Текст книги "Право учить. Работа над ошибками"

– Ваше приглашение остается в силе?

– Приглашение? – Темные глаза слегка прояснились. – Ах приглашение… Да, разумеется, буду рад видеть вас под крышей моего убежища.

– Тогда не стоит ли нам продолжить так некстати прервавшийся путь?

Закатное солнце заставляло низкие облака розоветь от стыда, радушному же хозяину, провозгласившему: «А вот и мой дом! Уютный, не правда ли?» – подобное чувство знакомо не было.

Впрочем, надо отдать строению должное: оно задерживало на себе взгляд. Не благодаря привлекательности или оригинальности, поскольку ничего примечательного в лесном домике, наверняка предназначенном изначально для отдохновения охотников, не наблюдалось, кроме разве что запустения. Но именно указанное качество придавало необъяснимую прелесть двухэтажному полукаменному-полудеревянному строению, скрывая кладку стен в складках моховых покрывал и кружеве вольготно разросшегося плюща. Когда лето перевалит за середину, плети, протянувшиеся от земли до крыши, станут еще гуще и сочнее, окончательно погребая под собой ставни закрытых окон и полностью растворяя дом в лесной зелени, а сие… нехорошо. Неправильно. Не по-хозяйски.

– Надо бы проредить, иначе внутрь совсем света попадать не будет.

Зачем я это сказал? Вот дурак! Теперь жди беды с той стороны, которую и представить себе не мог…

Но хозяин не насторожился и не удивился, а расцвел в искренней улыбке и не преминул уколоть Марека очередным упреком:

– Вот что значит хозяйский взгляд!

А обращаясь уже ко мне, оживленно продолжил:

– Ох, сколько собираюсь все здесь обустроить, да за топор так и не взялся. Не поверите, времени никак не найду!

– А много ли его надо? Глаза боятся, руки делают – так ведь в народе говорят? Но ваш помощник, наверное, тоже сутки напролет в трудах, раз не смог пособить?

– Ах, труды, труды… – С усталой, но явственной мечтательностью взгляд темных глаз устремился в вечернее небо. – О них я и хотел с вами переговорить, если не побрезгуете моим обществом. А переговоры лучше вести за накрытым столом, для чего, разумеется, необходимо пройти внутрь… Но разве он не замечателен, мой милый дом?

Замечателен, согласен. Особенно на Третьем Уровне зрения.

После слов о «прохождении внутрь», гостеприимный хозяин, не переставая бормотать слова восхищения собственным имуществом, потянулся к ниточке заклинания. Бусина на посохе, сдобренная кровью Ксаррона, никак не отметила творящуюся волшбу по понятной причине: чары не творились прямо в моем присутствии, а были завершены достаточно давно, и сочащиеся Силой обрывки потревоженных Прядей успели сплестись со своими соседками. Что ж, изъян кузеновского подарка налицо. Но я не успел обидеться, потому что реальность всколыхнулась, как бывает всякий раз при прямом вмешательстве в структуру пространства.

Смещение Пластов по всему периметру на расстоянии шагов пяти от стен домика. Откуда, скажите на милость?! С миром в подобные игры играют лишь драконы или те немногие, кто милостью Властителей Неба приобщился к тайным знаниям о природе незримого. Но, насколько могу судить, за последние столетия ни один из людей не был допущен к обучению. Да и из нелюдей. Самостоятельно же некромант мог проникнуть в тайны мироздания либо внезапным озарением, либо… Никак и никогда. Кто-то владеющий искусством взялся за обучение? Не верю: подобные знания не отдают первому встречному. И сотому не отдают. Их бережно хранят на самой отдаленной грани сознания, предпочитая погрузить в пучину забвения, но не выпускать на свободу…

Поставлено умело, со знанием предмета, чувствуется – мастер часто и успешно практиковался. Но постой-те-ка! Некромант задействовал всего лишь «крючок» второго уровня влияния, а не первого. Значит, ограду ставил не мой хозяин. Или вовсе не он властвует в пределах лесного домика? Есть кто-то еще? Кто-то более могущественный? Ой-ой-ой. Моя задача может усложниться, обернувшись бугорком на ровном месте. Или даже целой горушкой.

И пока хозяин подтягивал к себе складки Пласта, чтобы соорудить проход в периметр действия заклинания, я старательно освежал в памяти напутственную речь кузена:

– Найти логово змеи – самое первое дело, но не самое важное. Сказать по правде, и искать зачастую не нужно: находится совсем рядом, только для вида присыпанное ветками и листьями. Конечно, невнимательный человек пройдет мимо, охотник же легко заметит издали. Но логово – лишь часть беды, с которой предстоит сразиться. Всего лишь место без души и движения. А вот змея… Как думаешь, Джер, что главное в борьбе со змеей? Отрубить голову? Нет, не только. Иногда куда важнее уберечься от бьющегося в агонии хвоста. В Восточном Шеме, на самой оконечности Жемчужного мыса, в лесах Вечного дождя попадаются змеи длиной с десяток шагов, а то и больше. Пока доберешься до головы, умаешься, а отрубив, только успевай поворачиваться: умирающий хвост одним ударом может сломать противника пополам. И не только человека, поверь… Понял суть? Ты найдешь некроманта, не сомневаюсь. И можешь уничтожить в тот же самый миг, как встретишь, разрешаю. Но прежде полезно было бы выяснить длину его «хвоста». Голова имеет значение, однако она покоится на шее, уходящей в плечи, и далее, далее, далее. Тебе нужно найти все тело целиком, убедиться, что оно не имеет неизвестных отростков, и только тогда нанести окончательный удар. Но и это еще не все дела. Когда змея умрет, нужно обезопасить мир от яда, излитого вовне. Трудно, говоришь? А никто и не обещал необыкновенной легкости исполнения задуманного. Но ты справишься. Если захочешь. И если у тебя хватит терпения…

Да, именно терпения. А меня так и подмывает прямо сейчас расправиться с некромантом и его помощником! Логово найдено, и его я тоже могу рассеять пылью вместе со всеми обитателями. Но необходимо совсем другое… Мне нужно знать, как возникла мысль о создании мертвяков, готовых к поднятию, посредством отравленной воды. Как вообще вода оказалась отравленной? Что и какими путями помогает некроманту творить отраву? А обнаруженная защита логова только добавляет тревоги: если в соратниках у злоумышленника имеется маг, орудующий Пластами пространства, мне придется раньше срока отказаться от маски, и тогда…

Но спросить напрямую не могу, иначе станет понятно: я способен различать заклинания и без помощи артефактов. Ох, как хочется, прямо язык чешется! Прижать к стеночке, придавить Пустотой и ласково поинтересоваться: кто ж тебя надоумил, кто подучил? Тьфу! И с Мантией поболтать смогу только на сон грядущий, в полном покое, тишине и одиночестве… Ладно, пока солнце не село, буду продираться через дебри сам.

– Прошу!

Приглашающий жест был широк, но не вызвал у меня воодушевления, потому что за открывшейся дверью царила темнота, лишь в отдельных местечках близкая к сумеркам.

– Покорно прошу простить, но там слишком…

Он заглянул в проем и понимающе кивнул.

– Марек!

Русоволосый насмешливо покачал головой:

– Только после вас, милорд.

Отпор, полученный от прислужника, хозяина не обрадовал, но делать было нечего. Решительный шаг через порог, хруст, треск, поочередное поминание богов и демонов, причем оглашающие залу проклятия в равной мере относились и к тем, и к другим, звуки столкновения с мебелью, рассерженные взвывания… На преодоление пути от входной двери до стола с подсвечником понадобилось не менее пяти минут, но и не более семи, и, судя по разочарованию на лице русоволосого, сегодня предыдущее достижение в скорости движения по темному помещению было побито.

Звонкий щелчок огнива – и в глубине зала расцветают бутоны желтого пламени, а мне следует повторное приглашение:

– Прошу!

Теперь можно войти. Да, что снаружи, то и внутри: подгнивший мусор на полу, останки чего-то деревянного, кучки трухи, свидетельствующие о вольготной жизни местных мышей, клоки паутины, настойчиво лезущие в лицо, и прочие приметы мало или вовсе не обитаемого жилища. Впрочем, стол вполне сносно расчищен, а на одну из скамей даже можно присесть… Если штаны кожаные и их легко будет отмыть от птичьего помета.

Заметив мою нерешительность, хозяин накрыл белесое непотребство плотной тряпицей, в юности явно бывшей плащом:

– Присаживайтесь, не бойтесь! Прибрано не слишком добротно, но для нас места хватит… Марек!

– Милорд изволит накрывать на стол?

– Милорд изволит приказать накрывать на стол! – с нажимом перефразировал хозяин, но добился не исполнения приказа, а небрежного пожатия плечами:

– Вы же сами говорили с трактирщиком – снедь доставят завтра к полудню, не раньше. Есть только вода. Подать?

Удивленно переспрашиваю:

– Вода?

– Чистейшая и сладчайшая! – гордо отвечают мне.

Я едва удержался, чтобы не поперхнуться. Знаю, каковы могут быть последствия употребления «сладчайших» вод… Но на сей случай отговорка не только припасена, а и опробована:

– Если возможно будет растопить плиту…

Глаза хозяина недоуменно округлились.

– Плиту?

– Это все мое здоровье, будь оно… С раннего детства не могу пить сырую воду, да еще и холодную. Сразу тону в соплях, потому вынужден греть каждый глоток.

Темный взгляд некроманта задумчиво остановился на уголке стола.

Не верит? Его право. Но в «Багровом голубе» я тщательно придерживался придуманной «легенды», не отступил ни разу, хотя и замечал мельком, как трактирщик и прислуга сочувственно смотрят мне вслед. Впрочем, они люди простые, провинциальные, закаленные и здоровые, им позволительно. А вот некромант должен меня понять. Просто обязан. Именно в силу того, что бывал в столице и видел всяческие капризы. Пока не имеешь представления о многообразии мира, любое отклонение от привычной картины вызывает недоверие, но как только насмотришься на всевозможные чудеса, появляется равно любимое и ненавидимое мной чувство – понимание. Одобрять чужие чудачества полностью, конечно, не станешь, но и осуждать не сможешь. Что есть, то есть, как говорится.

– Плиту… – Рассеянное повторение. – Вряд ли сейчас это можно сделать.

Действительно вряд ли. Искать в заброшенном доме дрова, да еще впотьмах… Потратишь столько сил, что достигнутая цель окажется совершенно ненужной.

– Не утруждайтесь, оставлю желудок в голоде на ночь, лекари утверждают, так даже полезнее.

– Мне, право, неловко…

Вернувшийся с кухни Марек шлепнул на стол перед хозяином кружку с водой:

– Еще чего изволите?

– Нет, более ничего не нужно. Ах да! Постели в своей комнате вторую койку.

Русоволосый возмущенно нахохлился:

– Это еще зачем?

– Нашему гостю нужно где-то переночевать, а в доме так мало прибранных комнат… И не вздумай перечить, под этой крышей свято чтут законы гостеприимства!

Марек скривился, но больше не проронил ни слова и не удостоил меня взглядом даже с лестничной площадки, где останавливался по пути на второй этаж.

Пока ступеньки скрипели, некромант придвинул к себе кружку и быстро-быстро зашевелил губами, словно тараторя, но совершенно беззвучно. Молится неведомым покровителям? Непохоже. Впрочем, у каждого из нас есть своя придурь.

Вслед за молитвой последовал продолжительный глоток, завершившийся очередным настойчивым восхвалением:

– Ах, чистый мед!

Хозяин с наслаждением облизал губы и тут же, плавно перейдя от удовольствия к делу, спросил:

– Так кто, вы говорили, помог вам устроиться на службу?

– Друг детства и юности. Ив. Лэрр Ивэйн, если быть точным.

– Лэрр?

– Моя семья некоторое время жила в Горьких землях, но тамошние нравы показались отцу излишне строгими, и мы перебрались поглубже в Шем. Поближе к столице.

– В надежде улучшить положение?

– Оно и было неплохим.

Он улыбнулся уголком рта, показывая, что считает иначе и не изменит сложившееся мнение. Пришлось оправдываться:

– Голодать не приходилось. По слабости здоровья я не мог принимать участие в занятиях сверстников, зато обучился читать и писать, потому худо-бедно, но в любом городке моим знаниям находится применение.

– И насколько велики ваши знания?

Не ожидал, что решающий вопрос последует так скоро. Не ожидал. Впрочем, наниматель уже успел выяснить для себя главное: моя маска не страдает ни глупостью, ни трусостью, ни алчностью в той степени, которая может быть опасной для взаимовыгодного союза. Остались только детали, влияющие на… величину жалованья или долю трофея.

Вообще, на подобный вопрос можно было не отвечать, а состроить загадочное лицо, прикрыть глаза и придать себе вид крайне значительного человека. Может быть, так и надо было поступить, но я имел несчастье убедиться в том, что, когда люди уходят от прямого признания в своих способностях, это может означать и то, что на деле упомянутые способности малы, если не ничтожны, и таинственность напускается лишь ради защиты уязвимых мест. А если сие известно мне, то почему не может быть известно моему собеседнику? Будем честны.

– Для жизни их хватает. При случае я могу постоять за себя, как вы видели. Конечно, с умелым воином не справлюсь, но дорожная шваль пока не приносила мне непреодолимых неприятностей. Что же касается магии… Признаюсь, не силен в сем искусстве, боги при рождении поскупились наделить Даром. Зато я умею читать, а в книгах можно найти много полезных советов, в том числе и для того, чтобы, не будучи магом, уметь уберечь себя от чужого чародейства.

– Уж это я видел! Но… – Некромант потер пальцами подбородок. – Скажите, почему из двух противников вы уделили больше внимания Мареку?

– Потому что мертвяк – всего лишь кукла. А кукла двигается по велению хозяина, не иначе.

– Верно. – Он не удержался от согласного кивка. – А вы умеете не только читать, но и размышлять…

– Это вредное качество?

– Для ваших противников? Несомненно.

Ты тоже многое умеешь, дяденька. И думать не в последнюю очередь. Но я вижу сомнение на твоем лице. Ведь ты уже принял решение, не правда ли? Принял. Но не можешь себе в нем признаться. И уж тем более не можешь произнести его вслух, отсюда и постоянные паузы, способные довести до белого каления даже самого терпеливого собеседника. Лично я могу ожидать решения хоть вечность напролет, но моя маска иного мнения.

– Вы задали много вопросов, любезный господин. И продолжаете задавать. Но обещали другое: занимательный рассказ, из которого я смогу извлечь выгоду. Если ваше обещание не было шуткой, прошу его исполнить, потому что время позднее, мне нужно восстановить силы и вернуться, в конце концов, к исполнению службы, проверенно приносящей деньги.

Темные глаза сузились. Что, задел за живое? Поторапливайся, дяденька, хорошие слуги всегда нарасхват.

И он решился. Выпрямил спину, положил ладони на стол, словно ища дополнительной поддержки, и без тени улыбки на лице и в голосе сообщил:

– Я собираюсь подчинить себе мир.

Вот так просто, незатейливо, обыденно. Но моя маска принадлежит не восторженному юнцу, а человеку уже изрядно побитому жизнью и встречавшему на своем пути разные разности. В том числе и безумцев, склонных к подобным заявлениям.

Встаю, оправляя одежду, и коротко кланяюсь:

– Желаю удачи в избранном деле.

Поворачиваюсь, беру сумку и посох и направляюсь к дверям. Разумеется, выйти из дома самостоятельно не могу, и некромант знает об этом лучше меня, но мне важно другое. Важны несколько вдохов, в течение которых сознание моего хозяина вспыхнет пламенем столкнувшихся чувств и угаснет, оставив жирный пепел. Пепел, на котором я смогу вырастить все, что угодно моей душе, ибо плодороднее почвы не бывает.

– Это не шутка! – летит мне вслед.

Что я слышу? Обиженные нотки? Замечательно! Он мог бы пригрозить, заявить, что без его дозволения я не покину дом и прочая, но победило совсем иное чувство: желание обзавестись помощником. Потому что великий полководец ничто без армии, а умелый правитель – без государства.

– Не буду спорить. Как пожелаете.

Он вскочил со скамьи, подбежал ко мне и встал впереди, закрывая дорогу:

– Это правда! Мне осталось совсем немного, всего один шаг, чтобы…

– А мне до двери осталось чуть больше, но знаете… Я почему-то уверен, что своей цели достигну раньше вас.

Его губы мелко задрожали, совсем как у ребенка, когда взрослые не желают верить восторженным рассказам, считая их полнейшей выдумкой.

– Вы не сможете выйти, дом окружен магической преградой!

Поднимаю посох повыше, навершием едва не касаясь подбородка некроманта:

– Вы ее снимете.

– И не подумаю!

– В вашем положении это не самый разумный поступок. Позовете на помощь? Учтите, я не испугался одного мертвяка на дороге, не испугаюсь и десятка. Жаль, что пришлось потратить и свое, и ваше время. Даже могу принести извинения. Всему виной моя наивная вера в слова людей… Впрочем, если бы Ангус не был столь увлечен…

Он ухватился за куртку на моей груди и за произнесенное имя как за последний шанс:

– Ангус? Вы сказали, Ангус? Вы говорили с ним?

– И вижу, что совершенно зря.

– Где и когда вы видели Ангуса?

– Весной, далеко отсюда. В одном селе. Молва твердила о демоне, объявившемся в окрестностях, и я не мог не отправиться туда. Думал, если правда, собственными глазами увижу, да еще смогу описать в подробностях… Кучу монет получу. Да только никакого демона и в помине не оказалось.

– Но Ангус… Он был там? О чем вы говорили?

– О чем говорят люди дождливыми вечерами в трактире? Болтали, чтобы прогнать скуку. Я, когда выпью горячего эля, люблю пожаловаться на судьбу, а этот Ангус сказал, что есть возможность обогатиться. Правда, успел упомянуть только о «Багровом голубе» и о мертвяках: мол, если не побоюсь с ними иметь дело, смогу выбиться в люди. Потом парень куда-то исчез, во всяком случае, ушел, притом не попрощавшись. Честно скажу, я не всему услышанному поверил. Но когда других путей не остается, сворачиваешь и на неизведанную тропинку… А вам буду признателен, если перестанете мять мою одежду. Она, конечно, не из-под иглы королевского портного вышла, но от ваших страстных тисканий лучше выглядеть не станет.

– Да-да, разумеется! – Он поспешил убрать руки. – Я и не надеялся, что ученик не забыл о своем учителе… Ах, вы согрели мое сердце своим рассказом! И поверьте: слова Ангуса – чистая правда!

– Особенно насчет обогащения. – Многозначительно обвожу взглядом ветхое убранство залы.

В мешанину моих чувств, сопровождающих беседу, незаметно прокралось сочувствие. Казалось бы, какое мне дело до затруднений, испытываемых совершенно незнакомым человеком, более того, врагом? Но, глядя на запустение, царящее вокруг, я почти нашел оправдание всем прошлым, а может, и будущим поступкам некроманта. Наверное, потому, что мог оценить увлеченность, не оставляющую времени на заботу ни об окружении, ни о себе самом. Сколько раз и мне доводилось бросать все силы на решение трудной, но захватывающей задачи! В такие минуты не замечались даже отсутствие еды и прямая угроза жизни, важно было лишь одно: найти выход из лабиринта поставленных требований. И как правило, требования исходили не от противников или обстоятельств, а от меня, и только меня. Но разве становились от этого менее волнующими? Разве невидимые плети переставали подстегивать, точно и хлестко? Могу понять, почему некромант живет своим стремлением, а не мирскими благами. Могу посочувствовать. Искренне. И пожалуй, искренность поможет мне больше, чем наглость и расчетливость.

– Да, обстоятельства сложились печально, увы. Еще прошлым летом в моем распоряжении было более пристойное жилище и слуги водились, но… Злой рок – я бы даже сказал, злейший – обрушился на меня и лишил прежнего достатка! Зато главное осталось при мне! – Тут он постучал по своему лбу, видимо имея в виду ум.

– Счастлив, что вы не отчаиваетесь, однако…

– Я буду править миром, клянусь!

Пресветлая Владычица, сколько горячности… Уже начинаю уставать. Хотя чужая увлеченность заразительнее любой моровой лихорадки. И сам не замечаешь, как поддаешься на уговоры.

– Как пожелаете.

– Вы не верите? Не верите?

Я вздохнул, напуская на лицо выражение снисходительного сожаления:

– Верю или нет, какая разница? Мне нет дела до ваших намерений. Но позвольте высказать сомнение. Что мне довелось увидеть? Мертвяка, рассыпавшегося пылью. Труповода-подмастерье, не ожидавшего сопротивления. Дом, почти пожранный лесом. С чем вы собираетесь завоевывать мир? С одними только мечтами?

– Это не мечты, о, уже не мечты, а действительность! Идемте! – Он потянул меня за рукав. – Идемте, и сейчас вы увидите такое… Величайшие чародеи Саэнны отдали бы все свое могущество, только бы прикоснуться к таинству, которое подвластно мне… Идемте!

В охотничьих домиках обширные погреба обычно не устраивают, но в этом, видно, намеревались хранить добычу едва ли не всех окрестных любителей охоты разом и соорудили целый подвальный этаж. Коридор уходил достаточно далеко, огоньки пяти свечей не могли рассеять темноту в его конце. Просматривались только ближние массивные, хоть и невысокие двери отдельных кладовых помещений. Мы не стали углубляться в исследование подземных ходов, остановившись у первой же двери. Некромант дернул тяжелую створку на себя, та с недовольным скрипом послушалась, пропуская нас внутрь. Не заперта? Странно. А впрочем… От кого запирать-то? Уверен, что Марек, второй и последний из обитателей дома, знает то, о чем сейчас поведают и мне, – стало быть, хранить тайну незачем.

Вопреки ожиданиям в кладовой было сухо и, можно сказать, слишком тепло. Имею в виду тепло для помещения, в котором обычно хранят всяческую снедь. У стены стоял сколоченный из досок низенький топчан, служащий лежанкой для… трупа, для чего же еще?

Некромант гордо указал на неподвижное тело, рискованно взмахнув подсвечником и заставив меня сделать шаг назад от источника огня:

– Вот! Видите?

Я подумал и кивнул:

– Вижу. Зрелище должно меня восхитить?

Он опустил свечи ниже.

– Присмотритесь внимательнее. Ничего не замечаете?

Ничего незнакомого. Но поскольку нужно сделать вид совершенно неосведомленный, придется покорно отвечать на поставленные вопросы.

– Если не ошибаюсь, такой цвет кожи для покойников не слишком обычен.

– А ну-ка потрогайте его! Не бойтесь, это не причинит вам вреда. Что чувствуете?

– Плоть мягкая. Как будто умер совсем недавно.

– Именно! – Торжество некроманта перешло все границы. – А тем не менее этот человек мертв уже более десяти месяцев!

– В самом деле? Как же удалось сохранить тело?

– О, об этом я обязательно расскажу, но чуть позже, когда мы придем к соглашению… Но не сохранность важна, вовсе не сохранность! Смотрите!

Он потянулся к линиям Силы, черпнул немного и направил на лежащее тело. Первый вдох ничего не происходило, но зато потом… Я позволил бровям изумленно поползти вверх.

Это было второе поднятие, которое мне посчастливилось увидеть, но оно отличалось от забав Ангуса, как день отличается от ночи. Мертвяк, на котором одежды не было совершенно, так что обозрению открывались все части тела, медленно, но уверенно сел. Впечатление подлинной живости портила только одна крохотная деталь: поднять корпус, оставляя ноги прямыми и прижатыми к лежанке, способны люди тренированные, а покойник, скорее всего, не был при жизни ни солдатом, ни разбойником.

На достигнутом некромант не остановился, заставив мертвяка встать и пройтись по кладовой взад и вперед. Когда же послушная кукла снова упокоилась на своем ложе, меня спросили:

– Теперь верите?

Я задумчиво скрестил руки на груди:

– Хотите услышать честный ответ?

– Непременно честный, как же иначе?

– Впечатляет.

Но в моем голосе не оказалось ожидаемого восхищения, потому некромант снова пустился в обиды:

– И только?

– Если желаете, объясню, что меня смущает.

– Желаю!

– Вернемся к столу? Сидя размышлять неизмеримо удобнее, согласны?

Мы вернулись в залу, заняв прежние места на скамьях, и некромант выжидательно уставился на меня:

– Излагайте.

– Поправите меня, если ошибусь… Для поднятия тела требуется Сила, не так ли? Как и для любого заклинания, о чем твердят все магические учебники. Для сохранения в неизменности, наверное, тоже?

Он довольно осклабился:

– В обычном случае да. Но мне удалось найти способ не тратить лишнего: тело остается сохранным само по себе, без вливаний.

– Это меняет дело. – Я изобразил уважительную гримасу. – Но при поднятии Сила все же тратится?

– Увы. – Он развел руками. – Иначе я не смог бы управлять телом как мне требуется.

– А скажите, как много уходит Силы? Я знаю, что ее можно запасать впрок или получать немедленно, но всему поставлены свои пределы. Как долго вы можете держать мертвяка поднятым?

Он посчитал в уме, постукивая пальцами по столешнице:

– До трех часов подряд. Можно и дольше, но тогда пострадает мое здоровье.

– Хорошо, пусть будут три часа. Но это всего лишь один мертвяк. А если их несколько?

– На каждого придется еще меньше времени. К чему вы клоните?

– Просто прикидываю возможность завоевания ми-ра.

– И как? Она велика, по-вашему?

– Не слишком. Есть трудности. Во-первых, я видел только одного вашего солдата. И не думаю, что их много больше на самом деле. Во-вторых, чтобы содержать даже одного, нужно тратить Силу. Поймите меня правильно, но час возможных боевых действий – это… смешно. И в-третьих, как они, собственно, смогут воевать? Людей, насколько я знаю, учат владеть оружием. А что с мертвыми?

Некромант слушал не перебивая, а когда я закончил, восхищенно хлопнул в ладоши:

– Браво! Вы действительно умны и знаете больше многих. Вы верно назвали препятствия, но все они уже почти преодолены. А теперь слушайте… Нет, сначала я возьму с вас клятву.

– Молчания?

– Если угодно. Но мне нужно иное.

Усмехаюсь:

– Верность?

– Да! – горячо вспыхнули темные глаза. – Мне нужны верные помощники. Соратники. Люди, с которыми я разделю свою будущую власть. Вы согласны править миром вместе со мной?

Я помолчал, обдумывая предложение.

– Меня больше интересуют деньги. Они дают власть более надежную, чем клинки и страх.

– У вас будет столько денег, сколько пожелаете! Во сто крат больше!

– Возможно. Но когда они появятся? Я живу сейчас, а не завтра, знаете ли…

Он подался вперед:

– Скоро. Не через день и не через месяц, но клянусь – не пройдет и года, как престол Западного Шема станет моим!

– Год? – С сомнением катаю слово на языке.

– Всего лишь год. Разве это такой большой срок? Разве вы не готовы пожертвовать годом своей жизни, чтобы вознестись на вершину мира?

– А по мере вознесения жить впроголодь.

Он устало покачал головой:

– Вы все о бренном… Я положу вам жалованье. «Орел» в месяц.

– Маловато.

– Для жизни в столице, но не здесь! Здесь вам хватит и пары «быков», чтобы сытно наесться! К тому же еда за мой счет. Согласны? А деньги тратьте по своему усмотрению.

Я подумал еще немного.

– Год не обещаю, но подождать до первых холодов, пожалуй, соглашусь. Если к этому сроку разочаруюсь, то не обессудьте, расстанемся.

– Идет! А для скрепления договора… Вот, прошу принять.

Он извлек из поясной сумки стальной браслет.

– Что это?

– Прежде всего ключ от дома. Хоть вы и не верите, но вам бы не удалось выйти наружу. Никаким способом.

– А не «прежде»? Как я могу быть уверен, что эта штучка не убьет меня или не изувечит, к примеру?

Некромант оскорбленно нахмурился:

– Вы в любой миг можете его снять. Как видите, защелка простая и легко открывается. Для меня браслет – знак того, что мы действуем сообща. Знак того, что вы мой человек. И кроме того, он способен кое в чем помочь… Видите? Я ношу такой же.

Он приподнял рукав, показав похожий браслет на своем левом запястье.

Я покрутил вещицу в пальцах. Так-так-так… Хитришь, конечно, господин труповод: в стальной полосе вырезано продолговатое отверстие, и в него вставлен непрозрачный камушек, гладкий, как речной голыш. Накр, только пока еще спящий. А при соприкосновении с рукой, по всей видимости, проснется и… Что-то сделает. Но вряд ли это «что-то» будет губительно для моей маски: некроманту не нужен увечный или лишенный воли, а следовательно, и резвости соображения помощник. Способ принуждения, конечно, не исключаю, однако он если и будет использован, то как-нибудь потом, когда придет время делить добычу. А пока в кошельках пусто, можно ничего не опасаться. Что ж, наденем.

Звонкий щелчок застегнувшегося замка порадовал моего нанимателя до глубины души, но все же пришлось напомнить об отложенном объяснении:

– Итак, вы утверждали, что справились с трудностями?

– Да. Это было непросто сделать, но удалось. Мне, единственному из всех.

А вот самодовольство придется терпеть. С утра и до вечера.

– И как именно?

– В моем распоряжении сейчас и в самом деле немного мертвых слуг. Но совсем скоро их будут сотни, даже тысячи! И безо всяких усилий, нужно лишь только… – Тут он хитро прищурился. – Впрочем, вы все узнаете. Потому что в сем деле потребуется ваша помощь.

– А Сила? Где вы возьмете ее?

– У меня имеется источник. Неиссякаемый источник.

– Но в вашем голосе слышится неуверенность…

Он беспечно улыбнулся:

– Я просто не определился, как с большей пользой его применить. Но это дело времени, не более.

– А последнее? Как вы научите мертвых быть солдатами?

Некромант горделиво задрал нос:

– На сей счет есть подходящие чары, они почти готовы, надо всего лишь опробовать их и отточить до совершенства. Ну как? Убедились, что мир скоро падет к нашим ногам?

– Почти убедился. Но вы упомянули, что вам необходимо время. Как много? И что из ваших планов должно осуществиться первым?

– А как полагаете вы?

– Наверное, следует начать с создания мертвяков, ведь пока не на чем пробовать, не задействовать ни источник, ни заклинания, верно?

Меня наградили поощрительной улыбкой.

– Именно так. Вы замечательно ухватываете суть… А кстати, я до сих пор не слышал вашего имени. Как вас называть?

– Рон.

– Не слишком ли короткое имя?

– В нем есть все, что нужно.

– Рон… – Он потеребил пальцами губы. – Напоминает что-то из старых летописей… Вспомнил! На одном из древних наречий это означает «путь».

– И путника. Так меня назвала моя мать, предрекая странствия.

– Или дорогу к славе… Но мы засиделись! Отправляйтесь отдыхать, Рон.

– А ваше имя? Мне же нужно как-то к вам обращаться?

Некромант встал, неторопливо отряхнул штаны, не избегнувшие встречи с сором, и степенно сообщил:

– «Милорд» будет вполне достаточно.

Самым трудным было удержаться от насмешливого фырканья по пути на второй этаж. «Милорд»… Ох, как некоторые обожают себя возвышать где нужно и где не нужно! А с какой небрежностью это было произнесено… Он наверняка полагал, что выглядит и звучит по-королевски. Наивный. Как ребенок. Но гениальный ребенок, сомнений нет. И творение, оправленное в металл браслета, тоже гениальное, весьма похожее на своих дальних родственников – накров, снятых мной с тела молодого шадда и внебрачной дочери мэнсьера Вэлэссы, причем похожее не только почерком исполнения, но и назначением. Постановка блока в чуть более изысканном виде: влияние идет не по Кружеву крови, а по Кружеву разума. Стало быть, обеспечивается болевое воздействие, силу которого можно изменять по усмотрению мага. Можно надавить слегка, а можно и убить невыносимой болью… Впрочем, это не про меня: как только накр попробовал запустить «лапки» в мою плоть, на его пути преградой встал мой серебряный зверек, создав слой, в котором заклинание намертво увязло.