Текст книги "Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I"

Конец 20‑х – начало 30‑х гг. были более благоприятны для земледелия. Однако в 1833—1834 гг. весь Юг России вновь охватили «гибельные неурожаи»…

Промышленность края была в основном связана с переработкой продуктов животноводства…»

Заключение

В качестве заключения представленной в книге темы, по мнению ее авторов, лучше всего подойдет статья А. Чорбы «Новороссийская мечта» с сайта «Новороссия»:

«…Мало кто знает о существовании «Новороссийской мечты» в истории Российского государства. Сформулировать её можно, как стремление к самому большому богатству, которое дает веру и силы, позволяет выбрать путь и добиться на нем успеха. Это богатство – свобода. Свобода совести и молитвы. Свобода выбора и труда. И бескрайние просторы Новороссии давали возможность каждому, кто готов был рискнуть, осуществить свои самые заветные стремления. Наиболее полно она проявилась во времена заселения и освоения Новороссии, поэтому мечту можно назвать «Новороссийской».

…Россия начала собирать земли Новороссии при императрице Екатерине II. Именно Екатерина придала освоению Новороссии массовый характер. «Мы читаем записки о колонизации Канады, Новой Зеландии, Перу и Колумбии, а допытывался ли кто-нибудь до недавних событий заселения наших запорожских земель, нашего азовского поморья или хоть одного здешнего уезда? Это целая поэма во вкусе Купера и Вашингтона Ирвинга, да-с, не шутите с нами», – говорит прозванный соседями «Новороссийским янки» помещик Панчуковский, главный герой романа Г.П. Данилевского «Беглые в Новороссии». В 1762 г. была создана специальная канцелярия по делам заселения Новороссии и издан приказ селиться на новых землях. Государыня, проводившая политику в духе «просвещенного абсолютизма», замыслила грандиозный проект, по которому земли Новороссии наравне с русскими осваивали все желающие из Европы и славяне с Балкан. Кандидат исторических наук А. Васильев (г. Одесса) назвал освоение Новороссии масштабным европейским проектом. «Новороссия – эта русская Америка, которую осваивали народы Европы под российским протекторатом», – отметил историк. При Екатерине на новые земли прибыли первые переселенцы (сербы). В 1775 г. императрица образовывает Новороссийский край. Процесс становления края обусловливался быстрой колонизацией, многонациональным населением, ростом новых городов и развитием промышленности. «Вот край! Вот места, эта Новороссия! Рассказать бы о них нашим питерским! О, какое раздолье во всем!» – восклицает Панчуковский.

«До желанных мест оставалось недалеко. Туда стремились новые товарищи, как стремятся и стремились искони, по неодолимому влечению, сотни и тысячи других, им подобных беглых русских людей. Они уже были на рубеже того непочатого или мало еще початого края Новороссии, где их ждало счастье и богатство», – пишет Г.П. Данилевский в своем романе. Желанным местом, куда стремились сотни и тысячи беглых русских людей, Новороссию делали не только плодородная земля, мягкий климат и богатый животный мир, но и невиданные прежде принципы политики освоения этих земель. Для Новороссийского края были созданы особые правила. В частности, самым главным для русских крестьян было то, что здесь не было крепостного права. Также беглых крепостных отсюда не выдавали, что обусловило приток крестьян, бежавших от своих помещиков и искавших здесь для себя новой, вольной и богатой жизни. Как пишет Г.П. Данилевский, «что такое, однако, эти беглые в Новороссии? Крепостная Русь, нашедшая свое убежище, свои Кентукки и Массачусетс. Здесь беглыми земля стала. Не будь их – ничего бы и не было: ни Донщины, ни Черноморья, ни преславной Запорожской земли, ни всей этой вековечной гостеприимной царины, к которой стремятся с севера и из других мест за волею и люди, и звери, и птицы! Все тут беглые: Ростов, Мариуполь, Таганрог, все беглые. Эти портовые богачи, купцы и мещане, эти Шелбановы, Пустошневы, Катальманьевы, Безродные, – поройтесь в преданиях их, какова их история? Недавние предки их – крепостные, выходцы из России, либо помещичьи, либо казенные беглые! Так вам ответят туземцы. А сами присмотритесь на беглых – люди как люди! Что же их сманивает сюда? Приволье земель и работ, только трудись; на всех труда станет…». Как и прибывавшие сюда русские крестьяне, жившие здесь малороссы осознавали себя частью единой русской нации, поэтому никаких национальных противоречий или различий между ними не было и быть не могло.

В Новороссии закреплялась свобода вероисповедания, поэтому сюда бежали старообрядцы, искавшие спасения от гонений. Специальным царским манифестом старообрядцев призывали возвращаться из Польши и Бессарабии, и давали им хорошие льготы (например, помимо освобождения на 5 лет от податей, им выплачивали 50 рублей на двор из четырех человек). Здесь же проживали ногайцы и татары, исповедовавшие ислам. И все они мирно уживались с католиками-переселенцами из Европы и православными славянами. Так как православие было государственной религией Российской империи, священникам Русской православной церкви предоставлялись льготы для переселения на новые земли, которыми они активно пользовались. Данилевский описывает предприимчивого отца Павладия, переезжающего в Новороссию. Здесь он быстро находит способ разбогатеть и на заработанные деньги строит новую церковь. «Эка, дельный человек», – говорят об отце Павладии.

На обширные и плодородные земли Новороссии охотно переселялись сербы, болгары, немцы, греки, армяне, поляки, молдаване, евреи, кочевые цыгане. Всех переселенцев по указу Екатерины освобождали от налогов на 5 лет, что позволяло им спокойно обустраиваться и разворачивать хозяйство. Помимо этого были предусмотрены и выплаты на покрытие расходов на переселение, беспроцентные ссуды, освобождение от повинностей на 30 лет, беспошлинный ввоз имущества и многое другое. Переселенцы не ограничивались только сельским хозяйством, они также занимались ремеслами, торговлей, рыбной ловлей, высаживали деревья, распахивали степи и т.д. Особенностью освоения Новороссии переселенцами являлось то, что они никогда не жили замкнутыми поселениями. Переселенцы использовали русский язык как средство межнационального общения, со временем они овладевали им в совершенстве и детей уже учили русскому языку (грозные обруселые болгары, как пишет Данилевский). Также переселенцы активно смешивались с местным русским и малоросским населением, т.е. все народности и этносы, населявшие южные земли Российской империи, успешно переплавлялись в единую новороссийскую (читай: русскую) общность. И сегодня в Новороссии множество русских людей имеют самые разнообразные этнические корни, уходящие в прошлое освоения этих земель. «Земля, правду сказать, тут обетованная, многих еще она ждет. Раздолье, а не жизнь тут всякому; ленив только русский человек! Эх, гляньте, какая дичь, какие пустыри: бурьян, вечная целина, – ни косы, ни плуга не знала. Люблю я эти места: с виду будто бедные, а троньте эту землю – клад кладом», – говорит на превосходном русском языке немецкий колонист – Богдан Богданыч Шульцвейн. А на вопрос: «Какой же секрет в том, что вы так скоро и так страшно разбогатели?», немецкий колонист отвечает: «Секрет? Никакого секрета! Просто трудились сами, и все тут».

Стоит уделить внимание вопросу о коренном населении этих земель: татарах и ногайцах. Указ об освоении Новороссии не обходил стороной и их, и вот здесь коренное отличие между освоением Америки и освоением «русской Америки» Новороссии. Если в США, как мы знаем, местное население уничтожалось всеми доступными на то время средствами и методами и загонялось в резервационные лагеря, то в Новороссии такого и близко не было. Во-первых, татарские мурзы приравнивались к российскому дворянству («Жалованная грамота дворянству»), т.е. получали равные с ними права и привилегии. Во-вторых, простые татары и ногайцы имели равные права с русским и малоросским населением, и плюс к этому пожизненно освобождались от воинской повинности. В-третьих, никто и никогда насильственно не принуждал местное население принимать православную веру, они сохраняли свои традиционные религии и могли при желании принять христианство. Поэтому в романе Данилевского в равных правах описываются как беглый малоросс Милороденко, немецкий переселенец Шульцвейн, так и татарин Абдулка.

Все жители Новороссии имели право купли-продажи земли, поэтому покупались как небольшие участки крестьянами под личное хозяйство, так и целые степи под распашку. На новые плодородные земли устремилось множество помещиков, бывали даже случаи, что переезжали с целыми деревнями. Гоголевский Чичиков, разъезжая по землям Новороссии, покупал мертвые души «на вывод в Херсонскую губернию». «О, там отличные земли, не заселено только», – говорит ему председатель. В основном сюда переселялись трудолюбивые и предприимчивые дворяне, строившие свое хозяйство на основе наемного труда. Государством русскому дворянству выдавались земли со сроком на освоение. Если земля в течение установленного срока не осваивалась, она изымалась, и нерадивый помещик выплачивал штраф. «Клад, а не земелька; уголок непочатый, своя Элебема и Висконсин: ведь так?» – говорит помещик Панчуковский купцу Шутовкину.

Государством была составлена программа строительства городов и постепенного перевода населения на оседлый образ жизни. «Видите, как здесь все быстро меняется; край строится», – говорит учитель уездного училища из романа Данилевского. Многие города основала лично Екатерина II. Днепропетровск был основан императрицей в 1776 г. и назывался до 1920 г. Екатеринославом. Луганск был основан в 1795 г., когда Екатерина начала строительство чугунолитейного завода на реке Лугань. Для работы на нем приехали выходцы из центральных и северо-западных губерний России. Тирасполь возник на месте крепости Срединной, заложенной А.В. Суворовым в 1792 г. Херсон был основан государыней в 1778 г. для строительства русского флота. Строительство осуществил Григорий Потемкин, назначенный Екатериной руководить освоением Новороссии. По указу Екатерины II в 1792 г. было начато строительство Григориополя, который заселили армянские переселенцы. Город назван в честь Григория Потемкина. Николаев возник по указу государыни в 1789 г. на месте кораблестроительных верфей, назван в честь первого корабля, построенного на верфях, «Святого Николая». Одесса была основана императрицей в 1794 г. на месте крепости, построенной чуть раньше Суворовым. Мариуполь – был основан в 1778 г. Екатериной II, она поселила там греческих переселенцев. Запорожье был заложен в годы правления императрицы Екатерины как Александровская крепость, которая постепенно разрослась в город при помощи переселенных сюда немецких колонистов. После Крымской войны в Новороссию переселились изъявившие желание жить в России балканские добровольцы: сербы, болгары, черногорцы, воевавшие в рядах русской армии. «Как видите, наш край, – говорит о Новороссии помещик Панчуковский, – цветет и красуется не хуже какого-нибудь Висконсина, Элебэмы или Порт-о-Принса, населенных заморскими колонистами». Население Новороссии стремительно росло. Историки приводят такие цифры: в 1768 г. в краю проживало 100 тысяч человек, в 1797 – 850 тысяч, а в 1823 – 1,5 миллиона. Новороссия становится мощным аграрно-сырьевым регионом, поставлявшим хлеб и сельхозпродукцию не только в другие регионы империи, но и на экспорт в Европу.

В Новороссии заработать мог каждый, имей только желание и смекалку. Данилевский описывает студента Одесского университета, который с приятелем хочет скупить в Мелитополе лён, пока цена на него упала, а через несколько дней, когда он поднимется в цене, продать его. «Тут все зарабатывают. Даже малые ребятишки намедни в городе скупили подвезенные орехи, а в праздник распродали с барышом», – рассказывает студент. Он просит Панчуковского одолжить ему денег на это дело. «Как бы хотелось недаром тут побыть на каникулах», – говорит он. Но в США это называлось и называется предпринимательством, и считается делом достойным, а в русском обществе иначе как «афера» не воспринималось. Причины этому мы можем найти в особой ментальности русского народа. Деньги никогда не занимали основного места в сознании нашего народа, они были всего лишь средством товарного обмена. Это можно увидеть на примере народных пословиц: «Деньги что навоз: то нет, то целый воз» или «Через золото слезы льются» и др. Гораздо более значимыми вещами в системе ценностей русского человека были честь, верность, чувство долга, честный труд. Труд всегда был важнее богатства…

Новороссия успешно существовала в составе Российской империи до революций 1917 г. После развала империи новороссийские губернии не присоединились к проекту создания независимой Украины, как русское, так и малорусское население не поддерживало идею выхода из состава России. Многочисленные попытки украинизировать Новороссию в годы Гражданской войны также провалились. С окончанием войны за дело украинизации Новороссии основательно взялись большевики, конечно, во имя освобождения малых народов от пережитков царизма. С 1920 г. украинская «мова» последовательно насаждается в этом регионе: газеты, книги, кино, система образования и судопроизводства переводятся на украинский язык. Даже само слово «Новороссия» начинает выводиться из речевых оборотов. В 1922 г. образованные по национальному признаку четыре республики – УССР, БССР, РСФСР, ЗСФСР – объединились в Союз ССР. Русская Новороссия, неизвестно по каким причинам, была включена в состав Украинской ССР… В годы СССР тем более предпочитали о Новороссии не вспоминать и продолжать украинизацию. Всесоюзные переписи тех лет показывают, что доля выводившегося искусственно украинского населения неуклонно росла. При этом русское большинство в Новороссии все равно сохранялось и сопротивлялось украинизации. К тому же в начавшейся индустриализации края самое деятельное участие принимали русские, поэтому русский костяк городов всегда пополнялся и сохранял свою культурную независимость. После Великой Отечественной войны и борьбы с бандеровщиной темпы украинизации приостанавливаются и вскоре сходят на нет. С новой энергией украинизация начинается только после распада СССР и ухода Украины в свободное плавание. 23 года «нэзалежности» привели к краху государство «Украина». Концепция мононациональной украинской Украины, выбранная Киевом, никогда не приветствовалась населением Юго-Востока (т.е. территории, исторически совпадающей с границами Новороссии), которое формировалось из нескольких десятков народов и этносов во главе с русским культурным ядром. Это и вызвало к жизни те идеи и проекты, которые были когда-то на этой территории успешными и могут быть снова возрождены. Так как сама политика новой украинизации противоречит сути и логике «имперского проекта Новороссии».

С приходом к власти в результате государственного переворота националистических сил с их откровенной политикой украинизации, национализма и борьбы с русским языком этнически русское и русскоязычное население Юго-Востока Украины не признало такую власть. Прошли массовые митинги и демонстрации с требованиями федерализации и придания русскому языку статуса второго государственного. Но новые киевские власти на диалог не пошли, и тогда люди стали действовать. Были провозглашены Донецкая и Луганская народные республики, проведен всенародный референдум об их статусе. Но вместо мирного пути решения конфликта Киев выбрал язык силы. Было объявлено о начале антитеррористической операции против «боевиков и сепаратистов» ДНР и ЛНР, которая на самом деле есть не что иное, как братоубийственная гражданская война. После первой пролитой крови идея федерализации потеряла свою актуальность и республики перешли к идее сецессии с созданием совершенно нового государственного образования. Как писал Г. Данилевский в своем романе: «Небо опять нахмурилось, налетели с запада тучи, и Новороссия, южнорусская Италия, опять становится суровой Скифией»…

И хотя многие исторические черты имперской Новороссии были потеряны, этнический и культурный фундамент все же сохранился. Будем молиться в надежде на то, что Донбасс выстоит в своей нелегкой борьбе и станет тем самым локомотивом, который возродит Новороссию, а вместе с ней и нашу некогда утерянную «Новороссийскую мечту». Слова из книги Г.П. Данилевского, которые были сказаны еще в 1862 г., сейчас актуальны и как нельзя лучше характеризуют современность: «Эта старосветская Украйна была когда-то хороша! Теперь это все еще милая, но уже печальная и пустынная могила… Жизнь здесь, а не там, здесь, у нас, в нашей Новороссии! Здесь все надежды юга! Отсюда выйдет его будущность».

От себя добавим: Новороссия возникла и развивалась как составная часть Русского Мира, где национальная и религиозная толерантность, широта души, уважение традиций и духовность всегда были и есть его основой, того мира, что вырос из Древнерусского государства, Московской Руси, Российской империи, а потом – и СССР.

Несмотря на нашествия многочисленных варваров, войны и череду внутренних конфликтов, наш народ сумел сохранить свои главные духовные черты и объединил союзы племён в единое государство. Приняв православие, исполнившее предсказания славянских пращуров, русская цивилизация получила мощный толчок в своём развитии, и в дальнейшем её расширение осуществлялось в основном за счёт духовного могущества, а не военной силой. Большинство финно-угорских, а позднее и сибирских народов были вовлечены в русскую цивилизацию добровольно, без крови и насилия.

Объединяя народы, русская цивилизация и культура вобрали в себя всё самое лучшее из многообразной палитры национальных культур, по сути, став единым социокультурным организмом. Как писал известный историк В.О. Ключевский: «Успехи людского общежития, приобретения культуры или цивилизации, которыми пользуются в большей или меньшей степени отдельные народы, не суть плоды только их деятельности, а созданы совместными или преемственными усилиями всех культурных народов, и ход их накопления не может быть изображен в тесных рамках какой-либо местной истории, которая может только указать связь местной цивилизации с общечеловеческой, участие отдельного народа в общей культурной работе человечества или, по крайней мере, в плодах этой работы. Вы уже знакомы… с общей картиной успехов человеческого общежития: сменялись народы и поколения, перемещались сцены исторической жизни, изменялись порядки общежития, но нить исторического развития не прерывалась, народы и поколения звеньями смыкались в непрерывную цепь, цивилизации чередовались последовательно, как народы и поколения, рождаясь одна из другой и порождая третью, постепенно накоплялся известный культурный запас, и то, что отложилось и уцелело от этого многовекового запаса, – это дошло до нас и вошло в состав нашего существования, а через нас перейдет к тем, кто придёт нам на смену».

Здесь во многом истоки присущего Русскому Миру синкретизма, впитавшему многое и не худшее ото всех этих цивилизационных организмов, впитавшему в силу своего нахождения на стремнине их взаимодействия, взаимопроникновения и противостояния.

Стоять на пересечении многих и многих дорог, по сути дела в эпицентре цивилизационной розы ветров цивилизации Русского Мира довелось в значительной мере благодаря своему практически изначальному территориальному размаху. И до официальной даты рождения Древнерусского государства, и с его первых летописных шагов земли этот размах был сравним, по сути дела, со всей Европой, византийским, исламским и китайским цивилизационными анклавами. Мечты будущих веков одной из будущих сильнейших европейских держав – «от моря и до моря» – опирались на обыденную практику восточного соседа, с первых своих государствообразующих шагов освоившего путь «из варяг в греки», громившего хазар и присоединившего их земли на Волге и Каспии. Как-то разом распространившего свое влияние и до Белого моря, и до подошв Кавказа.

Православие, принятое Русью, через поколения и поколения придает своеобразие тем чертам русского характера, изначально сформированного природой и географическими особенностями жизни, который ныне легко отличают во всем мире.

Именно этот характер позволит Руси, задавленной на долгие века чужеземным игом, все же встать в полный рост, поднять свои города и пашни из пепла и в считаные века на глазах неприятно удивленной Европы и иных государств создать великую Империю…

Русскому Миру есть чем гордиться, на что опираться в своих действиях, есть с кого и чего брать пример. У него есть фундамент – религиозный, идеологический, есть экономические, научные и культурные достижения: есть все для необходимого нового рывка и продолжения его бытия. Бытия православной, евразийской цивилизации. Как писал русский философ И. Ильин: «Великодержавие определяется не размером территории и не числом жителей, но способностью народа и его правительства брать на себя бремя великих международных задач и творчески справляться с этими задачами. Великая держава есть та, которая, утверждая свое бытие, свой интерес, свою волю, вносит творческую, устрояющую, правовую идею во весь сонм народов, во весь «концерт» народов и держав».

«Загадка русской души», не понятая и не принятая западной цивилизацией, – источник нашей общей силы и славы. Главное отличие – разное миропонимание сути человеческой жизни. Цивилизация в России всегда носила преимущественно духовный, а на Западе – преимущественно агрессивно потребительский характер. Для Русского человека вера – это главный элемент бытия, а для западного – «надстройка» над материальным базисом. Архимандрит Иларион (Троицкий) писал: «Идеал православия есть не прогресс, но преображение… Новый завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперёд в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперёд, а вверх, к небу, к Богу». Единственный путь преображения – в искоренении греха в самом себе: «Не вне тебя правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой и узришь правду. Не в вещах правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоём собственном труде над собою».

Приоритет непреходящих жизненных ценностей, а не стяжательство материальных благ – духовно-нравственная основа русского народа.

Православие – это одна из основ, консолидирующая наше общество, это общепринятый набор ценностей, правил и традиций русского народа. Как мы рождаемся, как живём и умираем, играем свадьбы и праздники, наши традиции семейного воспитания, отношение к старшим, женщинам и детям, отношение к Родине и её истории и многое другое, что отличает Русский Мир и что не смогли сломать ни годы советизации, ни разгул либерализма 80—90‑х, ни агрессивная пропаганда западного образа жизни в 2000‑х. У нас другой путь и другие нравственно-духовные и ценностные критерии, совершенно особое отношение к правам, свободам, обязанностям и ответственности личности.

И ныне не совсем успешное экономическое реформирование всего бывшего пространства СССР лишний раз подтвердило истинность постулата, что рыночное преобразование общества может быть успешным лишь в случае, когда частное производство уже разрешено, а традиционная культурно-религиозная аскеза, религиозная этика еще жива. Вот почему все грядущие успехи российского экономического возрождения возможны лишь по воспитании новых подлинно православных членов общества.

А. Солженицын некогда написал: «Источник силы или бессилия общества – духовный уровень жизни, а уже потом – уровень промышленности. Одна рыночная экономика и даже всеобщее изобилие – не могут быть венцом человечества. Чистота общественных отношений – основней, чем уровень изобилия. Если в нации иссякли духовные силы – никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возможных свобод – на первое место все равно выйдет свобода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. Чистая атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами».

В свое время исследователи капитализма, начиная с М. Вебера, показали, что его возникновение стало возможным лишь при определенной культуре, определенной религиозной этике, религиозной аскезе (на ранней его стадии – только протестантской), когда естественный процесс проедания прибыли трансформируется в сторону добровольного накопления и инвестирования. То есть происходит сублимация религиозных чувств вины и страха Божия, что предполагает не углубление греха возможностями потребления в основе которого – разнузданная чувственность, а возможность социального служения богатства.

Но известны примеры экономического чуда и на базе старообрядческой аскезы, а в наше время – на основе конфуцианско-буддийского этического комплекса, объясняющего расцвет экономик и Японии, и Китая, и «четырех тигров».

В настоящий момент западный капитализм, уже, по сути дела, отказавшись от глубинного религиозного мировоззрения, исповедует и проповедует ценности, находящиеся в антитезе христианству. Еще в начале века ХХ русский философ И. Ильин написал пророческие во многом слова: «Цивилизованное человечество наших дней оскудело духом и любовью и ожесточилось. Причины этого процесса глубоки и сложны – и заложены в веках; если свести их к единой формуле, то надо было бы сказать: торжество рассудка над вдохновением, расчета над сердцем, механического над органическим, внешнего опыта над внутренним опытом».

Социокультурная однородность пространства классического капитализма (где должен совершаться подлинный товарный обмен) переходит сейчас в социокультурную неоднородность. Где отсутствует презумпция равенства человечества, но где присутствует сегрегация – т.е. вместо выбраковки плохих товаров происходит выбраковка «плохих» владельцев товаров.

Господствующая сейчас идеология глобализма тяготеет к принципу всеобщей ликвидности, где все может быть обменено на деньги (деньги не как национальные валюты, но как – мировая валюта). Отсюда проистекает тезис о необходимости перевода любых ценностей от недостойных владельцев к достойным. Где достойных и недостойных будет определять Запад в качестве глобальной референтной группы, конгломерата экспертов-оценщиков.

Западная система духовного производства теперь занимается не открытием новых способов производства вещей, а открытием новых способов их передачи новым, достойным владельцам. В том числе – убеждением и утверждением, что богатства и ресурсы, которые по ошибке истории достались отсталым странам и которые не могут ими в полной мере распорядиться, должны быть переданы в руки более достойных по закону глобального трансферта, при котором происходит превращение неликвидных ценностей в ликвидные.

Первоначальным этапом этого процесса может стать комплекс действий по приданию некоей стране статус страны-изгоя или культурной периферии, что приведет к девальвации цен на ее товары и услуги и даст возможность извлечь из этого дополнительную сверхприбыль.

Таким образом, четко прослеживается закономерность – чем богаче определенный регион природными ресурсами, рабочей силой, научным потенциалом и т.д., тем больше диффамации направлено на него, чтобы продукция данного региона была максимально оштрафована – за непрестижность.

Многие современные цивилизационные анклавы готовы принять эту логику и играть с Западом по этим правилам. А в перспективе – и выиграть у него. Россия же оспаривает сами эти правила, противоречащие фундаментальным православным ценностям – сострадательности, любви и справедливости.

По сути дела, российская цивилизация является одним из последних базовых препятствий на пути к бестиализации и энтропии современного мира.

Вновь процитируем И. Ильина: «Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно и передающего свое видение воле для действия и мысли, для осознания и слова. Вот главный источник русской веры и русской культуры. Вот главная сила России и русской самобытности. Вот путь нашего возрождения и обновления. Вот то, что другие народы смутно чувствуют в русском духе, и когда верно узнают это, то преклоняются и начинают любить и чтить Россию. А пока не умеют или не хотят узнать, отвертываются, судят о России свысока и говорят о ней слова неправды, зависти и вражды…

…Итак, русская идея есть идея сердца.

Она утверждает, что главное в жизни есть любовь и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства: она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию, и уверовала, что «Бог есть Любовь». Русское Православие есть христианство не столько от Павла, сколько от Иоанна, Иакова и Петра. Оно воспринимает Бога не воображением, которому нужны страхи и чудеса для того, чтобы испугаться и преклониться перед «силою» (первобытные религии); не жадною и властною земною волею, которая в лучшем случае догматически принимает моральное правило, повинуется закону и сама требует повиновения от других (иудаизм и католицизм), не мыслью, которая ищет понимания и толкования и затем склонна отвергать то, что ей кажется непонятным (протестантство). Русское Православие воспринимает Бога любовью, воссылает Ему молитву любви и обращается с любовью к миру и к людям. Этот дух определил собою акт православной веры, православное богослужение, наши церковные песнопения и церковную архитектуру. Русский народ принял христианство не от меча, не по расчету, не страхом и не умственностью, а чувством, добротою, совестью и сердечным созерцанием. Когда русский человек верует, то он верует не волею и не умом, а огнем сердца. Когда его вера созерцает, то она не предается соблазнительным галлюцинациям, а стремится увидеть подлинное совершенство. Когда его вера желает, то она желает не власти над вселенною (под предлогом своего правоверия), а совершенного качества. В этом корень русской идеи. В этом ее творческая сила на века».