Текст книги "Зеркало"

Лебедев очень внимательно, почти не задавая вопросов, ее выслушал. После того, как Даша закончила рассказывать о гибели своего мужа и замолчала, Юрий Антонович встал, подошел к окну и, заложив руки в карманы брюк, долго стоял и молча смотрел на улицу.

– А ты уверена, что это не совпадения? – спросил он ее, не оборачиваясь.

– Господи, да, конечно, уверена. Неужели ты не видишь этой закономерности? Или ты мне не веришь? – спросила Даша.

– Верю, история дикая, но я тебе верю. И закономерность, конечно, вижу, но трудно в это сразу вот так поверить. Мы ведь иногда занимаемся подобными вещами. И, знаешь, всякое бывало, но с таким явлением я в первый раз сталкиваюсь. И что ты теперь собираешься делать?

– Юра, пойми, ведь с каждым, кто его обидит или оскорбит, обязательно что-нибудь случается. Иногда обходится какой-нибудь мелочью, но, по большей части, люди погибают. Девочка Ира со двора, пятеро мальчишек, отец… И мне, Юра, сейчас очень страшно, страшно за Таню, вдруг с ней что-нибудь случится. Посоветуй, что мне делать? – Даша замолчала и с надеждой посмотрела на Лебедева.

– Я так понимаю, ты опасаешься любого контакта с братом? Но тебе не обязательно его обижать или ссориться с ним, – произнес Юрий Антонович, отходя от окна и снова садясь на диван к Даше.

– Юра, я не дура, и не собираюсь с ним ссориться, но я боюсь и не хочу рисковать. Я не хочу с ним встречаться, мало ли что?

– Ты можешь пожить с Таней у меня, – неожиданно предложил Юрий Антонович.

– Нет, нет, не надо тебя впутывать! Еще не хватало, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Да это и не важно, где жить. Он может прийти ко мне на работу, – Даша в волнении подкурила сигарету.

– Так возьми отпуск и уезжай вместе с Таней из города, поживете где-нибудь месяц, пока у него отпуск не закончится, – посоветовал находчивый Юрий Антонович.

– Куда уехать? – Даша чуть не плакала. – Тане в школу надо ходить, по математике у нее завал…

– Подожди, успокойся – Лебедев, обнял Дашу за плечи и спросил: – У него есть жилье, или он у тебя собрался остановиться?

– У него однокомнатная квартира, в поселке железнодорожников. Когда мама замуж вышла, они старую трехкомнатную квартиру разменяли на две. Себе с мужем она забрала двухкомнатную, продала ее и купила в деревне дом. А Косте однокомнатную оставила. Сейчас она пустует, Костя не хочет сдавать ее в аренду.

– Адрес знаешь? – Лебедев, казалось, что-то придумал.

– Конечно, – она частенько бывала в квартире брата, вытирала там пыль и вообще присматривала за ней. Один ключ был у нее, другой у Кости.

Даша назвала адрес. Лебедев переписал его себе в блокнот.

– Ладно, Даша не волнуйся, все будет нормально. – Юрий Антонович поднялся и прошелся по кабинету. – Мы поступим так. Ты спокойно живи в своей квартире, ходи на работу, пусть Таня посещает школу, кстати я могу с ней по математике позаниматься. А мы приставим к твоему брату специальных людей, они будут контролировать его круглые сутки, и в случае даже намека, на то, что он приближается к тебе или к Тане, они его быстро нейтрализуют.

– В смысле, «нейтрализуют»? – Даша опешила. – Я не хочу что бы с ним что-нибудь случилось.

– Да нет, Даша, ничего с твоим братом не случится, никто его пальцем не тронет, – засмеялся Юрий Антонович. – Просто в случае возможного приближения к тебе или Тане мы его отвлечем. Есть много разных безобидных способов. Поверь, мы это умеем. – Юрий Антонович посмотрел Даше в глаза. – Не бойся, дорогая, все будет в порядке. Я сейчас же дам указания.

– Спасибо, милый, – Даша встала с дивана, подошла к Лебедеву и поцеловала его в губы.

Лебедев обнял Дашу, погладил ее по голове.

– Давай, Дашенька, сходим куда-нибудь, в «Наполеон», например, тебе отвлечься надо.

– Нет, Юра, не сегодня, извини, пожалуйста, но мне Таню надо от подруги забрать, да и настроения нет. Извини, ладно? В другой раз. Я пойду.

– Ну, в другой так, в другой, – Юрий Антонович развел руками. – Давай я тебя хоть подвезу, – предложил он, помогая Даше надеть пальто.

Через десять минут Юрий Антонович с Дашей и Таней стояли у двери Дашиной квартиры.

– Зайди, я тебя покормлю, не ел, наверное, сегодня ничего, – предложила Даша, открывая ключом дверь

– Спасибо, Дашенька, мне на работу надо, дела еще есть, – произнес Юрий Антонович.

Даша поцеловала его в щеку.

– Спасибо, тебе еще раз, и извини, что с «Наполеоном» не получилось.

– Ничего страшного, милая. В общем, дверь никому не открывай, на звонки лучше тоже пока не отвечать. Если что, я буду звонить на Танин сотовый, – Юрий Антонович обнял Дашу – Не беспокойся, все будет в порядке. Я сейчас вызову людей. До свидания, вечером с тобой свяжусь, – сказал Лебедев, нажимая на кнопку лифта.

Выйдя из подъезда, он сел в джип, достал из кармана мобильный телефон и нажал несколько кнопок:

– Дежурный? Это Лебедев. Срочно свяжитесь со Звягинцевым, Иванько и Морозовым. Жду их у себя в кабинете через час. Все, отбой.

Глава 6

В среду Колосков проснулся от того, что пес Гарик лизнул его своим горячим языком прямо в нос. Пал Палыч открыл глаза и увидел перед собой рыжую, морду с карими, веселыми глазами. Гарик сидел возле кровати и с интересом наблюдал за Пал Палычем. Пасть собаки была приоткрыта, огромный розовый язык свисал чуть ли не до пола, уши стояли торчком. Увидев, что хозяин проснулся, Гарик издал радостный писк, встал на все четыре лапы и сунул свой мокрый и твердый нос Колоскову в глаз.

– Уйди, убери свой дурацкий клюв, дай поспать, – Пал Палыч отбивался от пса, закрываясь подушкой от его вездесущего, мокрого языка, но Гарик, приняв все это за веселую утреннюю игру, не отставал. Он вырвал у Пал Палыча подушку, и рыча, стал трепать ее, изо всех сил, мотая башкой.

– Вот же сволочь, а? – разбуженный Колосков схватил одеяло, накинул его на Гарика и прыгнул на собаку сверху. Завязалась веселая возня, в конце концов Пал Палычу удалось прижать собаку к паласу и сделать мертвый захват. Гарик сопротивлялся изо всех сил, бешено выпучивал глаза, страшно клацал пастью и лягался задними лапами, пытаясь сбросить с себя Колоскова.

– Даже и не думай. Проси пощады, мать твою, – подражая гнусавому переводчику видеофильмов, говорил Пал Палыч вырывающемуся Гарику. Побрыкавшись еще немного, пес понял, что сопротивление бесполезно и решил сдаться. Он страдальчески закатил глаза и коротко проскулил.

– То, то же. Так будет с каждым, кто покусится… – Пал Палыч отпустил собаку, встал с пола, отряхнул голые колени от налипшего на них мелкого мусора, поднял подушку с одеялом и бросил их на кровать. Гарик, тут же радостно вскочил и принялся с лаем скакать вокруг хозяина, выражая восторг по поводу своего помилования.

– Ладно, ладно, отстань морда, дай сходить умыться, – Пал Палыч потрепал собаку за мощную холку и в одних трусах прошлепал босиком в ванную. Гарик, улегшись на пол и положив голову на крупные, рыжие лапы с любовью смотрел хозяину вслед.

Пал Палыч долго умывался, шумя водой и кряхтя. Он вышел из ванной с влажными волосами и вафельным полотенцем через плечо.

– Гарик, где мои тапки, – крикнул Пал Палыч, подойдя к висящему в коридоре зеркалу и расчесывая, свои светло-русые, густые, слегка вьющиеся волосы. – Ну-ка, быстро, неси тапки, пока я опять не разозлился, – скорчив грозную физиономию, приказал Пал Палыч, глядя на собаку в зеркало. Гарик вскочил, кинулся под кровать, умудрился схватить пастью сразу оба тапка, и виляя хвостом, подбежал к хозяину.

– Спасибо, спасибо, друг, уважил хозяина, – вынимая из пасти Гарика обслюнявленные тапки и трепля его уши, поблагодарил пса Пал Палыч. – Сейчас мы с тобой пожрем и пойдем погуляем по городу, а убираться сегодня не будем, ну ее, эту уборку, к лешему. Потом уберемся, успеем еще, вся жизнь впереди, – приговаривал Пал Палыч.

Пал Палыч был в прекрасном настроении. Сегодня был свободный день, по средам занятий в техникуме у него не было. Вызовов не предвиделось, но все равно надо было побыстрее смыться из дома, чтобы какой-нибудь телефонный звонок не испортил выходной. Тем более, что вчера какой-то новый русский, по виду бандит-бандитом, за то, что Колосков сделал укол его слегка захворавшему стардфорширу, заплатил ему две тысячи рублей, тогда как обычно Пал Палыч за подобные услуги брал с клиентов самое большее триста. Пал Палыч брать такие деньги не хотел, но новый русский, здоровенный дядька с бычьей шеей, сам засунул купюры ему в карман, пригрозив, если Колосков не возьмет деньги, – застрелить его.

К тому же вчера, ни с того ни с сего, сосед-прапорщик Цыбенко отдал пятьсот рублей, которые занимал у Колоскова, наверное, полгода назад. Не зря в субботу левая ладонь страшно чесалась. Верная примета. Тут Колосков вспомнил недавний разговор с красивой, но странной женщиной Дашей, к которой он пришел по вызову, чтобы осмотреть ее кошку. Жуть сплошная. Папка какая-то дурацкая с историями смертей, приметы… И при чем здесь какой-то мяч и его погибшие друзья детства? Но эта женщина совсем не походит на сумасшедшую. Темная история, в общем. Жалко, что он ушел, не дослушав истории до конца… Размышления Колоскова прервал Гарик, который с грохотом возил лапой по коридору свою пустую миску.

Пал Палыч прошел на кухню и открыл холодильник. Он был забит под завязку. Разбогатев, Колосков пошел в магазин и хорошенько затарился продуктами. Лично Гарику купил три килограмма мясной обрези, килограмм костей и свежемороженого минтая. Также накупил всякой крупы и макарон, кетчуп, майонез, толстый батон докторской колбасы, сыр, кусок буженины, овощи, рыбные консервы, пива, куриных окорочков, упаковку яиц, пакет пельменей, два брикета масла. Пал Палыч еле дотащил пакеты, один из них даже порвался в подъезде, и колбаса вывалилась на ступеньки.

– Любо-дорого посмотреть. Давно у нас, Гарик, такой красоты в холодильнике не было. Фу, тебе говорят! – прикрикнул Пал Палыч на Гарика, отодвигая коленом его любопытную голову от колбасы, которую пес жадно обнюхивал. – Колбасы не получишь, сегодня у тебя рыбный день, – решил Пал Палыч, доставая из пакета длинную рыбину. Задрав хвост, Гарик радостно побежал вперед хозяина к миске.

Пока Гарик грыз замороженный минтай, Пал Палыч сделал себе громадный бутерброд с сыром и колбасой и съел его, запивая чаем. Сполоснув посуду, он прошел в спальню и оделся, натянув вытертые голубые джинсы, синюю рубашку и черный свитер под горло. Гарик все это время нетерпеливо смотрел на хозяина, зажав в пасти ошейник с поводком и нервно переступая лапами. Пал Палыч, выйдя в коридор, обулся, надел пальто, нацепил, на прыгающую от радости собаку ошейник, и захлопнув дверь, вышел из квартиры, с трудом сдерживая, тянущего изо всех сил поводок, Гарика.

На улице была тепло, тихо и солнечно. Осень в этом году выдалась относительно сухая, и дождей уже не было целую неделю. Тополя, раздетые осенними ветрами, стояли голые, вязы еще сохранили свою темно-зеленую листву, но и она уже поредела, пообтрепалась. Безоблачное небо было осеннего, немного выцветшего голубого цвета. Солнце светило приглушенным, мягким светом и почти не грело.

Колосков отпустил Гарика, и тот деловито побежал по своим делам. Дождавшись когда он освободится, и подозвав собаку к себе, Пал Палыч снова взял Гарика на поводок. Выйдя со двора, они оказались на центральной улице, протянувшейся километра на три от городского универмага, до гостиницы «Дружба», от которой Пал Палыч жил в двух минутах ходьбы. Обычно он прогуливал собаку за этой гостиницей, где располагался обширный пустырь и дренажная канава, похожая на средних размеров грязную речку.

Но сегодня Колосков решил сделать вылазку в город, прогуляться, поглазеть на людей и выпить пива, сидя на лавочке в парке. Они не спеша шли по тротуару, Пал Палыч наслаждался, возможно последними, теплыми днями в этом году, Гарик с интересом обнюхивал асфальт и шугал голубей. Дойдя до улицы Ленина, они свернули направо и пошли по направлению к городскому парку. По пути Пал Палыч, завернул в магазинчик, предварительно привязав Гарика к дереву, и купил себе пару бутылок пива «САЯН», одноименного пивзавода, получившего свое название в честь Саян – сибирских гор, с двух сторон окаймляющих республику. Дойдя до засыпанного палой, буро-желтой листвой парка, Пал Палыч отыскал свободную лавочку, отпустил собаку с поводка, открыл бутылку пива и отвалился на спинку скамейки, щурясь от солнца и наблюдая за носившимся между тополями Гариком.

Через десять минут, умаявшись, пес прибежал к хозяину и забрался на лавочку, прижавшись к Колоскову крепким боком, часто дыша и высунув язык. Пал Палыч глотал из бутылки и смотрел на проходящих мимо женщин, которые, почему-то почти все были выкрашены в рыжий цвет.

Колосков вспомнил, темноволосую красавицу, к которой он на днях приходил по вызову. «Странная женщина» – подумал Колосков, – «Но до чего хороша…». У Пал Палыча защемило в груди, при воспоминании о Даше. «Блин, уже толком и не помню, когда с женщиной последний раз нормально общался!» – с досадой подумал Пал Палыч. Тут Колосков переключился на размышления о своих отношениях с женщинами. Отношения были сложными, особенно последние лет десять.

Со своей бывшей женой Ириной Васильевой Пал Палыч познакомился на первом курсе Красноярского сельскохозяйственного института, где они учились в одной группе на ветеринарном факультете. Ира тоже была родом из Южно-Енисейска, и их это сразу сблизило. Отношения завязались после одного случая на выездной практике. Их группа училась брать у коров кровь из яремной артерии с помощью длинной иглы. Одно обезумевшее от боли животное, доведенное до этого состояния кривыми руками студентов, истыкавшими иглой ей всю шею, сорвалось с привязи и бросилось на людей. Первой на пути коровы оказалась Ирина, еще несколько секунд и животное растоптало бы ее. Из всей группы не растерялся один Пал Палыч. Схватив лежащую рядом доску, Колосков оттолкнул Иру в сторону и нанес сильнейший удар корове по рогам, животина удивилась, и ошарашено помотав головой, отступила.

На третьем курсе они, сняв задрипанную комнатку в коммуналке, на правом берегу, стали жить вместе. После получения диплома Пал Палыч с Ириной вернулись в Южно-Енисейск и устроились преподавать в сельскохозяйственный техникум на ветеринарное отделение. Пал Палыч вел анатомию, Ира преподавала паразитологию. Жили они в двухкомнатной квартире Колоскова, которая досталась ему от деда по отцовской линии. Через год они сыграли свадьбу. Еще через год их отправили в командировку в Монголию. Там тогда среди овец начался мор, и молодые специалисты Колосковы должны были помочь монгольским животноводам справиться с бедой. Прожили они в Монголии около года, прекратили мор, провели ряд профилактических мероприятий и заслужили огромный авторитет среди местного населения.

Вернувшись из командировки, они продолжали работать на ветеринарном отделении. Уже вовсю гремела перестройка, наступили тяжелые времена, что неожиданно сказалось на их отношениях. Ира, единственная дочка обеспеченных родителей, привыкла к достатку, насколько он был возможен в советские времена. Ирин отец работал в южно-енисейском горисполкоме, в сельскохозяйственном отделе, мать была начальником ветеринарно-санитарной службы города.

Они помогали дочери и Пал Палычу деньгами, снабжали их дефицитными продуктами из обкомовских магазинов, обставили их квартиру дорогой финской мебелью. Но после того, как Ирин отец неожиданно, прямо у себя в кабинете, скончался от сердечного приступа, все закончилось. Ира не могла смириться с тем, что теперь им придется жить только на свои небольшие зарплаты, которые к тому времени стали выплачивать нерегулярно, с опозданием в два-три месяца. Дома начались скандалы. Ирина «пилила» Пал Палыча за неумение зарабатывать и за отсутствие практичности. В пример ему она ставила их общего коллегу и приятеля Васю Сомова, ушлого малого, который почувствовав сладковатый душок «ветра перемен» быстро переметнулся из преподавателя кормопроизводства в бизнесмены.

Вася открыл фирму по продаже стройматериалов и быстро разбогател. Последней каплей, в разладе отношений Пал Палыча с женой стал его отказ от выгодного предложения Сомова «забросить к чертовой матери ветеринарию» и стать его компаньоном. Сомов сулил огромные барыши, собственный коттедж через год и японский автомобиль «Тойота» с правым рулем.

Но Пал Палыч подумал и, к огромному возмущению супруги, отказался, объяснив это тем, что в коммерции он ни черта не смыслит и ветеринария ему больше по душе, чем «какой-то там бизнес». Вася назвал его «идиотом» и уговаривать не стал. Супруга практически перестала общаться с Колосковым, а только угрожала, что разведется с ним, как только представится такая возможность. Возможность представилась, где-то через год, в лице того же Васи Сомова. Вася никогда не был женат и быстро поддался очарованию стройной блондинки, которое та бурно принялась расточать сразу, как поняла, что на Колоскова, как на обеспеченного и надежного спутника жизни, рассчитывать не приходится. После грандиозной и пафосной сцены объявления о подаче на развод, Ирина, оставив Пал Палыча одного в двухкомнатной квартире, переехала к Сомову в его свежеотстроенный двухэтажный коттеджик с финской баней и подземным гаражом.

Через три месяца они сыграли свадьбу, на которую был великодушно приглашен и Пал Палыч. Пал Палыч, естественно, никуда не пошел, а в одиночестве страдал дома. Но Колосков очень быстро оправился и после некоторого размышления даже пришел к выводу, что так оно и лучше.

Через месяц, после переезда к Сомову, Ирина уволилась из техникума, через год родила ребенка, а еще через два муж открыл ей частную ветеринарную клинику, одну из первых в городе и поэтому приносящую хороший доход. Колосков ни о чем не жалел, продолжал трудиться в техникуме и… дружить с Сомовыми. Ирина, после развода, стала неожиданно очень любезной и доброй с бывшим мужем. Видимо, жизнь в коттедже, ежедневное купание в финской бане и езда на японском автомобиле «Тойота» (с правым рулем), который новый муж подарил ей на свадьбу, способны облагородить человека и придать характеру ранее не свойственное ему великодушие.

Сомовы приглашали его на все праздники, дни рождения и другие радостные события в семье молодоженов. Колосков поначалу отказывался, ссылаясь на занятость, но Сомовы были так навязчивы в своем гостеприимстве, что Пал Палыч сдался. На этих вечеринках, где собирались в основном его общие с Ириной и Сомовым друзья и коллеги по техникуму, никто не бросал на Пал Палыча насмешливых и жалостливых взглядов, никто, перебрав, не хлопал ободряюще Колоскова по плечу, мол, «старик, не расстраивайся, найдешь себе другую». Все было естественно и непринужденно, щекотливая тема обруливались без напряжения, все вели себя так, как будто по – прежнему Ирина жена Колоскова, а сидит за столом она возле Сомова по чистой случайности.

Сама Ирина была с Пал Палычем очень доброжелательна, подкладывала ему в тарелку салаты, следила, что бы он много не пил и хорошо закусывал. А однажды (как показалось Пал Палычу) она даже сделала ему недвусмысленный намек. Что касается Васи, то с ним Пал Палыч объяснился на первой же совместной вечеринке (это было на Новый год), претензий к друг другу они не имели и их отношения, как они выяснили, остались прежними, то есть дружескими.

После развода с Ириной прошло уже больше десяти лет, но Колосков по прежнему вел холостяцкий образ жизни. За это время Колосков встречался со многими женщинами. Остроумный симпатичный и образованный он всегда им нравился. После того как в техникуме стало известно о его разводе, Пал Палыч почувствовал на себе неустанное внимание женщин, как преподавательниц, так и студенток. Однажды молоденькая преподавательница хирургии, выбрав момент когда Пал Палыч остался в аудитории один, краснея и ужасно смущаясь сунула ему в руки промасленный пакет, в которым оказались пирожки с капустой.

Студентки старших курсов при появлении Пал Палыча напускали на свой взгляд поволоку, выпячивали грудь и старались на занятиях завести с ним разговор на разные щекотливые темы, состоящие сплошь из намеков различной степени интимности. В другой раз, во время коллективного празднования Восьмого марта (Ирина к тому времени уволилась из техникума), выпив два фужера шампанского, заведующая ветеринарным отделением Людмила Васильевна, спокойная и рассудительная женщина тридцати с небольшим лет, затащила Колоскова в темную лабораторию, где принялась горячо целовать Пал Палыча в губы, настойчиво требуя от него любви и ласки.

Однажды зимой, это было на третий год их развода с Ириной, Колосков сидел в республиканской библиотеке до самого закрытия. В это время он заинтересовался мадагаскарской мифологией и вечерами просиживал в читальном зале. Увлекшись статьей о неприятных и зловещих существах под названием Кинули, в которые, по мадагаскарским поверьям, превращаются мадагаскарцы после своей смерти, Пал Палыч, не заметил, что уже семь часов вечера и очнулся только тогда, когда его окликнула девушка-библиотекарь.

Она стояла перед ним, уже одетая в пальто и улыбаясь смотрела на него. У нее была красивая улыбка и милое лицо, на вид ей было лет двадцать пять. Пал Палыч, как настоящий джентльмен, проводил девушку до дома. Ее звали Настей, замужем она не была. Они стали встречаться. Но через год, когда Настя стала уже поговаривать о свадьбе, у нее тяжело заболел одинокий отец (мать у Насти давно умерла) и она уехала к нему в Омск. Около года они переписывались, но затем все заглохло.

После этого у Колоскова наступил, как ревниво говорила его бывшая жена Ирина, период «рыночных отношений». Дело в том, что Пал Палыча очень любили продавщицы. Как-то покупая на рынке продукты, Пал Палыч разговорился с молодой продавщицей колбасных изделий о погоде и глобальном потеплении климата. Ниночка, так звали продавщицу, ненавязчиво предложила сводить себя в кафе, и Пал Палыч, изнуренный своим холостым положением, согласился. Их отношении длились всего месяц, но Пал Палыч был по горло сыт разговорами о ценах на колбасу и интимными подробностями из жизни звезд отечественного шоу-бизнеса. И после бурной сцены расставания, в ходе которой Пал Палыч узнал, что он «урод», «педераст» и «чмо» с Ниночкой было покончено. После нее появилась Катя, ей было двадцать восемь лет. Она работала в соседнем магазине в пивном отделе. Муж у нее отсутствовал, но зато было двое ребятишек. Но после того, как внезапно объявился вышедший из тюрьмы Катин супруг, они расстались Затем еще было несколько женщин, о которых Пал Палыч не любил вспоминать, но надо сказать, что среди них оказалась даже мастер спорта международного класса по настольному теннису.

Пал Палыч отставил пустую бутылку и посмотрел на часы, было начало первого. В метрах пяти от лавочки, на которой расположились Пал Палыч и Гарик, стоял плохо одетый, небритый дядька. Он с вожделением смотрел на пустую тару, но в то же время опасливо косился на Гарика. Пал Палыч покрепче взял пса за ошейник и громко произнес:

– Берите бутылку, не бойтесь я его подержу.

Мужик тихонько приблизился, (Гарик при этом что-то неразборчиво проворчал), взял бутылку, поблагодарил Пал Палыча и скрылся за тополями.

– Ну что, Гарисон, погуляли? Пойдем, наверное, мы домой. – Пал Палыч встал со скамейки, открыл вторую бутылку пива и прицепил поводок к ошейнику Гарика. – Зайдем еще в магазин «Книжный мир», мне надо что-нибудь по мифологии посмотреть, а тебе я эскимо куплю, будешь Гарик эскимо жрать?

Гарик неторопливо шел рядом, высунув язык и, одобрительно косясь на хозяина снизу вверх коричневым, с белоснежным ободком, глазом. Перейдя дорогу возле центрального почтамта, они свернули налево и направились в «Книжный мир». Впереди быстрым шагом, стуча каблуками по асфальту, шла девушка в облегающих голубых джинсах и короткой мохнатой белой курточке. По плечам ее красиво рассыпались густые черные волосы. Ноги у нее были стройные и красивые. Пал Палыч шел с Гариком за ней следом, пил пиво прямо из бутылки, смотрел на девушку и почему-то ощущал себя разнузданным типом.

– Ты посмотри, Гарик, какая девушка, – прошептал распоясавшийся Пал Палыч. – Давай познакомимся!

Неожиданно для Пал Палыча Гарик, как будто поняв хозяина, резко натянул длинный поводок, рванулся к девушке и ткнулся своим мокрым носом ей в ладошку.

Девушка отдернула руку и испуганно обернулась.

– Ой, извините, он не хотел вас … Даша! Это вы? – Пал Палыч почувствовал, как у него учащенно забилось сердце, – А я вас и не узнал. Здравствуйте! – произнес Пал Палыч подтягивая к себе, казалось, довольно ухмыляющегося, Гарика. – Мы тут вот гуляем, воздухом дышим, принимаем, так сказать, солнечные ванны.

– Здравствуйте, Паша! – Даша улыбнулась. – А это и есть ваш пес? Какой симпатяга! – Даша присела и поманила Гарика к себе.

Пес подбежал к Даше и зарылся мордой у нее в коленях.

– Какой общительный, прекрасный, рыжий пес! – приговаривала Даша, гладя Гарика по его круглым, как у медведя, ушам.

– Это он только с вами такой добродушный. Чувствует хорошего человека, а так у него характер довольно скандальный, – произнес Пал Палыч, присаживаясь на корточки рядом с Дашей.

Они помолчали, теребя Гарика за лохматый загривок.

Затем Даша встала.

– Ну ладно, Паша, мне надо бежать. Пресс-конференция в пожарной охране через пять минут начнется. До свидания. – Даша улыбнулась, потрепала Гарика за холку, повернулась и торопливым шагом пошла дальше.

Пал Палыча охватила легкая паника.

– Даша! – крикнул он.

Она обернулась и вопросительно посмотрела на Колоскова.

– Даша, подождите, не уходите, мне надо с вами поговорить! – приближаясь к ней, проговорил Пал Палыч.

– Извините меня, за тот нелепый побег! Все не так просто, как вам, наверное, показалось. Я после нашего разговора много думал и о папке этой, и о вашей истории… И решил, что нам нужно серьезно поговорить.

Даша некоторое время молча смотрела на Пал Палыча, а затем улыбнулась так, что у Пал Палыча отлегло от сердца.

– А вы снова не убежите от меня? – с улыбкой спросила она, – Хорошо, Паша, приходите ко мне завтра ровно в семь часов. Помните, где я живу?

Пал Палыч замялся.

– Честно говоря не совсем, улицу помню, дом помню, а вот подъезд и квартиру как-то не совсем отчетливо, – виновато пробормотал Пал Палыч.

– Крайний подъезд, шестидесятая квартира. Приходите, Паша, я буду ждать. Значит в семь? Только не опаздывайте. До завтра! – Даша помахала рукой, повернулась и торопливо пошла дальше.

Провожая ее взглядом, Пал Палыч подумал, что только преждевременная смерть помешает ему завтра быть ровно в семь часов у двери Дашиной квартиры.