Текст книги "Пленники Долины"

– Надеяться на благородный гнев народа, жаждущего свергнуть Конрада, – бессмысленно! По углам да задворкам мы все смелые, – продолжал Адсон рассуждать вслух. – И это нам не так, и то не эдак. И мы даже знаем, как нужно поступать в той либо иной ситуации. Но это до поры до времени. Оказавшись перед выбором – жертвовать или отсидеться в сарае – большинство предпочтет последнее. Но возможно, Ричард знает что-то такое, о чем мы даже не догадываемся, и за ним стоит могучая сила. Вот только какая?

Константин неопределенно пожал плечами:

– Откуда? Ты сам подумай!

– Думал. Тоже в голову ничего не приходит.

– Адсон, дружище, нам-то какое до этого дело? Нас послезавтра на этом острове уже не будет. А смута при побеге только на руку, – обрадовался рудокоп. – Только бы Натан не подвел!

Порыв ветра, ворвавшийся в хибару, склонил пламя свечей, и тени, спокойно дремавшие до этого в углах, тут же сплелись в танце.

– Не нравится мне все это, – с опаской произнес Адсон, – ой, как не нравится! Ладно, давай спать, уже поздно.

Попрощавшись с Константином, Адсон затушил свечи и прилег на жесткое деревянное ложе. Когда он заснул, ему снова приснился тот самый счастливый город из его мечты. Адсон Мередик шагал по выложенной золотыми плитками мостовой, разглядывая диковинные купола храмов, а навстречу ему шла Лия.

* * *

– Эй, кто там? – Голос часового напомнил Ричарду расстроенную шарманку.

– Кларк, уймись, – осадил Ральф стоявшего на выходе стражника.

Узнав троицу, часовой замешкался и попытался возразить:

– Заключенным покидать ночью крепость запрещается – приказ коменданта.

– Мне твои обязанности знать ни к чему, – насмешливо произнес барон.

– Но комендант приказал…

– Де Йонг много чего приказывает, – перебил часового барон, – служба у него такая, и что с того? Пить на посту тоже запрещено, только к тебе это, похоже, не относится. Да и напарника твоего что-то не видно. Если не ошибаюсь, часовых должно быть двое? – Барон растопырил средний и указательный пальцы у Кларка перед лицом. – Двое! – для пущей убедительности ткнул он стражника пальцами в грудь.

Кларк отшатнулся и прикрыл рот рукой.

– Я всего пару глотков. Очень уж спать хотелось.

– Да я разве против? – Ральф дружелюбно похлопал часового по плечу. – Мы искупнемся – и тут же назад.

Кларк недоверчиво оглядел ночных визитеров: если днем вода в реке еще годилась для купания, то после захода солнца удовольствие было ниже среднего.

– Идите вы… куда хотите, – после короткого замешательства выдал стражник. – Только учтите: наткнетесь на водолюба – спасать не побегу.

– Ну и славно. – Ральф потер друг о друга ладони, словно провернувший выгодную сделку ростовщик.

Благополучно миновав зияющий прорехой мост, заговорщики двинулись по песчаной дороге. Морт зажег факел, и троица ускорила шаг. Тропинка уверенно шла в гору, вскоре люди оказались перед отвесной скалой. Отвесной – да не совсем. Едва заметные ступени вели вверх, в обволакивающую черноту ночи. Ричард до боли в шее задрал голову, пытаясь разглядеть край скальной площадки. Хруст панциря жука-гнилушника, сопровождаемый бранью барона, вернул его на землю.

– Дьявол! Ненавижу этих дерьмокопателей. – Ральф в сердцах отпихнул труп жука ногой.

Морт выбросил сгоревший факел и начал ловко взбираться по ступеням. Ральф и Ричард переглянулись и молча, неуверенно ощупывая поверхность едва различимых в темноте выступов, последовали за проводником. Вскоре все трое благополучно достигли заросшего гигантскими лопухами горного плато, где альбинос запалил новый факел.

В центре площадки размером со свекольное поле мелкого фермера росло одно-единственное дерево. На уровне пояса на стволе белел чей-то череп. Приблизившись, барон и Ричард обнаружили, что принадлежит он гоблину. Много лет назад широкий кинжал, войдя в глаз зеленокожего, пригвоздил незадачливую тварь к дереву. Ричард опустил взгляд, надеясь увидеть останки скелета, но их там не было. «Странно, – подумал Ричард, – это оружие кочевников, а они не убивают гоблинов». Он деловито осмотрел череп и, придерживая его рукой, резким движением выдернул щербатое лезвие.

– Что думаешь? – обратился главарь к барону.

– Бог его знает, что тут произошло! Может, пошутил кто-то, чтобы такие как мы не лазали, – предположил Ральф. – Он поскреб лезвие пальцем и, убедившись в полной его непригодности, зашвырнул оружие в лопухи.

– Долго будете ковыряться в старых костях? – раздался недовольный голос Морта. Альбинос поманил приятелей и направился к заделанному решеткой проему. Ральф и Ричард двинулись следом.

– Ну и что теперь? – с сомнением в голосе поинтересовался барон, ощупывая металлические прутья. – Даже если и было бы чем, мы их втроем до утра пилить будем.

Морт передал факел Ральфу.

– Не нужно ничего пилить. Вам потребуется всего лишь прочитать написанный здесь текст, – Морт вытащил свитки и раздал спутникам. – Будут немного непривычные ощущения, но это быстро пройдет. Я поползу первым. Вы за мной. И никакой самодеятельности, если не хотите остаться тут навсегда.

– А обратное превращение? – забеспокоился Ричард. – Что нужно делать, чтобы вновь стать человеком? – Он нервно мял свиток в руках, никак не решаясь его развернуть.

– Да, действительно, – поддакнул Ральф, с недоверием разглядывая на своем свитке рисунок гнилушника.

– Нет ничего проще – мысленно пожелайте этого, – рассмеялся альбинос. – Если, конечно, никто не посчитает свою новую форму совершенством.

Ричард развернул свиток – произносить заклинание первым было страшно. Он поймал взгляд Ральфа и убедился, что барон также не торопится.

– Ну, – устав ждать, не выдержал Морт, – долго еще, как тролль на бочку, будете пялиться?

– Давай ты первый, – предложил барон.

Морт усмехнулся и, склонив голову набок, насмешливо произнес:

– Думаете, я вас сюда притащил, чтобы ногами передавить?

– Ничего мы не думаем, – огрызнулся Ральф. – Тебе это дело, видать, привычное, вот и покажи пример. А я составить компанию гоблину не тороплюсь, – барон указал рукой на дерево, у подножия которого валялся череп.

Морт перестал ухмыляться, присел возле решетки и, расправив пергамент, стал читать вслух заклинание. С каждым мгновением его голос становился громче, звучал требовательнее; Морт начал раскачиваться из стороны в сторону. Как только прозвучало завершающее слово, темноту ночи прорезала вспышка синего пламени, ослепив безмолвных зрителей. Когда же глаза привыкли к темноте, люди увидели, что там, где только что сидел их друг, ползает в локоть величиной отвратительное мохноногое создание, покрытое хитиновым панцирем. Ричард подумал, что сейчас Ральф отпустит какую-нибудь из своих скабрезностей, но барон молчал. Собравшись с духом, он развернул свиток и стал произносить заклинание; Ричард последовал его примеру. Две синие вспышки осветили плато…

Что это? Два гнилушника радостным писком приветствуют меня. Безумно хочется есть и еще что-то… Вот только что? Я не могу понять этого ощущения. Оно очень сильное: сильнее голода, сильнее жажды. Я хочу… хочу… хочу! Понял – мне нужно продолжать род. Чего бы это ни стоило, какими бы опасностями ни грозило. Зачем? Зачем? Зачем? Я же человек! Какое продолжение рода в колонии? Тут нет женщин. Нет, теперь есть – одна. Она должна стать моей, только моей, и ничьей другой. А потом можно будет отыскать теплую прелую кучу нечистот и забраться туда всеми шестью лапами. О-о-о! Какое блаженство… Нет, я здесь не для этого. Но тогда для чего? Вспомнил! Мы что-то ищем, нам нужно куда-то ползти.

Я ползу. Решетка, закрывающая проем, остается позади. Как ловко шевелятся лапы, как их много. Вот и люди. Они склонились надо мной и что-то говорят. Что? Мне кажется, что я понимаю их: «Ты должен захотеть стать человеком! Ты должен захотеть стать человеком». Но я не хочу. Или все-таки хочу? Какая путаница в голове. Да, я хочу. Хочу. Хочу. Хочу стать человеком!

– Ну, как ощущения? – ухмыльнулся Морт, обращаясь к ошеломленным спутникам.

– Я все время хотел найти кучу навоза, – оскалился в улыбке Ральф. – А ты, Рич?

– Испытал жгучее желание повидаться с нашей загорелой гостьей. – Про «кучу нечистот» Ричард тактично умолчал.

Барон зычно рассмеялся:

– Ну и хитрец! Мы про теплую помойку и жратву, а он, видите ли, о девке размечтался. Хитрец, хитрец, – не унимался Ральф, придерживая обеими руками трясущийся от смеха живот.

Штольня имела идеально круглую форму, словно проделали ее гигантской машиной. Ричард обратил внимание, что стены тут идеально ровные. На них не было ни трещин, ни сколов, только ровный, обработанный камень.

Альбинос уверенно шел по круглому тоннелю и останавливался лишь в те моменты, когда требовалось сменить факел. Тогда у незваных гостей каменного царства появлялась возможность передохнуть. Несколько раз Ричарду казалось, что он слышит плеск волн и один раз – шум водопада. Капельки воды на каменном своде и стенах сверкали крохотными вкраплениями самоцветов. Постепенно стены приобрели естественный рельеф, изобилующий трещинами, и вскоре штольня закончилась глухой стеной.

– И куда дальше? – поинтересовался барон после непродолжительного изучения неожиданной преграды.

– Отойди, – прикрикнул на вельможу Морт.

Барон поспешно ретировался. Он подошел к Ричарду, чтобы поинтересоваться, что это главарь ищет. Пока Морт изучал рельеф стен, Ричард, привлеченный странным похрустыванием, зажег еще один факел и посветил вокруг. Увиденное заставило его вздрогнуть – весь пол устилали раздробленные кости. Словно кто-то специально толок их в гигантской ступке каменным пестиком.

– Это всего лишь кости гоблинов, – успокоил попутчиков Морт. Он отыскал нужный выступ и с силой на него надавил. Раздался громкий щелчок. – Все назад, – приказал альбинос.

Ричард и Ральф попятились, Морт утопил еще несколько выступающих камней. Раздался скрежет, и плита, только что выглядевшая естественным фрагментом скалы, отъехала в сторону. На людей дыхнуло холодом и плесенью. «Как из погреба. Нет, еще хуже – как из древнего склепа», – подумал Ричард.

Ральф изрыгнул проклятие и отшатнулся. Морт подал знак следовать за ним и, не говоря ни слова, нырнул в открывшийся проем.

За дверью тоннель напоминал квершлаг[36]36
  Квершлаг – капитальная горизонтальная, реже наклонная, подземная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на земную поверхность.


[Закрыть] для транспортировки руды. Под ногами плескалась вода, в отдалении попискивали крысы. Но все равно что-то во всем этом было не то. Ричард никак не мог понять, что его так беспокоит. Ответ подсказал Ральф. Поравнявшись с Ричардом, он прошептал главарю на ухо:

– Что-то мне все это мало напоминает штольню. Что угодно, но только не ее. Какие-то подземные катакомбы. Нигде ни одной кирки, следов породы тоже нет.

– Надеюсь, наш друг знает, что делает.

Ричарду показалось, что он чувствует толчки воздуха.

– Барон, мне это кажется или ты тоже ощущаешь? – встревожился Ричард.

– Чувствую, – подтвердил вельможа. – Словно кто-то раздувает огромные меха.

Морт остановился и достал из-за пояса оставшиеся свитки.

– Нам опять потребуется превратиться в жуков. Иначе следующий участок дороги не пройти.

– А что там? – забеспокоился барон, подышав на замерзшие ладони.

– Демон-хранитель, – пояснил Морт. – Жуткая тварь. Лучше никогда не встречаться.

Выдав попутчикам очередные два свитка, он вновь погрузился в ритуал превращения. Ричард и барон последовали его примеру…

Что-то огромное шевелится справа, машет крыльями. Большое чудовище красно-коричневого цвета. Каждый взмах перепончатых крыльев поднимает ветер. Сильный ветер. Он сносит меня. Но что мне до этого гиганта? Я ему неинтересен – демоны не питаются жуками. Они едят только теплокровных существ. Интересно, покажется ли ему вкусным человеческое мясо? Почему я об этом подумал? Какое мне дело до людей? Как какое? Я ведь и есть человек. Тогда почему у меня шесть лап и мне хочется зарыться в помои? Я не стану отвечать на этот вопрос – это очень сложно.

– Это и был демон-хранитель? – первым делом спросил Ричард, приняв человеческий облик.

– Да, это он, – подтвердил Морт. – Теперь уже недалеко, – вздохнул альбинос с облегчением, – самое опасное позади. – Он подобрал с пола несколько факелов, оставленных предыдущими посетителями, и поторопил приятелей: – Скоро будем на месте. Если ни у кого нет желания объяснять Де Йонгу, почему мы не пришли на утреннюю перекличку, нужно спешить.

Морт и Ричард перешли на бег. Не выдержав темпа, барон быстро отстал, но, судя по тому, что это совершенно не беспокоило провожатого, на последнем отрезке пути заблудиться было невозможно. Тоннель опять сузился и стал почти круглым, снова удивляя поразительно гладкими стенами. Впереди замаячило тусклое пятно выхода. Морт обернулся и указал в направлении пробивающегося света.

Ричард побежал быстрее, размышляя, как они минуют демона на обратном пути, ведь свитки превращения кончились. Успокаивало только то, что, по всей видимости, провожатый бывал тут и раньше, настолько уверенно он вел к какой-то одному ему известной цели.

Вскоре стены раздались, потолок ушел вверх и потерялся в густой темноте – рудокопы стояли в небольшой пещере, залитой холодным светом. Ричард огляделся. Сияние испускали выложенные каменными плитками стены, освещая гладкий пол и две высокие двери.

Звук шагов и тяжелое сопение раздались значительно раньше, чем этого можно было ожидать. Для своего телосложения Ральф проявлял чудеса выносливости. Изрыгая проклятия, барон вынырнул из темноты и, грохнувшись на колени, умоляюще простонал:

– Долго еще?

– Уже пришли, – успокоил его альбинос.

Отдышавшись, барон указал на двери:

– Которая наша?

– Правая, – ответил Морт.

Приблизившись, Ральф провел по белому металлу ладонью.

– Холодный… А как открыть? Замка-то нет. И петель что-то не видно. – Барон внимательно осмотрел едва заметный зазор между дверью и стеной. – Сюда даже лезвие ножа не пролезет.

Морт пошарил по стене рукой и утопил одну из многочисленных каменных плиток. Дверь плавно ушла вверх, и тут же весь зал озарился ярким сине-зеленым светом. Ричард и Ральф непроизвольно зажмурились.

– Не бойтесь, не ослепнете, – раздался насмешливый голос Морта.

Когда глаза привыкли к необычному сверканию каменных ламп, Ричард осмотрелся по сторонам. Ровные, правильной квадратной формы плитки, покрывавшие стены, светились всеми оттенками синего и зеленого. От лазурной теплоты прибрежного мелководья до глубокой синевы ночного неба.

Ральф, словно загипнотизированный, любовался сиянием. На какое-то время барон даже позабыл, что шел сюда вовсе не для того, чтобы насладиться сверканием загадочных кристаллов.

Узкое вытянутое помещение за дверью до самого потолка было забито разнообразными сундуками. Начиная от маленьких деревянных – не больше того, что стоял у него в лачуге, – до огромных, оббитых медными полосами и сверкающих гроздьями бронзовых заклепок. Морт уже пытался открыть один из них. Когда ему это удалось, все увидели, что сундук доверху заполнен свитками. Причем каждый из них был перевязан бечевкой, на конце которой болтался деревянный квадратик с изображением животного.

– Но это всего лишь склад! – разочарованно развел руками Ральф. Эмоции быстро уступили место деловой хватке.

– Склад, – подтвердил Морт, – да не обычный. – Он взял несколько свитков и бросил их Ральфу: – Смотри!

Барон лениво нагнулся и поднял два ближайших. Сломав сургучную печать, развернул первый. Удивленно хмыкнув, вопрошающе взглянул на попутчиков.

– Опять свитки превращения? Вроде того… с жуком?

Ричард поднял другой свиток. На листе был изображен волк, под картинкой написаны слова заклинания. Как и в прошлый раз, рисунок выглядел нелепым наброском нерадивого школяра, но буквы! Буквы смотрелись произведением искусства, творением, достойным руки каллиграфа: одинаковой высоты и ширины, чуть склоненные вправо, украшенные вензелями.

– А у тебя что? – Ральф потянулся к свитку Ричарда.

Убедившись, что главарю достался точно такой же свиток превращения в волка, барон ехидно ухмыльнулся и задал неожиданный для всех вопрос:

– Морт, а можно одному в суку, а другому в кобеля? – Оголив в усмешке желтые зубы, он добавил: – Вот и решим вопрос отсутствия женщин.

Не обращая внимания на шуточки бывшего вельможи, альбинос пытался открыть второй сундук. Когда ему это удалось, все увидели, что и тут хранятся пергаментные свитки. Однако эти были толще и длиннее, к каждому на шелковой нити крепилась круглая деревянная бирка.

– Вот то, что нам надо! – обрадовался Морт, изучая взятый наугад манускрипт. – Свитки вызова!

Подойдя ближе и приглядевшись, Ричард увидел, что альбинос держит в руках изумительной точности рисунок перепончатокрылого чудовища с когтистыми лапами и оскаленной пастью. Под рисунком шел текст.

– Эта тварь вроде той, что гоняла в каменной нише воздух? – предположил Ральф. – Как ты там ее назвал? – обратился он к Морту. – Демон-хранитель, кажется?

– Почти такой же, – подтвердил Морт, – только поменьше. Не столь грозен, но достаточно силен, чтобы разорвать лоборога или сжечь тролля.

– Даже с троллем справится? Вот уж никогда бы не подумал. А в действии испробовать? – вкрадчиво поинтересовался барон.

– Для этого я и привел вас сюда.

Морт прочитал заклинание. Стены пещеры полыхнули белым, и в тот же миг свиток рассыпался в прах. Когда же сполохи угасли, взоры присутствующих скрестились в одной точке. В центре зала, лениво взмахивая перепончатыми крыльями, порхало ужасающего вида создание. Красная чешуя покрывала его от кончиков лап и до макушки на редкость уродливой головы.

Морт снова порылся в сундуке и выудил свиток вызова волка. Ловкий и проворный хищник, гроза панцирников, серпохвостов и прочей некрупной живности, терялся в ужасающем великолепии парящего в вышине демона.

– Чтобы указать вызванному созданию цель, всего-то нужно ранить ее, – пояснил Морт. – Или хотя бы выстрелить в ее направлении.

Он вытащил нож и с силой метнул его в волка. Лезвие вонзилось животному в бок, и в тот же миг демон ринулся вниз. Трех взмахов кожистых крыльев оказалось достаточно, чтобы настигнуть четвероногого хищника – страшного в лесной глуши, в дикой яростной стае, и подобного ягненку сейчас. Сноп пламени вырвался из пасти летучей твари, мгновенно испепелив четвероногого хищника.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул барон. – Так эту мразь, – он указал пальцем в сторону демона, – можно на кого угодно натравить?

– На кого угодно, – подтвердил Морт. – И, как ты видишь, подобных свитков тут несметное количество: гарпии, големы, глотыри, лобороги, ревуны, клешненоги. Два демона сожгут дотла любой королевский галеон. Нам даже не придется вынимать из ножен мечи, – закончил он самодовольно.

– Впечатляет, – барон покачал головой. – Слушай, – обратился он к Морту, – откуда ты знаешь про пещеру?

Альбинос спрятал несколько свитков превращений за пазуху, пояснив:

– Это на обратный путь. А узнал я про пещеру очень просто, – не стал он тянуть с объяснениями. – Помните, в день состязаний Филипп бросил меня в карцер?

– Ну, – подтвердил барон.

– Через двое суток под ночь меня выпустили. Первым делом я решил искупаться. Как раз в это время из крепости вышли трое магов, – продолжил Морт. – Меня удивило то, что святоши идут без охраны, и я решил за ними проследить.

В ту ночь маги торопились сюда, – Морт сделал широкий жест рукой. – Приняв облик гнилушников, служители Бейонда скрылись за решеткой, а я остался ждать снаружи, спрятавшись в лопухах. Уверенные, что их никто не проследил, маги оставили у входа в штольню сундучок со свитками, даже не потрудившись его запереть. Я выкрал свиток, по-моему, они даже этого не заметили, – Морт усмехнулся. – На следующую ночь я повторил их путь, по следам вышел к светящейся пещере и теперь показываю ее вам.

– Что-то я никаких следов не разглядел, – засомневался барон.

– Ты и не пытался, – как само собой разумеющееся, произнес Морт.

– Допустим, – уступил Ральф, – но откуда тебе стало известно, что свитки стережет демон? Это ведь нужно знать, когда превратиться в жука, когда вновь принять человеческий облик.

– Я не знал, – опустил Морт голову. – У меня был только один свиток, и после превращения я полз до тех пор, пока не наткнулся на каменную плиту. Тут оставалось или возвращаться, или рисковать. Я выбрал второе.

– На все у тебя ответ найдется, – недоверчиво подметил барон.

– Помолчи, Ральф, – потребовал Ричард. – Как мы заберем все это добро? – вытянул он руку в сторону кладовой.

– К сожалению, ты прав, – Морт слегка сник. – В руках много не унести. При смене облика все, что надето на тебя или лежит в карманах, подвергается магической трансформации, но протащить сундук невозможно.

– Что-нибудь ценное кроме свитков тут еще есть? – поинтересовался Ричард.

– Тут много чего интересного, – интригующе произнес Морт. – Например, мечи, способные перерубать металлические решетки, или напитки, делающие тебя сильнее.

– А если вызвать несколько демонов и натравить их на хранителя? – с надеждой спросил Ральф.

– Хранителя никто не тронет, – разочаровал барона Морт.

– Уверен?

– Как и в том, что я Генрих Мортинсон.

– Так что нам делать? – не вытерпел Ричард.

– Я сказал, что хранителя никто не тронет, но это не означает, что его нельзя выманить. Когда мы расправимся с людьми Де Йонга, у нас будет много пленных. Используем их как приманку.

Морт замолчал, давая сообщникам время осмыслить увиденное.

– Что же находится за соседней дверью? – прервал наступившую тишину барон.

– Этого я, к сожалению, не знаю, – признался Морт – Мне так и не удалось ее открыть. Но у нас на это будет достаточно времени. А сейчас пора отправляться назад, мы едва успеваем к построению.

– А с этим что делать? – кивком указал Ричард на порхающего под сводами демона.

– Забудь, – отмахнулся Морт, – от него скоро не останется и следа. Вызванные долго не живут.

Ричард понимающе кивнул и стал рассовывать свитки по карманам. Ральф «крякнул», подтянул штаны, и троица поспешно покинула пещеру.

* * *

От южных ворот к развалинам горной крепости вела неприметная тропинка. Когда-то она была удобной широкой дорогой, но после того, как Северные Горы облюбовал выводок троллей, посещать крепость стало опасно. Лишь изредка туда поднимался отряд стражников в поисках скрижалей Древнейших. Дорога заросла бурьяном и со временем превратилась в узкую тропку.

Быстрым шагом Христофор шел вдоль берега реки к переправе. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, на восток легли длинные тени, и преследовать мага стало проще. Ланс сократил расстояние, стараясь не потерять Христофора. В то время, когда вся колония ужинала, служители Бейонда с небольшими интервалами, друг за другом, покинули крепость.

Руис прекрасно справился с поручением. Придурковатый малый восторженно принял приказ Лероя и, не вызывая ни у кого подозрений, подменил часы Христофору. Но Доминик, будь он неладен, собственноручно проверил все часы непосредственно перед выходом. Обнаружив, что у Христофора они отстают, Магистр тут же набрал песка из реки, прокалил его на огне и, расплавив край колбы «Огненным шаром», всыпал недостающий песок. Первый раз за многие годы подданный Конрада не знал что делать.

«Проклятый педант», – прошептал Ланс.

Словно почувствовав преследование, Христофор обернулся. Ланс прижался к земле. К счастью, маг, все свободное время тративший на штудирование книг и изучение манускриптов, был близорук. Он щурил подслеповатые глаза, пытаясь разглядеть источник беспокойства. Не обнаружив ничего подозрительного, оторвал зацепившиеся за подол мантии плоды репейника и продолжил путь. Маг благоразумно обошел стороной двух водолюбов и, миновав переброшенный через овраг мостик, свернул налево.

Неожиданно Христофор остановился. Опустив часы на землю, вознес руки к небу, нарисовал в воздухе руну и проговорил заклинание. И тут же в его ладонях заплясал светящийся шарик. Толкнув крохотное солнышко вниз, Христофор наблюдал, как магический светлячок спускается к песчаной отмели возле переправы, где несколько глотырей рвали панцирника.

Маг недовольно покачал головой и зашагал вниз. «Другого пути к горной крепости нет. Если, конечно, не пытаться перебраться на тот берег вплавь. Но в этом случае песочные часы станут еще большей обузой! Как бы не пришлось помогать! – подумал Ланс с досадой. – Если зубрила погибнет, Доминик отложит ритуал, а это, при сложившихся обстоятельствах, крайне нежелательно». Рука непроизвольно потянулась к мечу.

Ближайший к Христофору глотырь прекратил рвать добычу и, переваливаясь с лапы на лапу, неторопливо двинулся магу навстречу. Опыт подсказывал хищнику: человек не убежит. Сородичи заинтересованно подняли морды. Но Христофора совершенно не устраивала роль жертвы. Он вновь оставил песочные часы и, рисуя в воздухе магический знак, прокричал боевое заклинание. Из пустоты, из ничего возник пульсирующий бирюзовый сгусток. Даже на расстоянии Ланс чувствовал исходящий от него холод. Повертев сгусток в руках, Христофор придал ему форму шара и швырнул в хищников. Волна лютой стужи захлестнула глотырей, сковав прочнейшими ледяными оковами.

Затрещала вода, схваченная ледяным панцирем, а маг уже выводил очередную руну – руну огненной бури. Казалось, от грохота небо расколется надвое, но оно лишь излилось раскаленным дождем. Соприкасаясь с пламенем, лед превращался в пар, и вскоре отмель заволокло густым туманом. Когда же туман рассеялся, берег устилали обугленные тела глотырей.

Расправившись с хищниками, Христофор поднял песочные часы и благополучно миновал водную преграду.

Солнце почти село, сияния магического шара едва хватало, чтобы не сбиться с пути. Ланс поднялся. «Неплохо, – подумал он про боевые навыки мага, – теперь понятно, почему они отказались от охраны. Не совершил ли Бейонд ошибку, наделив такой силой людей? Ведь у любого могущества есть оборотная сторона – власть. Ничто так не развращает человека, как власть. Даже деньги меркнут в сравнении с ней. Что же должен испытывать маг, осознавая свое превосходство, к чему он должен стремиться? К еще большей власти?»

Преследователь потер виски, словно это могло помочь ему замкнуть последнее недостающее звено в цепочке рассуждений. Так и не найдя ответа, Ланс продолжил карабкаться по песчаному склону.

Маг ступил на переброшенное через расселину бревно. Раскинув руки в стороны, он осторожно продвигался вперед. Темнеющая громада горной крепости, заслоняя полнеба, находилась почти рядом. Сойдя с бревна, Христофор уже достиг ограждения, выложенного из плотно подогнанных каменных плит. На обитых железными листами воротах не было ни засова, ни замка. Но, похоже, мага это не беспокоило. Он сложил руки в молитвенном жесте, склонил голову и легонько толкнул створки рукой…

– Далеко собрался?

Посланник Конрада вздрогнул и обернулся. Голос принадлежал длинноволосому воину, вооруженному двумя короткими мечами.

Ситуация показалась Лансу нелепой. В самый ответственный момент ему – лучшему фехтовальщику Артуана – кто-то пытается помешать!

– Думаешь, ты самый лучший? – с усмешкой в голосе спросил длинноволосый, словно угадав мысли противника. Он сделал шаг, и лунный свет выбелил и без того бледную кожу, очертил тонкую линию рта, прямой нос и выступающий подбородок.

– Приветствую тебя, Морт, – спокойно произнес Ланс. – Я знал, что ты захочешь со мной встретиться. Но, поверь, сейчас не самое подходящее время.

– Генрих Мортинсон, если точнее, – поправил альбинос. – Верный слуга герцога Жюля Дюбуа.

Ланс вспомнил два образа одного и того же человека: строптивого герцога, ставшего в одночасье сгорбленным стариком с красными от слез глазами и трясущимися пальцами.

– Это ты пытался меня убить у реки?

– Я, – признался Морт. – Обидно только, что промахнулся.

– Мне жаль, что твоего господина казнили, – покривил Ланс душой. Он никогда не забывал, что предотвращенный поединок – это выигранный поединок. – Нам нечего с тобой делить, Морт. Я выполнял свою работу.

– Думаешь, я мщу за герцога? Вовсе нет. – Альбинос дерзко рассмеялся. – Твоими стараниями я застрял в этой дыре. Ответь на простой вопрос: что перевесит на весах справедливости – моя свобода или твоя жизнь? Может быть, ты собственнолично попросишь за меня перед Конрадом?

Морт демонстративно сплюнул под ноги.

– Наказание определил суд, и король не станет его отменять. Я могу просить, чтобы тебя перевели в другую тюрьму. Это все, что в моих силах, – чистосердечно признался Ланс.

– Отчего же? – засомневался Морт. – Поделись со мной женщинами, которые ласкали тебя, пока я жрал рисовую кашу. Нет, я буду снисходителен, – нарочито надменно заявил альбинос, – всеми женщинами делиться не надо, хватит и одной. Как ее там зовут? Кажется, Заред? Одну-то ты мне уступишь?

– Давай обсудим это завтра? – Ланс снова попытался увести разговор в мирное русло. Еще можно было догнать Христофора и помешать ему провести ритуал, но для этого сперва требовалось избавиться от назойливого собеседника.

– Неужели ты надеешься, что я отпущу тебя? – искренне удивился альбинос.

– Прости, но ты не оставляешь мне выбора.

Пальцы королевского посланника сомкнулись на рукояти меча. Тело вспомнило заученные с юных лет движения, и Ланс выполнил два секущих удара. Морт молниеносно ушел в сторону и столь же внезапно ответил. Для обоих противников стало ясно, что на одном взмахе их поединок не закончится. Это не имело значения для Морта, но ни в коей мере не устраивало Ланса. Каждый раз, когда его меч торопился завершить поединок, он встречал на своем пути вездесущие лезвия альбиноса. Морт не уступал ни в скорости, ни в технике.

– Неплохо, неплохо, – снисходительно процедил альбинос.

– Что ты там о себе возомнил? – гневно бросил Ланс.

– Ничего личного, я всего лишь выполняю свою работу, – подзадорил противника Морт. – Нет, не работу – свое обещание, свой долг. Называй это как пожелаешь.

Глаза Морта неожиданно засветились красным. Всего на какой-то миг, но Морт перестал быть человеком. Сквозь пронизанные багровыми нитями белки на Ланса глядел демон.

До сих пор ни один из противников не получил даже царапины. Сталкиваясь, клинки высекали искры, тускнея с каждым ударом, с каждым соприкосновением. «Время, время, время! Сколько осталось? Сколько?» – мысль пульсировала у Ланса по венам, рвала их изнутри.

Морт ловко уходил от ударов, разрывал дистанцию, не забывая атаковать в ответ. Ланс впервые встречал столь искусного противника. В очередной раз его меч совершил свой излюбленный путь: в полный мах, снизу вверх. Морт скользнул под удар, отбил выпад и, выполнив контратаку, заставил Ланса отступить.

Ужасающий грохот сотряс Таниевую Долину. Переливающееся всеми цветами радуги сияние раскрасило ночной небосвод и тут же погасло. Воины прекратили поединок. Неба, на котором только что сияла луна, мерцали звезды, более не существовало. Небесный свод стал черным – от края и до края. Тревожная непроницаемая темнота опустилась на Долину. Смолкли сверчки, угомонились ночные птицы, не дрожал ни один листок под порывом ветра. Ланс готов был поклясться, что даже воздух пронизан необъяснимой, неподвластной человеческому разуму тревогой. Как перед грозой… только намного сильнее.