Текст книги "Азалия"

Глава 15
Тревожная ночь

Азалия проснулась, оттого что очень замерзла. Лачуга не отапливалась с самого утра, а сейчас, судя по непроницаемой темноте была уже глубокая ночь, поэтому от холода девушку не спасал даже плащ, которые она не сняла с себя.

Несколько минут Азалия лежала, прислушиваясь к непрерывному стрекотанию сверчка и мышиной возне в углу.

«Должно быть, здесь есть и домовой. А вдруг я ему не нравлюсь, и он сделает мне что-нибудь плохое».

Тут она вспомнила, что мавры могут на рассвете начать наступление на крепость. Выбросив из головы все воображаемые страхи, девушка задумалась о реальной опасности, отчего ей стало совсем не по себе.

«Мне надо быть вместе с людьми, – решила Азалия. – Иначе я лишусь рассудка».

Она поднялась с ложа, зажгла светильник, запахнула на себе плащ и, отварив дверь, шагнула за порог. Порыв ветра сразу загасил светильник в руке девушки.

«О, Боже! – растерялась она. – Как же я доберусь, если не вижу, куда ступать?»

Оглядевшись, она поняла, что вовсе не так темно, как ей вначале показалось: свет с крепостной стены пусть хоть немного, но все же попадал сюда. Правда, не было ничего видно под ногами.

Спотыкаясь на каждом шагу, Азалия все-таки смогла дойти до площадки, где находился народ, и ее сразу обдало теплом, исходящим не только от жара костров, но также еще от множества человеческих тел. Женщины, старики и дети спали прямо на земле, подстелив под себя, кто, что мог. Храп и сопение звучали, как в унисон, так и в разнобой, а время от времени к ним добавлялось еще и жалобное овечье блеянье.

Азалия посмотрела на крепостную стену, где были уже погашены факелы и горели теперь только чадящие масляные фонари. Из-за дымного марева обстановка наверху казалась не совсем реальной, а снующие между башнями воины походили на призраков.

Вдруг Азалия вспомнила, как она когда-то очень давно тоже стояла в крепостном дворе и, глядя на крепостную стену спрашивала у находившейся рядом молодой, красивой женщины:

– Матушка, нас не убьют?

– Нет, милая, – отвечала та. – Твой отец сумеет всех защитить.

А вокруг беспокойно суетился народ. На костре кипел огромный котел, от которого исходил запах горящей смолы. Множество громких звуков наполняли пространство…

– Его там нет, – услышала Азалия голос, оторвавший ее от воспоминаний.

Девушка резко обернулась и увидела усмехающуюся Санчу, у которой ярко горели глаза и разметались по плечам рыжие волосы.

«Настоящая ведьма», – неприязненно подумала Азалия.

– Его нет там, – повторила Санча.

– Кого нет? Моего жениха?

– А ты вовсе не его ищешь, а Вадима.

– Как ты смеешь?.. – с возмущением начала Азалия, но не смогла закончить фразу, потому что внезапно на нее напал кашель.

– Хочешь узнать, где он? – спросила Санча

– А ты знаешь?.. – выдавила из себя девушка, продолжая кашлять.

– Может, и знаю…

Уняв, наконец, кашель, Азалия осведомилась:

– И где же Вадим?

– Ты за него очень переживаешь? – задала Санча неожиданный вопрос.

– Не то, чтобы очень, – покривила душой Азалия. – Просто Вадим мой спаситель, за что я ему благодарна. И мое беспокойство о нем вызвано только благодарностью.

– Ну, да! – ухмыльнулась Санча.

«Мне лучше уйти», – решила девушка, однако почему-то осталась на месте.

А Санча, вдруг став серьезной, огляделась по сторонам и тихо сообщила:

– Вадим послан к маврам. Наверное, ему поручено повредить осадные орудия.

У Азалии перехватило дыхание. Несколько мгновений она ловила ртом воздух, затем прохрипела:

– Откуда ты знаешь про мавров?..

– Догадалась. Во-первых, Вадим говорил с мессиром Бертраном наедине, а потом куда-то исчез. Во-вторых, пропала и мавританская одежда, которую он у себя хранил.

– Зачем хранил?

– Не знаю. Я никогда не задаю мужчине лишних вопросов.

– А как ты узнала о пропаже одежды?

– Я порылась из любопытства в вещах Вадима и не нашла ни одной мавританской тряпки. Значит, все они на нем.

– Святые угодники! – прошептала Азалия.

– Э, да, ты белее полотна, – хмыкнула Санча. – Будешь опять убеждать меня в своей благодарности Вадиму?

Азалия махнула рукой. У нее сейчас не было сил скрывать свои истинные чувства.

– Да, успокойся ты, – заговорила Санча уже с сочувствием. – Даст Бог, Вадим вернется. Он хорошо знает язык мавров, так что ему нетрудно выдать себя за одного из них.

Девушка с сомнением покачала головой.

– Мавры темные, а Вадим светлый.

– Они не все темные, – возразила Санча. – Я родом из Уэски2828
  Уэска – город в Испании, входивший до конца XIвека в Кордовский халифат.


[Закрыть], и видела там таких мавров, коих можно принять за норманнов: у кого-то из них матери светловолосые пленницы, иные сами были пленниками и приняли ислам. Уверяю тебя, Вадим легко сойдет у мавров за своего.

– Надо помолиться за него, – прошептала Азалия. – Пусть он будет храним Господом и Пресвятой Девой!

– Аминь! – откликнулась ее собеседница.

– Храни его, Боже, – повторила девушка так, словно убеждала себя в том, в чем не была до конца уверена.

– А ведь ты влюблена в Вадима, – усмехнулась Санча.

Азалия не на шутку испугалась. Если с ее женихом случился приступ ревности, когда он застал невесту всего лишь за невинной беседой с Вадимом, то предположение Санчи было способно вызвать настоящую бурю.

– Это неправда! – с жаром возразила Азалия. – Я люблю моего будущего мужа!

Санча снисходительно улыбнулась.

– Не волнуйся! Клянусь Богородицей, я буду молчать, ибо не желаю зла ни тебе, ни уж тем более Вадиму.

– В самом деле? – не поверила ей Азалия.

– Тебе мало моей клятвы именем Матери Божьей?

– Но почему ты так ко мне добра, если подозреваешь, что я влюблена в Вадима? – продолжала беспокоиться девушка. – Он же твой любовник.

Санча ухмыльнулась:

– Мало ли кто в него влюблен – у нас здесь почти все женщины не прочь ему отдаться.

Это было уже слишком. Вздрогнув, как от пощечины, Азалия отвернулась от своей собеседницы и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Прости, не сдержалась! – покаянно сказала Санча. – Я же вижу, что ты нравишься Вадиму…

– Нравлюсь? – встрепенулась девушка. – А как же ты?

– Я ему нужна только для тела, а к тебе он душой тянется…

– Тогда ты тем более должна желать мне зла.

– А я вот не желаю. Да и не смогла бы причинить тебе зло, если бы даже и хотела.

Азалия с сомнением покачала головой.

– Разве? Если ты поведаешь Бертрану о том, что я люблю другого мужчину, то наверняка свадьба не состоится, а меня прогонять отсюда с позором.

– Хозяин с ума сходит от любви, – возразила Санча. – Он от тебя нипочем не откажется, но Вадима обязательно погубит.

– Ой! – испугалась Азалия. – Я не желаю Вадиму гибели.

– И мне грех желать ему зла. Он замечательный любовник, хорош в постели и ни разу меня не побил, хотя я и заслуживала…

Неожиданно прервавшись на полуслове, Санча недолго помолчала, а затем прошипела:

– Вот жаба!

Несколько оторопевшая Азалия не сразу поняла, что слова собеседницы относятся вовсе не к ней. Санча смотрела за спину девушки, где, как оказалось, находилась служанка Бертрана, Химена, которая, поняв, что она обнаружена, повернулась и ушла.

– Подкралась, чтобы нас подслушать, – заключила Санча.

– С чего ты взяла?

– Мне ли не знать, на что способна эта сушеная рыбина? Ты остерегайся ее.

Внезапно началась суматоха, сопровождаемая шумом: по стене, громыхая железом и громко бранясь, забегали ратники, а в ответ внизу залаяли собаки, заблеяли овцы и замычала корова. Люди у костров просыпались и испуганно смотрели вверх.

«Должно быть, мавры начинают штурм», – подумала Азалия и почувствовала, как ее тело покрывается холодным потом.

Эта мысль пришла в голову не только ей. Женщины хватали и прижимали к себе малышей, многие дети заплакали, несколько человек, подхватившись, бросились куда-то бежать. Начавшуюся было панику прекратил Тедуин, который крикнул со стены, что ничего страшного не случилось, и велел всем внизу уняться.

– Почему же ратники засуетились? – недоуменно пробормотала Азалия.

– Уже не суетятся, – отозвалась Санча.

Беготня по стене, действительно, прекратилась, однако, судя по доносящимся, сверху звукам, волнение среди воинов не улеглось.

– Не суетятся, но по-прежнему шумят – сказала Азалия. – Они чем-то обеспокоены.

Санча пожала плечами.

Глянув в очередной раз вверх, Азалия вдруг заметила, что небо окрашивается заревом.

– Ой, пожар! – негромко вскрикнула девушка.

– Это, должно быть, у мавров, – предположила Санча.

«Не случилась ли беда с Вадимом», – мелькнуло в голове у Азалии.

Эта мысль заставила ее почти бегом броситься к лестнице на стену.

– Погоди! – окликнула девушку Санча. – Женщинам туда нельзя!

– Я только узнаю, что случилось! – ответила Азалия и начала подниматься по ступенькам.

Санча последовала за ней, бормоча:

– Хозяин строго-настрого запретил нам, женщинам, там бывать. Он всегда очень гневается, если его запреты нарушаются.

– Ну, так не иди за мной, – бросила Азалия через плечо. – А я уж как-нибудь переживу гнев Бертрана.

Санча ничего не ответила, но, судя по звуку ее шагов, продолжала двигаться вверх.

На крепостной стене царила довольно странная обстановка: все внимание воинов было обращено на внешнюю сторону крепости, где, похоже, творилось нечто из ряда выходящее. На появление Азалии и Санчи никто не отреагировал.

«Бертрана поблизости нет», – удовлетворенно отметила девушка, а вслух сказала:

– Любопытно, что там происходит?

Санча тут же взяла ее за руку и решительно растолкала мужчин. Азалия увидела внизу огромный костер, вокруг которого бегали отчаянно вопящие мавры.

«Это Вадим устроил у них пожар», – догадалась девушка.

– Балласта уцелела! – услышала она. – Эх, жаль! Зато катапульту мавры уже не спасут!

Голос, как оказалось, принадлежал сыну Марион, Ламберу. Азалия спросила у него, что такое баллиста и катапульта? Юноша, смутившись, ответил, что это метательные орудия.

– А чем они отличаются друг от друга? – настойчиво интересовалась Азалия.

– Нашла у кого спрашивать? – засмеялась Санча. – Ламбер во многих отношениях замечательный юноша, но красноречие не входит в число его достоинств.

Она сама объяснила, что баллиста метает снаряды прямо, а от катапульты снаряд летит вначале вверх, потом вниз. Пока Санча говорила, Ламбер буквально пожирал ее глазами.

– Святые угодники! Глядите-ка! – крикнул кто-то из ратников.

Прильнувшие к бойницам люди увидели, как на образовавшуюся перед догорающей катапультой площадку два здоровенных мавра выволокли связанного пленника. У Азалии на мгновенье остановилось сердце и померк в глазах свет. Но, узнав в связанном человеке Фужара, она испытала облегчение.

«Не он! Это не Вадим».

Фужара поставили на колени, после чего один из здоровенных мавров снял с пояса меч и коротким взмахом снес пленнику голову. При виде брызнувшей ручьем крови, Азалия едва не потеряла сознание. Сквозь сгустившуюся перед глазами пелену она наблюдала за тем, как палач поднял за волосы голову казненного Фужара. Мавры реагировали на это одобрительным гулом.

– Они забросили бы голову Фужара в крепость, если бы катапульта не сгорела, – сказал кто-то за спиной Азалии.

Ламбер всхлипнул:

– Бедный отчим! Бедная матушка! Что с ней будет?

– Ее не убьют, – принялась успокаивать его Санча. – Мавры, конечно, нечестивцы, но с женщинами они не воюют…

Неподалеку кто-то выругался. Азалия, будучи в полуобморочном состоянии, не сразу узнала голос своего жениха.

– Ой! Хозяин! – испугалась Санча.

Она со всех ног бросилась к лестнице и успела скрыться, прежде чем Бертран приблизился к Азалии.

– Ты здесь? – удивился он.

– Да, я здесь, – отозвалась слабым голосом девушка.

– Женщинам нельзя находиться на крепостной стене, – строго сказал Бертран.

– Хорошо, я уйду.

– Арланд проводит тебя.

Тут же из-за его спины появился Евнух и посмотрел на девушку ничего не выражающим взглядом. А ей сейчас меньше всего хотелось видеть этого человека.

– Обойдусь без провожатых, – процедила она сквозь зубы.

Бертран развел руками.

– Никак я не могу тебе угодить. Прости!

– Это ты меня прости! – тут же раскаялась в своей грубости Азалия. – Меня потрясла гибель Фужара, упокой его, Господи.

Лицо ее жениха подобрело.

– Не надо бы тебе на это смотреть, – промолвил он с мягким укором. – Ступай!

На лестнице Азалию догнал брат Тибо.

– Дядюшка? – удивилась она. – Я не знала, что ты там.

– Благослови тебя Господь, моя девочка! А я каждые два часа поднимаюсь на стену, чтобы внушить воинам надежду на Божье заступничество.

– Значит, ты видел казнь Фужара?

– Да, милая. Это была смерть истинного христианина. Убитый нечестивыми маврами воин теперь на небесах, и я помолюсь за его душу, да будет милостив к ней Господь.

– Грех на мне, дядюшка, – призналась Азалия. – Когда мавры выволокли Фужара, я обрадовалась.

– Чему? – недоуменно спросил монах.

– Тому, что это не Вадим.

Брат Тибо посуровел.

– Вадим? Я его давно не видел. Ты знаешь, где он?

– Знаю. Он пробрался к маврам и поджег у них осадное орудие. Не спрашивай, откуда мне об этом известно. И не говори, пожалуйста, о нашем разговоре Бертрану.

– Хорошо, не скажу, – согласился брат Тибо.

– Ты помолишься о Вадиме?

– Обязательно помолюсь.

– Помоги ему, Боже! – пожелала Азалия дрожащим голосом.

– Аминь! – откликнулся монах.

– Только бы мавры его не поймали.

– По крайней мере, сейчас он не у них, – заключил брат Тибо после небольшой паузы.

– Откуда ты знаешь, дядюшка? – удивилась Азалия.

– За пожар мавры выместили свою злобу на одном Фужаре. Вряд ли они пощадили бы Вадима, попадись он им в руки.

– Но Вадим мог и не даться им живым!

– Тогда нечестивцы непременно выставили бы напоказ его тело.

Уверенность дяди подействовала на девушку успокаивающе.

– Дай Бог, чтобы Вадим вернулся, – пожелала она. – Как-никак он – мой спаситель.

– Только ли спаситель он для тебя? – спросил брат Тибо, окинув племянницу пристальным взглядом.

– Зачем ты так говоришь, дядюшка? – промолвила Азалия с упреком.

– Затем, что беспокоюсь за тебя, моя девочка.

– У тебя нет повода для беспокойства. Я – невеста Бертрана, и ничего уже не изменишь.

Азалия сама поразилась, с какой обреченностью она сказала о том, чему, казалось бы, должна была радоваться.

Брат Тибо тоже уловил в ее голосе горечь и тяжело вздохнул.

– Ты должна была уже стать его женой, однако этого не случилось.

– Наше венчание только отсрочено.

– Но отсрочил его твой жених.

– О чем ты, дядюшка? – недоуменно спросила Азалия.

– Отец Менар предлагал обвенчать вас нынешней ночью, но Бертран отказался.

– Почему? – растерялась девушка.

Помявшись, брат Тибо высказал свое мнение по этому поводу:

– Да, простит меня Бог за дурные мысли, но, кажется, твой жених не хочет, чтобы ты стала его вдовой. Видишь ли, по договору Бертрана с графом Гислабертом тебе, в случае гибели твоего супруга, полагается такое возмещение, что твое вдовство вряд ли затянется. Но если ты потеряешь не мужа, а жениха, то останешься ни с чем или точнее сказать со своим приданым, которое, по сути, почти ничто.

– Но ведь сам Бертран берет меня с тем, что у меня есть. Или он считает только себя способным жениться на бесприданнице?

– Не забывай, моя девочка, Что ты живешь сейчас у Бертрана, не являясь ему женой, – проговорил монах, глядя в сторону.

Азалия поняла его намек и покраснела.

– Я же не ночую с ним в одном доме.

– Все равно твоя репутация запятнана. Мужчины порой женятся на бесприданницах, но ни один, кто носит штаны, не согласится стать посмешищем. Никто не захочет, чтобы за его спиной шептались о том, что он польстился на чужие объедки. Поэтому отец Менар и хотел вас немедля обвенчать. Но твой жених сказал твердое нет, так что, если он, не приведи, Господи, погибнет, тебе придется уйти в монастырь. Бертран не желает оставлять тебя никому, кроме Бога.

– Значит, он меня очень любит, – неуверенно сказала Азалия.

Монах с сомнением покачал головой.

– Угодна ли такая любовь Господу?

– А что ты предлагаешь? – рассердилась Азалия. – Разве от меня теперь что-то зависит?

– Все в воле Божьей, – согласился с ней дядя.

– Верно. Еще неизвестно, останемся ли мы в живых.

Брат Тибо обнял племянницу за плечи и ласково прошептал:

– Верь в лучшее, моя девочка. Уповай на милость Небес.

– Буду уповать, дядюшка.

– А я вдруг понял, почему твоей бабушке так нравится Вадим, – неожиданно сказал брат Тибо.

Эти слова прозвучали совершенно некстати. Для измученной Азалии упоминание о бабушке стало последней каплей, и она, не сдержавшись, разрыдалась.

– Не плачь, моя девочка! – принялся утешать ее дядя. – Прости, ради Бога, меня, глупца, за то, что я довел тебя до слез.

«Дядюшка сегодня какой-то не такой, как всегда», – подумала Азалия.

– Ты отдохнул хотя бы немного? – спросила она.

– Я хорошо отдохнул прошлой ночью, – ответил он с грустной улыбкой. – Мне снился замечательный сон.

– И кого же ты в этом сне видел?

– Свою бывшую невесту.

Азалия тут же вспомнила о своем недавнем сне, в котором Вадим был ее мужем.

– А ты ее встречал после того, как стал монахом? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

– Встретил однажды, когда аббат Реми посылал меня на рынок. Мне тогда показалось, что она несчастна.

– Может быть, ты зря на ней не женился?

– Нет, моя девочка, все случилось по воле проведения, – изрек Тибо.

Пока они беседовали, ночная тьма рассеялась, сменившись утренней мглой. Ветер стих, и над крепостью повис туман, смешанный с дымом костров и очагов. Чистое небо предвещало хорошую погоду.

– Какой он будет – наступивший день, – прошептала Азалия.

– Об этом ведает Всевышний, а нам остается только молиться.

– Я пойду в часовню.

– Ступай, моя девочка!

Глава 16
Смятение

В часовне никого не было. Тишина под низкими сводами нарушалась лишь потрескиванием горящей свечи, кажущимся более громким, чем обычно. В отсветах от пламени ярко поблескивали серебро и позолота.

Азалия, опустившись на колени перед распятием, попросила милости для всех обитателей Обстакула, после чего принялась отчаянно молиться за Вадима, которому сейчас, как никому другому, была необходима помощь высших сил.

– Господи, спаси его! – шептала она, едва шевеля губами. – Этому человеку я обязана больше, чем жизнью! Если бы не он, нечестивые мавры взяли бы меня в плен и тогда!.. Даже помыслить страшно, что могло бы тогда со мной случиться! А нынешней ночью Вадим рисковал собой ради всех нас… Защити его, Иисусе! Он же поклялся вернуться на свою родину. Помоги ему исполнить данную клятву…

Азалия запнулась, оттого что скрипнула дверь. Девушка хотела продолжить молитву, но не смогла, поскольку какая-то неведомая сила вдруг заставила ее вскочить с колен и выбежать из часовни, едва не сбив у двери переступившего только что порог юного служку. Свежий воздух немного отрезвил девушку, и она замедлила шаги.

«Святые угодники! Куда это я помчалась?»

Едва она остановилась и перевела дух, как на нее налетел молодой, курчавый ратник. Подхватив, едва не упавшую от его толчка Азалию, он покаянно забормотал:

– Прошу простить меня, мадам!.. Я не хотел… Случайно получилось…

Поскольку он от растерянности продолжал поддерживать девушку правой рукой за талию, она сердито сказала:

– Может быть, ты меня, наконец, отпустишь? Я уже не упаду.

Это его еще больше смутило ратника. Он так резко убрал руки, что Азалия с трудом удержалась на ногах. Ей стало его жаль.

– Тебя как зовут? – спросила она мягким голосом.

– Ратье, мадам.

– Скажи, Ратье, ничего нового не случилось, пока я молилась в часовне?

– Фужар… – начал Ратье.

Азалия с досадой его прервала:

– Про Фужара я знаю. А что потом было?

– Вроде бы ничего особенного, – ответил ратник и растерянно развел руками, очевидно, поняв по лицу своей собеседницы, что она недовольна ответом.

– Ладно, ступай, – буркнула Азалия и направилась к хозяйственным постройкам.

Только немного погодя она сообразила, что ноги сами ее несут на задний двор – к тому самому подземному ходу, по которому накануне пробирались они вдвоем с Вадимом, а теперь должен был вернуться в крепость он один.

«Есть ли кто-нибудь у колодца? – беспокоилась Азалия. – Вдруг Вадиму некому помочь выбраться?»

Еще издали она увидела у полуразрушенного колодца четверых мужчин, и едва не вскрикнула от радости, потому что одним из них был Вадим. Пусть он выглядел очень утомленным, а его одежда вся изодралась, зато ему удалось вернуться живым и невредимым.

Азалия рванулась вперед, но тут же опомнилась:

«Там же Тедуин и два ратника. Что они обо мне подумают?»

Только теперь девушка осознала, как безрассудно она себя ведет. К счастью для нее, все мужчины были очень заняты беседой. Азалия спряталась за самую высокую кучу мусора и, согнувшись, принялась пятиться к хозяйственным постройкам. В это время порыв ветра донес до нее часть разговора.

– А баллиста не сгорела, – проворчал Тедуин.

– Чудо, что я сумел хоть что-то сжечь, – отозвался Вадим.

«Он еще оправдывается! – возмутилась Азалия. – Пусть бы Тедуин сам побывал у мавров!»

Скрывшись никем не замеченная за каким-то старым, приземистым сооружением, она почувствовала себя совершенно счастливой. Ее охватила убежденность в том, что, если Вадим остался живым и невредимым, то все будет замечательно. Впервые со вчерашнего вечера, Азалии захотелось есть, и она, улыбаясь, пошла на кухню. Улыбка не сходила с ее лица до тех пор, пока девушка не поймала недоуменный взгляд кухарки. Азалия тут же приняла серьезный вид, продолжая в душе ликовать.

После трапезы она пришла в лачугу Марион, где затопила очаг, накормила курей и прилегла отдохнуть, но из-за переполняющего ее возбуждения спать ей совсем не хотелось. Едва догорели дрова в очаге, Азалия поднялась с постели, вышла из лачуги и медленно побрела, сама не зная куда. Как-то само собой получилось, что она вновь оказалась на заднем дворе и, к своему удивлению, увидела у колодца спящего прямо на земле Вадима. Азалия не могла отвести от него взгляда. Впервые он выглядел не, как воплощение мужественности и смелости, а трогательным и беззащитным. Это вызвало в душе девушки целую бурю эмоций.

«Святой Боже! Но почему мой жених – не этот человек, а Бертран?» – неожиданно для себя подумала она.

Смутившись, Азалия хотела уйти, но в это время Вадим внезапно открыл глаза.

– Я еще сплю или уже проснулся? – спросил он сиплым голосом.

– Прости, пожалуйста! Я разбудила тебя, – покаянно промолвила девушка.

Вадим приподнялся и сел.

– Ничего, довольно с меня сна.

– Вовсе не довольно! – возразила Азалия. – Тебе необходимо отдохнуть! Ты же был у мавров!

– Откуда ты знаешь, где я был? – спросил Вадим.

– Об этом многие догадывались, – ушла от прямого ответа девушка.

– Да, пожалуй! – буркнул Вадим, зевая.

Неосторожное движение плечом вызвало у него короткий стон. Азалия испугалась:

– Пресвятая Дева! Ты ранен?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, всего лишь ударился о камень.

– У тебя, может быть, сломана кость! – продолжала волноваться девушка.

– Не сломана.

– Откуда ты знаешь?

– Я же лекарь, – напомнил Вадим.

– Ах, ну да!

Они оба замолчали, глядя друг на друга. Азалия почувствовала, как у нее начинают дрожать коленки, и подумала, что ей следует уйти, однако не смогла даже пошевелиться.

– Можно кое о чем тебя попросить? – нерешительно проговорила она.

– Я сделаю для тебя все, что в моих силах, – пообещал Вадим.

– Убей меня, если мавры ворвутся в крепость, – выдохнула Азалия.

Она сама не знала, почему вдруг обратилась с этой просьбой не к своему жениху, а к чужому, по сути, мужчине.

– Хорошо, пусть будет, как ты хочешь, – медленно проговорил Вадим после недолгого молчания.

– А сможешь?

– Смогу, – выдавил он из себя.

Он сказал это с такой болью, что Азалии стало его жаль. Она поспешила сменить тему разговора:

– А тебе было очень страшно у мавров?

– Я давно убил в себе страх, – ответил Вадим.

– А я многого боюсь, – призналась девушка.

– Ты женщина – тебе положено быть боязливой.

– Я боюсь людской злобы, – продолжила Азалия – пожара, бури, Божьего гнева, колдунов, чудовищ, домовых, крыс и пауков. Но это все ничто в сравнении с главным моим страхом… – она запнулась. – Понимаешь, я почти забыла, что было со мной до того, как я попала в Нарбонну. Только в последние дни в моей памяти стали появляться более ли менее ясные образы, а раньше были лишь тени, звуки и запахи, которые меня очень пугали. Нет ничего хуже, чем непонятный страх…

Как только девушка замолчала, Вадим окинул ее пристальным и, как ей показалось, недоверчивым, взглядом.

«Наверное, он не поверил мне, считает меня выдумщицей», – подумала с обидой она.

Азалия ожидала насмешки, но неожиданно услышала:

– Должно быть, тебе довелось пережить что-то ужасное.

– Да. А как ты это понял? – удивилась она.

– Я просто знаю, что из-за сильных потрясений человек может потерять память.

– Но я кое-что начинаю вспоминать. Почему память стала ко мне возвращаться только сейчас?

– Наверное, это из-за новых переживаний. Такое тоже бывает.

Азалия встрепенулась.

– Значит, я когда-нибудь все вспомню?

– Не исключено – предположил Вадим. – Хотя, может быть, лучше, если этого не случиться.

– Почему?

– Иные воспоминания могут сильно ранить или даже убить – сказал Вадим с сочувственным вздохом.

От его заботы Азалия так растрогалась, что готова уже была поведать ему о самом большом своем несчастье, из-за которого она и лишилась памяти о детстве. Но, едва девушка открыла рот, как ее охватило сомнение:

«Я совсем не знаю людей, и не умею вести себя с ними. Вадим, конечно, замечательный, и я зря к нему плохо относилась. Но бабушка мне всегда говорила, что не стоит открывать душу постороннему человеку. А Вадим ведь мне чужой. Или уже нет?..»

Она посмотрела на него так, словно хотела просить у него совета.

– Тебе нужна помощь, Аза? – спросил он.

– Не то, чтобы помощь… – забормотала Азалия. – Я хотела тебе кое-что рассказать, но, наверное, не стоит… Это наша семейная беда… А у тебя и своих забот хватает…

Она замолчала.

– Не хочешь рассказывать – не надо, – проникновенно сказал Вадим. – Но, если ты все-таки мне откроешься, никто, клянусь памятью моего отца и моей матери, об этом не узнает.

И Азалия решилась. Присев на камень, она поведала о том, что случилось с ее семьей в Мелёне. Полный сострадания взгляд Вадима ободрял девушку, и каждое слово давалось ей довольно-таки легко.

– Все это я узнала от бабушки и Бертрана, – добавила она к своему печальному повествованию. – А сама долго не могла вспомнить ни отца ни матери, словно их у меня никогда и не было.

– Они живут в твоей душе, Аза, – возразил Вадим.

Азалия вновь была тронута его участием.

– Ты только не подумай, что я стыжусь своих родителей. Просто не хочу слышать, как их называют преступниками.

– Я тебя понимаю, Аза.

Девушка улыбнулась.

«Меня никто не понимает так, как ты», – вертелось у нее на языке, но вслух это произнести она не решилась.

– А Бертран, значит, был знаком с твоими родителями? – осведомился Вадим.

Азалия в своем рассказе не коснулась истории взаимоотношений Готье, Люции и Бертрана, поэтому и в прозвучавшем вопросе не было ничего странного.

– Да, они были хорошо знакомы, – ответила девушка. – Бертран даже хотел жениться на моей матушке, но она предпочла ему моего отца. А после того, как батюшка спас Бертрана от разбойников, они стали друзьями.

– До сих пор мне казалось, что Бертран не умеет прощать, – задумчиво промолвил Вадим.

– Ты ошибался! – заступилась Азалия за своего жениха. – Надо было слышать, с каким почтением Бертран отзывается и о моих родителях. Кроме нас, он один верит в их невиновность.

Вадим виновато развел руками.

– Прости меня, ради Бога, Аза! Всем люди ошибаются. Мавры в таких случаях говорят: и породистый конь спотыкается.

«Как же он легко признает свои ошибки! – отметила Азалия. – А вот Бертран другой!..»

– Какие вы с Бертраном разные! – вырвалось у нее.

Она тут же раскаялась в своем словах, однако они уже были произнесены и явно произвели впечатление на Вадима.

– А ты нас сравниваешь? – спросил он хриплым от волнения голосом.

Азалия вскочила с камня, как ужаленная. Ее щеки пылали, а сердце не билось, а вырывалось из груди. Она хотела убежать, но ноги ей не подчинились.

Вадим тоже поднялся. Несколько мгновений он смотрел на девушку, потом обнял и нежно поцеловал ее. На сей раз чувства захватили Азалию с такой силой, что она, млея от страсти, замерла в мужских объятиях.

– Довольно, Аза! – проговорил вдруг Вадим металлическим голосом. – Надо остановиться, иначе мы пропали!

Эти слова подействовали на девушку, как ушат холодной воды, и она бросилась со всех ног прочь от человека, к которому ее неудержимо влекло, и от которого ей надо было спасаться.