Текст книги "Психология взаимопонимания. Неправда, ложь, обман"

Другую точку зрения высказывал Блез Паскаль, подчёркивая необходимость условностей:

«…если человеку хочется расположить нас к себе, он не станет оказывать услугу, нам неприятную, и будет обходиться с нами так, как мы сами того желаем: скроет от нас правду, ибо мы её ненавидим; начнёт льстить, ибо мы жаждем лести; обманет, ибо мы любим обман. Вот и получается, что с каждым шагом по пути мирского успеха мы на тот же шаг отдаляемся от правды, так как чем полезнее людям наше расположение и опаснее неприязнь, тем больше они страшатся нас задеть… Наша жизнь – нескончаемая иллюзия: мы только и делаем, что лжём и льстим друг другу. В глаза нам говорят совсем не то, что за глаза. Людские отношения зиждутся на взаимном обмане… Итак, человек – это сплошное притворство, ложь, лицемерие не только перед другими, но и перед собой. Он не желает слышать правду о себе, избегает говорить её другим. И эти наклонности, противные разуму и справедливости, глубоко укоренились в его сердце».

Особенно важно для человека показать себя таким, каким хочет видеть его социальная группа, членом которой он по воле судьбы, обстоятельств или собственного желания оказался, показать, что он согласен с её законами и требованиями. Мы ведём себя так, как принято, часто не соглашаясь в душе с тем, что делаем, высказываем убеждения группы, выдавая их за свои. И всё для того, чтобы получить поддержку или заслужить одобрение и поощрение группы или избежать наказания. Конформность, как называют такую необходимость, может носить истинный характер, когда человек меняет свои установки и поведение под влиянием группы, и мнимый, ложный, когда человек, внешне соглашаясь с мнением группы и даже меняя под её давлением своё поведение, внутренне остаётся на прежней позиции. Если в группе большинство её членов одобряет обман, то необходимость и желание быть членом группы, принадлежать ей вынуждает, чтобы быть принятым и затем не быть отторгнутым, делать вид, что человек разделяет мнение группы, и обманывать, показывая, что его взгляды и действия соответствуют общепринятым.

Выгоден ли ложный конформизм личности и выгоден ли он группе? Личности – бесспорно, поскольку даёт привилегии и поддержку группы в получении определённых, значимых для личности ценностей. Даже тогда, когда группа понимает, что конформизм личности является ложным, она не выступает против неё открыто, поскольку проявление «единства» взглядов, убеждений и поступков отдельных членов группы является всё же показателем, хотя и иллюзорным, силы, мощи и единства этой группы. Таким «единством и сплочённостью» было показное единодушие при «одобрении» политики КПСС, проявляющееся при голосованиях на собраниях, пленумах и съездах, что и явилось одной из причин моментального развала партии в 1991 году.

В противоположность представлениям об обмане как корыстном способе воздействия лгать заставляет также желание сделать другому добро, оградить человека от информации, могущей отрицательно повлиять на него, успокоить, внушить надежду, поддержать советом и добрым словом, проявить сочувствие. Сын скрывает от матери, что смертельно болен. Чем, как ни замалчиванием правды и заверениями, что «всё нормально», он может осуществить своё желание не беспокоить близких? Анатолий Жигулин в автобиографической повести «Чёрные камни» вспоминает случай такой добродетельной лжи, когда он по просьбе своего друга, смертельно раненного при попытке бежать из колымского лагеря, убеждал его мать, что в лагере была «…и работа лёгкая, и харчи хорошие, и умер Федя легко, а на могиле его – берёзка (не столбик с номером вместо имени…)».

Обманывают, чтобы служить великой цели, идеалу, Родине, народу, партии, концессии, учению. Прославивший Россию на Олимпийских играх в Мельбурне великий Владимир Куц, приписав себе лишние пару лет, шестнадцатилетним подростком ушёл воевать с гитлеровскими захватчиками. И таких было тысячи.

Это и альтруизм, готовность жертвовать своими интересами для блага других людей, не ожидая от них ни благодарности, ни вознаграждения. Не ради же собственного интереса, рискуя своей жизнью, а то и жизнью своих детей, прятали, скрывали солдат Советской армии, попавших в окружение, сельские жители оккупированных территорий во время Великой Отечественной войны.

Обман используют также, чтобы сделать гадость другому. Надёжный и весьма распространённый способ – клевета. Вот, например, один мужчина солгал другому, что его жена имеет сердечного друга на стороне. Почему он это сделал? Может быть, потому что она отказала ему в любезности, может быть, из-за зависти, а может быть, потому что у него такой характер? Ведь есть такие люди, которым тогда хорошо, когда другим плохо.

Люди обманывают по принуждению, в силу обстоятельств, по убеждению. Обманывают также, чтобы выполнить долг, вытекающий из служебных, деловых, клановых отношений, являясь в ряде случаев необходимым условием успешной профессиональной деятельности.

Отнимите обман у политиков, чиновников, теологов, коммерсантов, и они ни дня не продержатся в своих креслах. Для власти и политиков, преследующих и объясняющих непопулярные для народа цели, скрывающих факты, подрывающие их авторитет, особенно необходимо уметь не просто лгать, а делать это утончённо, вежливо, культурно и убедительно.

А как обойтись без обмана кандидатам в депутаты всевозможных дум? Уже на подступах к власти они про себя такое говорят, что хоть до избрания – в рай. Лгут про конкурентов, наговаривая про них такое, что ни в какие ворота не лезет. Обещают народу златые горы, сами не веря в возможность этого.

Ещё в 1928 году русский философ и вынужденный эмигрант И. А. Ильин в статье «Яд партийности» указывал на то же самое:

«Партийные честолюбцы обращаются ко всем средствам и не останавливаются даже перед самыми низкими. Они лгут в доказательствах и спорах; заведомо обманывают избирателей; клевещут на конкурентов и противников. Одни продают свои “голоса”, другие их покупают – то за деньги, то за почести, то раздавая места, то устраивая прибыльные дела. Одни борются сплетней, инсинуацией и интригой; другие, будучи депутатами, берут деньги у правительства; третьи организуют партийные заговоры и перевороты; четвёртые прибегают к ограблению (“экспроприации”) и политическим убийствам. Люди начинают думать, что “цель оправдывает средства”; воцаряются деморализация и авантюризм; облик политического лидера приобретает черты профессионального лжесвидетеля, взяточника и бандита» (Педагогическое наследие русского зарубежья в 20-е годы. – М., 1993. – С. 38).

А. Г. Здравомыслов в книге «Социология конфликта» о необходимости обмана в политике пишет следующее:

«В политике скрытой доминантой всех отношений является борьба за власть. Но эта доминанта никогда или почти никогда не декларируется открыто. Она облекается в сложные нравственные, правовые и идеологические одежды. Дело в том, что любой политик и любая политическая партия нуждаются в поддержке со стороны общественного мнения и в самооправдании. Поэтому ни один из участников политического конфликта не может заявить прямо: “мои оппоненты пользовались властью, теперь настала моя очередь”. Такое откровенное и циничное заявление сразу же лишило бы претендента на власть искомой поддержки. Он должен представить прежнюю власть как не соответствующую интересам народа, нации, общества, мешающей прогрессу, свободе и вообще должен включить в свою аргументацию как можно более широкий круг аргументов. При этом вопрос о том, верит ли претендент этим аргументам или нет, не имеет принципиального значения» (1995, с. 93).

Если же в государстве властвует только одна идеология, то сам обман становится политикой режима.

«Нет необходимости тратить время на опровержение утверждений тоталитарных идеологий, – писал Эрих Фромм в эссе “Человек для себя”, – прежде всего они лицемерны, ибо маскируют, скрывают сверхэгоизм “элиты”, стремящейся к подавлению и желающей власти над большинством народа. Их идеология бескорыстия имеет целью обманывать тех, кем эта элита управляет, и усилить их эксплуатацию и манипулирование ими. Далее, тоталитарные идеологии вводят народ в заблуждение, уверяя, что государство воплощает собой принцип бескорыстия, тогда как на деле оно воплощает принцип преследования безжалостным образом эгоистических интересов» (Фромм Э. Психоанализ и этика. – М., 1993. – С. 150).

Люди используют обман как инструмент для манипуляции другими, то есть скрытно воздействуют на них помимо их воли, с целью изменения их намерений и действий, не совпадающих с их желанием и намерениями. Таких методов, основанных и на психологии человека, очень много.

Рассмотрим один из них, применяемый в торговле, – правило дефицита. Его можно сформулировать так: ценность чего-либо позитивного увеличивается, если оно становится менее доступным, или менее доступное – более желанное.

Часто в магазинах и на рынках можно слышать от продавцов: эта пара, этот костюм, эта колбаса и т. д. последние. Всякие сомнения в необходимости покупки немедленно улетучиваются, и мы тотчас же решаем купить вещь, когда слышим, что она последняя. Очередь никогда не уменьшается, если нам сообщают, что «всем не хватит». Тактика «сообщения об ограниченном количестве» на поприще товарообмена усваивается продавцами с первых шагов. Создайте для товара дефицит, и его реализация обеспечена.

Так, по легенде, старорусский купец реализовал залежавшуюся у него соль. По совету опытного торгаша этот человек отказал покупательнице-старушке продать пять фунтов соли, о чём она просила, согласившись отпустить ей только фунт. Он объяснил ей, что соли очень мало и на всех не хватит, а также попросил её, чтобы она об этом никому, боже упаси, ни одной живой душе не рассказывала. К концу недели вся соль была распродана.

Ещё пример. Чтобы отвлечь ребёнка от опасного занятия, мать переводит его внимание на другой, отсутствующий в поле зрения объект: «Смотри, какая птичка летит». Желая выпроводить ребёнка погулять, она, не имея, конечно, истинных намерений наказывать ребёнка за непослушание, грозится не пускать его на улицу. У него сразу возникает желание погулять именно сейчас. Этот способ манипулирования основан на свойствах психологической реактивности человека. Когда он чувствует, что на него каким-либо способом оказывают давление или ограничивают его возможности и вынуждают принять определённое решение не в его пользу, у него появляется желание поступить наоборот, противодействовать оказываемому давлению, чтобы спасти свою личную свободу и право поступать так, как считает нужным.

Обманывают, чтобы развлечься самому, повеселить других посредством шутки и прикола, что одно и то же. Шутка – ложь, сообщаемая с целью разыграть собеседника и посмеяться вместе с ним над его доверчивостью и несообразительностью. Обычай подшучивать имеет давнюю историю. У многих народов существует традиция первого апреля обманывать друзей и знакомых. Эта традиция появилась на Руси в царствование Петра I. Вспомним А. С. Пушкина:

 
Брови царь нахмуря,
Говорил: "вчера
Повалила буря
Памятник Петра!"
Тот перепугался:
– Я не знал… Ужель?
Царь расхохотался:
– Первый, брат, апрель!
 

В истории можно найти немало случаев розыгрыша не только отдельных людей, но и целых групп, клюнувших на приманку шутников. Реальный случай такой шутки приводит венгерский писатель Иштван Рат-Вег в «Комедии книги».

Летом 1840 года было объявлено об аукционе в небольшом бельгийском городке Бенш богатой библиотеки графа Форса, состоящей из 52 уникальных книг, существующих, по заявлению организатора аукциона, в одном экземпляре. Многие частные лица и библиотеки изъявили желание приобрести эти книги. К началу аукциона были забронированы все номера в гостиницах города. Однако за несколько дней до аукциона через газету было сообщено, что он отменяется ввиду закупки всей коллекции библиотекой этого городка. Библиофилы поняли, что их разыграли – аукцион был блестяще сфабрикованной мистификацией, организованной членом Бельгийской королевской академии, господином Шалон.

Критерием допустимости использования обмана в форме шутки является прежде всего желание добра объекту шутки. Если вы испытываете к человеку неприязнь и не знаете, как он отнесётся к вашей шутке, она недопустима. Кроме этого, шутка недопустима в ситуациях, когда смех, этот необходимый результат шутки и знак, что шутка удалась, неприличен: в церкви, на похоронах и т. д. Одним словом, там, где не до смеха. Гилберт Кинг Честертон по этому поводу заметил: «Смеяться можно над чем угодно, но не всегда угодно. Мы шутим по поводу смертного ложа, но не у смертного ложа. Жизнь серьёзна всегда, но жить всегда серьёзно – нельзя».

Шутить в ситуации, когда человек вам незнаком и вы не знаете, как он отнесётся к вашей шутке, – себе вредить и выставлять себя, если шутка не удалась, радостным идиотом.

Если человек без чувства юмора, если он воспринимает всё в буквальном смысле, то он не объект для шуток. И поэтому прежде чем шутить, необходимо помнить то, что сказал Жан де Лабрюйер, великий моралист Франции: «Не следует позволять себе даже самую невинную шутку иначе, как с людьми вежливыми и умными». Может, не зря Ф. М. Достоевский как-то заметил, тактично указав на ограниченность людей: «Дурной признак, когда перестают понимать иронию, аллегорию, шутку».

Но может оказаться и так, что шутка будет не к месту из-за состояния человека. Трудно представить человека, радующегося шутке, если в это время у него кошки скребут на душе из-за неурядиц на работе или дома. Шутка может превратиться в издевательство, если она осуществляется в присутствии лиц, от которых зависит объект шутки или имеется какое-либо неравенство. Не обязательно это должны быть отношения «начальник – подчинённый». Зависимость и неравенство могут быть любые: психологические, физические, эмоциональные, экономические, властные. Шутить над хромым может только хромой. Шутить над подчинённым может только руководитель, а подчинённый может только тогда, когда ему терять нечего. Непедагогично шутить над учениками учителю в школе. Не воспринимается шутка, если она затрагивает какие-либо ценности личности: веру, убеждения, национальность, друзей.

Недопустимыми шутками являются такие, которые унижают человеческое достоинство. Шутки типа «у тебя мать умерла, дом сгорел» и тому подобные недопустимы в любых случаях. Дальнейшие оправдания такого умника: «Что тут особенного, я пошутил» – могут раздаваться уже вслед уезжающей «скорой помощи», увозящей объект шутки с обширным инфарктом.

Шутка должна использоваться с учётом ситуации. Так, она неуместна на последнем этапе деловых переговоров, когда всё внимание сосредоточено на результатах встречи, и вполне уместна для участников «мозгового штурма».

Необходимым элементом шутки, её заключительным аккордом, если объект шутки сам не догадался о розыгрыше и воспринял её как правду, является признание шутника в обмане сразу же после реакции объекта шутки.

Недопустимы шутки-глупости и жестокие шутки.

При ремонте автомашины, стоящей на домкрате, наставник-слесарь пошутил над своим учеником, попросив его подлезть под машину за гаечным ключом. Когда парнишка был под машиной, он выбил домкрат, и парнишка был доставлен в больницу с переломом позвоночника.

Пример жестокой шутки. С целью проверить верность, не откажется ли любимая жена от него, боевой солдат пишет ей из госпиталя, что остался без рук и ног.

Приведём пример-анекдот такой глупой и жестокой шутки. Приходит мамаша домой, а сынок ей кричит с порога:

– Мама! Мама! Наш папа на балконе повесился!

Бедная женщина со всех ног – на балкон, а там никого нет. Сынуля смеётся:

– Первый апрель – никому не верь! Он в кухне висит!

Но шутка может иметь неприятные последствия для самого шутника. Ещё до новой эры такой пример привёл мудрец Эзоп в басне «Пастух-шутник».

Пастух выгонял своё стадо от деревни подальше и частенько развлекался вот таким образом. Он кричал, будто волки напали на овец, и звал сельчан на помощь. Два-три раза крестьяне пугались и прибегали, а потом возвращались домой осмеянные. Наконец волк появился в самом деле: он стал губить овец, пастух стал звать на помощь, но люди подумали, что это его всегдашние шутки, и не обратили на его крики никакого внимания.

Я сам был очевидцем вот такого случая. На вокзале пассажиры ждали прихода поезда. Неожиданный крик привлёк внимание ожидавших. Оказывается, мужчина неслабого телосложения, почувствовав, что к нему в карман лезет вор, не оборачиваясь, бьёт карманника. А на месте злодея была его жена, неудачно пошутившая над мужем.

Шутка может превратиться в уголовно-наказуемое деяние, когда она перерастает в хулиганство в форме телефонного терроризма. «Шутники» «закладывают бомбы» в школах, магазинах, вокзалах и прочих местах массового нахождения людей, поднимая на ноги медицинские службы, пожарных, милицию, ФСБ и внося беспокойство и страх в сердца людей, волей «шутника» оказавшихся заложниками великовозрастных школят, уставших от занятий, алкоголиков, которых после возлияний тянет на подвиги, людей, обиженных жизнью и желающих выместить свою злобу на других. Такие «шутки» дорого обходятся обществу, в связи с чем статья 207 УК РФ за заведомо ложное сообщение о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, предусматривает различные меры наказания, вплоть до лишения свободы на срок до трёх лет.

3. Инструменты обмана

Как и любой способ деятельности, обман должен иметь для своего осуществления определённые инструменты, пользуясь которыми обманщик может создать у адресата обмана ложную картину действительности, которая, вводя в заблуждение, заставила бы его действовать так, как нужно обманщику. Таких инструментов у обмана много. Но самый известный – это мир знаков – тот мир, который создал человек, чтобы облегчить себе жизнь. Ни одно живое существо на земле, кроме человека, не выстраивает между собой и природой символическую среду в виде знаков. К этому миру принадлежат естественные и искусственные языки, денежные и дорожные знаки, ордена и медали, форменная одежда и знаки различия на ней, даже гербы и флаги – всё то, что отражает что-либо и этим чем-либо не является. Каждый понимает, что слово «дом» не есть сам дом, что денежная купюра – это бумажка, обозначающая отношения между людьми, что ордена и медали – это не металлические побрякушки, а знаки отличия, которыми отмечают некоторых из нас за заслуги перед государством. Как язык через ложь, так и другие знаки можно использовать как инструмент обмана тогда, когда они применяются не по своему прямому, истинному назначению.

В большинстве своём обман осуществляется с помощью лжи, не только как основного инструмента обмана, но и как единственного его элемента, особенно на уровне житейского общения, когда люди говорят не то, что воспринимают, чувствуют, думают и знают, а совершенно другое, высказывают неправду, для того чтобы ввести человека в заблуждение, создать неверное представление о действительности, создать ошибочное мнение о чём-либо и использовать их, эти неверные представления, в своих корыстных целях. Рассмотрению лжи как инструменту обмана посвящена глава II.

Обманывать, как уже отмечалось ранее, можно разными способами. В частности, такими как:

1) «обман ролью», когда обманщик выдаёт себя за милиционера, священника, нищего, работника собеса, когда он подделывается под тех, кто популярен, строя из себя демократа, аристократа, христианина;

2) «обман событиями», которые инсценирует обманщик, – аварию, несчастный случай, кражу, нападение;

3) «обман состояниями», когда воспроизводят внешние проявления и признаки соответствующих состояний и свойств, для них нехарактерных в противовес истинным. Сюда относятся случаи, когда люди прикидываются спящими, больными, усталыми, обиженными, оскорблёнными, непонимающими, глухими, слепыми, хромыми, картавыми, любящими, неравнодушными, добрыми, трезвыми или, наоборот, – пьяными. Сюда же относится симуляция, заключающаяся в имитации болезни или отдельных её симптомов. Её мотивами могут быть получение определённых льгот, уклонение от исполнения обязанностей и избегание ответственности, стремление привлечь к себе внимание, вызвать жалость и т. д. Здоровый симулирует болезнь, чтобы получить больничный лист или инвалидность и на её основе пенсию. Ребёнок симулирует недомогание, чтобы не делать уроки и не ходить в школу или, может быть, чтобы вызвать жалость у родителей. Военнообязанный симулирует болезнь, чтобы избежать призыва в армию. Преступник косит под психического больного, чтобы избежать уголовного наказания, и т. д.

Интересный пример обмана такого рода приводит профессор П. В. Симонов:

«На всю жизнь я запомнил тщедушного мальчишку, с которым предпочитали не связываться отборные силачи нашего класса. “Уйди, покалечу, – вопил он во время драк, зажав в руке булыжник, – я за себя не ручаюсь”. – “Псих, – говорили о нём ребята, – убьёт и отвечать не будет. У него справка из психоневрологического диспансера”. А “псих” бесчинствовал. Ему ничего не стоило оскорбить учителя, швырнуть книгой во время урока в классную доску. Когда приходили завуч или директор, “псих” начинал трястись, плакать, продолжая выкрикивать бранные слова, немыслимые в присутствии взрослых. Почему-то его не исключали, и каждый новый скандал только усиливал ореол исключительности этого малолетнего тирана. Однажды к нам в класс пришёл новичок. Он не был ни смелее, ни крепче других, он просто не знал, что в классе есть “псих”. В первой же стычке, когда скандалист выхватил перочинный нож, новичок вывернул ему руку и деловито стал возить “психа” носом по крышке парты. Потом повернулся спиной и, не оглядываясь, пошёл на своё место. Класс замер: сейчас произойдёт непоправимое, “псих” ударит новичка ножом… Но этого не случилось. Жалкий и растерянный, гроза школы сидел за партой, хлюпал носом и выкрикивал угрозы, в которые не верил сам…» (Симонов П. В. Болезнь неведения. – М., 1967. – С. 7).

Возможно также поведение, противоположное симуляции, – диссимуляция, при которой человек скрывает симптомы болезни, которые создают объективно или субъективно неприемлемые для него ситуации.

Человеку необходимо выписаться из больницы.

Врач, к которому он обратился с просьбой о выписке, спрашивает его: «Больной, как вы себя чувствуете?»

Пациент: «Прекрасно, доктор». А на самом деле сердце жмёт, и под лопаткой слева колет, но как нужно на работу! И уходит он из больницы, чтобы вскорости вернуться обратно.

Или ситуация при прохождении периодического медицинского осмотра, которому подвергаются лица вредных и опасных профессий: водители транспорта, электрики, газовики, верхолазы, шахтёры и многие другие. «Что-то не то со здоровьем, но до пенсии всего год осталось, потерплю, а там видно будет», – думает работник и лжёт, что всё в порядке.

Мы осудим его? Мы – возможно, а он себя? Необходимость? Что заставляет его рисковать здоровьем или даже жизнью? Он выбирает, и Бог ему судья.

Одна из разновидностей «обмана ролью» – приписывание человеком себе такой социальной роли,[3]3
  Социальная роль – это поведение человека, которое ожидают от него другие, это поведение человека на основе обязательств и обязанностей, которые требует от него общество, когда он взаимодействует в конкретной социальной обстановке. Роль может быть постоянной от рождения: мужчина, женщина, русский, грузин, гражданин. Она может быть относительно постоянной, например супруг, студент, служащий, больной. Может быть кратковременной – покупатель, пассажир, клиент. Человек одновременно исполняет несколько ролей. Он может быть руководителем в учреждении, сыном у матери, мужем у жены, клиентом у врача, зрителем в театре и покупателем в буфете этого театра.


[Закрыть] которая на самом деле ему не принадлежит.

Исполнение различных ролей – это естественный и необходимый способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в системе межличностных отношений. Обман же ролью осуществляется тогда, когда человек выдаёт себя за другого, приписывает себе статус и качества, которыми он не обладает. С начала 90-х годов мы могли не раз наблюдать, как притворяются, подделываются, перекрашиваются, маскируются под демократа, аристократа, христианина лица, не являющиеся таковыми. Особенно ярко это проявляется в массовом порядке среди политиков, которые поворачиваются туда или сюда, в зависимости от того, куда дует ветер, чтобы он только не дул в лицо.

Обман ролью – любимый приём всевозможного рода мошенников, авантюристов, аферистов и проходимцев. Вспомним бессмертного Остапа Бендера, литературного героя из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. Бендер выступает то инспектором пожарной охраны, то гроссмейстером, то сыном предводителя дворянства, то женихом мадам Грицацуевой, то доверенным лицом отца русской демократии и особы, приближенной к императору.

В своё время бродили по Руси юродивые – глуповатые, психически больные люди, которым людская молва приписывала дар прорицания. Попадались среди них и лжеюродивые, прикидывающиеся дурачками, невменяемыми, обиженными судьбой нищими, вызывающими у людей жалость и неплохо спекулирующими на ней. Приведём описание такого лжеюродивого, Ксенофонта Пехорского, донесённое до нас из XIX века знатоком народной русской культуры и быта И. Г. Прыжовым:

«Он был крестьянин, жил работником на постоялом дворе и, соблазнённый примером Ивана Степаныча, променял труды, хотя тяжёлые и неприбыльные, но честные, на лёгкое и выгодное, но подлое добывание денег юродством. Сметливый мужик, он понял, как и чем можно действовать на людей. Здоровый человек лет тридцати, он вдруг предстал болящим, постящимся, стал ходить босиком с большою палкою в руках, с непокрытою головою и начал говорить тёмные речи, вполне уверенный, что на его век станет дураков, которых бы он руководствовал на пути к спасению.

Из деревни он пришёл в Москву, а тогда в Москве было холерное время, в которое чернь особенно падка на таких фокусников. И начал он лжеюродствовать. Водки не пил, по ночам читал книги и в речи свои вставлял тексты из писания; чаю пил мало, да и то не иначе, как с деревянным маслицем от лампадки, смотрел вниз, вздыхал и с горничными не заигрывал, как обычно делают все лжеюродивые, одним словом, выдержал себя, как следует быть смиренному человеку. Раза три он ходил на богомолье, собрав предварительно деньги на вспоможение скитам и монастырям; но так как у него, по случаю, карманы были очень длинны, то и неудивительно, что набранные деньги и оставались там навсегда… Промыкав такую жизнь года с три и видя, что холера прошла и доходов становится всё меньше и меньше, отец Ксенофонт решился раз пересчитать свою казну, нашёл в ней тысчонку-другую и, подумав маленько, в одно прекрасное утро скинул с себя послушническое платье и оделся опять мужиком. Теперь он прасол, женился и живёт припеваючи, рассказывая под весёлую руку о своих похождениях между московскими купчихами и барынями, величая каждую по имени, отечеству и призванию» (Прыжов И. Г. История кабаков в России. – М., 1992. – С. 348).

Обман ролью осуществляется также в случаях выдачи себя за другую конкретную, обычно весьма известную личность. Достаточно вспомнить целую галерею самозванцев, претендующих на российский престол. Был и Лжедмитрий I – Гришка Отрепьев, выдававший себя за сына Ивана IV – царевича Дмитрия. Был и Лжедмитрий II. Было множество Лжепетров третьих, пытавшихся отобрать российский престол у Екатерины II. Не погнушался использовать этот способ для укрепления своего влияния в массах и Емельян Пугачёв, выдавая себя за очередного Петра III.

Современный мошенник, чтобы представить себя в другой, чужой социальной роли, поднять свой статус, которым не обладает, надевает ордена и медали, которые не заслужил, а приобрёл на рынке, надевает форму, подобающую для запланированной аферы, обзаводится фальшивыми документами: паспортом, удостоверением, свидетельством, дипломом, лицензией, справкой и т. д. Поэтому неудивительно, что государство предусматривает уголовную и административную ответственность не только за использование официальных документов, но и за их подделку, изготовление и сбыт, а также за использование и изготовление государственных наград, печатей, штампов, бланков.

Приведём пример обмана ролью «чекистов», орудовавших в Москве и Московской области.

К господину с деньгами, законное происхождение которых он объяснить не мог, подъезжал внушительный джип, сидящие в нём предъявляли жертве удостоверения сотрудников ФСБ и увозили перепуганного бедолагу на какую-то загородную дачу. Причём по пути всегда усиленно пользовались рацией: «Товарищ генерал, задание выполнено!». Подобные переговоры ещё больше добивали жертву.

На даче в присутствии липового генерала СВР, одетого в настоящую форму, начинался самый ответственный момент обработки клиента. Ему сообщали, что спецслужбы выполняют решение правительства о возвращении незаконно отправленных за рубеж денежных средств. И что существует секретное постановление Совета безопасности, разрешающее спецслужбам даже убивать нечистых на руку коммерсантов. Когда гибель, казалось, была неминуема, махинаторы протягивали жертве «руку помощи» – предлагали в течение 24 ч перевести на указанный счёт или уплатить наличными 75 тыс. долларов. А заодно брали у него подписку о готовности содействовать спецслужбам. Человек с радостью на всё соглашался и ещё считал, что легко отделался.

А вот более свежий, современный, по-своему уникальный случай обмана ролью, который приводит газета «Комсомольская правда» за 22 ноября 2002 года, описывая похождения трёх близнецов из Чувашии. Были они так похожи, что родная мать путала их – кто Владлен, кто Роман, а кто Руслан. Братья рано поняли, как можно извлечь из этого выгоду для себя. Например, школа: милое дело – задурить головы учителям! Рома по математике и русскому языку лучше всех рубил, отметки на троих зарабатывал. Руслан нормы по физкультуре за себя и братьев сдавал. Всё у них поровну. Через некоторое время братья-близнецы приладились воровать. Дорога известна, и ни один из них её не миновал. Первый раз, в 1992 году, Руслан был осуждён за кражу и отбывал в краях не столь отдалённых свой срок. К нему на свидание приехал Роман. Руслану пришла мысль поменять свою неволю на свободу брата, временно, разумеется. Рассчитывали, что Руслан чуть погуляет, отдохнёт от зоны и сменит Романа. Замена прошла успешно, и Руслан стал Романом. Для начала Руслан снял со сберкнижки Романа 200 руб. Дальше – больше: сошёлся с девушкой Романа. Та не сразу поняла, что произошла подмена. А когда поняла – что ж, размен-то равноценный… Когда пришло время вклеивать в паспорт вторую фотографию (после 25 лет), Руслан вклеил в паспорт Романа свою. В 1993 году Руслан попался на разбое. При себе – паспорт Романа. Под именем брата пошёл в зону на девять лет. Тем временем настоящий Ромка досиживал срок «в шкуре брата». Для других осуждённых и граждан-начальников он был Русланом Дубининым целый год, один месяц и 22 дня, которые не досидел настоящий Руслан. Вышел Роман и узнал, что Руслан опять на зоне под его, Романа, именем. Мать уговаривала его поменяться именами, но он не послушался её. Взявшись за старое, Роман, оттрубив на зоне три года под именем брата, вернулся на родину, где вскоре опять за воровство попал за решётку, и опять под именем Романа.

Ещё один пример о мошеннике в рясе («Московский комсомолец» за 8 августа 1998 года). С осени 1994 года в приёмные руководителей различных городских фирм и предприятий Санкт-Петербурга зачастил представительный осанистый мужчина в священнической рясе и с крестом на груди. Представляясь «референтом митрополита иеромонахом Владимиром Валаамским», он просил под разными предлогами оказать благотворительную помощь Церкви: от восстановления храмов и обеспечения едой и одеждой воспитанников монастырских школ до сервировки торжественных банкетов прибывающих в Петербург с визитами различных иерархов как Русской, так и зарубежной Православных Церквей. «Отец Владимир» просил оказать Церкви не только денежную помощь, но не брезговал и предложенными ему товарами: продовольственными и промышленными. Из тридцати его обращений в разные организации прокол у него вышел только в одном месте – на комбинате пищевых продуктов, где Рудневу отказали в выделении «для стола митрополита» 60 бутылок ликёра и 20 бутылок водки. Во всех остальных случаях проблем не возникало, хотя «батюшка» порой и вызывал подозрение шедшим от него запашком спиртного, чрезмерно бегающими глазками, а также странным видом его бомжеватых помощников. Среди поживы мошенника были и бакалейные товары, и сладости, и свежемороженая рыба, и овощи, и прохладительные напитки, и детские игрушки… На некоторые предприятия Руднев обращался не по одному разу и неизменно получал требуемое. Руднев использовал подложные документы: бланки канцелярии митрополита Петербургского и Ладожского с поддельными печатями и угловыми штампами. Подписи иерархов мошенник подделывал тоже собственноручно.

Существуют и социально оправданные, общественно полезные случаи обмана ролью. Не обойтись без этого разведчику в стане чужого государства, когда он скрывается под личиной секретаря посольства или корреспондента иностранной газеты (нелегал дела). Разведчик может быть нелегалом личности, если он скрывает своё истинное лицо, когда он из Петрова на своей родине превращается в мистера Виссона в чужой стране. Часто эти две формы совмещаются, что требует от разведчика большого искусства конспирации, целью которой является ежечасное сокрытие всего того, что характеризует подлинную личность, и выдача за настоящее всего, что именуется легендой.