Текст книги "Точка окончательной коррекции. Уровень 1. История Ханова"

– Нда.

– Даже эссеотсеровские алкаши двигали прогресс в ОГА не приезжая в него.

– Как?

– Коллективная психотерапия – произошла от застолья алкашей в обычной пивной на нашей родине, в которой был иностранец из стран Яши и излил свою душу нашим алкашам. Ему это настолько помогло, что он приехал к себе на родину и рассказал знакомому, который был психотерапевтом. Тот внедрил этот метод и после этот же метод стали внедрять везде. Только вместо алкоголя стали использовать таблетки или сразу наркоту. Да, подальше держись от Варян.

– Почему?

– Есть три типа людей: в сердце первых живет любовь, в душе других играет музыка, в остальных – звенит пустота. Первым это заметил один из потомков Адама, да не будет к Марсу помянуто его имя. Он и постарался заполнить звон пустоты музыкой. Насколько это ему удалось нам не судить, а история умалчивает. Однако данный способ был взят на вооружение большой частью потомков Адама. Но Варян заполнила пустоту не музыкой. Ее душа заполнена паразитами – душами падших.

– Чем, чем?

– Друзья и земляки Варян часто встречаются. Обычно это праздники и поминки. На них все доходят до определенной кондиции, а затем те, кто заражен заражают уже ослабленные души. Варян уже давно потеряла себя – по возможности избегай любого контакта с ней.

– Хорошо.

Ханов возвращался домой после рабочего дня. Возле подъезда его дома стоял припаркованный лимузин Антигосчасти. Четверо бромаков нервно курили в сторонке.

– Пле Ханов, – бросил вопрос один из них.

– Да, а в чем дело?

– Подождите, пока мы докурим, – бросил тот же бромак и бро радостно задымили в четыре костра.

Через минут десять покуривания и неспешного разговора, они побросали окурки на клумбу возле дома и окружили Ханова.

– Документы есть?

– Да, вот.

– Действительно, Пле Ханов! – радостно прокричал бромак.

Это послужило сигналом – двое бромаков положили руки на плечи Ханова и настойчиво повели в сторону лимузина.

– Это, что твориться? – спросил Ханов.

– Убийцу, убийцу повели, – раздался радостный визг из окна многоэтажки.

Добрые старушки как сознательные соседи не забыли поддать жару со своей стороны.

– Разберемся, – уверенным тоном сказал один из бромаков оперативно собравшейся массовке.

Ханова посадили в лимузин и повезли. Он уже как тертый калач не рыпался и ждал развязки. В заведении Антигосчасти Ханова сразу повели вовнутрь. Только сейчас его вели не вверх, а вниз, в подвал. На входе в подвал его обыскали и отобрали все вещи, кроме нательной одежды. В подвале стоял большой обезьянник и несколько непонятных дверей, чем-то отдаленно напоминающих люки небольшого корабля. Обезьянник был стандартным: черный рояль, ниша вдоль стенки (для тех, кто сидит) и металлические колонны полудюймого диаметра в изобилии. Ханова заперли в обезьянник и все бро удалились. Медленно потекло время. Ханов посидел, но потом все же прилег на рояль. Внезапно раскрылись двери и ввалились несколько бро с каким-то плюгавым человечком в форме легкоатлета.

– Век воли не видать! – от чего-то отмахиваясь причитал он.

– Иди, иди, потом разберемся, – сказали бро и впихнули мужичка в обезьянник.

Затем они так же быстро исчезли. Новенький сразу заявил претензии на рояль.

– Свалил на фиг, тушенка филейная! – процедил он сквозь зубы, оттесняя Ханова с пригретого места.

– Места всем хватит, – не стушевался Ханов.

– Закрой хлеборезку, а не то капремонт прилетит.

– Ладно, че ты, сиди здесь, а я там посижу.

– Вали, тварь.

Далее они провели часика два в молчании.

Мужичек развалился на рояли и принимал самые размашистые формы. Ханов ютился в нише, пытаясь согреться и найти удобное положение. В конце концов мужичек не выдержал и обратил внимание на потуги Ханова.

– Ты здесь по пьянке?

– Нет, по линии коминтерна…

– Ааа-а… Умные бактерии, нано-технологии…

– Чаво?

– Я говорю бухал долго?

– Два.

– Че, тока два дня?

– Не, два месяца…

– А выглядишь как огурчик… Че за метод, колись!

– Два месяца на сухую.

– Ааа-а, без закуски, понятно – старинный, проверенный дедами способ.

– Я говорю, не пил два месяца.

– Че, даж чайек?!

– Нет, чай пил…

– Все два месяца?

– Ну да, а что?

– А что за чай, что так вставило…

– Ниче не вставило. Чай, как чай, обычный.

– Ты не придуривайся, с обычного чайка так не попадают.

Ханов надулся и отвернулся. Далее прошло еще часа два в молчании. Так же неожиданно ввалились бро. Ханова вывели, вернули все, что у него было и отвезли до самого подъезда. Стояла глубокая ночь. Ханов на автомате добрался до своей двери, зашел и не раздеваясь рухнул на такую удобную, ласковую и родную кровать. Быстро пришло ласковое забытье.

Салат – пять раз.

Восточная мудрость.

Моргайте чаще – все восстановится.

Фраза окулиста.

Мойте руки до и после еды. Чисто там, где не сорят.

Народные Советы.

Чаю хотелось. Включили чайник, но он сгорел. Включил чурку – напоили чаем и дали печенья с вареньем, бесплатно.

Книга носатого бомжа. Как стать миллиардером и жаловаться на жизнь.

Если вас назвали жирафом – не покрывайтесь пятнами. Если верблюдом – сплюньте.

 
Рекомендации путешественника.
 

Пятница

Кекс бодренько двигался по идеально ровной пешеходной дорожке к большому красивому стеклянному зданию. По бокам дорожки была идеальная лужайка с неприлично коротко подстриженной травой. Но трава была настолько густая, что земля за коротким ежиком поросли абсолютно не просматривалась. Деревьев не было, скамеек тоже. Это был контрольный километр от КПП ограды до КПП входного здания. Пройдя два стандартных вращающихся шлюза с установками сканирования Кекс попал в свой коридор следования и углубился под землю. Буквально за поворотом его окатила волна теплого воздуха. Мобильный дублю-модуль завис над магнитной платформой и гостеприимно открыл свой входной барьер. Из салона модуля как всегда загадочно, но ласково подмигивали разноцветные огоньки непонятных приборов или индикаторов. Кекс сразу же зашел и сел в модуль. За каждую задержку сотрудников беспощадно штрафовали. Модуль сразу же закрыл входной барьер и беззвучно набрал скорость. Экран обзора как всегда отсутствовал. Обстановка внутри модуля была спартанской – ничего лишнего и привлекающего глаз, кроме перемигивания огоньков непонятных приборов или индикаторов. Модуль был стандартный шестиместный, но седушек было только две спаренные. Кекс не знал для кого предназначено второе сидение. Он всегда ездил один. После КПП шлюзов здания и до самого рабочего помещения он никогда никого не встречал, даже автоматических уборщиков, которые безусловно всегда оперативно выполняли свою работу. Как всегда Кекс очнулся от забытья полусна уже после того как модуль прибыл и открыл входной барьер. Среди огоньков мигал только один красноватого оттенка. С каждой секундой он менял свой оттенок на более яркий и увеличивался в размере. Кекс незамедлительно встал. Он как всегда непозволительно долго пробыл в модуле, иначе на панели модуля горел бы зеленый индикатор. Кекс завернул за еще один поворот и прошел типичный вращающийся шлюз. За ним располагался короткий коридор и якобы обычная дверь. Однако, Кекс понимал, что это не так. Во-первых в длинную прямую ручку двери был встроен сканер отпечатков ладони и пальцев. Во-вторых, из прямого сообщения охраны следовало, что в него встроен электрошокер или что-то похуже. Узнал про это Кекс в первый же реальный день работы в этой организации. Это было так. Он открыл дверь, за которой «случайно проходил» веселый толстячок. Он сказал:

– Странно, что тебя дверью не уконтрапунктили и даже слегка не шибанули. Ты вообще кто таков и зачем здесь?

– Я новый сотрудник – срединный алгоритмизатор основной матрицы третьего уровня, доступ бэ-четыре.

– Никогда никому так не говори, – с явной угрозой, но прежним равнодушно радостным тоном пролепетал «веселый толстячок». – Иначе, уволят. Говори просто – я новый сотрудник, здесь по распределению.

– Хорошо, я новый сотрудник по распределению инкубатора.

– Ты тупой? На первый раз предупреждение. На второй штраф – 100 проединиц платы. На третий – лучше тебе не знать, но работать будешь почти вечно, – хихикнул «веселый толстячок».

– Извините, я новенький, правил всех не запомнил, но что я такого сказал?

– Ты тупой огурец. Надо говорить «я новый сотрудник по распределению» и все. Откуда ты вообще последнее слово знаешь? Оно под строгим запретом, его называть нельзя. Штраф – обычный.

– Его мне сказали при инструктаже в отделе охраны. А какой штраф?

– Пока сегодня у тебя предупреждение – ошибешься в течении дня и получишь второй уровень: неделя без зарплаты. Иди за мной, покажу твой сектор и рабочее место. Линия оранжево-черная, штраф за отклонение обычный. Дальше молчи. После работы за тобой наблюдение в течении обычного периода, штрафы обычные. Иди за мной и молчи. Путь второй раз показывать не буду. Я все сказал.

Кекс посмотрел на половой пластик и действительно заметил, что на нем не рисунок, а переплетение различных линий. Одна из них была оранжевая, вдоль которой на видимом пространстве впритык шла черная. Их пересекали множество линий других цветов. Все вместе образовывало неповторимый оттенок. Тем временем «веселый толстячок» повернулся и забавно похрамывая-подпрыгивая пошел вдоль коридора прямо по оранжево-черной линии. Кекс незамедлительно двинулся за ним. «Веселый толстячок» одобрительно хмыкнул и засеменил дальше прежним темпом. Кекс старался от него не отставать. Количество поворотов Кекс перестал считать после первого десятка.

Самое удивительное, что последующие разы прохода (в обычные рабочие дни) линии меняли свое расположение, и путь каждый раз был или частично, или полностью другой. Вокруг коридора стояли стенки и барьеры секторов. Кекс со временем набора рабочего стажа подумал, что сектора тоже время от времени или каждые сутки перемещают по зданию, потому что каждый рабочий день ему дорога казалась совершенно новой. Неизменным в коридоре оставалось только одно – оранжево-черная линия на половом пластике. Вторым постоянством был вид своего рабочего места: стол, стул, шкаф, тумбочка, вычислитель с абсолютно стандартными средствами входа-выхода информации. Третьим постоянством был круглый трехцветный знак на входе в рабочий сектор, но цвета знака время от времени меняли свои насыщенность и оттенок. Иногда весьма значительно, но цвета оставались неизменно одинаковыми по названиям, которые дают мужчины. Женщины бы давали каждому оттенку свое название, но Кекс этим не забивал себе голову. Поэтому он знак сектора считал одним и тем же и долго сводил игру оттенков на причуды освещения. Потом он понял, что это совсем не так, но не заморачивался – на работе хватало массы других странностей. В сектор иногда заходили другие сотрудники – чаще всего техники и посыльные. По странному стечению обстоятельств, которое Кекс понял гораздо позже, внутри здания внутренней сетью для передачи рекомендаций и коррекции не пользовались. Интернет, естественно, и все другие сети вообще были недоступны.

С этими воспоминаниями Кекс как всегда молча шел вдоль своей линии. По коридору время от времени проходили другие сотрудники. Многие как и Кекс старались смотреть исключительно под ноги и не терять свою линию. Кексу везло, вот уже второй год он отделывался только предупреждениями. Внезапно его снесло на золотисто желтую линию. Кекс возмутился. Какой напыщенный хлыщ в серой тройке с полосатым галстуком снес Кекса с его линии. Сам хлыщ перся по ярко красной широкой линии, которая извивалась, словно разлом на вулкане, и пересекала множество линий других цветов. Залюбовавшись красной линией, Кекс не сразу понял свою беду. Он стал лихорадочно осматривать местность, но оранжево-черной линии не было. Вокруг вообще не было ни одного оранжевого и черного цвета. Кекс сильно зажмурился, потер глаза и снова их открыл. Ситуация не изменилась. Кекс чуть не расплакался – ему показалось, что все линии исчезают и коридор становится исключительно серым. Кекс, чтобы не расплакаться усиленно заморгал глазами. И, о чудо, линии стали появляться. Кекс продолжал моргать глазами и щуриться, пока отчетливо не увидел на полу линии разных цветов. Наконец, он решился широко открыть глаза. Линии были, но ни одной оранжевого и черного цвета. В глаз попала соринка и Кекс его зажмурил. Внезапно он отчетливо увидел рядом оранжевую линию. Кекс непонятно для чего поменял зажмуренный глаз. Оранжевая линия исчезла, но почти рядом с ее местом появилась черная. Кекс поменял глаза. Картинка опять поменялась. Кекс открыл оба глаза – оранжевого и черного цвета не было. Тогда Кекс закрыл один глаз, прыгнул на нужную линию и пошел по ней. Вскоре он уперся в двухцветный сектор неполного круга. Кекс открыл оба глаза. Круг был завершен. Войдя в сектор Кекс сел за свое рабочее место и попытался сделать вид, что ничего не произошло. Пот заливал его глаза, руки слегка дрожали.

На экране вычислителя была показана стандартная ячейка инкуба-тора. Внешне она походила на обычную яичницу – глазунью. Шесть капсул по периметру, одно в середине. Все вокруг занято пространством с питательной средой, каналами управления и остальной информации. Серединная капсула является базовой. За ним нужен основной присмотр. Фактически его и программируют. Периферические являются обрезанными копиями базовой матрицы с наличием или отсутствием внешних отличий. Кекс программировал разные типы ячеек. Фактически их было два вида: матричные (в виде правильных многоугольников) и иерархические (в виде деревьев). Матричные не обязательно были с одной периферийной зоной, были многопериферий-ные. Но Кекс не встречал матриц больше квинтопериферийного. Это уже потом он понял, что значительная часть иерархических ячеек инкубатора являются частью когда-то мультипериферийных матричных ячеек. АСУ каналов информации и питательной среды для таких мультипериферийных матриц была головной болью огромного числа криволапых. Поэтому в этих системах часть капсул просто безвозвратно терялись на разных этапах роста или специально вырезались для разных нужд. Нужды были опять лишь для очистки, дублирования, создания базовых капсул новых матриц и для индивидуального программиро-вания экспериментальных образцов. Все уникальные капсулы шли в серию. В особенности ценились трудноповторяемые образцы, которые трудно повторить. Как раз такая матрица и была на экране. Для этих случаев лучше ничего существенного не менять, кроме внешних признаков. У одного глаза поднять, у другого увеличить, у третьего уменьшить, с четвертого по шестой – то же, но с бровями. И так по всем внешним признакам и основным поведенческим характеристикам. Главное избежать полного повтора и желательно вообще не повториться. Кекс потел пять часов, но сделал все, что смог. Отправил готовый программный модуль на компиляцию. Проверка на совместимость прошла успешно. Это было ключевым моментом для интегрирования. Если бы кто-то еще предложил аналогичное Кексовому варианту раньше, то пришлось бы заново повторять все операции до появления уникального варианта. Далее на компиляцию можно было не обращать внимание – все ошибки исправят манки.

Раздался сигнал снятия входного барьера. На пороге сектора стояла стандартная курьерная пара. Оба синхронно достали по конверту и почти синхронно протянули их Кексу.

«Новенькие», – понял-подумал Кекс.

Он уже научился различать «новых». Этим по психомоторике на вид было не больше месяца. Он взял оба конверта двумя руками и вежливо сказал:

– Спасибо, можете идти.

«Новые» синхронно мотнули головами, молча сделали шаг назад и исчезли за вновь обновленным на сокрытие входным барьером.

Кекс открыл первый конверт. В нем ожидаемо оказались деньги. Кекс пересчитал – ровно недельная зарплата.

«Отлично», -подумал он.

Но во втором конверте вместо денег или инструкций оказались целлофановые файлы с пленками, похожими на солено-сушеные рыбные обрезки. Кекс понюхал – точно рыба или что-то мясное. На все непонятные случаи инструкция гласила одно. Кекс немедленно снял защитный контур-колпак и переключил желтый тумблер в активное состояние. Практически сразу открылся входной барьер, за которым неприлично чавкая стоял «веселый толстячок». Он прочавкал бутерброд, сыто рыгнул рыбно-мясным запахом и ласково спросил:

– Тебе чего, сынок?

Кекс чуть не поперхнулся. Его уже давно посещали мысли, что его память тоже было кем-то скорректирована. Он с ужасом отгонял мысли о своем возможном месте в ячейках инкубатора.

– Ага, испугался, – радостно сощурился «веселый толстячок». – Значит ты в теме. Зачем звал?

– Вот, – коротко сказал Кекс и протянул конверт с файлами и непонятными пленками чего-то сухого и условно съедобного.

– Тю, – ты что навтоставриды еще ни разу не ел?

– Нет.

– Классная штука, тебе скажу. Ешь и ничего не бойся. Такого в магазине не купишь. Это тебе вместо премии – паек для лучшей сообразительности.

– А деньгами премию можно?

– Ничем не могу помочь. Указание не от меня, – пробурчал неласково «веселый толстячок» и показал пальцем, что приказ идет сверху. – Это все?

– Да.

– Не беспокой меня по пустякам мальчик, – пробурчал «веселый толстячок» и снова стал чавкать огрызком бутерброда.

Входной барьер закрылся также беззвучно, как и открылся. Кекс посмотрел на часы – они ничего не показывали. Все внешние электронные приборы намертво вырубались или брались под контроль центральным излучателем главного вычислителя лабораторного комплекса. Они начнут работать только после первого километра – за внешним километром. Кекс погрузился в рутинную работу манки. Как всегда внезапно раздался зуммер окончания рабочей смены. Кекс все сохранил и оставил все как есть на рабочем месте. Чисткой, уборкой наладкой занимался всегда спецперсонал. Входной барьер был открыт, но за ним лежала не оранжево-черная линия, а одноцветная. Кекс не стал моргать, он просто сощурился и пошел по ней обратно. Вот и знакомый дубль-модуль. Но в нем уже сидел «веселый толстячок», который призывно махал рукой. Кекс сделал вид, что споткнулся и рыбкой прыгнул назад за угол, но четко на свою линию. За углом раздался хлопок закрытия барьера и потянуло свежим теплым воздухом. Кекс осторожно поднялся и неторопливо заглянул за угол. На площадке стоял дубль-модуль с отрытым барьером, но уже пустой. Кекс сел и привычно добрался до КПП здания. На выходе он положил конверт с пленками в нераскрытых файлах в выдвижной ящик «забытые и ненужные рабочие атрибуты». В качестве пояснения дал звуковой ряд: «дано по ошибке». Он уже понял, что это такое. Это не могло быть ничто иное, кроме как высушенной питательной белковой биомассой с отработанных матриц. Их употребление имело непонятный эффект, но Кекс опасался, что это начальный этап постановки в серию. Поэтому после первого шлюза КПП, он не пошел на второй, а свернул в желтый сектор. За «обычной» дверью были три традиционных стола с вычислителями. Рядом с одним из них сидела симпатичная шатенка в стандартной униформе. Сидела униформа весьма элегантно, но в то же время строго. Она вопросительно посмотрела на Кекса.

– Мне плохо, у меня стресс, я хочу взять полный расчет, – на одном дыхании негромкой скороговоркой сказал Кекс.

– Присаживайтесь, расскажите о вашей проблеме, – также негромко и немного ласково сказал специалист по контролю.

– Спасибо, я постою. Мне сегодня дали лишний конверт, в нем были пленки в файлах.

– И что вас беспокоит?

– Мне сказали, что это премия, но я предпочитаю деньгами или бонусами. Пленки мне нужны.

– Хорошо, пленок вам давать не будут. Что-то еще?

– Я хотел бы полный расчет, – настоятельно проговорил Кекс.

– Вы уверены, может подумаете? – с легким нажимом и обаятельной улыбкой сказала специалист по контролю.

– Нет, я уже подумал и хочу расчет.

Специалист по контролю внимательно посмотрела в глаза Кексу. Кекс ответил и не моргнул.

– Хорошо, заполните формуляры, – сказала специалист по контролю и подала камень с планшетным пакетом Кексу.

Кекс увидел стандартный интерфейс и сравнительно быстро заполнил все пункты анкеты. Далее он подписал аналогичный бумажный распечатанный материал.

Специалист по контролю строго посмотрела на Кекса и сказала:

– Вы же понимаете, что за вами наблюдение будет продолжаться в течении обычного периода, штрафы обычные. Лучше не попадайтесь. Далее вам в левую дверь.

Кекс молча кивнул, и направился в указанном направлении. За дверью стояла стандартное окно кассы.

– Подходите, молодой человек, я вас уже давно поджидаю, – раздался оттуда холодным тоном голос добродушной женщины.

Когда Кекс подошел, она что-то записала в журнал и протянула его Кексу.

– Распишитесь здесь, здесь и здесь, – проворковала она.

Кекс расписался, отдал журнал и получил полный расчет.

– Далее, вам вперед, и не останавливайтесь. Выходной КПП другой. Все разговоры за пределами зоны. Иди, милок, ты – молодец.

Кекс вышел через другой шлюз и пошел по стандартной дорожке. На обозримом пространстве не было ни одной души, даже птиц и насекомых. Кекса это не удивило, он уже имел представление о голограммах пространства. Вскоре появился выходной КПП. Пройдя типичный шлюз Кекс оказался возле остановки какого-то транспорта. Надписи на голотабло не было, оно было выключено. Подъехал дежурный автобус, в нем был водитель и несколько пассажиров. Почему-то почти все пассажиры были в солнцезащитных очках, хотя яркого солнца не наблюдалось. Кекс молча сел в автобус.

«Поскольку это дежурный автобус организации, то водитель должен развозить по уже известным адресам», – подумал он.

Через пару кварталов Кекс уже понял, где они находятся. Вскоре он вышел, прошел несколько перекрестков и оказался дома. Возле дома стоял минивен, в который жена пихала последние два чемодана. Увидев кекса, она гордо положила их на пассажирское место:

– Неудачник, я на тебя потратила лучшие годы своей жизни. А ты, скотина, со мной так поступаешь! – тряся руками и энергично качая головой прикрикнула она на Кекса. – Собаку я оставляю тебе – он такая же бездарь как и ты! Это надо было взять и уйти с такой хорошей работы, тунеядец! Пошел вон!

С этими словами она гордо уселась в минивен между чемоданами и повелительно махнула рукой водителю: «поехали». Последнее, что Кекс запомнил – это проплывающий в окне минивена профиль жены с гордо вздернутым носом типа суверена.

Дома Кекса ждал грустный пудель. Он тоже смотрел взглядом: «ну что же ты наделал?» Вечер прошел грустно.

На следующий день Кекс в почтовом ящике, кроме обычных счетов нашел пару объявлений о работе. Чтобы не страдать от безысходности семейной жизни и прочей печали, Кекс наскоро прогулял пса, созвонился и поехал на собеседование по одному из рекламных объявлений.

Маршрутный автобус неторопливо вез Кекса к его возможному месту работы. Город привычно дышал асфальтом с перчинкой отдельных плиточных тротуаров. За окном проплывали окна с рекламой многочисленных магазинов и кафе. Наконец, обзор сменился унылыми стеклянными панелями зданий офисных районов. Кекс вышел на остановке, которая была обозначена исключительно выемкой в тротуаре для заезда автобуса. Какого либо другого обозначения остановки Кекс не заметил. Прямо за остановкой располагался вход в стандартный офисный ангар. Число этажей было сложно сосчитать из-за сплошных зеркальных стен здания. Войдя в холл, Кекс немного растерялся. Но наклеенная на одной из дверей надпись «кабинет 2 – Мопкукту» с надписью маркером рядом на стене «дастист фантастиш», однозначно определило выбор цели для Кекса. За дверью располагался небольшой тамбур с полностью прозрачными дверьми и перегородкой, за которой располагался большой зал. Посредине зала в два ряда стояли диванчики без спинок, между ними и по бокам были широкие проходы. Вдоль стен стояли столы с вычислителями и за ним сидели исключительно женщины и девушки. Потолки были очень высокими, и вообще помещение давало впечатление огромного ангара для большой яхты или небольшого корабля.

– Вам кого? – ласково спросила девушка за стойкой.

– Я по объявлению о работе.

– Подойдите.

Кекс подошел и получил в руки планшет на длинном шнурке.

– Заполните, пожалуйста, формуляр.

Кекс достаточно быстро справился со сравнительно небольшой анкетой. В большинстве случаев вопросы просто требовали ответа «да» или «нет». В редких случаях приходилось что-то писать или же присутствовал третий вариант ответа. Стандартный психологический тест с некоторыми небольшими анкетными данными о себе. После заполнения Кекс незамедлительно вернул планшет девушке.

– Спасибо. Вам в кабинет номер десять, он находится на противоположной стороне зала за второй стеклянной дверью, – проворковала девушка глядя мимо Кекса и занялась какими-то своими делами с вычислителем, полностью став игнорировать присутствие Кекса. Он совершенно не расстроился. К привычкам и уставам в агентствах по найму или соответствующих отделах разных организаций он уже привык и тоже просто забыл о девушке. За первой стеклянной дверью царила непривычная тишина. Посетителей было много, перемещающихся и разговаривающих тоже, но все равно Кекс ощущал давление тишины и тихий шелест какой-то жизни.

«Шумопоглотители», – подумал Кекс, и спокойно пошел в конец зала.

Несмотря на подготовку к таким ситуациям, когда Кекс прошел весь зал, то он стал ощущать дискомфорт и легкую панику. За второй стеклянной дверью находился небольшой коридор и пять кабинетов. Шестая дверь вела на лестницу, а две остальные принадлежали лифтам. Над каждой дверью, а не только над лифтом, висели одинаковые таблоиндикаторы. На одном из них загорелась цифра десять мертвого языка страны, которая прежде всего уделяла внимание дорогам, расширению жизненного пространства и правилам для трех категорий граждан. Как известно бесправные писались заглавными буквами, ограниченные в правах – с заглавной буквы и только свободные писались маленькими. Полноценные же ходили под своим якобы тотемом. Вариантов было немного – орел, лев, змея, бык или корова.

С такими мыслями Кекс зашел в дверь номер десять. За дверью располагалось просторное помещение, более похожее на больничное помещение, чем на офис. Здесь цариал пустота, чистота, мебель из металла с тонким прочным каркасом и без всякого намека на излишества. Красота полной функциональности. Все минимально, все только необходимое, все сделанное на века. Вся комната была похожа на палату больницы или космической яхты армейского образца. Все цвета одного тона, но немного разных оттенков, неповторимая игра теней и оттенков. Где-то, что сразу распознать было сложно. Было искусно создана картина расщирающегося простанства. Помещение было прекрасно, как вечность. Поэтому Кекс немного растерялся, когда из-за стандартного стола с вычислителем, который встроен в столешницу, раздался очаровательный голос, беспристрастный и нежный как у богини:

– Присаживайтесь, я еще знакомлюсь с вашей анкетой.

Голос исходил от хрупкой девушки неопределенного возраста, в одежде, которая почти полностью сливалась с окружающей обстановкой. Если прищурить глаза, то могло показаться, что над столом парит только красивое лицо с ангельским грустно-радостным выражением. Кекс присел на стул, который больше походил на скелет какого-то мелкого ящера, чем на нормальный стул.

– Вы нам подходите, готовы ли вы у нас работать?

– Я вообще не знаю о вас ничего, в чем будут заключаться мои обязанности? – смутился Кекс.

– Адаптатор «новых».

Кекс прошибло холодным потом:

– Нет, я только от этого ушел.

– Я знаю, но вы не знаете нашей специфики. Вы работали снаружи. Там все по другому. Я знаю работу адаптатора очень хорошо, это очень необходимая работа. Фактически мы оказываем милосердие тем, кому никто в этом мире не может помочь. Научить их дышать жизнью. Научить их желать жить. Это высшая добродетель и вы на нее способны. Я это вижу.

– Но ведь они же …, немогу подобрать правильного слова.

– Вы хотели сказать, они не люди? Это не совсем так. Они младенцы, только со взрослыми телами. Их надо всему учить, нянчить.

– Я не люблю детей.

– Любите, про это говорят ваши ответы в анкете. Просто вы боитесь детей, которые не выглядят как дети. Хочу Вас успокоить. Адаптаторы бывают разного уровня. Вас никто не поставит на стадию начальных слияний. Ваш фронт работ будет с уже адаптированными «новыми». Они уже почти как люди, только немного «тормозят», некоторые совсем незаметно. Их надо учить как в школе, только у нас ближе к специнтернату. Вас попросят выбрать специализации, которые вы хотели бы учить и вы будете растить новые личности. Ведь только сформированная личность может оперативно и аккуратно превратиь индивидуальность в личность. А вы несомненно уже сформированная личность высокого порядка. Я это вижу.

– Как личность принадлежащая к высшему сословию? – съехидничал Кекс.

– Не юродствуйте, вы ненамного от меня отличаетесь. Просто у вас другая специализация.

– Какая же?

– Программирование.

– Программированию учить «новых» не буду.

– Это необязательно. Учите их истории, ведь вы ей увлекаетесь?

– Увлекаюсь. Только мой взгляд сильно отличается от официальных версий.

– Это с одной стороны не важно, а с другой – только плюс.

– Не хочу, меня могут наказать за мои взгляды.

– Эти вопросы решаемы легче, чем возможные предпосылки их возникновения. Не беспокойтесь, никто к вам ни с какими претензиями обращаться не будет по вопросам истории и ее трактовки. Цель только одна – «новые» должны хотеть жить и быть личностями.

– Хотите поймать неназываемого?

– А вы знаете больше, чем казалось. Официально мы выполняем призвание создания сверхлюдей.

– Из комбикорма?

– Зря вы так. «Новые» – люди. Их также как обычных детей сначала учат ухаживать за собой, потом стать из индивида – индивидуальностью. А затем подключаются такие как вы, для того, чтобы из индивидуальности появилась личность. Желательно уникальная и неповторимая.

– Вам не поймать неназываемого. Это вы его игрушки, а не наоборот. Как вообще он позволил такое…

– Вы о чем?

– «Новых» и остальное, о чем нельзя говорить.

– Просто кому-то, кто считает себя просветленным выше неба, стало скучно. А мы его развлекаем. Если следовать вашему ходу мыслей, то это именно так, – грустно улыбнулась девушка.

– Ему что, мало обычных людей?

– Он себя считает творцом, вот и неназываемый смилостивился над ним. Сумеет остаться человеком получит новое знание. Нет – потеряет себя.

– И нас, – тихо и грустно добавила девушка.

– Вы тоже из них?

– Нет, но я очень долго с ними пробыла и понимаю их лучше, чем обычных детей.

– Не боитесь мне все это говорить?

– Я уже давно почти ничего не боюсь.