаози – это начало. К тому же периоду относится перевёрнутая фура, которую сейчас использовали как прикрытие зомби Кианга. Откуда они повылазили – этого я сказать не мог. Может, сидели в скорой, хотя маловероятно, слишком уж их много. Человек двадцать точно видно, не считая пары-тройки трупов. Впрочем, кто валялся убитым – тоже сказать наверняка было нельзя. Ксиаози вполне могли завалить, сделав миру одолжение. К тому же он упоминал, что пристрелили его напарника – Пина. Может, Пин – одно из этих тёмных пятен на асфальте.

Второй слой – два кордона полицейских машин, отважно перегородивших дорогу. Первый кордон, слева, за седаном, ещё выполнял какие-то функции, хотя две машины из трёх были безнадёжно мертвы. Они полыхали, в небо поднимался чёрный дым. И всё же машины стояли так, что сквозь них не пробиться.

Четыре полицейских автомобиля с другой стороны разметало и размазало, один лежал колёсами вверх. Надо полагать, сквозь них ломилась фура, на ходу разворачиваясь.

Таким был второй исторический слой. Третий являл собой машины с силовиками, которые, не рискнув приблизиться, остановились поодаль и извергли из своих чрев одинаковых бойцов в касках и бронежилетах. Слева им мешала стрелять дымовая и огненная завеса полыхающих полицейских машин, справа – фура, которую облепили Кианговские адепты. Они, как обезьяны, скакали и, должно быть, радостно орали всякую хрень, то и дело постреливая.

Четвёртый слой образовывался у меня на глазах. С двух сторон к месту происшествия неслись бронетранспортёры. А с воздуха приближался военный вертолёт. Ещё один вертолёт, с эмблемой новостного канала, кружил на безопасном расстоянии.

– Я ближе не полечу! – заорал Ли. – Ребята – как хотите, но без меня!

Я хотел сказать ему, что он может подойти хоть чуть-чуть ближе, чтобы мне выстроить идеальную траекторию, но в этот момент случилось что-то запредельное.

На крыше скорой стояло уже три человека. Надо полагать, они охраняли ценный груз. В руках одного был реактивный гранатомёт, другой, держа снайперскую винтовку, сдерживал силовиков, которые суетились за пределами огненного кордона. Третий, с автоматом, похоже, был ориентирован на ближний бой – отстреливать тех, кто попытается подойти к скорой.

Гранатомётчик вдруг развернулся, вскинул своё оружие, и из его жерла вылетела словно бы ракета. В мгновение ока она добралась до вертолёта прессы. Ещё мгновение казалось, что ракета просто исчезла, но вот с диким грохотом, который заглушил даже ставший привычным гул наших лопастей, вертолёт лопнул. Волны пламени выплеснулись наружу. По воздуху словно пробежала зримая волна – наверное, от невероятного жара.

«Вертушку» сорвало. Лопасти, стремительно вращаясь, полетели так, будто их направляла чья-то властная рука. Объятый пламенем снаряд врезался в один из фургонов, на которых приехали силовики. Парни бросились врассыпную, но уйти успели не все. Фургон смяло, перевернуло набок, отшвырнуло под колёса броневику. Нескольких человек попросту размазало. Когда БТР врезался в останки машины, в неё попал следующий снаряд с крыши скорой. Огонь взлетел до небес, но бронетранспортёр даже не замедлил хода.

– Да пошло оно! – крикнул Ли и повернул штурвал вправо.

– Разверни! – заорал я в ответ и вцепился ему в руку.

Пару секунд мы боролись, потом его хватка ослабла, и я победил. Краем глаза заметил, что Дэйю сзади взяла шею пилота в захват.

Подводить вертолёт ближе я не собирался. Достаточно было хотя бы развернуть его так, чтобы мне было удобно выскочить. Оставшиеся пять сотен метров придётся пролететь своим ходом.

Как только наш вертолёт занял правильное положение, я отпустил штурвал, открыл дверь и, набрав полные лёгкие воздуха, второй раз за день выскочил навстречу неминуемой смерти.

Ветер в лицо. Шквал и ураган. Я камнем полетел вниз, поравнялся с уровнем моста…

Бдительность человека имеет свои границы, воспитанные миллионами лет эволюции. Никто не ждёт нападения из глухой стены, равно как и из-за края моста, идущего над железнодорожными путями. Опасность слева и справа – это понятно. Сверху – вертолёты. А меня если сразу не заметили, то, вероятно, не заметят и до тех пор, пока я не начну убивать.

Крылья Ветра

Лёгкий толчок, ставший привычным за все те бесчисленные разы, что я применял эту технику, сопровождался более сильным. Как будто мне на спину что-то упало. Это что-то тут же исчезло, вызвав колебание чакры, а в голове прозвучал холодный голос Дэйю:

Мог бы спросить, умею ли я летать. Так вот: нет.

Она сделалась моей тенью, вместе мы неслись к мосту, на котором, по меткому выражению Джиана, развернулась Третья Мировая война. Я вспомнил несколько случаев, когда Дэйю, как мне казалось, именно что летала, но упоминать о них не стал, вообще не задействовал внутренний голос. Не время болтать, пора настраивать себя на бой. Если Дэйю говорит, что не умеет летать – значит, не умеет. Значит, тогда я видел что-то другое. Какой-то особый прыжок убийцы, а может, просто не распознал технику Паука, которая хоть и помогает удержаться в воздухе, но не даёт возможности двигаться направленно.

Есть план?

«Да, есть, – мысленно подтвердил я. – Перебить плохих парней, забрать Ниу, свалить в закат».

А. Ну, с первым проблем не возникнет…

Я и сам понимал, что задачи поставлены нереальные. Взять хоть тот бронетранспортёр или вертолёт. Слишком серьёзные силы подтянулись. Скорую при первой возможности попросту уничтожат, взорвут. Здесь, в Китае, человеческая жизнь ценится не так высоко, как в России, оставшейся у меня в памяти, не говоря уж о Европе. Террорист стоит на крыше скорой – проблема решается просто.

Надежда оставалась лишь на то, что я решу её быстрее.

Мой взгляд был прикован к троице, оборонявшей скорую. Снайпер поднял винтовку и несколько раз выстрелил – должно быть, снял кого-то из разбежавшихся силовиков. Гранатомётчик присел и зарядил свою бандуру очередным снарядом. Я заметил спортивную сумку, лежащую у него под ногами. Я видел его улыбку. Он улыбался постоянно и чем-то напоминал школьного учителя, пришедшего на работу в хорошем настроении.

Ни снайпер, ни другой коллега гранатомётчика не улыбались. Автоматчик вскинул было оружие, но тут же с досадой опустил, что-то сказал гранатомётчику. Тот уже вставал, поворачиваясь влево. Влево относительно меня – туда, откуда нёсся бронетранспортёр.

Не опуская гранатомёта, парень спрыгнул с крыши скорой помощи, будто со ступеньки крыльца. Колени лишь чуть согнулись, когда ноги соприкоснулись с асфальтом. Он боком побежал навстречу мне, целясь в бронетранспортёр. Похоже, знал, куда стрелять, чтобы если не вывести машину из строя, то хотя бы сбить её с курса, развернуть, а повезёт – так вовсе сбросить с моста.

Пора.

Я выдернул пистолет из кобуры и выстрелил, не целясь. Отдачи почти не почувствовал – меня уже переполняла горячка боя, который – для меня – ещё даже не начался. И я знал, что пуля ляжет, как надо. Что звук выстрела опередит её разве что на долю мгновения, которого не хватит…

И его не хватило. Гранатомётчик дёрнулся, заподозрив подвох, благодаря чему пуля вошла ему не в висок, а куда-то в область уха. Убойной силы хватило, чтобы разворотить череп. Тело патетически рухнуло вперёд, и тут произошло неожиданное. Видимо, труп рефлекторно нажал на спуск, и снаряд долбанул в асфальт, едва успев вылететь наружу.

Я закрыл глаза, закрыл лицо рукавом. Останавливаться и поворачивать было поздно. Грохот, пламя, ошмётки плоти – я влетел в это облако кошмара на полном ходу. Пробил его насквозь, вылетел с той стороны – оглушённый, деморализованный. Отменил технику, поднял пистолет, лихорадочно выискивая взглядом следующего…

Гранатомётчик сослужил мне плохую службу. Автоматчик не мог не повернуться на взрыв, и когда из пламени вылетел подросток с пистолетом, он не стал долго думать. Просто взял меня на мушку и начал стрелять. Звука выстрелов я даже не слышал – и это было самое страшное. Видел только, как дёргается автомат, как, одна за другой, вылетают гильзы. И от этого беззвучия было жутко, потому что вся сцена обрела ореол иллюзорности.

А потом от меня отделилась тень. Руки Дэйю вцепились в меня, рванули в сторону – под колёса бронетранспортёра. Сама же она прыгнула вперёд и вверх, на крышу скорой, в её руке появился меч.

Я упал. Хвала богам, додумался прижаться к земле, а не вскакивать в ту же секунду. Вечерний тусклый свет померк, надо мной поплыла чёрная туча, пахнущая соляркой, огнём и смертью. Клиренс бронетранспортёра был, наверное, меньше пятидесяти сантиметров. Я старался не дышать. Лежал и молился на своё телосложение, на то, что я – тощий китайский подросток, а не атлетически сложенный русский мент из прошлой жизни.

Что-то, горящее и обдающее жаром, проползло мимо меня. Кусок кузова полицейской машины, сквозь которую прошёл БТР… Кусок остановился в полуметре от моих ног, и я услышал новую стрельбу.

Бронетранспортёр открыл огонь.

Ниу…

Стиснув зубы, я попытался выкатиться – не хватило этого чёртового клиренса. Вперёд – вообще никак. И я пополз на спине к хвосту БТР-а. Наконец – небо. Я ухватился руками за край. В одной руке всё ещё был пистолет. Рванул себя вверх, вылетел из-под днища транспортёра.

Паук

Меня вздёрнуло вверх, я начал падать с небольшой – около метра – высоты на крышу бронетранспортёра. Увидел одну из пушек, которая плевалась огнём.

Длинная Рука

Ударом техники оружие смяло. Мне показалось, я слышал, как где-то внутри клацнул заклинивший механизм.

Дэйю стоит на крыше скорой, автоматчик и снайпер мертвы. Снайпер ещё падает. А от баррикады в виде фуры несутся к нам два десятка вооружённых «зомби». Некоторые целятся в Дэйю, другие в меня. БТР их совершенно не пугает. Им плевать на собственные жизнь и смерть.

В бортах скорой уже порядочно дырок, но воображение ставит внутрь каталку – такую же, какую я видел пять минут назад, в другой скорой, – рисует на ней силуэт Ниу и говорит, что пули прошли выше и ниже неё. Пусть так будет, по крайней мере, до тех пор, пока я не открою двери и не увижу правды. Если уж кот может оставаться гипотетически живым, пока не откроют коробку, то почему бы не наделить такими же правами человека?

Выстрелы загрохотали сзади, снизу – боевики ломанулись в атаку. Дэйю устранила одну преграду, броневик разнёс другую. Сразу двое зомби задёргались, прошитые пулями, и рухнули. Большая часть оставшихся бросилась за скорую. Остальные замешкались, но пока что их промедление ничего им не стоило, потому что ещё один бронетранспортёр как раз в это момент врезался в фуру, проломил её. Крыша треснула, на мостовую посыпались ящики, из которых вылетали бутылки. Пиво, газировка, минералка. Те, что не разбились сразу, лопнули под колёсами бронетранспортёра, который немедленно открыл огонь по зомби, спрятавшимся за скорой.

Я прыгнул туда.

Крылья Ветра

Но в полёте понял, что забыл ещё об одном участнике событий. Полицейский вертолёт занял нужную позицию и медленно поворачивался бортом. В его разрезанном чреве я увидел пулемёт и стрелка, который тщательно выбирал себе цель.

Глава 30. Мыльный пузырь

Когда влезаешь в разборку двух сторон, результат всегда одинаков: становишься врагом для тех и других. С чего бы здесь ни началась перестрелка, сейчас всё было предельно просто: армия и полиция бились с вооружёнными террористами. Ни я, ни Дэйю, не были похожи ни на полицейских, ни на военных. И, естественно, зомби не чувствовали в нас своих.

Мы оказались вдвоём против целого мира – ощущение было именно такое. Я чувствовал, слышал пули, свистящие мимо меня в полёте, но воспринимал лишь то, как они пронзают беззащитную скорую помощь. Я должен добраться дотуда, должен защитить…

Я был защитником, Дэйю – убийцей. Она не умела защищать, но и просто стоять в ожидании развязки – не желала. Занялась тем, что умела: стряхнула изящно-брезгливым движением кровь с клинка и прыгнула вниз, туда, где под огнём из БТР корчились зомби. Их я не видел. Но зато услышал, как хрюкнул и заткнулся БТР. Похоже, Дэйю применила против него Зеркало Зла.

На крышу скорой я упал, ударился плечом, перекатился, вскочил в сантиметрах от края. Увидел внизу Дэйю, которая красным вихрем крутилась в окружении десятка выживших зомби. У них были отличные пушки, но Дэйю слишком быстро вращала мечом, сталь звенела, стволы автоматов изрыгали свинец то в истерзанный асфальт, то в небо.

Я прицелился, выстрелил – раз, два, три. Всё, нет больше времени. Облегчил Дэйю жизнь на троих выродков и показал вертолётчикам, на чьей я стороне. Тут же поднял взгляд и понял, что демонстрация не впечатлила. Сидящий в вертолёте мужик явно готовился открыть огонь. Превратить машину скорой помощи в груду искорёженного металла.

– Нет! – крикнул я и махнул рукой с пистолетом.

Надеялся, что он каким-то парадоксальным образом поймёт: мне ничего не стоит всадить пулю ему между глаз даже на таком расстоянии, с такого неудобного ракурса.

Он не понял.

Я спрыгнул перед задними дверьми скорой в ту же секунду, как застучал пулемёт, поднял левую руку.

Великая Стена

В этот раз она была велика, как никогда. Я прикрыл и себя, и скорую, и Дэйю с её соперниками. Старался не думать об оставшихся сзади боевиках, о том, что и они могут запросто изрешетить машину со своей стороны.

Шансы Ниу на выживание изначально были микроскопическими. Что ж, я делаю всё, что могу, и мало кто смог бы больше.

Ты смеёшься, способный мальчик? Да любой избранный смог бы гораздо больше! Просто потому, что любой нормальный избранный тренируется с самого детства. Его техники сильны и многочисленны. А ты? Когда в последний раз ты открывал новую технику? Ты заблудился, способный мальчик. Поэтому никак и не можешь собрать команду. Кто пойдёт за сопливым юнцом, который сам толком не знает, куда хочет попасть?

Пули застучали в невидимую преграду. Я чувствовал и видел каждую, меня будто погрузило в транс, в котором время замедлялось. Я видел, как мечется во тьме мой дракон, видел раскинувшую над ним крылья красную птицу. Они пока ещё не сливались вместе, мы не обменивались восприятием – сейчас это было не нужно. Мы вели битву без малейшей надежды на выживание.

Пулемёт всё стучал и стучал, с маниакальным упорством. Да остановись же ты! Видишь, что бесполезно. Развернись, доложи начальству, что здесь избранные, что нужны совершенно другие ресурсы для операции! Чёрт побери, я не хочу убивать полицейских, не хочу бросать дерьмо в лицо Пенгфея. Понять можно многое, почти всё. Но простить… Некоторых вещей простить нельзя. Как и я бы никогда не простил парня, который поубивал множество моих коллег, выполнявших свою работу.

Тебе нужно чьё-то прощение? Понимание? Ты это серьёзно, малыш? Чего ещё тебе хочется? Плюшевого медвежонка? Вспомни, кто ты. Выбери, наконец, свой путь!

Слева стрельба. Там – Дэйю. Значит, боевики добрались до неё, сами встали на линию огня с вертолёта. Нет… Пулемётчик заткнулся, меняет ленту. Справа движение. Человек в бронежилете и в шлеме выскочил, держа меня на мушке.

Выбери свой путь!

Знаю я свой путь, псих ты телепатический!

Я повернулся к боевику. Тот выстрелил, пуля срикошетила от Великой Стены и ударила его в стекло шлема.

Лассо

Великую Стену пришлось отменить. Невидимая петля обвила автомат, рванула, и оружие оказалось у меня в руках.

Длинная Рука

Стекло шлема разлетелось вдребезги. Человек, коротко вскрикнув, упал.

Выживет. Наверное. Это – максимум, что я мог для него сделать. А секунду спустя здесь будут другие.

Выбери свой путь… Я его выбрал, когда ещё не понимал, что это такое. Я – Защитник. И я, подставив спину пулемёту, прикоснулся к двери скорой.

Лучи чакры моментально перекрестились по-новому. Тональность её гудения изменилась. И в темноте возник новый рисунок, с новыми иероглифами.

儲物翼

Навскидку это можно было понять, как…

Хранящее Крыло

Я совершил ошибку. Ошибку, за которую придётся расплачиваться очень скоро. Но что поделать – техники я изучал не в уединённом монастыре под присмотром опытного наставника. Они открывались спонт

3анно, в тех ситуациях, когда иначе было никак. В спокойной обстановке я бы, несомненно, испытал технику на небольшом предмете, составил бы впечатление о том, как идёт процесс. Но сейчас я второпях охватил целую машину.

Сил хватило. Но чакра начала мерцать, что означало – энергия на исходе и требуется восстановление.

Хранящее крыло не имело ничего общего с полётами. Машину скорой окутало мягкое свечение. И когда миг спустя снова затарахтел пулемёт, пули отскакивали от машины, как горох от стены.

– С четвёртым даном, Лей, – поздравил я себя.

Открыл новую тройку техник. В ближайшее время разберусь с двумя оставшимися. Если, конечно, оно у меня будет – время. Хотя бы ближайшее.

Справа выскочили сразу трое боевиков, и разговаривать со мной, предлагать мне сдаться они не собирались. Придурок сверху поливал скорую пулемётным огнём и, должно быть, недоумевал, что не так с его могучим оружием, почему оно лажает уже второй раз.

Паук

Три автомата выплюнули очереди по тому месту, где только что стоял я. А я подлетел на десяток метров и остановился напротив пулемётчика. Увидел его перепуганные глаза. Он попытался поднять ствол.

Длинная Рука

В сочетании с Пауком боевые техники работали безупречно. Пулемётчик, получив удар воздухом в лицо, кувырком откатился к противоположному борту. Вертолёт качнуло.

Лассо

Пулемёт сорвало с креплений, и он, кувыркаясь, полетел вниз.

Вот так вот, парни. Разоружение. Мир, дружба, секс, наркотики… Хотя последнее, пожалуй, излишне.

Чакра мигнула, и техника оборвалась. Вскрикнув, я полетел вниз. Не сразу удалось вернуть невидимую нить. А когда получилось, было уже немного поздно. В меня врезался броневик.

Распластавшись по прохладной броне, я едва сдерживал истерический хохот. То, что творилось на этом несчастном мосту, уже не имело ничего общего со здравым смыслом. Я перевернулся, окинул взглядом театр боевых действий. Все зомби были мертвы – ну, по крайней мере, все, кого я видел. Дэйю в прыжке ушла от боевиков на крышу скорой. Боевики прыснули во все стороны, потому что на скорую пёр БТР со мной на корпусе.

Я поднялся и взобрался выше. Едва успел развернуться – произошло столкновение. От удара меня швырнуло вперёд, я почувствовал, как меня хватают, всем телом ударился о кузов.

– Снимай технику! – резанул по уху голос Дэйю. – Ниу! Уходим!

Оказывается, она поймала меня в полёте и втащила на крышу скорой, я это даже не сразу осознал. В башке всё плыло и меркло, чакра гудела из последних сил. Уходить… Надо, согласен. Но как? Единственный способ, который вижу – это дать понять силовикам, что всё кончено.

– Падай, – прохрипел я. – Лицом… Лицом вниз!

– Рехнулся? – заорала Дэйю. – Они нас прибьют…

Она бросилась вниз, рванула меня за собой. Над головой засвистели пули. Падая, я успел заметить, чем обернулся таран. Скорая осталась на месте, её даже не тряхнуло. А вот нос бронетранспортёра смяло, как китайскую легковушку после лобового столкновения с КаМАЗом. Из чрева бронетранспортёра сыпались его дети. Они сноровисто окружали скорую, держа крышу на прицеле.

Вертолёт без толку мотался над нашими головами, заглушая все остальные звуки. Даже находясь вплотную друг к другу, приходилось орать, чтобы хоть что-то расслышать.

– Эй, вы двое! – загрохотал усиленный электроникой голос с вертолёта. – Медленно встать! Руки за голову!

Дэйю смотрела на меня с немым вопросом. Я мешкал. Казалось бы, вот он – шанс спокойно сдаться и всё решить миром. Но я чувствовал что-то неправильное. Что-то…

Запах.

Кто-то издавал этот полумистический запах, который преследовал меня с первого дня в этом мире. Запах таблеток. Наркоты. И крови Кианга. Кто-то из боевиков был зомби, но пока ещё скрывался. Пока должностные инструкции и его истинные цели не слишком-то расходились.

Не звенья ли это одной цепи? План – вполне в духе Кианга. Он знает меня лучше, чем я сам себя знаю. Он знал, что я в итоге предпочту отдать себя в руки закона, как делал уже неоднократно. И закон встретит меня…

Сделай что-нибудь такое, чего раньше никогда не делал, способный мальчик. Пусть они все завизжат от ужаса и ярости. Удиви их. Послушай старого мудрого Юшенга: никогда не делай того, чего от тебя ждут, и ты никогда не проиграешь.

Я смотрел на свою ладонь, лежащую на крыше скорой. Нет, не на крыше – над крышей. Если присмотреться, то ладонь лежала на едва заметном жёлтом свечении, которое окутало машину целиком, которое тянуло из меня силы.

Вспомнилась сценка из детства – моего настоящего, давнишнего детства. Я и какая-то девчонка, имя которой безнадёжно вылетело из головы. В садике. Сончас, но мы не спим, сидим у девчонки на кровати и пускаем мыльные пузыри. Она пускает, я – протыкаю их пальцем, и пузыри лопаются.

«А слабо сунуть палец внутрь пузыря, чтобы он не лопнул?» – шепчет она.

«Невозможно», – с уверенностью говорю я.

Девчонка хитро усмехнулась и выдула огромный пузырь. Быстро макнула палец в мыльную воду и осторожно поднесла к пузырю, парящему в воздухе. У неё был какой-то особый раствор, который она принесла из дому. Пузыри получались очень крепкими, иногда они продолжали «жить», даже упав на пол.

Палец медленно проник внутрь пузыря. Я простодушно разинул рот:

«Как?!»

«Волшебство!» – гордо сказала девчонка и показала мне язык. Но при этом дёрнулась, и пузырь всё-таки лопнул…

Свечение окутывало машину, как мыльный пузырь. И стоило мне об этом подумать, как свечение перекинулось и на меня. Это ведь была моя энергия.

Иссякающая чакра нехотя сложилась в новую комбинацию.

Призрак

Понимание того, что это такое, пришло одновременно с чувством – мы падаем. Машина скорой помощи рухнула куда-то вниз, хотя твёрдо стояла на мосту.

– Ни с места! Не двигаться! – истошно завопили с вертолёта.

Застрекотали автоматы – поздно.

В мгновение, прошедшее после того, как машина прошла сквозь мост, я успел встретиться взглядом с человеком, про которого совсем уже забыл – с Ксиаози. Он, оказывается, всё это время был здесь. Должно быть, изначально забрался под свою машину, а потом, когда стало жарче, переполз под скорую помощь, инстинктивно чувствуя, что там будет безопаснее. Теперь же, когда скорая провалилась сквозь землю, защиты не осталось.

Я провалился в черноту. Но это был лишь миг, как будто я моргнул. А потом – зрение вернулось. Падение. Полёт… Сойти с ума окончательно?

Паук

Казалось, незримая нить трещит от напряжения. Мы не висели на одном месте – продолжали падать, но уже значительно медленнее. И не успел я сказать ни слова по этому поводу, как удаляющийся грохот лопастей вертолёта перекрыли гудок локомотива и стук вагонных колёс. А потом – удар.

Все мои техники потухли разом. От удара меня подбросило, и движение потянуло влево. Я упал с крыши скорой, стиснув зубы от предчувствия…

Это, второе падение было значительно короче, хотя и куда более болезненным. Я застонал, приподнялся на руках и обалдело завертел головой. Потребовалось время, чтобы понять.

Мост, на котором мы выдержали войну, проходил над железнодорожными путями, это я заметил ещё на подлёте. Провалившись сквозь мост вместе с машиной, мы упали на крышу вагона, недалеко от головы поезда, несущегося вдаль.

Это не был скоростной поезд, или, по крайней мере, в черте города он не развивал таких диких скоростей. Во всяком случае, на его крыше можно было лежать или стоять, не боясь, что тебя размажет встречным потоком ветра. Потому что на защитные техники меня уже не хватало. Вообще ни на какие не хватало.

Мост быстро остался позади.

Скрежет. Я повернул голову, и у меня сами собой широко раскрылись глаза. Скорая упала не ровно – это было бы уже слишком большим везением. Машина кренилась вперёд, грозя скатиться с поезда.

Дэйю, у которой ещё оставались силы, действовала быстро и решительно. Соскочив с крыши, она взмахнула мечом и располосовала бок машины. Четыре стремительных удара – и Дэйю фактически сотворила себе дверь. Выбила её, сунулась внутрь, зашла целиком. И тут сила тяжести и помогающее ей движение поезда сделали своё. Машина нырнула вниз.

– Да твою же мать! – крикнул я.

Встал, подошёл к краю, прыгнул не глядя. Не было времени рассуждать, каждую секунду меня оттаскивало всё дальше.

Упал, кубарем откатился по гравийной насыпи. Встал, хромая, побежал в обратном направлении. Скорая всё же ухитрилась как-то рухнуть на все четыре колеса и неспешно скатилась в какое-то болото, а может, просто невысыхающую лужу.

Когда я дохромал до скорой, задние двери раскрылись, и из них выскочила Дэйю.

Одна.

– Что? – крикнул я с десяти метров.

– Пусто, – ответила Дэйю.

– Что значит, пусто?!

– Её там нет, Лей. И не было. Там никого нет.

Я побежал быстрее и чуть не упал внутрь скорой. Стоял, опираясь о пол руками, и тяжело дышал. Открытые задние двери, прорезанный бок – света хватало. Здесь не было Ниу. Не было даже каталки. Зато на полу я заметил затоптанный окурок.

– Они везли тут бойцов, – сказала Дэйю. – По крайней мере, часть. Лей?!

Я медленно сполз на землю и лёг. Дэйю что-то говорила, Юшенг у меня в голове наконец-то заткнулся. Зато мне казалось, будто я слышу, как где-то далеко хохочет, буквально захлёбывается от смеха Кианг. И, возможно, он в этот самый момент смотрит в глаза Ниу.