Текст книги "Шаль ламы. Повесть и рассказы (с иллюстрациями автора)"

На этом их разговор окончился. Трудно было дяде Мише много говорить…

Каждый год, иногда несколько раз в году приходилось ездить в приятные командировки в Таллин. Об Эстонии в жизни нашего героя можно тоже много рассказывать. Ограничусь лишь тем, что многолетняя творческая дружба с молодыми эстонскими психологами началась стараниями Виктора Колоскова, о котором упоминалось выше. Благодаря эстонским коллегам, в советской России появилось неведомое раньше научное направление – средовая психология, – архитектурную составляющую которого разрабатывали уже наш труженик архитектурной науки с его коллегами. По непроверенным слухам, его фамилия упомянута в Британской энциклопедии средовой психологии в числе основателей этой науки в СССР.

В совместной поездке группы московских и эстонских коллег на социологические исследования в город Тольятти, после ежевечерних дружественных трапез и бесед одна уже не молодая эстонка призналась, что она очень удивлена существованием на свете нормальных русских. Ей, никогда не выезжавшей раньше из Эстонии, приходилось наблюдать только три категории русскоязычного населения: представители многочисленных семей русских военнослужащих, проживающих там; любители лёгкой жизни в относительно благополучной по тем временам Эстонии; и орды «туристов-мешочников», постоянно заполнявших Таллин.

Теперь уже можно с уверенностью сказать, что подобных этим категориям в самой России оказалось совсем не мало, а это – подавляющее большинство населения на её обширных просторах. Причём, с далеко не полными характеристиками современной «великой русской нации». Чего же тогда ждать на фоне всего происходящего в нынешней России?

Относительно упомянутого выше Виктора Колоскова. Его заслуга сводничества с эстонцами быстро забылась, хотя вести вольготную жизнь в институте, о которой я тоже упоминал, ему позволяли очень долго. Ему даже, хотя и с не малым трудом, удалось защитить кандидатскую диссертацию, чем существенно повысить свой «заработок». Но этот «не малый труд» следует поставить в заслугу очень симпатичной и незамужней сотрудницы соседнего сектора, возлагавшей на Колоскова, тоже холостого, определённые надежды, о которых тот после защиты диссертации быстро забыл.

Из командировок нельзя не отметить служебный вояж по Узбекистану. Его с эстонскими попутчицами встречал в Ташкенте молодой местный архитектор Анвар Шамузафаров. Он очень любезно с восточным гостеприимством показывал город. Устроил совместный поход в ташкентский театр оперы и балета, где выступала его невеста, молодая и уже известная балерина.

Рассказал Анвар интересную историю постройки музыкального театра имени Алишера Навои. Автором проекта был архитектор Щусев, но отделку четырёх главных залом фойе поручил сохранившимся еще мастерам основных исторических регионов Узбекистана. Интерьер зрительного зала Щусев вытворял сам. Состоялось открытие. Открылся и портал сцены, по верху которого во всю ширину красовалась изящная арабская вязь с гербом СССР в середине. Щусев долго изучал восточные орнаменты и гордился полученным результатом. Но, вдруг, из президиума он увидел, как сильно помрачнело лицо старого аксакала, сидевшего в первом ряду. В перерыве Щусев подошёл к нему и спросил:

– Что случилось? Почему вам не нравится?

Аксакал ещё больше помрачнел и ответил:

– Зачем ты сделал в середине восхвалений нашему богу «Слава Аллаху!» какой-то герб?

Оказалось, что все восточные орнаменты имели конкретный смысл. Перепуганный Щусев в этот же день велел исправить орнамент, который превратился в «слава муллаху, слава буллаху» и тому подобную бессмыслицу.

Через несколько лет молодую красивую балерину, жену Анвара, стали сильно домогаться высшие чины республики, и она по приглашению Большого театра сбежала в Москву, прихватив с собою красавца мужа. Здесь, ещё несколько лет продолжались очень дружелюбное ташкентское знакомство Влада с Анваром, которые стали работать в одном отделе ЦНИИЭП жилища, пока Шамузафаров не перешёл работать в Госстрой Союза с далеко идущими планами.

Конец их дружественных отношений произойдёт позже описуемого в этой главе. Мой дорогой терпеливый читатель узнает о нём из приближенных к нам во времени событий в последней главе этой книги, если у её автора хватит сил преодолеть брезгливость от превращения красивого и обаятельного восточного персонажа в подлого и коварного типа, не брезгуя грубым обманом и предательством даже гораздо более близких друзей, чем Влад.

Но вернёмся к узбекским воспоминаниям, вполне приятным, хотя местами плохо пахнущим. Самарканд герою нашему очень понравился, как в своё время и татарину мурзе, но он об этом тогда не знал. За последние века, после визита мурзы в городе появилось много прекрасных медресе и мечетей, появились и общественные уборные, совсем не много. После ночного переезда из Ташкента, Влад пошёл в вокзальный туалет, так как в поезде туалет был в совершенно непотребном состоянии. Когда он вернулся, сказал своим попутчицам, двум молодым эстонкам:

– Терпите, девочки, до города. В этот сортир войти невозможно, нужны резиновые сапоги.

Забавное воспоминание сохранил Влад от гостиницы в Ташкенте. Ему там иногда приходилось по вечерам обсуждать в своём номере с коллегами-эстонками командировочные дела. После десяти вечера раздавался стук в дверь и звучал строгий голос;

– Молодой человек, проводите гостью из номера!

Для сравнения следует привести гостиничные порядки в Эстонии. Когда группа из Москвы заселялась в олимпийскую гостиницу в Пириту, администратор любезно спрашивала с сильным эстонским акцентом:

– Господа, вас кого с кем поселить?

Влада долго пытались поселить в один номер с его однофамилицей, от чего ему с трудом удалось отбиться.

Помнился интересный случай с заядлым путешественником в его тбилисской командировке. Принимал секретарь местного Союза архитекторов, высокий, красивый грузин. Хвастался:

– Очен удобный машина «Нива», двухдвэрный. Сажу красывых дэвушек на заднее сидэние, сами вылезти нэ могут. Катаю до полного созрэвания…

Ещё поразили его в Тбилиси особенности дорожного движения. Подойдя к пешеходному переходу, он внимательно смотрел в обе стороны и, при отсутствии машин, быстро перебегал дорогу.

В другой примечательной командировке состоялось первое знакомство Влада с Байкалом. Посадка в Иркутске прошла без приключений, и через несколько дней командировочной работы, перед убытием в Москву, наш папин сибиряк собрался навестить гордость Сибири – «славное море, священный Байкал».

До этого Влад успел познакомиться и побывать в гостях в пентхаусе над Ангарой талантливейшего иркутского архитектора Владимира Азариевича Павлова. Много лет спустя, Влад узнал, что тот входил по рейтингу в пятьдесят лучших архитекторов мира. Но в Иркутске об этом вряд ли знали. Во время приятного закусывания водочки лимончиком и омулем дома у иркутского гения, тот увлекательно рассказывал о своих архитектурных мытарствах.

Не стану отвлекаться на описания построенных им шедевров, в которых он на десятилетия опередил своих советских коллег. Освещу лишь пару любопытных моментов. Ему много раз обещали новую квартиру в спроектированных им домах, но без результата. Тогда он придумал хитрость: в высокой жилой башне предусмотрел большой чердак. После очередного отказа он попросил отдать этот чердак ему. Так появился шикарный пентхаус с его апартаментами.

Приведу другой фрагмент его увлекательных рассказов:

– Когда я спроектировал и построил здание Обкома КПСС с фасадом «на ножках» и примыкающей к нему глухой красной кирпичной стеной, приехала высокая комиссия из Москвы. Долго разглядывали, и самый важный партийный начальник сказал: «Почему у вас партия оторвалась от земли и народа, а чиновники повернулись к народу задом?» … Отделался очередным партийным выговором, но здание сохранилось.

Влад видел этот дом, но в сегодняшнем интернете его следов не обнаружено.

Итак, вернёмся к Байкалу. Утром Влад доплыл на Ракете из Иркутска в Листвянку. Дальше пошёл по крутому откосу вдоль берега Байкала. Идти нужно было двадцать километров по чуть заметной тропе до посёлка Большие Коты. Оттуда он собирался вернуться в Листвянку рейсовым байкальским пароходиком.

Тропа часто прерывалась обсыпающимися курумниками – полосами сползающих к берегу камней. Перед такими местами часто ставился знак «Опасно!» Нужно было чудом преодолеть несколько метров до продолжения тропы. Над озером стояло высокое яркое солнце. На тропинке высокого крутого откоса его отражение от воды слепило глаза. Иногда тропа спускалась к крутому скалистому берегу. В таких испытаниях и обзорных наслаждениях прошёл почти весь день. Этими местами тоже проплывал мурза, возвращаясь с дарованной ламой шалью с Асектамура, но ему было не до природных красот.

Добравшись до Больших Котов, Влад грустным взглядом проводил ожидаемый им водный транспорт – когда нет выходящих пассажиров, пароход минует посёлок далеко от берега. Метания по берегу в поисках попутной лодки ни к чему не привели. Вечерело. К счастью, Влад на подходе к посёлку обогнал группу туристов. Они и приютили его на палаточный ночлег.

Раннее утро на Байкале – это сказка!.. В конце дня был намечен вылет из Иркутска в Москву, но как добираться? Со свежими силами Влад отправился обратно тем же путём. Но сил хватило примерно на две трети расстояния до Листвянки. Перед особенно крутым подъёмом с берега на тропу обессиленный наш пешеход сдался и стал ждать попутную рыбацкую лодку. Они иногда проплывали, но это были браконьеры, ловившие омуля, и причаливать к берегу не собирались. А самолёт в Иркутске ждать не будет.

Наконец, какая-то лодочка с мужчиной и мальчиком на борту сжалилась и пристала к берегу. Счастливый «робинзон» вскочил в неё и быстро добрался до Листвянки к Ракете на Иркутск. Благодарный, он символически предложил деньги за услугу браконьеров, ожидая, что они, конечно, по сибирским традициям откажутся. Но испорченные близостью цивилизации сибиряки, к его удивлению, взяли деньги. И на том – спасибо…

Его напарница по командировке, пожилая армянка перерыла личные вещи Влада, пытаясь понять, в чём он одет, и собираясь объявить его в розыск. Но всё завершилось благополучно, и они вовремя успели на самолёт.

Наш добрый молодец по характеру схож с медведем: зимой крепко спит в житейских буднях, потом долго, медленно просыпается и очухивается к середине лета, когда наступает воздействие Льва – его знака Зодиака – и к началу августа он царит во всей своей величавности. С середины лета начинались и быстро заканчивались самые замечтательные события его жизни1515
  В этой книге не нашлось достаточно места для многих важных событий и периодов жизни нашего героя. Например, подробности трёх замечательных шабашках в весьма экзотических местах всё ещё необъятной родины и увлекательных путешествиях по когда-то и пока ещё обширному краю родному. Об этом любознательный читатель может узнать из другой книги: Виктор Овсянников. Только самолётом можно долететь. С.-П. 2021.


[Закрыть].

Угораздило ему родиться в начале августа, в разгар летних отпусков. И, как царственный лев, он умел создавать себе праздник, где бы и в каком виде не находился. В уральской или сибирской тайге, в чукотской тундре или в озёрной карельской «Швейцарии», в обшарпанном, не первой свежести туристском облачении в соответствующей компании или в гордом и счастливом одиночестве в первозданной дикой природе.

Почти каждое лето было что-то новое и неповторимое. Были сплавы на плотах по уральской речке, по саянской реке Хамсаре и в Забайкалье. Были ленские Столбы, три шабашки – в Якутии, на Чукотке и в Карелии. На двух последних он был бригадиром.

Наиболее интересной была его вторая шабашка на далёкую Чукотку, где он впервые стал бригадиром и бригадирил весьма успешно.

Шабашка, казалось, началась не очень удачно. Больше недели бригаду гоняли на разные сезонные работы, которые почти не оплачивались. Народ терпел, недовольство зрело, но не находило выхода. Бригаду отправили в плаванье по реке Анадырь на промежуточную базу завозки навигационных грузов. Когда приближались к пристани назначения для погрузки разных строительных материалов, бригадир решил, что пора положить конец этому безобразию.

Уже издали был виден на берегу ставший всем ненавистным начальник погрузочно-разгрузочных работ. Его поза и весь внешний вид не предвещали ничего хорошего – ноги широко расставлены, руки в боки. Наш герой чувствует ответственность за свою команду и её дальнейшую судьбу и подготовился к героическому поступку. Стоило ли забираться на край света, чтобы продолжать зарабатывать копейки? В голове созрел авантюрный, но единственный обнадёживающий план…

Описать произошедшее в течение следующих десяти минут обычным литературным языком невозможно – таланта не хватит, и никакая цензура не пропустит текст, мягко говоря, взволнованного монолога Влада. Всё произошло, как в кино.

Медленно сворачивая с быстрого течения реки Анадырь в сторону пристани, небольшой катер постепенно приближается к берегу. На левом борту по ходу плаванья собралась вся шабашная команда, вплотную прижавшись друг к другу. Бригадир уставших от долгого плаванья и мрачно настроенных шабашников раздвигает плечи товарищей, выходит к левому борту и обеими руками крепко сжимает ограждающие перильца.

Винт катера уже не работает, журчащая за бортом вода стихает. Наступает почти полная тишина. Фигура самодовольного начальника, стоящего на берегу, уже совсем близко. И тут напряжённая тишина разрезается громким голосом бригадира. Его взволнованный и негодующий взгляд, обращённый к ненавистному начальнику, полон ярости и отчаяния. Тишина быстро наполняется изысканной матерной бранью. Голос бригадира становится всё громче и звонче. В его отчаянной речи нет конкретного смысла, никакой логики – только бесконечная череда всех известных ему и каждому другому выражений и оборотов великого и могучего русского языка. Кажется, весь словесный запас уже исчерпан, но он повторяется по новому кругу. И так не меньше пяти или десяти минут:

– … …… ……… …… ……… … …… …… …… …… … … …… …… … … …… … … …… …… …… …… …….... …. …… ….... …… …. … … …… …… … …… ……… …… ……… … …… …… …… …… … … …… …… … … …… … … …… …… …… …… …….... …. …… ….... …… …. … … …… ……

По мере происходящего фигура большого начальника прямо на глазах

становилась меньше, сжималась, скукоживалась. У него был невинно-испуганный взгляд, как у лошади, почти как у министра иностранных дел Сергея Лаврова. Когда звонкая речь бригадира, исчерпав по несколько раз все возможные и невозможные обороты, начала стихать, стали слышны едва различимые ответные возражения:

– Сейчас, сейчас, ребятки, не волнуйтесь. Быстренько всё сделаем и поплывёте назад.

Его командный тон безвозвратно исчез. Ребята, действительно, быстро сделали минимально необходимую работу и с огромным облегчением отправились в обратный путь. С этого момента их больше не привлекали к подобным заданиям.

Любопытны и другие последствия этого происшествия. Когда за время шабашки наш настоящий герой несколько раз случайно встречал этого начальника в посёлке, тот, идя ему навстречу, почти за сто метров начинал издали униженно кланяться, весь сжимался и старался не встретиться с Владом вблизи. Удивительна психология маленьких людей, становящихся не очень большими, но важными начальниками!

В чукотской эпопее проявился главный принцип с гарантией успеха и хороших заработков шабашников – предприимчивость, смекалка и применение нетривиальных инженерно-строительных решений. Бригадир как-никак был архитектором, а его заместитель – опытный инженер-строитель. По ночам они обдумывали очередные «ноу-хау» и успешно применяли их в деле. Не стану об этом рассказывать, но поверьте на слово.

Ох уж эта незабвенная Чукотка! Она достойна отдельного рассказа. Но мы ограничимся несколькими случаями на рыбалке, охоте и празднике Дня строителя.

Нормальный человек никогда не станет заядлым рыбаком, как и футбольным фанатом. Проводить бесценные часы и дни жизни, уставившись на немой и недвижимый поплавок, изредка подрагивающий, чтобы удильщик не уснул, способны только урождённые дебилы, явные или скрытые. Относительно охоты – ситуация немного иная. Охотниками становятся либо по жизненной необходимости, когда иным способом не добыть пропитания, либо по юношеской азартности, а дальше – по инерции. Второй вариант случился с Владом. После красноярской тайги пошло, поехало… Но к пятидесятилетнему рубежу словно что-то обломилось – не смог стрелять во всё живое. В людей, из-за преобладающей во многих врождённой мерзости, если возникнет такая необходимость – смог бы, а в тварь беззащитную – нет.

.Но вернёмся к нашей Чукотке. Браконьерству – бой! Этот принцип неуклонно соблюдался рыбнадзором, с которым активно сотрудничали местные добровольцы – сами злостные браконьеры. Ловля идущей на нерест в огромном количестве кеты была строго запрещена. Исключения делались не просто аборигенам, а только урождённым чукчам, для которых кета была традиционной пищей, второй по значению после нетрадиционной водки.

Нашим шабашникам браконьерство тоже не было чуждо и могло существенно разнообразить скудное меню местной столовой, преимущественно из мороженной оленины. Не говоря уже о красной кетовой икре. И однажды до рассвета, густым кустарником несколько шабашников-рыболовов отправилась на рыбалку подальше от посёлка. Только за одну удочку или спиннинг грозил значительный по тем временам штраф – сто рублей. Поэтому основным снаряжением были портативные донки, закидушки с блеснами на концах.

Нашему счастливчику, как всегда, повезло – он первым вытащил на берег большую рыбину. По велению местных мальчишек-браконьеров, он быстро спрятал добычу подальше в кустах. Лихие мальцы не меньше взрослых боялись попасть в руки общественных инспекторов – большие штрафы пришлось бы платить их родителям.

Улов был хороший. Наловили по полному рюкзаку отменной рыбы, и тайным тропами, под предводительством тех же мальчишек, вернулись в своё убогое местожительство в деревянном бараке.

Нужно заметить, что на Чукотке вся дикая живность была очень больших размеров. Это и огромные щуки, и зайцы, величиной с крупную собаку, и, конечно, медведи, что скоро ввело в заблуждение нашего Влада на предстоящей охоте.

Охота состоялась в единственный выходной день, объявленный бригадиром, и приуроченный ко дню его рождения. За почти месяц работы без выходных по четырнадцать часов в день все очень устали. После нескольких ненастных и дождливых дней наступило тёплое солнечное утро, и все, радостные и счастливые, отправились на катере вниз по реке. Их доставили в укромное место среди нескольких безлюдных проток Анадыря.

Осматривая место предстоящего пикника, Влад увидел свежие отпечатки огромных медвежьих лап на влажном песке и примятой диком зверем траве. Привыкнув к тому, что на Чукотке вся живность значительно больше известных традиционных норм, он тем не менее был очень удивлён такими крупными следами бурого медведя. Схватив свою 16-калиберную двустволку с несколькими пулевыми патронами, наряду с дробовыми, азартный охотник, не мешкая, пошёл по свежему следу, оставив своих товарищей наслаждаться прочими прелестями вольной жизни и отличной погоды.

Лишь много позже наш мелвежатник вычитал в одной книге, что именно в тот год на центральной Чукотке наблюдалось нашествие белых медведей. Огромный и свирепый зверь не водится в материковой тундре. Весной 1979 года большое число белых медведей вместе с дрейфующими льдами занесло к берегам Камчатки. Им пришлось оттуда напрямую возвращаться к Северному Ледовитому океану через всю Чукотку. Белый медведь гораздо агрессивнее бурого, не боится людей, особенно голодный. Ничего этого наш лихой охотник тогда не знал и с двумя пулевыми патронами в стволах ружья отважно крался по свежему следу.

Подстрелить такого огромного зверя, уложив с первого выстрела, даже опытному охотнику совсем не просто. Второго выстрела, скорее всего, уже не будет. Короче, шансы выжить в этой ситуации были ничтожно малы. Возвращаться обратно было поздно. Оставалось только уповать на «счастливую звезду» и человеколюбие свирепого хищника, не в кулинарном смысле.

Попутно удалось подстрелить двух уток, упавших в воду. Зарядив ружьё снова пулевыми патронами, Влад начинает медленно раздеваться, не выпуская из рук ружья. Быстро входит в холодную воду и плывет за подстреленными утками. Ещё быстрее возвращается с ними на берег к заветному ружью.

Довольный удачной охотой, и почти забыв о соседстве с медведем, он продолжил свой путь по периметру острова в сторону беспечно отдыхающих товарищей. Скоро появилась «курортная зона» шабашников. Услышав подробности охотничьего предприятия, его попрекнули:

– Ты же гнал медведя на нас, голых и безоружных!..

В первой половине августа состоялся большой местный праздник – День строителя. На сей раз большая столовая была празднично убрана. На столах теснились местные яства и большое количество красной икры. В напитках тоже не было недостатка. Преобладали водка, коньяк и много шампанского. Были и бутылки креплёного вина типа портвейна. Шампанское заменяло все безалкогольные напитки, которых в продаже никогда не было. Пить шампанское давали даже детям вместо лимонада.

Торжественно появился самый главный персонаж – начальник местной строительной организации. После подобающих речей и поздравлений начался пир и танцы. Пол в столовой был плохо вымыт, а народ пришёл с улицы не в бальных нарядах. Во время танцев неизбежно начала подниматься пыль. И тут случилось невероятное, которое даже невозможно представить себе на просторах России. Не пользовавшиеся спросом и нетронутые бутылки портвейнов и других изысканных креплёных вин нашли себе полезное применение. Из них стали щедро разбрызгивать бесценную жидкость, смачивая пол от поднимавшейся пыли. Такое немыслимое кощунство в любом другом месте просто невозможно!

Шабашка близилась к концу. У многих членов бригады заканчивались сроки летних отпусков, нужно было срочно возвращаться в Москву. Большой начальник похвалил хорошую работу и пообещал дать справедливый расчёт. Все уже знали, что его слову можно было верить. Но внезапно история получила другой поворот. Начальник сказал, что нужно ещё построить большую выгребную яму для канализации нового дома. На это могла потребоваться ещё неделя работы. Влад со своим заместителем залепетали:

– Запланированное время работы закончилось и всех нас ждут в Москве семейные и служебные обязанности.

Выслушав их, большой начальник, немного помолчав, сказал с хмурым лицом:

– Вы можете улететь, но я не могу гарантировать, что ваш самолёт благополучно долетит и приземлиться в Анадыре…

Зная его характер и возможности, эта угроза была воспринята серьёзно, с полным пониманием. Выбора не оставалось. Тундра-с, со своими законами, со своим «начальником Чукотки».

Чтобы не складывалось впечатление, что в жизни многоликого в занятиях и интересах нашего героя всё было «в шоколаде», скажу немного о его последней карельской шабашке.

Скоро стало понятно, что большие заработки в деревне Толвуя им не светят, да и повышающий коэффициент к зарплате здесь невысокий, не чета чукотскому. Исходя из опыта предыдущей шабашки, Влад начал искать «отхожие промыслы». Договорились, что в ближайшее время он поедет в соседнее крупное селение Шуньга, до которого было около пятнадцати километров по лесной извилистой дороге.

Путь туда на прорабском «газике» не вызвал особых переживаний, хотя хозяин оказался большим любителем быстрой езды (как все русские по классической литературе), а с утра был уже «навеселе». Добрались быстро и также быстро нашли местного прораба, калибром поменьше. Не мешкая, отоварились в местном магазинчике изрядным количеством водки, словно на большую компанию, и пристроились за полусгнившем столиком у каких-то сараев для долгих переговоров.

Суть этих переговоров Владу плохо запомнилась по понятным причинам, ибо переговоры продолжались до самого скончания водочных запасов в течение одного-двух часов. В этом процессе рабочие детали никого не интересовали, и хмельное застолье проходило преимущественно в пустых разговорах о том, о сём. Но всё ж договорились об участии в достройке большого картофелехранилища на 500 тонн, и за эту работу причиталось около семи тысяч рублей (много по тем временам).

День близился к концу. Влад пил меньше других. С трудом поднялся от щедрого стола и заковылял к газику прораба. Тот бодро сел за руль и помчал в обратный путь.

– Только не угробь – пролепетал бригадир шабашников и почти отключился. Водила лишь усмехнулся в ответ, но скорости не снизил, лихо порхая по крутым поворотам узкой дороги.

Как ни удивительно, но доехали благополучно. В лагере шабашников начинали ужинать и любезно пригласили прораба присоединиться к вынутым из загашника бутылкам водки. Он не замедлил это сделать, а Влад улёгся на зелёную травку и больше ничего не помнил…

Скоро бригадир наш с кем-то ещё отправились в Шуньгу на новый объект. Работа предстояла не трудная, но малоприятная. Нужно было поднимать и укладывать не перекрытие картофелехранилища плиты из стекловаты в качестве утеплителя, не тяжёлые, но коварные из-за стеклянной пыли, которая всюду растекалась в жарком воздухе, проникая в нос, рот, глаза и везде под одежду. Корячились несколько дней, пока не покрыли всю громадную крышу этими плитами.

Предстояли ещё какие-то работы, но местный прораб заявил, что работа его не устраивает, и он, не объяснив причин, расторгает договор о какой-либо оплате. Спорить было бесполезно.

Прежде чем убраться восвояси, решили хоть чем-то насолить коварному заказчику. Двинулись к картофелехранилищу, круша по пути дорожные знаки и всё, что встречали на дороге. Залезли на крышу и побрасывали на землю плиты утеплителя и прочие элементы кровли. Утолив, хоть как-то, своё возмущение, вернулись в бригаду.

Видимо, практика такого обмана была широко распространена, о чём Влад по наивности своей не догадывался. Говоря современным языком, кинуть и поделить присвоенные бабки – было и остаётся обычным делом.

Короче, наш обманутый герой, усвоил простую истину: кто работал в Толвуя, не получит ни… Совокупный заработок оказался ничтожным, с трудом окупив затраты на дорогу и тамошнее скромное питание.

Долго будет Карелия сниться!

Мы всё говорим: «наш герой, герой…» – а герой ли он? Герой или антигерой – весьма проблематично и сумлительно. Он точно не Александр Матросов, не Павка Корчагин и даже не Павлик Морозов.

При всех больших и мелких пакостях, есть в каждой русской душе, следуя вездесущей диалектике господ-товарищей Гегеля и Маркса, что-то иррациональное, противоречивое. Мол, мы не одним лишь говном склеены, бываем другими, самим себе наперекор. Глядишь, и что-то из ряда вон вытворил, сблагородничал либо открытие какое выдумал.

Никакой он не герой, а если «геройства» совершал, то больше из показушно-хвастливых побуждений: «э вон, какой я, со стороны глядя!» А какой на самом деле – хер поймёшь. В родне его близкой, да и в предках, близких и далёких, наверное, не всё однознаково. Просто знаем и помним больше хорошего, а иного не ведаем, за давностью лет ушедших или от скрытности характеров.

Трудился Влад помаленьку в своей научной конторе, писал статьи, часто «эзоповским языком» – иначе не напечатают, даже в двуликой Эстонии – ездил на научные конференции, домучивал кандидатскую диссертацию. Но больше использовал дарованные конторским либерализмом «библиотечные дни» в Ленинке и Исторической библиотеке, рыская по старым книгам, в поисках фамилий своих предков. Обходился без архивов, да и не сохранились они в частых сибирских пожарах…

После юношеских хождений по саянским отрогам окрестностей Красноярска, свербело внутри его неистребимое желание вернуться туда, заглянуть подальше, в самое сердце таинственных Саян.

Он не знал об удивительном и грандиозном путешествии мурзы, подробно описанном в этой книге раньше. Но каким-то мистическим образом стремился повторить некоторые его маршруты. Видимо, волшебная шаль его красноярских предков, давно куда-то запропастившаяся из реально бытия, продолжала вести нашего главного персонажа своим неистребимым следом. Как продолжала свое роковое влияние на грядущие события в его многострадальном отечестве.

Влад стал собрать географические карты южной Сибири, территории тогдашней Тувы. Однако в то время «повышенной секретности» от потенциальных врагов отечества, найти точные карты было немыслимо. Всеведущего интернета ещё не было. Пришлось рыскать по туристическим клубам, собирая по крохам относительно точную информацию о почти нехоженых саянских глубинках.

Цель была поставлена – попасть в геометрический центр Западных Саян, равноудалённый от обозначенных на картах населённых пунктов. Таким местом являлся малюсенький посёлок Чазылар, имевший и другое название – Хамсара, ибо расположен он был на одноимённой реке.

Задумано – почти сделано. Начались подготовления и сборы к авантюрному одиночному путешествию. Друзья и коллеги по работе провожали его словно в последний путь. Видимо, считали его совсем сумасшедшим. Но «счастливая звезда» нашего героя в очередной раз подкорректировала его планы даже в лучшую для него сторону.

Не стану подробно рассказывать, как ему удалось попасть в самый центр Западных Саян, практически закрытый тогда для простых туристов. По счастливой случайности он познакомился в окрестностях кызыльского аэропорта со своими будущими попутчиками – четвёркой красноярцев, – у которых были знакомые в небольшой рыболовецкой бригаде, даже дальше посёлка Хамсара, на большом горном озере Дотот, или Алды-Дэрлиг-Холь.

Получено официальное приглашение от рыбаков. Дождавшись после многодневных отмен рейса крохотного «кукурузника» в сердце Саян, посёлок Чазылар, полетели туда. Предварительно проводили одного из товарищей к вертолётной площадке. У грузовика с вещами рыболовецкой бригады наблюдался замечательный «шмон». Хмурые люди ощупывали и проверяли каждый мешок и рюкзак. Ружье и охотничий тесак Влада спрятан в кабине. Они полетят с багажом до озера, где обитают знакомые рыбаки. О, великий и священный ШМОН! Сколько раз приходилось испытывать его неутомимому путешественнику на просторах нашего Союза!..

Из посёлка Хамсара продвигались на моторной лодке против течения. Наконец, наша группа «диких» туристов по главной речной артерии, реке Хамсаре, и с немалыми сложностями, минуя огромный водопад, попала в рыболовецкую артель на горном озере. Встреченные на их пути и грядущие красоты чудесного края не очень подробно, но мало-мальски описаны в стародавнем путешествии мурзы, а совсем подробно, как и следующее путешествие в Забайкалье – в другой книге1616
  Виктор Овсянников. Только самолётом можно долететь. С.-П. 2021.


[Закрыть], поэтому не станем здесь повторяться и детально на них останавливаться.

Дальше путешественники двинулись к знаменитым водопадам на реке Дотот, которые тоже описаны в одной из предыдущих глав. Нашему Владу очень повезло, он не планировал так далеко забраться и иметь счастье обозреть всю эту красотищу. Насытившись невиданными саянскими видами, великолепная пятёрка земле– и водопроходцев, одаренная рыбаками изрядным количеством солёного хариуса, собралась в обратный путь.