Текст книги "Дорога на райский остров"

– Я хочу сказать, что совершенно покорен вами. Меня все в вас восхищает. То, как вы выглядите, как говорите… даже ваша холодность по отношению ко мне – все меня очаровывает. Это самое волнующее и чудесное путешествие, какое я когда-либо совершал – а я проделал их много. А почему? Ответ ясен. Благодаря мисс Эннэлис Мэллори.

– Наверное, я должна сообщить вам, что подумываю о том, чтобы выйти замуж за одного человека в Англии.

– Эти раздумья придется прекратить. Я не смогла сдержать смех.

– Вы невероятно самонадеянная личность.

– Это вас во мне и восхищает.

– Кто сказал, что я вами восхищаюсь?

– Вы сами. Сотнями способов. Слова не всегда обязательны. Вы и я – вместе. Так это и должно быть. Я отвезу вас на плантацию. И мы прекрасно проведем время. Бог с ним, с этим мужчиной в Англии. Какая же это любовь? Если бы он любил вас, то ни за что не позволил бы отправиться в другой конец света без него. А где он? Вот я бы ни за что не выпустил вас из виду.

– Вы очень пылки, мистер Хемминг. Полагаю, на вашем острове вас ждет жена, а то, что сейчас происходит, – всего лишь прелюдия к тщательно спланированному обольщению.

– У меня нет жены… пока. Однако я намереваюсь исправить это положение.

– Это что, предложение руки и сердца?

– А как вы думаете, что еще я могу предложить даме с вашим воспитанием и характером?

– Вы ведете себя нелепо.

– Этот корабль сведет меня с ума. Повсюду люди. Я хочу остаться с вами наедине. А здесь пойти некуда. Я хочу показать вам, что значит быть по-настоящему любимой.

– Я уже сказала, что прекрасно знаю, что значит быть любимой по-настоящему. Меня всю жизнь окружали любящие люди. Более того, я уже сообщила вам, что нашла взаимопонимание с одним очень дорогим мне человеком на родине. По возвращении я собираюсь выйти за него замуж.

– Я этому не верю. Я пожала плечами.

– Верите или нет – от этого ничего не меняется.

– Знаете, я все равно вас не отпущу. Я не тот человек, чтобы, встретив единственную женщину в мире, на которой хотел бы жениться, позволить ей ускользнуть.

– Вы очень властный человек и привыкли поступать по-своему. В этом я не сомневаюсь. Однако сейчас тот случай, когда по-вашему не будет. Ввиду того, что я только что сказала, будет лучше, если мы с вами будем меньше видеться.

Милтон рассмеялся:

– Временами вы просто безупречная английская мисс. Мне это нравится. Но на самом деле это не вы.

Он неожиданно повернулся ко мне, заключил в объятия и страстно поцеловал. Меня так прежде никогда не целовали. Я пыталась оттолкнуть его и сразу ощутила, насколько он силен. У меня перехватило дыхание, я разозлилась, и в то же время меня охватило возбуждение.

Наконец, Милтон отпустил меня.

– Вот так, – заявил он. – Как жаль, что мы не можем остаться где-нибудь одни.

– Вы что, не можете понять, что на свете есть люди, решительно настроенные сопротивляться тому, что вы считаете своими неотразимыми чарами?

– Я слишком недалек, чтобы понять это, – заявил Милтон.

Я поймала себя на том, что смеюсь вместе с ним. Я знала, что должна рассердиться, и попыталась изобразить гнев.

Признаться честно, мне все это доставляло большое удовольствие. Мне не могло не льстить то, что Милтон обратил именно на меня свое внимание. Чутье подсказывало мне, что у него, должно быть, было множество любовных приключений, и я не могла или не должна была обманывать себя, думая, что он считает меня другой, нежели его прежние победы. А сейчас он несомненно применял давно испытанный метод.

Но хоть я и не верила в его искренность, меня влекло к нему так, как не влекло прежде ни к одному мужчине. Это было чисто физическое влечение, какого я никогда не испытывала к Реймонду. Несмотря на то, что полностью отдавала себе отчет в том, что как человек Реймонд лучше Милтона.

Я возмутилась:

– Надеюсь, это больше не повторится.

– Значит, вы плохо меня знаете, если так думаете, но вы на самом деле не на это надеетесь. Возможно, в действительности вы рассчитываете, что это повторится.

– Мистер Хемминг, я вынуждена просить вас прекратить этот вздор.

– Как церемонно звучит.

– Я и хочу быть церемонной.

– Должен признаться, в этом есть своя прелесть. Когда вы, наконец, признаетесь себе в своих истинных чувствах, я услышу: «Я люблю вас, мистер Хемминг».

– Этого вы никогда не услышите.

– "Никогда" – это не самое разумное слово. Часто людям приходится менять свое мнение. Так будет и с вами.

– Вы, должно быть, большой оптимист, раз так считаете.

– Вы очень резки со мной. Но это мне и нравится.

– Странные у вас вкусы.

– У меня самые лучшие вкусы в мире. Я выбрал женщину – настоящую королеву, Снегурочку, которую я растоплю и обнаружу подо льдом идеальную страстную женщину – единственную в мире, достойную стать мне парой.

Я снова расхохоталась.

– Вы действительно считаете меня занятным, – заметил Милтон. – По крайней мере, это уже кое-что.

– Если бы вы не были занятны, я сочла бы ваше поведение в высшей степени безобразным.

– Нет, любовь моя, вы так не считаете. На самом деле оно вам очень по вкусу.

Я увидела Фелисити, направлявшуюся к нам. Милтон вздохнул.

– Волшебные минуты подошли к концу. Ничего, будут другие.

Все изменилось. Я не могла не думать о нем. Разумеется, его поведение выходило за рамки приличий. Разумная женщина не поверила бы ни единому его слову. Это ведь был, что называется, «корабельный роман».

Это ничего не значило. Или Милтон считал, что я из тех женщин, кто может позволить себе пылкую любовную интрижку на несколько недель, а потом распрощаться, когда мы прибудем в порт?

Однако он говорил о женитьбе. И я не могла не думать о том, чтобы выйти за него замуж и уехать на плантацию. Возвращаться в Англию раз в году. Регулярно ездить в Сидней. Но не это было главным. Я думала о нем… крупном мужчине с подавляющей индивидуальностью, о том, как он говорил, как ухитрился околдовать мисс Картрайт. Другого слова здесь просто нельзя было подобрать. Она покорно согласилась, чтобы ее отправили домой, и оставила племянницу на попечение чужого человека – Милтона.

Сделать такое могло только какое-нибудь заклятие. Но Милтон это сделал.

А теперь иногда у меня было такое чувство, словно он наложил заклятие на меня. Я часто лежала на койке, притворяясь, что сплю, чтобы Фелисити не прерывала моих мечтаний – а они были в основном о Милтоне Хемминге. О том, как он обнимал и целовал меня, и это заставляло меня задумываться о том, каково было бы заниматься с таким человеком любовью.

Я старалась думать о Реймонде – таком спокойном, мягком, чистом. В этом же человеке не было ничего подобного. Он был полной противоположностью Реймонду. И, думая о Милтоне Хемминге, я проявляла неверность по отношению к Реймонду. Однако я ничего не могла с собой поделать. Он постоянно врывался в мои мысли.

Скоро мы должны были прибыть в Сидней. Попрощаюсь ли я с Милтоном навсегда? Эта интерлюдия на корабле была лишь коротким происшествием и реальная жизнь казалась такой далекой. Вот и все. Милтон был сильной личностью, у него был властный вид, и с самого начала он выделил меня своим вниманием, что мне польстило, ибо я, в конце концов, была всего-навсего женщиной. Мне было приятно его внимание, приятно было думать, что я привлекательна. Это было вполне понятно. Так что… я должна перестать думать о нем и вспомнить о цели своей поездки, которую Реймонд так любезно помог мне устроить.

Реймонд! Я должна всегда помнить о Реймонде. И должна выполнить то, за чем приехала. Перевернуть все кругом, чтобы узнать, что случилось с Филипом, и, получив ответ, вернуться к Реймонду. Наше путешествие быстро близилось к концу. Через два дня мы должны были прибыть в Сидней. Фелисити теперь страшно разнервничалась. Она попросила меня:

– Обещай, что побудешь со мной немножко.

Я хотела напомнить ей о цели моего путешествия – узнать, что сталось с моим братом, однако в минуту слабости, пожалев подругу, я пообещала, что немного побуду с ней.

Однако я все же напомнила Фелисити, что во "время пребывания в Сиднее собираюсь встретиться с ботаником, с чьей экспедицией уехал Филип – если это, конечно, возможно. Вдруг он сумеет пролить свет на то, чем занимался здесь Филип, и если этот след куда-то приведет, я последую за ним. Но некоторое время я проведу с Фелисити. Я поеду с ней в ее новый дом после свадьбы – может быть, на недельку. Казалось, Фелисити удовольствовалась этим.

Дни теперь казались бесконечными. Все с нетерпением ждали дня, чтобы сойти на берег. На борту суетились, готовясь к высадке, и царила атмосфера ожидания.

В предпоследний вечер я осталась наедине с Милтоном Хеммингом. Это был теплый бархатный вечер, безветренный и звездный. Я разглядела Южный крест, отчетливо выступающий в темноте на фоне синего полночного неба.

– Теперь уже совсем скоро, – произнес Милтон.

– Все уже рвутся на берег.

– Я – нет, – отозвался он. – Я бы хотел плыть с вами целую вечность.

– Очень романтично, однако в это трудно поверить.

– Это из-за вас я становлюсь романтиком.

– А я-то думала, сделать вас таким ничто не может.

– По-вашему, я слишком земной, чтобы быть романтиком.

– Возможно.

– Вам еще много надо обо мне узнать.

– О любом человеке надо узнать еще много.

– И иногда такие уроки бывают очень скучными. Но у нас все будет по-другому.

– Вы уже готовы к высадке? Уложили вещи?

– Я не готов высадиться без вас.

– Небо такое красивое. И звезды кажутся такими близкими.

– На Карибе небо чудесное. Вам понравится. Вам вообще многое понравится на Карибе.

– Вы, наверное, всем сердцем жаждете вернуться в свой райский уголок.

– Нет совершенного рая на земле. Всегда необходимо что-то или кто-то, чтобы создать его. Я для себя кого-то нашел…

– И она согласилась поехать с вами?

– На словах – нет. Но я читаю ее мысли.

– Стало быть, вы ясновидящий? Еще одно ваше достоинство?

Милтон взял меня за руку.

– Она действительно хочет быть рядом со мной, так же, как я – быть рядом с ней, или почти так же. Иногда она ведет себя очень чопорно. Это из-за ее воспитания. Знаете, эти старые английские семьи. Однако меня это не обманывает.

– Возможно, вы сами себя обманываете. Разве что мы говорим о ком-то, кого я не знаю.

– Вы знаете, о ком я говорю. Она – одна-единственная.

– Удивительно, что вы считаете ее достойной вашей персоны.

– Никогда не думал, что найду такую.

– Но вы ведь отрицаете невозможное.

– Всегда. Как хорошо вы подвели итог моему характеру!

– Давайте же будем разумными.

– Я всегда исключительно разумен.

– Ваша бессмысленная погоня за мной. Путешествие почти окончено. Это ведь должно было быть просто забавной интрижкой, правда? Чтобы скрасить монотонное существование в море? Ну, что ж, теперь уже почти все. Вам не удалось соблазнить меня, а вашей целью, по-моему, было именно это. Признайтесь.

– Не стану отрицать.

– Вы бесстыдник.

– Но обольщение должно было стать прелюдией к любовному роману на всю жизнь.

– Ваша манера выражаться так же экстравагантна, как и идеи.

– Может, ненадолго станем серьезными?

– Да, это было бы предпочтительно.

– Тогда я буду говорить совершенно серьезно. Я не могу расстаться с вами в Сиднее. Я хочу, чтобы вы приехали и погостили на моем острове. Кариба – красивейшее место. Вы наверняка уже нарисовали себе картину пустынного острова с пальмами, песчаными пляжами и туземцами в каноэ. Все это там есть, но остров – еще и процветающая община. Мы сделали его таким благодаря экспорту сахара. Мы использовали естественные ресурсы острова. Он не так уж мал – даже велик, как и другие острова такого типа. Он самый крупный в архипелаге из четырех островов. У нас есть доки и довольно приличный отель. Благодаря сахару остров разбогател, и живущие на нем люди достаточно разумны, чтобы это понимать. Я хочу, чтобы вы к нам приехали.

Я колебалась.

– У меня большой дом на плантации. Мне бы хотелось, чтобы вы остановились у меня. Однако, если вам это не подходит, то, как я уже сказал, у нас есть довольно неплохой отель. Обещайте мне, что приедете.

– Я не могу давать никаких обещаний.

– Какая же вы упрямица.

– Вот видите, как я на самом деле вам не подхожу.

– Нет. Я люблю ваше упрямство. Я так безумно люблю вас, что считаю все в вас совершенным.

– Я обещала немного пожить у Фелисити. Милтон кивнул.

– Полагаю, долго вы там не пробудете. Вы знаете, что очень мало рассказали мне о себе – о своей семье? Все, что я знаю, это то, что вы путешествуете с мисс Фелисити, чтобы составить ей компанию в пути.

– Вы мне о себе тоже не рассказывали.

– Расскажу, когда приедете на Карибу. Я знаю, вы живете с бабушкой, стало быть, ваши родители умерли.

– Только мама. Отец снова женился и обосновался в Голландии.

– Я хочу знать о вас все. Я всегда думаю о вас как об Эннэлис. Моей Эннэлис… необычной девушке с необычным именем. Эннэлис Мэллори. Существует знаменитая фирма изготовителей карт под именем Мэллори.

– Это и есть моя семья.

– Ах, ну тогда, вы, должно быть…

– Да?

– На Карибу приезжал молодой человек из этого семейства. Я только что вспомнил… Где-то года два назад. Как же его звали? Я почти уверен, что его фамилия была Мэллори, и он был связан с картами.

Мое сердце бешено стучало. Я едва могла говорить.

– Филип? Это был Филип?

– Филип Мэллори… Да, кажется, так.

– И он приезжал на Карибу?

– Да… он пробыл там некоторое время.

У меня пересохло в горле. Я не знала, как найти слова. Подумать только, Милтон видел Филипа, и все это время мы вели праздные разговоры, а ведь он мог дать мне жизненно важную информацию.

– Что с ним случилось? – спросила я.

– Не знаю. Просто приезжал… а потом, наверное, уехал.

– Это был мой брат, – сказала я.

– Ваш брат. Ну, конечно. Мэллори… Я совершенно забыл о нем – до этой минуты.

– Пожалуйста, расскажите, что вам о нем известно.

– Вы ведь наверняка знаете больше, чем я.

– Что с ним сталось? Домой он так и не вернулся. Что он сделал? Что он делал на острове?

– Погодите минутку. Кажется, что-то припоминаю… По-моему, у него была карта, и он пытался найти какое-то место, о котором, похоже, никто ничего не знал. Я помню лишь смутно. Я не очень им интересовался. К нам приезжает столько людей с самыми разными планами.

– Прошу вас, вспомните все, что сможете. Для меня это очень важно.

– Я встречался с ним лишь однажды. Это было в отеле. Полагаю, он там останавливался. Больше я его не видел. Это все, что я знаю.

– Так, значит, он приезжал на Карибу!

– Да, определенно.

Я была ошеломлена. Вот и ниточка, хоть и очень хрупкая. И подумать только, что Милтон Хемминг, с которым я в последние недели была в постоянном контакте, мог рассказать мне все это, а я узнала только сейчас. Эта мысль поражала меня.

Стало быть, Филип останавливался в отеле на Карибе. Может, кто-нибудь из работников отеля помнит его и что-то мне расскажет.

Я пришла в страшное волнение. Не успев приехать в Сидней, я уже сделала такое открытие!

– Вы приедете на Карибу? – спросил Милтон Хемминг.

– Да, – твердо ответила я. – Приеду.

Мы вошли в гавань. Какое это было великолепное зрелище! Я вполне могла поверить в то, что, по выражению первого губернатора, это была «прекраснейшая гавань в мире». По одну сторону от меня стоял Милтон Хемминг, по другую – Фелисити. Милтон взял меня за руку и прижал ее к боку. Я было запротестовала, однако не стала привлекать к нам внимание стольких людей. Я была уверена, что Милтон прекрасно все понимал, и это его забавляло.

Фелисити выглядела неспокойной, а сама я не столько думала о бухтах, пляжах и безумствах роскоши, сколько о прибытии сюда Филипа вместе с ботанической экспедицией. И размышляла, что принесут мне последующие недели.

Я уже решила, что в карибском отеле должны быть люди, помнящие Филипа. Я должна встретиться и поговорить с ними. Как только Фелисити выйдет замуж и я выполню обещание, погостив у нее неделю, я отправлюсь на Карибу.

Лодка отправляется на остров каждую среду и когда я приеду, меня будет ждать теплый прием Милтона Хемминга. Разумеется, я не могла принять приглашение остановиться в его доме, однако был ведь отель, а именно он интересовал меня больше всего, поскольку там останавливался Филип.

Мы уже входили в док. Очень скоро мы будем на земле.

– Какой вид! – прошептал Милтон. – Он произвел на вас впечатление?

– Еще бы!

– Подождите, вот увидите Карибу. Я буду ждать вас с нетерпением.

– Вы говорили, там есть отель.

– Вам будет удобнее в Хемминг-холле. Как звучит, вам нравится?

– Тонкая аллитерация.

– Да уж. И похоже на название какого-нибудь староанглийского поместья. Когда мы, наконец, вернемся на родину и купим поместье, давайте так и назовем его.

У причала собралась толпа народу. Они явно ожидали вновь прибывших.

Я посмотрела на Фелисити.

– Твой Уильям здесь?

Девушка тревожно вглядывалась в толпу.

И сказала:

– Пока слишком далеко, я не вижу.

– Наверное, должен быть здесь.

Фелисити вздрогнула.

Пассажиры отправились в каюты за ручной кладью.

– Нам лучше уйти, – сказала я. Милтон Хемминг отпустил мою руку, и мы покинули палубу.

К нам шагал улыбающийся мужчина со шляпой в руке. Фелисити тонким голосом произнесла:

– Это Уильям.

– Фелисити, наконец-то! – Мужчина обнял девушку. – Я уж думал, ты никогда не доберешься. Фелисити сказала:

– Уильям, это мисс Эннэлис Мэллори. Уильям Грэнвилл до боли стиснул мне руку:

– Я слышал о вас. Добро пожаловать в Сидней.

Под его слегка покрасневшими глазами были мешки. Он смерил меня оценивающим взглядом и от этого взгляда мне стало не по себе. Грэнвилл был довольно плотным, высокого роста. На меня он посмотрел взглядом человека, привыкшего потакать своим прихотям.

Фелисити объяснила:

– Тетушка Эмили сошла в Кейптауне. Ей стало так плохо, что пришлось вернуться домой.

– Бедная старая леди!

– А это мистер Милтон Хемминг, он был так добр и очень помог нам.

– Мы уже встречались, – заметил Милтон.

– Ну, конечно. В отеле… среди скотоводов. Вы ведь с островов, а? Сахар?

– Верно. Я ездил в Англию по делам и на корабле имел удовольствие познакомиться с этими юными леди. Полагаю, вы скоро уедете из Сиднея в имение?

– Побудем здесь некоторое время. Тут и поженимся. Так проще. Я заказал нам номера в «Короне». Подумал, что она больше подойдет.

– Да, конечно.

– Как насчет нашего багажа? – спросила Фелисити.

– Полагаю, у тебя есть сундуки?

– Естественно, мне ведь пришлось много везти с собой.

– Естественно. Не волнуйся. Я договорюсь, чтобы их прислали прямо в имение после выгрузки. Пока мы в Сиднее, обойдешься тем, что есть, а когда доберешься до своего нового дома, твои вещи будут ждать тебя. – Грэнвилл обернулся к Милтону. – Вам, наверное, придется ждать до среды. Ведь лодка на Карибу ходит по средам, верно?

– Да. Однако я, возможно, немного задержусь в Сиднее. – Милтон улыбнулся мне. – У меня есть кое-какие дела.

– Мы возьмем багги до отеля, – распорядился Уильям Грэнвилл. – Тут не очень далеко.

В тот раз я была слишком возбуждена, чтобы как следует разглядеть город. Я чувствовала себя очень неуютно. Не могла представить себе, что нашло на Фелисити, как она могла принять предложение этого грубого человека. Мне было ясно, что она не влюблена в него. Однако так она решила, и меня это не касалось. Фелисити согласилась на это, стало быть, это ей и было нужно. Я думала о том, что мне скоро придется распрощаться с Милтоном Хеммингом, я не была уверена, как к этому отношусь. Мне будет недоставать необходимости избегать его, наших словесных перепалок, по-моему, доставлявших удовольствие нам обоим. И все будет очень странно.

Однако потом я вернусь в Сидней, сяду в среду на лодку, идущую на Карибу, и, пока буду там находиться, наводя справки о Филипе, по-видимому, буду видеться и с Милтоном Хеммингом. Я знала, что буду ждать этого с нетерпением.

И все же я не могла подавить тревогу о Фелисити. Она собиралась выйти замуж за человека, к которому была равнодушна, и теперь, увидев его, я понимала, почему.

Что же нашло на нее, чтобы заставить принять его предложение? Почему она решила только из-за того, что другой мужчина отверг ее, принять предложение первого, кто подвернулся? Или боялась остаться старой девой, стать такой же, как мисс Картрайт? Это было безумием, и я подозревала, что Фелисити уже раскаивается в своем решении. Но ведь даже и сейчас еще было не поздно. Она ведь еще не замужем. По узким кривым улочкам мы выехали на шумную магистраль, ведущую в отель. Гостиница была просторной с красными бархатными шторами, толстыми красными коврами и изобилием бронзы.

Я заметила, что служащие отеля, казалось, хорошо знавшие Милтона Хемминга, относились к нему с большим уважением. Милтон шепнул мне:

– Я хороший клиент, всегда останавливаюсь здесь, приезжая в Сидней. – И продолжал уже громче:

– Не выпить ли нам по аперитиву перед обедом?

Уильям Грэнвилл объявил, что это прекрасная мысль.

Мы договорились, и нас отвели в наши комнаты. Моя комната находилась рядом с комнатой Фелисити.

Я оглядела номер. Мебель была большой, потолок – высоким, а окно выходило на улицу. Обстановка была такой же, как и в холле – тяжелые красные бархатные шторы, подхваченные толстыми бронзовыми ручками. В комнате царила чистота, и это было приятно.

Я была несколько озадачена. Вот я здесь, за много миль от дома, полная решимости выполнить весьма неясную задачу и прекрасно понимавшая, что дело идет к финалу, которого я вовсе не ожидала. Во-первых, Фелисити. Неминуемо приближалась ее свадьба, и я не могла не беспокоиться о том, что же с ней будет дальше. Жених Фелисити не понравился мне сразу. В нем было слишком много такого, чему я не доверяла. Он выглядел… как бы это сказать? Потасканным? Нет, это было бы чересчур сильно сказано, но все же что-то в этом роде. Мне показалось, что взгляд, брошенный им на меня, был неприлично дерзким… впрочем, лишь чуть-чуть. С виду он держался вполне приятно. Похоже, он был счастлив встретить Фелисити. Хорошо ли я его разглядела? Как глупо судить о людях по единственной встрече! Меня мучили плохие предчувствия из-за Фелисити и из-за Милтона Хемминга. Меня раздражало, что этот мужчина постоянно вторгается в мои мысли. Он был прирожденным нарушителем покоя, всегда находился там, где был не нужен. Или нужен? Отчего я была смутно расстроена тем, что в среду он уедет на лодке?

Я должна забыть об этих второстепенных проблемах и сосредоточиться на своей основной задаче. Я здесь, чтобы отыскать Филипа и, найдя ответ, я вернусь домой и выйду замуж за Реймонда и буду жить спокойно.

Я распаковала маленький саквояж, умылась и переоделась, а когда закончила, в мою дверь постучала Фелисити.

– О… ты готова?

– Да, входи. Как твоя комната?

– Такая же, как эта.

– Она кажется очень удобной.

Мы вели светскую беседу, боясь высказать то, что было у нас на уме.

– Уильям, по-моему, был очень рад тебя видеть, – произнесла я банальную фразу.

– Да, – отозвалась Фелисити.

– Тебе здесь все будет очень интересно. Фелисити кивнула, однако вид у нее был неубедительный. Я обняла подругу и поцеловала. На мгновение Фелисити прижалась ко мне.

– Ты ведь поедешь с нами в имение, правда?

– Если ты хочешь… но ненадолго. Осмелюсь предположить, Уильяму не понравится, что в его медовый месяц с вами будет посторонний человек.

– Ты же обещала поехать.

– Знаю, и поеду… на недельку. За это время ты там уже пообвыкнешься.

Это, казалось, успокоило девушку.

Раздался стук в дверь. Это была горничная, пришедшая, чтобы проводить нас к джентльменам.

На следующее утро я проснулась от яркого солнечного света, заливавшего мою комнату.

Несколько минут я лежала неподвижно, напоминая себе, что я в Сиднее, и мои поиски начались. Сегодня утром я посмотрю, смогу ли увидеться с Дэвидом Гутериджем. Я вспомнила разговоры об Австралийской ботанической ассоциации. Дэвид наверняка поддерживает с ними контакт. Кто знает, может быть, мне невероятно повезет и я встречусь с ним сейчас.

В любом случае это уже какое-то начало.

Мои мысли вернулись к прошедшему вечеру. Мы выпили аперитив, а потом пообедали огромными бифштексами, которые, похоже, очень понравились мужчинам, а нам с Фелисити показались слишком большими.

– У нас в Австралии большой аппетит, – заявил Уильям Грэнвилл. – Это, наверное, оттого, что мы много времени проводим на свежем воздухе.

Я заметила, что он пил в свое удовольствие, и при этом менялся. Он взял руку Фелисити и положил к себе на бедро. Вид у Фелисити при этом был очень неловкий.

Милтон Хемминг взял на себя обязанность поддерживать разговор и много говорил об Австралии. Я узнала, что Уильям Грэнвилл прожил здесь уже двадцать лет. Я прикинула, что ему, должно быть, лет тридцать восемь, хотя выглядел он старше.

– Первое, что вы должны сделать завтра, леди, – посоветовал Милтон, – это купить шляпы с большими полями. Не так ли, Грэнвилл? Мы же не можем позволить им загубить их нежную кожу. Могу вам сообщить, что австралийское солнце может изуродовать ваш цвет лица.

– Завтра поедем по магазинам, Эннэлис, – сказала Фелисити.

Я нашла этот вечер очень неловким, и Милтон Хемминг знал о моих чувствах. Я была очень рада удалиться к себе. Я думала, что Фелисити позже придет ко мне, однако она не пришла, и я была этому тоже рада. Мне хотелось утешить девушку, но я ничего не могла сделать, разве что посоветовать ей вернуться со мной в Англию.

Но как я могла так поступить? Это ведь ей решать.

Как бы там ни было, я была в Сиднее, куда так мечтала попасть. Я упрекнула себя за то, что почти позабыла о том, что привело меня сюда, слишком много внимания уделяя вопросам, не имевшим главного значения.

Одевшись, я постучала в комнату Фелисити. Та была еще в постели. – У меня болит голова, – пожаловалась она. – Наверное, я еще немного побуду в постели.

– Тебе надо бы прислать что-нибудь. Я схожу вниз и позабочусь об этом.

Фелисити умоляюще посмотрела на меня, и мне показалось – она хочет сказать, что передумала. Я не стала ей ничего подсказывать. Пусть доверится мне, когда сама захочет.

Я спустилась вниз и попросила отнести в комнату Фелисити кофе и бутерброды и сама позавтракала тем же. Официант, казалось, был разочарован тем, что я не заказала бифштексы, которые ели большинство постояльцев.

Покончив с завтраком, я спросила у стойки, не могут ли они сообщить мне адрес Австралийской ботанической ассоциации, и мне без колебаний сообщили, что она находится на Джорджстрит.

– Как мне туда добраться? – спросила я. – Надо ли нанимать экипаж?

– Нет, сказали мне, туда каких-нибудь десять минут ходьбы.

Мне рассказали, как дойти до ассоциации. Я вернулась в свою комнату, надеясь, что не встречу по пути ни Уильяма Грэнвилла, ни Милтона Хемминга. Я не желала объяснять, что собираюсь делать: теперь я была полна энтузиазма начать поиски.

Утренний воздух был бодрящим. Я не сомневалась, что позже станет жарко. И подумал о совете Милтона приобрести большую шляпу для защиты от солнца. Наши городские шляпки здесь явно не годились.

Потом, подумала я. Сначала Дэвид Гутеридж.

Я нашла Ботаническую ассоциацию без всяких затруднений. На двери висела медная табличка. Я вошла. Мужчина за стойкой весело взглянул на меня.

– Доброе утро, – поздоровалась я. – Не могли бы вы мне помочь? Мне хотелось бы связаться с мистером Дэвидом Гутериджем.

Вид у мужчины стал озадаченный.

– Сомневаюсь, что у нас работает человек с таким именем.

– Нет, не работает. Он приехал из Англии почти два года назад. Он ботаник, и я полагаю, что когда-то он связывался с вашим офисом. Мне бы хотелось знать, не подскажете ли, где я могу найти его.

– В связи с экспедицией из Англии два года назад, говорите. Подождите минутку, я посмотрю, не может ли кто-нибудь здесь помочь вам. Присаживайтесь.

Я села и стала ждать. Мне было почти дурно от возбуждения, и я раздумывала, не стою ли я на пороге открытия.

Через некоторое время молодой человек вернулся.

– Пойдемте со мной, пожалуйста.

Я поднялась и последовала за ним. Перед застекленной дверью молодой человек остановился и отступил, пропуская меня вперед.

Из-за стола поднялся мужчина.

– Доброе утро.

Мы обменялись рукопожатием.

– Насколько я понимаю, вы наводите справки о мистере Гутеридже.

– Да. Я знаю, что некоторое время назад он приехал сюда с экспедицией.

– Около двух лет назад.

– Да, да. Я полагала, что он мог базироваться здесь, и думала, что вы можете дать мне его адрес.

– Его корреспонденция действительно поступает к нам, но в данный момент его нет в Сиднее.

– А вам известно, где он? – взволнованно спросила я.

– Когда люди уходят в такие экспедиции, мы никогда точно не знаем, где они находятся. Они планируют отправиться в одно место, затем сбиваются с пути и решают ехать в другое. Я знаю, что одно время он собирался в Квинсленд, а оттуда – на Барьерный риф. На некоторых из этих островов встречаются растения, которых больше нигде нет.

– О, – разочарованно протянула я.

– Он уехал примерно полгода назад, – сообщил мужчина. – Недавно мы слышали, что он на материке… так что не исключено, что он скоро здесь появится.

– Что значит – скоро? Через неделю, две?

– О, навряд ли. Я полагаю, самое раннее – через месяц.

– Месяц! – Я была крайне разочарована. Но, по крайней мере, они знали его. Это уже был маленький шаг вперед.

– Когда он объявится, не могли бы вы сообщить ему, что я заходила? И не могли бы вы попросить его связаться со мной? Я, наверное, буду вот в этом поместье… а если нет, я сообщу вам свой новый адрес. Имение находится в нескольких милях от Сиднея, я буду там гостить у друзей.

– Разумеется, я ему передам.

– Меня зовут мисс Мэллори.

– О… А вы имеете какое-нибудь отношение к фирме картографов?

– Я из этой семьи.

– К нам сюда уже приезжал человек по фамилии Мэллори из Англии… да… конечно, он ведь и приехал с Дэвидом Гутериджем.

– Это был мой брат. Это с ним я пытаюсь связаться. Вы не знаете, он жил в Сиднее и когда уехал?

– Боюсь, что не знаю. Он действительно приходил сюда пару раз с мистером Гутерджем. А потом мы его больше не видели.

– Благодарю вас, – сказала я. – Вы очень добры.

– Я позабочусь о том, чтобы мистер Гутеридж узнал о том, что вы заходили. А вот и адрес. Отлично. Я запишу это. Не волнуйтесь. Как только он будет здесь, мы передадим ему ваше сообщение.

Я вышла на улицу.

Начало. Не слишком многообещающее. Но все же начало.

Когда я вернулась в отель, первым человеком, с кем я столкнулась, был Милтон Хемминг.

– Вы выходили, – воскликнул он. – И украли у нас прогулку.

– Раннее утро такое приятное. Жарко станет позднее. Он пристально посмотрел на меня.

– Вы что-то затеваете. Я пожала плечами.

– Расскажите мне. Может быть, я смогу помочь. Я покачала головой.

– Ничего особенного. А где остальные?