Текст книги "Точка окончательной коррекции. Уровень 1. История Ханова"

Вторник

Кекс ощутил себя в гробу. Проморгавшись и вытянув руки, он убедился – действительно гроб. Его собственноручно изготовленный гроб из жести, медной проволоки и древнего магнитофона, на котором, меняя тональность оранжировки от 20 Гц до 2000 Гц, проигрывались старые гимны давно исчезнувшей страны. Такой шаг был необходимостью противодействия ОЗИИ – общественному зомби-информационному излучению. После трех месяцев лежки в гробу Кекс перестал по утрам говорить по три раза «ОЗИИ храни колумбию», «рашисты – фашисты», «Утин враг намбаван». Правда, каждый раз после открытия крышки гроба, стала болеть голова и зудеть под ложечкой, но Кекс это терпел и вместо огашного панадола использовал чистый спирт по методу Менделеева с индийским чаем и байкальскими травками. Выходило дорого, но другие методы плохо помогали.

Перевалив через борт гроба ноги (правая обязательно раньше левой) Кекс надел тапочки и выпил лекарство. Появилась ясность в голове, шум утих и Кекс в тапочках на голое тело побрел в ванную комнату. Приняв джакузи, он яростно вытерся махровым полотенцем до красной корочки и пошел одеваться. По дороге его ждал сюрприз – бежевое пятно с непонятной субстанцией посреди коридора.

– Опять некачественный сухой корм продали, – с кислой рожей сказал Кекс и пошел за пылесосами.

Их было три – один для коридора, один для комнат и один для чистки больших пылесосов. Взяв коридорный пылесос Кекс легко справился с задачей и затем почистил его маленьким. Затем он отнес все в кладовый шкаф для принадлежностей. Там стояло все необходимое для дома: бензопила, трое граблей, газонокосилка и пара оленей с большими ветвистыми рогами на Рождество. На двери висел зеленый с ленточками и чесноком венок, сверху на крюках садистко-средневекового вида висела большая гирлянда. Закрыв шкаф Кекс столкнулся нос к носу с виновником торжества быстрой уборки – длинноногим пуделем Шерман.

– Опять нагадил? – вежливо спросил Кекс.

Пес угрожающе зарычал и стал на задние лапы.

– Ладно, ладно. Пойдем, угощу тебя вкусненьким из другого пакета, – не обращая особого внимания на позы пуделя сказал Кекс.

Пес быстро встал на четыре лапы, завилял хвостом, но остался с недовольной гримасой.

Что-то нарушало эту гармонию. Задумавшись над этой проблемой Кекс заметил мерный приглушенный стук.

«В лесу раздавался топор дровосека», – подумал он и внезапно понял, что это чем-то тяжелым бьют во входную дверь. Кекс еще осенью укрепил изнутри дверь, а снаружи установил мягкий утеплитель цвета деревоплиты. К этому его подтолкнули настойчивые любители халявы и печенья на праздник ОГА победы Ада.

Подойдя к двери, Кекс быстро прошелся по замкам и резко распахнул дверь.

К его удивлению, вместо традиционных скелетов, дракул и амеб, в дверь ввалились два бугая в касках и бронежилетах с ручным тараном. На бронежилетах ярко блестели большие белые буквы – НИПД, ниже мелкими буковками было приписано – контртерроризм трупс. С удивлением выглянув за дверь, Кекс увидел двух автоматчиков, гранатометчика, асаульт боевика с помповым ружьем 19 века и тихо урчащий на улице сватовский бронетранспортер. «Ничего особенного», – скажите вы. – «Это обычный усиленный патруль НИПД в мирное время в тихом спокойном американском населенном пункте.» Но Кексу от подобных мыслей легче не стало. Он демократично поднял обе руки вверх и традиционно для ОГА сел на пол.

Увидев достойное поведение гражданина, отряхнувшиеся шарообразные бугайчики бросили ненужный таран, вытерли салфетками обильный пот на лице и синхронно вскрикнули —«КЛИР». Тут же с выражением бесконечного презрения в дверь по-хозяйски зашел покемон с золотым жетоном. Следом за ним в помещение вкатились два автоматчика и заняли позиции для стрельбы.

– Нарушаем закон, препятствуем работе полиции, – тихо, но басовито заурчал покемон. – Вы имеете право сохранять молчание, все, что вы скажете, может использоваться только против вас. Или просто заплатите штраф.

– В чем меня обвиняют? – не меняя позы и не делая резких движений, спросил Кекс.

– Соседи услышали громкий лай из вашего дома и вызвали наряд полиции. Вы им не открыли, был вызван усиленный наряд и отделение сватов. Что можете сказать в свое оправдание? Где труп, или их несколько, отвечай узкий гад!

– Я пол-овин-як! – закричал Кекс. – Трупов нет, стук в дверь не слышал – сильно шумел пылесос.

– То есть штраф за припрятанные трупы платить отказываетесь? Эклер Су Ко – проверьте пылесос и собаку, мне кажется этот узкий врет.

– Я пол-овин-як, проверьте по документам!

– А какая разница, все вы славяне бухенвальдом мазаны.

Один из бугаев прощелкал на планшете и тихо сказал покемону.

– Сержант, он действительно пол-овин-як, кредитная история без рецидивов, неоплаченных штрафов нет, в картотеке среди фраеров и блатных не значится. А пол-овин-яки – это европеды, что первыми своими задницами повернулись к востоку и поперли своими немытыми мордами в цивилизованные культурные страны на запад подставлять нам свой немытый зад.

– Хреново, то есть и по морде ему пока дать нельзя, – обеспокоенно прожевал покемон. – Где возится офицер Ко?

– Я здесь, сержант! – бодренько отозвался эклер. – Проверил все помещения и двор. Трупов нет, собака жива, пылесос теплый.

– То есть не врал, – обреченно промычал покемон. – Тогда по стандартному: выписывай штрафы за шум в неположенное время, грязь на территории, отсутствие парковочного места для бронетранспортера сватов и неработающий кондиционер в доме.

– Простите, бро сержант. Но какая грязь, какой кондиционер – он ведь работает? – подал голос Кекс.

– Пылесос включал? Значит, грязь была! А работу кондиционера не чувствую – смотри как я и парни вспотели, – доброжелательно просипел покемон.

– Сержант, у него гроб пустой стоит, – проявил инициативу эклер Ко.

– Так, что можете сказать в свое обвинение, – участливо поинтересовался покемон.

– Гроб для себя. Не уверен в своих планах на вечер.

– Зря конечно, а лицензия на гроб и похоронные сборы уплачены?

– Нет, но я на днях собирался оформить.

– Оформите, конечно, а пока еще штраф – за отсутствие документов на гроб.

– Может, договоримся?

– Я бы рад, но лейтенант дрючит за показатели. Мы еще только пару тысяч штрафов выписали за этот месяц, а надо набрать не меньше одиннадцати тысяч, – расслаблено пробурчал покемон и неспешно выплыл из дома.

Следом за ним дом покинули все бро НИПД, последний даже закрыл дверь. Кекс опустил руки и встал с колен. На столе его ждали аккуратные листики штрафов небольшой стопкой. Кекс их неторопливо пересчитал – ровно двадцать две квитанции. Добрые соседи в этом месяце позаботились о муниципальном бюджете на порядок больше от предыдущего.

В доме стало непривычно тихо. Даже пес перестал скулить. В этой звенящей тишине входной звонок прозвенел как сирена. Кекс подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла демократическая старушка-соседка с широкой в тридцать два протезных зуба улыбкой, которая подкупала своей искренностью. Впрочем, Кекс уже знал этот дежурный оскал соседки в традиционном стиле дяди Сема из ОГА и не ожидал от нее ничего хорошего. В руках у старушки был поднос под серебро, на котором стояла чашка с дымящейся жидкостью и булочкой.

– Я так за вас волновалась! – радостно прощебетала старушка. – Выпейте это, и вам станет легче, вы столько пережили.

– Спасибо, как-то потом, – сказал Кекс. – Вы что-то хотели мадам МакБрян?

– Мадмуазель! И ой, для вас просто – Тата, – кокетливо моргнув глазками и еще больше растянув улыбку, проворковала моложавая старушка.

– Выпейте, иначе я не уйду, – с железными нотками в голосе добавила она.

Кекс нехотя взял чашку и выпил. На вкус это был чай с какими травками и очень кислым лимончиком.

– Не держите даму у входа, давайте пройдем и присядем, – продолжая держать дежурный оскал улыбки, твердым командным голосом сказала старушка и повела Кекс в его же дом.

Кекс возмутился, но на него напала какая-то апатия и он, скорчив гримасу как от зубной боли, промолчал. Они зашли в прихожую и сели на диван.

– Ну, расскажите, что искала полиция и почему не нашла, – продолжая улыбаться сказала старушка, сверля глазами Кекса.

На нее смотрели стеклянные глаза Кекса, которые медленно закрывались. Старушка стерла улыбку с лица и профессиональным взглядом домушника оглядела прихожую. Не увидев ничего интересного, она деловито, но тихим шагом пошла дальше по дому. Проверив все этажи, старушка направилась в подвал. Она со времен победы холодной войны не доверяла иммигрантам из эсесеров и считала их всех кровожадными тупыми убийцами. Полиция по ее мнению слишком мягкая и невнимательная, поэтому так и не смогла найти трупы. Но они обязательно у ее соседа есть. Открыв дверь в подвал, старушка закусила губу и подняла глаза в потолок. Негодный пес ее соседа молча ухватил ее за ногу и медленно сжимал челюсти. МакБрян мысленно перебрала варианты: электрошокер, дубинка или газовый баллончик. Выбрав последний вариант, она шумно вздохнула, задержала дыхание и привычным жестом направила струю из баллончика в нос собаке. Пес заскулил, задергался и упал у ее ног, ослабив хватку. МакБрян брезгливо высвободила ногу, достала платочек и зажав им нос быстро спустилась в подвал. Тщательно осмотрев его, она разочаровалась – следов трупов и их самих не было. Поднявшись в прихожую, старушка укоризненно посмотрела на Кекса, который не оправдал ее надежд. После аккуратно сложила поднос, чашку и булочку в полиэтиленовый кулек и вышла из дома, притворив за собой дверь. Ее мучила совесть о напрасно потраченном времени, безрезультатном вызове полиции и болела нога. Так хорошо и интересно начавшийся день оказался беспросветно скучным. В таблобяке с однокашниками из колледжа поделиться было нечем.

– Опять Варян будет в топе, – грустно покачала головой МакБрян и поковыляла к себе домой.

Ее ждала неизвестность и разработка нового плана по созданию сенсации если не года, то хотя бы недели.

– Все равно, в таблобяке выйду в топ и обойду эту хвастливую напомаженную вертихвостку Варян, – победно думала МакБрян, посматривая на дома остальных соседей.

Кекс ощутил себя шариком на ветру. Сейчас подует ветер, он оторвется и полетит в какую-то бесконечную бездну. Внезапно он вспомнил это ощущение. Впервые он его ощутил перед разводом с женой. Она была холодна и относилась к нему как к мебели: открыть дверь, взять, что нужно и закрыть. При этом к его голосу относилась как с скрипящей двери. После развода ощущение шарика пропало и вот, оно появилось вновь. Кекс вспомнил дядю Витю – эмигранта с Одессы. Родом он, конечно, был с Тонти, но этот небольшой поселок в Кировоградской области мало кто знал. Дядя Витя после развода хорошо проехался по ушам Кекса, после чего ему стало гораздо легче.

– Вот смотри, – говорил дядя Витя. – Ты сейчас с собакой гуляешь?

– Гуляю.

– Собаку кормишь?

– Кормлю.

– Играешь с ней?

– Играю.

– И что ты получаешь взамен?

– Ничего?

– Нет, ты получаешь любовь животного – твоей собаки. Она тебя любит и тебе становится интересней жить. Ты чувствуешь, что живешь не зря.

– Возможно.

– С женами не так. Понимаешь, женщины делятся на два типа: матерей и сосок. Одни занимаются хозяйством, растят детей и заботятся об окружающих. Другие – заботятся только о своем гордом довольстве.

– Другие – это феминистки?

– Не обязательно. Вот смотри: соска рассматривает мужчину как коктейль на вынос. Сначала рассматривает упаковку, оценивает все степени ее качества и красоты. Затем начинает его пить. Если коктейль вкусный, то выпивает за мгновение и просит налить еще. Если в упаковку не доливают, то она ее просто выбрасывает и идет за новой бутылочкой. Только бутылочка в данном случае человек, но для соски это никакого значения не имеет. Она может даже не задумываться об этой мелочи – душа и жизнь ее мужчины. Институция соски проста. Она просто потребитель – покрасоваться с упаковкой, выпить. Если не доливают столько, сколько она хочет – выбросить. И все.

– А если коктейль оказался горький?

– Ради красивой упаковки будет пить любой. Но выбросит раньше – не допитым. Впрочем, для мужчины это хорошо.

– Чем?

– Как – «чем?». Во-первых, он останется в живых. Во-вторых, возможно после разлуки останется здоровым. И самое главное, в-третьих, – обычная соска не станет тянуться к коктейлю повторно, зная, что он горький. То есть не станет повторно отравлять жизнь мужчине, которого она уже один раз обманула. А ты что думал? Жизнь она как вода – одни наливают, другие только пьют.

– Значит, хорошие жены не только пьют, но еще и доливают?

– Да, хорошая жена дарит всем жизнь и забирает только, чтобы без ущерба и при необходимости. Хорошая жена – это прежде всего хорошая мать. Она не станет хвалиться количеством выпитой пустой тары и красоваться упаковкой своей ненасытной сущности.

– А вы встретили свою хорошую жену?

– Здесь – нет. Вот в Одессе, там совсем другой коленкор…

– А почему так?

– В ОГА с детства учат быть куклой. Заменяют все естественное на суррогаты: эмоции, чувства, отношения, даже внешность. ОГА – театр марионеток в руках богатых бандитов в красивой упаковке.

В этот час Кекс окончательно пожалел, что приехал в ОГА, а в детстве очень любил смотреть универсальные фильмы холеного леса с красивыми миражами забугорного писка и пшика.

Ханов открыл глаза. Сначала он думал, что это сон. Это было какое-то большое закрытое помещение с кислым запахом и тяжелым воздухом. Он лежал в неудобной позе на чем-то деревянно-пластиковом. Вокруг царил полумрак, сквозь плотно задернутые шторы пробивалось утреннее солнце. Ханов не сразу понял где он, но потом узнал – это было все тоже помещение учебного класса с элементами кинотеатра. Он был на кресле. Точнее на двух. Часть других кресел была заполнена бромаками, которые мирно спали в самых различных позах. Ханов с омерзением вспомнил прошедший день. Все таки он заснул и толпа принесла его сюда. Вокруг раздавались звуки уставших бромаков из всех отверстий. Окно было открыто, но пение птиц ощущалось довольно слабо. Ветер приносил запахи цветов и свежей листвы. Но им было сложно преодолеть стойкие ароматы классической средневековой просвещенной Европы, которые плотно оккупировали учебно-просветительское помещение служителей закона. Ханов насладился европейским запахом свободы и на время опять потерял связь с реальностью. Из прострации его вывел крик.

– Подъем! Через пятнадцать минут досдача квалификационного объема, через час – планерка. С построением сегодня – пропуск, таких идиотов показывать начальству нельзя.

В помещении зависла звенящая тишина, которая быстро сменилась шумом поднимающихся тел, металлическим перезвоном пряжек и шуршанием одежды. Кто-то отодвинул все шторы, и помещение залило ярким светом. Открыли все окна, что позволило природе взять свое над результатами продуктивной человеческой деятельности. Ханов вздохнул полной грудью и тоже привел себя в порядок. Форма уже не казалась чужой и обтекала изгибы тела, как родная. В помещение зашел мидак с веслами и зычно прорек:

– На досдачу объема быстро построились.

После он неспеша прошел к подиуму и занял одну из ЭВМ. Бромаки также неспеша выстроились в большую очередь.

– Будешь за мной, -непонятно зачем сказал Ханову рядом стоявший бромак, а сзади стоявшие выстроились в неровную колонну за Хановым.

Ханов уже с интересом посмотрел в начало очереди. Там наблюдалась следующая картина: за ЭВМ сидел весластый мидак, за его спиной стоял бромак с раскрытой книгой, бромак из очереди подходил к мидаку, писал что-то на листке, затем читал что-то из книги и отходил в зал, садился на свободное место. Очередь довольно быстро продвигалась. Подошла очередь Ханова. Он подошел к столу и взял ручку. На лежащем листке было три колонки. Во вторую он аккуратно вписал «Нетрипайло», в последней поставил неразборчивую подпись. Затем поднял глаза на бромака, который стоял за спиной мидака. Тот крепко держал солидных размеров книжку и, постукивая пальцем, показывал Ханову на нужную строчку. Ханов стал читать.

Часть пятая новейшего устав полЛицая (НУП)

Пункт 1. Антигосчать Наци-полЛица – центральный член (орган), который служит обществу публично и предохраняется для защиты от нежелательных образований. Основная деятельность Антигосчати Наци-полЛица направляется и координируется в мини-кабинетах по камерным законам.

Пункт 2. ПолЛицай – гроза бандитов и образец для подражания.

Пункт 3. Законодательная база Пол-Лицая: личное убеждение, капуста, решение суда про несоответствие занимаемой должности, древесина, мнение начальника, макулатура местного и государственного значения.

Пункт 4. Межнациональное сотрудничество – на договорной основе межнациональные отношения разрешаются, поощряются, должны быть мирными, безопасными и предохраняемыми.

Пункт 5. Межведомственное сотрудничество базируется на общих интересах и макулатуре.

Пункт 6. Бугры и горбатые горы. Согласно кодексу Яши и Е-Ропжа: жизни у лоха и так нет, фраер должен бегать, безумству храбрых поют реквием или проклятия.

Пункт 7. Права и свободы: каждый имеет – что имеет, остальное и наоборот – согласно макулатуре.

Пункт 8. ПолЛицай лицо занятое и неприкосновенное.

Пункт 9. Основные Функции ПолЛицая – всегда быть занятым, неприкосновенным и не вступать в партию.

Пункт 10. Основные части полЛица: потняры, дворники, клавишники, забивалы, пижоны, домушники, видеоманьяки, кидалы, кричальники, фраера и подразделения особой потливости.

Пункт 11. ПолЛицай – присяжная официальная особа с бляхой. Остальные приметы – погон и удостоверение.

Пункт 11.1. Официальная особа – служащий стационарного или передвижного офиса, сокращенный никнейм («ярлык – кликуха») – офицер.

Пункт 12. Основные убеждения, которыми руководствуется ПолЛицай:

Подпункт 12.1. Если что-то можно сделать сегодня – надо сделать завтра, со следующей недели, а лучше – после отпуска.

Подпункт 12.2. Если что-то можно не делать сегодня – не делать вообще.

Подпункт 12.3. Если что-то может сделать кто-то другой – ПолЛицай обязан не делать это вообще.

Подпункт 12.4. Если бандит или жулик отказывается выполнять закон – значит у него есть на это все основания.

Подпункт 12.4.1. Бандит – законо-слушный представитель общественности, имеющий общие интересы и образ жизни с другими соучастниками банды. Как правило бандит отличается от ПолЛицая бляхой и формой одежды.

Подпункт 12.4.2. Жулик – законообразованный представитель общественности являющийся поклонником Жюль Верна. Как правило, жулик – почетный или неофициальный проповедник Пизы. В отличие от бандита имеет общие интересы и образ жизни с другими проповедниками Пизы. Как правило, бандит отличается от ПолЛицая отсутствием бляхи.

Подпункт 12.4.3. Строго не рекомендуется ПолЛицаю снимать бляху в отсутствие законообразованных представителей общественности.

Подпункт 12.5. Если кража, драка или убийство не прекращены до появления полиции – это гражданско-правовые отношения, к которым полЛица не имеет никакого отношения.

Если кража, драка или убийство прекращены до появления полиции, но пострадавший жив и обратился к полЛица – это гражданско-правовые отношения, к которым полЛица не имеет никакого отношения.

При наличии трупа полЛица расследует естественную смерть или самоубийство, остальные факты – при наличии доказательств у пострадавшего.

Пункт 13. Основные методы полЛица – проушный, подстекольный, книжный, голосовой, незафиксированное невербальное воздействие.

Пункт 14. ПолЛица имеют право на собрания и образования, например – профсоюз.

Пункт 15. ПолЛица имеют право на обеспечение в рамках прав и свобод.

Дочитав до конца, Ханов замер. Державший книгу бромак, махнул ему рукой – «проходи». Ханов отошел от ЭВМ, но успел заглянуть на экран. Весластый мидак усердно проходил симуляцию суровой армейской реальности на популярном тренажере «Вызов на дежурство» одной из последних версий. Особую сложность представляло то, что все надписи были на иностранном языке. Но мидака это не смущало, из его наушников слышались мат-команды на вполне понятном национальном наречии.

Ханов прошел в конец зала. Здесь бромаки занимались кто чем. Одни дремали, третьи резались в карты, пятые-десятые – скучали. Ханов подошел к группе, собранной в кольцо. Посредине кольца один из бромаков держал пати фон, остальные жмурясь и корча рожи вразнобой подпевали рваным ритмам из пати фона. Когда Ханов подошел один из бромаков настойчиво кинул:

– Давай опять нашу!

Бромак поклацал на пати фоне и от туда понеслась скороговоркой рэ – песня, которой все стали подпевать, но опять не успевая за певцом:

 
Мухе с бляхой не нужны науки!
Для ПолЛицая нужны другие потуги —
знать прикуп и быстро мыть руки!
Лучше нас живет лишь лохер!
Ему завидует даже блогер!
Хотя наши девизы все заодно:
брать бабло и быть плоским в полное табло!
Йо! Йо! Йо!
 

– Хо-хо! – сказал один из бромаков, – еще разок и мы догоним!

Но этому не суждено было сбыться. С начала зала донесся раскатистая мат-команда весластого мидака:

– Всем занять свои места!

Бромаки быстро, но не без небольших потасовок рассосались по креслам. Одно из них занял Ханов. Весластый мидак терпеливо ждал окончания суеты. Потом он кашлянул в кулак и начал:

– Все, кто сегодня был – успешно сдали квалификационный экзамен.

По залу пронесся тихий, но радостный шум, лица наполнились понимающими улыбками.

– Но это, только формальность, **** (синоним однополых кобелей), вы обязаны как участковые полицаи пахать в поте лица. Вы – короли земли. Весь участок – как ваша собственность, а лохи и случайные люди на нем – ваши крепостные. Если вы будете пахать спустя рукава или не делиться со старшими товарищами, то все нажитое непосильным трудом поколений бромаков отберут следователи, прокурор и суд.

– Основное правило – не забывать разговаривать, я имею в виду – делиться, с начальством, – продолжал вещать весластый мидак. – Вас всегда поддержат и поймут, обеспечат кров и уют. Даже на евро зоне с национальным колоритом. Хотя надо быть полным лохом, чтобы дотянуть ноги до нар. Вы не знаете, зачем поставлены. Не для того чтобы работать. А чтобы все обыватели думали, что вы работаете. А как вы работаете – показывают фильмы. Ваша задача носить форму, ездить на красиво разрисованных машинах и не мешать бандитам жить, как они хотят. А обывателям витать в облаках и не видеть расхождения жизни с туфтовыми фильмами про нас и все засраные демократией страны. Если можете вдобавок еще денег заработать – ваша удача, но мешать грабить население нельзя ни в каком случае или сразу ложите значок и документы с заявлением на увольнение. Берите пример с полиции Нью Йорка или вы там зря стажировались? Каждый перекресток под перекрестным полицейским контролем четырех десятков полицейских управлений Нью Йорка и триста лет невмешательства в жизнь бандитов. Как говорят в ОГА – налогоплательщик должен видеть, куда расходуются его деньги. Носите форму с достоинством и улыбайтесь. По остальным вопросам – ко мне.

– Вопросы есть? – весластый мидак прицельно обвел с кровожадной полуулыбкой зал.

– Можно по сути! – раздался голос из зала.

– Попробуй! – тоном, который не предвещал ничего хорошего, процедил весластый мидак.

– Если тяжкие или труп, а люди культурно просят помочь – закрывать глаза?

– Это актуально?

– Гипотетически.

– Тогда, не важно.

– И все же.

– Фамилия?!

– Гагарин.

– А, Гагарин. Слушайте все! Насчет культурно – это решают старшие товарищи. Все должны знать: за грязные лапы штраф 300 зеленых. Поэтому, меньше 500 зеленых – это очень некультурно, а дальше – по ситуации. Ущерб менее 25 зеленых – административная ответственность, больше – уголовная.

– А ровно 25?

– Ровно, как говорят в ОГА – буллшетт. Ущерб в 25 зеленых невозможен ни в какой ситуации. Я понятно всем сказал?!

– А все же, что с трупом делать?

– Это реальная ситуация?

– Гипотетическая. Пускай не с трупом, но почти, в общем, до больнички не дотянет.

– Сам или по просьбе уважаемых людей?

– Оба варианта.

– Я так понимаю, вопрос может резко сменить плоскость полета. Поэтому объясняю. Помогать культурным людям наша прямая обязанность. Если они совершили поступок тяжелый или более – ничего страшного. Суд, апелляция, кассация – три года минимум. И Ша Хи (следаки) могут до суда тянуть расследование до 10 лет. Через пять лет после поступка средней тяжести виновность исчезает. Для тяжкого – через десять лет, для особого тяжкого – через пятнадцать. Все висяки – ответственность И Ша Хов. Нас интересуют только свежие трупы, потом – концы во внутренние органы. В любом случае бромак – лицо неприкосновенное и всегда соблюдает букву закона, а старшие товарищи за всем бдят в обе широкие беньки. Не забывайте разговаривать со старшими товарищами. Работайте, соблюдайте правила и будет хорошо. Гагарин, после обеда ко мне. Салоу крайне!

– Хера ям сала! – дружно прогремело из зала.

– Планерка закончена, всем приступить к выполнению обязанностей, – уже с более-менее добродушным выражением лица продолжил старший товарищ.

Все встали и броуновским порядком направились к выходу. Ханов пристроился в хвосте. Внезапно его толкнули. Обернувшись, Ханов увидел весластого мидака со стопкой папок в руках.

– Взять бумаги, отнести в 76 кабинет на пятый этаж, – тоном, который не терпит возражений, сказал ему весластый мидак.

Ханов неуверенно взял папки. Весластый мидак посмотрел на него, понюхал, сделал выражение лица – как будто только съел кислый лимон, и прокричал:

– Гагарин – поможешь донести бумаги! – после чего с довольным видом ввинтился в толпу и как мощный бур пробил себе персональное отверстие отхода.

Рядом с Хановым оказался Гагарин. Это был молодой, щуплый бромак с бегающими глазками.

– Не повезло нам, – грустно сказал Гагарин, придерживая дверь перед Хановым.

– Теперь тащиться аж на пятый этаж, – еще более грустно сказал Гагарин, закрывая дверь.

– А прикинь, классная хохма вчера была, – расплылся в улыбке Гагарин.

– Какая? – осторожно спросил Ханов, придерживая подбородком верхние папки.

– А ты, че не в курсах? – сильно удивился Гагарин.

– Я с ночного спал как суслик, – честно признался Ханов.

– А, понятно, – махнул головой Гагарин, – слушай. Экипаж рульной полЛиции на вольной охоте подстрелил алкаша. То да се, уже облизывались закрытием маршрута и трудового дня. А алкаш им всю малину помял.

– Как помял? – спросил Ханов.

– А вот так. Поца вырубил с одного хука, поцку отъимел в салоне служебного лимузина. А затем… переодел поца в свое, сам оделся бромаком и доставил поца в отрубе в участок полиции. Поцка очнулась, подняла хай, а алкаш где-то в нашем отделе затерялся.

– И, что – не поймали? – настороженно спросил Ханов.

– Да кто ж в отделении алкаша поймает, здесь половина под опохмелом, а вторая к нему готовится, – весело заржал Гагарин.

– А ты чего не смеешься, – оторжавшись, с опаской спросил Гагарин.

– Папки боюсь выронить, – выкрутился Ханов, – по ступенькам идем, стопка шатается.

– Ой, ты прям, как я на практике зеленым курсантом. Ну, упадут, ну и что.

– Так бумаги перемешаться могут.

– Тю, да тебя лечить нада. Перемешаются и фиг с ними – дело быстрее закроют, И Ша Хи только спасибо нам скажут.

– Что все следаки спасибо скажут?

– К сожалению не все, – с угрюмой гримасой сказал Гагарин, – есть тут некоторые.

– И что их не увольняют? – вспоминая планерку, спросил Ханов.

– Несколько таких всегда держат для обеспечения хорошей статистики. Не всегда находятся культурные люди. Отсутствует у многих понимание рыночной экономики и заветов Ильича.

– Да, не везде так, как надо, – осторожно поддержал разговор Ханов.

Так в непринужденной беседе они добрались на пятый этаж. Идя по коридору за Гагариным, Ханов заметил, что номера на дверях напрочь отсутствуют. Но Гагарин шустро двигался вперед и распахнул одну из дверей.

– Сюда, лапоть, – ласково сказал Гагарин.

Комната, в которую они зашли была небольшой, но просторной. Сейчас она выглядела как викторина из зомбоящика ОГА. Два стола, на которых компьютеры. За обоими сидят в строгой черной форме бромаки. Вокруг одного стола полукруг из стульев, на которых сидят: два приличных джентельмена со скукой на лице, три более чем прилично одетых господина с шикарными шнобелями на широких натруженных мозолями лицах трех комплекций (шарик, сарделька, сосиска в тесте), стройная дамочка с приятно звериным оскалом под слоем косметики, сутулый паренек в ватной телогрейке образца прошлого века. Кто-то из них задавал тему для разговора и все активно включались. Сразу было со стороны видно, что по очкам активности всех с большим отрывом обходит стройная дамочка – ее оскал фактически замер в открытом положении, а язык виртуозно описывал фигуры высшего пилотажа между и вокруг губ. Зрелище завораживало своей звериной естественностью.

– Мне детей кормить нечем, – ожесточенно махая руками в сторону паренька тихо кричала дамочка. На ее руках красиво переливались цветами разноцветные браслеты и цепочки, вокруг распространялась цветомузыга от света, преломленного в брильянтах на нескольких золотых кольцах холеных пальчиков дамочки. Остальные кольца были просто золотыми, без камней. Пальцев хотя бы без одного кольца не было.

– Пожалейте бедных детей, – заунывным басом вторил ей носатый «шарик».

– Мне с самого начала казался он подозрительным, – поддерживала «сосиска в тесте».

– У него есть мама, другой дом, где жить, что такого, что мы заберем его дом, в котором мы живем. Нам ведь жить негде, – крутя золотую печатку на пальце гундосила «сосиска».

– У него мать – инвалид, больше пятнадцати лет на инвалидном кресле, – не выдержал один из джентельменов.

– Мы тоже инвалиды, – плаксиво возразила «сосиска», – моей маме очень плохо, поэтому она не пришла. Сидит с детьми у нас дома.

– А зачем вы постоянно держите чужих детей в доме моего подзащитного. У вас свои дети хоть есть? – опять не выдержал один из джентельменов.

– Протестую, это к делу не относится. Малолетние дети в доме есть и точка. Семья с малолетними детьми не подлежит выселению. Требования и заявление нашего оппонента незаконны, – решительно среагировал второй джентельмен.

– Этот наркоман, алкоголик, псих держит в страхе весь район. Все соседи его презирают и боятся. Никто не хочет, чтобы он жил в нашем доме, – быстрым речетативом прорычала стройная дама.

– Протестую, это не ваш дом, а моего клиента, – опять не сдержался один из джентельменов

– Наш, наш, мы там живем, его там никто не хочет видеть, – продолжая размахивать руками, ответила дамочка.

– Что вы скажете, – сурово сказал бромак обращаясь к пареньку.