Текст книги "Право учить. Работа над ошибками"

– А в тот раз, с кошками?

Не дают покоя шадды? Ничего, пройдет.

– А что кошки? У меня не было необходимости устанавливать их природу, потому что я и так знал: они оборотни. Или ты решил, что я между делом осматриваю всех и каждого? Спешу заверить: глупостями не занимаюсь.

Ох и вру, любо-дорого послушать! Мне бы при дворе переговорщиком служить – и вашим, и нашим угожу, дайте только время и возможность языком потрепать… В обычном состоянии я бы почувствовал, что с Нирмуном не все гладко и чисто, а почувствовав, начал бы проявлять интерес и докопался бы до истоков тревоги. Правда, и волк не остался бы в долгу: та же Лэни безошибочно находит меня посреди самой густой лесной чащи лишь по колебаниям пространства вокруг моей скромной персоны, поскольку метаморфы, как обитатели двух Пластов одновременно, весьма тонко ощущают любые изменения в привычном окружении.

– Значит…

А белобрысый погрустнел. И правильно, нечего строить иллюзии относительно чужого могущества. Лучше взращивать свое, родное.

– Раз уж ты так давно не практиковался в магии, вот тебе задачка! – Протягиваю Мэтту шнурок с шеи оборотня. – Выясни, что за чары на нем висели, висят ли сейчас, целые или нет, и если повреждены, сможешь ли ты их починить.

Маг принимает вызов на поединок, впивается взглядом в переплетения кожаных полосок, а я прохожу в комнату и прикрываю за собой дверь, ибо расстроенные и растрепанные девицы не терпят излишнего интереса к себе. Хотя бы до тех пор, пока не пригладят волосы и пятком легких пощипываний не вернут щечкам румянец.

Лита сидела на полу в дальнем углу, подтянув колени к груди и вцепившись побелевшими пальцами в складки юбки, словно комки груботканого полотна в кулаках придавали уверенности.

– Как поживаешь, красавица?

Она вздрогнула, услышав мой голос, хотя и видела, что я вошел. Неожиданность исключаем. Что остается? Страх. Оцепенение. Растерянность. А еще, если вспомнить разукрашенную щеку мага, любое существо в доме сейчас кажется девушке врагом. Плохая новость…

Я стукнул костяшками по косяку. Дверь приоткрылась, пропуская внутрь голову Мэтта:

– Что-то случилось?

– Ты не видел Шани?

– Кого?

– Мою кошку.

Белобрысый маг округлил глаза:

– Ты бы еще про лошадь спросил! Зачем она тебе понадобилась?

– Лошадь мне не нужна, а вот другая животинка… Шани, лапа моя, ты далеко?

Толчок в голень. Не такой сильный, как в исполнении Микиса, но ощутимый.

– Ах ты моя умница, иди к папочке!

Мэтт одарил меня взглядом, полным искреннего сожаления о моих пристрастиях и умственных способностях заодно: на дворе такие дела, а я, видите ли, с кошкой балуюсь! Эх, не понимаешь ты ничего в жизни…

Шани удобно устроилась на моих руках, подставила горло для почесывания и благодарно заурчала. Я подошел к Лите и, не говоря ни слова, просто дождался мига, когда девушка перестала уделять все свое внимание полу.

Пушистое серое чудо, мурлычущее на моей груди, словно по заказу увеличило громкость счастливой песенки и блаженно перевернулось на спину, упершись подушечками передних лап мне в подбородок. Трудно было придумать более мирную картину, и Лита, почти четыре вдоха неотрывно смотревшая на кошку, вдруг всхлипнула и разжала пальцы.

– Ай, как нехорошо получилось, красавица, – всю юбку измяла… Теперь гладить придется.

Она кивнула и всхлипнула снова. Замечательно! К реальности переброшен хлипкий, но проходимый мостик, а значит, можно начинать разговор.

Я присел рядом, опираясь спиной о стену. Шани, поерзав, устроилась у меня на коленях и зажмурила глаза, приглашающе подставляя ласкам мягкую шерстку на загривке.

– О чем грустим, красавица?

– Молодой хозяин… Мне почудилось, что… Или то было на самом деле? – Темно-голубые глаза, в считаные мгновения и теперь уже навсегда попавшие в окружение морщинок, с надеждой посмотрели на меня.

– Не почудилось.

– Стало быть, он…

– Обернулся волком.

Девушка замерла, вдох или больше смотрела сквозь меня, а потом еле слышно спросила о том, что волновало ее больше собственной безопасности:

– Что же теперь будет со старым хозяином?

Обычно в таких случаях полагается беззастенчиво врать, утешать всеми правдами и неправдами, городить одну сказку на другую, но мне нельзя было тратить время на ложь. Хотя бы потому, что пока одно потрясение не прошло полностью, его можно без ущерба дополнить другим: проверял на себе, и не единожды.

– С ним ничего не будет, красавица. Больше ничего. Dou Лигмун отправился во владения Тихой Госпожи.

– Хозяин…

– Скончался.

Всхлипы резко участились, быстро слились в рыдания. Лита уткнулась в мое плечо, за считаные вдохи насквозь промочив слезами рубашку. Я позволил девушке выплакаться, но, признаться, даже удивился, как быстро она успокоилась. Впрочем, на ее месте меня занимали бы те же самые вопросы, простые, скучные, но самые важные для существования оставшихся в живых.

– Надо распорядиться, чтобы все было по-людски, да, господин?

Неплохо бы. Молитву над мертвым телом я уже прочел, и о душе старика можно не тревожиться: освобождена и препровождена за Порог, как полагается. Но и тело заслуживает неменьшего уважения:

– Обязательно распорядишься. Ты теперь тут за хозяйку, самую главную.

Она шмыгнула носом:

– Да я и так хозяйничала, больше-то женщин сюда не ходило, боялись.

– А ты? Неужто не боялась?

– Еще как. Да куда ж мне деться? Мои родители сами сызмальства здешним хозяевам прислуживали, что ж я, хуже их буду? В лес ночью не ходила, а днем… – Тут Лита вспомнила утренние события и всплеснула руками: – Выходит, что ночью, что не ночью, все одно было? А я-то, дура, от сумерек шарахалась… Молодой хозяин ведь утром в зверя обернулся? Значит, солнце ему не помеха?

Тому из метаморфов, кто придумал и пустил в народ слух о тесной связи лунного света и Обращения, следовало бы вручить самую драгоценную награду, какую только можно измыслить. Сами оборотни потешаются над людьми, свято уверовавшими: только в ясное полнолуние звери выходят наружу из человеческих тел. Нет, разумеется, Ка-Йи обладает властью над живущими-на-две-стороны, но не столь явственной: круглые бока луны всего лишь облегчают Обращение, размывая границы между Пластами. Сие обстоятельство, кстати, охотно используют и сами метаморфы, назначая для своих отпрысков первые опыты по смене облика именно при полной луне. Но вовсе не обязательно дожидаться ночи, чтобы гладкая кожа поросла шерстью…

– Не думай сейчас об этом, красавица. Я хочу, чтобы ты затвердила себе одно: Нирмун как был, так и остается хозяином поместья, тем человеком, которого ты знаешь с детства. Даже в звериной шкуре.

– Правда?

– Самая настоящая правда. И еще. Вспомни, он хоть раз причинил кому-нибудь зло? Ударил кого-нибудь? Убил? Или в деревне пропадали люди?

Лита шумно вдохнула и выдохнула:

– Нет, господин, ничего такого не было. Телят, бывало, найти не могли, да Торша, пастух наш, и сам не дурак на сторону-то мясо продавать.

– Вот видишь, урон невелик. Зато в окрестных лесах было спокойно.

– И опять правда ваша, – подтвердила служанка. – Это к усадьбе мы близко не ходили, а округу всю еще детьми истоптали. И ни разу никого страшнее ежа не встретили… Значит, вовсе не плохо, когда хозяин по ночам волком бегает?

Вот она, настоящая хватка! Главное что? Найти выгоду, с мелкими же неудобствами можно и примириться. А уж сколько удовольствия будет у селянок, когда Нирмун войдет в зрелость! Только парню придется быть осторожным и не плодить слишком много бастардов: вряд ли оборотни будут благостно взирать на зарождение нового клана.

– Неплохо. Знаешь, Лита, ты не только красавица, но еще и редкостная умница! А раз так, сама справишься с приготовлениями к похоронам?

Девушка с серьезным видом кивнула:

– Справлюсь, как не справиться. Вот только…

– Что еще тебя тревожит?

– А молодой хозяин что же? Так зверем теперь и останется?

Закономерный вопрос. Я бы тоже хотел его задать, только некому.

– Нет, красавица, конечно нет. Он станет прежним, но чуть погодя.

– Сильно ранен, да?

– Вроде того… Ладно, хватит болтать! И тебе пора приниматься за дело, и у меня есть свои заботы. Если что понадобится, зови!

Лита легко вспорхнула на ноги и поспешила к скорбным трудам, а я спихнул кошку на пол, потрепал за ухом, уничтожая в зародыше разочарованное ворчание по поводу смены «лежанки», и переместился на кровать. Соснуть часик или два – вот что мне требуется, и все настоятельнее, потому что Вуаль в сочетании с треволнениями дня, еще даже не добравшегося до середины, отнимает силы вдвое сноровистее, чем сама по себе.

– Спишь? – поинтересовался Мэтт, нахально проникнув в комнату без дозволения.

– Сплю, – вяло подтвердил я.

– И тебе ничуть не хочется узнать, как решена твоя задачка?

Вот ведь приставучий…

– Она вовсе не моя.

– А зачем тогда задавал так много вопросов? – Маг подпустил в голос нарочитой обиды.

– Ладно, рассказывай.

– Даже глаза не откроешь?

– Слушаю я ушами, если ты не заметил… Извини, немного устал. Но уловлю каждое твое слово, не сомневайся!

Судя по шорохам и скрипам, предваряющим начало отчета о свойствах магического предмета, Мэтт подвинул к кровати стул и взгромоздился на него, намереваясь мучить меня проведенными изысканиями. А у меня, как ни странно, были другие планы на ближайшее время… Жаль с ними прощаться. Но выгонять парня не менее лениво, чем слушать, поэтому поступлю проще – попробую задремать под монотонное повествование. Будучи помощником купца, я отлично владел сим искусством, потому что отдыхать мне приходилось исключительно под бормотание спутников, жалующихся на погоду, здоровье и цены. Впрочем, послушаю, зря, что ли, парень старался?

– Точно Кружево описать не смогу, – первым делом порадовал меня маг. – Во-первых, оно подвижное и при замыкании в кольцо изменяет часть рисунка, а во-вторых, без оборотня не работает. Я пустил по нему немного Силы, но смог только выяснить, что заклинание обладает свойствами замедления и, похоже, способно влиять на совершение превращений во времени.

– Яснее можешь сказать?

Мэтт облегченно вздохнул и отбросил в сторону витиеватые выражения, подходящие только для магических трактатов:

– Если обернуть шнурком поток Силы, можно его сжать почти до полного перекрытия или, наоборот, целиком освободить. Как запруда на реке, в общем.

– Значит, оно не разрушено?

– Мне кажется, нет. По крайней мере, я обрывов не заметил.

– И на том спасибо.

– У меня плохо получилось?

Я приоткрыл правый глаз и посмотрел на огорченную физиономию мага.

– Почему ты так решил?

– Ну ты же…

– Не похвалил? Понятно. Извини, задумался о других вещах. Исправляю ошибку: ты хорошо поработал.

– В самом деле?

– Для твоего уровня умений – вполне. Тебя ведь не натаскивали нарочно на определение структуры чужих заклинаний, а учили плести свои, верно?

Мэтт кивнул, но веселее выглядеть не стал.

Что за беда с этими учениками! Не похвалишь – оскорбляются. Похвалишь – дуются. Разъяснишь существующее соотношение опыта и результата – впадают в уныние. А учитель оказывается за все в ответе… Так, сон благополучно испарился, будем вымещать неудовольствие по сему поводу на виновнике.

Открываю оба глаза:

– Хочешь знать, как должен был действовать успешно закончивший обучение маг при решении моей задачки?

Белобрысый чуть оживился:

– И как?

– Вообще не использовать магические средства. Потому что сделанные тобой выводы очевидны и не вооруженному чарами взгляду.

– Да неужели? – уязвленно переспросил Мэтт.

– Поясняю. – Сажусь, спуская ноги на пол. – О чем я спрашивал? Вид чар, целостность и возможность починки. Кстати, последнее ты упустил, ну да боги с тобой… Итак, вид. Он легко устанавливается по результату снятия заклинания. Что мы видели? Немедленное и плохо управляемое превращение человека в волка.

Маг сразу же выделил из моих слов главное по значимости:

– Плохо управляемое?

– Именно. Обычно оборотень способен замедлять превращение, а в нашем случае просто обязан был так поступить, поскольку перед закреплением облика нужно избавиться от всего постороннего, что могла затянуть в себя смена Пластов. То бишь от сети. Однако не избавился. Стало быть, не умеет. Какой вывод следует дальше? Парень превращался целиком и полностью под управлением заклинания, а не самостоятельно.

А связано это наверняка с тем, что Нирмун – полукровка. Кружева изначально разнились по силам и при слиянии не образовали устойчивого рисунка. Вроде бы сей порок исправляется как раз путем цепочки обращений со строго заданной длительностью и с помощью наставника. Но Мэтт вовсе не нуждается в знании подобных подробностей.

– То, что в округе не подозревали о странностях молодого хозяина Кер-Эллида, ясно доказывает: превращения происходили только в определенное время и без свидетелей. Что для этого требуется? Ограничивать токи Силы, влияющие на смену облика. Понятно?

– Э… Да. А второе? Как можно было решить, что чары целые, даже не осматривая их?

Любознательность заняла место обиды? Очень хорошо. Удовлетворим и эту даму.

– Легко. Они не были замкнуты в кольцо намертво, и ясно почему: во время превращения и после него, когда Нирмун бегал по лесу в волчьей шкуре, закрепленный шнурок мог зацепиться за что угодно и порваться. А петля со скользящим узлом только растягивается и раскрывается.

Мэтт вздохнул:

– Когда ты говоришь, все кажется совершенно простым и понятным. Но сам я бы не сообразил…

– Научишься. Нужно лишь следовать простому правилу: магия всегда призвана для воздействия на реальность, на видимое глазами безо всяких ухищрений. Поэтому можно с большой точностью предположить, что собой представляет заклинание, если понаблюдать за результатом его применения. Или неприменения. Ты учился на боевого мага?

– Вроде того.

– Почему так неопределенно?

Белобрысый махнул рукой:

– Поначалу изучал только боевку, а потом попал к Рогару, и тот решил, что мое место – в поддержке. Пришлось заняться оборонительными и лечебными чарами.

Не могу не подколоть:

– Судя по всему, в лекарском деле ты далеко не продвинулся.

– А как ты догадался?

– Лекарю тоже нужно внимательно изучать результат ущерба, а по нему уже определять, как именно лечить.

– Зато я хорошо ставлю оборону! – задрал нос Мэтт.

– Потому что она требует уловить только направление удара и сопутствующие изменения в пространстве, дабы правильно подобрать блокирующее заклинание. Я прав?

Маг усмехнулся:

– Вот смотрю я на тебя, смотрю… И никак не могу понять: то ли ты умеешь все на свете, то ли притворяешься, что умеешь.

– Скорее второе. Но согласись: я очень умело притворяюсь!

И мы весело расхохотались. Однако наш хохот не заглушил странных звуков, раздавшихся за дверью. Словно одновременно бряцало железо и стучали кости, поднимаясь по лестнице и выходя в коридор… А вдох спустя Мэтт начал ожесточенно тереть виски.

– В чем дело?

– Где-то совсем рядом волшба. Но она… Какая-то странная. И в ней много Силы. Очень много.

Хм, а у меня к горлу подкатил комок, напоминающий приближение икоты. Совпадение же указанных деталей в пространстве и времени может означать только одно: Кер-Эллид почтил своим присутствием некромант.

Рядом с лестничной площадкой, всего в нескольких шагах от моей комнаты, стоял мертвяк. Вернее, не стоял, а остановился, потому что в следующее мгновение он поднял правую ногу с раздробленным и собранным заново – очевидно, для обеспечения лучшей опоры – остовом ступни и сделал шаг вперед по коридору, то есть подальше от дверного проема, из которого мы с Мэттом выглянули, дабы установить источник непонятного шума.

Мертвяк был именно таким, каким принято пугать детей в страшных сказках: чистенький скелет с бесстыдно оголенными, смутно белеющими в сумерках плохо освещенного помещения костями. Из того, что могло быть принято за одежду, на костях болтался только массивный панцирь, скрывавший под собой все ребра, зато вооружен пришлец был изрядно: в каждой лапе по короткому и широкому клинку без рукояти, скобами прикрепленному прямо к костям. И правильно, зачем скелету обычный меч? Все равно нечем за него взяться. А так и надежно, и дешево. Если же учесть, сколько неизвестному магу понадобилось Силы, чтобы заставить мертвяка осмысленно двигаться, можно понять, что прочее оснащение покупалось на оставшиеся, весьма немногочисленные гроши.

Приоткрытая дверь и высунувшиеся в щель головы ничем не заинтересовали скелет. И потому, что он шел от нас, а не к нам (хотя глаз-то у него не было и быть не могло), и потому, что целью его пришествия определенно были не мы. Подобное заключение, с одной стороны, радовало, а с другой – заставляло задуматься: с кем же на встречу прислан мертвяк?

– Что будем делать? – спросил маг, не оставляя в покое виски, отчего кожа на них уже напоминала по цвету одежку вареного рака.

– Стоять и смотреть.

Если на свете практиковалось умение кричать шепотом, то белобрысый мог бы по праву считаться одним из мастеров сего искусства.

– Опять?!

– Не дергайся! Ему нет до нас никакого дела, видишь?

Я открыл дверь настежь и шагнул в коридор. Скелет, разумеется, и ухом не повел. Правда, ушей у него также не наблюдалось, но детали не меняют сути – мертвяка могло заставить хоть как-то реагировать лишь происходящее где-то перед ним, а не позади.

Мэтт осторожно присоединился ко мне. С тем же результатом: ходячая костяная статуя продолжила движение, звонко стуча об пол ступнями, «подкованными» железом наподобие копыт.

– Он не станет на тебя нападать первый, – вполголоса пояснил я. – Некроманту и так требуется неимоверное количество Силы, чтобы удерживать все это нагромождение костей в стоячем положении, а заставлять двигаться зря – и вовсе не позволительное расточительство.

– Ты еще и некромантию изучал?

– Немного.

– А мертвого поднять сможешь?

Поворачиваюсь и больно щелкаю Мэтта по лбу:

– Отставить дурацкие вопросы!

– И все же?

Вместо ответа я приложил палец к губам белобрысого, кивком головы приглашая взглянуть на лестницу, по которой медленно, но упорно поднимался второй мертвяк.

Этот выглядел приятнее в том смысле, что походил на недавно убитого. Или умершего после непродолжительной и хорошо знакомой мне болезни: зеленоватый оттенок кожи сразу же вызвал в памяти мою первую встречу с результатами изысканно-хитроумной забавы некроманта в Вэлэссе. Пришлец был одет с ног до головы, причем в едва подъемные даже для очень сильного человека доспехи, только кисти рук почему-то оставались незащищенными, оружия же не было никакого. А вот третий поднявшийся по лестнице мертвяк оказался братом-близнецом первого: в точности так же снаряженный скелет.

Когда троица, вяло пошатываясь, протопала мимо нас, освободив пути к отступлению, следовало бы убраться восвояси, воспользовавшись стечением обстоятельств, но в этот момент открылась еще одна дверь – первой из комнат, отведенных под покои принца и сопровождающих, и Эрне оказался нос к носу с замыкающим цепочку скелетом.

Паники или необдуманных действий не последовало, недаром же старший офицер свиты его высочества некогда служил в Егерях. Круглолицый капитан хладнокровно дождался, пока неожиданный пришлец окажется на пару шагов дальше, и повернул голову в нашу сторону. Встретился со мной взглядом, качнул головой: мол, есть дельные мысли? В ответ я поднял руку с раскрытой ладонью, предлагая «усиленное внимание и удерживание занятых позиций». Со мной беспрекословно согласились.

Целых три штуки «поднятых»… Некроманту пришлось изрядно потратиться. После таких опытов он должен быть почти полностью лишен запасов Силы – и личных, и заимствованных. А если неизвестный маг решился себя «обескровить», значит… Собирается результатом рейда восполнить все потери. Что ж, теперь я точно знаю его цель: мертвяки пришли за Мостом.

К сожалению, не все сопровождающие принца отличались отменной выдержкой. Дойдя до покоев принца, первый скелет, как таран, ударил клинками в согнутых костяных руках прямо по двери. Собранный из толстых досок щит устоял, а вот те, кто находился внутри комнаты, оказались менее терпеливыми и упорными: дверь распахнулась, но, поскольку она открывалась внутрь, а не наружу, увидеть, кто расчистил пришлецам дорогу, было невозможно. Зато не составило труда угадать, потому что навстречу скелету из дверного проема ринулась знакомая всем нам по утренней истории жердь.

Не скажу, что Гелен действовал глупо: поддеть мертвяка за кости и сбить с ног – хорошая тактика. Но пес его высочества не учел печального обстоятельства, о котором в общем-то мог и не успеть узнать. Упокоение dou Лигмуна. Я и сам сообразил, в чем беда, только после того как в коридоре раздался треск, плавно перешедший в родственный грозовому раскат, по упершейся в кость жерди побежали витки белых искорок, а вслед за ними и само оружие Гелена отскочило обратно в комнату – и послышался звук падения грузного тела.

Некромантия всегда давала наилучший результат именно там, где витает дух смерти.[10]10
  …наилучший результат именно там, где витает дух смерти. – «Не секрет, что всякое живое существо соткано из Прядей, точно так же как горные утесы, воды морей и высокие небеса, а потому в происхождении своем и в завершении существования живые и мертвые сравниваются между собой. Спутанные нити материи, составлявшие тело при жизни, начинают распускаться, как только его владычица – душа – уходит за Порог. Узелки рвутся, концы Прядей, более не удерживаемые формой и лишенные содержания, колышутся на ветрах Пространства, и наступает то непродолжительное время, когда смерть может приносить пользу одним только своим свершением. Время, особо ценимое некромантами, поскольку творимая ими магия охотно питается Силой, текущей по освобожденным Прядям…» («От завершений к началам». Малая Библиотека Дома Дремлющих, Читальный зал).


[Закрыть] Говоря простым языком, в лесах и долах, которые стали непосредственными свидетелями ухода за Порог. Поля сражений, лазареты или тайные убежища, в которых под ножами или чарами умирали сотнями люди – в этих местах Пряди Пространства насыщены особой Силой. Для магии жизни она непригодна, но и не особенно вредна: так, серединка на половинку, хотя подавленное душевное состояние возникает непременно. А вот магия смерти только усиливается и расширяет пределы своего влияния.

Так-так-так… Что же выходит? Некромант подгадал к смерти старика? Вряд ли. Скорее следил за поместьем и, как только почувствовал неожиданное, но весьма приятное появление лишнего источника подпитки для мертвяков, немедленно бросился в атаку. Значит, он где-то рядом… Эх, подергать бы сейчас за ниточки, связывающие мага и его мертворожденных детишек!

«А собственно, почему бы тебе этого не сделать?..» – зевнула Мантия.

И правда, почему. Только имеется маленькая неприятность: труповод успеет сбежать, если почувствует, что кто-то желает добраться до него, вместо того чтобы сражаться с мертвяками.

«Его внимание можно отвлечь…»

Ну да, конечно. Силами Мэтта? Он немногое сможет придумать и исполнить. Про остальных парней и не говорю: если такого дюжего молодца, как Гелен, сшибло с ног, Хоку нечего и пытаться. Только Бэр мог бы вмешаться, но…

«Но?..» – заинтересованно переспросила Мантия.

Знаешь, драгоценная, мне выпала самая настоящая удача.

«Это в чем же?»

Я могу узнать, где находится логово некроманта.

«Каким образом, если не желаешь его выслеживать?»

Очень просто. Нужно всего лишь не мешать мертвякам захватить принца и отправиться домой.

«А ты жестокий мальчик…» – признала подружка.

Это новость для тебя?

«Не такая уж свежая, но… Делай как решил. Только ответь: ты готов к последствиям?»

Они будут ужасными?

«Скорее ужасающими. Для зрителей и участников…»

Я понимаю, драгоценная. Но принц не станет ненавидеть меня больше, чем ненавидел до этой минуты, а остальные… Не станут перечить. Потому что я им этого не позволю.

«Дерзай, любовь моя…»

Пока я разговаривал с Мантией, все трое пришлецов скрылись в комнате, потопали там, судя по звукам, успешно уложив на пол и второго пса, снова вышли в коридор, все в том же порядке, но теперь средний – больше всех походящий на живого человека – вел за собой его высочество. Рикаард особо и не сопротивлялся: по лицу мальчика было понятно, что он никак не может поверить в реальность происходящего, несмотря на зеленоватые пальцы, крепко сжатые на его левом запястье и заставляющие куда-то идти. Только поравнявшись с Эрне, принц начал осознавать разницу между сонным кошмаром и явью, но если на капитана его высочество посмотрел с растерянным удивлением, то я встретил взгляд, уже наполняющийся страхом. И все же в золотисто-ореховых глазах не появилось того единственного, что способно было заставить меня отказаться от жестокой задумки.

Принц был уверен в спасении. Его взгляд требовал броситься в атаку и, если понадобится, сложить голову, только бы защитить младшего из наследников престола. Потому что иначе не бывает и быть не может. Именно непререкаемая требовательность укрепила меня в принятом решении: я подставил плечо, чтобы Мэтт не вздумал сглупить и принять бой, а сам спокойно смотрел, как Рикаарда ведут к лестнице. Предельно спокойно. Кажется, я даже слегка улыбался… По крайней мере, мальчик, через шаг оборачивающийся и вглядывающийся в мое лицо, бледнел с каждым вдохом. В итоге он споткнулся о ступеньку, упал и проделал оставшийся до дверей дома путь уже волоком, но за все время не издал ни единого звука. Истошный вопль с нечленораздельной, но несомненной просьбой о помощи раздался лишь во дворе, но там защитников также не нашлось.

Бэр и Хок, застывшие на своих местах по обе стороны от крыльца, не спешили ввязываться в драку, и поступали весьма разумно, поскольку, во-первых, понятия не имели, как сражаться с мертвяками, а во-вторых, давно уступили тяжесть судьбоносных решений старшему товарищу: два взгляда – карий и синий – впились в меня сразу же, как я оказался на террасе.

– Что нужно делать? – спросили парни столь слаженным дуэтом, словно тренировались не один день.

– Ничего.

Хок удивленно расширил глаза, но не решился прекословить, а вот Бэр не поверил своим ушам и повторил вопрос:

– Как нам действовать?

– Никак.

– Но они… Принц… Мы должны…

– Все идет так, как нужно.

Непонимание в голосе лучника дополнилось отчаянием:

– Идет? Куда?

– Тебя это не должно волновать.

– Но его высочество… Ты позволишь им забрать ребенка?!

– Уже позволил.

– Ты…

Бэр тряхнул волосами и вскинул лук с наложенной на тетиву стрелой.

– Стоять смирно!

Мой окрик заставил брюнета вздрогнуть, но не сложить оружие. Что ж, я не хотел, видят боги…

– Это приказ! – рыкнул я и сам удивился, насколько грозно прозвучал мой голос.

Прошел очень долгий, почти бесконечный вдох, прежде чем руки Бэра начали опускаться. И тут Мэтт дернул меня за рукав:

– Открывается портал!

– Где?

– У самой ограды.

Точно, очертания ворот смягчились и оплыли, как воск, разогретый горящим фитилем свечи. Троица пришлецов, не меняя скорости передвижения, направлялась именно в область разрывающихся Пластов. Принц вопил, сучил ногами и всячески старался вырвать запястье из цепкой хватки зеленокожей ладони, но не мог доставить мертвякам ни малейшего беспокойства: мальчика волокли как груз.

Хм, а такой исход мне не совсем нравится… Придется сжульничать.

– Сможешь быстро слепить «якорь»?

– Насколько надежный? – не теряя времени даром, уточнил маг.

– Я хочу знать конечную точку их следования.

– Хорошо. – Мэтт сложил ладони домиком, собирая Силу для заклинания. – Но его нужно на что-то повесить.

– Знаю. Бэр!

– Слушаю, – бесстрастно откликнулся брюнет.

– Будь готов стрелять.

– Как прикажете.

Лук вернулся в боевое положение.

– Готово! – сообщил маг. – Что дальше?

– Накинь заклинание на стрелу, приготовься цеплять «якорь» и лови эхо перехода. Бэр, стрела должна пройти как можно ближе к принцу. Почти коснуться… Сможешь?

– Как прикажете, – глухо повторил лучник.

Мэтт кивнул, показывая, что закончил свою часть работы, и я скомандовал:

– Стреляй!

Брюнет натянул тетиву, выгибая плечи лука, что-то шепнул своему оружию и разжал пальцы.

Короткий торжествующий визг обретения свободы. Желтовато-серая оперенная тень, быстрым стежком пронзившая пространство. Чавканье разорванных Пластов, принимающих в себя странников. Искаженное ужасом лицо принца. Прядь черных волос в воздухе, срезанная отточенным наконечником стрелы. Крик Мэтта: «Поймал!» И много-много усталости, но не от уже завершенного дела, а от предчувствия нового.

Крошечные капельки пота, выступившие на бледной, по всей видимости нарочно и тщательно уберегаемой от солнечных лучей коже, своей обильностью напоминали утреннюю росу, а значит, Мэтту приходилось нелегко. Впрочем, порученное мной дело было вполне по силам молодому магу, хоть и не получившему пока от наставников признания в должном завершении обучения.

Отслеживание перемещений посредством портала – занятие трудоемкое, не спорю, но всего лишь кропотливое и монотонное: требуется зацепиться «якорем» за одного из путешественников, протянуть в разрыв Пластов ниточку заклинания и дождаться момента достижения конечного пункта путешествия. Правда, необходимо выполнение ряда условий, чтобы задуманное увенчалось успехом.

Например, устанавливать «якорь» нужно на живое существо, а не на предмет, поскольку заклинание смыкается вокруг нитей внутреннего Кружева и действует за их счет. Крайне затруднительно снабжать чары Силой даже на расстоянии в несколько футов, а уж тянуться через Пласты на многие мили и вовсе невозможно. Поэтому «якорь» питается, скажем так, подножным кормом, и в этом смысле нам весьма и весьма повезло, ибо нет лучшего источника Силы для заклинания, чем Мост, пусть и неинициированный.

Конечно, существовала опасность, что некромант, как и в прошлое покушение на наследников королевского рода, заставит своих посланцев прыгать по целой цепочке порталов, но я предпочитал придерживаться убеждения в разумной скаредности неизвестного противника. Маг потратил уйму Силы для поднятия мертвяков – это раз. Открытие портала, если только он не постоянный, тоже обходится недешево – это два. А о постоянстве речи идти не могло: вряд ли было заранее известно, что принц отправится на лето именно в Кер-Эллид, стало быть, времени на приготовления тоже не нашлось. К тому же чем плохи заранее сооруженные заклинания? Тем, что сооружены, следовательно, могут быть замечены раньше времени использования. Нет, маг наверняка действовал без лишних телодвижений: если и раньше, в Вэлэссе, показал расчетливость и выдержку, то и сейчас не потерял голову, каким заманчивым ни казался бы захват его высочества.

Кроме того, получается, некромант лично или с помощью подручных следил за Рикаардом, значит, прекрасно знал: принц отправился в поместье отдельно от свиты ректора Академии. Искусных в чарах людей и нелюдей в Кер-Эллиде не было. Мэтт не в счет, действительно ведь недоучка, не более. Если похититель понимает все, что полагаю значимым я, он не станет прилагать усилия к запутыванию следов. Надеюсь, не станет. Хотя… Сейчас узнаю ответ точный и окончательный: белобрысый маг встряхнулся всем телом, открывая глаза.

– Прибыли?

– Да.

– Уверен?

Мэтт еще раз прислушался к своим ощущениям.

– Да, вполне. Я нарочно выждал, сразу нить не обрывал, не беспокойся!

Пожимаю плечами:

– Какое беспокойство? Я знаю тебя как человека с головой на плечах и не подозреваю в намерении усугубить положение его похищенного высочества… А надо бы?

Маг вгляделся в мое лицо, стараясь определить, серьезно я говорю или все же шучу, но быстро понял бесполезность попыток и взмахнул руками: