Текст книги "Шепот в ночи"

– Мы с мамой были очень близки, – ответила я. – Мне не надо было украдкой от нее выяснять для себя эти вещи.

– Правда? Любопытно. И что же она тебе рассказывала? Она говорила тебе, что следует делать, а что – нет? Она объяснила тебе, как предохраниться от беременности, или она сказала тебе просто говорить всем «нет»?

– Да, мы разговаривали о любви и сексе.

– Любовь, – протянула тетя Ферн и усмехнулась.

– Разве ты не любишь Мортона? – спросила я.

– Ты это серьезно? Мортон? Он – просто хорошее времяпрепровождение! И им легко управлять, ты понимаешь о чем я?

Я не понимала.

– Он делает то, чего я захочу. Он никогда не спорит со мной, и, если я не в духе, он не стонет, не ноет и не психует.

– Но… вы ведете себя как муж и жена, – сказала я.

– О, принцесса, ты меня убиваешь. Я вела себя так уже много раз до него.

– Сколько?

– Что, любопытно?

Мне было любопытно. Я хотела понять тетю Ферн, понять, почему она так распущена и было ли ей когда-нибудь по-настоящему хорошо. Она изображала из себя счастливую женщину, вела себя вызывающе, дико, но была ли она счастлива?

– Хочешь узнать, как это было у меня в первый раз? – спросила тетя Ферн. Я не ответила «да», но она продолжила: – Мне было четырнадцать лет. Мальчику, который мне нравился, было семнадцать.

– Семнадцать?

– Да, и он даже не смотрел в мою сторону. У меня ничего такого не было раньше, правда. Но я об этом много читала и видела все эти книги и картинки. И в один прекрасный день я подошла к нему и кое-что прошептала ему на ухо. Он покраснел как свекла, но очень мной заинтересовался.

– Что ты прошептала?

– Я спросила его, не хочет ли он изучить меня в деталях?

– Что это значило? – шепотом спросила я.

– По правде говоря, принцесса, я не уверена, но это переросло в нечто большее. Несколько дней спустя нам удалось остаться наедине. Он был расстроен, так как было понятно, что для меня это впервые.

– И что он сделал?

– Ничего. Потом он больше почти не разговаривал со мной, – ответила она.

– Ты чувствовала себя ужасно? Она пожала плечами.

– Он не был таким милым, как мне казалось, и он совсем перестал меня интересовать.

– А как же то, что ты сделала?

– Ну, временами это случалось, – сказала она беспечно.

– Но если тебя и в самом деле не волнует человек, который…

– Не заботься ни о ком. Лучше вовремя уйти.

– Нет, тетя Ферн, так ты можешь остаться в полном одиночестве, если заботиться только о себе, – вспыхнула я.

Она раздраженно посмотрела на меня.

– Ах, я забыла, что ты дочь миссис Совершенства! Твоя мать была не такой уж безупречной, и ты знаешь это. Именно поэтому ты и появилась на свет.

– Я знаю об этом все, – поспешила ответить я прежде, чем ей удастся сказать еще какую-нибудь гадость. – Я даже была у своего настоящего отца.

– Ты? И что?

– Возможно, он и был когда-то красив и очарователен, но для меня он… никто, – сказала я – Отвратительный и безвольный.

– Гм. Но мне бы хотелось посмотреть, как выглядит человек, который сбил с ног миссис Совершенство.

– Почему ты так ненавидишь мою мать? – спросила я, качая головой. – Она желала тебе только добра.

– Не верь этому. Она ревновала к каждому мгновению, которое проводил со мной Джимми.

– Это неправда Ты говоришь ужасные вещи!

– Это правда. Когда дело доходит до женской ревности, дорогая, я – эксперт.

Она подняла ноги и положила их на край ванны.

– Возьми мою косметичку и достань пилочку для ногтей. Я хочу, чтобы ты сделала мне педикюр, – приказала она.

Я возмущенно посмотрела на нее. Сейчас она выглядела как сама эгоистичность, жестокость и бессердечность, которая живет только для одного своего собственного удовольствия. Я не ожидала от себя, что могу ненавидеть и злиться так, как в этот момент. Она наверняка увидела это в моих глазах, потому что самодовольное выражение ее лица быстро исчезло, и ее глаза превратились в два светящихся злых уголька.

– Не смотри на меня так, Кристи Лонгчэмп. Может, ты и думаешь, что лучше меня, но мы сделаны из одного теста. Ты, не раздумывая, позвонила моему брату, и вы сбежали в это укромное местечко, чтобы предаться своим сексуальным фантазиям. Ты даже настолько низко пала, что притащила с собой своего младшего брата, – проговорила она.

– Это ложь! Я не по этому сбежала, – закричала я. Слезы жгли мне глаза.

– Ты сбежала, потому что ты избалованное отродье, которое получало все, что хотело, которое было центром внимания и которое вдруг стало просто еще одним ребенком в доме. Тетя Бет не угождала тебе как твоя мать…

– Меня изнасиловал дядя Филип! – выпалила я. Мгновение тишина была такой, что я слышала биение своего сердца, и она наверняка тоже. Она медленно села в ванне, не сводя с меня глаз. Я не могла остановить свои рыдания.

– Изнасиловал тебя? Ты хочешь сказать…

– Он вошел ко мне голый, – рыдала я. – И залез ко мне в постель.

– Неглупо, – сказала она с омерзительной улыбкой на лице. Она не возмущалась и не сопереживала, ее это приятно возбуждало и развлекало. – Расскажи мне об этом, – потребовала она.

– Здесь нечего рассказывать. Он пришел и вынудил меня. Это было ужасно.

– Что же здесь такого ужасного? Филип вполне красивый мужчина, – заметила она.

– Что? – Я вытерла глаза.

– Вообще-то, я всегда надеялась, что он сделает это со мной. Я давала ему столько шансов и достаточно долго соблазняла, – добавила она, улыбаясь. – Как-то я устроила все так, что он вошел ко мне, когда я была абсолютно голой. Ему понравилось то, что он увидел, но он ушел, даже не прикоснувшись ко мне. Ты наверняка сделала что-то, что подтолкнуло его к этому.

– Нет!

– Расскажи мне правду, тебе это немного понравилось, не так ли?

– Нет, тетя Ферн! Это было отвратительно с начала до конца. Я соскребала с себя эту грязь, пока моя кожа не воспалилась.

– Как глупо.

– Это не глупость. Я никогда не чувствовала себя такой грязной и внутри, и снаружи. Я в шоке от того, что ты хотела с женатым мужчиной… родственником…

– Прекрати! Красивый мужчина – есть красивый мужчина, – сказала она. – Кроме того, он мне не кровный родственник. Он даже совсем мне не родственник.

– Он больной человек, – сказала я. – Он всегда любил мою маму и…

– Я знаю. Все были влюблены в твою мать. Она посмотрела на меня с неприязнью, и ненависть читалась в ее взгляде.

– А теперь все собираются влюбиться в тебя. Почему тебе так везет?..

Она вытянулась, снова задрав ноги на край ванны.

– Достань мою пилочку, – приказала она. Увидев, что я не двигаюсь, она улыбнулась. – Мне следует позвонить прямо Филипу и доставить тебя назад к нему. Может, это то, что тебе нужно… настоящее образование. Он, возможно, привяжет тебя к постели и будет приходить к тебе каждую ночь и заниматься с тобой этим разными способами, пока…

– Прекрати! Ты отвратительна!

– Пилку, – холодно повторила она.

Когда я открыла дверь ванной комнаты, я увидела, что ее приятель лежит в кровати под одеялом. Его глаза тот час же открылись.

– Я голоден, Ферн, – позвал он.

– Потерпи, – ответила она. – Я еще не закончила свои утренние процедуры.

Я взяла ее сумку и нашла пилочку.

– Сначала вытри мне ноги, идиотка, – сказала она, когда я опустилась на колени, чтобы обработать ей ногти. Я взяла полотенце и вытерла их.

– Гм, так-то лучше. Приятно, когда с тобой обращаются как с королевской особой. Я всегда завидовала тебе, принцесса.

– Со мной никогда не обращались как с королевской особой, – возразила я.

– Гм. Хорошенько потрудись над ногтями. Никогда не знаешь, кто может их увидеть.

Слезы навернулись мне на глаза. Я пыталась сдержать их, чтобы они не мешали мне подпиливать ее ногти. Пока я занималась ими, она лежала, закрыв глаза и нежась в теплой воде.

– Мортон! – неожиданно заорала она – Мортон!

– Что?

– Поднимайся, спустись вниз и скажи моей тетке, что я хочу на завтрак яичницу из двух яиц с беконом.

Проверь, есть ли свежий хлеб. Если нет, пошли Лютера за ним в город.

– Хорошо, – отозвался Мортон.

– У Лютера нет времени на выполнение подобных поручений, – пробормотала я.

– Правда? Ну, лучше будет, если он найдет время.

– Зачем ты их так дразнишь? Они такие беззащитные и достаточно настрадались. Они…

– Как вас не тошнит вот так прикидываться! – возмутилась тетя Ферн.

– Мы не прикидываемся. Гейвин помогает Лютеру в его работе, я убирала в доме и помогала тете Шарлотте готовить…

– О, ты же такая чудесная! Я все время забываю.

– Мортон! – закричала она. – Ты встал?

– Встал, встал, – ответил он. – Мне нужна ванна. Я хочу умыться, побриться и…

– Ну, найди другую. Мы будем заняты еще некоторое время. Принцесса собирается также сделать мне маникюр. – Она улыбнулась. – Так ведь, принцесса?

Я не ответила. Я закончила с ее ногтями на ногах и отвернулась, чтобы она не видела моих слез и не радовалась, что ей удалось довести меня до этого. Я глубоко вздохнула. Они наверняка уедут сегодня отсюда, думала я, и мы наконец от них избавимся. Что касалось меня, то я не огорчилась бы, если бы избавилась от своей тети навсегда. Фактически я этого хотела. Я понимала, как это огорчило бы папу, если бы он узнал, что я ненавижу его сестру, но я не могла сдерживать себя.

Тетя Ферн заставила сделать ей маникюр. Она продолжала расспрашивать меня о подробностях сексуального нападения дяди Филипа, но мои ответы ее не удовлетворили, и она бросила это занятие. Потом мне пришлось разложить ее одежду. Она потребовала, чтобы я, пока она одевается, прибрала ее постель и привела в порядок ванную комнату. Ей нравилось наблюдать меня в качестве служанки. Наконец мы спустились вниз позавтракать. Ее приятель сидел за столом и изучал карту автодорог.

– Ты послал Лютера за свежим хлебом? – спросила тетя Ферн.

– Я не смог его найти, а твоя тетя не слишком-то мне в этом помогала, – ответил он. – Она на улице с Гейвином, Джефферсоном и с кем-то еще красит сарай. В зеленый цвет, – добавил он и рассмеялся.

– Красят сарай в зеленый цвет? Думаю, нам лучше позвонить в ближайший сумасшедший дом и попросить их прислать машину, – сострила тетя Ферн.

– Они счастливы здесь, тетя Ферн, и ни для кого не опасны, – сказала я.

– Как насчет того, чтобы поехать в город и позавтракать в ресторане, – предложил Мортон.

– В этом нет необходимости. Моя племянница может приготовить яичницу. Она уже доказала, что может готовить кофе. Я люблю яичницу всмятку, – приказала она. – Смотри, не высуши ее как бумагу. Ну, – протянула она, видя, что я не сразу двинулась с места. – Накорми нас. Бедняжка Мортон умирает с голода. Чем ты занят? – спросила она, подходя к нему.

– Просчитываю, как нам лучше попасть на основную магистраль.

– У нас есть время. Разве ты не хочешь провести часть каникул с этими людьми?

– Конечно, – кивнул он. – Но как долго ты хочешь здесь оставаться?

Я затаила дыхание.

– Пока не заскучаю, – ответила она. – Кроме того, – добавила тетя Ферн, улыбаясь мне, – мы не хотим оставить мою бедную племянницу, когда она нуждается в нас больше всего, правда? О, ты еще не знаешь, почему она убежала из дома. Ну, как-то ночью…

Я выронила яйцо, оно шлепнулось на пол и разбилось.

– Тетя Ферн!

– Посмотри, что ты наделала, – сказала тетя Ферн. – Мисс Криворучка! Ну, собери его, Кристи. Это будет твое, – она рассмеялась.

Я с ненавистью посмотрела на нее. Это была последняя капля в чаше моего терпения, но одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, что именно этого она и добивается. Она искала возможность, чтобы сделать жалкой жизнь всех окружающих, такой же жалкой, как ее собственная. Я закусила губу и подавила свою гордость.

– Так почему она убежала? – спросил Мортон.

– Неважно. Это наше личное дело, правильно, принцесса?

Я тряпкой собрала разбитое яйцо и старалась не обращать на нее внимания, но она не отставала. Она была тем человеком, которому нравилось сыпать соль на раны других. Мне пришлось признать, что она не сожалеет о том, что случилось со мной. Она занята собой, и в ней нет места для сожалений.

– Правильно?

– Да, тетя Ферн, – кивнула я, глотая слезы.

Я поняла, что убегая из одной ужасной западни, я попала в другую. Каждый раз, когда я разрывала одно звено в этой цепи, которая приковала меня к проклятью нашей семьи, кто-то снова соединял ее. Словно я ношу кандалы на шее, руках и ногах. Медленно и механически передвигаясь, как какой-нибудь раб, я приготовила тете Ферн и ее приятелю яичницу. Я изо всех сил старалась, чтобы слезы не попали в еду.

– Почему ты не завтракаешь? – спросила тетя Ферн, когда я поставила им на стол яичницу и кофе.

– У меня нет аппетита, – сказала я.

– Ну, ты уж поешь чего-нибудь, – настаивала она. – Тебе нужно поддерживать силы, так как предстоит еще много работы. Позже, вечером, ты сможешь развлечь нас своей игрой на рояле.

– Что-то не хочется.

– Уверена, что хочется, – возразила она, наслаждаясь каждой секундой моего унижения. – Это еще одна возможность для тебя показать себя снова, и ты это любишь, принцесса.

– Я никогда не выставляюсь напоказ, тетя Ферн.

– Да нет же. Особенно после всех этих расходов! Мой брат потратил на ее уроки целое состояние, – сообщила она Мортону, тот кивнул, не очень заинтересованный этим. – Намного больше того, что он тратил на меня, – с ненавистью добавила она.

– Мне жаль тебя, тетя Ферн, – сказала я, качая головой. – Внутри тебя сидит чудовище, зеленое чудовище, пожирающее твое сердце. Мне жаль тебя больше, чем себя, – я направилась вон из кухни.

– Не уходи далеко, принцесса! – крикнула она мне вслед и рассмеялась. – Вдруг мне понадобится еще что-нибудь.

Эхо ее смеха разносилось по дому. Этот смех приветствовали все мрачные закоулки старого особняка. Я не сомневалась, что это было такое же зло, которое так хорошо обосновалось в этих стенах.

Хуже некуда

Несмотря на яркое солнечное утро и небольшие облачка, которые казались приклеенными к ярко-голубому небу то тут, то там, я была так несчастна, что лучше бы, открыв дверь, я увидела серый пасмурный день. Даже щебетанье воробьев и малиновок казалось унылым и неестественным. Большой черный ворон уселся на спинку старого шезлонга и уставился на меня с нездоровым любопытством. Он почти не двигался и походил больше на чучело, чем на живую птицу. Вместо аромата свежескошенной травы и диких цветов, я вдохнула затхлый запах прогнивших деревянных досок пола. В воздухе вокруг дома суетилась мошкара, словно праздновала находку огромного тела, которым собиралась питаться вечно.

Я вздохнула, поняв, что настроена только на то, что опечалит меня. Я могла замечать только то, что отвратительно и мрачно, и неважно, каким замечательным был день. Я привыкла думать, что погода влияет на мое душевное состояние, но теперь я понимаю, что это далеко не так. Это мама с папой делали для меня мир ярким и удивительным. Их улыбки и радостные голоса создавали солнечный свет. Красота без людей, которых любишь ты и которые любят тебя, несовершенна, не так ценна. И только нежно любящие тебя люди могут сделать твой мир ярче, радостней, так же как люди эгоистичные и жестокие, у которых каменные сердца, а вместо крови – ледяная вода, могут сделать твой мир ничтожным и мрачным. Тетя Ферн была как грязное темно-серое облако, которое зависло теперь над моей головой, то и дело угрожая пролить на меня свой холодный дождь и сделать меня еще более жалкой. Стремясь убежать от того ужаса, в который превратился мой дом, взяв с собой моего младшего брата и приняв помощь от Гейвина, я привела их к тому, что теперь кажется больше похожим на дорогу в ад. Я нашла убежище в старом поместье, но этим я только позволила проклятью проникнуть и в эти две простые нежные жизни.

Я чувствовала себя Енохом. Если я сяду на корабль, он утонет, если я поеду на поезде или полечу самолетом, они разобьются. Может, даже если я попаду на небеса, то ангелы там замолкнут навсегда. Мне было жалко себя и людей, которые любили меня. Под влиянием этих мрачных мыслей, я решила убежать и исчезнуть. Если меня здесь не будет, тете Ферн некого будет мучить, и она, заскучав, уедет; Гейвин сможет забрать Джефферсона к себе, и они заживут счастливо, а Шарлотта, Лютер и Хомер снова вернутся к идиллии, к своему простому миру, как раньше.

Я прошла несколько шагов, и мой взгляд остановился на разбитом шоссе. Качаясь под усилившимся ветром, деревья и кусты словно манили меня. Голос, приносимый ветром, шептал:

– Беги, Кристи, беги, беги!

Что изменится от того, куда я пойду, какой поворот сделаю или где я остановлюсь? Кто-то, наверное, будет скучать обо мне некоторое время. Некоторое время у Гейвина на сердце будет тяжесть, но со временем я затеряюсь в его памяти, и он вернется к счастливой жизни, полной надежд. Достаточно тяжело жить в мире, в котором огонь уничтожил таких замечательных людей, как мама и папа, в котором такие злые люди, как сестра Шарлотты Эмили, процветают и доживают до старческого возраста, где болезни и бедность живут рядом с богатством и процветанием, где ни с того, ни с сего наносят удары и прогоняют счастье в любой момент. Зачем добавлять еще и эту свинцовую тяжесть проклятья? Мои шаги становились уверенней, шире и быстрее. Может, мне лучше спрятаться в зарослях, чтобы убедиться, что тетя Ферн и Мортон уехали, а потом и Гейвин с Джефферсоном. Тогда мне будет легче. Да, я…

– Эй! – услышала я. Я остановилась и увидела, что ко мне быстро приближается Гейвин, удивленно подняв брови.

– Куда ты направляешься? – спросил он.

– Я просто…

– Просто что, Кристи? Это шоссе приведет тебя назад к дороге. Ты решила сбежать, да? – понимающе взглянул он. – Ферн еще что-то сделала, – продолжал он, прежде чем я успела ответить. – Что она сделала? Я вернусь туда, и я… – Он повернулся к дому.

– Нет, Гейвин, пожалуйста, – взмолилась я, стиснув его предплечье. – Ничего не делай. Я не хотела сбежать. – Он подозрительно посмотрел на меня. – Я просто хотела погулять и решила, что лучше всего пройтись по шоссе. – Я надеялась, что он не увидит боли в моих глазах. Но именно это он и увидел.

– Кристи, я говорил тебе, что огражу тебя от того, кто обижает тебя, так? – сказал он.

– Я знаю, знаю. Как там Джефферсон? – спросила я, решив переменить тему, чтобы он успокоился.

– Он на седьмом небе от счастья, вместе с Хомером размазывает краску по стенам сарая. Я ждал тебя все утро. Что еще заставила она тебя делать после того, как ты принесла кофе?

– Ничего страшного. Я помогла ей принять ванну и вымыть голову, а потом приготовила им завтрак. Все будет хорошо, – пообещала я, несмотря на то, что я не была в этом уверена. – Думаю, сегодня им все равно наскучит, и они уедут.

– Гм, может быть.

– Конечно, уедут, Гейвин. Что им тут делать? Ты же знаешь, как Ферн любит новые впечатления. Она же всегда жаловалась на скуку в отеле, несмотря на то, что он был полон суеты и шума.

Стараясь убедить его, я убеждала и себя. Но, казалось, что ужасный рок, висящий надо мной, услышал мои отчаянные надежды и твердо решил задушить даже крошечные намеки на оптимизм. Тетя Ферн и Мортон выскочили из дома, со смехом и шумом пробежав по крыльцу и ступенькам к своей машине.

– Неужели они уезжают? – пробормотал Гейвин Мы с Гейвином отошли в сторону, наблюдая, как они, дав задний ход, развернулись и поехали по шоссе Они остановились возле нас, и тетя Ферн опустила стекло своего окна.

– Куда, черт возьми, вы направляетесь?.. К своему любовному гнездышку на озере? – спросила она и рассмеялась.

– Мы просто решили прогуляться, тетя Ферн, – ответила я.

– Конечно, конечно. Ну, а мы – в город за покупками. Мортон хочет на ужин бифштекс, и мы хотим купить кое-что приличное из еды. А мне не понравились мыло и шампуни, которые у тебя есть здесь.

– Не забудь о свежем виски, – сострил Мортон, и они засмеялись.

– Да, здесь нет джина, а мы оба любим джин. А тебе лучше вернуться и прибраться в кухне, – добавила она. – Нам следует содержать наше укромное местечко в чистоте. Кстати, я хочу, чтобы и другие комнаты были приведены в порядок и в них можно было жить. Позже мы пройдем по дому и я покажу тебе, что я хочу, чтобы было сделано.

Она подняла стекло, и Мортон тронул машину с места. У меня сжалось сердце и перехватило дыхание.

– Ты так надеялась, что они уедут сегодня, – сказал Гейвин. – Клянусь, если она совершит еще какую-нибудь подлость, я схвачу ее за шиворот и вышвырну из дома.

– Давай просто будем потакать им еще немного, Гейвин. Им очень скоро станет скучно, – умоляла я. – Я не хочу больше причинять неприятности кому-либо еще.

Он прищурил глаза.

– Хорошо, но я не хочу, чтобы ты уходила из дома без меня. Обещаешь? Пообещай мне, что не наделаешь глупостей, Кристи.

Я опустила взгляд и кивнула, но это его не убедило. Он приподнял мою голову за подбородок так, что мне пришлось взглянуть ему в глаза.

– Кристи?

– Все в порядке, Гейвин. Я обещаю.

– Хорошо.

– Я пойду в дом и приберу в кухне. Зачем заставлять Шарлотту выполнять лишнюю работу, – сказала я и направилась назад в дом.

Тетя Ферн и Мортон вернулись с сумками, полными их любимой еды. У них были две бутылки джина и дюжина маленьких бутылочек тоника. Мортон сразу же приготовил выпивку. Мне приказали распаковать сумки и приготовить обед. Пока я этим занималась, тетя Ферн сделала обещанный осмотр дома. Некоторое время спустя я услышала, что она зовет меня. В это время Шарлотта вернулась, чтобы приготовить ланч для Лютера и остальных.

– О, Боже, почему она так кричит? Чего она хочет? – спрашивала Шарлотта, следуя за мной. Мы увидели Ферн на верхней площадке лестницы. В одной руке у нее был стакан с джином, а в другой – кукла из колыбельки в старой детской. Шарлотта обмерла.

– Пожалуйста, осторожней! – закричала она ей.

– Осторожней? С чем? Что это? Почему в колыбели лежит кукла? – спросила она.

– Пожалуйста, положи ее на место, тетя Ферн, – попросила я, поднимаясь к ней. – Это принадлежит Шарлотте.

– Она до сих пор играет в куклы? – удивилась Ферн.

– Нет, но это важные для нее воспоминания и…

– Это глупость. Что за идиотское место!

– Пожалуйста, – сказала тетя Шарлотта. – Положи его на место. Мы не выносим его из детской.

– Да? – поддразнивая, сказала тетя Ферн. – А что, по-вашему, тогда случится? Он расплачется?

Она взяла куклу за ноги и, покачивая ею, как маятником, опустила за перила, угрожая уронить куклу.

– Остановись! – закричала Шарлотта и бросилась вверх по ступенькам за мной.

– Тетя Ферн, не дразните ее.

Ферн в очередной раз отпила свой джин с тоником и рассмеялась.

– Морти, – позвала она. – Ты должен выйти и увидеть это. Ты не поверишь. Морти!

– Положи назад его! Пожалуйста, положи его назад, – умоляла тетя Шарлотта, ускоряя шаг.

Из гостиной вышел Мортон.

– Играем в «собачки», – объявила Ферн и показала куклу Мортону. Тетя Шарлотта потянулась за ней, и Ферн бросила ее Мортону, который поймал ее.

– Остановись! – закричала Шарлотта, схватившись за виски.

– Тетя Ферн, как вы можете? – возмутилась я и, повернувшись, направилась к Мортону, тот улыбался, глядя на Ферн. – Дай мне куклу, пожалуйста, – попросила я.

Он засмеялся и, как только я потянулась к нему, швырнул ее назад Ферн. Она уронила ее, но прежде чем Шарлотта успела взять ее, схватила куклу и хотела бросить ее назад Мортону.

Шарлотта снова закричала. Ферн хихикнула и бросилась прочь. Я посмотрела на тетю Шарлотту и увидела в ее взгляде боль и страх. Она еще раз переживала потерю ребенка, подумала я. Как это ужасно и жестоко со стороны Ферн делать то, что явно причиняет боль тете Шарлотте.

– Тетя Ферн, – позвала я и бросилась наверх за ней. За мной по пятам следовала Шарлотта. Но, повернув за угол в конце коридора, мы никого не увидели.

– Где она? Куда она понесла малыша? – спросила Шарлотта. – Где Ферн?

Мы услышали хихиканье где-то справа и медленно пошли в ту сторону. Но прежде чем дошли до двери, мы услышали, как стакан, который был у нее в руках, упал на пол, и она закричала. Через секунду перед нами появился Хомер, неся в руках куклу, словно настоящего младенца. Он подошел к Шарлотте и осторожно передал куклу ей в руки. Она нежно погладила ее по голове и направилась в детскую.

– Что он здесь делает? – спросила тетя Ферн, стоя в дверях. – Он напугал меня до смерти. Хомер повернулся и с ненавистью глянул на нее. – Я же говорила тебе, чтобы ты убрала его из дома. Он появился неизвестно откуда и выхватил у меня эту дурацкую куклу.

– Все в порядке, Хомер, – сказала я. – Все в порядке. Иди к себе.

Но он продолжал стоять, не двигаясь, пристально с ненавистью глядя на Ферн, сжав свои большие руки в кулаки.

– Иди, Хомер, – сказала я уже более уверенно. Он взглянул на меня, повернулся и направился прочь.

– Откуда, черт возьми, он взялся? – возмутилась тетя Ферн, смело подходя ко мне теперь, когда Хомер ушел.

– Он, наверное, услышал крики тети Шарлотты и забрался в окно. Зачем ты это сделала, тетя Ферн? Ты же видела, как это обеспокоило ее!

– Она что, спятила? В ее возрасте плакать из-за куклы?

– Эта кукла у нее была еще в детстве. Она много для нее значит.

– Подозрительно, – объявила тетя Ферн. – Все это место и все здесь.

Ее переполняли гнев и разочарование. Ей не понравилось, что кто-то прекратил ее действия. Она была возмущена и смущена.

– Почему бы нам просто не уехать, Ферн, – сказал Мортон. Он услышал эту суету и поднялся по лестнице за нами.

– Нет, – ответила Ферн.

Она просто кипела, глаза горели, а кончики ушей покраснели. Она не могла выносить, когда ей мешают и когда она терпит поражение. Она собиралась отыграться.

– Мы купили всю эту еду и выпивку, чтобы хорошо провести время, и мы это сделаем, – решительно заявила Ферн. Она пристально посмотрела на меня. Я стала ее мальчиком для порки. – Начинай приводить в порядок ту комнату внизу. Я хочу устроить сегодня вечером праздник. Подмети пол, вымой окна и протри мебель.

– Ферн, давай уедем, – взмолился Мортон. Почему он просто не потребует? Что он за мужчина? Как ей удается удерживать мужчин в ежовых рукавицах? Как ей удается так на них влиять? Неужели из-за секса? У Мортона были деньги и машина, но решала все Ферн.

– Расслабься, Морти, – сказала она, успокаиваясь и вновь улыбаясь своей ледяной улыбкой. – Сначала у нас будет грандиозный обед, а потом Кристи устроит нам концерт. Затем мы поиграем кое во что… в то, что ты любишь, – сообщила она ему.

Что бы она ни пообещала, ему нравилось, поэтому он улыбнулся и кивнул.

– Хорошо.

– Вот и договорились. Иди, потрудись в той комнате, принцесса Мы собираемся сегодня вечером повеселиться, не так ли?

– Всем здесь будет только плохо, пока ты дразнишь и мучаешь нас, тетя Ферн.

– О, прекрати хныкать! Я развлекаюсь, и мне это нравится. Твоя мать и мой брат всегда прекращали мое веселье. Ну а теперь их нет. Я уже взрослая, понятно?

– Тогда веди себя как взрослая, – я не смогла сдержаться.

Она вспыхнула, и прежде чем я смогла это заметить, взмахнула рукой и ударила меня по щеке. Удар был такой сильный, что я пошатнулась. Мое лицо покраснело, и слезы обожгли мне глаза. Она снова подошла ко мне, и я инстинктивно подняла руку, чтобы защититься.

– Ты, маленькая шлюха! Не выдумай больше так разговаривать со мной! – рассвирепела она. – Ты слышишь меня? А?

Она, казалось, распухла от злости. Ее черные глаза горели как угли, ноздри раздувались как у взбесившегося быка. Все черты лица исказил гнев. Я съежилась, кровь застыла у меня в жилах, в ушах зазвенело, и силы оставили меня. Я видела перед собой совершенно незнакомую женщину.

– Придется связать тебя, заткнуть рот, спустить по этим ступенькам, швырнуть в машину Мортона и отвезти назад к Филипу, – процедила она сквозь зубы. – Да; а всех этих людей он мог бы отправить в сумасшедший дом. А когда я дам показания, что ты здесь живешь в грехе с Гейвином, никто не поверит в историю с Филипом. А с Филипом, как с попечителем по управлению этим имуществом… – Она оглянулась по сторонам. – Он, возможно, отдаст мне это место в награду. А мы с Морти сможем разнести все на куски и отлично проводить здесь время, не так ли, Морти?

– Вполне возможно, – быстро согласился он. Мне показалось, что он так же боится ее, как и я.

– Да, видишь? Морти понимает кое-что в таких вещах, и он сказал, что это возможно.

Она свирепо посмотрела на меня. Я отвела взгляд. Мое сердце так сильно билось, и я подумала, что могу потерять сознание. После обрушившихся на меня угроз, меня обуял ужас. У меня подкосились ноги, и я опустилась на пол.

– Я хочу услышать извинения, – сказала она. – Не помню, сколько раз мой брат заставлял меня извиняться перед твоей матерью то за одно, то за другое. Ну?

Я почувствовала себя в западне, ее ненависть и гнев пригвоздили меня к месту. Кто знает, какие ужасные вещи сделают с Шарлоттой, Лютером и даже Хомером, если она выполнит свои угрозы.

– Извини, – пробормотала я.

– Что? Я не слышу тебя.

– Извини меня, тетя Ферн, – сказала я так громко, чтобы и Мортон услышал. Я знала, что именно этого она и добивается.

– Хорошо, – удовлетворилась она. – Теперь все на своих местах, и мы снова друзья. До этого момента ты так хорошо вела себя, правда, Морти?

– Она была прекрасной хозяйкой, – заметил он.

– Да, правильно, прекрасной хозяйкой. Хорошо, – сказала она, снова поворачиваясь ко мне, – давайте продолжим. Приведи в порядок комнату так, чтобы мы могли устроить там вечеринку.

– Как насчет того, чтобы еще раз выпить? – спросил ее Мортон, подавая ей руку.

– Хорошая идея! Мне нужно пропустить стаканчик после этого. О, принцесса! Сходи в ту комнату и убери осколки стакана, который я уронила из-за этого недоумка. Будь осторожна, не поранься.

Раскаты ее смеха сопровождали ее и Мортона, когда она шла по коридору с таким видом, будто ничего страшного не произошло.

Мне следовало сбежать до этого, подумала я. Мне следовало действовать решительнее. Я должна была исчезнуть. Если бы я это сделала, она не стала бы мучить тетю Шарлотту.

С опущенной головой, с тяжелым камнем на сердце и ногами, двигавшимися как бы сами по себе, я последовала за тетей Ферн и Мортоном, чтобы сделать уборку в той комнате и ублажить ее. Я все еще лелеяла надежду, что скоро ей наскучат эти игры и она уйдет в небытие, поэтому я поклялась всеми святыми, что если она уберется из моей жизни, я никогда не позволю ей вторгнуться в нее снова, даже если она будет испытывать лишения и просить милостыню на улицах.

Вот как сильно научилась я ненавидеть!

В тот вечер за ужином тетя Ферн и Мортон были невыносимы и отвратительны. Они начали свои глупые игры. Думаю, она просто хотела показать нам, какую власть имеет над этим жалким подобием мужчины. Она командовала им, словно была его хозяйкой, и он был обязан подчиняться.

– Ты годовалый малыш, – объявила она. – Ты не умеешь есть сам. Скажи «агу-агу». Давай.