Текст книги "Мы система"

– Вода? – переспросил Роман, перебив женщину.

– Она самая. Представьте систему, – продолжила Виктория, – этот термин не характеризует полностью то, о чём я буду говорить, но по смыслу – наиболее подходящий к предмету нашего разговора. Итак, представьте себе систему, которая внедрилась во всё живое на нашей планете. И не то чтобы она целенаправленно в нас внедрялась, нет. Она просто и есть основа функционирования биологической жизни. Она есть во всём: в том, что ползает, в том, что растёт, летает и плавает. Наш с вами вид состоит из жидкости более чем на две трети, жидкость принимает участие как в физиологических наших процессах, так и в мыслительных. Воду нельзя уничтожить, под давлением внешних факторов она просто меняет свою структуру, но в конечном итоге неизбежно возвращается в своё исходное состояние.

– Круговорот воды в природе, – сказал Роман, – не пойму одного, чем она может нам угрожать?

– Помимо всего прочего, – будто не услышав, продолжила Виктория, – вода – колоссальное хранилище информации. В ячейках её памяти хранится полная информация за все времена существования жизни на этой планете. Это своего рода гигантское хранилище, в котором есть оттиск каждого произошедшего на Земле события. О каждом из нас эта субстанция имеет полную и, самое важное, достоверную информацию. Ей известны все наши устремления, поступки и их мотивы. Известны наши мысли, мечты, наше телесное и духовное состояние. Ей известно всё до мельчайших подробностей о каждом из живших и живущих ныне.

– Ей известны, – повторил Роман, – вы так говорите, будто вода разумна.

– В нашем понимании нет. Как бы объяснить, – на секунду задумалась женщина, – сравнение примитивное, но наиболее близкое. Воду можно сравнить с компьютерной программой, с широчайшим, чётко прописанным функционалом. Главенствует там, естественно, функция создания и поддержки биологических форм жизни. Так и было на протяжении тысячелетий, пока однажды представители нашего вида не активировали ещё одну функцию этой субстанции. Думаю, такие словосочетания, как «живая вода» и «мёртвая вода» вам приходилось слышать?

– Приходилось.

– В этих пришедших к нам из прошлых времён словах, по сути, коротко и ёмко описаны два совершенно противоположных качества жидкости. И это не случайность. Живая вода – это здоровье, успех, развитие и, естественно, жизнь. Мёртвая вода – это вмешательство в действия каждого из нас, вмешательство в действия общества и цивилизации в целом. Вмешательство, которое несёт нам исключительно гибель.

– Что значит «вмешательство»?

– Всё просто, – заявила Виктория, – я уже говорила, что жидкость имеет отношение как к физиологическим, так и к мыслительным процессам. Активированная безрассудством людей функция – это не что иное, как параллельное управление или, если угодно, подруливание осознанными действиями личности. Сам же объект управления даже не подозревает, что то или иное решение ему навязано извне. Творя порой запредельные вещи, мы полностью уверены, что действуем по собственной инициативе, хотя в большинстве случаев это не так. То, что происходит сегодня, – пока ещё цветочки. Активированная функция системы есть не что иное, как программа самоуничтожения, направленная исключительно на глобальное истребление нашего с вами, Роман, вида. Ягодки начнутся на последнем этапе, и он, поверьте мне на слово, уже не за горами.

– Из ваших, Виктория, слов, я смог вынести, – медленно, тщательно взвешивая каждое слово, произнёс Роман, – что люди совершили что-то настолько безумное, что инициировали запуск одной из функций системы, и теперь она управляет нашими действиями с целью нас же уничтожить. Я правильно вас понял?

– Совершенно верно. Уверена, для вас не секрет, что археологи время от времени находят следы предшествующих нам цивилизаций. Только следы, большего от них, увы, не осталось. Из раза в раз всё кончается по одному и тому же сценарию. В каждой из предшествующих нам цивилизаций всегда находился один, а чаще группа индивидуумов, которые умудрялись сотворить такое, что в процессы жизнедеятельности на нашей планете вмешивались силы совершенно иного, необъяснимого для нас порядка. Результат сего вмешательства мы видим глазами археологов.

– Если всё, что вы говорите, не бред умалишённого, а хоть частично правда, то скажите, пожалуйста, а кто вообще заложил эту функцию? Кто решает, достойны мы существовать или нет?

– Здесь даже я могу лишь строить догадки. Я уже говорила, что мы видим лишь мизерную часть из идущих вокруг процессов, самую маленькую макушку. Я вижу немного глубже, но и это – ничтожный мазок в колоссальной по размерам картине мироздания.

– Раз цивилизация каждый раз уничтожается непонятно кем и для чего придуманной программой, то какой тогда вообще смысл из раза в раз цивилизацию воссоздавать?

– Наше мнение на этот счёт спросить почему-то забыли, – усмехнулась Виктория, – уверяю вас: судить о мироздании в целом с объёмом имеющейся у нас информации попросту невозможно. От себя скажу, если так происходит, значит, смысл, безусловно, есть. Ни одна предыдущая цивилизация не погибла целиком, мизерная часть населения, как правило, выживает. Неизменно деградирует до животного состояния, после чего делает очередную попытку. Видно, что-то мы делаем не так, раз финал из раза в раз один и тот же.

– Если система самоликвидации запущена, то должна быть причина?

– Функция системы запустилась во второй половине сорок пятого года, причину запуска ищите в то же время.

– Атомная бомбардировка Японии, – сходу сказал Роман, – но взрывы проводились и раньше. Прежде чем бомбить острова, американцы оружие своё испытали.

– Причиной послужил не атомный взрыв, спусковым крючком стал взрыв ментальный. Очень много жертв за недопустимо короткое время.

– А если за длительное время, то можно?

– Если за длительное, то мы хоть методом проб и ошибок, кровью и потом, но сами определяем ход своего развития. Если за короткое, то определять его будет совершенно непроницаемая, бездушная система, неотъемлемой частью которой мы являемся и для которой с определённого момента мы всего лишь безликий объект воздействия. Конечная цель системы после активации описанной мной функции – стереть прошлые наработки и создать условия для зарождения следующих. Ни больше ни меньше.

– Если против людей работает система, которая вообще за гранью человеческого понимания, значит, шансов у нас нет?

– Шанс есть всегда, вопрос в том, как именно мы его используем. Система не действует в одночасье. Прежде чем следует последний удар, проходят десятилетия, возможно, столетия кропотливой работы, скорость продвижения которой зависит опять же исключительно от нас. Поясню, – видя немой вопрос в его глазах, продолжила женщина, – механика воздействия проста и сложна одновременно. Речь как ни странно идёт о моральных качествах каждой разумной единицы нашей цивилизации. Мы уже говорили, что вода имеет полную информацию о каждом из нас. Любой из ныне живущих оставил за плечами опыт прожитых лет. Опыт этот состоит из действий каждого из нас в разнообразнейших жизненных ситуациях. Всё то, что нас окружает, лишь создаёт эти ситуации; как мы в них себя ведём, чем при этом руководствуемся, как поступаем – решаем мы, и только мы. Кто-то стремится во всём нести пользу. Кто-то идёт, стараясь нанести наименьший вред себе и окружающим, а кто-то прёт напролом, невзирая ни на что, а порой и на саму жизнь. Поступки у каждого разные, и большинство из нас свято уверены в праведности того, что и как мы совершаем. Проблема в том, что у работающей против нас системы есть чёткие критерии сортировки.

– Сортировки?

– Сортировки, – подтвердила Виктория, – на тех, кто уже созрел для внешнего подруливания, и на тех, кого взять под контроль система не может. Чем больше грязных следов в жизни оставил тот или иной индивидуум, тем выше глубина возможного над ним контроля. Система работает на балансах. Есть личности, стопроцентно ей подвластные. Есть такие, поступками которых система может лишь частично подруливать. В каких-то случаях система не может управлять человеком напрямую, но способна взять под контроль органы чувств, создать визуальные и слуховые галлюцинации. В то же время много людей, совершенно ей неподвластных. Вариантов и степеней воздействия на человека великое множество, и всё это от года к году набирает обороты.

– Круто, – выдохнул Роман, откинулся на спинку сиденья и хлопнул ладонями себя по коленям, – вы сказали, у системы есть критерии сортировки, определяющие подконтрольность или неподконтрольность ей личности. Раз они есть у системы, почему люди о них не знают? Как-то несправедливо получается.

– Вы ошибаетесь, – возразила собеседница, – критерии есть, и даны людям с момента становления разумного общества. В Библии, в Коране, в Буддийских заповедях, во всех вменяемых религиях мира это основополагающие моменты. О критериях нравственности слышал каждый. Проклятье наше в том, что всё это можно в нужный момент забыть и поступать без оглядки на данные нам правила. Очень удобно объявить заповеди божьи выдумкой плохих людей для хороших людей и преспокойно через них переступать, тем более, что за сие вроде как ничего и не будет.

– Заповеди, значит?

– По сути своей, заповеди – не что иное, как инструкция пользователя. Но ведь инструкции, как мы считаем, для того и писаны, чтобы их нарушать. Однако инструкции пишутся кровью, и их несоблюдение рано или поздно приводит к ней же. Мы их не соблюли. Вы тут о справедливости обмолвились, поэтому хочу, Роман Петрович, вам сказать. Запомните: против людей работает не какой-то там высший разум, который нет-нет, да и простит нас, сирых. Против нас работает безразличный механизм, машина, понятия прощения и добродетели в которой, просто отсутствуют.

– Ну не знаю, – немного сбитый с толку свалившейся информацией, Роман всё же взялся возразить, – лично я никакого воздействия на себя не испытываю. И большинство моих друзей и знакомых – люди приличные.

– Вы говорите «большинство», вы не говорите «все до единого». Значит, есть и другие?

Дождавшись подтверждения, она продолжила.

– Скажу вам так. Я упомянула, что есть те, кто не оставил за спиной грязи или оставил её в допустимых пределах. Главное – не перейти грань. Стоит её перейти, попасть под малейший контроль системы, и обстоятельства вокруг вас начнут складываться так, что переходить ту самую грань придётся всё чаще и чаще. К чему это ведёт, вы уже слышали. Это как трясина: угодил в водоворот – скорее всего, потонешь. Хотя имеют место и обратные случаи.

– Значит, отключиться от системы всё-таки можно?

– Да, но для этого придётся серьёзно перетряхнуть свои взгляды на жизнь, что, как известно, мы делаем с великой неохотой.

– Теперь поясните такой момент. Если жить по заповедям божьим, или, как вы говорите, по инструкции пользователя, вот я – военный человек, Родина сказала «надо», и я обязан. Попал солдат на войну, как ему не выйти за рамки этих инструкций?

– Когда солдат встал на защиту отечества – это одно, когда идёт грабить и насиловать – это другое. Почувствуйте разницу, и всё станет понятно.

– Занятно, – теперь Роман взял со стола стакан, посмотрел сквозь него на бегущие за окном деревья и поставил сверкнувшее гранями стекло на место.

– Теперь, Виктория, поясните, зачем вы во всё это меня посвятили?

– Посвятила, Роман Петрович, потому, что вам во всём этом отведена определённая роль.

– И какая же?

– На этот счёт информации пока нет. Смею предположить, что занимаемая вами должность напрямую с этим связана.

– Очень расплывчато, – констатировал капитан, – честно говоря, сказанное вами просто в голове не укладывается.

– На самом деле всё просто. Повторяю Роман Петрович, система работает исключительно на балансах. Если есть чёрное, значит, есть белое. Так это работает. Сказать простым языком, на данном этапе времени идёт жестокая борьба за наши души. Несмотря на то, что подавляющее большинство людей об этом даже не подозревает, но вот уже семьдесят с лишним лет мир поделён на два непримиримых лагеря. Лояльным будьте уверены остаться здесь невозможно. Каждый из нас либо на той стороне, либо на этой. Третьего попросту не дано. Мы, Роман Петрович, на стороне, которая противостоит системе уничтожения нас как вида, и хотим мы этого или нет, но нам придётся до конца сыграть свои роли.

Виктория поднялась из-за стола и ободряюще подмигнула притихшим супругам.

– Была рада с вами познакомиться. Думаю, с вами, Роман Петрович, мы встретимся в недалёком будущем. И не кляните судьбу за то, что выбрала именно вас, вы, поверьте, такой не один, а судьба просто даёт вам шанс сделать нечто подлинно важное. До встречи, и всего вам самого наилучшего.

Глава 8

– Чёрт, – выругался Вячеслав, резко дёрнув руль.

Со встречным грузовиком разошлись буквально чудом.

– Заснул, заснул, кретин, – обругал себя Слава, переваривая вброшенный в кровь адреналин.

Придя в себя, понял, что всё это время в кармане надрывается телефон. Взглянув на экран, Слава увидел, кому именно обязан пробуждением, а возможно, и жизнью.

– Славка, – плескалась трубка обиженным голосом супруги, – ты со своей работой совсем с ума сошёл. Можно подумать, твой институт без тебя там встанет. Анька весь вечер хнычет «где папка, да где папка?» И так тебя не видим, а ты ещё, не заходя домой, в область отправился.

– Лиза, – выслушав обиженный монолог, Вячеслав принялся успокаивать супругу, – ведь я ещё утром говорил, что отец сорвался в командировку и просил съездить Фантика покормить.

– Я помню, – возмущалась женщина, – вот только ты забыл сказать, что на работе проторчишь до одиннадцати вечера.

– Ну ты же знаешь, что с понедельника я в отпуске и какие мне выставили условия. Пока не подберу хвосты, никакого отдыха, вот и засиделся. А в область еду, потому что хочу сегодня закончить все дела и уже завтра наслаждаться покоем.

– Ничего с вашим котом не случится. Отец твой через три дня вернётся уже.

– Лиз, но это тоже живое существо, и кушать кот хочет не меньше нас с тобой.

– Зачем он вообще его завёл, знает ведь, что без конца в разъездах. Ты теперь всю жизнь кормить его ездить будешь, может, вообще в деревню переедешь?

– Я бы с удовольствием, – искренне ответил Слава.

– Так что мешает?

– Мешает любимая женщина, дитя прогресса и комфорта, – отшутился он, – не обижайся, я уже в деревню въехал, покормлю зверя и назад сразу.

– Ага, давай ещё за рулём засни, я же слышу, как ты там без конца зеваешь. Ночуй теперь в своей деревне с котом в обнимку.

– Я тоже тебя очень люблю.

– Я на тебя обижена, всё, до завтра.

Редкие фонари, тусклым жёлтым светом напитавшие ночную деревенскую улицу, проводили прокравшийся по ухабистой дороге старенький Опель, который, объехав очередную лужу, притормозил против одноэтажного дома.

Стоило вылезти из машины и отпереть встроенный в калитку замок, как вновь тренькнул телефон.

– Ну кому ещё? – удивился Слава, – слушаю, – отметив, что на дисплее высветился незнакомый номер, сказал он в трубку.

– Славян, привет, – ответила та незнакомым мужским голосом, – узнал?

– Честно говоря, нет, – роясь в памяти, замешкался Слава.

– Всё с тобой ясно, – усмехнулся незнакомец, – в конце мая на свадьбе у Шеваевых познакомились, Юрой меня кличут, вспомнил?

– Вспомнил, – воскликнул Слава, припомнив круглолицего собутыльника тех двух весёлых деньков, – извини, Юр, замотался совсем, себя-то уже порой не помню.

– Бывает, – заявили на том конце, – слушай, – продолжил нежданно объявившийся знакомый, – нам недавно навстречу Опель попался, ну точь в точь как у тебя, это не ты случайно в родные пенаты пожаловал.

– Да, заехал живность отцовскую покормить, с утра назад в столицу поеду.

– Смотри, как всё удачно сложилось, – обрадовался собеседник, – повезло тебе, друже, что нам навстречу попался. Рули сейчас в Протасовку, мы, так и быть, ради тебя крюк сделаем и возле магазина придорожного пересечёмся. Подъезжай скорее.

– Не-не, – решил он уклониться от сомнительного предложения, – мне с утра за руль, давай как-нибудь в другой раз встретимся.

– Он думает, я его отдыхать зову, – расслышал Слава к кому-то обращённые насмешливые слова, – да я тебя не пить приглашаю, – продолжил, обращаясь уже к нему, Юра, – тут дела более прибыльные, хочешь заработать по-быстрому – подъезжай, не пожалеешь.

Припомнив, что Юрий что-то рассказывал о своей вполне успешной коммерческой деятельности, Слава задумался. Посчитав, что прибавка к отпуску лишней не будет, решил выяснись суть предложения.

– А что случилось-то? Намекни хоть.

– Случилось только хорошее, приезжай, сюрприз будет.

– А отложить никак? – уже больше для вида сопротивлялся Слава, – устал я сегодня, хочу скорее спать завалиться. Да и телефон садится, зарядка в машине работать перестала.

– Да тебе езды тут пять минут, – с долей обиды воскликнула трубка, – и делов на десять, приезжай, не обижай старого друга. Всё, жду, – бескомпромиссно заявили на том конце и отключились.

«Старого друга, – усмехнулся Слава, вновь запирая калитку, – я за свои двадцать семь видел тебя в жизни два раза».

Забежав домой, поставил телефон на зарядку, покормил кота, вернулся к машине и спустя несколько минут выехал на соединявшую подмосковные деревни дорогу.

Протасовка встретила ночной тишиной. Проехав вдоль выстроенных в ряд домов, вырулил к фонарю, освещавшему пустынную площадку возле обнесённого бежевым сайдингом продуктового магазина.

– Здорово, Славяныч, – послышалось из-за спины, едва вылез из машины.

Вздрогнув от неожиданности, Слава обернулся и наткнулся на взгляд невесть откуда взявшегося за спиной знакомого.

– Чего так пугаешься? – Усмехнулся Юрий.

– Да подъехал, вроде никого, а тут ты, как чёртик из табакерки.

– Да мы вон за магазином тебя ждём, смотрю, подъехал, вот я и вышел. Напугал если, извини.

– Да ладно, – отмахнулся Слава.

– Пошли.

– Подожди, – придержал он Юрия за рукав, – объясни, что случилось?

– Ты помнишь, о чём на свадьбе мне рассказывал?

– Да о чём только не рассказывал.

– Про строителей ты мне рассказывал, что к отцу твоему дом перестроить подрядились. Про бригадира их, который деньги взял, а работы не выполнил.

– Да уже больше года прошло, отец давно новых нанял и всё поправил.

– Поправил-то поправил, но платить ведь дважды пришлось?

– Это да, – согласился Слава, – а как с него деньги обратно получишь? Батя мой – человек старой закалки, привык на слово верить, даже расписку не взял.

– За то и пострадал, – изрёк Юра, – вот только отцом твоим дело не ограничилось. Бугор, видно, во вкус вошёл и ещё несколько человек точно так же опрокинул. И не боится вед, ь крыса, – неподдельно возмутился Юра, – даже прятаться не пытался, врёт нагло и живёт себе спокойно, будто так и надо. Вот только на свою беду среди лохов тех дядька мой оказался, а я родных обижать не позволяю. Выловили мы бугорка того да тряхнули маленько. Грозится в течение дня всё вернуть. Так что, Слава, и у тебя есть шанс отца порадовать. Пока эта падаль на всё готова, подойди, напомни, сколько он ему должен.

– В смысле «подойди, напомни»? – не понял Слава.

– Ты думаешь, зачем я тебя вытащил? Мы эту тварь два часа назад в Чижах встретили и сюда привезли. В багажнике, – добавил он усмехнувшись, – так сказать, прямиком к тебе доставили.

– И что мне надо делать?

– Для начала держи, – сказал Юра и, выдернув из-за ремня блеснувший в свете фонаря пистолет, попытался вложить его в руку Вячеслава.

– Это ещё зачем? – отшатнулся тот от оружия.

– Держи, говорю, – настоял Юра и всё же вложил пистолет ему в ладонь, – не ссы, – видя его вдруг побледневшее лицо, усмехнулся он, – это муляж. С подобными типами лучше базарить, имея на руках веские аргументы, а эта штука хоть и подделка, но, поверь мне, впечатление производит. Подойди, воткни ствол ему в пасть и скажи всё, что о нём думаешь, и о том, сколько он должен, сказать не забудь.

– Да что-то нет у меня желания в человека пистолетом тыкать, – рассматривая покоящуюся в руке игрушку, с сомнением высказал Слава, – тем более я этого бугра и в глаза-то никогда не видел.

– Слышь, – внезапно похолодевшим тоном заговорил Юра, – а какого ты ляда на свадьбе мне тогда заливал? «Мне бы его только встретить», – припомнил он сказанные в пьяном угаре Вячеславом слова, – «да я бы его, да я бы ему», а теперь мычишь, как тёлка. Я ради тебя жду здесь стою, братанов своих время терять заставляю, а ты попятился. Ладно, – сплюнул сквозь зубы Юрий, – давай, Славик, ствол и езжай кота корми, не хочешь отцовские деньги вернуть – не надо, но только позволь дать совет: раз не готов дела делать, то нечего было и языком молоть. Я, видать, по ошибке тебя за мужика принял.

– Пошли, – отреагировал на нелицеприятные слова Слава и уверенно шагнул в сторону магазина.

Обогнув строение, разглядел двоих схожих комплекцией с Юрой мордоворотов, стоявших неподалёку от сидящего на земле человека. Человек сидел спиной, и в глаза бросились стянутые за спиной проволокой опухшие кисти. Отступать было поздно, и, приблизившись к бригадиру, Слава поднял руку и приставил ствол пистолета к затылку мошенника.

– Слышь ты, – придав голосу угрозы, начал он говорить, но бригадир медленно повернул голову, и слова застряли в горле.

Его жестоко били. Того угла, под которым мошенник смог повернуть голову, хватило, чтобы рассмотреть разбитое, заляпанное запёкшейся кровью лицо. Даже в темноте Слава смог увидеть свёрнутый, расплющенный нос и черноту вокруг глаз.

Никогда в жизни Слава никому не угрожал, тем более оружием. Решившись, лишь бы не выглядеть пустобрёхом, он и так был не в восторге от собственных действий, а увидев страдания сидящего перед ним немолодого уже человека, решимость растерял окончательно.

Не дождавшись ожидаемых фраз, Юрий приблизился к затихшей парочке. Так и застывший с упёртым в голову мошенника пистолетом Слава сперва услышал шаги приближающегося собутыльника, затем почувствовал, как ладонь Юры обхватила его держащую пистолет руку. На палец надавило, курок провалился, а безобидный муляж, вдруг сухо щёлкнув, ослепил вспышкой выстрела.

Тело убитого ещё валилось в траву, а оба Юриных товарища, взяв чуть ли не с низкого старта, растворились в темноте. Обернувшись, осмотрелся в поисках Юрия, но того по близости тоже не оказалось. Вдали мелькнула быстро удаляющаяся тень, и Слава понял, что остался один на один с только что убитым человеком. Поддавшись панике, выронил оружие, бегом вернулся к машине и резко сорвал её с места.

Окончательно осмыслить произошедшее смог только дома. Несколько раз пытался дозвониться до учудившего убийство придурка, но в очередной раз выслушав равнодушный синтетический голос, оставил попытки. Вывод напрашивался сам собой: попал. Вариантов два: либо сдаваться, либо в бега. В итоге решил во что бы то ни стало переговорить с родными, а уже после склоняться к одному из вариантов.

Следующие несколько часов Слава, не находя себе места, метался по дому, то вслух проклиная судьбу, то скрупулёзно продумывая детали дальнейших действий.

Под утро, расценив, что поток автомобилей едущего в столицу люда достаточен, чтобы не выделяться, Слава покинул отчий дом. Дорога к трассе лежала через ту самую злополучную деревню, и то, что он там увидел, очень ему не понравилось. Помимо без малого десятка автомобилей местных служб и начальников на забитой людьми и техникой площадке красовались автомобили, прибывшие сюда из столичного региона. На улице давно рассвело, и Слава отчётливо рассмотрел группу людей, сосредоточенно обследующих пространство за магазином.

Инспектор ГИБДД, контролирующий ситуацию на месте, лишь проводил его взглядом, что позволило выдохнуть и оторвать впившиеся в оплётку руля побелевшие пальцы. Успокаивая себя тем, что несколько часов у него гарантированно имеется, добрался до трассы и вскоре привстал в хвосте многокилометровой пробки.

Ещё несколько часов назад ведущаяся реконструкция подмосковных трасс не вызывала недовольства. Простаивая часами в пробках, он был готов терпеть, зная, что скоро будет лучше. Сейчас, буквально чувствуя, как тают минуты, Слава клял нерасторопных дорожников, затеявших проклятый ремонт.

На радиоволне подошло время новостного блока, из которого Слава узнал, что сегодня ночью в московской области в деревне Протасовка был зверски убит священник православной церкви, настоятель Вилахненского монастыря, отец Никодим, общественный деятель, получивший широкую известность благодаря резким высказываниям о сути и целях радикальных течений ислама и терроризме.

«Как стало известно из неофициальных источников, – вещал эфир голосом ведущего, – смерть священнослужителя наступила в результате огнестрельного ранения. Перед этим отца Никодима жестоко пытали и, глумясь, обрезали священнослужителю бороду».

Собственному хладнокровию подивился сам. Отстранённо подметив, что с каждой минутой жизнь усложняется, Вячеслав, наконец-то миновав место затора, смог прибавить скорость. В данную минуту ком навалившихся проблем почти не тревожил, Слава не сомневался, что сможет доказать свою случайную роль в этой истории. Сейчас перед ним стояла цель: добраться до дома и, обсудив с близкими, принять нелёгкое решение.

Едва перевалив за МКАД, вновь воткнулся в пробку. Там же и услышал очередной блок новостей, из которого узнал, что ответственность за смерть священнослужителя взяла известная радикально-террористическая группировка, адепты которой не раз угрожали отцу Никодиму.

«Следствием установлено, – что в приведении вынесенного священнослужителю приговора участие принимали четверо преступников. По горячим следам оперативникам удалось вычислить и блокировать в частном доме предположительно трёх боевиков, совершивших расправу. В данную минуту с террористами ведутся переговоры. Что касается четвёртого участника террористического банд-подполья, есть информация, что он скрылся с места преступления на легковом автомобиле серебристого цвета. Личности преступников и марка автомобиля сейчас устанавливаются».

– Какое, нахрен, банд-подполье? – оглушённый услышанным, выкрикнул Слава и в отчаянии ударил кулаком по рулю.

В груди тоскливо заныло. Слава вдруг почувствовал растекающуюся по рукам и ногам предательскую слабость, и вот тогда стало по-настоящему страшно. Уверенность в том, что легко сможет доказать собственную невиновность, стала меркнуть, и это придало сил. Упрямо стиснув зубы, вцепился в руль. Отведённые судьбой минуты таяли, но вместо того чтобы мышью забиться в нору, он упорно пробирался к собственному жилищу.

Новостной блок подошёл к концу, однако на последней минуте ведущий вновь вернулся к ночному преступлению.

«Только что стало известно, – говорил он, – что в распоряжении следователей оказалась запись, снятая установленной на магазине камерой. По неподтверждённым пока данным на ней запечатлён момент убийства. Также стала известна марка автомобиля, на котором предположительно скрылся один из преступников. Несколько минут назад в Москве и области объявлен план перехват».

– Да чтоб тебя, – только и смог выговорить Слава, – всё, родной, по ходу, ты приехал.

К счастью, пост КПМ на въезде в город был уже позади. Недолго думая свернул в ближайший двор, бросил машину и отправился к остановке общественного транспорта.

Город давно проснулся. Мимо остановки мчались сотни автомобилей, тысячи людей спешили на работу. Среди множества спешащих, снующих во всех направлениях гостей и горожан Слава автоматом выделял людей в форме. Завидев очередной патруль, он неизменно стремился скрыться в глубине остановки, прикрывшись пёстро одетым ждущим транспорт людом. Потоки постоянно прибывающего в кровь адреналина угомонились лишь в автобусе, позволив Вячеславу хоть немного прийти в себя.

В быстрое и удобное метро решил не соваться. Потеряв почти час на наземный транспорт, к десяти утра добрался до дома. Припомнив прочитанные и виденные в кино приёмы конспирации, по двору двигался, прикрываясь растущей вдоль дорожки стеной кустарника. Зная, что через десяток метров взгляду откроется собственный подъезд, слегка притормозил, стремясь справиться с сильнейшим волнением и непонятно откуда взявшейся одышкой. Переведя дыхание и урезонив грохочущее в груди сердце, выглянул из-за стены насаждений и тут же нырнул обратно. В сердцах чертыхнувшись, раздвинул ветки и уже подробно рассмотрел стоявший возле своего подъезда патрульный автомобиль и двоих полицейских, о чём-то беседующих с живущим этажом выше соседом. Когда сосед кивнул и указал рукой в сторону окон его квартиры, у Вячеслава не осталось сомнений по поводу темы их разговора.

«Не успел, – стучало в голове, – не успел, чёрт побери».

– Привет, дядь Слав, ты что тут прячешься?

Близкий детский голос заставил вздрогнуть.

– Привет, Макс, – сказал он, увидев неслышно подошедшего пацана, – с чего ты взял, что я прячусь?

– Да так, – ответил мальчишка, – смотрю, из-за кустов выглядываешь, вот и подумал.

– Слушай, – озвучил пришедшую в голову идею Слава, – ты тётю Лизу сегодня случайно не встречал?

– Нет, – сказал Максим, – ни её, ни Аньку сегодня не видел. – Ладно, Дядь Слав, пойду я.

Когда шагающего к подъезду мальчугана окликнул один из полицейских, Слава побежал. Несколько минут мчался не разбирая дороги. Наконец убедившись, что погони нет, перешёл на шаг и, влившись в поток идущих по тротуару пешеходов, отправился на соседнюю улицу. Намётки того, что и как будет делать, составлял ещё в машине. Друзья их семьи, чета Волковых, на днях отправились в длительную рабочую командировку, попросив Славу периодически навещать их квартиру.

Ключи лежали в кармане, о просьбе никто не знал, и уверенный в том, что там его не будут искать, Слава шагал на нужный адрес.

Оказавшись в относительной безопасности, первым делом обшарил квартиру и, найдя старый телефонный аппарат приятеля, поставил его на зарядку. Левую сим-карту купил по дороге, и, как только аппарат начал подавать признаки жизни, Слава вновь набрал номер жены. Результат тот же. Набрал номер стационара, но и здесь услышал лишь длинные гудки. После, наверное, десятой попытки отложил телефон в сторону.

Неизвестность сводит с ума. Видя образы оперативников, истязающих его Лизу грубыми вопросами, а также не позволяющих отвечать на звонки, Слава загнанным зверем метался по квартире. Он представления не имел о методах работы органов в таких случаях, и тревога за безопасность родных росла с каждой минутой. Сделав ещё несколько звонков и наконец поняв, что на совет и поддержку семьи рассчитывать не стоит, завалился на диван и, промучившись несколько часов, забылся тревожным сном.