Текст книги "Черная троица"

– Мы с дочерью можем зажечь огонь Святого Эльмы, – нерешительно сказал Умберто. – Но я не уверен, насколько хватит наших сил.

– Боюсь, у нас нет другого выхода. – Граф вышел из-за последнего валуна, лежавшего неподалеку от ворот. За ним укрылись путники перед тем, как вплотную подойти к древней крепости. – Не будем медлить.

Дойдя до ворот, Умберто и Клаудия зажгли два небольших светящихся шара, немного разогнавших тьму. Однако вместо того, чтобы двигаться дальше, люди замерли, словно завороженные взглядами двух драконов, застывших стражами вдоль столбов арки. К счастью, это были всего лишь статуи, но изваянные столь искусно, что казались живыми. В голубовато-зеленых отсветах огней Святого Эльмы чешуя ящеров на длинных гибких телах переливалась перламутром.

– Смотри, папа, – прошептала Клаудия, указывая на распахнутые в безмолвной ярости пасти чудовищ.

Огромные клыки, размером с полчеловека каждый, отливали почему-то красным цветом, так же как и искры в мертвых глазах изваяний. Казалось, вот-вот взбешенные появлением непрошеных пришельцев драконы набросятся на людей и растерзают их.

– Не бойся, это только мертвый камень. – Умберто хотелось, чтобы в его голосе было побольше уверенности… Но он и сам сомневался в своих словах.

С опаской косясь на застывших стражей, отряд вступил во мрак входа-пещеры, освещаемый лишь парой мерцающих огней. Куда идти дальше – налево, направо или прямо, было неизвестно. Поэтому граф велел капитану, шедшему впереди, двигаться прямо. Вслед за Торном шли Умберто и Мартин. Следом за ними, вздрагивая при каждом шорохе, трусил Овиль. Замыкали шествие Кайл, Нокт и Клаудия.

Внезапно капитан остановился:

– Теперь куда, ваше сиятельство?

Он стоял перед развилкой – влево и вправо уходили высокие, но при этом довольно узкие – шагов десять в ширину – галереи. Они шли вверх под небольшим уклоном, и казалось, что в них не так темно, как в пещере, которую миновали путники. Действительно, когда целитель и его дочь погасили огни Эльмы, стало видно, что сверху в коридоры льется слабый рассеянный свет. Судя по всему, в потолках их, в толще скальных пород, были прорублены окна.

– Налево, – после недолгих раздумий сказал граф.

– Почему налево? – немедленно последовал вопрос Клаудии.

– Если на нас кто-нибудь внезапно нападет, то в коридоре, который уходит влево, нам удобнее будет защищаться, – объяснил Мартин.

– А мне все равно, с какой руки рубить, – гордо заявил Торн.

Больше вопросов не было: так как путники толком не знали, куда им идти, то в какую из галерей стоило сворачивать, было все равно.

Казалось, коридор был бесконечным. Через окна в потолках освещалась лишь центральная часть прохода, стены же галереи тонули во мраке. Местами тьма казалась более глубокой, но, хотя все и держали оружие наготове, никто не нападал на пришельцев. Пыль, поднимавшаяся при каждом шаге, подтверждала, что много сотен лет никто не тревожил покой этого мрачного замка.

– Ой, страсти какие! – раздался внезапно испуганный вопль Овиля.

Постоянно озиравшийся по сторонам слуга умудрился зацепиться за ногу Умберто, который шел перед ним. Размахивая руками, чтобы не упасть, Овиль отшатнулся в сторону, к стене галереи, где темнел очередной сгусток мрака. И тут же прыгнул обратно, причитая и вцепившись в плащ целителя.

– Там… там! – больше он ничего не мог вымолвить, лишь указывал дрожащей рукой на стену.

– Что «там»? – передразнил его Торн, шагнув в сторону, и тут же изумленно ахнул.

Умберто и Клаудия вновь зажгли огни Эльмы, и пораженные путешественники увидели, что темные пятна были нишами в стенах галереи. В каждой же из них застыла статуя. И хотя это были уже не драконы, что охраняли вход, но вид у изваяний был не менее ужасен. Огромные, почти на две головы выше Кайла – самого рослого из отряда, – стояли, закованные с ног до головы в вороненые доспехи, воины. Латы их были усеяны острыми шипами и гребнями, шлемы украшали закручивающиеся рога, и каждый опирался на тяжелый боевой молот с длинной, окованной железом рукоятью и острым клевцем.

– Рыцари Забвения, – в ужасе прошептала Клаудия.

Да, это были они – так хорошо всем знакомые по множеству фресок в храмах, изображавших борьбу Спасителя и его Войска Преданных с Силами Тьмы – Неназываемыми и их Воинами Ночи, как иначе называли Рыцарей. Однако ни один художник не смог передать того леденящего страха и тяжелой ненависти, которыми веяло сейчас от неподвижных фигур.

– Сколько же их здесь? – немного придя в себя, пробормотал Овиль. Он завертел головой, пытаясь сосчитать, сколько же этих статуй охраняли коридор позади и впереди маленького отряда. Ниши по обе стороны галереи шли примерно через пять шагов друг от друга. И в каждой из них застыл Воин Сил Тьмы. Казалось, однако, что все они готовы в любую секунду пустить свое смертоносное оружие в ход, расправившись в одно мгновение с дерзкими пришельцами.

– Он смотрит на меня! – Звонкий вскрик девушки заставил всех вздрогнуть.

Любопытная девица почти вплотную подошла к одной из статуй, подведя огонь Эльмы прямо к черному забралу шлема.

– Я видела! Через решетку – он следит за нами! – Клаудия отскочила от стены и прижалась к отцу.

– Тебе показалось, – попытался успокоить ее граф. – Вот смотри, сейчас я сниму с него шлем, и ты убедишься, что…

– Стойте, ваше сиятельство! – Умберто схватил Мартина за плечо. – Мне уже приходилось видеть… Видеть нечто подобное. Они находятся в оковах магии, дожидаясь своего часа. Но любое неосторожное действие может пробудить их раньше времени!

– Раньше или позже, – проворчал Торн. – По мне, так пусть это время никогда не наступит! Или пусть нас тут не будет – очень эти твари мне не по нраву… Особенно их молоты!

– Да уж, – согласился граф, отступая от стены. – Тогда не будем искушать судьбу… Мы еще не достигли своей цели!

– Но сколько всего разведали! – неожиданно бодро воскликнул Овиль. – И что Вечного Мертвеца двадцать лет назад упокоили, и как до Мэру добраться, и в какой крепости Сердце Мира искать нужно!

– Это ты к чему? – с подозрением поинтересовался Торн.

– Ну как к чему, – с невинным видом пожал плечами Овиль. – Мы же на разведку решили сходить, так? А теперь, значит, и возвращаться можно!

– Мы все равно должны найти Сердце Мира, – твердо сказал граф. – Кроме того, где-то в замке должен быть центральный портал, о котором говорил Гандхарр… Хотя неизвестно, работает ли он еще, – закончил чуть слышно Мартин.

– Тогда, значит, идем дальше! – Торн покосился на Рыцаря Забвения. – А вы, ребята, еще столбами постойте, сделайте милость!

Отряд продолжил свой путь по коридору, стараясь держаться точно посередине. Однако прошли они не больше двух сотен шагов, как стена справа расступилась, образуя туннель раза в два шире, чем сама галерея, и такой же высоты. Вход в него охраняли два каменных изваяния. Теперь это были не драконы – скорее они походили на гигантских жаб, впрочем, вместо бородавок их шкура ощетинилась шипами, а из широких пастей торчали кривые клыки. Наверное, путники не решились бы свернуть направо, если бы не мерцание в глубине нового коридора.

– Туда, ваша светлость? – Капитан посмотрел на графа, хотя в тоне его было больше утверждения, чем вопроса.

– Все лучше, чем дальше промеж этих страхолюдин бесчисленных идти, – жалобно пробормотал Овиль.

– Да, Торн. Что-то мне подсказывает, что наша цель близка. Соберемся с силами, мои верные друзья. – Граф обвел взглядом своих спутников. – Клянусь, никогда раньше мне не приходилось сражаться плечо к плечу со столь славными воинами… и воительницами. – Он изящно поклонился Клаудии, отчего девушка только смутилась.

– А нас, ваше сиятельство, – не остался в долгу Умберто, – никогда не возглавлял такой храбрый и предусмотрительный командир.

Мартин, смутившийся, пожалуй, не меньше Клаудии от неожиданного комплимента, усмехнулся и кивнул капитану, давая знак свернуть направо.

Коридор оказался на самом деле не коридором, а быстро расширившимся проходом в огромный зал. Хотя здесь было еще светлее, чем в галерее – вероятно, невидимые окна вверху были больше, – определить, насколько этот зал велик, оказалось невозможно. Теряющийся в вышине потолок поддерживали колонны, целый лес колонн, за рядами которых не видно было ничего, похожего на стены. А между колоннами в невероятных позах застыли изваяния самых разных размеров.

Казалось, все эти фигуры были не то заморожены, не то парализованы в одно мгновение. Среди них были и уже знакомые путникам мрачные Рыцари Забвения, и драконы, и чудища, подобные охранявшим вход в этот зал. Но не только – ни в одном самом ужасном кошмаре не могли привидеться твари, подобные замершим здесь. Порождения Сил Тьмы, слуги Неназываемых, вооруженные когтями, рогами, шипами и рукотворными орудиями убийства, были повсюду.

– Нет! – раздался в тишине твердый голос Овиля. – Ни шагу дальше я не сделаю! Или возвращаемся, ваше сиятельство, или я остаюсь здесь!

– Я уже сказал, Овиль, – спокойно ответил граф, – что ты волен поступать как хочешь. Так же как и все остальные. Сам я пойду до конца… каким бы ужасным он ни был…

Мартин повернулся и неспешно зашагал в сторону переливающегося сияния в дальнем конце зала. Следом, не помедлив ни секунды, двинулись Торн и Кайл с Ноктом. Клаудия с удивлением смотрела на отца, застывшего у входа и, казалось, не имевшего сил сдвинуться с места.

Умберто было страшно. Страшно до холодного пота на спине, до дрожи в коленях. Потому что, в отличие от своих спутников, ему приходилось видеть, как подобные изваяния оживают и тянут когтистые лапы, стремясь разорвать отважных – или же безрассудных – в клочья. Целитель вспоминал тот давний бой с Владыкой Ужаса и его приспешниками – битву, которую он уже два десятка лет старался стереть из своей памяти и не мог этого сделать. Но сколь малочисленным казалось то давнее войско по сравнению с окружающими их сейчас бессчетными ордами чудовищ, скрытыми в глубинах под склонами Мэру!

– Папа, ты идешь? – нетерпеливо спросила Клаудия. – Ты же не скажешь, что мы тоже возвращаемся? Я не собираюсь…

– Сейчас, дочка, – не дал ей договорить Умберто. – Сейчас…

Он встряхнул головой, отгоняя давящие воспоминания, и шагнул вперед. Взяв его за руку, Клаудия пошла рядом.

Решимости Овиля хватило не надолго. Стоило лекарю с дочерью отойти шагов на двадцать, как бесстрашный слуга, с горечью вздохнув, легкой рысцой пустился за ними.

Вскоре люди вновь двигались одним отрядом. Шаги путешественников отдавались гулким эхом от обступивших их колонн и невидимых стен подгорного зала. Затаив дыхание и стараясь идти как можно тише, пробирались граф и его спутники навстречу медленно приближающемуся источнику загадочного свечения.

Зал казался бесконечным, колонны – бессчетными, а армии окаменевших монстров – неисчислимыми. Но у всякого пути есть не только начало, но и конец. Внезапно колонны остались позади, и перед глазами изумленных путешественников предстал еще один зал. Однако освещался он не через прорези-окна в невидимой вышине. Единственным источником света здесь, манившим их издалека, было нечто, находившееся прямо перед вошедшими туда людьми.

Прямо из пола, словно зарождаясь где-то в самой толще гор, вырастал гигантский кристалл. Но сиял он не отраженным, а своим собственным светом, играя всеми цветами и оттенками радуги. Свет этот постоянно переливался, пульсировал, как будто в нем действительно билось живое сердце. И только внутри, где-то в самых недрах этого кристалла, за внешней сияющей оболочкой, была видна тусклая, черно-бордовая сердцевина.

– Сердце Мира! – Это приглушенное восклицание одновременно слетело с уст графа и всех его спутников.

– Да, это оно, друзья мои, – донесся до них знакомый голос. – И все мы достигли наконец своей цели.

Глава 11
Сердце мира

– Кто здесь? – крикнул Мартин, ибо рядом с его спутниками никого не было видно. Статуи демонических воинов находились на некотором расстоянии от Сердца Мира, окружая его кольцом шагов в пятьдесят шириной.

Граф еще раз повторил свой вопрос, а остальные путешественники начали удивленно оглядываться, пытаясь увидеть, кто же был здесь кроме них. И тут по свету, льющемуся от огромного кристалла, словно прошла рябь – из-за него показалась чья-то фигура.

– А ну, не подходи! – грозно приказал капитан, вытянув меч вперед.

Однако незнакомец, не обращая внимания на предупреждение, продолжал приближаться, и вскоре все узнали… пропавшего менестреля.

– Ну-ну, бесстрашный Торн, – усмехнулся Джосси, приблизившись. – Неужели ты собираешься меня убить? Кажется, соседство этих милых созданий действует на тебя не самым лучшим образом.

Бард спокойно отвел в сторону лезвие меча капитана и подошел к спутникам. Умберто с недоумением заметил, что на одежде менестреля, в отличие от их собственной, никаких подпалин не было.

– Ты жив! – радостно воскликнула Клаудия, бросаясь к Джосси. – Где ты был?

– И как ты сюда попал? – холодно спросил граф.

Он быстро оправился от удивления и теперь с подозрением рассматривал барда.

– Вероятно, так же, ваше сиятельство, как и все остальные, – невозмутимо ответил менестрель. – Хотя, по правде говоря, я мало что помню. Какой-то костер, в который меня заставили шагнуть… Потом я словно попал в самое сердце снежной бури… И очнулся здесь. А разве с вами не произошло то же самое?

– Мы почему-то оказались не в замке, а довольно далеко от него, – все так же пристально глядя на Джосси, ответил граф. – Мне хотелось бы узнать, что думает об этом наш почтеннейший целитель.

Однако Умберто не ответил. Он смотрел на Сердце Мира, вернее, на то, что постепенно прорисовывалось за ним. Теперь, когда глаза немного привыкли к мерцающему свету, льющемуся от кристалла, можно было различить, что за ним стоит какой-то столб. К столбу же были привязаны две фигуры.

– Юстус! Агастус! – вскрикнула Клаудия, взглянув туда же, куда был устремлен взгляд отца, и бросилась к столбу.

– Стой! – Умберто схватил дочь за плечо.

– Ты что, папа? – удивленно оглянулась на отца девушка. – Там же мои братья!

Лекарь не ответил, продолжая удерживать дочь. Он не знал, что сказать. С одной стороны, за мерцающим кристаллом были его сыновья, которых он уже почти счел погибшими, хотя в глубине души и надеялся на чудо. С другой стороны, уж очень странным было их появление в этом замке. Кроме того, многое, очень многое здесь пробудило воспоминания далеких лет, хотя Умберто казалось, что все давным-давно позабыто. Застывшие фигуры демонических воинов, в глазах которых сверкала ненависть, мрачные своды – как все это было похоже на то, что уже происходило когда-то…

Нетерпеливо тряхнув плечом, Клаудия вырвалась и вновь устремилась к братьям. Однако теперь ее попытался удержать сам граф, который успел подойти к ним. Ко всеобщему удивлению, Джосси внезапно бросился к Мартину и оттолкнул его от девушки. Граф покачнулся и едва не упал, а Клаудия, воспользовавшись этим, стряхнула его руку и побежала к столбу с привязанными мальчиками. Теперь можно было четко различить, что это были двое подростков, без чувств висящие на веревках.

– Как ты посмел! – Торн схватил менестреля за плечо левой рукой, одновременно замахиваясь мечом.

– Подожди! – остановил его Мартин и обратился к барду, который оставался удивительно спокойным: – Объясни же, что все это значит и почему ты осмелился толкнуть меня?

– Не стоит ее останавливать, ваше сиятельство. Опасно становиться на дороге между смертным и его судьбой, – неожиданно усмехнулся Джосси. – А когда речь идет о судьбе всего мира – тем более.

«Ты знаешь, что нужно делать, – раздался знакомый, чуть глуховатый голос, и Умберто обернулся, однако не увидел того, кто мог это сказать. – Не крутись, а лучше вспомни, чему тебя научил когда-то настоятель Пустыни Серых Песков».

Пораженный целитель понял, что голос его старого друга Винциуса звучит прямо у него в голове. Как и двадцать лет назад, он не раздумывая последовал совету наставника. Из глубин памяти всплыли нужные слова, складываясь в чудодейственный псалом, которому некогда обучил его престарелый отец Канпус. Псалом, что мог развеять любое наваждение.

Святые слова подействовали и на этот раз. Столб с привязанными к нему телами сыновей Умберто словно подернулся рябью, а потом и вовсе растаял, растворившись в воздухе. Клаудия, почти достигшая братьев, застыла в недоумении, обхватив руками пустоту.

Но это оказалось не единственным мороком в этом странном месте. Все с ужасом смотрели на Джосси, которого начало окутывать темное облако. Словно тяжелая грозовая туча клубилась перед ними, и даже казалось, что в ней сверкают серебристо-синие зигзаги молний. Облако стало сгущаться, и вот в нем явственно проступили жуткие черты, так хорошо знакомые всем по фрескам, что есть в каждом из храмов Спасителя.

Тяжелый торс с парой когтистых лап и десятками щупалец-плетей, извивающихся за спиной, венчала уродливая голова. Вернее, не голова – просто костистый череп с выростами-гребнями. В глубоких провалах глазниц кровавым пламенем сверкали глаза, полные ненависти ко всему живому. И еще в них можно было прочесть торжество – торжество победителя, который стоит над телом поверженного врага.

Перед пораженными людьми возвышался не кто иной, как Баал – имя которого было проклято сотни лет назад – сам Владыка Разрушения.

Замешательство длилось, однако, совсем недолго. Почти сразу же, как в клубящемся облаке мрака проступили черты демона, граф с капитаном и оба солдата бросились к нему, занося для удара мечи. Умберто же, воздев руки, принялся читать молитву Святой Мощи, сожалея о том, что у него нет священной Длани, которой он поразил два десятка лет назад другого члена Черной Троицы.

Все прекрасно понимали, что, когда демон воплотится полностью, они не смогут с ним справиться. Сейчас же у них был хотя бы небольшой шанс – ударить всем сразу, внезапно. И все-таки они опоздали…

Взметнулись вверх щупальца, и вокруг Баала заискрилась, засверкала алая в свете Сердца Мира пелена. Холодным ветром повеяло на путешественников, а мгновением позже на них обрушился ледяной вихрь. Кайл и Нокт, вырвавшиеся вперед, погибли в один миг, пронзенные десятками ледяных копий. Тела их оказались отброшены назад, на бегущих следом Мартина и Торна. К счастью для графа и капитана, погибшие бойцы, словно щиты, прикрыли их от неминуемой смерти.

Овиль успел потерять сознание и рухнуть на пол за секунду до того, как над ним пронесся искрящийся поток льда.

Кристальная сфера, окружившая Владыку Разрушения, оказалась непроницаемой для Слов Святой Мощи, произнесенных Умберто. Отразившись от ледяной брони, заклинание обрушилось на самого целителя, с силой, которая хотя и не убила его, но отбросила к стене зала почти на три десятка шагов. Ударившись головой о стену, Умберто в беспамятстве свалился неподалеку от графского слуги.

Клаудия, видя, что атака отца оказалась безуспешной, остановилась. При этом она, однако, собрала все свои духовные силы, готовясь нанести удар, как только будет возможность.

Владыка же Разрушения шагнул вперед, к девушке, которая с ужасом переводила взгляд с демона на своих спутников, безжизненно лежащих среди мириадов ледяных осколков, и обратно. Шагах в пяти от Клаудии Баал остановился.

– Я вижу, ты на все готова, чтобы вновь увидеть своих братьев, – пророкотал он. – Но без меня тебе это вряд ли удастся.

Клаудия молчала. Краем глаза она заметила, как зашевелился Овиль. Графский слуга приподнял голову, огляделся и, к удивлению девушки, медленно пополз к графу.

– Мне не нужна твоя помощь! – гордо воскликнула Клаудия, отходя в сторону – так, чтобы демон повернулся к Овилю спиной и не смог заметить его движения.

– Кто говорил о помощи? – рассмеялся Баал. – Я не собираюсь никому помогать. Это, знаешь ли, не соответствует моему образу. – Клаудии показалось, что в голосе Владыки Разрушения прозвучала такая знакомая ирония барда.

– Тогда зачем ты это говоришь?

Овиль тем временем добрался до Мартина. Вытащив его из-под тела Нокта, он пытался привести графа в чувство. Но пока все его попытки были безуспешны.

– Мне, как и любому богу, нужны не только бездушные рабы, вроде этих, – демон скорчил гримасу, которая, по-видимому, выражала презрение, и кивнул в сторону застывших фигур, – но и истинные верующие. И поверь мне, награда, которую я могу дать, в мириады раз превышает любые мечты…

– Нет! – гордо вскинула голову Клаудия. – Я ни за что не преклонюсь пред тобой… И я не верю тебе! Если бы у меня только было достаточно сил, я отправила бы тебя в Преисподнюю, где тебе и место!

Воздух зазвенел от раскатистого рева Баала. Но это было не рычание ярости – демон хохотал. Казалось, вот-вот бесконечно далекий свод обрушится и погребет всех под грудами скал. Но древние стены выстояли перед демоническим смехом.

– Глупая смертная! – наконец пророкотал Владыка Разрушения. – Здесь, возле Сердца Мира, меня переполняет мощь, что древнее, чем ваши земля и небо! И знай же, что никакое оружие смертных не может мне навредить! Только проклятая Длань вашего ничтожества, которого вы зовете Спасителем, могла бы повредить мою телесную оболочку. Но она ныне в надежных руках, и скоро я уничтожу ее, после чего весь этот мир вновь станет моим!

Клаудия в ужасе внимала демону. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться как можно дальше отсюда, дома, рядом с родителями и братьями, в любимом яблоневом саду. На миг девушке показалось, что ей снится сон – кошмарный сон, но от которого можно пробудиться. Происходящее казалось нереальным, словно ночные видения. И все-таки это происходило наяву… Вот застыли пронзенные ледяными иглами тела отважных солдат. Рядом с ними лежат граф и капитан, а у стены распростерся неподвижно отец. Только Овиль… Девушка удивленно раскрыла глаза – и тут же отвернулась, чтобы демон не смог ничего прочесть по ее лицу.

Графский слуга, неуклюжий толстяк, шарахавшийся от любой тени и бежавший от опасности, словно заяц от волка, медленно подползал к Баалу сзади. В руках он сжимал не то ледяной осколок, не то какой-то кинжал…

– Ты колеблешься! – самодовольно проревел Владыка Разрушения, видя, что несчастная девушка умолкла. – Смотри, не ошибись в выборе! Если ты откажешься присягнуть мне, то все, кого ты любишь, все, кого ты знаешь, умрут не одной, а тысячью смертей, столь мучительных, что от одной мысли о них может остановиться сердце. А потом я буду терзать их души, и эта пытка будет длиться воистину вечно!

– Это ужасно, этого не может быть – прошептала девушка. – Чего же ты от меня потребуешь?

Овиль был почти рядом, но демон мог обернуться каждую секунду, и Клаудия любой ценой должна была отвлечь его.

– Отречься от Создателя и Спасителя и самой…

Овиль наконец приблизился и, вскочив, бросился на Баала. В руках он держал тот самый некромансерский кинжал, который неизвестно как и когда попал к графу.

Владыка Разрушения говорил правду – оружие смертных действительно не могло повредить ему. Но сейчас в его плоть, легко пройдя через ледяную броню, вонзился клинок мертвых.

Вновь оглушительный рев раскатился под сводами зала. Но теперь в нем звучали ярость и боль. Щупальца-плети метнулись к Овилю и, обвив его, подняли в воздух. Несчастный слуга повис словно тряпичная кукла – неизвестно откуда появившееся мужество покинуло его, и юноша потерял сознание.

Но теперь Клаудия, понимая, что другого шанса не будет, мысленно воззвала к Спасителю. Она вложила в молитву Святой Мощи всю духовную силу, которую смогла собрать. Однако не на Владыку Разрушения обрушила она свой удар.

«Здесь, возле Сердца Мира, меня переполняет мощь, что древнее, чем ваши земля и небо!» – вспомнила девушка слова демона, сказанные им совсем недавно. И повинуясь внезапному порыву, направила поток серебристо-голубого пламени на мерцающий кристалл.

Сердце Мира ослепительно вспыхнуло, словно молитва влила в него новую энергию. Девушка, склонившись, в отчаянии закрыла лицо руками – вместо того чтобы лишить демона источника его силы, она, кажется, только увеличила ее.

И тут же раздался дикий рев Владыки – даже после удара кинжалом, который нанес Овиль, крик его не был исполнен такой ненавистью и отчаянием. Клаудия подняла голову и увидела, что Сердце Мира погасло, лишь в самой сердцевине его словно тлел маленький уголек. Поверхность же кристалла покрыла частая сеть трещин.

Баал, взревев еще раз, разжал щупальца, и тело Овиля мешком рухнуло на пол. А сам Владыка Разрушения окутался темным облаком – совсем как несколько минут назад, при превращении в демона из менестреля. А когда облако развеялось, на его месте ничего не осталось.

И тут же глухой рокот послышался со всех сторон. Пол и стены задрожали, в воздух поднялась пыль, а сверху посыпалось каменное крошево.

В изнеможении опустилась на усыпанный ледяными осколками пол Клаудия. Выплеснув все свои силы в последнем отчаянном порыве, она не могла даже шевельнуться. Ни содрогание залы, ни отдаленный рокот, зарождающийся где-то в глубинах крепости, – ничего не могло заставить ее поднять голову. И лишь тепло от коснувшейся ее лба руки наполнило обессилевшую девушку жизнью и вернуло ее к действительности. Открыв глаза, Клаудия увидела отца, который, опустившись на колени, передавал ей часть своих жизненных сил. Плащ его был изодран, правая бровь рассечена, но на лице Умберто сияла радостная улыбка. За его спиной стоял, устало опираясь на меч, капитан Торн.

– Ты сделала это, дочка… – тихо произнес Умберто. – Ты изгнала Владыку Разрушения из нашего мира. Я всегда верил в тебя!

– Молодец, девочка! – восхищенно улыбнулся капитан. – Если бы не ты…

– Если бы не Овиль, – поправила Торна Клаудия, – то я ничего не смогла бы сделать.

– Овиль? – удивился Торн. – Этот бездельник опять валяется без сознания, да еще, наверно, и в штаны со страху наложил!

– Не смейте так говорить! – с негодованием воскликнула Клаудия.

Она вскочила на ноги и кинулась к графскому слуге. К счастью, Овиль был жив, хотя обе ноги у него оказались сломаны, а сам он еле дышал.

– Отец, у меня совсем не осталось сил… Не мог бы ты помочь этому бесстрашному юноше?

Пока Умберто хлопотал над Овилем с помощью лечебных трав, все еще остававшихся в его походной сумке, а также исцеляющих молитв, пытаясь оказать ему помощь, девушка рассказала, что произошло. Выражение удивления на лице капитана быстро сменилось восхищением:

– Небеса и Преисподняя! Кто бы мог подумать, что этот парень настоящий герой! Но я вижу, он уже пришел в себя – может быть, вы, ваше целительство, осмотрите его сиятельство?

– Спасибо, Торн, но я, кажется, цел.

Граф, отряхивая ледяные кристаллы со своей одежды, подошел к своим спутникам.

– Боюсь, что наши верные Нокт и Кайл мертвы, – печально добавил граф. – Но чтобы нас не постигла та же участь, нужно выбираться отсюда. Мне кажется, что землетрясение становится все сильнее.

Капитан и граф подхватили Овиля, забросив его руки себе на плечи. Случись это в самом начале путешествия, им пришлось бы нелегко. Однако долгие тяготы в пути изрядно поубавили количество жирка на некогда пухлом теле слуги графа. Перед ними шел Умберто, Клаудия же замыкала шествие. Пятерка, оставшаяся от отряда, в котором когда-то была сотня человек, покинула зал с потухшим Сердцем Мира.

– За мной! – выскочив наружу через арку зала, крикнул Умберто, но представшее пред ним зрелище заставило его замереть на месте. Наполняющие зал статуи демонов уже не были неподвижными. Словно рябь по поверхности пруда, прошло движение по их бесконечным рядам. И колебания эти были вызваны отнюдь не подземными толчками, время от времени сотрясавшими гору. Нет, приглядевшись к ближайшему каменному стражу, Умберто в страхе отпрянул прочь – хотя сам воин оставался еще неподвижен, глаза его уже полностью ожили и теперь с ненавистью смотрели на мир сквозь узкую прорезь шлема.

– Они… они живые! Они оживают! – в испуге пробормотала Клаудия.

– Да, медлить нельзя, – ответил Умберто. – Рискнем, свернем вон в тот проход, – указал он на небольшую дверь в боковой стене зала. – Там, кажется, нет стражей.

Но демонические воины были повсюду. Они оживали все быстрее, и, хотя движения их были еще замедленны, руки и лапы тянулись к оружию, обнажая кривые мечи и сабли, замахиваясь боевыми молотами, топорами, секирами и копьями. И все сильнее содрогался Мэру, словно собираясь в своих недрах похоронить дерзких пришельцев, осмелившихся погасить Сердце Мира. Каменистый пол раскачивался, словно палуба корабля в бурю, сверху сыпался песок, отовсюду раздавался грохот. Казалось, что гибель неизбежна. К тому же в суматохе путешественники давно потеряли дорогу, которой они пришли к таинственному кристаллу, и теперь мчались, стараясь выбирать те коридоры, что шли вниз.

– Смотрите! – внезапно вскинул голову Овиль, когда путники пробегали мимо очередного зала, которые изредка встречались им по дороге.

– Что ты увидел? – Граф остановился скорее, впрочем, для того, чтобы дать передохнуть себе и капитану.

– Портал, – слабым голосом пробормотал слуга. – Такой же, как и в замке этого проклятого колдуна – Гандхарра!

– Портальный ключ! – воскликнул Умберто. – Ваше сиятельство, надеюсь, вы не потеряли его?

– Нет, он у меня, – успокоил всех Мартин. – Давайте проверим, может быть, несчастный юноша ошибся или бредит.

– Еще чего! – возмутился Овиль, хотя все таким же слабым голосом. – Самый взаправдашний портал, только вернуться нужно.

Действительно, посреди небольшой залы находилось сооружение, точь-в-точь схожее с тем, что осталось в подземелье замка Цистуса Эфруса.

– Надеюсь, – попытался пошутить граф, – никто им не пользовался со вчерашнего дня?

– Скорее, ваше сиятельство! – Умберто, который теперь держал Овиля вместе с капитаном, встревоженно оглянулся. – Мне кажется, что за нами уже гонятся.

Граф успел в последний момент – когда он вставил черный стержень-ключ в отверстие посреди пьедестала и серебристый туман заклубился в зале, из коридора ворвался нескончаемый поток воинов, закованных в черные доспехи.

Но самым ужасным был смех, перекрывавший грохот рушащихся коридоров в недрах Мэру. В этом смехе звенели безумная ярость и торжество…