Текст книги "Поля Елисейские. Книга памяти"

Приложение

В книге использованы фотографии: из личных архивов Андрея Корлякова, Нины Головиной, Анастасии ван Штегельман, Д. Вышнеградского, опубликованные в «Альбомах» о русской эмиграции, составленных и подготовленных А. Корляковым (Paris, YMCA-PRESS), и любезно предоставленные правообладателями безвозмездно; из личного архива Ренэ Герра (с разрешения правообладателя); М.С. Наппельбаума; из семейного архива Алексиса Левитина (правонаследник В.Яновского); из архива Дома русского зарубежья им. А.И. Солженицына (архив В.С. Варшавского. Ф.54).

Издательство благодарит Марию Рубинс и Николая Мельникова за помощь в подборе фотографий.

«Я должен вас предупредить, чтобы вы не удивлялись, если я буду говорить о мертвых, как о живых».

Василий Яновский

«Кому-то мемуары Яновского покажутся резкими и даже злыми, но ни один компетентный и непредвзятый читатель не обнаружит в них ни попытки сведения счетов, ни выражения личных обид или запоздалых претензий к именитым покойникам… Яновский избегает как “хрестоматийного глянца”, так и злорадного, торжествующего очернительства».

Сергей Довлатов

В 1926 году Василий Яновский в четырнадцать лет с отцом (на фото) и двумя сестрами покинул Россию, перейдя русско-польскую границу.

Удостоверение «Союза русских писателей и журналистов в Париже». 1933

Велико было удивление русских эмигрантов, когда уже на вокзале в Париже они встречали соотечественников – ныне парижских грузчиков и таксистов.

Архив Андрея Корлякова (Франция).

Из альбома Великий русский исход. Европа, 1917–1939. YMCA-PRESS, 2009

«Влияние Бориса Поплавского в конце двадцатых и в начале тридцатых годов на русском Монпарнасе было огромно. Но многие постоянно его клевали, завистливо придираясь, как полагается на Руси»

«Владимир Варшавский внушал доверие своей “скромностью”, подчеркнутой совестливостью… Он упорно искал “героя”, отдавая себя чересчур охотно под покровительство то Адамовича, то Фондаминского, то Вильде…»

Дом Русского Зарубежья им. А.И. Солженицына. Архив В.А. Варшавского (Ф. 54)

«В характере Владимира Смоленского было нечто, объединявшее его с Ивановым и Злобиным… Смоленский был, пожалуй, поэт maudit (про́клятый), но трусливый поэт maudit»

«Анатолий Штейгер – культурнейший, воспитанный, милейший и умнейший мальчик – числился младороссом; впрочем, политику воспринимал он эмоционально и эстетически»

Архив Нины Головиной (Франция).

Из альбома Великий русский исход. Европа, 1917–1939. YMCA-PRESS, 2009

«В доме Алексея Ремизова царила всегда напряженная, псевдоклассическая атмосфера; Алексей Михайлович притворялся чудаком, хромым и горбатым… Предполагалось вполне доказанным, что у него много врагов, что Ремизова ужасно мало печатают и все обижают!»

«Марк Алданов, талантливейший, культурнейший публицист, почему-то задумал писать бесконечные романы…»

«Равнодушие Бориса Зайцева меня отталкивало – хотя и писал он как будто на христианские темы. Куприн, Шмелев, Зайцев. Они мне ничего не дали, и я им ничем не обязан»

«Илья Фондаминский был историком по образованию и призванию, но “актуальная” история всю жизнь ему мешала заниматься научным трудом… Его “Круг” впервые соединил силы “уже подросшего нового поколения с начинающими стареть интеллектуальными бонзами эмиграции”»

Группа профессоров Парижского богословского института на экуменическом съезде в Мирфильде (Англия). 1938.

Крайний справа – Г.П. Федотов.

«Раз в неделю, кажется, по вторникам, Федотовы принимали у себя в “студии”… Атмосфере молодежи и флирта хозяин не только не мешал, но даже каким-то эзотерическим путем способствовал…»

Архив Андрея Корлякова (Франция).

Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947. YMCA-PRESS, 2001

Сотрудники литературного журнала «Числа». Стоят (слева направо): М. Ларионов, Б. Поплавский, В. Мамченко, В. Яновский, А. Руманов, Ю. Фельзен, Ю. Мандельштам, Н. Оцуп, Г. Раевский, В. Смоленский, С. Стасин, Ю. Терапиано, А. Гингер, В. Варшавский. Сидят (верхний ряд): С. Шаршун, Д. Кнут, С. Прегель, Е. Бакунина, Л. Червинская, И. Одоевцева, Д. Мережковский, Г. Адамович, З. Гиппиус, Г. Иванов. Сидят (нижний ряд): П. Ставров, А. Алферов, Ю. Софиев, Б. Дикой, А. Буров, В. Злобин, Л. Кельберин. Париж, 1934

«Была такая суббота весною – солнце и ветер с Ла-Манша, – когда Оцуп решил сфотографировать сотрудников “Чисел”… В первом ряду устроились бонзы: Мережковский, Гиппиус, Адамович… Червинская пыталась разрешить вековую задачу – оказаться и тут, и там. Ларионов в самый ответственный момент норовил закурить папиросу, что раздражало Поплавского… Я в это утро на Marche aux Puces купил зеленовато-голубой почти новый костюм и был занят рукавами: слишком длинные, сползали».

Архив Андрея Корлякова (Франция).

Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947.

«Николай Оцуп одно время “жил” с “Чисел”, чего Монпарнас не мог ему простить. Но что же здесь зазорного: ведь он посвящал этому делу и силы, и помыслы!»

Столовая в общежитии матери Марии (77, рю Лурмель, Париж-15). 1931–1933. В торце стола, в очках – мать Мария Скобцова (Кузьмина-Караваева). Слева от нее – ее мать Софья Борисовна Пиленко, справа – сын Юра Скобцов.

«В матери Марии, с ее прошлым поэта, анархистки… мне чудился некий идеал русской brave femme – вечно живой Марфы Посадницы, способной в случае нужды солить грибы, доить коров и даже рыть метро»

Архив Андрея Корлякова (Франция).

Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947. YMCA-PRESS, 2005

«В литературе основным оружием Гайто Газданова была какая-то назойливая, перманентная ирония… Маленького роста, с короткой шеей, он все же пользовался успехом у дам»

Павел Горгулов (псевдоним П. Бред) в ожидании допроса.

В 1932 году он застрелил президента Французской Республики, «невинного и седовласого старца Думера»

Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947. YMCA-PRESS, 2001

Русский книжный магазин в Париже

Издатель Зиновий Гржебин. Его дочь Ирина в 1920—30-е годы была близким другом Яновского

«А. Булкин (наст. имя Александр Яковлевич Браславский) был похож на адвоката или врача времен Аверченко и Санина. Впрочем, торговал он, и успешно, бензином. А в разгар войны проделал чудеса храбрости»

Архив Д. Вышнеградского (Франция). Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947. YMCA-PRESS, 2001

«В своем влиянии Владимир Вейдле рос очень медленно и неуклонно. В споре подавлял слушателей своей обстоятельностью… Он, пожалуй, все знал, но не все понимал»

©Рене Герра

«Федор Степун – современник русского “Серебряного века”, посетитель Вячеслав-Ивановской “башни”, ценитель “диалектического маятника” Гегеля, либерал, эстет, поручик и ученый»

Архив Андрея Корлякова (Франция). Из альбома Русская эмиграция в фотографиях. 1917–1947. YMCA-PRESS, 2001

«Иван Алексеевич Бунин упорно отстаивал свою самобытность, не признавая никаких новшеств, – как в прошлом он отвращался от эпохи Блока и Белого»

«Галина Кузнецова, кажется, была последним призом Ивана Алексеевича в смысле романтическом. Ходасевич называл Кузнецову и Зурова бунинским крепостным театром»

«Среди парижских писателей было несколько заведомых джентльменов: Михаил Осоргин (на фото с женой, Татьяной Бакуниной), Фельзен… Какое это было чудо отдохновения с ними общаться: остров ровного доброжелательства…»

«Популяризатор? Плагиатор? Журналист с хлестким пером?.. Возможно. Но главным образом, Дмитрий Мережковский – гениальный актер, вдохновляемый чужим текстом… и аплодисментами»

«Юрий Анненков – это фигура совсем не случайная для эмиграции»

©М.С. Наппельбаум

«Любимая цитата Георгия Адамовича (на фото – справа) из Пушкина: “Литература прейдет, а дружба останется…” Наша новая литература обязана всем Адамовичу!»

Василий и Изабелла Яновские

«А то Замечательное Десятилетие кончилось и стало достоянием истории. Братья, сестры последующих боен и мятежей, услышите ли вы наш живой голос?

 
Не жизни жаль с томительным дыханием.
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданием
И в ночь идет, и плачет, уходя…»