Текст книги "Талая вода"

Ночь была по-летнему теплой, хотя уже наступил сентябрь, где-то поблизости стрекотали сверчки, отчего Юле казалось, что она на юге, недалеко от моря, там тоже всегда раздается такой стрекот. Тут чудесно летом – в деревне, как же Надька могла отказаться от всего этого! Юля снова подумала о Матвее. Она столько всего хотела ему сказать! Он почти не звонил и не писал, очевидно, было много работы. Жаль, он не приехал, как прекрасно было бы пройтись с ним по полю… дойти до реки, провалиться в колючую солому высокого стога и остаться в ней на всю ночь. Теперь уже она привыкла к нему, поверила, что его присутствие в ее жизни – не сон, не иллюзия, но закономерность, ощутимая и плотная реальность, отчего ощущения стороннего присутствия, мучившее ее в их первую ночь в Лондоне прошло. Теперь все казалось совершенно иным, с другими мужчинами до него никогда не было ничего похожего: лишь буднично, обычно, забавно. Ей никогда бы не захотелось остаться с ними под этими звездами, в этом поле, нет, только с Матвеем! Хотя, конечно, в глубине души она немного стеснялась показывать ему богом забытое поселение, старый дом с протекающей крышей, что так отличается от тех условий, в которых вырос он сам! Что если, побывав здесь, он решит, как и Герман Шульц, что девушка из деревни не пара ему и оставит ее? В жизни все так хрупко, недолговечно, и Юля холодела при мысли, что может однажды потерять свое столь нежданно обретенное счастье. С другой стороны – все было таким стабильным и спокойным, за эти полгода они нашли еще столько общего, они стали по-настоящему близки, открыв друг другу сокровенные мысли и мечты, нечаянные радости и тайные слезы, их души соприкоснулись, а жизни перемешались, но ни разу не произошло ничего, что заставило бы ее усомниться или разочароваться, а ведь она легко могла видеть обман и фальшь. Но нет, все было правильным, тревожные чувства мирно дремали в ее душе, а вокруг стрекотали и стрекотали золотисто-зеленые цикады, порхали похожие на волшебных эльфов лазурно-синие светлячки, и Юля, полюбовавшись этой прекрасной ночью еще немного, отправилась спать.

На следующий день она покосила траву в огороде, помыла в доме полы, после чего в который раз предложила матери дать денег на починку крыши.

– Посмотрим, – как всегда неопределенно ответила Светлана. Она отличалась крайней нерешительностью, которая иногда раздражала Юлю, потому что чрезвычайно осложняла ей жизнь.

Светлана училась во Владимире, там вышла замуж, родила детей, а после смерти мужа вернулась в деревню. Юля иногда спрашивала мать о причинах ее поступка, но та отвечала только, что ей тяжело было одной с двумя детьми, требовалась помощь бабушки Зины. Да и вообще, детям лучше на природе, чем в городе, говорила она. И еще что-то неопределенное, про силы, которые дает родная земля. Юля иногда думала, что мать неосознанно придерживается друидических верований. Кельтские жрецы верили, что силу дает только то растение, что выросло на нужной территории. Чтобы подчинить землю себе, ты должен питаться ее плодами. Убив и съев животное, живущее здесь, ты обретаешь силу земли, становишься ее хозяином, а не гостем. Так и мать неосознанно тянулась именно к этому клочку земли в тридцать соток, на котором был построен их дом. Сама Юля думала, что останься мать во Владимире их жизнь сложилась бы иначе – возможно Надька не уехала бы в Германию, а сама Юля – в Москву. Так что, вероятно, Светлана приняла правильное решение. Однако, что она выиграла для себя самой? Она больше не вышла замуж, насколько Юля могла судить, даже романов у нее не было. Женщины их рода отличались способностью любить лишь раз в жизни. Такой была прабабушка Тоня, которая влюбилась в какого-то ссыльного, поехала за ним в Сибирь, а после прожила с этим мужчиной жизнь. Такой была и бабушка Зина, ходили слухи, что она любила какого-то мужчину, который погиб на войне, а вовсе не своего мужа. Который тоже, кстати, погиб на войне. Потом бабушка Зина посвятила жизнь помощи односельчанам, заботам о дочери и внучках, и полевым работам. Она работала и в колхозе, и на своем огороде, – Юля всегда удивлялась, откуда у нее находятся силы! Она ложилась за полночь, а вставала до рассвета и непрестанно что-то делала, всегда на ногах. Она никогда не болела и не жаловалась на усталость. Неужели и правда, силы давала ей родная земля?

Что до Надьки, была ли та однолюбом? Юля не знала, действительно ли сестра влюблена в своего мужа. Может, она еще встретит кого-то, а может, Надька и вовсе не способна на чувства. Она любит свою философию, мистические книжки, религию, и конечно, себя. Больше всего себя.

Зато Юля уже сейчас знала, что унаследовала эту странную способность их рода: она будет любить лишь однажды. Только Матвея, в этом у нее нет сомнений. И пусть Надькины карты что угодно рассказывают про других королей – судьба свободна решать, как ей вздумается, – но в своих чувствах Юля была уверена.

– Смотри, как знаешь, – ответила она матери. – Вот рухнет крыша, тогда будет уже не починить, останетесь без дома. На него и так уже без слез не взглянешь. И пол гниет из-за этого.

– Можно подумать, у тебя есть деньги!

– Крышу починить хватит. Я копила. Мам, нельзя так жить, у тебя совершенно нет никакого стремления к лучшему! – не выдержала Юля. Она, всегда обычно спокойная, иногда теряла терпение, разговаривая с матерью, оскорбленная ее равнодушным безразличием ко всему, – Ты бы хоть приехала в Москву, посмотрела, как я сейчас живу, какая у нас квартира!

– Чего я забыла в вашей Москве, у вас вон там даже Телебашня и то горит! – махнула рукой мать, – Да и тебе там делать нечего, я уже говорила. Поймешь когда-нибудь.

Когда Юля уже ехала в электричке, она попыталась позвонить Матвею, но не дозвонилась, зато ей позвонила Мила.

– Ты представляешь, в последнее время ко мне на прием все чаще стали приходить отцы, – сказала она в телефон. – Странно, что им всем вдруг потребовалось УЗИ!

– Какие отцы? – не поняла Юля, – Молодые отцы, что ли? С детьми?

– Да нет же. Святые отцы! Отец Никодим, Отец Макарий… и все хотят ультразвук!

Юля рассмеялась, Мила всегда умела развеселить ее и поднять настроение. Надо же рассказать такое, как она тонко все подмечала!

– О чем вы постоянно говорите с Кириллом? – поинтересовалась Юля. Ей самой с Кириллом было разговаривать абсолютно не о чем, не про автосервис же? Вращение карданного вала, замена колеса, тормозная жидкость – она ничего не понимала в строении автомобиля.

– Не знаю, – Мила удивилась, а потом задумалась. – О жизни обычно. А еще он постоянно говорит о любви. Придумывает мне всякие ласковые прозвища.

– Ничего себе! Десять лет вместе, это ж сколько прозвищ можно придумать! Молодец, Кирилл! Его фантазии позавидовал бы сам Сальвадор Дали!

Сказав это, она задумалась: Матвей не давал ей никаких ласковых прозвищ, да и о любви почти не говорил. Он вообще не отличался романтичностью, иногда казался холодным и замкнутым. Впрочем, Юле и не нужно романтики, зачем, если им и так хорошо вместе? Та роза из Риджентс-парка была ей дороже сотен самых роскошных букетов, включая те, что дарил Дима.

Поговорив с Милой, она написала сообщение сестре, что купила гречку и семечки, отправит в понедельник. А также кратко характеризовала празднование дня рождения бабушки Зины: хорошо.

Юля смотрела на еще зеленые поля, пролетающие за окном, на толстую веревку кабеля, бегущую вдоль рельс и разрезающую пейзаж надвое, как бракованный кадр кинопленки, и хотела бежать быстрее, быстрее, впереди поезда, чтобы как можно скорее попасть домой. Она так сильно соскучилась, так хотела быстрее обнять его, забыть о том, что они столько дней прожили в разлуке!

Юля приехала на Курский вокзал, благо отсюда на метро ехать минут пятнадцать по прямой и еще пять идти пешком, но каждая минута казалась ей как минимум годом, если не пресловутым милленеумом, как долго, как бесконечно долго, и как бьется сердце, неровно, прерывисто, быстро. Когда вышла из метро, Юля снова хотела позвонить Матвею, но потом решила, что уж не стоит, зачем? Встречать ее не нужно, ставить чайник тоже не нужно.

Она позвонила в домофон в подъезде, но никто не ответил, поэтому ей пришлось доставать ключ и самой открывать дверь. Очевидно, Матвей куда-то ушел. Может на пробежку? В последнее время он бегал по вечерам. Юля всегда с некоторым подозрением относилась к людям, одержимым идеей бега. Ну ладно, спортсмены, но когда обычные люди начинали бегать на время, пытаясь считать километры, калории, пульс и устанавливать свои личные рекорды – это казалось ей странным и даже каким-то непостижимым. Можно побегать иногда, но вот так, каждый день, в любую погоду, с наушниками в ушах, как это делал Матвей – пожалуй, уж слишком. Ей нравилось, что он следит за собой, но в чем-то это было чрезмерно.

Она открыла дверь, окликнула, но, как и подумала, его не было дома. Юля сняла туфли, подхватила сумку и отправилась на кухню, чтобы выложить пироги, которые испекла бабушка, да банку варенья, что дала мама. Она убрала все в холодильник, вымыла руки в ванной, а потом прошла в комнату.

Было еще светло, но уже начинались сумерки, и Юля успела заметить, что в квартире что-то неуловимо изменилось, а потом ее поразила удивительная чистота вокруг. Он что, решил сделать сюрприз к ее приезду и убраться? Это не похоже на Матвея, обычно его вещи валялись повсюду. А сейчас кругом пусто. Но хуже этой странной чистоты было то, что он словно смыл со всех предметов лежавший на них прежде отпечаток счастья. Сейчас ничего не было, отпечаток исчез. Юля застыла, закрыла глаза, поморгала, пытаясь прогнать странное ощущение, потом провела рукой по столу, по спинке стульев, где еще недавно лежали его вещи – так и есть, счастья больше не было. «Любовь здесь больше не живет» возникли в ее голове слова из песни, что была популярна несколько лет назад.

Она какое-то время еще стояла в оцепенении, а потом стремительно повернулась и бросилась к шкафу. Они делили его пополам, одна секция Юлина, вторая – Матвея. Юля распахнула дверцы, и тут же услышала самый, неверное, жуткий звук, который можно вообразить в подобной ситуации, даже кости повешенных стучали бы друг об друга на ветру не так страшно, как пустые деревянные вешалки, которые, качнувшись, ударились в стенку шкафа.

Вещей Матвея не было. Значит или их ограбили, что было маловероятно, ведь все остальное осталось на месте, либо он просто ушел. Точнее сбежал. Не простившись, не предупредив.

Юля не могла поверить в подобное. Она знала Матвея, знала, что он был настоящим, он не способен на подобный побег. И он любил ее! Несомненно, любил! Он показал ей свои картины, он доверился! И у него не было повода убегать. Скорее она поверит в то, что Матвея похитили инопланетяне, или что он случайно наступил ногой в Бермудский треугольник и исчез. Конечно, он попал в Бермудский треугольник!

Она снова набрала его номер – телефон отключен. И тогда она решила позвонить Ане.

– Привееет, – протяжно ответила Аня на другом конце линии, – Как поживаешь?

– Спасибо, все нормально. Разыскиваю Матвея. – Юля изо всех сил старалась, чтобы ее голос казался спокойным.

– Разве он не в Швейцарии? – удивилась она, впрочем, даже в ее удивлении звучало равнодушие. Аня всегда была занята только собой.

– Вчера он звонил мне, уже вернулся. Я ездила домой, на день рождения бабушки. То есть у вас его не было?

– Он нас не балует вниманием, и раньше-то не баловал, а уж как с тобой связался – и вовсе пропал, – со смешком ответила Аня. – Но если я увижу его, то попрошу тебе позвонить.

– Спасибо!

Значит, дома его нет… в офис звонить бессмысленно, сегодня воскресенье. Герману она тоже звонить не будет. Юля набрала номер Игоря, но тот тоже ничего не знал о своем друге. Более того, воспринял произошедшее как шутку.

– Да вернется скоро, не волнуйся! Смотри, в милицию можно только через трое суток обращаться, имей в виду!

– Надеюсь, до этого не дойдет, – ответила Юля.

Она положила трубку, написала Матвею, что волнуется, но ее сообщение не было доставлено, очевидно, телефон все еще отключен. Юля не могла чувствовать себя спокойно. Если бы его просто не было дома – другое дело, но ведь он забрал вещи! Как такое возможно? Почему? Он же говорил еще вчера, что через две недели они поедут в деревню знакомиться с бабушкой Зиной! Не мог же он так хладнокровно обманывать ее! Что изменилось за день? Вдруг он что-то узнал о ней, что-то, что убило его чувства? Но что именно? Юля не знала за собой никакой вины. Про Димку она ему рассказала давно. Все профессиональные дела они обсуждали вместе. У нее не было тайн. Так, возможно, тайны были у него? Юля с ужасом вспомнила ощущения от его рисунков. Не связано ли с этим его поспешное бегство?

Юля осталась ночевать одна в пустой квартире, она была в состоянии оцепенения, казалось, что нервы парализованы и никаких ощущений, никаких эмоций и чувств не было, но заснуть получилось лишь под утро, а в восемь она позвонила Надьке.

– Только шесть часов… – ответил сонный голос сестры по ту сторону телефонной трубки, – Ты издеваешься?

– А говорят, что немцы рано встают…

– Не все.

– Прости. Я хотела попросить, чтобы ты сказала, что мне делать… Он ушел, понимаешь? Матвей куда-то ушел, собрал вещи, – и тут Юля вдруг разрыдалась, она продолжала всхлипывать и, глотая слезы, сбивчиво отвечать на вопросы Надьки.

– Я бы исключила похищение и несчастный случай, – произнесла та, наконец, – Скорее всего, он правда ушел. Ты хочешь, чтобы я спросила карты? Хорошо, я попробую. А ты успокойся и иди на работу. Днем позвони ему, скорее всего, поговоришь с ним, – и все станет ясно. Кстати, если не будет брать трубку – попробуй позвонить с чужого телефона.

Но, вопреки словами сестры, днем ситуация нисколько не прояснилась: телефон Матвея по-прежнему не отвечал. Взволнованная, Юля позвонила ему в офис, но ей ответили, что сегодня Матвей должен быть на встречах и его не ждут.

Несколько раз она пыталась добраться до Германа, но тот ожидаемо не взял трубку. Тогда, преодолевая унижение, Юля позвонила Валентине.

– Нет, Матвей не приходил домой, а должен был? – удивилась она. – Не знаю, где он. Он позвонил, когда прилетел из Швейцарии, сказал, что приехал домой, я так понимаю, он приехал к тебе.

– Да, приехал и собрал вещи. Мне кажется, ваш сын от меня ушел, – Юля набралась смелости и произнесла эти слова вслух.

– Я никогда не поверю! Что ты говоришь, нет! – горячо воскликнула Валентина. – Он очень в тебя влюблен, я уверена! Я хорошо его знаю и вижу, когда ему нравится девушка. Мне казалось, вы скоро поженитесь, я, скажу по секрету, даже присмотрела наряд на вашу свадьбу. Платье цвета морской волны. Вероятно, что-то случилось, он иногда теряет телефон, я сейчас ему позвоню, подожди!

Валентина повесила трубку, однако вскоре перезвонила и сообщила, что и ее попытки дозвониться до сына не увенчались успехом – телефон отключен. Потянулись томительные дни ожидания.

Уже на следующий день Юля обнаружила, что не может дозвониться не только до Германа и Матвея, но и до Валентины. Аня тоже не снимала трубку, а в офисе Матвея отвечали что-то неопределенное, вроде «нет на месте». Растерянная и испуганная, не зная, что и думать, Юля обратилась за помощью к подругам, и Сашка тут же предложила отвезти ее к его дому.

– Мы выследим его и поговорим! Ты же помнишь адрес? Я не верю, что он мог тебя бросить! Я видела вас и знаю, он хотел, чтобы вы были вместе. Он замечательно относился к тебе, у вас столько общего! Нет, Юля, здесь есть тайна, говорю тебе, и наша задача ее раскрыть! – Сашка всегда любила поиграть в частного детектива, но сейчас Юля должна была признать, что подруга абсолютно права. Тут была тайна. Ведь все, кому она рассказывала о загадочном исчезновении своего жениха, реагировали одинаково: он любил тебя и никогда бы не бросил, если бы не чрезвычайные обстоятельства!

Сашка принялась разрабатывать стратегию, тем более, что сегодня днем ей уже пришлось выступить в роли мудрой наставницы: одна девочка из ее класса побила другую, и Сашка проводила с ними собрание в учительской, наставляя неразумных на путь истинный.

Она вошла, Маша и Даша сидели друг напротив друга, вид их выражал сильнейшую взаимную ненависть. Щека Даши припухла. Сашка села за стол, нацепив для строгости очки, и сурово спросила:

– Харитонова, это что за дела? Я понимаю, когда мальчишки дерутся, но когда девочки! Как вам не стыдно! Мне вот стыдно за вас. Тебе есть, что сказать в свое оправдание?

– Она сама виновата, – буркнула Маша Харитонова, – Не надо было меня цеплять…

– Кулаками решают спор только дураки. А у человека для этого есть речь. Вы все можете обсудить на словах. Так в чем дело?

– Она сказала, что я одеваюсь, как нищая, – снова буркнула Маша. – Ну, я ей и врезала.

Сашка вздохнула. А когда мы учились в школе – у нас была форма, и все одевались одинаково, подумала она.

– Даша, почему ты так сказала? – Сашка повернулась к Даше Вересаевой, хорошистке да и в принципе, примерной девочке.

– Потому что это правда, Александра Васильевна, – чуть надменно ответила Даша. – Папа всегда покупает мне красивые платья, я только и сказала, что у нее таких нет. Мой папа – владеет магазинами в Коньково и на Савеловском, поэтому он знает, что красиво, а что нет, и покупает мне самое лучшее.

Девочки замолчали, ожидая ответа учительницы.

– Познакомь меня со своим папой, – пробормотала Сашка себе под нос.

– Что-что?! – воскликнули обе школьницы, глядя на нее с величайшим изумлением. Сашка вздохнула. Это взрослые знают, что учителя – такие же люди как все, не хуже и не лучше других. Хотя, иногда даже и хуже. А дети считают учителей безгрешными, идеальными примерами для подражания. Учительница не может драться, курить и ругаться. И она никак не может хотеть познакомиться с богатым мужчиной, владеющим магазинами в Коньково и на Савеловском.

– Ничего не получится, Александра Васильевна, – бойко возразила Даша, – Папе нравятся натуральные блондинки очень высокого роста.

– В мое время все дети носили форму и выглядели одинаково, – произнесла Сашка, поправив очки. – Это позволяло им думать о своей успеваемости, а не о том, как произвести впечатление на одноклассников. Вы здесь – чтобы учиться. И впечатлять должны только ваши знания. Если бы ты, Вересаева, хоть чуть-чуть старалась, давно бы стала отличницей. Маша – драться нельзя ни в каком случае, то, что ты разозлилась – тебя не оправдывает. Пусть твои родители придут в школу, я хочу с ними поговорить.

– Моему папе тоже прийти? – с легкой усмешкой спросила Даша.

– Что касается твоего папы… Знаешь, что общего у короля Англии Карла I и короля Франции Людовика VI? Им обоим отрубили головы. Они были повелителями страны, а потом оказались за решеткой, приговоренными к смертной казни. Сегодня твой папа богат, кто знает, что с ним случится завтра? Может, ему отрубят голову? Подумай об этом. Ты должна гордиться своими достижениями, а не успехами родителей. Все, идите. Утомили.

Едва за пристыженными девочками закрылась дверь учительской, как Сашка сняла надетые для строгости очки и тут же приступила к проработке операции «Засада». Она чувствовала радость и легкое возбуждение – всегда приятно принять участие в приключении, особенно, когда возможно в деле замешана опасность, теневые сделки с предметами искусства, разборки с черными антикварами – сокровища Капитана Флинта! Сашка была уверена, что Матвей никогда бы не смог уйти от Юли – она же видела их дышавшее покоем и гармонией любовное гнездышко, а значит – его похитили, другого не дано!

И вот вечером после работы Юля и Сашка заняли наблюдательный пост в машине рядом с домом, где жила семья Вишняковых. Уже стемнело, прохожих на улицах становилось все меньше. В одном из окон его квартиры горел свет – очевидно, Валентина была дома.

– А вдруг это из-за картины или другого ценного предмета? – предположила Сашка, – Его похитили и держат где-то в подвале?

Юля вздрогнула, подобное не приходило ей в голову!

– А его вещи?

– Собрали, чтобы создать видимость, что он ушел сам.

– Тогда почему никто не отвечает на мои звонки? Ни его мать, ни сестра?

– Может, им запретили держать связь с внешним миром?

Юля пожала плечами, эта теория была уж слишком невероятной, чтобы быть правдой. Несомненно, ради дорогого сокровища, ради шедевра живописи, человека могли и похитить, и даже убить, но это ли случилось с ее Матвеем? Она сердцем чувствовала, что происходящее не представляет угрозы для него, просто черная тень нависла над их отношениями. Пророчество карт начинало сбываться – другого короля еще нет и на горизонте, а она уже пролила из-за Матвея немало слез.

Ближе к полуночи подъехало желтое такси, осветив улицу фарами, из него вышла Аня в туфлях на огромной платформе, она чуть покачивалась, очевидно, ей было трудно удерживать равновесие. Юля выскочила из машины, бросилась наперерез и загородила дверь в подъезд. Сашка помчалась за ней.

Аня остановилась и изумленно посмотрела на них. Она сделала неровное каре, на лице девушки как всегда был излишне яркий макияж, но ей удивительно шло белое коротенькое полупальто, Аня как всегда выглядела изыскано и даже роскошно.

– А, вот ты как, – улыбнулась она и помахала Юле, – Салют! А я вот, видишь, перебрала шампанского, едва держусь на ногах! А с таких каблучищ если упасть – разрыв связок сразу, и буду потом хромать всю жизнь… Помоги забраться на ступеньки!

Юля спустилась вниз, подала Ане руку и почти втащила ее по лестнице.

– Аня, я пришла узнать, что случилось с Матвеем. Три дня я не могу до него дозвониться. Он просто исчез. Скажи мне, он вернулся к вам?

Аня отрицательно покачала головой, в ее глазах вдруг блеснули слезы, и страх сжал сердце Юли.

– Что с ним?! – почти крикнула она, – Что-то случилось? Скажи мне, пожалуйста! Я уже схожу с ума!

Аня вздохнула, обняла Юлю за плечи и посмотрела ей в глаза.

– С ним ничего не случилось, дуреха! Я разговаривала с ним час назад. Он в порядке, в ажуре! Юля, мужики – они же трусы. Он не смог сказать тебе, что хочет уйти и просто сбежал, поменял номер телефона. Только и всего. Мой совет – забудь его и все. Он не стоит такой шикарной крали, как ты! Поверь, я понимаю фишку, я его знаю уже больше двадцати лет. Он полный кретин, ну правда!

– Но… – Юля опешила, – Как такое возможно? Он говорил, что любит меня! Он предложил мне жить вместе, сам предложил! Ты же видела нас, скажи, он любил меня?

Аня неопределенно пожала плечами.

– Мне так казалось, – ответила она. – Он нас обманул, я всегда знала, что он чертов обманщик, Юля. Иди домой и найди себе нормального мужика. И я тоже попробую, хорошо? Дуры мы с тобой, такие мы дуры!

И Аня вдруг крепко поцеловала Юлю в щеку, обняла, разрыдалась, вырвалась и, ничего больше не объясняя, вошла в подъезд. Растерянная и опустошенная, Юля так и осталась стоять на месте, пока Сашка не повела ее вниз, Юля не проронила ни слова.

– Куда ехать, к нам? – только спросила Сашка, Юля молча кивнула. Она была потрясена, она не могла поверить, что случившееся могло быть правдой.

Ночью на кухне они втроем устроили совет в Филях, наперебой предлагая возможные варианты, почему же Матвей решил бросить Юлю таким необычным способом.

– Я уверена, что это из-за работы, – настаивала Мила, – Я сразу поняла, что он карьерист, как только увидела! А может, ему подвернулась богатая невеста?

– Он не особенно интересовался деньгами, мне казалось, – возразила Юля сквозь слезы. Глаза давно опухли, а нос покраснел, но сейчас ее это совершенно не заботило.

– В общем, – резюмировала Сашка, – Мы сейчас можем выдвинуть десять тысяч вариантов, а в итоге правильным будет десять тысяч первый! Мы никогда не узнаем, в чем там дело, пока ты наконец с ним не поговоришь. Чаю будешь еще?

Юля кивнула, Сашка поднялась с табуретки, взяла с плиты горячий чайник и налила чай в Юлину чашку. Взглянув на нее, Юля снова залилась слезами, а сердце болезненно сжалось: эту чашку с изображением достопримечательностей Англии Матвей купил ей в Лондоне.

– Мы были так счастливы! – сказала она, всхлипывая, – Почему все должно было так погано закончиться?

– Возможно, это не конец! – хором крикнули подруги и принялись наперебой утешать ее.

Квартира на Киевской была оплачена до конца сентября, но Юля понимала, что не сможет там находиться. Она «на Сашке» перевезла вещи, Кирилл помог перенести их в машину, и снова вернулась в маленькую квартирку «на троих». Казалось, подруги были рады ее возвращению, но сама Юля словно утратила вкус к жизни. Ее постоянно била лихорадка, она перестала спать по ночам, каждую минуту была готова разразиться слезами, а в сердце ныло так, словно в него, как древним румынским вампирам, вбили осиновый кол. По утрам она не могла заставить себя встать с кровати, потому что все казалось бессмысленным, бесцветным, ненужным. Каждый шаг давался с невероятным трудом, что уж говорить о работе! Каждую секунду она проверяла телефон, в надежде, что Матвей позвонит или пришлет сообщение, но ничего не было. Гордость не позволяла ей звонить самой, разыскивать его, поэтому она просто сидела, уставившись в одну точку, и не могла сосредоточиться. Хотя приходилось брать себя в руки, чтобы скрыть свои переживания от Бориса, от вездесущей Наташи. Наташа бы дорого заплатила, чтобы сунуть свой очаровательный носик в подобную историю! Но стоило остаться одной, как мысли снова бежали по замкнутому кругу: перебирая каждый момент вместе с Матвеем, Юля пыталась понять, когда и где она ошиблась, что сделала не так, почему он решил оставить ее? Она искала не находила причину.

И еще эта назойливая песенка, что летела ей навстречу из каждого ларька: «My loneliness is killing me. I must confess, I still believe… still believe!» Она раздражала и одновременно невероятно точно отвечала внутреннему состоянию. Как и эта невесть откуда взявшаяся певичка Бритни Спирс, в одно мгновение взлетевшая на вершину славы и получившая титул поп-принцессы, благодаря всемирному интересу к ее девственности, Юля продолжала верить. Матвей обязательно вернется к ней, он должен вернуться, а как же иначе!

Она всегда чувствовала малейшее изменение отношения, если бы он стал хоть на каплю равнодушнее, она почувствовала бы это мгновенно, при любом прикосновении к нему. Но все было в порядке, Юля была готова поклясться, что он любил ее! Тогда почему? Или же совершенная чувствительность рук подвела в этот раз? Неужели она – сапожник без сапог и не может определить правду, когда дело касается ее собственных чувств?

– Нет, Юлечка, если бы он играл так, ему бы уже давно дали «Оскара», – утешала Сашка, – мы же видели, как он смотрит на тебя! Так не сыграешь! Он тебя точно любит!

Подруги пытались отвлечь Юлю, постоянно придумывали походы в кино и театры, квартирные вечеринки, а Надька, после очередного гадания сказала:

– Карты говорят все то же, что и прежде. Много слез. Другой король. Плюс – неприятности на работе. Хотя, есть незначительные уточнения. Например, новый игрок. Вероятно, в твоей жизни произойдут перемены, возможно, ты как раз поменяешь работу. Есть кстати и переезд.

– Вернусь в деревню, вот тебе и переезд, – мрачно заметила Юля.

Однако Надька не ошиблась и очень скоро Юля поняла, что и правда грядут большие перемены. Она узнала, что ждет ребенка.

Услышав заключение врача, Юля бесконечно обрадовалась, надежда вернулась, ведь теперь у нее будет ребенок! Ребенок от человека, которого она любила и продолжает любить! И когда она расскажет ему, возможно, то препятствие, что стоит сейчас между ними, покажется ему незначительным, он вернется к ней! Страхи и опасения, живущие в его душе, рассеются с появлением этого нового существа! Ведь что бы это ни было, оно никак не может быть важнее рождения ребенка! Их ребенка, ее и Матвея! Они будут счастливы, они станут самой настоящей семьей! Не в силах сдержать радости, Юля отправилась гулять по любимым местам: она прошла по Тверскому бульвару, свернула на Никитский, дошла до консерватории, выпила чашечку чая с пирожком в «Русском бистро», а потом вернулась домой.

Едва она открыла дверь в квартиру, как услышала громкие радостные вопли, Юля повесила плащ на вешалку, поправила отклеившиеся обои, и тут в коридор выскочила взъерошенная Сашка, с горящими от возбуждения глазами:

– Ты как раз вовремя, – она схватила подругу за руку, – Идем! Будем смотреть закрытие Олимпийских игр, там очень красиво!

– У меня теперь свои игры, – ответила Юля с радостной улыбкой, в ответ Сашка нахмурилась и выжидающе взглянула на подругу. Она медлила, не зная потянуть ли еще, заставив их мучиться от любопытства или же сообщить им эту удивительную новость: ведь никто из них троих не планировал становиться матерью сейчас, и уж тем более не амбициозная Юля.

– Я жду ребенка! – воскликнула Юля с восторгом, сжимая Сашкины ладони, – Ребенка от Матвея, понимаешь, что это значит! Я стану мамой! Ура!

Сашка охнула, прижала руку к губам, а потом бросилась на шею подруге.

– Мила! Мила, иди сюда! У нас такая новость! Юлька станет мамой! Ураааа!

Мила выскочила в коридор в халате и с полотенцем на голове, очевидно, она только что вышла из ванной.

– Да ладно?! – недоверчиво спросила она, прижавшись плечом к дверному косяку. – Так быстро?

– Не все такие тормозные, как вы! Десять лет вместе – детей нет! А они – вон какие быстрые, чемпионы! Олимпийцы! – крикнула Сашка, – Пойдем смотреть Игры и праздновать! Мы с коньячком, Юлька с компотиком!

Мила тепло обняла подругу и заглянула ей в глаза:

– Ты должна найти его и сказать ему! – тихо сказала она, – Если не найдешь – передай через мать. Она должна знать, что станет бабушкой, разве нет?

– Сомневаюсь, что ее это обрадует, – усмехнулась Юля, вспомнив идеальную укладку и моложавую внешность Валентины.

– Зато – это радует нас, – провозгласила Сашка.

– У меня есть хороший врач, очень рекомендую, я к ней с восемнадцати лет хожу, – добавила Мила.

– Начинается! – провозгласила Сашка и отвернулась к экрану, озарившемуся яркими вспышками, ознаменовавшими закрытие Олимпиады в Сиднее.

Юля смотрела, как награждают победителей и сама чувствовала себя победительницей. Они всегда думали, кто же из них первой обретет семью, заведет ребенка, и никто не ожидал этого от нее! Разве могла она сама подумать еще тогда, когда в таком раздражении ожидала встречи нового тысячелетия, что грядущий год полностью изменит ее жизнь! Все это было невероятно и не укладывалось в голове.

Однако достаточно быстро обнаружились и недовольные Юлиной беременностью, она сочла необходимым поставить в известность Бориса и получила в ответ мрачное: