Текст книги "Дело об исчезающих людях"

– Значит, его всё ещё не нашли? – вздохнув, уточнила я. Работа полицейских явно движется со скоростью улитки. Хотя если тот блондин после похищений ходит по городу и стирает память всем свидетелям, то причину такой медлительности расследования можно понять.

– Нашли, – тут же опроверг мои мысли Йен, – Он стоит сейчас на стоянке участка, ведущего дело о похищениях. Но нашли его только после исчезновения Юлии.

Я принялась медленно дёргать себя за прядь коротких волос. Какая-то идея, смутное соответствие фактов беспокоило голову, но не вырисовывалось в цельную картину.

– Значит, похититель лишился транспорта после четвёртого похищения, – медленно протянула я в раздумьях, – Но всё равно ухитрился похитить ещё двоих…. Машина!

Сразу две идеи возникли в голове, отчего я вскинулась и оживлённо уставилась на планшет.

– Дэн, а можно приблизить кадр, где фургон мимо камеры проезжает?

– Можно, – парень покосился на меня с любопытством, – Но качество у видео не особо хорошее, да и фургон закрытый, так что ничего особого ты не увидишь.

Я отмахнулась, толком не дослушав Даниэля, но тот и не заметил, потому что перемотал видео назад и увеличил один кадр. Качество действительно оставляло желать лучшего, поскольку единственный, кого можно было бы увидеть со стороны, был водителем, но его лицо толком рассмотреть оказалось невозможным. Но я увидела то, чего хотела и чего одновременно боялась – блеклое серое пятно в районе его головы. У него точно такой же цвет волос, как у того парня, который припарковался у редакции перед нападением на меня внушателя.

– Как видишь, особых примет, кроме разве что цвета причёски, не разобрать, – подытожил Даниэль, но тут же отвлёкся от экрана и заметил выражение моего лица, – Только не говори, что ты и его видела.

– Еся? – Йен тоже перевёл взгляд с экрана на меня и нахмурился.

– Он, похоже, привёз того, кто на меня напал, в редакцию, – выдала я после секундных колебаний. Всё-таки братья показали мне важную съёмку, так что будем считать, что обмен информацией был взаимовыгодным.

– И я ещё подумала, что похитители могли использовать в дальнейшем машину похищенной следом после Юлии Кристины, – добавила я, пока парни переглянулись, – Автомобиль её ведь не нашли.

– Хочешь сказать, что преступники расстались с транспортом потому, что не собирались больше им пользоваться, а фургон был уже слишком засветившимся? – уточнил Йен, с задумчивым видом потиравший подбородок, – Вполне может быть, что так. Только в таком случае им точно пришлось перекрасить машину и сменить номерные знаки. А что за автомобиль ты видела у редакции?

– Внедорожник цвета металлик, – отозвалась я, мигом увидев перед глазами картину из утренних событий. Хотя ответила я чисто машинально, потому что мысли вовсю крутились вокруг других вопросов. У преступников уже как минимум две машины, а до этого был фургон, и была возможность его перекрашивать. А, стало быть, они располагают довольно вместительным гаражом. Плюс я знаю по лицам уже троих похитителей и даже в курсе того, что один из них внушатель. И также знаю, что он ходит, где хочет, как у себя дома, и в любой момент может снова заявиться к Лике на работу. Они уже забрали подругу из моего детства, а теперь бодро покусились и на подругу из настоящего времени.

– Я попросил Дэна показать это тебе для того, чтобы ты была осторожней, – Йен серьёзно смотрел на меня, и пришлось вынырнуть из размышлений, – Я слышал от Дамира, что на работе тебе дали выходной до конца недели, так что постарайся провести это время безопасно. Если всё-таки угораздит, что придётся возвращаться домой поздно, то лучше позвони мне или друзьям и попроси проводить.

Захотелось усмехнуться от того, насколько это пожелание не соответствовало моим дальнейшим планам. Но мне удалось с огромным трудом сдержаться, чтобы не беспокоить друга ещё больше.

– Не переживай, – я улыбнулась и легонько положила ладонь ему на плечо, – Всё-таки нападение не на меня было направлено.

– Вот и я думаю, что не всё так плохо, – хмыкнул Дэн, убирая планшет в сумку.

– Кто-то порезал колесо твоего велосипеда, – Йен проигнорировал слова брата, продолжая разглядывать меня, – Ты заканчиваешь работу поздно, и вынуждена была бы идти пешком чуть ли не ночью. Возможно, это просто чья-то дурацкая шалость. А может быть, кто-то хотел изучить маршрут, по которому ты будешь идти, если останешься без транспорта. Человека, идущего пешком, похитить удобнее, чем велосипедиста.

На ум тут же пришло, что группа риска так и не определена, так что принцип, по которому похитители выбирают себе жертву, мне не известен. Я вполне могу действительно вдруг оказаться в их планах. Однако высказывать это другу едва ли стоит. И так на пятницу намечается следующее теоретическое похищение.

– Понимаю, – я кивнула и опустила голову, чтобы не показывать своего лица.

– Я б не верил, – флегматично проговорил Даниэль, закрывая сумку и поднимаясь с кровати, и бросил взгляд на брата, – Тут скорее «понимаю, но сделаю по-своему».

– Собственный опыт? – не удержалась я, мигом ощутив искреннее недовольство.

– Он самый, – нисколько не обиделся Дэн и опять потрепал меня по волосам, – Малыш, сделай одолжение и посиди тихо, пока с расследованием разберутся ответственные за него люди.

Я покосилась на стоящий на тумбочке кактус, снова прикидывая, можно ли кинуть его в человека.

– Ещё раз так меня назовёшь, будешь иголки из лица долго вытаскивать, – я кивнула в сторону растения, и Даниэль с искренним любопытством проводил мой взгляд. Йен коротко усмехнулся, будто действительно представил такую картину.

– Ты же не будешь носить его с собой вечно, – Дэн приподнял уголки губ.

– А ты собираешься вечность держаться в поле моего зрения и бесить? – полюбопытствовала я, наклонив голову вбок. Видимо, усталость от всего сегодняшнего дня постепенно выключила во мне напряжение от присутствия Даниэля.

– Интересное предложение, – серые глаза насмешливо сверкнули, и Дэн сел на кровать на прежнее место, – А ты не против?

– Предпочла б, чтобы ты нашёл себе какую-нибудь другую жертву, – честно отозвалась я, толком не успев удивиться от того поворота, который принял разговор, – И хоть до конца своей жизни её беси.

– Это надолго, – усмехнулся Даниэль, пока Йен закатил глаза и тяжело вздохнул.

– Оптимист, – бросила я ответ, покосившись на друга.

– Скорее пессимист, – Дэн оглянулся на брата, который уже кивнул ему в сторону двери.

– Потом как-нибудь посоревнуетесь, – Йен жестом остановил нас обоих, – Приёмные часы уже закончились, так что скоро нас отсюда выгонят.

Я к этому моменту успела начисто забыть, что в месте моей ночёвки вообще есть ограничения по времени присутствия гостей, но опомнилась и кивнула.

– Спасибо, что приехали, – я обвела взглядом обоих братьев, – И извините, что вам пришлось от работы отвлечься.

Какие бы эмоции не вызывал у меня Дэн, но всё же он, во-первых, брат моего друга, а во-вторых, тоже приехал сюда и показал важные записи с камер.

– Всё в порядке, – Даниэль неожиданно усмехнулся, будто я сказала что-то смешное.

– Спокойной ночи, Еся, – Йен тоже поднялся с кровати и, на прощание приобняв меня, наклонился к уху, – Не переживай, Дэн молчит только в одном случае – когда мёртв.

Несмотря на то, что пошутил он тихо, Даниэль всё равно покосился на брата с отчётливым подозрением во взгляде.

Стоило только палате, наконец, опустеть, как я обессиленно откинулась на подушку. Хотелось отключиться ещё на пару часов, но голова кружилась от избытка информации. Впрочем, если отвлечься и отдохнуть, то эмоции улягутся, и размышлять станет проще и легче.

Зевнув, я завернулась в одеяло плотнее и закрыла глаза. Хотелось верить, что этот сон пройдёт без кошмаров, как и предыдущий после операции.

Ветер трепал влажные после купания волосы, но я только взъерошил их сильнее. Смысл в фене, если до дома два квартала, а погода ещё самая что ни на есть летняя, как ей и положено быть в начале августа?

Уже практически ночную полутьму разгоняли горящие уличные фонари и ярко сверкающие витрины магазинов. Да и поток машин на дороге всё ещё казался довольно оживлённым, так что свет их фар то и дело выхватывал припозднившихся пешеходов из тени домов.

Обдумывая планы на завтра, я продолжил идти вдоль дороги, по привычке поглядывая на проезжающие мимо машины. Отсутствие велосипеда в обычное время вполне могло бы стать поводом для плохого настроения, однако сейчас был не тот случай – уже завтра новые сборы с командой, а значит, на ближайшие дни двухколёсный друг всё равно в отпуске.

От собственных размышлений и воспоминаний о только что закончившейся тренировке на лице снова расцвела улыбка. Казалось, будто в ушах всё ещё звучат слова спора с лучшим другом на тему соревнований, и оттого на душе стало ещё теплей. А ведь когда-то я и не думал, что из нашей с Костяном идеи пойти на плавание может выйти что-то путное.

Прошедшая навстречу девушка в лёгкой кофте запахнула её ещё плотней и поёжилась, будто замёрзла. И я, вынырнув из воспоминаний, бросил взгляд на свою расстёгнутую голубую куртку, но холода так и не почувствовал.

И всё же мечтательный настрой сбился, и вернулись мысли практического характера. В конце концов, надо сегодня перед сном проверить, как сложены вещи, и подготовить квартиру к моему отсутствию. И обязательно оставить ключи соседу, чтобы не потерять их, как в прошлой поездке. Мать с отцом тогда так волновались, что даже приехали из своего города в мой, пока я замок входной двери не поменял.

Теперь уже более сосредоточенный взгляд снова метнулся по привычке к дороге и тут же задержался на неожиданно притормозившем фургоне тёмно-фиолетового цвета. Он отчего-то свернул со своей полосы, явно нацелившись на место у тротуара, однако начисто при этом проигнорировал дорожный знак, запрещающий парковку.

Хмыкнув, я засунул руки в карманы расстёгнутой куртки и поторопился дальше в сторону перекрёстка. Не мне же, в конце концов, всем нарушителям правила напоминать. Но стоило сделать только шаг мимо фургона, как его боковая дверь моментально распахнулась, и из салона выскочили двое в тёмной одежде.

Дёрнувшись в сторону, я чуть было не свалилась с кровати, но вовремя спохватилась и с тяжёлым вздохом перевернулась на другой бок. Кажется, видеосъёмка, показанная братьями, оказала на меня слишком сильное впечатление, раз уж момент похищения Николая даже приснился. Хотя сон казался таким реальным, будто я сама шла домой с тренировки по плаванию и планировала отъезд на спортивные сборы…. В памяти даже отчего-то задержался какой-то Костя, которого Николай вроде называл другом. Может, Лика или Алек при мне упоминали имена тех, кого опрашивали в связи с похищением?

В коридоре что-то упало, и резкий звук в тишине прогнал начавший возвращаться сон. Дежурная медсестра что-то уронила? Мой опыт больничной жизни был не особо велик, чтобы быть уверенной наверняка.

Кругом царила полная темнота, и даже луны за окном не было видно из-за туч. Только под дверь пробивалась слабая полоска света из коридора. Наверное, там сидит тот полицейский и что-то читает. Чем вообще занимаются стражи правопорядка, когда им выпадает ночное дежурство?

Вздохнув ещё раз с сожалением о пропавшем отдыхе, я на ощупь нашарила слева от кровати тумбочку. Через пару мгновений слепого изучения мебели пальцы наткнулись на переключатель небольшой настольной лампы, и вспыхнул свет. К счастью, освещение оказалось слабым, так что маленький круг света, в который попала только подушка и небольшой участок одеяла, вряд ли будет виден из коридора.

Я села поудобней и, забрав с тумбочки блокнот для рисования и карандаш, сосредоточилась на привычном занятии. Отчего-то хотелось занять себя делом, не требующим особых размышлений о мучающих проблемах. Впрочем, надолго меня не хватило – кончик карандаша только коснулся белого листа, а уже спустя мгновение под ним просматривался набросок стоящего в кабинете Лики парня с диктофоном. Приоткрытое окно чуть скрипело от ветра, гулявшего по улице, а на блокнотном листе всё отчётливей вырисовывался чёрно-белый похититель.

Время летело незаметно. Кажется, прошло совсем немного, когда с прежде белого листа блокнота на меня уставился, недовольно нахмурившись, парень в чёрной кожаной куртке. Я убрала карандаш за ухо и медленно провела пальцем по его фигуре, чуть растушёвывая границы там, где не было освещения в кабинете. Безымянный внушатель, имеющий прямое отношение к похищениям людей. Тот, от чьего взгляда можно полностью утратить контроль над собой.

Сжав край блокнота, я тяжело вздохнула и ненадолго прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Булат, конечно, сказал, что его группа нацелилась на поиск пропавших людей, а их некая личная цель второстепенна. Однако я теперь не могу полностью положиться на этих психологов, когда Лике и Алеку угрожает явная опасность новой встречи с внушателем, а кто-то так и вовсе рискует пропасть всего через день. Что если обычные люди, которых похитили, просто оказались между похитителями и психологами в их личных разборках? В таком случае даже полиция бессильна – Рэй и тот внушатель-похититель могут до скончания веков внушать полицейским свои идеи. Но если на меня не действует внушение, когда есть некая защита, то я должна этим воспользоваться.

Я перелистнула страницу, открывая новый чистый лист, и снова взялась за карандаш. Его кончик тут же бодро заплясал по бумаге. На этот раз пришлось повозиться подольше, потому что выбранная картина содержала в себе побольше деталей, чем предыдущая.

Время шло, всё больше сокращая мои шансы на сон, но я продолжала рисовать. И остановилась только тогда, когда кончились идеи. Вот теперь уже можно было пролистать и оценить всё нарисованное. Следом за блондином мой блокнот пополнился изображениями лежащего в ложбине меж деревьев Николая в спортивной куртке, волком, смотревшим на нас обоих с уступа, лесной тропой и улыбающейся тварью, смотрящей в чёрное небо Кристиной. Смутное воспоминание о том сне, в котором я, кажется, видела Крис ещё живой, хотелось зарисовать тоже, но подробностей в памяти не задержалось. Впрочем, по моим зарисовкам и так можно начать снимать фильм ужасов.

Вздохнув, но почувствовав при этом приятное удовлетворение от работы, я закрыла блокнот и отложила его обратно на тумбочку, предусмотрительно засунув под стопку других блокнотов. Однако рисунки не решали весьма важного вопроса: почему я вообще вижу сны с настолько правдоподобными деталями? Причём если сны с живыми Кристиной и Николаем можно было бы объяснить простой впечатлительностью и общением с друзьями-журналистами, то вот лесная их составляющая вызывала всё больше вопросов. Почему именно волки и почему моё подсознание считает пропавших уже погибшими? Для этого ведь нет вовсе никаких предпосылок. Хотя, пожалуй, лучше и не задаваться вопросом о гибели Крис, иначе я опущу руки раньше времени. Лучше думать, что сны – это лишь результат моей впечатлительности, и моя подруга из детства жива, но находится в плену.

Откинувшись на одеяло, я задумчиво посмотрела в потолок и медленно выдохнула. По всей видимости, тему волков придётся на время отложить туда же, куда уже попали вопросы к странным способностям группы психологов.

В коридоре снова что-то щёлкнуло, отчего я выпрямилась так резко, что закружилась голова. Что там вообще творится? Второй раз уже.

Я прислушалась, однако в коридоре опять наступила тишина. И от попыток различить в ней хоть какие-нибудь звуки по коже пробежался лёгкий холодок. А что если тот блондин всё-таки решил вернуться за мной? Полицейский, даже если у него есть оружие, вряд ли остановит внушателя.

Тихо выбравшись из кровати, я добралась до окна и выглянула наружу. Улица спала, погрузившись в ночную темноту. Дождь, ливший днём, прошёл, но внешняя сторона здания всё равно наверняка непригодна для лазания. Помнится, я ещё мелкой очень любила лазать и с этого второго этажа могла бы попробовать сбежать. Однако сначала надо проверить полицейского: вдруг внушатель ранил его так же, как прежде меня?

По-прежнему соблюдая тишину, я подкралась к двери палаты. Похолодевшие пальцы легли на изогнутую ручку и медленно потянули её вниз. Оставалось только надеяться, что если там действительно похититель, то он хотя бы не стоит прямо лицом ко входу. Иначе я не успею даже добежать до окна.

Дверь, к счастью, приоткрылась тихо, выпустив меня в коридор. Вокруг царили тишина и полутень. Лампы не горели, так что единственным источником освещения оставались окна в рекреации в конце коридора. И в слабом и рассеянном свете я с трудом различила видневшуюся неподалёку небольшую скамейку, на которой и обнаружился полицейский. Мужчина лет сорока в форме сидел, прислонившись спиной к стене. Лица его было вовсе не видно, но он казался неподвижным, отчего сердце забилось быстрее.

Тихо выскользнув из палаты окончательно, я собралась уже направиться к сидящему, как чья-то ладонь легла мне на талию. Паника прошлась по нервам моментально, и я дёрнулась вбок, чтобы скрыться в палате. Если успею закрыть дверь, то выиграю хоть минуту.

Но сильные руки тут же перехватили меня и за плечи, разворачивая к мужчине. Хватило одного взгляда на смутно видимые в слабом свете светлые волосы, чтобы ко мне вернулся голос.

– Еся? – на удивление знакомо заговорил ночной гость, отчего я так и замерла, не успев заорать, – Спокойно, все свои.

И только услышав этот тон, я смогла, наконец, нормально выдохнуть и присмотреться. Те же короткие светлые волосы и бледное лицо, но черты не столь угловатые, как у того преступника. Да и более тонкие брови, и совсем другой разрез узких и смотрящих с хитрецой карих глаз.

– Я чуть не поседела, – от пережитого страха я чуть было не села прямо тут на пол, но Рэй всё ещё придерживал меня за талию, – Ты чего тут делаешь?

– Чего-чего, – хмыкнул парень так, будто это было очевидно, – Дежурю. Или ты думала, что мы тебя только с полицейским оставим?

Полный иронии взгляд Рэя ненадолго сместился с меня на мужчину, который, наконец, подал признаки жизни и пересел поудобнее, но продолжил при этом дремать.

– Учитывая ситуацию, мы с тем же успехом могли приставить к тебе санитарку, – улыбнулся в полутьме парень и чуть подтолкнул меня к двери, – Возвращайся в кроватку. До утра ещё несколько часов.

Но я упёрлась ногами в пол, не давая себя передвигать.

– Так вы всем отделом тут по очереди дежурите, что ли? – немного смутившись, уточнила я.

– Вроде того, – Рэй пожал плечами, – А теперь брысь в палату.

– А ты сам-то спать не хочешь? – я проигнорировала последнее высказывание и вопросительно уставилась на парня снизу вверх.

– Сон – это та роскошь, которую я в полной мере не получаю с момента начала этого дела, – Рэй положил ладонь мне на плечо, – Так что один день сильно ситуацию не исправит. Ну, ты что, решила ночевать в коридоре?

– Я давно уже не сплю, – призналась я, заметив, что он перестал меня толкать, – И больше не могу заснуть, так что просто размышляю и рисую.

– Хм, – парень потёр шею и задумчиво покосился на меня, – Знакомо. Ладно, иди-ка сюда.

Прежде, чем я сообразила, он уже подвёл меня к открытому окну в рекреации и поставил рядом со стеной, чтобы с улицы ни его, ни меня не было видно. Ветер тут же принялся легонько играть с моими короткими волосами, принося запахи ночного города и свежести после дождя.

– Прогулка перед сном помогает спать лучше, – тоном философа изрёк Рэй, прислоняясь плечом к стене с другой стороны окна, – Гулять я тебя не пущу, так что дыши свежим воздухом так.

Я едва не рассмеялась, но не отошла, наслаждаясь прохладой. Хоть в моей палате и было открыто окно, но отсюда открывался отличный вид на небольшой скверик между больницей и жилыми домами, так что воздух наполнило шуршание листьев.

– Спасибо, – я улыбнулась Рэю, переведя взгляд от окна на него. Карие глаза легонько мерцали в полутьме, когда слабый свет попадал на лицо парня, но сейчас не возникало ощущения невозможности отвернуться. Защита снова как-то починилась сама, или внушатели внушают не на постоянной основе?

– Я думал, что после случившегося ты вообще мне в глаза смотреть не будешь, – проговорил Рэй, внимательно рассматривая моё лицо.

– Мне кажется, что сейчас ты ничего не внушаешь, – честно призналась я, – Но если….

– Нет, – Рэй качнул головой и будто улыбнулся своим мыслям, – Я не буду тебе ничего внушать. Не злишься за те моменты в нашем отделе?

Несмотря на привычно чуть насмешливый вид парня, всё равно чувствовалось почему-то, что ответ на вопрос для него действительно важен.

– Нет. Наверное, для тебя это что-то привычное. Но всё же ты тогда извинился после моей потери сознания, – я дёрнула плечом и опустила взгляд на подоконник, погрузившись в свои мысли.

На какое-то время повисла тишина, заполненная только шуршанием листвы. Кажется, Рэй обдумывал мои слова, но лицо его при этом было обращено к парку, так что в слабом свете казалось ещё бледнее, чем прежде. Однако оказавшаяся на нём тёмная футболка с рукавами по локти и тёмные браслеты на запястьях выглядели так привычно, будто мне довелось снова вернуться в отдел.

– Рэй, а как работает внушение? – осторожно поинтересовалась я. Задумчивость парня пропала тут же, и он внимательно взглянул на меня.

– Тебе это зачем? – уточнил Рэй серьёзно, – Ты этому вряд ли научишься.

– А почему? – сразу задала новый вопрос я, немного осмелев, – Ты не подумай, я не собиралась даже. Просто…. Просто после встречи с тем внушателем я хочу понять, что видела. И хочу знать, можно ли вообще как-то справиться с внушением, если вдруг столкнусь с ним снова.

– Понял, – хмыкнул парень и заметно расслабился, – Я сказал, что ты не сможешь научиться внушать, потому что специализации, по которым и делится весь коллектив ЦИПа, находятся у конкретных людей изначально. Это некая склонность или особенность, предпосылки к которой появляются ещё в детстве. Например, Булат специальность чтеца унаследовал от матери, и она же и привела его в ЦИП. Среди моей родни таких людей не было, но я с детства мог убедить любого и навести окружающих на нужные мне мысли.

– Другими словами, у кого-то есть талант, а кому-то просто не дано? – подытожила я задумчиво.

– Именно, – кивнул Рэй, и во взгляде его отразился интерес к теме разговора, – Есть разные виды схожей специализации, но только внушатели могут передавать мысли, в которые человек сразу верит. ЦИП считает, что это связано с природным умением внушателей вызывать доверие на уровне мысли. То есть, мозг принимает вкладываемую мысль за свою собственную и следует ей.

– То есть, если я опять вдруг увижу того внушателя, то шансов нет вообще? – я вздохнула и потёрла шею.

– Ну, если тренироваться, то можно научиться ослаблять воздействие внушателя, – Рэй едва заметно пожал плечами, – Впрочем, могу предложить тебе простой способ. Правда, не факт, что у тебя реально получится, но для начинающих обычно предлагают его. В следующий раз, когда ощутишь внушение, а именно потерю звуков, невозможность разорвать зрительный контакт и так далее, то попробуй сосредотачиваться на каждой мысли и к каждой задавать вопрос «зачем». Если мозг заранее будет настроен на критический взгляд на любую идею, то внушателю будет труднее заставить тебя ему поверить. Правда, сильный внушатель и такой приём додумается обойти.

– Ну, лучше хоть что-то, чем заранее махать белым флагом, так что спасибо, – я немного воспрянула духом. Не факт, что в плохой ситуации у меня выйдет, но это всё же информация. При моём дефиците знаний уже неплохо.

– Кстати, а голос у него не показался тебе немного вибрирующим? – поинтересовался Рэй, чуть сузив глаза.

– Нет, – я мотнула головой, – Вот у тебя в первую встречу будто бы вибрировал, а него нет.

– Значит, он может внушать только взглядом, – подытожил парень с усмешкой, – Тогда приём может и прокатить. Видишь ли, для того, чтобы внушать и голосом, нужно долго тренироваться, и с таким внушателем сложнее справиться.

Звучало обнадеживающе. В тот раз я послушно посмотрела в глаза преступнику потому, что меня заставили физически, да и состояние моё было не из лучших.

– Слушай, а ты ведь сказал, что есть ещё какие-то схожие специальности, – припомнила я с любопытством, – А какие?

– Кажется, я у тебя вместо учебника, – Рэй усмехнулся и легонько щёлкнул меня по носу, отчего я насупилась, – Из первого, что на ум пришло, есть ещё телепаты и сенситивы. Но телепат читает мысли, а внушать может только образы, а сенситив считывает эмоции и общее эмоциональное состояние и заодно своим состоянием влияет на всех. Тимур, кстати, сенситив. Собственно, поэтому он так успешно и легко ловил твои впечатления от тех снимков с пропавшими. Я вообще не представляю, каково ему жить в постоянном взаимодействии с людьми. Хотя когда в первые дни работы Тимур был очень недоволен успехами полиции, то полицейские, хоть и не могли выразить словами причины своего беспокойства, наш отдел по коридору вдоль стены обходили.

– Звучит интересно, – протянула я и усилием воли отогнала мысль о том, что мы сейчас серьёзно обсуждаем настолько странные вещи, – Рэй, а телепат тебе на ум пришёл потому, что в вашем отделе кто-то телепат, или такой человек есть у похитителей?

Предположение было спонтанным, но выражение лица парня вдруг стало серьёзным. Рэй легонько постучал пальцем по краю подоконника, отведя взгляд на окно. Затем явно машинально достал из кармана штанов зажигалку, но, заметив свой жест, засунул её обратно.

– Иногда жалею, что бросил курить, – с усмешкой пояснил он в ответ на мой взгляд, – С чего тебе такая мысль вообще пришла в голову?

– Если в вашем отделе каждый с какой-нибудь способностью, то вы поймали бы преступников в первые же дни, даже если бы их внушатель стирал память вообще всем, – я пожала плечами, – Вот и предположила, что у вас тут какие-то личные разборки.

– Личные разборки…, – протянул Рэй в задумчивости и усмехнулся, а затем взъерошил свои короткие волосы ладонью, – На самом деле, это не совсем так. Да, в их группе тоже нет обычных людей. Но личных претензий к нам у них нет. Они просто знают, с какими способностями те, кто их ищет.

По коже пробежался мороз, хоть я и сама об этом задумывалась ещё до слов парня. Целая группа особых преступников…. Они могут хоть всех жителей города похитить, а полиция ничего не сможет сделать.

– Если ты внушатель, и у них есть внушатель, то дальше у них ещё чтец, как Булат, сенситив, как Тимур, – продолжила я, обхватив себя руками.

– И поисковик, как Леон, и лекарь, как Карим? – хмыкнул Рэй и покачал головой, – Не совсем. Пока мы точно знаем, что их шестеро, а не пятеро, как нас. И благодаря способностям Тимура мы установили и распределение среди них специальностей. Их группа состоит из телепата, внушателя, чтеца, телекина, лекаря и ищейки.

От такого перечня специальностей стало ещё страшнее. Рэй покосился на меня и окно закрыл, будто подумал, что меня передёрнуло от холода.

– То есть, шестой – это собака? – на всякий случай уточнила я, подняв на него взгляд. Чем занимаются чтец, лекарь и внушатель, было уже понятно по команде из ЦИПа, а представление о телепатии и телекинезе у меня имелось по разным фильмам ужасов.

Но парень вдруг удивлённо вскинул брови и тут же кашлянул, пытаясь сдержать смех. Причина такого веселья вовсе не выглядела для меня очевидной, но пришлось подождать, пока внушатель успокоится.

– Нет, ищейка – это человек, – уголки губ Рэя подрагивали, – У поисковиков своя классификация. Наш Леон, например, поисковик-навигатор, а их поисковик – ищейка. Разница в восприятии. Леон отслеживает маршрут того, кого ищет, потому в волонтёрской организации лучше всех работает. Вот ушла, например, девочка маленькая в лес и заблудилась, а Леон встаёт на точку, где она последний раз стояла, и идёт до конечной, будто он она и есть. А ищейка выслеживает по вещи – ему надо держать в руке какой-нибудь предмет, которого пропавший часто касался, и маршрут он не чувствует, а видит цель.

– Стоп, – я удивлённо и с недоумением уставилась на Рэя, – Если Леон так умеет искать людей, то почему вы до сих пор не знаете, где пропавшие?

– Так потому что поисковик-навигатор ищет людей, которые сами куда-то забрались вне зависимости от степени их адекватности, – спокойно пояснил парень, разведя руками, – А этих похитили. Леон встаёт на месте, где их собственный путь закончился, и дальше ничего не чувствует, потому что жертвы, как правило, не осознавали, куда их везут. Их собственная паника вкупе с отсутствием возможности определять своё положение в пространстве начисто стирают для навигатора какие-либо ориентиры. Можешь себе представить, как Леона бесит эта ситуация?

– Ладно, поняла, – кивнула я, тяжело вздохнув, – И зачем такому коллективу вообще сдались эти люди?

– Много будешь знать – состаришься, – Рэй с лёгкой насмешкой окинул меня взглядом. Кажется, больше мне ничего не скажут. Хотя есть ещё один вопрос, с которым можно к нему пристать.

– Рэй, я хотела тебя кое о чем попросить, – я посерьёзнела, – Ты ведь сегодня уже помог мне восстановить память. А ты сможешь сделать то же самоё с детскими воспоминаниями? Чтобы я так же их увидела?

– Не выйдет, – после короткой паузы отозвался Рэй, и взгляд его стал серьёзным, – Пробовали ведь уже.

– Но тогда на мне была защита, – я приподняла брови, – А Булат сказал, что сейчас она пробита.

– Ты отключилась не из-за самого внушения, а из-за того, что я направил его на воспоминания о кинжале, – спокойно пояснил парень. Но услышанное вызвало только больше недоумения.

– Булат, конечно, спросил тебя на тот случай, если защиту ты сделала себе сама, но на положительный ответ никто и не рассчитывал, – добавил Рэй, опередив мою попытку задать ему следующий вопрос.

– Значит, всё-таки защита создалась сама? – уточнила я, почувствовав лёгкое облегчение.

– Нет. Её тебе создали, – лаконично отозвался парень, что довольно сильно отличалось от его прежней словоохотливости, – Поэтому я думаю, что любая следующая попытка насильственного влезания в те воспоминания будет приводить к твоей отключке.

– Я не понимаю, – нахмурившись, я сделала шаг к Рэю и внимательно посмотрела в его глаза, – Почему? Что не так с тем оружием? И кто создал мне защиту?

– Еся, – парень вздохнул и положил ладонь мне на плечо, – Я могу рассказывать тебе про ЦИП, но эта информация уже касается самого расследования слишком сильно. Если ты вдруг сможешь вспомнить, где видела кинжал, то это будет хорошо. Если нет, то мы всё равно докопаемся до этого сами.