Текст книги "Мы система"

Глава 19

– Слава, ты чего? Тебе что там кололи?

Заплаканное лицо супруги, мольба и неподдельная оторопь в её взгляде на глупую шутку уже совсем не походили. Пройдя по комнате, Слава устало опустился в своё любимое кресло и, тихо выругавшись, вновь обратился к сидевшей на краешке дивана женщине.

– Лиза – медленно, но очень разборчиво заговорил он, – зачем ты это делаешь? Ведь я тебе всё объяснил. И обыск этот, и угрозы в ваш адрес, и все остальные неудобства – это не что иное, как часть плана, – чётко придерживался он легенды, – я работал на государство, ни с какими террористами я не связан.

– Господи, – заломив руки, вновь разрыдалась супруга, – Слава…

– Да я почти тридцать лет Слава, – грубо оборвал он супругу, – объясни мне, вот ты чего сейчас хочешь добиться? Объясни… Мелешь чепуху всякую: авария какая-то, больница, операция. Зачем тебе это, не пойму?

– Это я тебя не пойму, – всхлипнула Лиза, – убийство, террористы, спецслужбы. Страшный сон какой-то. Ты, может, под воздействием лекарств сон с явью перепутал? Я читала, от лекарств бывает такое, человек вроде здесь, а разум в бреду каком-то витает.

– Замолчи, – воскликнул Слава.

Совсем не так он представлял эту встречу. Спустя двое суток после кражи жидкости Николай позвонил и сообщил, что их дела закончены, и сегодня после работы он может отправляться домой. Так же сообщил, что Лиза с Анютой дома будут завтра к обеду. Ради этого, сославшись на плохое самочувствие, взял на работе отгул и с волнением готовился к встрече.

Первый же несуразный вопрос супруги слегка напряг, сославшись на волнение, Слава не придал ему значения, однако очень быстро последовал второй и третий, а дальше пошло-поехало. В результате уже через полчаса с Лизой случилась истерика, а злой и взбудораженный Слава молча сидел в кресле. Не один год прожив с Лизой, досконально изучив её повадки и реакции, он видел, что супруга не играет, а искренне верит в то, что говорит. Принятая за шутку увертюра на шутку уже не походила, и это натолкнуло на мысль, что Лиза не выдержала свалившихся невзгод и повредилась рассудком.

– Хорошо, – заставив себя успокоиться, сбавил он тон, – давай поговорим спокойно. Расскажи мне с начала до конца, что, как и где происходило?

– Летом, по дороге в деревню, ты попал в аварию. Лоб в лоб с грузовиком. Долго был в коме, в себя пришёл только в сентябре.

– На дворе декабрь, – вновь перебил он супругу, – что-то я не помню, чтобы в больнице меня кто-то навещал, – использовал он веский аргумент, стремясь хоть как-то её вразумить, – а знаешь, почему не навещал? Потому что ни в какой больнице я не лежал.

Плечи Лизы вздрогнули, и она вновь зашлась в плаче.

– Да ты как только в сознание пришёл, я почти каждый день к тебе ездила. А ты как растение: ни слова, ни полслова, лежал только и в потолок смотрел. Я тебя кормила с ложечки, а ты на меня не взглянул даже ни разу. Врачи с тобой бились сколько. Когда всё поджило, на ноги тебя поставили, ходить заставляли, выгуливали тебя всем миром. Ты как робот был, все команды выполнял, но в глазах пустота, и ни единого звука за всё время. Это хорошо, у отца твоего связи есть, тебя в больнице потому и держали столько. И голову тебе проверяли и вообще делали всё, что могли. Ты физически полностью восстановился, но рассудок будто тебя покинул. Просто тело с жизненными функциями. Тянули сколько могли, но врачи в конце концов сказали, что больше держать тебя не могут. Я специально Анюту к матери увезла, чтобы тебя домой привести. Думала, ты дома сможешь хоть как-то адаптироваться, может, вспомнишь что, в себя придёшь. Анечка заболела там сильно, пришлось задержаться. Вернулась – сразу в больницу поехала, а там сказали, что приехали родственники и тебя забрали. По дороге домой всех обзвонила, никто ни сном, ни духом. Пришла домой, а тут ты в уме и здравии, да ещё, оказывается, полторы недели как на работу вышел. Не позвонил даже.

Поднявшись с дивана, Лиза подошла к креслу и, сев рядом на пол, обняла его колени.

– Я счастлива, что ты вернулся, – заглянув ему в глаза, улыбнулась сквозь слёзы женщина, – это лекарства; врачи тоже говорили, что травмы головы не было, всё должно прийти в норму. Я так счастлива, что ты опять со мной, – погладила она его по колену, – а то, что ты мне рассказал: про убийство, обыск в нашем доме, об угрозах и террористах – этого ничего не было. Это грёзы, но ты не переживай, всё будет хорошо. Съездим, Анюту домой заберём и будем жить как раньше. Я очень тебя люблю, – всхлипнула она.

С нежностью погладив волосы притихшей женщины и окончательно убедившись, что с рассудком Лизы непорядок, Слава поднял её с пола и, усадив в кресло, схватился за телефон. Убедившись, что дочка действительно у тёщи и, отмахнувшись от посыпавшихся из трубки расспросов, он включил компьютер.

– Не было, говоришь, убийства? – посмотрел он на супругу, – иди сюда.

К величайшему изумлению, ничего, напоминающего о той нелепой трагедии, в сети не нашёл. Также не обнаружил собственноручно скопированные ссылки на статьи и видео по этому делу. Потратив сорок минут на безрезультатные поиски и не встретив ни единого упоминания о казни священника, Слава тупо уставился на монитор.

– Не понял, – выдавил он наконец.

– Слава, – стоявшая за спиной Лиза обняла его за плечи и поцеловала в щёку, – я говорю, это лекарства, не волнуйся, пожалуйста.

– Подожди, – воскликнул он, поражённый, что эта мысль не пришла в голову раньше, – если, как ты говоришь, мне делали операцию, и не одну, то должны остаться шрамы, верно?

– Конечно.

Вскочив на ноги, он повернулся к жене и задрал футболку.

– Где?

Мельком взглянув на его живот, Лиза подняла наполнившиеся сочувствием и болью глаза. Опустив голову, Слава не поверил собственным глазам. Живот пересекали два длинных заживших шрама, увенчанных точками от хирургических швов. Комната пошатнулась.

– И на руке шрам от спицы после перелома, а не от контейнера, как ты думаешь, – говорила супруга, – то, что болячка на нём, так это царапина просто недавняя, она даже не во весь шрам длиной, сантиметр всего.

– Господи, – вымолвил он и на плохо гнущихся ногах дотащился до дивана, обессилено сел на мягкие подушки.

Пока Лиза хлопотала возле аптечки, капала в стакан успокоительное, Слава, молча пялясь в одну точку, пытался собрать расползающиеся мысли. Потрясение буквально оглушило. В опустевшей вдруг голове билась одна единственная мысль – о собственном безумии. Осушив поданный стакан и дождавшись, когда лекарство подействует, он отмахнулся от ободрительных слов супруги и, пытаясь зацепиться хоть за что-то, прикрыл ладонью глаза. Первое, что пришло в голову, – это квартира, в которой он прожил все эти месяцы. Сперва немного приободрился, но чем дольше копался в памяти, тем явственней понимал, что в реальности таких знакомых, которые, съехав, оставляли ему жильё, никогда не было. Открытия, опровергающие последние полгода жизни, сыпались, как лавина, и в конечном итоге Слава вынужден был признать, что это он, а не Лиза повредился рассудком. Последним из железных доводов оказался собственный телефон. Схватив трубку, Слава лихорадочно принялся листать набранные номера, но номера Николая, которому часто звонил последние дни, среди прочих не оказалось. Найдя его в контактах, нажал на набор.

«Абонент не отвечает или временно не доступен», – услышал безразличный синтетический голос.

Глава 20

Покончив с формальностями и выйдя из здания аэропорта, делегация Русской Православной Церкви направилась к той самой автобусной станции, которую на протяжении последних недель чуть ли не каждый день видел в сновидениях Денис. Стопроцентная их схожесть с окружающим миром уже не удивляла. Всё то же жаркое полуденное солнце, тёплый ветер, теребящий полы монашеских одеяний, та же сутолока на посадочной станции. Единственным отличием оказалась одежда, чёрная ткань которой, попав под солнечные лучи, мигом раскалилась, устроив своим обладателям настоящую баню.

– Жопа, блин, – сквозь зубы процедил Сергей, прячась в тени навеса автобусной станции, – какой, интересно, вредитель заставил церковников в чёрное рядиться?

– Сие мне неведомо, сын мой, – ответил Денис, отирая платком вспотевшее лицо.

– Ты, папаша, скажи лучше, дальше что?

– Поедем в гостиницу, переоденемся и двинем на побережье.

– Может, сразу махнём, а то ещё немного, и я в этой сбруе окончательно изжарюсь.

– Не изжаришься. Наши вроде шевельнулись, – указал Денис на подошедший к зоне посадки автобус и схватившихся за ручки чемоданов братьев по вере.

Устремившиеся в автобус туристы заняли передние места, и Сергею с Денисом пришлось, держа перед собой сумки, пробираться по узкому проходу в заднюю его часть. Не успели расположиться, как услышали голос севшего неподалёку Андрея.

– Встретивший нас представитель сообщил, что жить будем в гостинице в центре города Канкун. Наша группа пробудет в Мексике до конца недели, планами вашими интересоваться я не уполномочен, но к концу этого срока постарайтесь быть на месте. Если не успеете, то свяжетесь по этому номеру, – протянул он Сергею визитку, – номер представителя Русской диаспоры в стране. Вам помогут.

Прохладный кондиционированный воздух салона привнёс облегчение. Чувствуя, как прохлада пробирается под рясу, Денис расплылся в кресле, прикрыл от удовольствия глаза. После изнурительного многочасового перелёта думать ни о чём не хотелось. Понимая, что медленно проваливается в сон, он просто наслаждался моментом. Ощутимый тычок в бок заставил открыть глаза.

– Видишь, тело на улице гуляет? – указал Сергей подбородком на одетого в лёгкие брюки и стянувшего выпирающее брюхо гавайскую рубашку мужчину.

Коренастый, с пушистыми чёрными усами, загорелый мужик средних лет, не отрывая взгляда от автобуса, топтался возле припаркованного на стоянке чёрного «Ягуара».

– Вижу, ну и?

– Я его в зале прилёта видел. Он наш рейс встречал, но так никого и не встретил, теперь здесь трётся. Не по нашу ли душу?

– Да мало ли кого он встречает, – не согласился Денис, – нам-то какое дело?

– Да ты на рожу его посмотри, бандюга конченый, поверь мне, я таких за версту чувствую.

Между тем, открыв водительскую дверь, мужчина плюхнулся за руль.

– Видишь, – сказал Денис, – сейчас спокойно возьмёт и уедет. Ты не забывай, что мы в чужой стране, люди другие, внешность от нас отличная. Я тоже в каждом втором узбеке и таджике маньяка вижу, однако это не так.

– Да никуда он не едет, за телефон вон схватился, а рожу от автобуса даже не отводит. Проверь его. Говорю тебе, по нашу душу хлопчик.

Реакция на контакт была мгновенной. Получивший ледяной удар Денис ещё приходил в себя, а выскочивший из машины мужчина с невероятной проворностью устремился к автобусу. Влетев в салон, он, словно фильтруя пассажиров, заглядывал в глаза то одному, то другому. По каким признакам опознал искомое, осталось тайной, но, едва встретившись взглядом с Денисом, мексиканец тут же выдернул из-за пояса пистолет.

Второй раз в жизни Денис смотрел в чёрный бездонный зрачок. Второй раз время, будто став осязаемым, замедлилось и растянулось. Словно в замедленной съёмке, Денис видел, как побелела костяшка жмущего на курок пальца. Скорее, интуитивно, чем осознанно Денис вновь слился с убийцей. Получил новый удар, но, отбросив ощущения, вытаскивая весь потенциал организма, всё же сумел удержаться и не потерять сознание.

В тот же миг ощутил обжёгшую запястье боль. Вместе с болью по телу прошла волна неведомых до сели ощущений. Время окончательно встало, а Денис, ощущая нарастающую боль, вдруг почувствовал, как из стянувшего запястье шнурка в руку миллионами иголочек и колючек устремился поток почти осязаемой энергии. Явь то была или наваждение, думать не было времени. Чувствуя, как по венам растекается мощная неведомая сила, Денис предпринял новую попытку слияния и, преодолев ледяные удары, в последний момент сумел отвести руку убийцы.

Провизжав по салону, пуля, пробив заднее стекло, ушла на улицу. В салоне послышался женский визг и крики, но Денис ничего не слышал. Он вновь смотрел в равнодушные глаза и опять боролся за контроль над держащим пистолет телом.

То, что в борьбу вступило что-то ещё, и это что-то на его стороне, сейчас не думал. Ломая ледяные барьеры, Денис добрался до сжавшегося в ужасе разума человека и заставил того опустить держащую пистолет руку. Приказав существу выметаться из автобуса и идти к ждущему на стоянке «Ягуару», разорвал контакт. Стоило прекратить слияние, как вместо того, чтобы выполнить приказ, мексиканец вернулся в автобус и снова поднял пистолет. Сообразив, что управляющая убийцей сила поддаётся лишь временно, Денис сделал то единственное, что мог в подобной ситуации. Уже без особых усилий проломив барьеры, он заставил мужчину вставить ствол себе в рот и надавить курок.

В тот же миг, непонятно откуда, но пришло понимание того, что вся находящаяся в ближайшем радиусе нечисть, словно получив тревожный сигнал, устремилась в их сторону. Как день божий стало ясно, что задерживаться здесь смерти подобно.

Растянувшаяся по ощущениям Дениса на часы схватка на деле заняла секунды. Забрызгавший мозгами и кровью салон автобуса человек ещё валился на пол, а очумевшие от увиденного пассажиры уже ломились в панике из автобуса. Водитель, невзирая на то, что из дверей прыгают люди, с перепугу тронул вперёд. На улице послышались хлопки, и получивший две пули в грудь шофёр потерял сознание. Неуправляемый автобус, проехав по инерции ещё несколько метров, перескочил бордюр и врезался в дерево.

– Бежим, – выдохнул Денис.

У двери образовалась давка. Визжащие женщины, плачущие дети, орущие на разных языках мужчины, все как один, разгребая руками впереди стоящих, стремились выбраться из западни.

– Сюда, – крикнул Сергей и, схватив валявшийся в проходе чемодан, вышиб им боковое стекло.

На стоянке царил хаос. Люди из автобуса разбегались в разные стороны. Ожидавший посадки народ, поддавшись всеобщей панике, тоже стремился покинуть опасную зону. Кто-то бежал, кто-то визжал, а кто-то просто стоял столбом, силясь понять, что происходит.

Вывалившись из окна, Денис поскользнулся на стёклах и грохнулся на асфальт. Это и спасло. В борт автобуса буквально над головой ударили две пули. Обернувшись на хлопки, увидел метрах в тридцати припавшего на колено полицейского, держащего направленный в их сторону пистолет. Бегущие от автобуса люди мешали тому прицелиться, но Денис не сомневался, что рано или поздно он это сделает. Мгновенно слившись и поняв, что полицейский тоже под контролем, в схватку вступать не стал. Прервав контакт, Денис скомандовал бегущим людям накинуться на стрелка. Тот успел ещё раз выстрелить, но кинувшаяся на него грузная женщина сбила прицел, и пуля ушла в сторону. В следующий миг несколько человек уже остервенело пинали сбитого с ног офицера.

– За мной, – выкрикнул Сергей и потянул Дениса к так и стоявшему с распахнутой дверью «Ягуару».

Двигатель работал. Взвизгнув шинами, машина рванула с места, обернувшись, Денис увидел стоявшего среди царившего бедлама Андрея, который округлившимися глазами смотрел им вслед.

Рывком войдя в поворот и прочертив зеркалом по борту попавшегося навстречу автобуса, «Ягуар» устремился вдоль здания терминала.

– Тихо, – воскликнул Денис, видя, как против входа дорогу пересекает группа туристов.

Увидев мчащийся на них автомобиль люди, бросая вещи, кинулись врассыпную. Превратив в труху брошенный чемодан, «Ягуар» не притормаживая пронёсся мимо и скрылся за поворотом.

– Понастроили, мать их, – ругался Сергей, бросая авто то в один, то в другой поворот пытаясь выбраться из дорожного лабиринта.

Сзади звякнуло. Обернувшись, Денис увидел дырку в заднем боковом стекле. За стеклом разглядел бегущего по газону полицейского, который, пробежав ещё несколько метров, присел на колено, прицелился, но стрелять почему-то не стал. Почему, понял быстро. Дорога свернула вправо, через десяток метров свернула ещё раз и вывела на длинную прямую. Стало ясно, что они возвращаются к стрелку, и в ближней точки между ними будет максимум метров двадцать.

– Менты, – выкрикнул Сергей, – перекроют дорогу – придётся таранить.

Навстречу, завывая сиреной, мчался патрульный автомобиль. Мчался быстро, с каждой секундой сокращая расстояние.

– Убери его.

Окрика не требовалось. Денис уже наметил план действий. Слился со стрелком и тут же получил холодный удар. Он чувствовал, что стоит немного поднапрячься, и проломит защиту, но времени уже не осталось. Мигом переключив внимание и радостно поняв, что водитель патрульного авто – обычный человек, Денис перехватил управление и резко дёрнул руль.

Подпрыгнув на бордюре, машина со всего хода выскочила на газон и буквально смела так и не успевшего выстрелить полицейского.

Через минуту, обогнув аэропорт, выскочили на пересечение с широким автобаном.

– Куда?

– Налево, – сориентировал Денис, видя ползущий в том же направлении джип с прицепленным сзади катером, – нам на побережье надо.

Лепестковая развязка напомнила МКАД. Проскочив под эстакадой, Сергей открутил вправо, и вскоре «Ягуар» выскочил на полноценное многополосное шоссе. Рыкнув двигателем, машина прибавила скорость, за окнами замелькали частные строения, торговые центры и зелёные насаждения.

– Мы в город едем, – сообщил Сергей, указав на растущие впереди высотки.

– Всё верно, – успокоил Денис, – минуем Канкун, тут почти по прямой, я по карте смотрел. Потом несколько километров, и пристань будет, оттуда и поплывём.

– Надо машину сменить, а лучше такси прикрутить.

– Согласен.

– Что там в автобусе случилось? – спросил Сергей, перестраиваясь из левого ряда.

– Ты был прав, мексиканец этот холодной головой оказался. Я его защиту проломил.

– Круто. Ты теперь, можно сказать, всемогущ?

– Всемогущ-то всемогущ, но могущества моего хватило только на прямое управление. Стоило его отпустить, он сразу вернулся и взялся за старое. Внушить ему просто уйти я не смог, потому пришлось застрелиться.

Распространяться на тему, что сегодня шнурок повёл себя не как обычно, не стал.

Машину сменить не успели. Стоило сбросить скорость, как в зеркалах замаячили световые всполохи, а вскоре, визжа сиреной, на хвосте повис полицейский автомобиль. Дорога оказалась почти свободной, машина мощной. Лавируя среди автомобилей, Сергей легко оторвался от погони. Удача им благоволила до плотных городских застроек. Впереди показался затор, сзади сполохи уже нескольких мигалок, и просторное шоссе пришлось сменить на лабиринт городских улиц.

О нужном направлении движения уже не было речи. Потеряв ориентацию после первых же поворотов, Сергей лавировал в переплетении улиц с единственной целью – оторваться от погони. Получалось не очень: уже через несколько минут на хвосте висела вереница патрульных автомобилей. Завывая сиренами, распугивая прохожих, шумная кавалькада, нарушая все мыслимые правила, неслась по городским кварталам.

Вжавшись в сиденье, Денис временами закрывал глаза, когда, расходясь буквально в сантиметрах с мачтами освещения и встречными автомобилями, Сергей чудом вырывался из западни и заторов. Мимо летели непривычные взгляду дома и постройки, но рассматривать чужую архитектуру времени не было. Полностью сконцентрировавшись на преследователях, Денис только и успевал, что сливаться и отдавать команды водителям выйти из погони. Мелькнула мысль действовать кардинально, но, видя множество людей на тротуарах, он не решился устраивать аварии.

На восьмой минуте погони от завывающей за спиной кавалькады остались два экипажа и оба управлялись холодными головами.

– Чёрт, – выдавил сквозь зубы Сергей и резко дёрнул руль в сторону.

Приложившись виском к стеклу, Денис всё же успел заметить, что на пересечении улиц стоит одетый в майку и шорты мужчина и не целясь стреляет в них из пистолета. Боковое стекло вдруг осыпалось, пуля ударила в подголовник. От аварии и ранений ушли просто чудом. Стрелок остался позади, а получивший адреналина и взбешённый Денис проломил защиту одного из полицейских и, заставив его притормозить возле стрелка, выпустил в последнего всю обойму.

Таяли минуты, оставляя позади себя панику и мелкие аварии, «Ягуар» выбрался на окраину города, и тут Сергей сплоховал. Водитель вывернувшегося на перекрёстке микроавтобуса, увидев несущийся на него автомобиль, растерявшись, просто остановился. Сергей ударил в тормоз, но расстояние было слишком малым. Визг тормозов, удар, мелькнувшая перед глазами подушка.

«Дежавю, – думал Денис, вываливаясь из машины».

– Цел? – услышал голос Сергея.

– Цел.

Удар был не столь силён, как в прошлый раз, однако парящая разбитым радиатором машина всем видом показала, что дальше обходиться придётся без неё. Сзади скрипнули тормоза, из патрульного авто выскочили двое. Под взглядами изумлённых прохожих один из полицейских вдруг выстрелил напарнику в бедро, а после приложил ствол к собственному колену и нажал на курок.

На перекрёстке образовался затор. Быстро собравшаяся толпа во все глаза смотрела на корчившихся полицейских, и мало кто обратил внимание, как устроившие аварию, одетые в непонятную одежду бородатые люди со всех ног бросились вниз по улице.

– Стой, – притормозил Сергей и указал на группу стоявших возле одного из домов мотоциклистов.

Уговаривать не пришлось, вкинув в головы мотоциклистам образы виденных фотографий и убедившись, что те знают, где находится та самая частная пристань, уселись позади молодых людей.

– Шлем надень, – приказал Сергей Денису.

Через несколько минут два спортбайка, минуя центральные улицы, выбрались из города и устремились по шоссе вдоль побережья. Вырвавшись на простор, ребятки открутили ручки, и растущие по краям дороги насаждения быстро слились в единое зелёное полотно. Взглянув один раз на табло электронного спидометра, Денис плотней вцепился в мотоциклиста и крепко зажмурил глаза.

Открыл их, когда почувствовал, что байк сбросил скорость и, резко свернув направо, съехал с автобана. Сразу за живописным, утопающим в зелени гостиничным комплексом взору предстала гладь Мексиканского залива. Приказав мотоциклистам не распространяться о том, кого и куда они доставили, соскочил с притормозившего на автостоянке мотоцикла.

– Неплохо они здесь устроились.

Комментировал Сергей, рассматривая органично вписанные в побережье отели, бассейны с рядами шезлонгов и дорогие катера и яхты, чинно покачивающиеся возле пирсов.

– Вот она, – указал Денис на двухпалубную моторную яхту, шикарный вид которой буквально отпечатался в памяти.

– Нормально, – шагая по выдающейся в море пристани, одобрительно заметил Сергей, – яхта, чтоб мне лопнуть, здесь корабль целый.

Скрипнув сходнями, ступили на борт. Состоящая из трёх человек команда была на месте, но ждали они явно не их. Глядя на одетых в чёрные рясы бородатых людей, мужчины недоумённо переглянулись. Один из них шагнул навстречу и что-то спросил.

– По-моему, английский.

– Он самый, – ответил Денис и произвёл слияние.

Пока команда запускала двигатель, подбирала концы и отводила яхту от пирса, пробежавшийся по образам в голове капитана Денис вышел на хозяина и внушил, что яхта ближайшие несколько дней ему не понадобится. Отвалив от пирса, белоснежный кораблик устремился к заданным Денисом координатам.

Через час, когда медленно тающий берег превратился в полосу на горизонте, облазивший яхту Сергей, держа в руке запотевшую бутылку пива, присел рядом с расположившимся на носу Денисом.

– Шикарно, – отхлебнув янтарную жидкость, выдохнул он, – здорово быть буржуином.

– Да, неплохо.

– Что дальше?

– Не знаю, – вяло пожал Денис плечами, – придём на место – узнаем.

– Уверен?

– А какой иначе смысл был нас сюда гнать?

– Ну ладно, посмотрим, – сказал Сергей, – ты что такой квёлый? – обратил он внимание на состояние Дениса.

– Не знаю, как вышли в море, спать хочу, будто не спал две недели. Чем дальше от берега, тем сильнее, рубит просто.

– Так поспи иди, внизу две каюты, если что, я толкну.

– Пожалуй, да, – согласился Денис, чувствуя, что ещё немного, и свалится прямо на палубе, – пойду прилягу. Команда тупить вроде не должна, указания я им дал чёткие.

С трудом поднявшись с шезлонга, Денис, шатаясь от непонятно откуда взявшейся слабости, спустился вниз и завалился в первой попавшейся каюте.

***

Едва уснув, сразу же оказался в знакомой избе. Старец так же сидел за столом, но, в отличие от прошлых снов, за тем же столом сидели ещё шесть таких же древних седых стариков. Одетые в такие же светлые одёжи, что и первый, они, не отводя взглядов, смотрели на Дениса. Один из них указал рукой на грубо сколоченный табурет. Смысл жеста был понятен, и, обнаружив, что на этот раз он способен свободно двигаться, Денис сел за общий стол. Веки старца поднялись, впервые позволив Денису заглянуть в бесцветные, невидящие очи.

– Теперь слушай, – разнёсся под сводами избы его низкий старческий голос.

***

– Охренеть, – хлопнул себя по коленям Сергей и, вскочив с дивана, принялся расхаживать по салону яхты, – порадовал, так порадовал, – добавил он, кривя губы. Сидящий в кресле возле причудливого вида судового окна Денис невесело усмехнулся и, сняв с запястья шнурок, несколько раз прокрутил его на пальце.

– Да-а-а, – выдохнул он, – шнурок ты шнурочек, принесло тебя на мою голову.

– Как, говоришь, сетка он называется?

– Сеть, сетка, как удобно, так и зови.

– Ну а система эта, о которой дед во сне рассказал, думаешь, правда?

– Думаю, правда, по крайней мере на правду похоже.

– Весело, – сквозь зубы выдавил Сергей и снова плюхнулся на диван, – не зря я саксов этих всю жизнь недолюбливал.

– Да они-то причём? – грустно усмехнулся Денис, – ты пойми. Мы жертвы. Все до единого, проживающие ныне на этом шарике, жертвы. И Немцы, и Американцы, и Русские с Китайцами, и все остальные. Все мы платим за кучку душевнобольных пациентов, решивших бомбить Японию. Цель системы – тотальное истребление, как нас, так и любимых тобой саксов.

– Но вся эта гадость из-за них же началась, ведь это их предки стёрли японские города.

– Да какая теперь разница.

– Уроды, мать вашу, – в очередной раз не сдержался Сергей.

– Хватит, Серёг. Без тебя тошно.

– Хватит? – никак не мог успокоиться Сергей, – можно подумать, я каждый день узнаю, что мир накрылся медным тазом.

– Ну не накрылся ведь ещё?

– Вот именно, что ещё. Зная, что где-то поблизости шляется подводная лодка с безумным капитаном, готовым применить оружие, в благополучный исход что-то не верится.

– Капитан не обезумел, он просто попал под контроль системы.

– Да какая разница? Он готов стрелять, и этого достаточно. Как его хоть прикрутили? Ведь офицер, подводник, приличный должен быть человек. Я всегда считал, что таким нравственность чуть ли не с пелёнок в головы вкладывают. Ведь надо очень постараться, чтобы втюхаться под полный контроль.

– Его развели, весьма, кстати, изощрённо. Не знаю как, но в доверие к капитану втёрлась холодная голова. Она правдиво посвятила его в суть процессов и, убедив, что дальнейшая судьба мира в его руках, принудила капитана совершить убийство.

– Но как можно словами толкнуть взрослого, уверен, умного мужика на убийство, вот хоть убей, не понимаю.

– Ты, Серёжа, не забывай, с чем мы имеем дело, – охладил Денис его возмущение, – в распоряжении системы интеллект огромного количества людей. Там и ум, и хитрость, и коварство с ложью. Огромный набор средств и инструментов. Что такое один человек против системы? Ничто, – ответил он сам себе, – чем именно его взяли, мне не сказали.

– Не сказали, – сплюнул Сергей, – а кто не сказал-то, кто вообще такие эти старцы?

– Те, кто много лет назад создал этот прибор, – Денис ещё раз прокрутил шнурок вокруг пальца.

– Прибор?

– Прибор, – повторил он, – на иных от привычных нам принципов работы, но однозначно прибор, с определённым функционалом и назначением.

– Здорово, – не уставал Сергей радоваться открытиям, – и что? – спрашивал он, – деды эти сидят на облаке и через верёвку указывают тебе, что надо сделать?

– Никто нигде не сидит. Прибор полностью автономен и действует согласно вложенной в него… ну, скажем, программе. Когда на планете создаются определённые условия, прибор активируется, сам являет себя миру, сам складывает вокруг себя обстоятельства и притягивает к себе носителя. Мои сны, да и образ этих старцев – не что иное, как средство коммуникации прибора с носителем. Я просто подходящая ему в плане энергетики живая единица, которая отчасти питает и перемещает прибор туда, где он должен оказаться. То, что посредством сетки я могу управлять людьми, это, по сути, механизм противодействия окружающей среде и гарантия доставки прибора из пункта «А» в пункт «Б». Также моё присутствие крайне необходимо при заключительном этапе выполнения прибором своих главных функций.

– Каких? – оживился Сергей.

– Подробного ответа не дам – слишком сложно, скажу кратко. Связано это с излучаемой людьми энергией. Наш мир, ровно как и вся вселенная, буквально пронизан образующими энергетическими потоками. Это основа основ, можно сказать, столпы мироздания, вокруг которых зиждется видимый нами физический мир. Люди сами организовали своё существование так, что мы далеко не всегда довольны жизнью, а часто откровенно страдаем. Неважно, как и по каким причинам. Увечья, войны, зависть, страх, ненависть, ревность, злоба и тому подобное – всё это выплёскивается в эмоции, трансформируемые в негативную психическую энергию. Наравне с позитивными потоками люди способны генерировать отрицательный энергетический мусор. Излучаемая нами грязь вносит сбой в гармонично выстроенную энергосистему планеты. Сеть способна нейтрализовать критическую часть этой энергии и уберечь нас от плачевных последствий.

– От каких?

– От запуска механизма ликвидации, который, разбомбив Хиросиму и Нагасаки, активировали англосаксы.

– Подожди, – выставил Сергей вперёд ладони, – если сеть создана для предотвращения запуска системы, то почему она объявилась только сейчас, а не когда изобреталась атомная бомба?

– На тот момент уровень негативной пси-энергии критичным не был. В отличие от сети система имеет несколько механизмов запуска. Рукотворная гибель огромного количества людей в крайне сжатые сроки является одним из них. Выброшенный людьми негатив к запуску системы не имел отношения, поэтому прибор не активировался.

– А он вообще хоть когда-то активировался?

– В пятнадцатом веке. Свою лепту внесли кровавые походы орд кочевников. Тогда запуск системы удалось предотвратить. Прибор нейтрализовал критическую массу грязной энергии, а наши с тобой предки положил конец кровавым набегам кочевников. После первой и второй мировых войн уровень энергетической грязи резко вырос, но последние вехи в этом направлении внесла запущенная англосаксами система.