Текст книги "Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I"

К концу июля, несмотря на извещение, что император одобряет действия Сенявина, положение его сделалось еще более затруднительным. Из Петербурга пришло известие об одобрении, а из Парижа русский уполномоченный Убри сообщил, что он подписал договор России с Францией на условиях передачи ей Катаро, неприкосновенности Рагузинской области и независимости Рагузинских островов. Эта независимость и неприкосновенность, однако, не были ничем гарантированы.

Сенявин решил не обращать внимания на известие из Парижа, отклонился от каких бы то ни было контактов с австрийцами и французами и объявил, что будет ждать приказаний от самого императора. В конце июля ему было извещено, что Александр I не утвердил мирных условий, подписанных Убри, и приказал их пересмотреть, поставив непременным условием требование независимости Далмации и Катаро.

После начала в декабре 1806 г. русско-турецкой войны эскадра Сенявина перенесла свои действия в Архипелаг и Мраморное море, где должна была стать союзником англичан. Появление ее здесь подняло на борьбу с турками греческое население, которое присоединилось к борьбе, начатой далматинцами и черногорцами. Новые успехи Сенявина должны были стать дальнейшим стимулом этой борьбы.

Сенявин занял остров Тенедос, отдававший в его руки вход в Мраморное море. Дарданелльский пролив был блокирован, что вскоре вызвало голод в Константинополе. Там вспыхнуло восстание, к власти пришел новый султан, который повелел двинуть флот для прорыва блокады Дарданелл. Сенявин двинул свою эскадру навстречу туркам. 21 июня 1807 г. началось Дарданелльское сражение. После нескольких часов ожесточенного боя турецкий флот укрылся в Дарданеллах. Сенявин преследовал его, пытаясь уничтожить три сильно поврежденных линейных корабля, но сильный огонь береговых батарей и темнота заставили его прекратить сражение. Потери турок составили до 2000 человек. Сенявин продолжал блокировать Дарданеллы.

Сенявин стремился выманить турок из пролива на новый морской бой. Узнав, что русская эскадра обездвижена из-за слабого ветра, турки 15 июня 1807 г. двинулись опять к острову Тенедос и высадили там десант. Два дня османские корабли и десант штурмовали береговые укрепления русских, пока не появилась эскадра Сенявина.

Турецкое командование попыталось избежать боя и отошло от острова. Сенявин оставил свои небольшие суда для помощи гарнизону Тенедоса, а с основными силами двинулся на поиск врага. Турецкая эскадра обнаружилась 19 июня на якоре между островом Лемнос и Афонской горой. Началось Афонское морское сражение.

Весь свой артиллерийский огонь русский флот сосредоточил на турецких флагманах. К концу дня корабли противника стали уклоняться от боя. Один из адмиральских кораблей был сильно разрушен, на нем были сбиты все реи и паруса. Вскоре он был взят русскими на абордаж.

Утром 20 июня стало ясно, что турецкая эскадра уходит на север, однако один линейный корабль и два фрегата отрезаны от нее. 21 июня Сенявин послал в погоню за отходящей эскадрой противника три линейных корабля во главе с адмиралом Грейгом. Тем временем отрезанные от своих турецкие корабли были сожжены экипажами. Через день в отступающей турецкой эскадре взорвались линейный корабль и фрегат, а два фрегата затонули. Всего из 20 турецких кораблей, вышедших из Дарданелл, назад вернулось только 12. 25 июня эскадра Сенявина вернулась к острову Тенедос. Турецкий десант сдался.

В итоге Афонского сражения Порта потеряла боеспособный дух своего флота. В августе 1807 г. между Россией и Турцией было подписано перемирие.

Начавшиеся переговоры в Тильзите должны были повлечь за собой и мирные переговоры с Турцией. Сенявину было предписано воздержаться от дальнейших наступательных действий. По условиям Тильзитского мира Сенявин должен был оставить Архипелаг, предоставив французскому правительству посредничество при заключении мирного договора между Россией и Турцией. 5 октября 1807 г., пройдя Гибралтар, эскадра Сенявина вышла в Атлантический океан.

По условиям перемирия русские войска должны были выйти из Дунайских княжеств, но турки не могли входить в них, а также прекратить военные действия в Сербии. В 1808 г. военные действия велись лишь в Закавказье.

В марте 1809 г. Порта вновь объявила войну России. Россия нарастила свои силы на юге. Командующим Молдавской армией был назначен фельдмаршал А.А. Прозоровский. Однако он был болен и немощен. В помощь ему был прислан генерал П.И. Багратион.

25 июля 1809 г. Багратион прибыл в Галау, где находился штаб Молдавской армии. В тот же день Багратион был назначен командиром главного корпуса армии. 9 августа Багратион принял на себя командование Молдавской армией. К этому моменту русские войска вели наступательные действия на южном берегу Дуная. Был захвачен ряд турецких крепостей, части Молдавской армии удерживали остров Чатал, располагавшийся на Дунае против крепости Измаил. Однако из-за нехватки вооружения и боеприпасов и плохого снабжения наступательные действия велись крайне вяло.

Турецкое командование, хорошо осведомленное о положении Молдавской армии, собиралось сорвать ее наступление. Верховный визирь Юсуф-паша во главе 50‑тысячной армии двинулся в Болгарию, намереваясь в районе Рущука переправиться через Дунай и развернуть наступление на Бухарест. Выход турок в тыл Молдавской армии заставил бы ее вернуться из-за Дуная для защиты Молдавии и Валахии. Одновременно турецкие войска заняли Сербию, часть сил была также направлена к Троянову валу.

Багратион, не имея возможности развернуть решительное наступление против турок, в свою очередь также намеревался создать угрозу тылам армии великого визиря. Молдавская армия должна была быстро разгромить противостоящие ей турецкие отряды, а затем наступать вдоль берега Дуная на Силистрию.

Багратион оставил для обороны Валахии часть войск под общим командованием генерал-лейтенанта Ланжерона, а с главными силами Молдавской армии возобновил наступление в южном направлении.

Первый удар русские войска нанесли по крепости Мачин. Крепость имела крепкую каменную цитадель и была обнесена двумя валами с палисадами. 12 августа 1809 г. Багратион прибыл к Мачину и осмотрел турецкие укрепления, а спустя два дня войска Молдавской армии приступили к блокаде крепости с суши. Одновременно командующий Галацкой военной флотилией получил приказ подняться вверх по Дунаю и перерезать сообщение между Мачином и Браиловом.

Учитывая хорошую укрепленность Мачина, Багратион решил не брать крепость штурмом, а разрушить ее артиллерийским огнем. Обстрел крепости продолжался в течение дня и следующей ночи. Успешные действия русской артиллерии и появление перед Мачином кораблей Галацкой военной флотилии заставили турецкое командование капитулировать. 17 августа русские войска вступили в крепость. Взятие Мачина стало первой крупной победой Молдавской армии и первым случаем, когда турки согласились на безоговорочную капитуляцию.

Захватив Мачин, Багратион направил главный авангард армии под командованием генерал-лейтенанта Платова к Гирсову. Платов предложил туркам сдаться, получил отказ и тут же подверг крепость артиллерийскому обстрелу из четырех батарей. 22 августа гарнизон Гирсова капитулировал на тех же условиях, что и гарнизон Мачина.

Взяв Гирсово и дождавшись подхода войск генерал-лейтенанта Милорадовича, Багратион двинул свою армию, разделенную на три корпуса, к Троянову валу. Первый корпус под командованием генерал-лейтенанта Милорадовича должен был прибыть к Чернаводе, второй корпус под командованием генерал-лейтенанта Платова – к центру вала у селения Карасу, а третий корпус под командованием генерал-лейтенанта Маркова – к Кюстенджи.

Город Кюстенджи, располагавшийся на небольшом полуострове Черного моря, состоял из каменных строений, обнесенных каменной же стеной. Узкий перешеек, соединявший город с материком, имел лишь 256 м шириной и был укреплен валом и рвами. Оборонял его 2‑тысячный отборный турецкий отряд.

На предложения безоговорочной капитуляции гарнизон Кюстенджи ответил отказом. Штурм крепости грозил большими потерями, осада – также, ибо турки могли подвозить подкрепления морем. Оценив обстановку, Багратион согласился на беспрепятственный уход турок из крепости. 30 августа русские войска вступили в Кюстенджи, оставленный турками.

После овладения Трояновым валом Багратион считал своей первоочередной задачей разгром войск Хозрев Мехмет-паши, которые сосредоточивались в районе Россевата. Оставив для обороны Троянова вала корпус Маркова, Багратион с корпусами Платова и Милорадовича направился к Россевату. Русские войска вышли на подступы к Россевату и начали атаку города с юго-востока. Одновременно Багратион послал небольшой отряд для обхода города с юга с целью воспрепятствовать отступлению противника в сторону Силистрии.

Багратион послал в атаку лишь легкие войска, скрыв истинную численность своих войск. Турки, не ожидавшие встретить у Россевата крупные русские силы, а тем более артиллерию, смело вышли из города. В этот момент по ним был открыт сильный артиллерийский огонь, и в атаку устремились главные силы русской армии. Турки обратились в паническое бегство.

После победы под Россеватом Багратион дал войскам трехдневный отдых, а затем двинул их к Силистрии. 11 сентября Силистрия была осаждена русскими войсками. Город имел мощные оборонительные сооружения и защищался 12‑тысячным гарнизоном при 130 орудиях.

Осада Силистрии не увенчалась успехом. В октябре русская армия была вынуждена снять осаду вследствие движения к Силистрии 50‑тысячной турецкой армии. В феврале 1810 г. главнокомандующим русской Дунайской армией был назначен генерал-лейтенант Н.М. Каменский.

Каменский овладел крепостями Силистрия, Разград, Базарджик. Он также предпринял неудачный штурм Рущука и Шумлы. 26 августа 1810 г. русские войска нанесли тяжелое поражение 40‑тысячной армии противника при Батине (потери русских составили около 1500 человек, турок – 5000). В конце 1810 г. были заняты ряд крепостей на Дунае. От турецких войск была очищена Сербия.

В начале кампании 1811 г. Каменский серьезно заболел лихорадкой, 12 марта сдал командование армией генералу А.Ф. Ланжерону, в апреле выехал в Одессу, где и скончался 4 мая.

Александр I назначил командующим Молдавской армией М.И. Кутузова. 1 апреля 1811 г. Кутузов вступил в командование армией. Он приступил к изучению условий, в которых она находилась. Кутузов решил не ограничиваться обороной Дуная, а наступать от Рущука.

Слабость Молдавской армии полководец видел в раздробленности войск. Поэтому он решил уничтожить крепости Никополь и Силистрию, взорвав их, а у Рущука планировал собрать 35 батальонов пехоты. Его план войны с Турцией состоял в том, чтобы не действовать против турок всей массой сил. Отряды русских могли вести боевые действия в одиночку, не имея между собой никакого сообщения. Кутузов также отмечал, что «всякое новое действие приводит турок в такое смятение», что нельзя угадать, какие они допустят ошибки. Успех, по мнению Кутузова, зависел не от многолюдности, «но от расторопности и бдительности командующего генерала». Для осуществления этого плана Кутузову было необходимо иметь точные сведения о намерениях визиря и исключить возможность вторжения 20‑тысячной армии Исмаил-бея в Малую Валахию.

Для решения этих важных задач Кутузов проявил исключительную изобретательность и дипломатический талант. В результате ему стал известен план ближайших военных действий, намеченных великим визирем. Визирь, наконец, решился направить главные силы к Рущуку, захватить крепость и двинуться в Валахию.

Узнав о выступлении визирской армии, Кутузов с корпусом генерала Ланжерона двинулся к Журже, перешел Дунай и расположился возле Рущука «спиной к сей реке».

Армия турок в количестве 60 тыс. человек приблизилась к Рущуку и расположилась лагерем в 8 километрах от крепости. Турки начали наступление 22 июня с атаки конницы, которая прорвала оборону русских и понеслась к Рущуку. Другая масса конницы направилась к Дунаю, намереваясь атаковать крепость с другой стороны. Рущукский гарнизон провел контратаку и отбросил турок.

В то же время Кутузов выслал кавалерию для атаки турецкой конницы, проникнувшей к русским в тыл; после этого турки отступили и стали готовиться к новому нападению. Но Кутузов, открыв сильный артиллерийский огонь, заставил турецкую конницу отступить на позиции визиря.

Было 2 часа дня, когда визирь, видя поражение своей конницы, оставил свои позиции и отступил в укрепленный лагерь между деревнями Писаницы и Кадаскиой. Русские войска преследовали неприятеля до оставленных им укреплений. Затем Кутузов выслал вперед кавалерию, которая преследовала турок еще 10 верст. Таким образом, бой завершился полным поражением визиря. За победу Кутузов был награжден портретом Александра I.

Но визирь не хотел сдаваться так просто. Он начал укреплять свой лагерь. Кутузов же тем временем оставил Рущук и увел войска на левый берег Дуная. Визирь воспринял этот факт как победу над русскими. За «победу» он получил от султана щедрую награду.

Но Кутузов, наоборот, хотел, чтобы визирь потерял бдительность. Ему удалось заманить визиря в ловушку, а затем окружить с суши и воды. В результате надежно запертые на левом берегу турки несли ужасные потери. Начиналась зима; много людей в их армии погибло от холода и болезней, из-за отсутствия продуктов стали есть лошадей. Визирская армия была вынуждена сдаться.

Русско-турецкую войну 1806—1812 гг. завершил мирный договор, заключенный в Бухаресте 16 мая в обстановке ожидавшегося нападения на Россию войск Наполеона. По договору, к России отходила Бессарабия. Кроме того, Россия удерживала за собой все области Закавказья. Кутузов, принимавший непосредственное участие в заключении договора, добился получения Россией права торгового судоходства по всему Дунаю, а военного – до устья реки Прут. Турция также обещала облегчить положение Сербии.

* * *

На рубеже XIX в. освоение Новороссии продолжалось быстрыми темпами. Русско-турецкая война 1806—1812 гг. не оказалась препятствием для этого процесса. Никаких мер, тормозящих процессы переселения в Северное Причерноморье, в годы этой войны не принималось. Правда, переселенцы по-прежнему не получали от казны помощи. «Их перевод на новые места осуществлялся по законам конца 70‑х – начала 80‑х гг. XVIII в., – указывал В.М. Кабузан. – Дополнения к ним были невелики. Закон, опубликованный в июле 1800 г., отмечал, что казенные крестьяне могут переселяться «в другие селения, изобилующие землями, не иначе как по собственному желанию их», причем на каждую душу мужского пола должно было отводиться по 15 десятин земли. На основании утвержденного царем доклада министра финансов от 27 декабря 1805 г. был разрешен «безденежный отпуск леса казенным крестьянам, переселяющимся из одной губернии в другую», так как им «к переселению от казны пособия никакого не сделано».

Одновременно с этим было опубликовано много указов, на основании которых осуществлялось переселение в Россию иностранных колонистов, приток которых вновь возрастает с начала XIX в.

В 1802 г. был опубликован указ о водворении в Новороссии «вышедших из Турции греков и болгар», по которому указанные переселенцы: освобождались от платежа податей и повинностей на 10 лет, от постоев, «кроме тех случаев, когда воинские команды проходить будут»; могли не нести «военной и гражданской службы»; ссудные деньги (т.е. средства на перевод и обзаведение хозяйством) уплачивали в течение 10 лет по истечении 10 льготных лет; получали право беспошлинного ввоза в Россию товаров на 300 руб. на каждое семейство.

В 1803 г. начинается переселение в степи Новороссии немецких колонистов. Колонисты первоначально прислали сюда своих депутатов Циглера и Шуртера, которые подали царю ходатайство с просьбой о разрешении им разместиться в Новороссии на тех же основаниях, на которых в 60—90‑х гг. XVIII в. селились в России иностранные выходцы. Александр I удовлетворил их просьбу.

В 1803 г. «для водворения переселяющихся в Новороссийский край иностранцев» из Екатеринославской и Херсонской казенных палат было отпущено 20 тысяч рублей, а в октябре того же года градоначальнику Одессы Э.-И. Ришелье (с 1805 г. – генерал-губернатор Новороссийского края) было предписано расселить прибывающих в Россию из Германии колонистов в окрестностях Одессы и в других местах губерний Херсонской, Екатеринославской и Таврической. С конца 1803 г. в Херсонской губернии ежегодно водворяется значительное число немецких колонистов. Первоначально они селились здесь на основании правил 1763 г., по которым иностранным переселенцам предоставлялись: свобода вероисповедания, свобода от рекрутской повинности, право заведения фабрик и свободной торговли, льгота на 30 лет в платеже податей, пособия для обзаведения хозяйством и поземельный надел (в 60—54 десятин на каждую семью).

20 февраля 1804 г. были опубликованы новые правила «о приеме и водворении иностранных колонистов», которые существенно дополнили уже существующее законодательство. Правила допускали в Россию только таких переселенцев, «кои в крестьянских упражнениях или в рукоделии примером служить могли», а также являлись «хорошими и достаточными хозяевами». Каждый взрослый мужчина должен был «вывести с собой в наличном капитале или товаре не менее 300 гульденов». Число переселенцев ограничивалось 200 семейств в год, причем правительство брало на себя издержки только за перевозочные средства. Иностранных колонистов рекомендовалось направлять в Новороссийский край, располагая их поселения по возможности ближе к портовым городам. Колонисты получали льготу в податях и повинностях на 10 лет, им выдавалось «на хозяйственное обзаведение до 300 руб. в год с возвратом этих… денег по прошествии льготного срока в течение 10 лет». Всем им также предоставлялся земельный надел в 60 десятин на каждое семейство.

Все эти указы облегчали положение иностранных колонистов и способствовали их притоку в Россию. О таких льготах отечественные переселенцы в те времена не могли и мечтать. Они не получали от казны никакого пособия и не пользовались никакими льготами. Многие из них переходили в Новороссию самовольно, на свой риск и страх, так как добиться права на переселение было трудно, а сколько-нибудь осязаемых преимуществ оно не давало…

Во втором – третьем десятилетиях XIX в. процесс земледельческого заселения Новороссии продолжается, причем наиболее быстро осваивается менее обжитая Херсонская губерния, в то время как темпы заселения соседней Екатеринославской губернии сильно замедляются. С начала второго десятилетия XIX в. несколько изменяется переселенческая политика правительства. Выдающуюся роль в этом сыграл генерал-губернатор Новороссийского края в 1805—1815 гг. генерал-лейтенант Э.-И. Ришелье. Последний принадлежал к числу тех государственных деятелей, которые прекрасно понимали неразумность такой политики, когда переселенцы из внутренних губерний страны не пользовались никакими льготами и не получали никакой помощи. Все это тормозило ход заселения окраин, усиливало аграрное перенаселение в районах старого освоения и, кроме того, ставило иностранных колонистов в незаслуженно привилегированные условия. Ришелье много лет неустанно боролся за облегчение условий заселения Новороссии переселенцами из других районов страны, и в конечном счете эта деятельность принесла некоторые плоды. 28 июня 1806 г. Ришелье писал министру финансов о необходимости выдавать денежное пособие переселенцам, не получающим от казны никакой помощи, «между тем как иностранные переселенцы, снабжаясь от казны всеми пособиями, пользуются довольною от всех казенных и общественных повинностей льготою». В целях улучшения положения переселенцев он призывал освобождать их от казенных податей на 5 лет и от рекрутского набора на три года. 7 октября 1811 г. Ришелье сообщал министру финансов Д.А. Гурьеву о тяжелом положении «внутренних» переселенцев, призывая принять срочные меры для облегчения их участи. «Имейте милосердие с нашими бедными переселенцами,– отмечал он,– не доводите их до совершенного разорения… Если иностранные переселенцы при переходах и при водворении толико от казны вспомоществуясь, пользуются обильною льготою, то, по мнению моему, весьма заслуживают некоторое облегчение внутренние наши переселенцы».

В какой-то мере пожелания Ришелье были учтены в указе 17 июня 1812 г., определившим порядок переселения казенных крестьян и казаков в Новороссийский край. Этот закон предоставлял пятилетнюю льготу всем переселяющимся после 1805 г. и всем впредь желающим переселиться. Одновременно он давал местному начальству право выдавать нуждающимся денежные ссуды «из сумм за винный откуп» и хлеб на посевы и пропитание из хлебных магазинов. Однако от отправления рекрутской повинности «внутренние» переселенцы так и не были освобождены. Закон 1812 г. сделал Новороссию основным легально дозволенным районом заселения «до того времени… пока в других губерниях приведены будут в известность те земли, кои переселенцам отводимы быть могут». Вновь вступил в силу указ 6 июля 1781 г., по которому земли переселенцев переходили к крестьянам, остающимся на прежних местах жительства», за что те уплачивали в казну подати за выбывших в течение полутора лет. Украинское казачество получало только полуторагодичную льготу, так как имело право продавать свои земельные участки.

Превращение Северного Причерноморья в единственный легально заселяемый район России совпадало с интересами помещиков юга страны. Это открывало перед ними новые возможности для получения дешевой рабочей силы, а также для расселения на своих землях части новоселов с последующей их записью за собой в ревизские сказки. Закон 1812 г. можно считать новой и теперь уже последней победой помещиков Новороссии…

Переселение иностранцев в Россию в значительных размерах было прекращено указом от 5 августа 1819 г. С 25 октября 1819 г. русским миссиям за рубежом было запрещено выдавать паспорта «переселяющимся в Россию и в царство Польское иностранцам». С 1820 г. иностранцы прибывали в Россию лишь в небольшом количестве и по специальным разрешениям. Прекращение переселения иностранцев, получившего такой широкий размах в 50—70‑х гг. XVIII в. и в начале XIX в., объяснялось как истощением резервов казенной земли, так и экономическими причинами (переселение своего коренного населения обходилось намного дешевле).

…В целом по району заметно увеличивается численность и удельный вес городского податного населения. В 1815 г. по VI ревизии оно составляло здесь 6,80 % всего населения (36 740 душ м.п.), в 1827 г. – достигло 8,86 % (51 668 душ м.п.), а в 1834 г. – 9,01 % (58 799 душ м.п.). Это значит, что почти 10 % всего населения района в 1834 г. по VII ревизии составляли купцы и мещане. Удельный вес городского податного населения в Новороссии был выше, чем в целом по стране, так как по VI ревизии городское податное население составляло 4,42 % (по книге 1814 г.), а по VII ревизии – 5,787 % (по книге 1834 г.) всего населения.

Процент городского податного населения в Екатеринославской губернии не был высоким. В 1815 г. по VI ревизии купцы и мещане составляли здесь 5,16 % (15 035 душ м.п.), в 1827 г. – 5,51 % (16 797 душ м.п.) и в 1834 г. – 5,78 % (18 816 душ м.п.).

С 1815 по 1834 г. он намного вырос во всех уездах, кроме Екатеринославского и Александровского. Как и ранее, большая часть городского населения проживала в портовых городах Ростовского уезда: Ростове, Таганроге и Нахичевани. На долю этого уезда в 1815 г. приходилось 57,16 % всех горожан губернии (8594 души м. п.), 1827 г. – 57,11 % (9593 души) и в 1834 г. – 50,45 % (11 186 душ м.п.). Кроме Ростовского уезда, в остальной части губернии удельный вес купечества и мещанства был весьма невелик (в 1834 г. в Верхнеднепровском уезде – 0,78 %, Павлоградском – 1,58 %, Новомосковском – 1,48 %, Бахмутском – 2,22 %, Славяносербском – 1,78 %, Александровском – 3,74 % и Екатеринославском – 6,08 %). Кроме губернского центра и портовых городов, в губернии абсолютно преобладало сельское население. По VI ревизии процент горожан в губернии все же несколько превышал средний по России (5,16 и 4,42 по всей стране), а по VII – равнялся ему (5,78).

В Херсонской губернии городское население было несравненно более значительным. По VI ревизии оно составляло здесь 8,73 % (36 740 душ м. п.) всего населения. Это почти вдвое превышало средние общероссийские показатели (4,42 %). Удельный вес городского податного населения был выше тогда только в Астраханской (19,07 %), Петербургской (9,84 %) и Московской (8,89 %) губерниях.

По VII ревизии в 1827 г. удельный вес городского податного населения в губернии поднялся до 12,15 % (34 871 душа м.п.), а в 1834 г. – до 12,22 % (39 983 души м.п.). В этом отношении Херсонская губерния тогда уступала только Волынской (16,41 %), Подольской (13,57 %), Петербургской (13,37 %) и Виленской (12,68 %). С 1815 по 1834 г. процент городского податного населения вырос во всех уездах, кроме Александрийского. В Тираспольском уезде он поднялся с 1815 по 1827 г. с 16,67 до 24,52, но затем, в связи с обнаружением огромного числа «безгласных людей», снизился до 18,45 (абсолютная численность равнялась в 1815 г. – 8056, в 1827 г. – 19 308 и в 1834 г. – 19 949 душ м.п.).

Кроме купцов и мещан в городах Новороссии проживало немало казаков, колонистов, однодворцев и прочих податных сословий. С их учетом в городах Екатеринославской губернии в середине 20‑х гг. XIX в. проживало 23 163, а в Херсонской – 44 305 душ. По отношению ко всему населению этих губерний в 1827 г. (в Екатеринославской – 304 420, а в Херсонской – 278 855 душ м.п.) процент учтенных в городах податных сословий составлял в Екатеринославской губернии 7,61, в Херсонской – 15,89, а по всему району – 11,57.

Эти же источники показывают, что все население городов (с включением неподатного населения: дворянства, чиновничества, военнослужащих, отставных чинов) достигало в Екатеринославской губернии 27 580 (9,06 %), в Херсонской – 64 927 (23,28 %), а по району – 92 507 (15,35 %) душ м. п. В Екатеринославской губернии различия были невелики, а в Херсонской губернии удельный вес проживающих в городах неподатных категорий населения составлял 6,49 % общего населения губернии. Почти четверть всех жителей губернии жила в городах. Основными городами Херсонской губернии были Одесса (в 1823 г. здесь проживало 25 333 души м.п.), Николаев (10 934 души м.п.) и Херсон (4795 душ м.п.).

Одесса уже в 20‑х гг. XIX в. являлась крупнейшим городом всей России. По количеству жителей она находилась на третьем месте, уступая, хотя и очень сильно, только Петербургу (313 021 душа м.п.) и Москве (155 181 душа м.п.). Больше 20 тысяч душ м.п. имели тогда еще Тула (25 164), Вильна (24 725), Тверь (22 819), Кронштадт (22 400) и Севастополь (20 073).

Характерно, что среди 25 333 душ м. п., проживающих в Одессе, 17 805 приходилось на долю купцов и мещан, включая сюда иногородних и иностранцев. Это составляет 70,28 % всего населения города. Неподатное население достигало 6689 душ, или 26,40 %, а крестьянство – 839 душ, или 3,32 %. Таким образом, удельный вес неподатного населения по городу оказался меньшим, чем по району (31,76 % – 20 622 души к 64 927 душам м.п.). Неподатное, военное население абсолютно преобладало в портовом городе Николаеве. Из 10 934 душ м.п., составляющих население его в 1823 г., 8245 приходилось на долю неподатных категорий (75,41 %), 2542 – городских податных (23,25 %) и лишь 147 душ м.п. (1,34 %) – крестьянства.

Удельный вес государственного крестьянства с 1815 по 1834 г. в целом по району сократился на 5,49 % (с 52,12 до 46,63 %), хотя абсолютная численность все время возрастала (в 1815 г. – 281 569, в 1827 г. – 291 867 и в 1834 г. – 304 399 душ м.п.). В Екатеринославской губернии он в эти годы изменился незначительно (в 1815 г. – 52,94 %, в 1827 г. – 52,85 %, в 1834 г. – 51,07 % при росте абсолютной численности: в 1815 г. – 154 374, в 1827 г. – 160 884 и в 1834 г. – 166 329 душ м.п.). Дело в том, что переход государственного крестьянства в купечество и мещанство при отсутствии крупных быстро растущих городов не мог быть значительным, а темпы заселения губернии не были особенно высокими. В трех уездах, куда переселялись в основном государственные крестьяне (Александровском, Павлоградском и Новомосковском), удельный вес государственных крестьян в 1815—1834 гг. даже немного увеличился. Особенно следует остановиться на Александровском уезде, куда в конце второго десятилетия XIX в. переселяется большая часть государственных крестьян (в 1815—1834 гг. прирост на 1,53 %). Александровский уезд был заселен преимущественно государственными крестьянами (в 1815 г. – 72,59 %, в 1827 г. – 74,29 %, в 1834 г. – 74,12 % всего населения). Государственные крестьяне, кроме того, преобладали в Новомосковском и Бахмутском уездах. Екатеринославский же уезд в конце 20‑х гг. XIX в. утратил такое преобладание: с 1827 по 1834 г. удельный вес государственного крестьянства снизился с 57,16 до 44,28 %…

По Херсонской губернии сведения о посевах и урожае имеются лишь за 1829—1831 гг. (в 1829 г. посеяно 307 609, а снято —1 586 140, в 1830 г. – посеяно 318 287, снято 579 649, в 1831 г. – посеяно 258 349, снято 1 364 432 четверти хлеба). Они свидетельствуют о некотором росте посевов и сборов хлеба в начале 30‑х гг. XIX в. по сравнению с первым десятилетием… 1829 г. был сравнительно урожайным. В течение 1804—1815 гг. в Херсонской губернии не было таких посевов и сборов. Был превзойден даже уровень наиболее урожайного 1808 г. По данным губернаторского отчета 1829 г., излишки хлеба (за вычетом затраченного на продовольствие и новый посев) составили 483 304 четверти. Однако уже в следующем 1830 г. вследствие засухи и непостоянной зимы губернию постиг сильный неурожай. Озимые хлеба погибли почти целиком в Ольвиопольском, Херсонском и Елисаветградском уездах. Было собрано всего 579 469 четвертей хлеба, хотя на продовольствие и посев нужно было около 1 100 000 четвертей. 1831 г. вновь был сравнительно урожайным, но крестьяне засеяли несравненно меньшие земельные площади, вследствие чего излишки оказались небольшими…

Вообще же 20—30‑е гг. были неблагоприятными для земледелия. После высокоурожайного 1822 г., 1823 и 1824 гг. были неблагоприятными для земледельцев. В 1825 г. херсонский военный губернатор подал царю специальную записку «О бедственном состоянии Новороссийского края», в которой указывались причины тяжелого состояния Новороссии и в первую очередь выделялись: «засухи, ежегодно повторяющиеся… грызуны, истребившие хлеб и травы; саранча, прибывшая в край в 1823 г.; жестокая зима 1825 г.».